Ганн Джеймс. Дэзи Миллер

соотечественницу, не умеющую отличать поддельных джентльменов от истинных.
Джованелли болтал, острил и вообще чрезвычайно старался расположить к себе.
Если это и была подделка, то удавалась она ему блестяще. "Все равно, - думал
Уинтерборн. - благонравная девушка должна в этом разбираться". И тут он
снова вернулся к вопросу: а можно ли назвать мисс Дэзи благонравной? Разве
благонравная девушка - пусть даже это будет ветреная американка - назначит
свидание заведомо низкопробному иностранцу? Правда, свидание было назначено
среди бела дня, в самом людном уголке Рима, но разве нельзя усмотреть в
таком выборе места и обстановки доказательства крайней беззастенчивости? Как
это ни странно, но Уинтерборна сердило, что девушка, встретившаяся со своим
amoroso[*Поклонник (итал.)], не проявляет особого желания отделаться от
третьего лица, и сердился он, видимо, неспроста. Считать мисс Дэзи вполне
благовоспитанной было невозможно, для этого ей не хватало известной
тонкости. Все было бы гораздо проще, если бы Уинтерборн мог увидеть в ней
одну из тех особ, которые именуются в романах подходящим объектом для
"низменной страсти". Прояви она желание отделаться от него, это помогло бы
ему отнестись к ней с большим легкомыслием, а отнесись он к ней с большим
легкомыслием, исчезла бы загадочность этой девушки. Но Дэзи и на сей раз
ухитрялась каким-то непонятным образом сочетать в себе беззастенчивость и
чистоту.
С четверть часа она прогуливалась в сопровождении обоих своих кавалеров
и по-детски весело отвечала на любезности мистера Джованелли, когда чья-то
коляска отделилась от вереницы движущихся по кругу экипажей и подъехала к
пешеходной дорожке. В ту же минуту Уинтерборн увидел, что в коляске сидит
его приятельница миссис Уокер, гостиную которой он недавно оставил. Она
знаками подзывала его к себе. Отойдя от мисс Миллер, он поспешил на ее зов.
Миссис Уокер была чем-то встревожена, вид у нее был взволнованный.
- Это просто немыслимо! - сказала она. - Разгуливать здесь с вами
обоими! Такие вещи нельзя делать! Десятки людей видят ее!
Уинтерборн поднял брови.
- Стоит ли волноваться из-за такого пустяка!
- Это не пустяк - девушка губит себя!
- Она совершенно невинное существо.
- Она совершенно безумная, - воскликнула миссис Уокер. - А ее мать? Это
же полнейший идиотизм! Когда вы ушли, я просто не могла усидеть на месте и
решила: эту девушку надо спасать. Я велела подать коляску, надела шляпу и
поспешила сюда. Благодарение богу, мне удалось разыскать вас!
- Что же вы намерены с нами сделать? - улыбаясь, спросил Уинтерборн.
- Я приглашу ее к себе в коляску, покатаюсь здесь с полчаса - пусть все
видят, что она еще не окончательно сбилась с пути истинного, а потом отвезу
домой.
- По-моему, замысел ваш не очень удачен, - сказал Уинтерборн, - но
попробуйте.
Миссис Уокер попробовала. Молодой человек вернулся к Дэзи Миллер,
которая, увидев подъехавший экипаж, улыбнулась, кивнула собеседнице
Уинтерборна и ушла со своим спутником дальше. Узнав, что миссис Уокер хочет
поговорить с ней, мисс Дэзи охотно подошла к ее коляске в обществе того же
мистера Джованелли. Она сказала, что очень рада случаю представить миссис
Уокер этого джентльмена. Знакомство состоялось, а вслед за тем Дэзи стала
восхищаться пледом, лежавшим на коленях у миссис Уокер.
- Очень рада, что вы оценили мой плед, - с очаровательной улыбкой
сказала эта леди. - Садитесь ко мне, и я переложу его к вам на колени.
- О нет, благодарю! - сказала Дэзи. - На вас он мне больше нравится,
пока вы будете кататься здесь.
- Садитесь, давайте покатаемся вместе, - сказала миссис Уокер.
- Это было бы чудесно, но мне и так весело! - И Дэзи сияющими глазами
посмотрела на обоих своих спутников.
- Может быть, вам и весело, дитя мое, но здесь такие прогулки не
приняты, - не уступала миссис Уокер, высунувшись из коляски и умоляюще
сложив руки на груди.
- Не приняты? Напрасно! - сказала Дэзи. - Я просто зачахну без гулянья.
- Вам надо гулять с вашей матушкой, дорогая! - воскликнула женевская
дама, теряя терпение.
- С моей матушкой, дорогая? - переспросила мисс Дэзи. Уинтерборн понял,
что она подозревает здесь посягательство на ее волю. - Да моя матушка и
десяти шагов не может сделать. А кроме того, - добавила она со смехом, - я
не пятилетний ребенок.
- Да, вы не ребенок, и вам следует быть более благоразумной. Вы
взрослая девушка, дорогая мисс Миллер, настолько взрослая, что ваше
поведение может вызвать нежелательные толки.
Дэзи взглянула на миссис Уокер с напряженной улыбкой.
- Нежелательные толки? Почему же?
- Садитесь ко мне в коляску, и я объясню вам почему.
Дэзи быстро перевела свой настороженный взгляд с одного джентльмена на
другого. Мистер Джованелли покачивал станом, потирал руки, затянутые в
перчатки, и посмеивался весьма приятным образом. Уинтерборну было тяжело
наблюдать эту сцену.
- Я что-то не расположена слушать ваши объяснения, - сказала Дэзи. -
Вряд ли они мне понравятся.
Уинтерборну хотелось, чтобы миссис Уокер поскорее закутала себе ноги
своим пледом и уехала, но эта леди, как она впоследствии сама призналась
ему, не желала терпеть поражение.
- Значит, вы предпочитаете, чтобы вас считали безрассудной? - спросила
она.
- Бог мой! - воскликнула Дэзи. Она снова взглянула на мистера
Джованелли, потом повернулась к Уинтерборну. Щеки ее зарумянились - в эту
минуту она была удивительно хороша. - Мистер Уинтерборн тоже считает, -
медленно проговорила Дэзи и, откинув головку, с улыбкой смерила его
взглядом, - что для спасения моей репутации мне надо сесть в коляску?
Уинтерборн вспыхнул, он не нашел сразу нужных слов. Странно было
слышать, что Дэзи говорит в таком тоне о своей "репутации". Но ему надлежало
ответить ей учтиво. Тончайшая же учтивость не противоречила в данном случае
истине, истиной же, по мнению Уинтерборна, - если читатель смог понять его,
руководствуясь теми сведениями, которые я о нем сообщил, - было то, что Дэзи
Миллер должна послушаться совета миссис Уокер. Он поднял глаза на ее
очаровательное личико и мягко сказал:
- Я думаю, вам следует сесть в коляску.
Дэзи громко расхохоталась.
- Боже, какая чопорность! Если это считается неприличным, миссис Уокер,
значит, все, что я делаю, тоже неприлично, и вы должны махнуть на меня
рукой. До свидания! Желаю вам приятно провести время. - И она отошла от
экипажа в сопровождении мистера Джованелли, который с торжествующим видом
отвесил им подчеркнуто подобострастный поклон.
Миссис Уокер смотрела им вслед, и в глазах миссис Уокер стояли слезы.
- Садитесь, сэр! - сказала она Уинтерборну, указывая на место рядом с
собой.
Молодой человек ответил, что считает себя обязанным сопровождать мисс
Миллер, но миссис Уокер заявила, если у него хватит духа отказать ей в этой
любезности, она больше никогда не будет разговаривать с ним. Миссис Уокер,
по-видимому, говорила это совершенно серьезно. Уинтерборн догнал Дэзи и ее
спутника и, протянув ей руку, сказал, что миссис Уокер настоятельно
потребовалось его общество. Он ожидал резкого ответа, был готов услышать
что-нибудь, еще более подтверждающее "безрассудство" Дэзи, с которым так
самоотверженно пыталась бороться миссис Уокер. Но Дэзи пожала протянутую ей
руку, почти не глядя на него, а мистер Джованелли откланялся, слишком
широким жестом сняв шляпу.
Когда Уинтерборн сел в коляску рядом с миссис Уокер, расположение духа
у него было не очень приятное.
- По-моему, вы поступили не совсем разумно, - сказал он напрямик, как
только их коляска присоединилась к веренице экипажей.
- В таких случаях, - ответила его спутница, - я готова быть неразумной,
достаточно того, что я искренна.
- Да, но ваша искренность только оскорбила и отпугнула ее.
- Все сложилось как нельзя лучше, - сказала миссис Уокер. - Если она
решила окончательно скомпрометировать себя, пусть это выяснится как можно
скорее, от ее поведения будет зависеть и наша дальнейшая тактика.
- По-моему, она ничего дурного не хочет сделать, - возразил Уинтерборн.
- Месяц назад я тоже так думала. Но с тех пор мисс Миллер слишком
далеко зашла.
- Но в чем же вы ее обвиняете?
- В том, что она ведет себя неподобающим образом. У нас здесь не
принято флиртовать с первыми встречными, прятаться по уголкам с какими-то
загадочными итальянцами, танцевать целыми вечерами с одним и тем же
партнером, принимать гостей в одиннадцать часов вечера. Ее мать сейчас же
уходит из комнаты, как только появляются гости.
- Но ее братец, - смеясь, сказал Уинтерборн, - засиживается до
полуночи.
- Да, ему, вероятно, идет на пользу то, что он видит вокруг себя. Судя
по слухам, в гостинице имя мисс Миллер у всех на устах, а если туда приходит
какой-нибудь джентльмен и спрашивает ее, прислуга обменивается улыбочками.
- Кому какое дело до прислуги! - рассердился Уинтерборн. - Бедняжка не
получила должного воспитания, - тут же добавил он, - это ее единственный
недостаток.
- В ней нет природной, тонкости, - сказала миссис Уокер. - Вспомните,
что было утром у меня. Сколько времени вы знали ее в Веве?
- Дня два-три.
- Ну, сами посудите, как же она могла быть в претензии, что вы уехали
оттуда?
Несколько минут Уинтерборн молчал, потом снова заговорил:
- Увы, миссис Уокер! Мы с вами слишком долго прожили в Женеве! - И он
попросил свою спутницу объяснить ему, почему она так настоятельно просила
его сесть к ней в коляску.
- Я хочу, чтобы вы прекратили знакомство с мисс Миллер, перестали бы
флиртовать с ней, лишили бы ее возможности показываться в вашем обществе,
короче говоря, чтобы вы оставили ее.
- Вряд ли я смогу это сделать, - сказал Уинтерборн. - Она мне очень
нравится.
- Тем более! Вы не должны способствовать неминуемому скандалу.
- В моем отношении к ней ничего скандального нет.
- Но она так принимает его, что сплетни неизбежны. Впрочем, моя совесть
теперь спокойна, я все высказала, - продолжала миссис Уокер. - Если вам
угодно присоединиться к ней, я вас отпускаю. Кстати, момент для этого самый
подходящий.
Экипаж проезжал той частью парка Пинчио, которая расположена над
Римской стеной и смотрит на прекрасную виллу Боргезе. В этом месте вершина
холма окаймлена широким парапетом, а около него стоит скамейка. Одна из
дальних скамей была занята парочкой, в направлении которой и мотнула головой
миссис Уокер. Мужчина и женщина, сидевшие там, поднялись и пошли к парапету.
Уинтерборн попросил кучера остановиться, он вылез из экипажа. Миссис Уокер
молча смотрела на него, он снял шляпу, и миссис Уокер с величественным видом
поехала дальше. Уинтерборн остался один, он взглянул в ту сторону, где была
Дэзи со своим спутником. Они, по всей вероятности, ничего не видели вокруг,
слишком занятые друг другом. Подойдя к низкому парапету, оба остановились,
глядя на плоские кроны сосен, окружавших виллу Боргезе. Джованелли, не
церемонясь, уселся на широкий выступ парапета. Солнце в западной части неба
ослепительным лучом пронизало легкие облачка, и спутник Дэзи, взяв из ее рук
зонтик, раскрыл его. Она подошла к нему ближе, а он поднял зонтик над ее
головой, потом опустил его ей на плечо, и загородил их обоих. Уинтерборн
помедлил еще несколько минут, потом зашагал по дорожке. Но он шел не к
парочке, загородившейся зонтиком, а к резиденции своей тетушки, миссис
Костелло.
На следующий день Уинтерборн поздравил себя с тем, что, по крайней
мере, когда он справляется о миссис Миллер, гостиничные слуги не
обмениваются улыбками. Однако ни самой леди, ни ее дочери в гостинице не
было, и, повторив свой визит на следующий день, Уинтерборн, к своему
сожалению, опять их не застал. Прием у миссис Уокер состоялся вечером через
три дня, и, несмотря на холодность их последнего разговора, Уинтерборн был в
числе ее гостей. Миссис Уокер принадлежала к числу тех американок, которые,
проживая за границей, ставят себе целью, как они выражаются, изучение
европейского общества; поэтому миссис Уокер и на сей раз собрала у себя в
гостиной несколько разноплеменных образцов человеческой породы, служивших ей
чем-то вроде наглядных пособий. Когда Уинтерборн приехал, Дэзи Миллер еще не
было среди гостей, но через несколько минут он увидел ее мать, появившуюся в
гостиной с застенчивым и грустным видом и в полном одиночестве. Волосы
миссис Миллер, не прикрывавшие висков, были сегодня завиты еще старательнее,
чем всегда. Она подошла к миссис Уокер, и Уинтерборн последовал за ней.
- Как видите, я приехала одна, - сказала бедная миссис Миллер. - Меня
так все пугает, не знаю, право, что и делать. Я первый раз приезжаю одна в
гости, во всяком случае, в этой стране. Хотела взять с собой Рэндольфа или
Юджинио, но Дэзи выпроводила меня без них. А я не привыкла выезжать одна.
- Разве ваша дочка не собирается удостоить нас своим посещением? -
строго вопросила миссис Уокер.
Она уже давно оделась, - ответила миссис Миллер тоном бесстрастного, а
может, и философически настроенного летописца, тоном, которым она всегда
повествовала о текущих делах своей дочери. - Она оделась еще перед обедом,
но у нее сидит гость - тот самый джентльмен, итальянец, которого она хочет
привести сюда. Они за фортепьяно, никак не могут оторваться. Мистер
Джованелли прекрасно поет. Но я надеюсь, они скоро приедут, - с надеждой в
голосе заключила миссис Миллер.
- Как жаль, что она не приехала с вами, - сказала миссис Уокер.
- Я ей говорила - зачем одеваться перед обедом, если раньше чем через
три часа она все равно не выедет, - продолжала матушка Дэзи, - Какой смысл
наряжаться ради того, чтобы просидеть весь вечер с мистером Джованелли?
- Это просто ужасно! - сказала миссис Уокер, отходя от миссис Миллер и
обращаясь к Уинтерборну. - Еlle s'affi che[*Она себя компрометирует
(франц.)]. Это мне в отместку за то, что я осмелилась наставлять ее. Когда
она приедет, я не стану разговаривать с ней.
Дэзи приехала в двенадцатом часу, но эта юная особа была не из тех, кто
ждет, когда с ними заговорят первые. Она появилась в сопровождении мистера
Джованелли, сияя красотой, шурша оборками, улыбаясь, весело болтая, с
громадным букетом в руках. Разговоры смолкли, взоры всех обратились к ней.
Она подошла прямо к миссис Уокер.
- Вы, должно быть, уже перестали ждать меня, и я нарочно послала маму
вперед, предупредить вас. Мне хотелось, чтобы мистер Джованелли сначала
прорепетировал свои песенки. Вы знаете, он замечательно поет. Попросите его
спеть что-нибудь. Это мистер Джованелли, помните? Я вас уже знакомила. У
мистера Джованелли замечательный голос, а песенки просто восхитительные. Я
нарочно заставила мистера Джованелли вспомнить сегодня весь его репертуар.
Мы чудесно провели время в гостинице. - Рассказывая все это чистым, внятным
голосом, Дэзи то оправляла платье на плечах, то обегала глазами комнату, то
останавливала взгляд на хозяйке. - Я знаю кого-нибудь из ваших гостей? -
спросила она. :
- Во всяком случае, вас знают все, - многозначительно проговорила
миссис Уокер и еле-еле ответила на поклон мистера Джованелли. Этот
джентльмен держался чрезвычайно галантно. Он раскланивался, улыбался,
показывая свои ослепительные зубы, покручивал усы, вращал глазами, - словом,
вел себя так, как и подобало красивому итальянцу, попавшему на званый вечер.
Он очень мило спел несколько романсов, хотя миссис Уокер впоследствии
уверяла, что ей так и не удалось выяснить, кто просил его об этом.
По-видимому, просьба исходила не от Дэзи. Дэзи сидела далеко от фортепьяно,
и хотя несколько минут назад она восхищалась искусством мистера Джованелли,
это не помешало ей полным голосом разговаривать во время его пения.
- Как жаль, что здесь так тесно - нельзя потанцевать, - обратилась она
к Уинтерборну, точно с момента их последней встречи прошло несколько минут.
- Я об этом не жалею, - ответил Уинтерборн, - я не танцор.
- Ну где вам! Разве такие чопорные танцуют! - сказала мисс Дэзи. -
Надеюсь, вы остались довольны своей поездкой с миссис Уокер?
- Нет, нисколько. Мне было бы гораздо приятнее гулять с вами.
- Мы разошлись попарно, и это было к лучшему, - сказала Дэзи. - Но как
вам понравилось, что миссис Уокер захотела усадить меня к себе в коляску и
оставить бедного мистера Джованелли в одиночестве под тем предлогом, что
этого требуют приличия! У людей весьма разные понятия о приличиях. Это было
бы очень неделикатно с моей стороны. Мистер Джованелли уже десять дней
мечтал о прогулке со мной.
- Ему совсем не следовало предаваться таким мечтам, - сказал
Уинтерборн. - С итальянкой из общества он никогда бы не осмелился гулять по
улицам.
- По улицам? - воскликнула Дэзи, устремив на него свои очаровательные
глаза. - А куда я бы он повел ее гулять? К тому же Пинчио не улица, а я,
благодарение богу, не итальянка. Судя по тому, что рассказывают, итальянки
живут очень скучно. Не понимаю, зачем мне менять свои привычки и
приноравливаться к их образу жизни?
- А мне кажется, что то образ жизни, который ведете вы, свойствен
только отъявленным ветреницам, - серьезно проговорил Уинтерборн.
- Ну, конечно! - воскликнула она, с улыбкой взглянув на него. - Я
ужасная ветреница и кокетка! Разве есть благонравные девушки, которые не
любили бы флиртовать? Но, может быть, вы не считаете меня благонравной?
- Вы вполне благонравная девушка, но мне бы хотелось, чтобы вы
флиртовали только со мной и больше ни с кем, - сказал Уинтерборн..
- О-о! Благодарю вас! Покорно благодарю! Вот уж никогда не стала бы
флиртовать с вами! Как я уже имела удовольствие заметить, вы слишком
чопорный господин.
- Вы слишком часто повторяете это, - сказал Уинтерборн.
Дэзи весело рассмеялась.
- Будь у меня хоть крохотная надежда рассердить вас, я бы повторяла это
раз за разом.
- Нет, не надо. Рассердившись, я становлюсь гораздо чопорнее. Но если
вы не хотите флиртовать со мной, то перестаньте по крайней мере флиртовать с
вашим приятелем, который сидит сейчас за фортепьяно. Здешние молодые люди не
способны этого оценить.
- По-моему, они только это и ценят! - воскликнула Дэзи.
- Но не в молоденьких девушках.
- А мне казалось, что флирт больше к лицу незамужним девушкам, чем
замужним дамам, - заявила Дэзи.
- Да, пожалуй, - сказал Уинтерборн, - но если вы общаетесь с
итальянцами, надо приспосабливаться к их обычаям. Флирт - занятие чисто
американское, здесь о нем понятия не имеют. Поэтому, когда вы появляетесь на
людях с мистером Джованелли и без матери...
- Бог мой! Бедная мама! - перебила его Дэзи.
- Вы флиртуете, но о мистере Джованелли этого сказать нельзя, у него
другие намерения.
- Во всяком случае, он не читает мне проповедей, - с живостью сказала
Дэзи. - И если хотите знать, то никто из нас не флиртует - ни я, ни он. Мы с
ним большие друзья, близкие друзья.
- А! - воскликнул Уинтерборн. - если вы влюблены друг в друга, это,
конечно, совсем другое дело!
До сих пор Дэзи позволяла ему говорить вполне откровенно, и он не
ожидал, что его последние слова произведут на нее такое сильное впечатление.
Она вспыхнула и быстро поднялась с места, еще раз дав ему повод думать, что
ветреные американки - самые непонятные существа в мире.
- Мистер Джованелли, - сказала Дэзи, смерив быстрым взглядом своего
собеседника, - никогда не говорил мне таких неприятных вещей.
Уинтерборн растерялся, он стоял, молча глядя на нее. Мистер Джованелли
кончил петь, встал из-за фортепьяно и подошел к Дэзи.
- Не хотите ли вы пройти в соседнюю комнату и выпить там чаю? - сказал
он, наклоняясь к ней с ослепительной улыбкой.
Дэзи снова заулыбалась и взглянула на Уинтерборна. Он почувствовал еще
большее недоумение, ибо эта неожиданная улыбка ничего не разъясняла ему, она
только служила доказательством мягкости и добродушия Дэзи, прощавшей
нанесенные ей обиды.
- А мистер Уинтерборн не догадался предложить мне чаю, - сказала она.
- Я предложил вам хороший совет.
- Я предпочитаю слабый чай! - воскликнула Дэзи и удалилась в
сопровождении блистательного Джованелли. Все остальное время они просидели в
соседней комнате, уединившись в оконной нише. В гостиной музицировали, но
молодая парочка будто ничего и не слышала. Когда Дэзи подошла проститься с
миссис Уокер, эта леди решила исправить ошибку, содеянную ею по слабости
характера в начале этого вечера. Она повернулась спиной к мисс Миллер,
предоставив ей выходить из затруднения как угодно. Уинтерборн стоял у самых
дверей, он видел все это. Дэзи побледнела и бросила взгляд на мать, но
миссис Миллер по простоте душевной не заметила ничего такого, что говорило
бы о посягательстве на законы светского обхождения. Она возымела вдруг
совершенно неуместное желание показать, что ею самой эти законы выполняются
самым строжайшим образом.
- До свидания, миссис Уокер, - сказала матушка Дэзи, - мы прекрасно
провели у вас время. Я, знаете ли, иногда позволяю Дэзи приезжать в гости
без меня, но уезжаем мы всегда вместе.
Дэзи побледнела и повернулась своим побледневшим, озабоченным личиком к
группе гостей в дверях. Уинтерборн чувствовал, что она была так поражена и
сбита с толку, что в первую минуту не нашла в себе сил вознегодовать. А у
него самого сжалось сердце при виде всего этого.
- Как вы жестоки! - сказал он миссис Уокер.
- Отныне ноги ее не будет в моей гостиной! - ответила ему хозяйка дома.
Не надеясь больше встретить Дэзи в гостиной миссис Уокер, Уинтерборн
зачастил в гостиницу, где остановилась миссис Миллер. Она и ее дочь редко
бывали дома, а если он и заставал их, то неизменно в обществе преданного
Джованелли. Сплошь и рядом сей блистательный мелкорослый римлянин сидел в
гостиной наедине с Дэзи, так как миссис Миллер, по всей вероятности,
придерживалась того мнения, что надзор за дочерью требует прежде всего
деликатности. К удивлению Уинтерборна, визиты его ничуть не смущали и не
сердили Дэзи, но вскоре он понял, что ему пора перестать удивляться
поведению той девушки; единственное, чего следовало ждать от нее, это
всяческих неожиданностей. Она не проявляла ни малейшего неудовольствия,
когда он нарушал их тет-а-тет, с той же легкостью и свободой болтала с двумя
джентльменами, как и с одним, по-прежнему каким-то непонятным образом
сочетая в своих высказываниях бесцеремонность и ребячливость. Уинтерборн
отметил мысленно, что если Дэзи неравнодушна к Джованелли, она, наверно,
постаралась бы оградить их встречи от вмешательства третьих лиц, и его еще
больше очаровывали ее простодушие и неиссякаемая жизнерадостность. Ему
казалось, он и сам нe знал почему, что Дэзи не способна ревновать. Рискуя
вызвать ироническую улыбку на устах читателя, я скажу следующее: когда
Уинтерборну приходилось задумываться раньше об интересующих его женщинах, он
частенько подозревал, что, при наличии соответствующих обстоятельств, эти
женщины могли бы внушить ему страх - буквально страх, а Дэзи Миллер внушала
ему приятную уверенность как раз в обратном - он не боялся ее. Все это было
отнюдь не лестно для Дэзи, ибо такая уверенность проистекала из убеждения,
вернее, из опасений Уинтерборна, что эта девушка - существо весьма
легкомысленное.
Но к Джованелли мисс Дэзи была действительно неравнодушна. Она не
сводила с него глаз, когда он говорил, она командовала им, она то и дело
отчитывала его и поднимала на смех, она, по-видимому, забыла о том, что
Уинтерборн сказал ей на вечере у миссис Уокер.
Как-то днем, в воскресенье, отправившись с тетушкой в собор святого
Петра, Уинтерборн увидел Дэзи в обществе неизменного Джованелли. Он показал
миссис Костелло девушку и ее спутника. Эта леди навела на них лорнет и
сказала:
- Вот почему у тебя такой задумчивый вид все эти дни?
- Я и не подозревал, что у меня задумчивый вид, - сказал молодой
человек.
- Ты чем-то озабочен, все время о чем-то думаешь.
- Так о чем же, - спросил он, - я, по-вашему, думаю?
- Об интриге этой девицы... мисс Бэкер, мисс Чэндлер или, как там ее
зовут, мисс Миллер... с каким-то субтильным цирюльником?
- По-вашему, можно назвать интригой, - спросил Уинтерборн, - то, что
происходит на виду у всех?
- Это безумие с их стороны, - сказала миссис Костелло, - но никак не
заслуга.
- А по-моему... - возразил ей Уинтерборн, и в его голосе послышалась та
задумчивость, о которой говорила миссис Костелло. - По-моему, ничего такого
между ними нет.
- Я слышу о ней со всех сторон. Говорят, что она увлечена им.
- Действительно, отношения у них очень дружеские, - сказал Уинтерборн.
Миссис Костелло снова оглядела эту парочку при помощи своего
оптического инструмента.
- Тут все понятно. Он красив. Она считает его самым элегантным мужчиной
в мире, безукоризненным джентльменом. Ей в жизни не приходилось видеть
ничего подобного. Он даже блистательнее их агента. Он, вероятно, и
познакомил их. И если итальянец женится на этой девице, агент получит щедрое
вознаграждение.
- Я не верю, что она думает о браке с ним, - сказал Уинтерборн, - и я
не верю, что он тешит себя надеждой на такую партию.
- Эта девица вообще ни о чем не думает. Она живет сегодняшним днем или
даже минутой, как жили в золотом веке. Трудно представить себе что-нибудь
более вульгарное. И тем не менее, - добавила миссис Костелло, - ты можешь в
любой день услышать от нее о состоявшейся помолвке.
- Мне кажется, Джованелли не смеет и рассчитывать на это, - сказал
Уинтерборн.