– Не стесняйся, – сказала Берта Кул, – скажи, что я толстая.
– Понимаешь, она толстая, понимаешь? Да, да, она толстая. Нет, он молодой. Ладно, я приду с ним. Когда? Ну, подожди минуточку. – Она обратилась ко мне: – Можете вы сейчас пойти со мной? То есть я хотела сказать: миссис Кул разрешит вам пойти?
Не я, а сама Берта Кул ответила:
– Да, можешь делать с ним что хочешь, дорогуша. Можешь надеть на него ошейник и вести на поводке. Мне все равно. Вы его взяли напрокат, и он ваш.
– Да, я приду с ним. – Альма повесила трубку.
Она посмотрела на миссис Кул. Голос ее слегка дрожал: – Это звонила Сандра. Она встретила брата на вокзале, но кто-то врезался в ее машину, и брат вылетел через ветровое стекло. Они сейчас в больнице. По ее словам, он знает подружку Моргана, но почему-то не хочет сказать, кто она. Сандра говорит, что придется нажать на него.
– Ну, давай, Дональд. Он знает, как действовать, сообразит. Делай как хочешь. Только помни: если мы найдем его завтра, все равно сто пятьдесят.
– Понятно, – заявила мисс Хантер. – Заплачу вам сейчас, если не возражаете.
– Не возражаю, – спокойно ответила Берта Кул.
Альма Хантер вытащила несколько банкнотов, пересчитала их. Тем временем я быстренько пробежал текст жалобы. Обычные формальности: где живут, когда заключен брак, анкетные данные, причина развода и соображения по поводу алиментов.
Я проглядел все и сосредоточился на причинах. Было выдвинуто «жестокое обращение». Муж ударил ее, вытолкнул из машины, когда она замешкалась, обозвал сукой и шлюхой в присутствии других. В результате она очень пострадала: и физически, и морально.
Закончив чтение, я увидел, что Берта Кул уставилась на меня, при этом зрачки ее серых глаз сократились до размера черных точек. Банкноты лежали перед ней на столе.
– Пересчитывать не будете? – спросила мисс Хантер.
– Нет. – Движением руки миссис Кул бросила деньги в ящик стола, подняла трубку и приказала Элси Бранд дать Альме Хантер квитанцию на сто пятьдесят долларов на имя Сандры Беркс.
Повесив трубку, она сказала: – Ну, вот и все.
Альма Хантер встала и взглянула на меня. Я вышел вместе с ней; квитанция у Элси Бранд была уже готова. Она подала ее мисс Хантер и снова принялась барабанить.
Когда мы шли к лифту, Альма Хантер посмотрела на меня и сказала:
– Я хотела бы с вами поговорить.
Я кивнул.
– Пожалуйста, постарайтесь меня понять. Я знаю, что у вас на душе после того, как миссис Кул сказала, что вас взяли напрокат. Вы, наверное, считаете, что на вас смотрят как на жигало, собачку или что-нибудь подобное.
– Спасибочко! – ответил я.
– Сандра сказала, что врачи будут заниматься ее братом около часа. И чтобы мы раньше не появлялись.
– И вы решили убить этот час в беседе со мной?
– Да.
Пришел лифт.
– Для обеда вам не слишком рано?
Я подумал о том, что позавтракал на двадцать пять центов, и вошел вслед за ней в лифт.
– Нет, не рано.
Глава 3
Мы сидели в тихом ресторанчике, где хозяйкой была крупная немка. Раньше я здесь не бывал.
Альма Хантер сказала, что Сандра посещает этот ресторан около полугода. Действительно, готовили здесь замечательно.
– Как долго вы там работаете? – спросила Альма.
– В сыскном бюро?
– Да.
– Около трех часов.
– Так я и думала.
– Почему?
– Так... И долго были безработным?
– Долго.
– Как вы с вашим ростом и комплекцией решились стать... Какой вы имеете жизненный опыт? Или, может быть, я не должна об этом спрашивать?
– Не должны, – ответил я. Помолчав немножко, она продолжала:
– Я дам вам денег, чтобы вы заплатили за обед. Кстати, я буду делать это всегда, когда мы будем обедать вместе. Неудобно, чтобы вы стояли, когда я буду расплачиваться по счету. Как мужчине вам это, конечно, будет неприятно...
– Не беспокойтесь... – хмыкнул я. – Всю мою гордость давным-давно вышибли. Да вы и сами могли в этом убедиться.
– Не будьте таким, – попросила она. В глазах у нее промелькнула боль.
– А вам приходилось когда-нибудь болтаться по улицам голодной, одинокой, когда друзья делают вид, что не замечают вас, а незнакомые принимают за попрошайку? Вас когда-нибудь выгоняли, не дав возможности объясниться?
– Да нет, по-моему.
– Что ж, попробуйте когда-нибудь. Посмотрим, что тогда будет с вашей гордостью.
– Зачем вы унижаетесь?
– Да нет, я на плаву, – вежливо ответил я.
– Не надо ершиться. По-моему, мистер... нет, я не буду вас называть по имени. И вы меня тоже. Короче говоря, перейдем на ты. Когда люди замешаны в таких делах, как мы, глупо соблюдать формальности этикета.
– Тогда расскажи мне о том деле, в котором мы замешаны, – попросил я.
В ее глазах появилось странное выражение мольбы, может быть, одиночества и, как мне показалось, чуточку страха.
– Скажи мне, Дональд, по правде, ты действительно не работал сыщиком раньше?
Я выжал последние капли из кофейника и заметил:
– Замечательная погода нынче.
– Так я и думала.
– Что именно?
– Что нынче замечательная погода, – улыбнулась она.
– Значит, единогласно?
– Я не хотела тебя обидеть, Дональд.
– А я вообще не обижаюсь.
Она перегнулась через стол:
– Я хочу, чтобы ты мне помог.
– Ты помнишь, что сказала миссис Кул? Что ты можешь надеть на меня ошейник с поводком, если хочешь.
– Дональд, ради Бога, не надо. Я понимаю твои чувства, но я-то тут при чем?
– Да нет, я просто объясняю тебе, что это деловое предприятие.
– Я бы хотела, чтобы ты вник в суть. Мы тебя наняли, чтобы предъявить повестку Моргану Берксу. Но есть очень много деталей, которые ты должен был бы понять. Мне бы хотелось также, чтобы ты немного помог и мне.
– Валяй, ты хозяйка, – согласился я.
– Морган по уши увяз в этом деле с игральными автоматами. Грязное это дело. Тут и взятки, и подкуп. Эти автоматы поставили в таких местах, где они давали немалую выручку. Морган имел дело с полицией, чтобы она кое-чего не замечала. Большой процент отдавали боссам, которые сдавали эти машины в аренду.
– Обычное дело, не так ли?
– Я не знаю. Первый раз сталкиваюсь с этим. Я была просто шокирована. К тому же Сандра здорово изменилась.
– С каких пор?
– За последние два года.
– С тех пор как вышла замуж? Другими словами, после бракосочетания? А ты знала Моргана Беркса раньше?
– Нет, я его никогда не виделась. Я ему не нравилась.
– Почему?
– Мне кажется, Сандра пользовалась мной. Выйдя замуж, писала мне длинные письма. Она ведь познакомилась с Морганом во время отпуска. Три года она откладывала деньги, чтобы поехать в Гонолулу. Моргана она встретила на корабле. Они поженились в Гонолулу, и Сандра прислала телеграмму с просьбой уволить ее.
– Ты сказала, она использовала тебя?
– Да много чего было! – Альма избегала прямого ответа.
– Что за дела она устраивала?
– Да... это все мужчины. Мне кажется, Морган старомоден и, наверное, страшно ревнив. Он говорил Сандре, что она уж слишком вольно и открыто выставляет себя напоказ.
– Это действительно так?
– Конечно нет. Она просто очень современна!
– А разве Морган Беркс не знал этого до брака?
– Мужчинам нравится, когда женщины по-современному раскованны с ними. Но беда, если они так же раскованны с другими мужчинами. – Она улыбнулась.
– Что, Сандра обвиняла в этом тебя?
– Сандра – нет, а вот Морган – да. Думаю, ему казалось, что кто-то повлиял на Сандру. А из-за того, что мы жили вместе, он думал, что этот кто-то – я.
– А как Сандра изменилась?
– Не совсем понимаю. Но она стала какая-то жесткая, расчетливая, всегда начеку, хитрит. Смотрит на тебя, и впечатление, что глаза ее лгут.
– Когда ты это заметила?
– Как только мы снова встретились.
– Когда?
– Примерно с неделю назад. Она написала, чтобы я пожила у нее некоторое время.
– Работаешь?
– Теперь нет. Я бросила работу, чтобы побыть с ней.
– Разумно поступила, как думаешь?
– Она сказала, что работа здесь для меня найдется.
– В каком городе ты жила?
– В Канзас-Сити.
– И в этом городе ты впервые встретила Сандру? Там вы жили вместе?
– Нет, мы с Сандрой познакомились в Солт-Лейк-Сити. Когда она встретила Моргана во время поездки в Гонолулу, то даже не удосужилась приехать за вещами. Я отослала их в Канзас-Сити. Через некоторое время Морган приехал сюда, а я – в Канзас-Сити на работу. Но их там уже не было... Мне так кажется. Я просто не могла уследить за их переездами. Понимаешь, Морган то туда, то сюда. Побудет некоторое время, а когда становится небезопасно, как сейчас, его вытуривают. Но такого еще не было.
В этот момент крупная немка – хозяйка ресторана – подошла и спросила, не хотим ли мы еще кофе. Альма отказалась, а я попросил еще.
– Ты мне не все рассказываешь, – заметил я. – Почему?
– А что ты хочешь знать?
– Все.
– Было время, я просто с ума сходила по Сандре. И видимо, до сих пор так и есть. Но брак очень изменил ее, и не только это. Виновата и ее дальнейшая жизнь с Морганом.
Она разразилась нервным смехом и добавила:
– Наверное, ты думаешь, я горожу чепуху, когда утверждаю, будто Морган считает меня причиной зла. Уверяю, Морган виноват в том, что Сандра так изменилась.
– Ради Бога, выложи мне всю правду. В чем дело? Что, у нее были любовники?
– А разве ее можно было бы винить в этом? – возразила Альма с жаром. – Морган изменял ей. Прошло всего два месяца после бракосочетания, и она узнала, что у него есть любовница. И так все время.
– Одна и та же?
– Нет, он и любовнице изменял.
– Ну, послушаешь тебя, – заметил я, – так это все из-за того, что Сандра не создавала ему домашний уют...
– Дональд, – перебила она, – не будь таким. Прекрати. В это время немка принесла мне кофе.
– Ладно, прекращаю. А ты не считаешь, что обе стороны виноваты?
– Морган ввел Сандру в свою компанию: картежники, гуляки, иногда политиканы. Он хотел, чтобы Сандра их очаровывала, и все время говорил ей: «Не будь такой недотрогой, пококетничай с ним. Мне хочется, чтобы ты ему понравилась, так надо для дела». Он хотел, чтобы Сандра была похожа на одну из роскошных девиц с обложек журналов.
– Она твоя подруга, и ты против нее выступать не хочешь. Спорить об этом – пустая трата времени. Скажи мне о другом.
– О чем другом?
– О том, что тебя беспокоит.
– Мне кажется, у нее есть деньги, которые принадлежат Моргану.
– Откуда?
– Они были предназначены для взяток. Мне кажется, что были банковские вклады в сейфах на ее имя, а может быть, она взяла себе вымышленное имя? Морган давал ей деньги, чтобы она клала их в банк. Деньги шли на подкупы. В общем, точно не знаю. Во всяком случае, Сандра эти деньги отдавать не собирается.
– Как я понимаю, когда она играет в покер, то все взятки заграбастывает себе?
– Разве ее можно винить?
– Пока не знаю.
– Знаешь, Дональд, я боюсь.
– Чего?
– Всего.
– И Моргана Беркса тоже?
– Да, и его тоже.
– А Сандра его боится?
– Нет. Это меня как раз и настораживает. Почему она не боится его?
– А ты читала ее заявление о разводе?
– Да.
– Заметила, что она хочет заграбастать все, что можно? И страховку, и алименты, и гонорар на оплату адвокатов, и общую собственность, и все другое.
– Это адвокатские штучки. Ведь адвокаты всегда так делают.
– Это Сандра тебе так сказала?
– Да.
– А что ты хочешь от меня?
– Ты прав насчет Сандры. Она все доводит до конца. Она всегда была такой. Помню, как-то вечером один из ее приятелей не хотел уходить и стал хулиганить. Сандра решила стукнуть его клюшкой от гольфа. И сделала бы это.
– А почему не сделала?
– Я вмешалась.
– А что было с приятелем?
– Испугался. Я уговорила его уйти. Мы его плохо знали.
– Ладно, продолжай.
– Понимаешь, я думаю, Сандра что-то скрывает. Мне кажется, она хочет облапошить Моргана, но каким образом – не знаю. Я хочу, чтобы ты выяснил это и смог бы убедить ее быть более благоразумной.
– И это все?
– Да.
– А ты? Тебе ничего не нужно?
Она оценивающе взглянула на меня, медленно покачала головой и сказала:
– Нет.
Я допил кофе.
– Валяй, валяй, – сказал я ей. – Все думают, что я маленький ребеночек, которого нельзя выпускать вечером на темную улицу. Ты прекрасно знаешь: если бы я сказал, что работаю сыщиком два или три года, ты бы выложила мне все как на духу. А пока ты думаешь, что мне нельзя доверять.
Она хотела что-то сказать, но раздумала.
– Ну, давай плати по счету, и пойдем встречаться с братцем Сандры. Узнаем, что у него на душе.
– А ты никому не скажешь, что я тебе тут наговорила?
– Ты мне ничего и не рассказывала. Кстати, как его зовут?
– Томс.
– А имя?
– Никогда не слышала. Б.Л. Томс – так он расписывается. А Сандра всегда называет его Блеейти, по первым буквам. Как овца блеет.
Я подозвал хозяйку, чтобы расплатиться, и сказал:
– Ну, пошли поговорим с Блеейти.
Глава 4
Был ли у Альмы ключ от квартиры, не знаю. Во всяком случае, стоя в коридоре, она большим пальцем перчатки нажала на звонок. Молодухе, которая открыла нам дверь, было лет двадцать семь – двадцать восемь. Ее платье подчеркивало узкую талию и пышные формы. Черные волосы, большие выразительные темные глаза, скуластое лицо, ярко-красные полные губы. Она смотрела на меня изучающе, как на коня, купленного на ярмарке.
– Сандра, – сказала Альма, – это Дональд Лэм. Он работает в сыскном бюро Берты Кул. Он собирается найти Моргана и вручить ему повестку. А теперь расскажи об аварии.
Сандра Беркс смотрела на меня удивленно.
– Не похожи вы на сыщика, – сказала она, подавая руку. Она не просто подала мне руку, а вручила ее, как будто отдавала часть себя.
Сжимая ее руку, я промолвил:
– Я стараюсь выглядеть агнцем.
– Как я рада, что вы пришли, мистер Лэм. – Она нервно засмеялась. – Очень нужно найти Моргана как можно скорее. Думаю, вы понимаете, почему это важно. Входите.
Я отодвинулся, чтобы пропустить Альму. Комната, куда мы вошли, была большая; темные деревянные балки на потолке, тяжелые драпри на окнах, толстые, мягкие ковры на полу, несколько кресел со столиками, на которых лежали пачки сигарет и стояли пепельницы. Короче говоря, это была уютная комната с налетом чувственности.
– Арчи здесь, – сказала Сандра. – Мне повезло. Ты, кажется, знакома с ним, Альма?
– Арчи? – переспросила Альма.
– Да, Арчи Холоман; ну знаешь, доктор Холоман. Он заканчивал медицинский колледж, когда я вышла замуж. Работает в больнице и по правилам не должен заниматься частной практикой. Но тут все дело в Блеейти.
По тому, как Альма улыбнулась и кивнула, я понял, что Арчи ей незнаком и что Сандра шутя могла представлять близких ей мужчин с легкостью фокусника, вынимающего из своей шляпы кролика.
– Садитесь, пожалуйста, – предложила мне Сандра. – Пойду узнаю, может ли Блеейти говорить. Это было ужасно! Автомобиль выехал из-за угла и стукнул мою машину прежде, чем я смогла хоть что-то сообразить. Блеейти уверяет меня, что все было подстроено. Машина тут же скрылась. Я успела уцепиться за руль, а Блеейти вылетел через лобовое стекло. Врач говорит, что у него разбит нос. Этого я не знала, когда звонила тебе, Альма. Садитесь же, мистер Лэм. Найдите удобное кресло, расслабьтесь, закурите, а я тем временем поговорю с Альмой.
Я плюхнулся в кресло, вытянул ноги, закурил и начал пускать кольца вверх. Ведь Берте Кул платили двадцать долларов в день за мое времяпрепровождение, и у меня был полный желудок.
Из спальни доносились различные звуки: глубокий мужской голос, треск разрываемого лейкопластыря, низкий монотонный голос Сандры, изредка прерываемый вопросами Альмы. Вскоре они вернулись, и Сандра сказала:
– Мне хотелось бы, чтобы вы поговорили с моим братом. Я притушил сигарету и последовал за подругами в спальню. Молодой человек с треугольным лицом, широким лбом и слабым подбородком профессиональными движениями бинтовал мужчину, лежавшего на постели. Тот иногда негромко ругался. На его носу возвышалась постройка из шин, бинтов и лейкопластыря. Черные волосы с пробором посередине висели по обеим сторонам покатистого лба. На макушке уже определилась лысина. Из-за лейкопластыря казалось, что его глаза смотрят на мир через грубую белую паутину. Глядя на лицо, можно было подумать, что у него тяжелое тело. И точно: живот под жилетом выдавался вперед. А руки были маленькие, зато пальцы длинные и узкие. Он, очевидно, был старше сестры на пять-шесть лет.
– Вот, – сказала Сандра, – тот самый, который будет вручать повестку Моргану.
Братец Сандры удосужился посмотреть на меня. Взгляд его зеленых кошачьих глаз был неприятным. Когда он спросил, как меня зовут, голос из-за бинтов был гнусав, как при глубоком насморке.
Я назвался.
– Хочу с вами поговорить, – сказал пострадавший.
– Постарайся, – добавила Сандра. – Время не ждет. Морган может выехать из страны в любой момент.
– Я буду это знать, – прогундосил Блеейти. – Доктор, у вас все?
Молодой врач откинул голову и посмотрел на него, как смотрит скульптор на свое творение.
– Все в порядке. Но предупреждаю: избегайте неосторожных движений, чтобы не началось кровотечение. Три или четыре дня будете принимать успокоительное. Измеряйте температуру каждые четыре часа. Если начнет лихорадить, немедленно свяжитесь со мной.
– Хорошо, – проворчал Блеейти. – А теперь все убирайтесь. Я хочу поговорить с Лэмом. Иди, Сандра, и ты, Альма, уходи. Пойдите выпейте чего-нибудь. В общем, убирайтесь все.
Они вышли с видом куриц, изгнанных из сада. Под властным окриком пациента исчез и врач. Когда дверь закрылась, Блеейти снова посмотрел на меня зелеными кошачьими глазами.
– Вы служите у юриста? – спросил он.
Я с трудом разобрал, что он сказал. Казалось, будто его нос был зажат бельевой прищепкой.
– Нет. Я служу в сыскном бюро.
– Хорошо знаете Сандру? – Его глаза презрительно блеснули. Почему, я сначала не понял.
– Первый раз вижу.
– Что вам известно о ней?
– Только то, что мне сказала мисс Хантер.
– А что она сказала?
– По сути ничего.
– Конечно, она моя сестра, – продолжал Блеейти, – и я должен был бы принять ее сторону. Но она порочна, и в этой заварушке это кое-что значит. Скажу вам откровенно, по отношению к мужу она вела себя чертовски безобразно. Ей нельзя доверять, она бывает довольна только тогда, когда за ней бегает с полдюжины мужиков, а она сталкивает их между собой. Она замужем, но ей на это наплевать, она все равно делает что хочет.
– Все они такие теперь, – заметил я.
– Вот-вот, вы уже начали ее защищать, а говорите, что видите первый раз.
Я промолчал.
– А вы не пудрите мне мозги?
– У меня это не принято, и мне не нравится, когда люди с разбитыми носами обвиняют меня в этом.
Он хмыкнул, и я увидел, как у него заходили желваки и сузились глаза.
– Мы говорим с вами не на равных.
– Конечно. Нельзя же дать по роже человеку с разбитым носом.
– А почему бы и нет, – хмыкнул Блеейти. – Я бы не задумался. Я всмотрелся в зеленые кошачьи глаза и, поразмыслив, добавил:
– Вы-то, наверное, нет.
– Когда у мужика разбит нос, он слабак. Когда я дерусь, мне нужно доконать противника. И чем жестче, тем лучше. Ты же такой шкет, а петушишься.
Наверное, ему хотелось, чтобы я отреагировал на это. Но я воздержался.
– Так, значит, Сандра хочет развестись? – спросил он.
– Насколько я понимаю, именно так и есть.
– Понимаешь, чертовски много в пользу Моргана. Это тебе в голову приходило?
– Я просто вручу повестку. А у него будет возможность защищать себя в суде.
– Черта с два, – нетерпеливо проскрипел Блеейти. – Как же он попадет в суд, когда он в бегах? Да они у него там кишки вытащат. Зачем такая спешка? Почему бы Сандре не сделать это через публикацию?
– Слишком долго, и потом алименты таким образом не получишь.
– Так она хочет получить еще и содержание? – спросил он и тут же добавил: – Вроде ты говорил, что не юрист?
– Относительно алиментов вам придется спросить у сестры или у ее адвоката. Меня наняли, чтобы предъявить бумаги.
– Они с тобой?
– Да.
– Дай посмотреть.
Я передал ему бумаги. Он чуть приподнялся и попросил:
– Помоги мне... Вот так-то лучше, а подушку туда. Наверное, думаешь, что я паршивый братец. Но у нас особых традиций в семье нет, и, вообще говоря, мне абсолютно наплевать, что ты можешь подумать.
– А мне за это не платят. Мне платят за то, чтобы я вручил повестку. А если хотите свести это на личности, то мне тоже наплевать, что вы думаете.
– Приятно слышать. Мне нравится твой задор. Сиди там и не мешай.
Он взял бумаги, рассмотрел повестку и стал читать заявление о разводе так внимательно, как читает человек, незнакомый с юридической терминологией. Закончив чтение, он вернул мне бумаги. Глаза его сузились, выдавая работу мысли.
– Значит, она хотела бы, чтобы суд дал ей права на все банковские вклады? Так?
– Я знаю только то, что там написано. Вы прочитали и теперь знаете столько же, сколько и я.
– Осторожничаешь?
– Мне платят за то, чтобы я предъявил бумаги. Почему бы вам не поговорить с сестрой, если вы хотите знать о ее намерениях?
– Не беспокойся, – отрезал он. – Как раз это я и собираюсь сделать.
– А вы знаете, где ее муж?
– Я знаю любовницу Моргана. Чертовски приятная девица.
– Миссис Беркс могла бы вызвать ее в суд, но она этого не сделала, – заметил я.
Он недобро усмехнулся.
– Ну да, – сказал Блеейти, – плохо же ты знаешь баб, если с первого взгляда не понял, что за штучка Сандра.
Я промолчал, поскольку он говорил о своей сестре.
– Если бы ты оказался с ней один на один с десяток минут, она полезла бы на тебя. И не делай вид, что шокирован.
– А я и не делаю.
– Но предупреждаю: в нашем семействе нет морали. Черт возьми, я ничего не имею против нее в этом отношении. У нее своя жизнь, у меня своя. Но она эгоистичная лиса с кошачьей моралью. Она красива и сообразительна. И часто пользуется и умом, и красотой, чтобы заполучить то, что хочет. Незачем мне с тобой говорить. Скажи ей, чтобы вошла.
Я подошел к двери, высунулся и позвал:
– Миссис Беркс, ваш брат хочет с вами поговорить. А мне уйти?
– Нет, ни в коем случае. Я хочу, чтобы ты остался. Я подошел к постели.
Вошла Сандра и спросила заботливо:
– Что тебе, Блеейти? Как себя чувствуешь? Врач оставил для тебя успокоительное...
– Прекрати свое щебетанье. Ты всегда представляешь себя заботливой, когда тебе что-то нужно. Я-то вижу тебя насквозь. Я знаю, что тебе нужно. Ты хочешь, чтобы я назвал имя любовницы Моргана. Ты хочешь, чтобы ему предъявили повестку. Ты хочешь получить развод. Ты хочешь получить возможность выйти замуж за своего теперешнего хахаля. А кто он? Этот докторишка? Что-то он мне подозрителен.
– Блеейти, не надо. – Она боязливо взглянула на меня. – Ты попал в аварию, расстроен...
– Расстроен? Какого черта расстроен! Когда тебе не удается манипулировать мужиком, говоришь: «Он расстроен, сам не свой».
Однако я тебя не виню. Так вот, Сандра, мы с тобой будем играть в открытую, выложим все карты на стол. Конечно, ты моя сестра, и я должен был бы принять твою сторону. Но Морган – мой друг. Он сейчас в нокдауне, и не надо топтать его обеими ногами.
– А кто тебе сказал, что я хочу это сделать? – Она взглянула на меня с хитринкой в глазах. – Да я ему в этом заявлении дала такую фору, а могла бы рассказать о нем такие вещи, что...
– Что тебе было бы абсолютно не на пользу, – продолжил Блеейти. – А что про тебя Морган мог бы рассказать? А как ты себя сейчас повела? Баба ты, баба Я тут лежу с разбитым носом, а ты заманила хахаля или одного из них, чтобы он практиковался на мне. У этого докторишки еще молоко на губах не обсохло. А ты его...
– Перестань, Блеейти. Арчи Холоман – замечательный парень, и Морган его знает. Он друг нашей семьи, и между нами ничегошеньки нет.
– Значит, Морган его знает? – цинично хмыкнул брат. – Значит, он друг семьи? Я-то знаю, что это значит. Он приходит сюда, здоровается с твоим мужем, выкуривает его сигары... А сколько раз ты его видишь, когда Морган отсутствует?
– Хватит тебе, – прервала Сандра, – а то я выскажусь. Ты сам не ангелочек, и мне претит твое ханжество. Если ты собираешься мазать меня грязью, то ведь и я не буду молчать.
Блеейти поднял руку.
– Не разоряйся, бэби, не разоряйся. Я просто кое-что хочу довести до твоего ума.
– Так доводи.
– Я дам тебе возможность расквитаться с Морганом. Можешь вручить повестку, можешь ускорить развод, но я хочу, чтобы Морган получил свое по справедливости.
– Что тебе нужно?
– Да вот все, что говорится о собственности. Ты сама себе зарабатывала на жизнь, когда встретилась с Морганом. С тех пор ты много приобрела. Сколько – не знаю, но порядочно. Благодаря своему щебетанью... У тебя хорошая квартирка, наверняка оплаченная надолго вперед, полный гардероб шмоток и порядочно сбережений. С такими шмотками да с твоей фигурой и уменьем превращать мужиков в воск ты можешь захомутать парочку лордов в Европе.
– Вы что, показали ему бумаги? Вы что, разрешили ему прочитать мое заявление о разводе? – спросила Сандра сердито.
– Вы ведь хотели, чтобы я с ним поговорил?
– Как это глупо! – раздраженно воскликнула Сандра и, повернувшись к брату, добавила: – Не хочу больше иметь дела ни с одним мужчиной.
Он хохотнул. Глаза ее зло сверкнули, но голос был ровным:
– Что тебе нужно? Из-за чего спор?
– Мне нужно, чтобы ты попросила своего адвоката составить новое заявление о разводе и чтобы там ничего не говорилось об имуществе. Таким образом, ты получишь развод и пойдешь своей дорогой, а Морган – своей. И это будет справедливо.