Гарднер Эрл Стенли. Испытай всякое

Эрл Стенли Гарднер
«Испытай всякое»

Глава 1

   Метавшийся по офису Берты Кул мужчина находился в таком экстазе от жалости к своей персоне, что едва заметил, как я вошел в комнату.
   — Надо же быть таким дураком! — вопил он. — Как это отразится на моей жене, моей репутации, работе… наконец. Это ужасно! Это немыслимо. Это…
   Берта Кул перебила его, заявив:
   — Вот и Дональд Лэм, мистер Аллен.
   Он взглянул на меня, кивнул и продолжал разглагольствовать, ни к кому конкретно не обращаясь.
   — Сейчас, оглядываясь назад на происшедшее, кажется совершенно невероятным, что подобное мог сотворить человек, находящийся в здравом уме. Должно быть, на меня нашло какое-то умопомрачение, миссис Кул.
   Берта шевельнула телесами — как-никак сто шестьдесят фунтов чистого весу — на здоровенном крутящемся кресле. Ее бриллианты засверкали, когда она сделала жест левой рукой.
   — Сядьте же! Дайте передохнуть ногам. Это тот самый мой партнер, о котором я вам говорила, — Дональд Лэм. Он может вам помочь.
   — Боюсь, что мне уже никто не поможет, — заявил Аллен. — В огонь плеснули масла. Это…
   — Все-таки о чем же идет речь? — спросил я, прервав поток его причитаний.
   — Об оплошности, — ответил он, — которая грозит обернуться для меня катастрофой и разрушить всю мою жизнь. Это как раз то самое, что Доун никак не потерпит.
   — Кто такая Доун? — поинтересовался я.
   — Моя жена, — выдохнул он.
   — Да сядьте же вы, наконец, — вклинилась Берта Кул. — Бога ради, прекратите протирать подошвами ковер и расскажите Дональду о случившемся. Как он сможет вам помочь, если не знает, в чем дело.
   Аллен внял наконец мольбе и уселся, но, видимо, не мог собраться с мыслями и думал лишь о катаклизме, который, как он чувствовал, готов был поглотить его с минуты на минуту.
   — Такая оплошность… Как это на меня не похоже! — вырвалось у него. — Я…
   Обернувшись ко мне, Берта Кул пояснила:
   — Он прихватил в мотель шлюшку.
   — Нет, вовсе нет! — запротестовал Аллен. — Она не из таких. Хоть это на меня не вешайте, миссис Кул.
   — Ну, так кто же она на самом деле?
   — Очень милая молодая леди. Привлекательная, терпимая, с широким кругозором, современная в полном смысле этого слова и уж точно незаурядная, во всяком случае, не из тех, которые извлекают материальные выгоды, заманивая мужчин в ловушки.
   — А что это за мотель?
   — «Постоялый дворик», — ответила Берта.
   — Одно из тех мест, где снимают номера на час? — задал я вопрос.
   — Боже избавь, нет! Это прекрасный мотель. Высокого класса. С плавательным бассейном. Отличные комнаты. И в каждой из них телефон. Обслуга по вызову.
   Центральное кондиционирование воздуха с возможностью регулирования температуры с помощью термостата из каждого номера.
   — Как же вас угораздило оказаться там? — продолжал допытываться я.
   — С ее подачи. Она была там как-то раз на каком-то съезде.
   — Значит, вы привезли туда эту девицу.
   — Ну, это было… В общем, не совсем так, мистер Лэм. Я хочу, чтобы вы постарались понять…
   — Черт возьми! — нетерпеливо воскликнула Берта. — Он и старается понять, только вы ему ничего не говорите.
   — Расскажите об этой девушке, — подсказал я. — Как вы с ней встретились? Как долго вы знакомы?
   — Вот уже несколько месяцев.
   — В интимном плане?
   — Нет, нет! Как бы мне объяснить так, чтобы вы все поняли, мистер Лэм.
   Берта открыла было рот, пытаясь заговорить, но поперхнулась; в глазах ее полыхнуло раздражение.
   Я жестом призвал Берту к спокойствию.
   — Шейрон, — начал он и спохватился, — мисс Баркер… работает распорядительницей в коктейль-баре, где я время от времени пропускаю стаканчик.
   — Что вы подразумеваете под словом «распорядительница»?
   — Ну, вроде главной официантки. Она рассаживает людей, принимает предварительные заказы, распределяет официанток, следит за тем, чтобы вы получали то, что хотели, — словом, за всем присматривает.
   — Ладно, — предположил я, — вы привезли ее в этот мотель и там, полагаю, вас застукали.
   — Нет, нет, вы опять меня не поняли, мистер Лэм.
   Все было не так. Я опасаюсь, что… ну, все это чревато очень большими осложнениями. Мне нужен человек, который мог бы снять с моих плеч такую обузу. Я не собираюсь сидеть сложа руки и сдаваться без борьбы, можете мне поверить.
   — Теперь вы заговорили, — заметил я. — А что у вас на уме?
   — Ну, я хочу, чтобы кто-то…
   — Лучше вам выложить ему, в чем дело и как это случилось, — не утерпела Берта. — Затем можете обсудить то, как собираетесь начать борьбу.
   — Я люблю женщин, мистер Лэм, — начал Аллен. — Я не бабник, но далеко не равнодушен к женским чарам.
   — А Шейрон хорошенькая? — поинтересовался я.
   — Она очаровательная. Уравновешенная, покладистая, уверенная в себе, а походка у нее… даже и не знаю, как выразить словами…
   — Колышет бедрами, — вставила Берта Кул.
   — Нет, нет, не то! В ее походке ощущается плавность, какая-то грация. Кажется, будто она плывет.
   — Продолжайте, — сказал я.
   — Ну, я люблю делать женщинам комплименты по поводу их внешности. Когда они мне нравятся, я… — это в моей натуре — просто не могу удержаться от комплиментов, мистер Лэм. Если на женщине платье, которое ей идет, или цвета так подобраны, что вызывают восхищение… ну, я высказываю это.
   — А как насчет фигуры? — осведомился я.
   — Само собой, замечаю.
   — А ножки? — сухо вставила Берта.
   — Ну… тоже не оставляю без внимания, — признался Аллен.
   — Поехали дальше, — сказал я. — Вы начали делать комплименты Шейрон Баркер по поводу ее походки и…
   — Нет, нет, не так грубо. Я похвалил ее платье, высказался по поводу ее прически. Кстати, у нее прекрасные руки — очень выразительные, с длинными пальцами. Они так и бросаются в глаза. Ну… не мог же я не сказать ей об этом.
   — Как и о многом другом, — не замедлила добавить Берта Кул.
   — Слово за слово, и наконец она решилась немного посидеть за моим столиком; мы посмеялись, и все этим закончилось.
   — Но вы же влипли в мотеле, — заметил я.
   — Да, причем в ту самую ночь.
   — Как же это случилось?
   — Я допоздна заработался в своем офисе, а моя жена проводила уик-энд со своей матерью в Рино. Она дважды в год навещает там своих родных, и я оказываюсь совершенно свободен.
   — Поэтому вы отправились в этот коктейль-бар.
   — Да.
   — И было уже поздно?
   — Да.
   — И народу там было немного?
   — Почти никого.
   — И Шейрон подошла и присела за ваш столик.
   — Да.
   — И вы принялись болтать с ней о ее работе, о ее амбициях и о ее внешнем виде и высказались, что ей следовало бы сниматься в кино. А затем упомянули о ее походке.
   — Да, да, да, — вырвалось у него. — Откуда вы об этом узнали, мистер Лэм?
   — Вы сами дали мне эту ниточку, — ответил я.
   — Ну, в общем-то все так и было, и выяснилось, что она ничего не ест до тех пор, пока не уйдет с работы.
   — В котором же часу она заканчивает?
   — В одиннадцать часов вечера. Она слегка закусывает в полдень, а по окончании работы старается наверстать упущенное.
   — Поэтому-то вы и пригласили ее поесть с вами после одиннадцати.
   — Да.
   — И куда же вы поехали?
   — В какой-то известный ей венгерский ресторан, славящийся своими гуляшами.
   — Выходит, ее знали в том ресторане?
   — Да.
   — А вас?
   — Нет.
   — Бывали ли вы там раньше?
   — Никогда.
   — Потом вы хотели отвезти ее домой.
   — У нее была собственная машина.
   — Вы так и ездили на двух машинах?
   — Нет, я отвез ее в ресторан, а потом повез обратно… вернее, я поехал на автостоянку около коктейль-бара, где у нее стояла машина… ну, и поколесил малость. Мы поднялись по Малхолленд-Драйв, откуда можно полюбоваться огнями ночного города. Там я остановил машину и… ну, я обвил ее рукой, а она прильнула ко мне, потом после очередного комплимента повернула ко мне зардевшееся лицо… ну, и я поцеловал ее. Это было вполне естественно.
   — А что дальше?
   — Дальше был небольшой перерыв, затем мы снова поцеловались и занялись этим всерьез, вот тогда я понял, что сдерживать себя больше не могу… Тут она заговорила о мотеле «Постоялый дворик», о том, какое это замечательное заведение и совсем недалеко, поэтому я, недолго думая, поехал туда… а она, когда я остановился возле мотеля, приняла это как должное, и… тут я понял, что отступать уже некуда и надо идти до конца.
   — Вы зарегистрировались?
   — Она взяла все на себя! Сказала, что сама пойдет к портье, если я дам ей денег заплатить за номер.
   — И при этом нисколько не протестовала, хотя бы для виду, против того, чтобы зарегистрироваться как муж и жена?
   — Нет. Видите ли, к этому времени мы… ну, настолько стремились друг к другу, что ни о чем остальном не думали. Она поспешила в мотель и…
   — Дали вы ей деньги?
   — Да.
   — Какую сумму?
   — Двадцать долларов.
   — А сколько стоил номер? — спросил я.
   — Тринадцать долларов.
   — И она вернула вам семь долларов сдачи.
   — А как же, конечно! Бог свидетель, мистер Лэм, как бы хотелось, чтобы вы поверили мне наконец. Не могло быть и речи о каких-то меркантильных интересах.
   Поверьте, нам и в голову подобное не приходило.
   — Прежде чем поверить, мне надо выяснить все до конца, — пояснил я. — Ну, а дальше?
   — А что, сам не можешь догадаться? — подковырнула Берта.
   — Затем, — ответил Аллен, — она вернулась и сообщила, что сказала портье, что вместе с мужем едет из Сан-Франциско, что оба ужасно устали и не прочь передохнуть в хорошей, спокойной комнате. После чего, по ее словам, нас зарегистрировали, и ни у кого не возникло ни малейших подозрений.
   — Под каким же именем она зарегистрировалась?
   — Под именем Карлетон Блевет.
   — Почему она выбрала именно это имя?
   — Как-то само собой получилось. Она сказала, что, услышанное однажды, оно почему-то отложилось у нее в памяти. Так или иначе, это имя было связано с Сан-Франциско, а так как при регистрации она заявила, что едет из этого города, то имя Карлетон Блевет тут же пришло ей на ум, и она так и записалась у портье.
   — А номер автомобиля? — спросил я. — Обычно в мотелях его регистрируют.
   — Она ловко выкрутилась. Сначала ей это и в голову не пришло, поэтому, когда вернули регистрационный бланк и потребовали записать в нем номер машины, она собралась было выдумать его, но тут увидела через открытую дверь какой-то автомобиль, стоявший прямо перед входом, и просто скопировала его номер, изменив только букву.
   — Когда же все это происходило?
   — В субботу.
   — Вы хотите сказать, в прошлую субботу… позавчера?
   — Да.
   — Ладно, — заметил я. — Поехали дальше. Эта молодая женщина вернулась и объявила, что вы — мистер Карлетон Блевет, а она — миссис Карлетон Блевет.
   И вы нашли номер, который был вам предоставлен. Как события развивались дальше?
   — Мы не искали номер. Нас к нему провел посыльный.
   — О’кей. Значит, еще и посыльный; и вы дали ему на лапу.
   — Как принято.
   — Сколько же вы ему дали?
   — Доллар.
   — У вас не было никакого багажа?
   — Нет, не было.
   — А посыльный знал об этом?
   — Нет. Я сказал ему, что сам достану багаж из машины, что все, что от него требуется, — это показать, где наш номер.
   — И вы думаете, что он вам поверил?
   — Почему бы и нет? Что в этом необычного?
   — Вряд ли он вам поверил, — заметил я. — Ладно, выкладывайте дальше. Вы вошли в номер, и каким-то образом вас там накрыли.
   — Нет, чего не было, того не было, но… О, это ужасно. Случившееся погубит меня…
   — Прекратите! — цыкнула Берта Кул. — Хватит толочь воду в ступе, лучше скажите Дональду, чего вы хотите от него. Переходите к делу.
   — Ну, я хочу, чтобы он стал мистером Блеветом.
   — Минуту, — опешил я. — Вы хотите, чтобы я стал мистером Блеветом?
   — Да, хочу.
   — Это еще зачем?
   — Затем, чтобы отправились в мотель с Шейрон как мистер Блевет.
   — И мне предстоит отправиться туда вместе с Шейрон Баркер?
   — Да.
   — Когда же?
   — Сегодня вечером. Как можно раньше.
   — А что скажет об этом сама Шейрон?
   — На нее можно положиться. Ей понятно положение, в котором я оказался. Она готова помочь.
   — Ей-то, может, и понятно, да только я пока не в курсе.
   — Я вам сейчас все объясню. Видите ли, мистер Лэм, в действительности в мотеле ничего не произошло.
   — Вот как! Нельзя ли поподробнее?
   — Мы поругались.
   — Из-за чего?
   — Сказать по правде, не знаю. Я совершил ошибку, прихватив бутылку виски; в номер нам принесли закуску, и мы стали выпивать, а я начал… ну, лапать ее, что ли, как она это назвала… словом, все пошло наперекосяк, совсем не так, как в машине. Меня занесло — и… проклятье, как оказалось, тут я дал маху.
   Она говорила что-то о том, что терпеть не может, когда ее лапают. Заявила, что не против того, чтобы заняться любовью при случае, если это сопровождается искренними и нежными ласками, а не тем, что ее тискают как не попадя… ну, и влепила мне пощечину, а увидев, что я попер в дурь, поднялась и вышла. Мне казалось, что она вернется, но этого я так и не дождался. Уж потом узнал, что она вызвала такси и отправилась домой.
   — А вы чем занимались?
   — Немного подождал и лег спать. Когда проснулся, то пришел в себя. Сел в машину и поехал домой.
   — Тогда из-за чего огород городить?
   — Из-за убийства, — выдавил он.
   — Какого убийства?
   Берта Кул пришла на помощь.
   — Речь идет о прошлой субботе, когда был убит Ронли Фишер.
   — Тот самый, которого ударили по голове и бросили в плавательный бассейн? — уточнил я.
   Берта кивнула.
   Я немного подумал и сказал:
   — Это случилось в каком-то мотеле где-то в нашем округе, не так ли?
   — Правильно, — ответил Аллен. — В газетах не упоминается название мотеля. Просто ссылаются на него, как на один из самых шикарных. Но одна газета все же опубликовала название… Вообще-то это не принято.
   Когда случаются самоубийства в заведениях подобного рода, в прессе, как правило, не указывается название места, просто сообщается, что это был, например, отель в фешенебельном районе, это же распространяется на мотели высшего класса.
   Я повернулся к Аллену.
   — Допустим, что так. Однако вам-то чем все это грозит?
   — Ну, полиция пытается во что бы то ни стало опросить каждого, кто был в том крыле мотеля. Они думают, что могут так кое-что разузнать. Убийство относится к таким делам, которые должны быть раскрыты. Ронли Фишер был заместителем окружного прокурора и занимался крупным расследованием. Его смерть может оказаться и случайной. Плавательный бассейн той ночью был без воды. В нем меняют воду раз в неделю. Фишер мог оказаться немного навеселе и, решив прыгнуть в бассейн, разбить голову о цементное дно. Или же его могли оглушить и сбросить в пустой бассейн.
   — Если это несчастный случай, то многое требует объяснения. Если это было убийство, то полиция должна раскрыть его.
   — Вот статья из вчерашней газеты. Там говорится, что в полиции составили список всех, кто останавливался в мотеле в ту ночь, и тянут из них душу, выпытывая, что они видели и слышали. Некоторые из этих людей уже оказались весьма далеко, аж в Нью-Йорке, но они добрались и до этих бедняг.
   — Понимаю, — заметил я. — А так как полиция непременно попытается накрыть мистера и миссис Карлетон Блевет по их адресу в Сан-Франциско, то незамедлительно выяснит, что этот адрес — явная туфта.
   — То-то и оно-то, — ответил он, понурив голову.
   — Хорошо, теперь выкладывайте карты на стол. Чего вы хотите?
   — Хочу, чтобы вы отправились туда сегодня вечером вместе с Шейрон Баркер. Я звонил в мотель, сказал, что я Карлетон Блевет, что мы сохраняем за собой номер, но вынуждены были совершить короткую поездку в Сан-Диего. Я отправил им двадцать шесть долларов. Следовательно, номер будет значиться в списке занятых, а поскольку в полицию сообщат, что постояльцы возвращаются, они не будут рыскать в Сан-Франциско. Сочтут нас за парочку в увеселительной поездке.
   Поэтому вы и Шейрон вполне можете там объявиться. Шейрон зайдет в офис и спросит ключ, а портье вспомнит ее. В любом случае полиции уже сообщили о телефонном разговоре со мной, и они будут вас в мотеле дожидаться.
   — А что потом?
   — Потом — ничего. Полицейским не до любовной парочки, которая провела в мотеле уик-энд. Им надо лишь убедиться, что вы те самые, кто находился там в субботу ночью. Вы признаетесь им, что у вас с Шейрон в тот вечер произошла небольшая ссора и что она убежала от вас, а теперь вы снова помирились.
   Я покачал головой.
   — В такие игры мы не играем.
   — Как вас понимать?
   — А так, что ни за какие коврижки меня на это не заманишь.
   — Послушайте! — воскликнул Аллен. — Риск есть со всеми вытекающими отсюда последствиями, согласен с этим. Вот поэтому я сказал миссис Кул, что готов заплатить тысячу долларов, если вы замените меня на одну ночь и скажете копам, что ничего не знаете и ничего не видели в тот проклятый субботний вечер.
   И это действительно так, поскольку я тогда и в самом деле ничего не видел и… Разве вы не понимаете? Пока еще неизвестно: убийство это или несчастный случай, и речь просто идет о том, чтобы опросить каждого, кто был в мотеле. Я не могу допустить, чтобы они вышли на меня.
   — Кто же вы такой? — спросил я.
   — Я Карлетон Аллен.
   — А род ваших занятий?
   — Инвестиции.
   — Тогда отправляйтесь в полицию, — посоветовал я. — Выложите им все спокойненько, как на духу.
   Пусть там вас допросят, и дайте им побеседовать с Шейрон, вот и конец на этом всем неприятностям. Полицейским вы нужны только для галочки.
   Он отчаянно замотал головой и сказал:
   — Это мне не подойдет. Я предлагал тысячу, мистер Лэм, а теперь готов заплатить полторы.
   Берта так и подпрыгнула в кресле, глаза ее блестели.
   — Зачем такие финты? — спросил я. — Почему вы не можете явиться к копам и рассказать все с самого начала без утайки?
   — Из-за моей жены, — был ответ.
   — При чем здесь она?
   — Моя жена — Доун Гетчел.
   — Доун Гетчел? — переспросил я. — И все же… — Внезапно я умолк.
   — О Боже! — воскликнула Берта. — Вы хотите сказать, что она дочь Мэрвина Гетчела?
   — Да, именно это!
   — Гетчел со всеми своими миллионами мог бы уладить все, что угодно, — заявила Берта. — Он в состоянии…
   — Перерезать мне глотку, — закончил за нее Аллен. — Тесть терпеть меня не может, никогда не любил, и… Узнай он об этом — нашему браку каюк…
   Черт меня дернул так опростоволоситься! В такой переплет мне еще попадать не приходилось! Я и раньше бывал в переделках, но это — конец всему. Хоть стой, хоть падай!
   Покачав головой, я обратился к Берте:
   — Надо держаться подальше от этого дела.
   — Но послушай-ка, Дональд, — принялась она увещевать, — ты же настолько изобретателен. Вряд ли есть то, что тебе не по зубам, стоит только захотеть.
   — А это как раз то, чего мне, ну, никак не хочется, — уперся я.
   Берта взирала на меня гневным взглядом.
   Я направился к двери.
   — Нет, нет, нет, подождите! Ведь должен же быть выход?
   — Почему вы обратились за помощью именно к нам, Аллен? — поинтересовался я.
   — Вы единственный человек, с которым согласна иметь дело Шейрон.
   — Значит, Шейрон знает меня? — изумился я.
   — Ей на вас указали.
   — Где?
   — Когда вы были в коктейль-баре.
   — Значит, Шейрон — распорядительница в «Кок и Тхистл»?
   — Верно.
   — И все же мы отказываемся наотрез, — повторил я.
   Тут вмешалась Берта.
   — Почему бы вам немного не прогуляться, Аллен?
   Выйдите минут на пять в приемную и дайте мне переговорить с Дональдом.
   Я было начал:
   — Это ни к чему хорошему не приведет, Берта, я…
   Аллен живо вскочил на ноги.
   — Вернусь через пять минут, — бросил он — и был таков.
   Глаза Берты метали в меня убийственные взгляды, похожие на раскаленные кинжалы.
   — Пятнадцать сотен долларов за ночь, а ты швыряешь их псу под хвост, — выдала она, — плюс к этому готова поспорить, что эта девица придется тебе по вкусу и…
   — Послушай, — прервал я ее, — это добела раскаленное дело об убийстве. Нам предлагают роль подсадной утки, чтобы сбить полицию со следа. Мало этого, мы полностью окажемся во власти Шейрон Баркер. В любое время она сможет донести на нас копам, и они прихлопнут наши лицензии. Понравится ли тебе жить с сознанием, что какой-то распорядительнице в коктейль-баре стоит только свистнуть — и тебе придется менять профессию.
   Берта захлопала глазами, вникая в сказанное мною.
   — Откуда такая осмотрительность? — наконец спросила она. — Не ты ли говорил мне, что готов испытать всего понемногу? Тут тебе и карты в руки.
   Я покачал головой.
   — Карлетон Аллен, — возразил я, — может, и муж Доун Гетчел, но он пройдоха. Более того, он многое скрыл от нас и рассказал ровно столько, сколько счел нужным… чтобы заставить заглотить наживку.
   Берта вздохнула, схватила телефонную трубку и сказала секретарше:
   — Там околачивается некий Аллен — скажи ему, пусть войдет.
   Едва Аллен получил приглашение, как сразу настежь распахнул дверь и еще с порога вопрошающе посмотрел на Берту Кул, затем, прочитав ответ на ее лице, повернулся ко мне, сник и вновь проникся жалостью к себе.
   Притворив дверь, он рухнул на стул и сказал с горечью:
   — У вас на лицах все написано. Почему вы не хотите вынуть меня из петли?
   — Потому что, — ответил я, — не можем рискнуть так далеко зайти по тонкой жердочке.
   — Послушайте, Лэм, — убеждал меня он, — это очень серьезное дело. Далеко не всем известно, но это факт — моя жена долго не протянет. Мне светит после ее смерти что-то около двадцати миллионов баксов.
   Учтите, Лэм, если вы выполните мою просьбу, я позабочусь о том, чтобы ваше агентство не сидело без дела, и обеспечу вам наилучшие заказы с учетом ваших возможностей.
   Кресло Берты жалобно заскрипело, когда она шевельнула на нем своими телесами, чтобы взглянуть на меня.
   — Скажу вам, что намерен делать, Аллен. Попробую обдумать еще раз то, что вы предлагаете. Если я и вступлю в игру, то буду играть по своим, а не по вашим правилам. Давайте договоримся об этом с самого начала. Итак, насколько я понимаю, все, что вы хотите, — это не дать полиции вывести вас на чистую воду, установив, кто на самом деле Карлетон Блевет. Не так ли?
   — Да, я хочу, чтобы они проверили Карлетона Блевета и его жену и вычеркнули их имена из своих списков.
   — И если я это сделаю, не важно как, то можно считать, что мы квиты?
   — О, Лэм, — воскликнул он, вскакивая со стула, — вы спасете мою жизнь! Вы… вы даже не можете себе представить, что это будет значить для меня. Я снова смогу дышать.
   — Вы действительно заручились согласием Шейрон Баркер? — был мой следующий вопрос.
   — Да, заручился.
   — Свяжитесь с ней по телефону, — потребовал я. — Хочу сам в этом убедиться.
   Он вытащил из кармана маленькую записную книжку. Берта подвинула ему аппарат, и ухоженные пальцы Аллена с аккуратно подстриженными ногтями забегали по наборным кнопкам.
   Секунду спустя он сказал:
   — Привет, Шейрон. Угадай, кто звонит… Правильно. Послушай, я в сыскном агентстве, и Дональд Лэм хочет переговорить с тобой.
   Он протянул мне трубку, я поднес ее к уху и сказал:
   — Привет, Шейрон!
   Голос ее был холодным, но не злым.
   — Привет, Дональд!
   — Вы в курсе того, что мне предлагают?
   — Да, полностью.
   — И вы готовы в этом участвовать?
   — С вами — да. С кем другим ни за что бы не согласилась, но с вами готова.
   — За что же такое предпочтение?
   — Видела вас с неделю назад или около этого. Вы были в моем коктейль-баре с какой-то молодой женщиной.
   — И вы знаете, кто я такой?
   — Мне на вас указали, как на Дональда Лэма, детектива.
   — Хорошего мало.
   — А что в этом плохого?
   — Детектив старается держаться в тени. Не в его интересах выделяться среди окружающих, быть на задворках — вот к чему он всегда стремится.
   — Тогда, — прокомментировала она, — не могу сказать, что вы в этом преуспели, Дональд. Впрочем, мне наблюдать за вами доставило удовольствие.
   — Почему же?
   — Потому что вы оказались истинным джентльменом.
   — Как вы догадались?
   — Ваша девушка была влюблена в вас по уши, а вы вели себя настолько корректно, вы не… о, не знаю, как сказать. Словом, не позволяли себе ничего лишнего, были настолько милы, хотя, при желании, могли бы получить от нее многое.
   Вот поэтому, когда встал вопрос о том, согласна ли я выступить на пару с частным детективом, мой ответ был, что только при одном условии, чтобы этим детективом оказались вы, так как речь идет о весьма щекотливом и опасном деле, Дональд. Впрочем, вы об этом знаете не хуже меня.
   — Знаю.
   — В номерах этого мотеля — двуспальные кровати, возможно, придется одной из них воспользоваться…
   Ну, хотелось бы верить, что в подобной ситуации вы поведете себя как джентльмен.
   — Попытаюсь быть на высоте.
   — Тогда я согласна. Не хотите ли заскочить, чтобы обсудить кое-какие детали?
   — Например, какие?
   — Как держать себя друг с другом.
   — Стоит ли?
   — Послушайте, Дональд, я не собираюсь сидя на стуле провести всю ночь, как и не собираюсь спорить с вами до самого утра. Свет будет выключен тогда, когда я этого пожелаю, ну и все прочее… словом, вы понимаете. Только с моего согласия…