Гарднер Эрл Стенли. Дело наемной брюнетки

   По выражению лица Мейсона было заметно, что он заинтересовался этим делом.
   — А вы? Какие вещи должны были носить вы?
   — Ох, — буркнула Адела Винтерс, — он сказал, что это не имеет значения. Я могу быть одета все равно во что, даже если мы будем выходить. Конечно, я сразу сказала, что я об этом думаю. Сказала ему, что либо буду иметь в чем выходить, либо сразу же уйду с работы.
   — И что он ответил?
   — Сегодня он наконец позволил мне съездить за моими вещами, но уперся, что отправится со мной. Сказал, что возьмет мои вещи и постарается, чтобы их доставили в квартиру. И вы знаете, каким способом он хочет, чтобы их привезли?
   — Любопытно.
   — Намеревается оплатить прачечную, чтобы все привезли постиранное и на вешалках, так, будто это мы отослали вещи в стирку. Ему явно нужно, чтобы мы не вносили и не выносили из квартиры никакого багажа.
   — А что с близкими приятелями Хелен Ридли? Как он собирается поступать с ними?
   — Очевидно так же, как со всеми, кто будет звонить. Если будет телефонный звонок, то я должна поднять трубку, записать фамилию звонившего и сказать, что мисс Ридли вышла, или занята. И сразу же должна позвонить ему.
   — Кто-нибудь уже звонил?
   — Да, два раза.
   — И он потом велел Еве отвечать на телефон?
   — Нет.
   — А если позвонят повторно и спросят, почему Хелен не ответила на звонок?
   — До сих пор никто не звонил. Если бы это случилось, то мистер Хайнс велел мне отвечать, что я передавала мисс Ридли сообщение, но она очень спешила к врачу и, наверное, позвонит оттуда.
   — Хайнс дал вам номер своего телефона?
   — Да. Это тот самый, что был напечатан в объявлении.
   — А вы проверили, имеется ли он в телефонной книге?
   — Проверила, но такого номера нет.
   — Но, если он держит вас там, отрезанными от мира, то как получилось, что вы разговаривали с Корой Фельтон и смогли придти сюда?
   — Неужели вы думаете, что я позволила бы себя обдурить? Я вместе с Хайнсом поехала за моими вещами и, когда я их забрала, Хайнс взял у меня вещи и вызвал такси. Когда я уже сидела в машине, он отвел таксиста в сторону и долго о чем-то с ним говорил, а потом дал ему деньги. Затем снял шляпу и сказал мне, что увидимся на квартире и что шофер знает, куда ехать. Как только мы тронулись с места, я сразу же спросила водителя, куда он меня везет. Он назвал мне наш адрес. Тогда я сказала, что хотела бы остановиться по дороге у телефона. На это он улыбнулся и ответил, что исключено. Сказал мне, что ему поручено не останавливаться и ехать прямо по указанному адресу. И что же оказалось? Хайнс сказал ему, что у меня в голове не все дома, и если бы я очутилась на улице, то не смогла бы потом попасть домой. Что последние два или три раза меня нужно было разыскивать при помощи полиции. Что я, правда, совсем безвредна, только у меня не хватает чего-то в голове и что меня ни в коем случае нельзя выпускать, прежде, чем мы не приедем по указанному адресу. Потом шофер должен был еще присмотреть, чтобы я вошла в дом и направилась прямо в квартиру.
   — И что вы сделали?
   — Рассказала этому таксисту сказочку. Заявила, что это был мой зять, который всегда отмачивает шуточки и что я надеру ему уши за это, как только вернусь домой. Потом я попыталась убедить водителя в том, как отлично ориентируюсь в городе. Назвала все улицы, по которым мы проезжали и перечислила все повороты с того момента, как мы отъехали от дома. Это его, наконец, убедило и он позволил мне выйти. Тогда я позвонила Коре. К счастью, она была дома и я ей все рассказала. Кора сказала, что на всякий случай, если бы мои подозрения оказались правильными, лучше всего пойти прямо к вам. Она была уверена в том, что вы знаете, что со всем этим делать.
   — А что вы об этом думаете?
   Она посмотрела на него взглядом, полным снисхождения.
   — Но ведь вы — адвокат. Разве вы не понимаете, что все это значит?
   Мейсон покачал головой. Адела Винтерс ужаснулась.
   — Это вовсе не Хайнс, этот тип. Он просто муж Хелен Ридли. Убил ее, избавился от тела, а теперь что-то придумал, чтобы все это дело не вышло наружу. Поэтому и платит нам с Евой, чтобы мы жили в этой квартире, и чтобы все выглядело в порядке. Потом, спустя некоторое время, велит нам рассказывать, что мы уезжаем и, наконец, мы запакуем вещи и уедем, заявляя всем, что уезжаем в Мексику или еще куда-нибудь.
   — Всем, это значит кому?
   — Ну, всем подругам Хелен Ридли.
   — А не кажется ли вам, что если бы какая-нибудь подруга Хелен Ридли увидела Еву Мартелл, то сразу бы все поняла.
   — Конечно же, поняла бы. Но, очевидно, у нее нет таких подруг, которые пришли бы к ней домой, заранее не позвонив. И тут начинается вся эта грязная работа. Он может объявить, что состояние здоровья его жены ухудшилось в Мексике, и что она умерла.
   Мейсон кивнул головой, но в его жесте не было согласия. Он хотел таким образом прервать бесплодные рассуждения и видно было, что хочет сосредоточиться на самых существенных фактах. Но Аделу Винтерс нелегко было прервать.
   — Я не такая уж наивная и не сегодня родилась. У этого человека есть ключи от квартиры и он является хозяином. Знает, что где лежит, включая даже пару шелковых трусов. Двигается в этой квартире, как у себя. Видно, что он жил там. Угробил эту мисс Ридли и теперь ему нужно немного времени, чтобы избавиться от тела и придумать какой-то план действий. Для этого мы и нужны, чтобы он мог как-то из этого вывернуться.
   — Естественно, — сказал Мейсон, хмуря брови, — есть в этом деле несколько пунктов, которые противоречат вашей теории. Прежде всего, почему он оставляет вокруг себя так много следов? Его можно выловить по объявлению в газете. Во-вторых, то, что знаете вы и Ева Мартелл — добило бы его окончательно. Если уж он зашел так далеко, то теперь он должен был бы постараться, чтобы и вы обе исчезли бесследно. И так быстро, как только вы дадите ему алиби, или что там ему нужно. Мне кажется, что более правдоподобной была бы гипотеза, что он только собирается убить Хелен и разрабатывает себе алиби — доказывая, что Хелен была дома, когда где-то в другом месте в это же самое время было совершено убийство. Но каким образом он мог бы это доказать?
   — Послушайте меня, молодой человек! Вы можете поставить последний доллар на то, что здесь кроется убийство. Даже ее сумочка находится в доме.
   Мейсон скептически поднял брови.
   — Наверное, какая-нибудь старая сумочка, которой она не пользуется.
   — Вовсе нет. Это ее собственная сумочка!
   — Откуда вы знаете?
   — В сумочке ее вещи.
   — Какие?
   — Помада для губ, пудреница, носовой платок, визитные карточки, кошелек с тремя долларами мелочью и кожаный футляр с дюжиной ключей внутри.
   — Ключи от квартиры? — спросил Мейсон.
   — Только один из них.
   — От чего же другие ключи?
   — Не знаю.
   — А как они выглядят?
   — Не думаю, чтобы эти ключи были от банковских сейфов, если вы это имеете в виду. Они выглядят как обычные ключи.
   — Номер страхового полиса?
   — Страхового полиса не было.
   — Водительские права?
   — Тоже не было.
   — Мне кажется, что эта сумка была подложена умышленно.
   — Это возможно, хотя лично я думаю, что нет. Говорю вам, что мисс Ридли убита. Это для меня так же очевидно, как то, что я здесь сижу. Вы, наверное, слышали о женской интуиции?
   — Слышал, — ответил Мейсон с легкой гримасой, — но полиция об этом ничего не знает.
   — Это чувство не покидает меня с тех пор, как я вошла в квартиру. Там чувствуется убийство, а Ева Мартелл и я играем роль дымовой завесы для убийцы. Вы адвокат и ответственный человек. Если вы мне скажете, что в том, что мы делаем нет ничего противозаконного, то мы сможем оставаться там. Вы берете на себя ответственность…
   — Минутку, минутку, — усмехнулся Мейсон. — Прежде всего, вы пришли ко мне только потому, что я разговаривал на улице с Корой Фельтон. У вас нет денег, чтобы платить адвокатам, и вы не намерены мне платить. Я не государственный чиновник. Если вы хотите быть уверены, что это дело чистое, то я рекомендовал бы вам обратиться в полицию.
   Она снова нахмурилась.
   — Хорошо бы я выглядела, если бы пошла в полицию и рассказала им о своих подозрениях. Интересно, для чего существуют адвокаты, если не для того, чтобы давать людям советы.
   Телефон на столе Деллы Стрит зазвенел. Делла вопросительно посмотрела на Мейсона, а когда тот утвердительно кивнул головой, сняла трубку.
   — Да, это секретарь мистера Мейсона… Кто? Ах, так… Добрый день… Да, да… Еще неизвестно… Прошу подождать у телефона.
   Делла положила трубку на стол, вырвала из блокнота лист и написала на нем: «Звонит Кора Фельтон. Она очень нервничает. Хотела бы с тобой поговорить. Знает, что миссис Винтерс здесь.»
   Она подала листок Мейсону, тот прочитал, кивнул, поднял трубку своего телефона и сказал:
   — Герти, переключи разговор Деллы на мой аппарат… Слушаю.
   — Добрый день, мистер Мейсон, — голос Коры Фельтон был полон смущения. — Извините, что беспокою вас. Думаю, что это несущественное дело по сравнению с теми, которыми вы занимаетесь в своей практике. Но так как вы об этом уже знали и так как неофициально вы были в курсе… то я думала… Видите ли, я не знаю в какое положение попала Ева… Сколько бы стоило, если бы мы попросили вас изучить это дело, по крайней мере настолько, чтобы знать, не совершает ли Ева чего-либо противозаконного?
   — Думаю, что для вас вполне реально, — сказал Мейсон, — по крайней мере, касательно финансового вопроса.
   — Сердечно вас благодарю, мистер Мейсон, это было бы для меня громадным облегчением. Правда, я верю, что тетка Адела сможет справиться, но ситуация настолько необычная, что может нужно было бы поставить в известность полицию. Это, однако, крайность, к которой я не хотела бы прибегать. Не могли бы вы изучить это дело настолько, чтобы решить, нужно ли сообщать в полицию? И сколько, все-таки, это будет стоить?
   — Стоимость будет скорее всего символическая, — сообщил Мейсон. — Вы уполномочиваете меня сказать особе, находящейся здесь, об этом звонке?
   — Вы имеете в виду тетку Аделу?
   — Да.
   — Очень об этом прошу. Она всем этим очень расстроена и…
   — Хорошо, — сказал Мейсон. — Если вы дадите мне номер своего телефона, то я позвоню позднее.
   Мейсон записал номер на карточке, положил трубку и обратился к Аделе Винтерс:
   — Это была Кора Фельтон. Она официально наняла меня. Я буду вынужден поговорить с этим мистером Хайнсом. Прошу, чтобы вы точно выполнили все мои поручения. Возвращайтесь в квартиру и не говорите Хайнсу о своем визите ко мне. Пусть ему кажется, что вы поехали на такси прямо домой. Такси ждет, или вы его отпустили?
   — Ждет. Я думала, что Хайнс может приехать туда раньше меня и, если бы он увидел другого водителя…
   — Отлично, — сказал Мейсон. — Возвращайтесь в квартиру и ведите себя так, как будто ничего не произошло. Я позвоню приблизительно через час. Представлюсь вам как Перри Мейсон, адвокат, и скажу, что должен поговорить с мисс Ридли. Скажу, что приеду через четверть часа, чтобы увидеться с мисс Ридли по очень важному делу и, если не застану ее, то уведомлю полицию. Тогда вы позвоните Хайнсу по тому номеру, который он вам дал и повторите свой разговор со мной. Вы спросите, что делать, но прошу не показывать, что вы меня знаете и не говорите, по какому делу я звоню.
   — Вы думаете, что Хайнс будет в квартире, когда вы придете? — спросила она.
   — Либо будет в квартире, — сказал Мейсон, — либо будет удирать из этой страны со всех ног, в зависимости от того, что он там придумал.
   — Ну хорошо, — вздохнула она с облегчением, — вы сняли у меня тяжесть с сердца. Наверное, я не должна говорить вам, но я не беспокоюсь по пустяковым поводам. Мне случалось попадать в щекотливые ситуации. Но здесь что-то есть… может, влияет мрачное настроение той квартиры… Там чувствуется, что кто-то убит. У меня мурашки бегают по коже…
   — И еще одно, миссис Винтерс, — добавил Мейсон. — Не крутится ли там какой-нибудь мужчина? Не поручено ли вам встретиться с кем-нибудь так, чтобы вас видели?
   — Только Хайнс. Каждый вечер он водил нас на ужин.
   — Куда?
   — В маленькие ресторанчики — приятные, но совсем небольшие.
   — Сказал, с какими намерениями?
   — Нет, конечно нет. У меня в сумочке есть оружие и я умею им пользоваться. Если бы он стал приставать к Еве, то я смогла бы осадить его на месте. Если бы он стал грубить, то я вмиг бы показала ему дуло, так на всякий случай, чтобы не увлекался.
   — У вас есть разрешение на ношение оружия?
   — Нет.
   — Тогда советую избавиться от револьвера. Вы можете приобрести массу неприятностей.
   — Прошу обо мне не беспокоиться. Я сама справлюсь. Прошу заняться тем, чтобы с Евой все было в порядке. А я буду заботиться о себе, заверяю вас, что всю жизнь у меня это неплохо получалось.
   — Лучше достаньте себе разрешение на ношение оружия, либо избавьтесь от револьвера. И ничего не предпринимайте, пока я не приеду. Возвращайтесь и спокойно ждите.
   — Договорились, мистер Мейсон.
   — Помните, что я позвоню через час. А теперь поезжайте и сделайте так, как я вам говорил.

3

   Без двадцати двенадцать Мейсон поднялся по лестнице, ведущей в холл жилого дома и нажал на таблице домофона кнопку у визитной карточки Хелен Ридли.
   Почти тотчас же прозвучал сигнальный зуммер, давая понять, что двери открыты. Мейсон вошел в холл, сел в лифт и поднялся на четвертый этаж. Поискал в коридоре номер квартиры и решительно постучал в дверь.
   Она открылась сразу же. Мужчина на пороге вежливо поклонился и протянул руку. Это был тот самый человек, который выплатил Коре Фельтон десять долларов.
   — Мне очень приятно познакомиться с вами. Ведь вы Перри Мейсон, известный адвокат? Это для меня действительно большое удовольствие. Будьте добры, проходите.
   — Я хотел бы поговорить с мисс Ридли, — сказал Мейсон, проходя в квартиру.
   — К сожалению, мисс Ридли страдает очень сильной головной болью и… — мужчина внезапно остановился. — Ах!..
   В тот момент, когда Мейсон входил в комнату, на его лицо упал свет и только тогда представитель мистера Хайнса узнал его. В голубых, выпуклых глазах мужчины, за толстыми линзами очков, отразилась растерянность. В том месте, где очки опирались на выдающийся нос, появились два красных пятна.
   — Мистер Мейсон! — воскликнул он. — Я не знал, что вы были… ну, что мы уже встречались.
   — Да, я вас уже видел, — подтвердил Мейсон.
   — Тогда, когда я платил непринятой кандидатке.
   — Да, именно тогда.
   Мужчина потер подбородок кончиками пальцев.
   — Это осложняет положение, — медленно произнес он.
   — Почему же?
   — Что ж… Я хотел бы знать, какое отношение вы имеете к происходящему?
   — А я хотел бы знать, — жестко сказал Мейсон, — какое отношение к происходящему имеете вы. Вы можете назвать мне свое имя? Вы и есть мистер Хайнс?
   — Ну, скажем, я его представитель.
   — Я спрашиваю ваше имя.
   — Что ж, если для вас это так важно, то пусть. Да, мое имя Роберт Доувер Хайнс.
   — Это важно, — подтвердил Мейсон. — Садитесь. Где Хелен Ридли?
   — Я уже сказал вам, что она страдает головной болью.
   — Это не сходится с фактами, насколько я их знаю. Перестанем играть в прятки. В чем заключается ваша игра?
   — Дорогой мистер Мейсон, уверяю вас, что… Вы можете сказать, что конкретно вас интересует?
   — Я хочу говорить с Хелен Ридли, — сказал Мейсон.
   — В настоящую минуту это невозможно.
   — Невозможных вещей нет. Этот телефон работает, не так ли?
   — Да, но я не вижу, какое это имеет отношение к вашему визиту.
   — Я был проинформирован, — сказал адвокат, — что с мисс Ридли можно разговаривать по телефону. Я хочу поговорить с ней лично и сейчас. Хочу, чтобы она удостоверила, что она является той особой, за которую себя выдает. Если она не сможет этого сделать, то по этому же телефону я сообщу в полицию.
   — О чем же вы сообщите? — с изысканной вежливостью осведомился Хайнс.
   — Узнаете, когда я буду говорить, — жестко ответил Мейсон. — Если вам так интересно, то только кивните и можете начать слушать.
   Хайнс обхватил рукой подбородок и стал его тереть.
   — Действительно, неудачно складывается, — сказал он все еще сладким голосом.
   — Для кого?
   — Для всех заинтересованных лиц.
   — Я — заинтересованное лицо, — сказал Мейсон, — и не вижу ничего для себя неудачного.
   — Разрешите спросить, как вы узнали об этой квартире?
   — Вы можете спрашивать о чем вам угодно, — ответил Мейсон. — Если я посчитаю нужным, то отвечу, а если нет — то нет. А пока спрашиваю я: где Хелен Ридли?
   — Пожалуйста, не будем останавливаться на этом вопросе, поговорим, как разумные люди. Может быть, мы найдем какую-нибудь дорогу для взаимопонимания. Думаю, что если бы вы были откровенны и сказали мне…
   Мейсон быстро подошел к ближайшей двери и открыл ее. За дверью оказался платяной шкаф. Хайнс кинулся к адвокату.
   — Вы не имеете право устраивать здесь обыск. Я решительно прошу вас…
   Мейсон отодвинул его в сторону и открыл следующую дверь. Эта вела в спальню. В комнате сидела Адела Винтерс, сложив руки на коленях и торжествующе улыбаясь. Рядом находилась брюнетка, похожая внешне на Кору Фельтон. Девушка выглядела испуганной.
   — Мисс Ридли? — Мейсон поклонился.
   — Да, это мисс Ридли, — ответил Хайнс из-за его плеча.
   — Головная боль у вас прошла? — спросил Мейсон.
   — Я… Я…
   — Подождите, мистер Мейсон, — запротестовал Хайнс. — Такие действия с применением силы являются противоправными и…
   — Здесь есть телефон, — сказал Мейсон. — Вызовите полицию. Потребуйте, чтобы меня арестовали.
   — Но, пожалуйста, — воскликнул Хайнс, — будем благоразумны.
   — Это мне подходит, — согласился адвокат. — Это ваша партия, вы ее и разыгрывайте, а я попробую приспособиться.
   — Хорошо. Пройдемте в гостиную и сядем.
   — Дамы, надеюсь, будут нас сопровождать?
   Женщина, которая по предположениям Мейсона, была Евой Мартелл, неуверенно взглянула на Хайнса, но Адела Винтерс сразу же вскочила на ноги.
   — Идем, моя дорогая, — сказала она и добавила: — Этот господин, наверное, и есть мистер Мейсон, который звонил мне приблизительно час назад.
   — Да, я Перри Мейсон, адвокат.
   — Теперь, если вы позволите, я кое-что скажу, — быстро вмешался Хайнс.
   — Я только этого и жду, — ответил Мейсон.
   — Я имел в виду только дам.
   — Перестанем дурить друг другу голову, мистер Хайнс. Вы поместили в газете, которую читают все актрисы, объявление, при помощи которого искали женщину со строго определенными внешними данными, предлагая им очень таинственную и хорошо оплачиваемую работу. Вы велели им всем одинаково одеться и расставили на перекрестках улицы Адамс. В конечном итоге вы остановили выбор на этой девушке. Вероятно потому, что она больше всех напоминает женщину, за которую вы хотите ее выдать. Так вот, меня просили исследовать это дело настолько, чтобы убедиться, что в нем нет ничего противозаконного.
   — Кто вас об этом просило?
   — Мой клиент.
   Хайнсу, очевидно, делалось все больше не по себе.
   — Меня этот ответ вряд ли может удовлетворить.
   — Для меня он вполне достаточный.
   — Вы хотите убедиться в том, что действия, которые вы определили, как фальсификация личности, являются легальными?
   — Да.
   — А если я сумею убедить вас, что это совершенно легально?
   — Тогда мне больше нечего здесь будет делать. Раз эта молодая особа хочет заработать деньги, не нарушая при этом законы, то я ничего против не имею.
   — Мы могли бы поговорить наедине?
   — Именно здесь.
   — Я сказал — наедине.
   — У нас здесь максимум скромности.
   — Хорошо, сядем, — сказал Хайнс, отчаявшись. — Знаете… вы меня совершенно ошеломили. Прошу дать мне немного времени, чтобы придти в себя.
   Ева Мартелл и Адела Винтерс сели на диване, Мейсон расположился в кресле напротив них. Хайнс, подумав, придвинул стул и сел у стола.
   — Я, — обратился Хайнс к Мейсону, — решил быть с вами откровенным.
   — Это очень хорошо, — сказал Мейсон, — однако, сперва проверим в порядке ли ваши счета. Вы выплатили этим женщинам условленные суммы?
   — Еще нет.
   — Может быть, вы заплатите им деньги?
   — Сделаю это с удовольствием, но у меня нет желания исполнять ваши приказы, да еще высказанные таким тоном.
   — Так заплатите и тогда не нужно будет исполнять приказы.
   — Приказ, однако, был высказан.
   — Черт возьми, заплатите же им!
   — Разве они являются вашими клиентками? — покраснел Хайнс.
   — В определенной степени. Кое-кто из их друзей просил меня присмотреть за этим делом.
   Поколебавшись, Хайнс вынул толстый бумажник, вытащил пять пятидесятидолларовых банкнот и вручил их Еве Мартелл, затем подал стодолларовую бумажку Аделе Винтерс.
   — Теперь уже лучше, — сказал Мейсон, когда Хайнс спрятал бумажник в карман. — Я вас слушаю.
   — Эту молодую особу зовут Ева Мартелл, — начал Хайнс. — Женщина, которая составляет ей компанию, это миссис Адела Винтерс, исполняющая функции опекунши. Если вы видели объявление, то помните, что я обязался платить, и хорошо платить, опекунше. Для моей собственной безопасности, а так же для безопасности этой молодой особы. Я хотел, чтобы не было ничего двузначного в этом положении, ничего такого, что могло бы привести хоть к малейшему обвинению в моральной неустойчивости.
   — Да, — подтвердил Мейсон, — похоже, что альковные дела не входят в правила игры. Следовательно, это мисс Ева Мартелл. Верное ли у меня впечатление, мисс, что вы живете здесь как двойник Хелен Ридли?
   — Да, — ответила брюнетка.
   — Почему?
   — Таковы были инструкции.
   — От кого?
   Она заколебалась на мгновение, но Адела Винтерс быстро ответила:
   — Это поручение мистера Хайнса, человека, который сидит перед вами. Он так распорядился когда мы сюда въехали, а мы лишь выполняли его указания с точностью до запятой. Мы делали все именно так, как он сказал.
   — Слова миссис Винтерс соответствуют действительности? — спросил Мейсон.
   Хайнс прокашлялся.
   — В принципе, все правильно, — признал он неохотно.
   — Я так понимаю, что вы берете на себя ответственность за это, — сказал адвокат.
   — Да, — подтвердил Хайнс, — от начала и до конца.
   — Я думаю, вы отдаете себе отчет в том, что фальсификация личности является преступлением?
   — Только тогда, когда она производится в целях обмана. Я очень старательно проверил законы, очень старательно, господин адвокат. Уверяю вас, все мои действия в этом деле абсолютно законны. Здесь нет ни тени обмана.
   — Но вы намереваетесь обмануть кого-то, иначе зачем весь этот цирк.
   — Смотря кого, здесь с точки зрения закона существует очень большая разница.
   — Я как раз думаю, — сказал Мейсон, — понимаете ли вы в чем эта разница состоит?
   — Понимаю.
   — Кто снимает эту квартиру?
   — Я. То есть…
   — Я спрашиваю кто ее снимает?
   — Хелен Ридли.
   — Настоящая Хелен Ридли?
   — Да.
   — Кто позволил вам впускать этих женщин?
   — У меня есть на это разрешение.
   — Письменное?
   — Нет.
   — Вот видите, — сказал Мейсон.
   — Минуточку. Я хочу сделать вам предложение. Предположим, что я попрошу, чтобы сама мисс Ридли пришла к вам и сказала, что я ее представляю, что все мои действия согласованы с нею и вполне законны, что не хотим совершить никакого противоправного обмана и что совместно несем ответственность за все поручения, которые даем этой молодой особе. Вас устраивает?
   — Настоящая Хелен Ридли? — недоверчиво спросил Мейсон.
   — Да.
   — Это не будет номер два из вашего списка брюнеток? — иронично улыбнулся адвокат.
   — У Хелен Ридли будут при себе водительские права, на них находится отпечаток пальца. Вы сможете взять отпечаток пальца непосредственно у нее и сверить с отпечатком на правах. Трудно придумать более убедительное доказательство.
   — Когда это произойдет?
   Хайнс посмотрел на часы.
   — Сейчас уже почти полдень. Постараюсь прислать ее к вам в офис через час.
   — Сделайте это. — Мейсон встал и пошел к дверям. На пороге он остановился и сказал Еве Мартелл: — Мой номер есть в телефонном справочнике. Если что-нибудь будет вызывать у вас сомнения, прошу позвонить мне. Я свяжусь с вами вечером. Пока я с вами не поговорю, прошу ничего не предпринимать.
   — Но уверяю вас, — запротестовал Хайнс, — что все в порядке, все полностью соответствует закону. Доставили вы мне однако ж хлопот, вмешавшись в это дело, мистер Мейсон. Но раз уж так вышло, то обещаю, что ваше любопытство будет удовлетворено целиком и полностью.
   — Мое любопытство нелегко удовлетворить, мистер Хайнс.