Гарднер Эрл Стенли. Дело блондинки с подбитым глазом

   — Какое это имеет отношение к моему делу?
   — Может быть, очень большое. У адвоката должна быть фантазия. Обнаружив, что дорога, которую он избрал, никуда не ведет, он должен отступить и поискать новую.
   — В этом случае другой дороги нет. Мои адвокаты убеждены в этом.
   Мейсон закурил сигарету и погрузился в раздумья.
   — А если есть?
   — Что есть?
   — Другая дорога?
   — Боюсь, что ее нет, мистер Мейсон. Наверное и вы со всей своей изобретательностью не сможете найти выход из глухого тупика.
   Мейсон терпеливо произнес:
   — Я попытаюсь разъяснить вам, что может быть процессуальной причиной в вашем случае. Официально ваш сын фигурирует как без вести пропавший, не так ли?
   — Насколько мне известно, такова официальная квалификация, потому что не было найдено его тело с личным медальоном. Но, что касается факта смерти, то в этом нет никакого сомнения.
   — Так вот, — сказал Мейсон. — Если принять за причину факты, то ничего не поделаешь.
   — Так или иначе ничего не поделаешь.
   — Но если, — продолжал Мейсон, — предположить, что он мог не погибнуть, а остаться в живых…
   — Нет ни малейшего шанса.
   — Официально он фигурирует как пропавший.
   — Какая разница?
   — Огромная. Требуется семь лет, чтобы можно было признать лицо, считающее пропавшим, погибшим.
   — Но если он действительно погиб, то что нам даст, если мы будем ждать семь лет?
   — Разве вы не видите, что согласно этой теории ваш сын только пропал? Должно пройти семь лет, прежде чем его можно будет признать мертвым. А в течение этих семи лет необходимо согласие обоих родителей на усыновление ребенка.
   В глазах Бартслера появился блеск понимания.
   — Боже мой, мистер Мейсон! Вы это решили! Вы действительно это решили! — Он сорвался с кресла. — Мы начнем процесс! Мы подадим дело в суд и получим решение суда о том, что ребенка нельзя отдавать на усыновление! Боже мой, почему ни один из крючкотворов не додумался до этого?
   — Я не знаю всех фактов, мистер Бартслер, — предупредил Мейсон. — Я лишь представил вам определенную юридическую теорию. Но, наверняка, не повредит посоветоваться по этому поводу с вашими адвокатами.
   — К черту моих адвокатов! — вскричал Бартслер. — У меня нет времени оглядываться на эту пару глупцов. Боже мой, Мейсон, вы волшебник! Пришлите мне счет. Нет, к черту счет! Я сам принесу вам чек!
   С этими словами он повернулся и выскочил из кабинета. Мейсон посмотрел на Диану и широко улыбнулся.
   — Куда это он так помчался? — спросила Делла.
   — Думаю, что на одну из ферм по разведению птиц в долине Сан Фернандо, — ответил Мейсон.

4

   В половине четвертого в офис Мейсона доставили срочный пакет. Внутри находился чек на тысячу долларов, подписанный Язоном Бартслером и торопливо написанная записка: «Вы были правы».
   Без четверти пять позвонила Диана Рэджис. Нервным голосом она умоляла Деллу соединить ее с Мейсоном по делу, не терпящему отлагательства. Мейсон взял трубку и услышал возбужденный голос Дианы:
   — Господин адвокат, произошла ужасная вещь! Кто-то украл мою сумочку со всем содержимым, понимаете, со всем!
   — Что представляет собой это все? — спросил Мейсон.
   — Ну, деньги.
   — Возмещение, которое вы получили от Язона Бартслера?
   — Да.
   — Полностью?
   — Да.
   — Расскажите мне подробно, как это произошло, — потребовал Мейсон. — Где это было?
   — У меня в квартире. Я была совершенно измучена, никак не могла отоспаться. Утром встала и, после завтрака вышла, чтобы сделать некоторые покупки. Вернувшись, послушала немного радио, но мне снова захотелось спать, поэтому я сняла платье, легла на постель и заснула, как убитая. Проснулась каких-то полчаса назад и обнаружила, что нет сумочки.
   — Где вы ее оставили?
   В ее голосе было раскаяние:
   — Насколько я помню, на столике в первой комнате.
   — Довольно легкомысленно оставлять сумочку с полутора тысячами долларов.
   — Знаю. Но как-то так получилось. Я купила немного продуктов и хотела сразу же спрятать их в холодильник, поэтому по пути положила сумочку на столик. А когда убрала продукты, занялась еще чем-то на кухне и в это время у меня начали слипаться глаза. Меня охватила внезапно такая сонливость, что я забыла обо всем на свете, в том числе и об этих деньгах.
   — На входной двери нет следов взлома?
   — Нет, господин адвокат. Я была склонна предположить, что это Милдред Дэнвил, вы знаете, моя соседка, о которой я вам уже говорила, если бы… если бы не то, что в пепельнице на столике, на котором я оставила сумочку, не было окурка сигары.
   — А где ваша соседка?
   — Не знаю. Все это довольно таинственно. Она не оставила записки, вообще ничего. Она тоже работает на радио и, хотя у нее сейчас нет никаких передач, я пыталась ее там искать. Оказалось, что она не появлялась в студии уже два или три дня.
   — А что с вашей машиной?
   — С моей машиной?
   — Где вы ее держите?
   — Снимаю гараж.
   — У кого-нибудь кроме вас есть ключ от гаража?
   — Да. У Милдред.
   — Спуститесь вниз, — велел Мейсон, — и загляните в гараж. Проверьте, на месте ли ваша машина. И прошу ничего не трогать на столике. На тот случай, если вы решите вызвать полицию.
   — Полицию? Нет, господин адвокат, я абсолютно не хочу иметь дело с полицией.
   — Тогда почему вы позвонили мне?
   — Не знаю. Потому что вы такой находчивый, господин адвокат…
   — Тогда сходите в гараж, проверьте, на месте ли ваша машина, — сказал Мейсон. — Потом приходите сюда. Я ухожу, но будет Делла Стрит, она проводит вас в детективное агентство, которое находится на том же этаже. Я попрошу владельца, Пола Дрейка, чтобы он дал вам хорошего детектива. Он поедет с вами и займется вашей проблемой.
   — Это великолепно, господин адвокат. Сейчас… Ох!
   — Что случилось?
   — Все мои ключи были в сумочке. У меня нет ключа от гаража и мне придется оставить открытой квартиру, чтобы вернуться обратно. У меня нет запасного ключа… Сейчас! А, может быть, есть. Да, есть третий ключ, лежит в ящике комода.
   — А вы не можете проверить, находится ли машина в гараже, не открывая дверей? — спросил Мейсон. — Нет ли там какого-нибудь окошка, через которое вы бы смогли заглянуть, или…
   — Да, есть окошко сзади. Мне это никогда не пришло бы в голову. Что я за идиотка! Хорошо, господин адвокат, я только наброшу на себя что-нибудь, и лечу.
   — Делла Стрит останется здесь до половины шестого, — закончил Мейсон. — Она будет вас ждать.
   Он положил трубку, после чего сказал Делле:
   — Ты посиди здесь. Пройди к Полу и скажи, что у моей клиентки пропала сумочка и я очень прошу его дать ей какого-нибудь хорошего детектива. Пусть посмотрит, нет ли следов. Если подвернется случай, то было бы неплохо заинтересоваться Милдред Дэнвил. Да, если Диана осталась совсем без денег, то дай ей что-нибудь на мелкие расходы.
   — Сколько?
   — Сколько ей будет нужно. Пятьдесят, сто долларов. Пока это все, Делла. Я убегаю.
   Он спустился на лифте вниз. Очутившись на улице обнаружил, что тучи на небе стали словно оловянные. Мейсон заскочил в коктейль-клуб, после чего поехал домой, принял ванну, переоделся и как раз собирался выйти на обед, когда позвонил телефон. Мейсон поднял трубку и услышал голос Деллы Стрит.
   — Привет, шеф. Извини, что я тебя беспокою. Я не думаю, что ты хотел бы в это вмешиваться. Я сказала это Диане, но поразмыслив, решила, что может быть лучше все-таки позвонить тебе.
   — В чем дело? — спросил Мейсон. — Это о сумочке?
   — Нет, сумочка нашлась.
   — Кто ее взял?
   — Милдред Дэнвил. Кажется, это вообще была буря в стакане воды.
   — А что это еще за новое дело?
   — Милдред хочет, чтобы Диана встретилась с ней в доме миссис Элен Бартслер, в долине Сан Фернандо. Бульвар Сан Фелипе, шестьдесят семь пятьдесят. И хочет, чтобы Диана пригласила тебя на эту встречу. Кажется, готовится какая-то юридическая схватка.
   — По какому вопросу?
   — По тому, о котором говорил Язон Бартслер.
   — А что общего имеет с этим Милдред Дэнвил?
   — Не знаю.
   — Я не хочу в это вмешиваться, — ответил Мейсон.
   — Я так и предполагала.
   — Расскажи мне о сумочке.
   — Ох, Диана пришла в офис, я провела ее к Дрейку и Пол дал детектива, который поехал с ней домой. Кажется, едва они успели войти, как зазвонил телефон. Звонила Милдред и детектив, кажется, неплохо развлекся. Девушки посмеялись по поводу этой сумочки, потом Диана выплакивала Милдред свои горести, рассказала о работе в доме Язона Бартслера и о подбитом глазе. Наконец, детективу это наскучило, он перебил их, сказав, что раз сумочка нашлась, то ему делать нечего. Диана сказала, чтобы Милдред перезвонила минут через десять и положила трубку, после чего стала благодарить и обещала заплатить, как только получит назад деньги. Похоже на то, что Милдред позвонила все же второй раз. Должно быть произошло что-то новое. Диана прибежала ко мне домой ужасно возбужденная. Насколько я поняла, это имеет какую-то связь с ее подбитым глазом, но какую, я не могу угадать. Возможно, ты сможешь. Во всяком случае, Милдред хочет, чтобы Диана любой ценой постаралась притащить тебя на эту встречу у Элен Бартслер.
   — В какое время?
   — В десять вечера.
   — А где сейчас Диана?
   — Вышла отсюда несколько минут назад. Должна заскочить в половине десятого, узнать, поедешь ли ты с ней. Ох, дождь начинается, я слышу первые капли в стекло.
   — Я как раз иду на обед, — сказал Мейсон. — Не согласилась бы ты составить мне компанию?
   — Спасибо, шеф, я уже ела.
   — Да? Хорошо, что нашлась сумочка Дианы.
   — Я дала ей двадцать пять долларов на текущие расходы, — сообщила Делла. — Она обещала завтра вернуть. Извини, что я тебя побеспокоила, но все это как-то не дает мне покоя. Я думала, что ты может быть захочешь об этом знать.
   — Ты хорошая девушка, Делла, — ответил Мейсон. — А может все-таки пойдешь со мной на кофе или на рюмку коньяка?
   — Спасибо, но я договорилась с Дианой на половину десятого…
   — Ох, не заставляй меня просить, — настаивал Мейсон. — Я тебя отвезу домой ровно к половине десятого.
   Делла заколебалась.
   — Тебе не нужно даже переодеваться, — продолжал обольщать Мейсон. — Можешь идти так, как есть. Мы поедем в тот маленький ресторанчик, где дают гуляш по-венгерски, выпьем немного вина и…
   — Это что, свидание? — со смехом спросила Делла. — Я в рабочем платье и не намереваюсь наряжаться при таком дожде.
   — Ясно, — сказал Мейсон. — Буду через десять минут.
   Положив трубку, он услышал как одинокие барабанные удары капель по крыше над балконом, сливаются в однообразный шум ливня.

5

   Дождь все еще хлестал по стеклу, когда машина Мейсона остановилась у дома, в котором жила Делла. Дождь шел все время, пока они сидели в ресторанчике.
   — Который час, Делла?
   — Двадцать шесть минут десятого.
   — Мы прибыли на четыре минуты раньше назначенного времени, — сказал Мейсон. — Объясни девушке, что я не могу ездить по ночам за город неизвестно зачем и ради кого. А тем более выступать от имени кого-то, у кого скорее всего интересы прямо противоположны интересам Язона Бартслера. Впрочем, судя по его записке, он уже устроил дела со своей невесткой. Ну и поливает! Слышишь, как барабанит? Что-то это мне напоминает. Только что?
   Делла Стрит, взявшись за ручку дверцы машины, спросила не без опасения:
   — Надеюсь, что ничего, связанного с работой?
   — Нет, что-то приятное, что-то… Уж и не знаю… Тропический ливень в том ресторане, устроенном в виде джунглей… Помнишь, они регулярно пускают потоки дождя на свод над танцевальной площадкой? Знаешь, может мы поедем сейчас туда? Потанцуем?
   — А что с Дианой?
   — Ну, мы можем подождать ее в машине, — ответил Мейсон. — Она должна появиться в ближайшие две минуты.
   Он достал портсигар, угостил Деллу, взял сигарету себе и они прикурили от одной спичкой. Они поудобней уселись на сиденьях и молча курили, слушая дробь дождя по крыше машины и наслаждаясь чувством молчаливого взаимопонимания. Мейсон обнял Деллу, а она придвинулась к нему и положила голову ему на плечо.
   — Странное дело, — отозвался Мейсон. — Обычно ребенок сближает мать с родителями мужа, превращает в одного из самых важных членов семьи. А здесь ситуация совершенно противоположная.
   — Должно быть, Элен Бартслер ненавидит Язона Бартслера от всей души, — ответила Делла.
   Мейсон глубоко затянулся и сигарета вспыхнула на мгновение в темноте.
   — Не вижу другого объяснения. Меня интересует, что он сделал после того, как вышел от нас. Почему он прислал мне этот чек?
   — Наверное он отправился к ней, вывалил ей все, что ты ему подсказал, запугал судебным процессом и таким образом сумел вытянуть из нее, где она держит ребенка.
   — Вероятно.
   Снова наступило молчание. Делла посмотрела на часы.
   — Эй, шеф! Уже без четверти десять.
   Мейсон потянулся к ключу зажигания.
   — Нет смысла больше торчать здесь.
   — Бедная девушка, — сказала Делла. — Надеюсь, что мы не разминулись. Может быть она ушла перед самым нашим приездом.
   — Интересно, — задумчиво отозвался Мейсон. — Что такое важное должно произойти у Элен Бартслер? Знаешь что, может быть мы туда заскочим? Будем там сразу после десяти, увидим в чем дело, а потом поедем потанцевать.
   — Отличная мысль, — обрадовалась Делла. — В Диане есть что-то такое, от чего я не могу перестать думать о ней. Чувствуется, что жизнь у нее была тяжелой и что она еще не совсем пришла в себя.
   Мейсон включил скорость.
   — Поехали.
   Они помчались сквозь дождь, который стал понемногу утихать, и повернули в долину Сан Фернандо.
   — Если так продлится еще немного, то по улицам понесутся потоки воды. Земля просто не успеет всего этого впитать. Бульвар Сан Фелипе должен быть где-то здесь, направо. О, вот он. Повтори еще раз номер.
   — Шестьдесят семь пятьдесят, — подсказала Делла.
   — Это не может быть дальше, чем в полмили отсюда, — заметил Мейсон. — Смотри, владение в три акра. Странно видеть эти городские номера у домов с участками от одного до пяти акров. Но, такова уж южная Калифорния…
   — О, есть! — выкрикнула Делла. — Там, по правой стороне…
   Мейсон остановил машину.
   — Света не видно ни в одном окошке, — заметила Делла.
   — Диана говорила, что Милдред должна быть здесь в десять?
   — Да.
   — Может быть, они отменили встречу, — неуверенно сказал Мейсон. — Это объяснило бы, почему Диана не появилась. Похоже на то, что у Элен здесь довольно приличное владение.
   — Что это за большая цистерна у дома?
   — Для дождевой воды, — объяснил Мейсон. — Когда-то их было полно повсюду, но они вышли из моды с тех пор, как появилась вода в городской сети.
   — Нет ничего лучше для мытья волос, чем дождевая вода, — рассмеялась Делла. — Только теперь фермерши ездят в город, мыть головы в парикмахерских салонах.
   — Пойду посмотрю, есть ли кто-нибудь в доме, — сказал Мейсон. — Дай мне фонарик из правого ящичка.
   — Я иду с тобой, — заявила Делла, подавая фонарь.
   Они двинулись по узкой бетонированной дорожке, поднялись по деревянным ступенькам на крыльцо и Мейсон отыскал лучом света звонок. Нажал и внутри раздалось слабое гудение. После первого короткого звонка он немного подождал, вслушиваясь в ничем не нарушаемую тишину дома, прежде чем позвонить вторично, на этот раз уже длинным, настойчивым звонком, завершенным тремя короткими. Внутри царила гробовая тишина. Мейсон попытался повернуть ручку.
   — Осторожно, — предупредила Делла.
   Двери были закрыты.
   — У меня такое впечатление, будто в любую минуту мы можем наступить на мину, — вдруг сказала Делла.
   — У меня тоже, — ответил Мейсон. — Все-таки я быстро осмотрюсь вокруг дома.
   Они двинулись по узкой дорожке, ведущей к черному ходу, поднялись по кухонной лестнице и заколотили в двери, а потом попробовали ручку. Дверь была закрыта.
   За домом земля понижалась, образуя небольшое углубление, дальше высился ряд кустарников. Мейсон обвел их фонарем, потом направил луч света вниз, провел быстро по уклону, задержался и вернул луч на дно ложбины. Свет фонаря упал на темную фигуру, застывшую в немой неподвижности. С рассыпанных по земле светлых волос сплывали струйки дождя. Мейсон услышал глубокий вздох Деллы.
   — Спокойно, Делла. Что-то подобное я предчувствовал.
   — Не ходи туда!
   — Не беспокойся, Делла. Я должен проверить, может быть она еще жива.
   — Осторожно, — предупредила она. — Умоляю тебя, осторожно. Это…
   — Спокойно, — повторил Мейсон.
   Он взял спутницу под руку и начал спускаться по крутым деревянным ступенькам, с набитыми на равном расстоянии поперечинами для вытирания ног. Он чувствовал, как острые ногти Деллы впиваются ему в плечо, несмотря на перчатки. Все это время он водил вокруг фонарем, профессиональным взглядом изучая место и комментируя тихим, сдавленным голосом:
   — Выстрел в затылок. Вероятно убегала. Дождь должно быть уже шел. Посмотри на руку. Пальцы вцепились в грязь и остались полосы в земле. Сдвинулась по уклону на добрых полярда. Выше должны быть следы ног. Посмотрим. Разве только ее следы. Нет, есть следы другого человека, тоже женщины. О, вот здесь она упала… Что это?
   Он быстрым движением погасил фонарик.
   — Слушай!
   Заглушаемый порывами ветра и струями дождя, издали донесся звучащий как сдавленный плач стон сирены. Делла Стрит издала тревожный вскрик. Мейсон сжал рукой ее локоть.
   — Быстро!
   Они стали подниматься по крутой лестнице. Мокрое дерево, скользкое и предательское, задерживало скорость передвижения. Они выбрались на ровную бетонную дорожку. Мейсон освещал путь фонариком.
   — Иди вперед, Делла. Шире шаг!
   Снова прозвучала сирена. На этот раз так близко, что когда ее пронзительный звук затих, они отчетливо услышали низкий горловой стон, с которым прекратился вой. Делла Стрит добежала до тротуара и протянула руку к дверце машины, когда из боковой улочки сверкнули фары. Свет фар заплясал по мостовой и из-за угла вылетела, скользя на повороте, машина. Мейсон схватил Деллу за локоть и быстро оттолкнул ее руку от дверцы.
   — Слишком поздно, — сказал он сдавленным голосом. — Делай вид, что мы только что приехали.
   В темноте загорелся красный прожектор, пришпилив своим кровавым светом Мейсона и Деллу. Полицейская машина резко свернула к тротуару, остановилась сразу же за машиной Мейсона и из автомобиля выскочили два человека. В ослепляющем свете, под струями проливного дождя, их силуэты выглядели как размазанные тени.
   — Что здесь происходит? — закричал адвокат.
   — Эй, да это же Перри Мейсон! — ответил мужской голос.
   Красный прожектор погас, но дорожные фары, хотя и не такие ослепляющие, потому что были направлены в сторону, также представляли даже слишком хорошее освещение. Снова раздался голос лейтенанта Трэгга:
   — Мы поймали вас на месте преступления?
   — Вы ехали за мной? — спросил Мейсон.
   Это родило в мозгу лейтенанта желаемое направление мысли.
   — Вы уже давно здесь? — спросил он.
   — Вы ведь знаете.
   — Что вы ищете?
   — Кого. Клиентку.
   — Кто-нибудь есть в доме?
   — Увидим.
   — Какой дорогой вы приехали? — спросил Трэгг.
   — Бульваром Сан Фелипе. А в чем, собственно, дело? Что вы здесь делаете?
   — Нам позвонили, — ответил Трэгг. — Так значит, вы приехали к клиентке?
   — Да, — подтвердил Мейсон. — И, если вы ничего не имеете против, господин лейтенант, то я все-таки хотел бы с ней поговорить.
   С этими словами он двинулся по бетонированной дорожке и взбежал по ступенькам на веранду. Трэгг и два полицейских в штатском не отставали от него ни на шаг, едва не наступая на пятки. Мейсон еще раз нажал на звонок и внутри дома, погруженного в темноту, раздался жалобный, протяжный звук. Вдруг Трэгг отодвинул Мейсона в сторону и стал барабанить кулаками. Потом, почти одновременно, ударил в дверь ногой и попробовал дернуть ручку. Обернулся и сказал одному из спутников в штатском:
   — Проверь черный ход, Билл.
   — Слушаюсь, — ответил тот.
   Было слышно, как он топает вокруг дома и через минуту раздались удары в кухонную дверь и дергание ручки.