Гарднер Эрл Стенли. Дело о воющей собаке

   — Так что от этого изменилось?
   — Все. Если окажется, что женщина, проживающая с Клинтоном Фоули, не расписана с ним, она ничего не получит. Наследство оставлено законной жене Клинтона Фоули, а адрес определяет место жительство самого Фоули, а не его жены.
   — Вы думаете, что Картрайт неправильно истолковал ваши слова?
   — Не знаю, — нахмурился адвокат. — Во всяком случае, в остальном он не ошибся. Поищите Картрайта по телефонному справочнику. Милпас Драйв, 4893. У него должен быть телефон. Немедленно свяжитесь с ним. Скажите, что это очень важно.
   Не успела она протянуть руку к телефонному аппарату, как раздался звонок.
   — Приемная Перри Мейсона, — ответила Делла, сняв трубку, и, послушав несколько секунд, добавила: — Одну минуту.
   — Это Пит Доркас, — сказала она, прикрыв трубку рукой. — Он хочет срочно поговорить с вами насчет Картрайта.
   Мейсон взял трубку.
   — Слушаю.
   — Боюсь, Мейсон, — послышался скрипучий голос Доркаса, — мне придется отправить вашего клиента Картрайта в психиатрическую лечебницу.
   — Что он еще натворил?
   — Скорее всего, собачий вой — плод его больного воображения. Клинтон Фоули рассказал мне, в чем дело, и убедил меня, что этот Картрайт не только психически неустойчив, но и опасен, так как находится на грани того, чтобы преступить закон и совершить насилие.
   — Когда вы говорили с Фоули? — спросил Мейсон, взглянув на часы.
   — Только что.
   — Он все еще у вас?
   — Да.
   — Хорошо. Задержите его на несколько минут. Как адвокат Картрайта, я имею право услышать рассказ Фоули. Я выезжаю немедленно.
   Прежде чем Доркас успел возразить, Мейсон бросил трубку и повернулся к Делле Стрит.
   — Повторяю, свяжитесь с Картрайтом. Скажите, что я должен встретиться с ним как можно быстрее. Ему необходимо уйти из дому и переехать в отель. Пусть он зарегистрируется под своим именем, а потом сообщит вам название отеля. Попросите его держаться подальше от моей конторы и не возвращаться домой прежде, чем я переговорю с ним. А сейчас я аду к окружного прокурору. Этот Фоули поднял шум…
   Выскочив из такси, Мейсон быстрым шагом прошел мимо дежурного, бросив на ходу: «Пит Доркас ждет меня», остановился перед дверью со скромной табличкой «Пит Доркас» и постучал.
   — Войдите, — крикнул помощник прокурора.
   Мейсон повернул ручку и прошел в кабинет.
   Крупный мужчина лет сорока, ростом не меньше шести футов, сидевший перед столом Доркаса, встал и оглядел Мейсона с головы до ног.
   — Полагаю, вы — Перри Мейсон, — сказал он. — Адвокат мистера Картрайта. Мейсон коротко кивнул.
   — Да, я адвокат Картрайта.
   — Я — Клинтон Фоули, его сосед, — мужчина широко улыбнулся и протянул руку.
   Мейсон взглянул на Доркаса и, шагнув вперед, пожал протянутую руку.
   — Прошу извинить, что приходится отнимать ваше время, Пит. Но я должен быть в курсе событий.
   — Нет у нас никаких событий, — резко ответил Доркас, — если не считать того, что вчера я полдня потратил на воющую собаку, которая, как выяснилось, никогда не выла, а теперь оказывается, что ваш Картрайт — сумасшедший.
   — Почему вы думаете, что он сумасшедший?
   — Почему я думаю, что он сумасшедший? — раздраженно переспросил Доркас. — Да вы сами вчера сказали мне об этом и попросили, чтобы наша встреча происходила в присутствии психиатра.
   — Нет, — покачал головой Мейсон, — не извращайте моих слов, Доркас. Мне показалось, что у этого человека расшатаны нервы. И я попросил пригласить доктора, чтобы узнать квалифицированное мнение о психическом состоянии моего клиента.
   — Как бы не так, — ехидно заметил Доркас. — Вы подумали, что он — псих, и хотели это выяснить, прежде чем сунуть голову в петлю.
   — Что значит «сунуть голову в петлю»? — возмутился Мейсон.
   — Вы прекрасно понимаете меня. Вы приходите сюда с каким-то человеком, который требует арестовать богатого и уважаемого гражданина нашего города. Естественно, он стремится к тому, чтобы этот гражданин не отплатил ему той же монетой. Поэтому он и нанял вас. А вы посоветовали Картрайту не настаивать на аресте и согласиться с тем, что я вызову мистера Фоули к себе для профилактической беседы. Ну что ж, он приехал и рассказал мне много интересного.
   Мейсон смотрел ему прямо в глаза.
   — Я пришел сюда с честными намерениями. Я предупреждал, что мой клиент нервничает. Он сам говорил мне об этом. Он сказал, что его нервирует собачий вой. В нашем округе действует постановление, согласно которому хозяева животных, нарушающих тишину, привлекаются к судебной ответственности. Мой клиент вправе требовать, чтобы закон защитил его, даже если владельцем собаки оказался богатый человек со связями в…
   — Но собака не выла! — воскликнул Доркас. — В этом-то и дело.
   — Извините меня, господа, — вмешался Фоули. — Позвольте мне сказать пару слов. Доркас кивнул.
   — Мы вас слушаем.
   — Я буду говорить откровенно, мистер Мейсон, — начал Фоули, — понимая, что вас интересуют факты. Попутно я хочу отметить, что ваше стремление защитить права своего клиента не может не вызвать уважения.
   Перри Мейсон медленно повернулся к Фоули.
   — Давайте перейдем к фактам.
   — У этого человека, Картрайта, несомненно расстроена психика. Он арендовал соседний дом. Я уверен, что прежние хозяева даже не подозревали, с кем они связались. Его обслуживает одна глухая экономка. У него нет ни друзей, ни знакомых. Практически все время он проводит в доме.
   — Это его право, — парировал Мейсон. — Может быть, ему не нравятся соседи. Доркас вскочил на ноги.
   — Послушайте, Мейсон, вы…
   — Прошу вас, господа, — перебил его Фоули, — позвольте мне все объяснить. Я понимаю позицию мистера Мейсона. Он полагает, что я использовал политические связи, чтобы ущемить интересы его клиента.
   — А разве это не так? — спросил адвокат.
   — Нет, — улыбнулся Фоули. — Я лишь объяснил происходящее мистеру Доркасу. Ваш клиент, повторяю, очень странный человек. Он ведет жизнь отшельника, и тем не менее постоянно шпионит за мной из окон своего дома. У него есть бинокль, и он следит за каждым моим шагом.
   Доркас сел и, сунув сигарету в рот, закурил.
   — Продолжайте, — сказал Мейсон. — Я вас слушаю.
   — Мой повар, китаец, первым обратил на это внимание. Он заметил световые блики от линз бинокля. Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Я считаю, что из-за расстроенной психики ваш клиент не отдает отчета в своих поступках. К тому же у меня есть свидетели, которые подтвердят каждое мое слово.
   — Хорошо. И что из этого следует?
   — Я собираюсь, — с достоинством произнес Фоули, — подать жалобу на непрерывную слежку, которой я подвергаюсь со стороны Картрайта. Из-за этого прислуга отказывается у меня работать. Эта слежка раздражает меня и моих гостей. Картрайт ни разу не зажигал свет в окнах верхнего этажа своего дома. И каждый вечер с биноклем в руках он приникает к окну и шпионит за мной. Он опасный сосед.
   — Однако человек не совершает преступления, если смотрит в бинокль, не так ли?
   — Вы прекрасно понимаете, Мейсон, — заметил Доркас, — что речь идет совсем о другом. Картрайт — сумасшедший.
   — С чего вы это взяли?
   — Он жаловался на собачий вой, а собака не выла.
   — У вас есть собака? — спросил Мейсон у Фоули.
   — Разумеется, — ответил тот.
   — И вы говорите, что она не воет?
   — Нет.
   — И не выла две ночи назад?
   — Нет.
   — Я переговорил с доктором Купером, — вмешался Доркас. — Он считает, что нервное возбуждение Картрайта в сочетании с опасениями за свою жизнь, проявляющимися в слуховых галлюцинациях, а именно собачьем вое, который, как известно, предрекает чью-то смерть, могут толкнуть этого человека на преступление.
   — Значит, — насупился Мейсон, — вы собираетесь его арестовать?
   — Пока я предлагаю проверить его психическое состояние.
   — Ну что ж, дорога открыта. Но я хочу напомнить: чтобы человека направили на психиатрическую экспертизу, кто-то должен написать такое распоряжение. И кто это сделает? Вы?
   — Возможно.
   — Я советую вам не торопиться.
   — Почему?
   — Прежде чем утверждать, что мой клиент — сумасшедший, вам необходимо получить более подробную информацию. Иначе вас ждут неприятности.
   — Господа, господа! — воскликнул Фоули. — Пожалуйста, не ссорьтесь. В конце концов, главное сейчас — помочь бедняге Картрайту. Я не держу на него зла. Он ведет себя несколько странно, но я убежден, что это следствие душевного заболевания. И я хочу, чтобы специалисты проверили, прав я или нет. Если же Картрайт совершенно здоров, я, естественно, приму меры, которые отвадят его от моих окон и собаки.
   Доркас взглянул на Мейсона.
   — Тут ничего не поделаешь, Перри. У Фоули развязаны руки. Вы привели Картрайта ко мне, чтобы предупредить встречный иск Фоули по поводу злонамеренного судебного преследования. Если бы ваш клиент представил нам факты во всей полноте, не возник бы вопрос о злоупотреблении им своими правами. Но он пытался нас дезинформировать.
   Мейсон невесело рассмеялся.
   — Вы стараетесь найти основание для судебного иска? — спросил он у Фоули.
   — Нет, — ответил тот.
   — Я лишь напомню вам обоим, что Картрайт не подал жалобы, а вы, Доркас, не выписали ордера на арест и решили ограничиться письмом, не так ли?
   — Юридически — да, — неторопливо произнес Доркас. — Но если этот человек сумасшедший, необходимо принять какие-то меры.
   — Однако ваша уверенность в душевном заболевании моего клиента базируется лишь на заявлении мистера Фоули, который утверждает, что собака не выла.
   — Естественно, но мистер Фоули говорит, что у него есть свидетели.
   — Вот именно — говорит, — настаивал Мейсон. — И пока вы не допросите свидетелей, вы не определите, кто из них сумасшедший. Не исключено, что им окажется мистер Фоули.
   Фоули засмеялся, но его глаза злобно сверкнули.
   — Ну что ж, — вздохнул Доркас, — как я понимаю, вы хотите, чтобы мы прежде всего провели расследование.
   — Естественно, — улыбнулся Мейсон. — После разговора с моим клиентом вы лишь написали письмо. Если сегодня вы поступите так же, сообщив Картрайту, что, по утверждению мистера Фоули, он — сумасшедший, я не буду возражать. Но если, основываясь лишь на словах мистера Фоули, вы начнете судебное преследование Картрайта, я стану на защиту его прав.
   После минутного колебания Доркас снял телефонную трубку.
   — …Мне нужен Билл Пембертон… Привет… Билл?.. Это Пит Доркас. Послушай, у нас тут возник небольшой конфликт между двумя богачами с Милпас Драйв. Речь идет о воющей собаке. Один говорит, что собака воет, другой это отрицает и утверждает, что первый — псих. Перри Мейсон оказался адвокатом этого психа и требует проведения расследования. Не мог бы ты прийти сюда и помочь нам?.. Отлично, мы тебя ждем.
   Он положил трубку и взглянул на Мейсона.
   — Учтите, Перри, вы сами затеяли это дело. И если выяснится, что ваш клиент — душевнобольной, я отправлю его в психиатрическую лечебницу. Если только вы не найдете родственников, чтобы они подыскали для него частную клинику.
   — Вот тут я с вами полностью согласен, Доркас. Почему вы не начали с этого?
   — С чего?
   — Не посоветовали мне найти его родственников. Я ничего не имею против вас, Пит. Но когда дело касается моего клиента, я борюсь за него до последнего.
   Доркас вздохнул и развел руками.
   — Это уж точно. Поэтому с вами трудно поладить.
   — Совсем наоборот, — улыбнулся Мейсон. — Особенно, если с моим клиентом ведут честную игру.
   — Не волнуйтесь, Мейсон, пока я здесь, с вашим клиентом обойдутся по справедливости. Билл Пембертон поедет на Милпас Драйв и все выяснит.
   — Я хочу сопровождать его, — заявил Мейсон.
   — Вы сможете поехать с ними, мистер Фоули? — спросил Доркас.
   — Когда?
   — Немедленно, — ответил Мейсон. — Чем быстрее, тем лучше.
   — Хорошо. Я поеду с вами.
   Открылась дверь, и в кабинет с добродушной улыбкой на лице вошел тощий человек лет сорока пяти.
   — Здравствуйте, все! — воскликнул он.
   — Привет, Пембертон, — ответил Мейсон.
   — Билл, — сказал Доркас, — познакомься с мистером Фоули. Мистер Фоули — один из участников конфликта.
   Помощник шерифа и Фоули обменялись рукопожатием, и Пембертон повернулся к Мейсону.
   — Так что у нас произошло?
   — Воющая собака, — вздохнул тот.
   — Не слишком ли много суеты вокруг одной собаки? Может, ей надо дать кусок мяса и она замолчит?
   — Она уже замолчала, — рассмеялся Фоули. — В этом-то все и дело.
   — По дороге они расскажут тебе, о чем идет речь. Итак, мистер Фоули представляет одну сторону, Мейсон — другую. Все началось с жалобы по поводу собачьего воя, а вылилось в слежку, манию преследования и тому подобное. Поезжай с ними и разберись на месте. Поговори со свидетелями, а о результатах доложи мне. Мой следующий шаг будет зависеть от того, что ты выяснишь.
   — Кто свидетели? — поинтересовался Пембертон. Фоули вытянул руку и начал загибать пальцы.
   — Во-первых, Картрайт, утверждающий, что собака воет, и его экономка, которая, возможно, подтвердит его слова, хотя вы сами убедитесь, что она глуха, как пень. Потом моя жена. У нее грипп, но она уже выздоравливает. Она лежит в постели, но сможет поговорить с вами. Она знает, что собака не выла. И еще А Вонг, мой повар-китаец, и Телма Бентон, домоправительница. Они тоже подтвердят, что собака не выла. И, наконец, сам пес.
   — Пес скажет мне, что он не выл? — ухмыльнулся Пембертон.
   — Вы увидите, что Принц вполне доволен жизнью и никогда не станет выть.

Глава 4

   — Здесь? — спросил Пембертон, подъезжая к тротуару.
   — Да, — ответил Фоули, — но давайте проедем к гаражу, чтобы не мешать разгружать бетон. Я решил расширить гараж. Как раз сегодня они должны закончить.
   — С кого мы начнем? — спросил Пембертон.
   — Мне кажется, если вы поговорите с моей женой, вам больше никто не потребуется.
   — Нет, мы встретимся со всеми. Как насчет повара-китайца? Он дома?
   — Конечно. Его комната над гаражом.
   — А где живет шофер?
   — У меня нет шофера. Если надо, я сам сажусь за руль.
   — Ну что ж, пойдем к китайцу. Мейсон, вы не возражаете?
   — Нет, но я бы хотел, чтобы перед отъездом вы встретились с моим клиентом.
   — Обязательно. Это его дом, мистер Фоули?
   — Да, тот, что слева.
   Они подъехали к гаражу, около которого трудились рабочие.
   — Подождите меня здесь, — предложил Фоули, — а я приведу А Вонга.
   Фоули направился к гаражу, но тут хлопнула дверь, и послышался женский голос: «О, мистер Фоули, я должна немедленно поговорить с вами. У нас неприятности…» — она осеклась на полуслове, увидев полицейскую машину.
   — Что-нибудь с собакой? — спросил Пембертон.
   — Я не знаю, — ответил Фоули и пошел к дому. На пороге стояла молодая женщина лет двадцати семи, в домашнем платье и фартуке, с перевязанной правой рукой. Гладко зачесанные волосы, отсутствие косметики и скромный туалет не могли тем не менее скрыть ее красоты. Глаза Пембертона превратились в щелочки.
   — Моя домоправительница, — пояснил Фоули.
   — О, — многозначительно пробурчал Пембертон.
   — Что случилось? — спросил Фоули, когда они подошли поближе.
   — Принц укусил меня. Он заболел.
   — Как это произошло?
   — Я не знаю, по-моему, его отравили. Он вел себя очень странно. Я вспомнила, что вы говорили о соли, которую надо положить ему под язык, если он внезапно заболеет. Я так и сделала, а он меня укусил.
   Фоули взглянул на перевязанную руку.
   — Сильный укус?
   — Нет, мне кажется, ничего страшного.
   — А где он сейчас?
   — Я заперла его в спальне, после того как соль подействовала. Но я подумала, что вы должны знать об этом… об отравлении.
   — Ему лучше?
   — Похоже, что да.
   — У него были спазмы?
   — Нет, он лежал и дрожал. Я позвала его два или три раза, но он не реагировал. Было похоже, что он в ступоре. Фоули кивнул и повернулся к Пембертону.
   — Миссис Бентон, это мистер Пембертон, помощник шерифа, и мистер Мейсон, адвокат. Эти джентльмены расследуют жалобу, поданную одним из наших соседей.
   — Жалобу? — удивленно переспросила миссис Бентон.
   — Да, насчет того, что мы нарушаем тишину.
   — Мы?
   — Не мы сами, а…
   — Одну минуту, — перебил его Пембертон. — Позвольте мне задать пару вопросов.
   Женщина посмотрела на помощника шерифа, потом перевела взгляд на Фоули. Тот кивнул.
   — В вашем доме живет полицейская овчарка по кличке Принц?
   — Да, сэр.
   — Давно она у вас?
   — Конечно, сэр. Это собака мистера Фоули. Мы переехали сюда около года назад, вместе с Принцем.
   — Понятно. Собака воет?
   — Воет? Нет, сэр. Правда, вчера Принц гавкнул на какого-то нищего, но он никогда не выл.
   — Не заметили ли вы странностей в поведении Принца?
   — Ну, мне показалось, что его отравили, и я попыталась дать ему соли, как советовал мистер Фоули. Возможно, мне не следовало этого делать. Наверное, у Принца были спазмы и…
   — Нет, я не об этом, — прервал ее Пембертон. — В последние дни вы не заметили ничего особенного в поведении собаки?
   — Нет, сэр.
   Пембертон повернулся к Мейсону.
   — Не мог ли ваш клиент попытаться отравить собаку?
   — Ни в коем случае, — решительно возразил тот.
   — Учтите, — торопливо добавил Фоули, — что я не обвиняю Картрайта. Мне кажется, у него не поднялась бы рука на бедное животное.
   — Однако кто-то подсыпал Принцу яда, — возразила миссис Бентон. — Я могу в этом поклясться. И ему полегчало лишь после соли.
   — Зачем собакам дают соль? — спросил Пембертон у Фоули.
   — Это сильное рвотное, — ответил тот.
   — И вы клянетесь, что собака не выла? — Пембертон взглянул на домоправительницу.
   — Конечно.
   — Вы спите в доме?
   — Да, на втором этаже.
   — Кто еще здесь живет?
   — А Вонг, повар, но он спит над гаражом. И миссис Фоули.
   — Я думаю, мистер Пембертон, — вмешался Фоули, — вам лучше поговорить с моей женой. Она…
   — Прошу меня извинить, — перебила его миссис Бентон, — я не хотела говорить в присутствии этих джентльменов, но вашей жены нет.
   От изумления глаза Фоули чуть не вылезли из орбит.
   — Как нет? Она не могла уйти! У нее же грипп.
   — Тем не менее, она уехала, — ответила миссис Бентон.
   — О боже! Она же убьет себя. Разве можно выходить из дому, не поправившись после гриппа?
   — Этого я не знаю, сэр.
   — Миссис Фоули сказала, куда она поехала? Может быть, в магазин? Она не получала писем? Или что-то произошло? Да говорите же, черт побери! Почему вы молчите?
   Домоправительница опустила глаза.
   — Она взяла с собой чемодан.
   — Чемодан? — воскликнул Фоули. — Она поехала в больницу?
   — Мне это неизвестно. Она ничего не сказала и лишь оставила записку.
   Фоули взглянул на помощника шерифа.
   — Вы позволите мне отлучиться на минуту?
   — Конечно, — ответил Пембертон. Фоули скрылся в доме, а Мейсон взглянул на миссис Бентон.
   — Не ссорились ли вы с миссис Фоули непосредственно перед ее отъездом?
   — Я не знаю, кто вы такой, — резко ответила домоправительница, — и не обязана выслушивать ваши грязные инсинуации, — и, повернувшись, она исчезла за дверью.
   — Ну что ж, — улыбнулся Пембертон, — вы свое получили.
   — Женщина изо всех сил стремится скрыть свою красоту, — нахмурился Мейсон. — И она довольно молода для домоправительницы. Возможно, во время болезни миссис Фоули произошли какие-то изменения, вызвавшие ее внезапный отъезд.
   — Сплетничаете, Мейсон?
   — Нет, просто размышляю.
   — По какому поводу?
   — Видите ли, тот, кто идет против моего клиента, должен подготовиться к серьезному сражению.
   Скрипнула дверь, и на пороге вновь показалась миссис Бентон.
   — Прошу меня извинить. Мистер Фоули просит вас в дом. Мне не следовало так горячиться. Извините меня.
   — Пустяки, — улыбнулся Пембертон. — Это наша вина.