Гарднер Эрл Стенли. Загадка убегающей блондинки

   Двери огромного дома оказались закрытыми, на окнах — тяжелые ставни. На входной двери была приколочена вывеска: «Вход воспрещен».
   Шериф осторожно включил фонарик, внимательно обследовал входную дверь, а затем направился вокруг дома к черному ходу. Тот тоже был заперт.
   Внимание Элдона привлекла восточная боковая дверь. На ней висела недавно сорванная паутина.
   Шериф повернул ручку. Дверь подалась. Она открылась со скрипом — заржавевшие петли протестовали против непрошенного вторжения. Затхлый пыльный воздух ударил в нос. С помощью фонарика шериф разглядел покрытую пылью и затянутую паутиной маленькую прихожую.
   Он пересек ее и вошел в комнату, бывшую когда-то гостиной. Настигнутая лучом света крыса испуганно взвизгнула и бросилась искать убежище.
   Старый Марвин Хигби умер больше года назад. С тех пор наследники были настолько заняты грандиозной склокой, что не имели ни времени, ни желания жить в доме или хотя бы присматривать за ним. К настоящему моменту гостиная представляла собой жалкое зрелище. Крысы гнездились в обивке раскладного дивана, а пауки копошились в опутывающей люстру паутине. На полу лежал толстый слой пыли, картины на стенах перекосились.
   Хигби при жизни был председателем правления местного банка и успел сколотить приличное состояние, как чрезвычайно преуспевающий подрядчик. Тогда его дом слыл очень гостеприимным. У этого богатого бездетного вдовца, умершего после непродолжительной болезни, осталась сестра, Карлотта, и два брата, Оскар и Роберт. По завещанию, Оскару и Роберту досталось по десять тысяч долларов, а остальное имущество отошло их сестре, Карлотте Хигби-Лейн. Однако, когда документ представили на утверждение, миссис Киддер, бывшая домоправительница Хигби, заявила, что она в действительности являлась женой покойного, миссис Марвин Хигби. По ее словам, у них был гражданский брак. Поскольку домоправительницу обошли в завещании, ей пришлось предъявить свои права на наследство.
   Некоторое время грязное белье семьи старательно стиралось на публике. Оба брата, Оскар и Роберт, дружно называли миссис Киддер авантюристкой и лгуньей, а кроме того, принялись утверждать, будто Карлотта оказала на Марвина недозволенное давление во время составления завещания. Со временем ссора переросла в громкий судебный процесс. О большом загородном доме все забыли по причине его малой стоимости.
   Шериф шел, держа фонарик близко от пола. В косых лучах можно было увидеть больше, чем при каком-либо ином освещении.
   Элдон тщательно осмотрел покрытый пылью ковер. На нем отчетливо виднелись отпечатки женских туфель и, по крайней мере, одни мужские следы. Эти люди ходили по комнате вдоль и поперек, проложенные в пыли дорожки пересекались. Переплетение следов было таким безумным, хаотичным и бессмысленным, как будто его оставила эксцентричная крыса, решившая поплясать в лунном свете.
   Да, старый дом мог бы поведать чертовски интересные истории, решил шериф. Хигби был очень скрытен — с женщинами, в политике, в бизнесе. Когда-то Фарнхем жаждал снять с него скальп, объявив, что существует сговор против крупномасштабного строительства школ. Гласкоу пытался заставить «Роквильскую газету» потребовать официального расследования, но внезапно скандал утих. Очарование Хигби, легко покоряющее женщин, оказалось настолько же действенным и в отношении политических противников. Так что этот человек, крупный, веселый, полный жизни, продолжал идти своим путем, пока в дело не вмешалась смерть. Можешь хлопать эту старушку по спине сколько хочешь, философствовал про себя Элдон, она-то своих намерений не изменит.
   Осторожно передвигаясь, он обошел остальные комнаты, и везде в косых лучах фонарика на полу виднелись непонятные пересекающиеся зигзаги все тех же следов.
   Правда, со стола в кухне пыль была тщательно сметена. На нем лежала пергаментная бумага, усыпанная хлебными крошками, тюбик губной помады и чеканный серебряный портсигар. На самом краю виднелся припорошенный серым пеплом обгоревший след длиной пару дюймов, наверняка оставленный горевшей сигаретой.
   Шериф осмотрел линолеум на полу. Одна обгоревшая спичка валялась под столом, там же обнаружились два смятых окурка, на одном из которых остались следы губной помады.
   Элдон взял портсигар и перевернул его. На обратной стороне было выгравировано пронзенное стрелой сердце. На оперенном конце стрелы стояла буква «Р», а на заостренном — буква «Б».
   Задумчиво рассмотрев вещицу, шериф положил ее обратно на стол, точно так, как она лежала раньше, повернулся и покинул дом под аккомпанемент поскрипывающих половиц и суетливое шуршание грызунов. Элдон тщательно закрыл за собой боковую дверь.
 
 
   Было уже почти одиннадцать часов, когда телефон в доме Квинлена пронзительно и настойчиво зазвонил.
   Берил накинула на плечи халат и выбежала из своей спальни.
   — Мама, я возьму трубку, — крикнула она, пробегая мимо материнской комнаты.
   — Спасибо, дорогая.
   Девушка спорхнула с лестницы, подняла трубку и произнесла задыхаясь:
   — Да. Да. Хэлло. У телефона Берил Квинлен.
   В трубке послышался протяжный голос шерифа:
   — Твой отец дома, Берил?
   — Нет, еще не возвращался, а разве он не с вами?
   — Еще не возвращался? — переспросил Элдон.
   — Нет, ведь папа отправился расследовать убийство.
   — Понимаю.
   — Может быть, что-нибудь ему передать?
   — Да, пожалуйста, — попросил шериф, — когда вернется, скажи ему, что мне надо немедленно с ним увидеться. Кто-то оставил серебряный портсигар в доме Хигби, и я прошу его снять отпечатки пальцев.
   — Хорошо, передам.
   — Пусть захватит все необходимое и не забудет про фотоаппарат. На вещице выгравировано сердце, пронзенное стрелой, но одном конце которой буква «Р», а на другом — «Б». Передай все точно, хорошо, Берил?
   — Да… передам… — запинаясь, подтвердила девушка. — До свидания.
   Ее рука, опустившая трубку на аппарат, стала холодной как лед.
   Такой портсигар Берил подарила Рою на Рождество!
   Вдруг девушке в голову пришла неприятная мысль, которую она уже некоторое время гнала от себя. Телефонистка предложила Рою опустить только двадцать пять центов за разговор, а ведь если он звонил из Форт-Бикслинга, то следовало заплатить целых восемьдесят пять центов.
   — Берил, — раздался с верхней площадки лестницы голос матери, — в чем дело? Надеюсь, с отцом ничего не случилось? У тебя такой странный тон…
   — Бог мой, конечно нет! — резко ответила девушка. — Возвращайся в постель, а мне надо… мне надо найти отца.
   — Найти отца? Берил, что случилось? Скажи наконец, в чем дело? Не пытайся что-либо от меня скрыть.
   — Ах, оставь, мама! Звонил шериф, ему нужен папа, чтобы прямо сейчас снять какие-то там отпечатки пальцев, вот и все..
   — Но ведь твой отец сейчас с шерифом.
   — Нет, он уже ушел.
   — Тогда подожди, пока он вернется, и…
   — Лучше я его поищу, — небрежно бросила дочь, поднимаясь по лестнице. — Он наверняка сейчас в редакции «Газеты».
   — Тогда почему бы тебе не позвонить туда? Берил уже лихорадочно сорвала с себя пижаму и ледяными руками натягивала белье.
   — Мамуля, его там может и не быть. А я проедусь по главной улице и посмотрю, не припаркован ли где-нибудь его автомобиль. Помнишь, он взял свою машину. Я узнаю ее, как только увижу.
   — И все же лучше бы тебе позвонить, дорогая.
   — Чепуха. Я возьму свой маленький прогулочный автомобиль и быстренько отыщу папу. Пожалуйста, мамуля, не волнуйся. А если папа вернется, скажи, что у меня есть для него сообщение.
   — Неужели нельзя оставить это сообщение мне, я бы…
   — Я сама ему передам, — оборвала мать Берил. — Пусть меня дождется. — И девушка помчалась вниз по лестнице.

Глава 4

   Близилась полночь, когда шериф добрался наконец до офиса коронера.
   — Джеймс у себя? — спросил он.
   — Да, он там, в задних комнатах, вместе с доктором.
   — И что же доктор обнаружил?
   — Колотая рана спины слева. Кажется, прямо в сердце.
   — Я искал своего помощника. Мне надо… А вот и он сам.
   В комнату вошел Квинлен.
   — Ни капли крови на юбке, Билл, — объявил он. — Типичная колотая рана. Сердце не задето, но поврежден крупный кровеносный сосуд, так что смерть наступила мгновенно. Девушка прожила лишь какую-то долю секунды.
   Шериф молча кивнул, затем отвел помощника в сторону:
   — Я тебя искал, Джордж. Ты виделся с дочерью?
   — Она позвонила пару минут назад и сказала, что ездит по городу, разыскивая меня. Говорила что-то об отпечатках пальцев. Я как раз хотел зайти к себе в офис и взять все необходимое.
   — Да, я просил ее тебя найти, — подтвердил шериф. — Несколько человек болтались в доме старого Хигби, оставили множество следов, весь пол в зигзагах. А в кухне кто-то ел сандвичи, там лежит забытая губная помада и портсигар. Думаю, на них должны быть отпечатки пальцев и…
   — Ты не трогал эти вещи? — мгновенно отреагировал Квинлен.
   — Ну, как тебе сказать… только поднял и осмотрел, — признался шериф.
   — Будем надеяться, ты ничего не стер. Господи Боже мой, Билл, ведь сто раз тебе сказано, не трогай вещественные доказательства почем зря…
   — Знаю, слышал, — отмахнулся шериф, — но мне показалось, что надо обязательно осмотреть оборотную сторону портсигара. Рука так и тянулась перевернуть его.
   — А что с губной помадой? — Ее я не трогал.
   — Пошли, — распорядился Квинлен. — Притормозим у нашего офиса, и я возьму свое оборудование.
   — Твоя машина здесь?
   — Угу.
   — Встретимся прямо там, на месте.
   — Хочешь взглянуть на тело?
   — Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сейчас. Ты снял отпечатки ее пальцев?
   — Конечно.
   — И что ты о ней скажешь?
   — Природная блондинка с голубыми глазами, кожа гладкая, одним словом — красотка, лет девятнадцати — двадцати.
   — Дрянное дело, — констатировал шериф и, помолчав, добавил: — Ладно, встретимся в усадьбе.
   В этот час машин на Мейн-стрит почти не было, и ничто не мешало ехать прямо по центральной полосе. Шериф сел в служебную машину, но сирену так и не включил. Он оказался у ворот усадьбы Хигби только через пятнадцать минут.
   Элдон вылез из машины, открыл ворота и замер, увидев в свете фар свежие следы шин, оставленные поверх колеи от трактора.
   Подъехавший вскоре Квинлен застал своего шефа, стоящим на четвереньках и изучающим новые следы в лучах карманного фонарика.
   — Что это ты тут делаешь? — спросил помощник, выпрыгнув из автомобиля и став рядом. — Что-нибудь обнаружил?
   — Здесь был автомобиль, — объяснил шериф.
   Ты имеешь в виду после того, как уехал трактор?
   — Именно так.
   — Не застрял?
   — Нет. Трактор достаточно хорошо утрамбовал землю, так что машина легко проехала.
   — Только этого не хватало, — задумчиво произнес Квинлен. — Интересно, кто бы это мог быть. Наверное, газетчики что-то пронюхали и шныряют вокруг. Не помешало бы повесить на ворота замок.
   — Или оставить кого-нибудь сторожить, — согласился шериф.
   Красноречивое молчание Квинлена свидетельствовало о том, что он считает себя именно тем человеком, которого надо бы оставить на страже, но деликатно предоставляет шефу право решать самому.
   — По следам можно что-нибудь прочитать? — спросил Квинлен.
   — Не много. Шины порядком изношены, и только кое-где на боковой части можно разглядеть рисунок протектора. А здесь, слева, передние колеса выбились с проторенной колеи. Наверно, это произошло, когда автомобиль выезжал отсюда, потому что это последние видимые следы. Вот еще правое переднее. Видишь сбоку маленький дефект? Запомни его получше, возможно, мы наткнемся на похожий автомобиль, если разуем глаза.
   — Не привезти ли мне сюда фотографа, чтобы снял на пленку эти следы? — спросил помощник шерифа.
   — А сам не сумеешь?
   — Нет, мой фотоаппарат предназначен только для съемки отпечатков пальцев. Во всяком случае, фотографирование следов — не мой профиль.
   — Ладно, тогда промерь вот эту выемку на шине и зарисуй то, что видно сбоку, — попросил шериф, — а потом пойдем дальше. Надо еще поработать внутри дома.
   — Если эти следы окажутся важным вещественным доказательством, то… — Квинлен замолчал.
   — Оставь, — успокоил его шериф, — полагаю, мы с тобой достаточно хорошо запомнили их, чтобы опознать, правда?
   — Так-то оно так, но…
   — Продолжай.
   — Нет, ничего.
   — Ну тогда сделай вот что, Джордж, — распорядился Элдон. — Вырви лист из своего блокнота и просто отрывай от него кусочки, чтобы обрисовать вот это место на отпечатке правой передней шины.
   Квинлен кивнул. Он вырвал листок из блокнота и склонился над влажной землей, аккуратно отрывая то здесь, то там маленькие кусочки бумаги, пока не получил удовлетворивший его контур, соответствующий оставленному шиной следу.
   — Абсолютно точно. То, что надо, Билл.
   — Прекрасно, — похвалил его шериф, — оставь листок у себя. А сейчас поедем к дому. Мне хочется, чтобы ты взглянул на портсигар.
   — Но эти следы затрутся, — возразил помощник.
   — Мы всегда сможем узнать автомобиль, если наткнемся на него, по рисунку протектора, — настаивал шериф. — Пошли, Джордж.
   Квинлен начал было возражать, но замолчал.
   Они направились прямо по вспаханной земле к заросшей сорняками дороге, миновали огромные деревья и подъехали к дому Хигби.
   Шериф прошел прямо к скрипучей боковой двери и открыл ее.
   Множество крошечных лапок, казалось, отбивали на полу дома сигнал тревоги, это мыши и крысы в панике удирали.
   Шериф помедлил, а потом направил луч фонарика вниз.
   Здесь были по крайней мере одна женщина и один мужчина, — сказал он, — вокруг все покрыто дорожками следов.
   Квинлен только хмыкнул в ответ.
   Элдон повел фонарем:
   — Вон там кухня, Джордж.
   Они вошли. Луч света выхватил из тьмы стол, пергаментную бумагу, помаду, окурки, обуглившийся след от сигареты. Отблеск от серебряного портсигара мелькнул на затканном паутиной потолке.
   Квинлен открыл чемоданчик с оборудованием для снятия отпечатков пальцев, осторожно, за уголок, взял портсигар пинцетом с резиновыми наконечниками и посыпал серебро специальным порошком.
   — Странно.
   — В чем дело?
   — На нем нет никаких отпечатков.
   — Может, человек, который брал его в руки, был в перчатках, — заметил шериф. — А что с помадой?
   Квинлен умудрился снять с тюбика целых два отпечатка пальцев. Это должно было принести свои плоды.
   Правда, на шерифа удача помощника не произвела никакого впечатления. Луч его фонарика так и шарил по полу.
   — Так, вот это интересно.
   — Не понимаю.
   — Слушай, если ты выкуриваешь три сигареты, то сколько зажжешь спичек?
   Квинлен усмехнулся:
   — Если напротив сидит симпатичная девушка, то мне понадобится одна… подожди минутку. Нет, две.
   — Правильно. А здесь валяется всего одна спичка.
   — Значит, с одной из зажженных спичек что-то случилось. Не могла ее уволочь крыса?
   — Ни в коем случае, — возразил шериф. — Дело не в этом. Сдается мне, мужчина курил сигареты одну за другой, не прерываясь. Они с девушкой сидели за столом, съели сандвичи и решили взяться за сигареты. Мужчина дал прикурить спутнице, а потом зажег свою. Следующую он прикурил от окурка. А девушка, выкурив всего одну сигарету, взяла помаду и принялась подкрашивать губы… именно в этот момент что-то и случилось.
   — Почему именно в этот момент?
   — Потому что они вскочили, испугавшись. Мужчина бросил свою сигарету на стол и больше уже ее не поднял. Она так и догорела на нем, вот след. А женщина уронила губную помаду.
   — А потом? — спросил Квинлен.
   — Через некоторое время, — продолжил шериф, — девушку нашли убитой на вспаханном поле, вокруг никаких следов, даже ее собственных.
   — Когда же это произошло? — поинтересовался Квинлен.
   — Именно это, сынок, — задумчиво ответил шериф, — мы и должны узнать. Сложив вместе два и два, можно получить ответ, правда, не обязательно правильный.
 
 
   Около трех часов утра начал накрапывать дождь, мелкий и холодный. К рассвету трава и сорняки на поле блестели от влаги, а темные пласты земли, вывороченные плугом, отражали призрачный свет, пробивавшийся сквозь тучи.
   Шериф с помощником, наклонившись, медленно шли вдоль границы, разделявшей зеленый дерн и свежевспаханную землю. С неистощимым упорством и скрупулезностью опытных охотников они дюйм за дюймом обшаривали каждый фут вокруг.
   Уже совсем рассвело, и моросящий дождик прекратился, когда они вернулись туда, откуда начали.
   — Итак, — сказал Квинлен, — понятно только одно. Никто не уходил с этого клочка земли после убийства, так что тело попало сюда откуда-то извне… Ну не с самолета же его, черт возьми, сбросили!
   Шериф расправил плечи, скрутил сигарету и закурил:
   — Знаешь, Джордж, я кое-что заметил внутри дома. Ты помнишь портьеры на двери? Их поддерживал такой длинный шелковый шнур с кистями… но только один. Тебе не кажется, что их должно быть два?
   Квинлен рассмеялся:
   — Ерунда, Билл. В доме такое творится… Хорошо, что хоть один сохранился. Но вообще-то полагается два шнура. У меня дома такие же портьеры.
   — Как ты считаешь, — задумчиво спросил шериф, — что могло испугать этих людей после того, как они поели?
   — Трудный вопрос, — вздохнул помощник. — В чужую голову не залезешь. Очевидно, это случилось прямо перед убийством, а значит, сразу как стемнело. Странно, конечно, что они в такое время поглощали сандвичи. Наверно, намеревались остаться в доме на всю ночь. Кстати, о еде. Я собираюсь домой, надо одежду сменить, а то она у меня совсем промокла, да и позавтракать не вредно.
   — Ладно, — согласился шериф. — Загляну-ка я в ресторан и…
   — Скажешь тоже, в ресторан!
   — Угу. Понимаешь, у нас гостит сестра жены…
   Квинлен от души расхохотался:
   — Пошли ко мне… Нет, пожалуй, не надо. Если ты не сменишь мокрую одежду, то наверняка простудишься. Отправляйся к себе домой и переоденься в сухое.
   Шериф посмотрел на свои мокрые брюки и печально вздохнул.
   — Придется так и сделать, — нехотя согласился он.

Глава 5

   Часы еще не пробили девять, когда Берил увидела Роя Джаспера, который вышел из-за угла и направился к ее дому.
   Девушка метнулась к дверям, раскрыла их настежь и спорхнула со ступенек.
   Увидев ее, Рой приветливо помахал рукой.
   Они остановились на краю тротуара.
   — Рой, это ты!
   — Привет, Берил!
   Девушка быстро и жадно поцеловала его и тут же отстранилась.
   — Эй, минуточку, мне этого вовсе недостаточно после разлуки, — запротестовал разочарованный молодой человек.
   — Подожди, нас могут увидеть. Скажи, ты когда уехал из Форт-Бикслинга?
   — Вчера вечером, довольно поздно.
   — Не спал всю ночь?
   — Почти. Не мог попасть на автобус до полуночи. Уж очень много путешествующих в это время.
   — А откуда ты мне звонил?
   — Прямо от ворот части. Там снаружи много телефонных будок. А почему ты спрашиваешь?
   — Так просто. Давай немного подождем на улице, не будем входить в дом. Папа почти всю ночь занимался расследованием, промок насквозь, принял горячую ванну, переоделся и сейчас собирается на работу. Приди мы сейчас, мое семейство засыпет тебя вопросами. Давай пока посидим на перилах.
   — Прекрасно, — согласился Рой, — хотя сейчас не самая подходящая погода для таких посиделок. Дождь был?
   — Так, поморосил немного. Часа полтора, как кончился. Давай присядем. Может, закурим?
   — А может, поцелуемся, детка? Здесь нас никто не видит.
   Девушка с готовностью подставила губы.
   — Вот так-то лучше. Дорогая, что все-таки случилось?
   — Дай мне на тебя посмотреть. Что слышно насчет демобилизации?
   — Еще не знаю. Кажется, дело может выгореть.
   — Не угостишь меня сигареткой?
   Рой небрежным жестом достал серебряный портсигар, поддел большим пальцем крышку и протянул Берил.
   — Рой, не может быть! — вскрикнула она. Парень с удивлением взглянул на девушку.
   — Ведь это тот портсигар, который я подарила тебе на Рождество.
   — Конечно, а что тут странного?
   — Я… я думала, что ты его потерял. Рой недовольно нахмурил брови:
   — С чего это, интересно, тебя посетила столь странная мысль? И вообще, ты действительно хочешь закурить?
   — Конечно. — Берил взяла сигарету.
   Молодой человек дал прикурить девушке, а потом зажег свою сигарету. Он небрежно сунул злополучный портсигар в карман, задумчиво глядя на подружку.
   — О чем ты думаешь? — серьезно спросил он.
   — Я… да ничего особенного… Послушай, Рой, сколько ты заплатил вчера за телефонный разговор?
   Парень запрокинул голову и расхохотался:
   — Ну ты даешь! Знаешь, я ведь действительно надул телефонную компанию. Пока ждал, разрешил одному парню позвонить с моего аппарата в ближайший город. Это стоило только двадцать пять центов. Наверное, телефонистка перепутала заказы. Во всяком случае, мне она велела заплатить двадцать пять центов, что я и сделал.
   — А как с тем парнем?
   — О нем не беспокойся, — ответил Рой. — С него не запросили больше двадцати пяти центов. Я, правда, чувствую себя неудобно. Надеюсь, компания не вычтет эти деньги из зарплаты телефонистки, но, сама понимаешь, дорогая, как это бывает. Я столько раз сам влипал, помнишь, когда в тот раз звонил из отеля?
   — В том случае не было вины телефонной компании. Просто девушка, дежурившая на коммутаторе отеля, вовремя не освободила линию, так что тебе, естественно, пришлось платить за все дополнительное время.
   — Ну ладно, ты права, — признал Рой. — Мне, конечно, было неловко, что я их надул, но делать нечего. Понимаешь, малышка, нас с тобой уже соединили и не хотелось тратить время на разговоры с телефонисткой, объяснять, что она ошиблась в мою пользу, просить ее проверить заказ. Я…
   Дверь отворилась. Джордж Квинлен успел сделать пару шагов, прежде чем краем глаза заметил парочку на перилах крыльца. Он, вздрогнув, обернулся, хмыкнул и сказал:
   — Не знал, что вы оба здесь. Привет, Рой. Когда приехал?
   — Только что.
   Квинлен подошел к нему и пожал руку.
   — Не спал всю ночь, — пояснил он, — поэтому немного дергаюсь. Уже позавтракал?
   — Да, спасибо, перекусил с час тому назад.
   — На столе остался кофе. Жена будет рада тебя видеть.
   — Сейчас идем, — сказала Берил и, улыбнувшись отцу, добавила: — Предупреди маму, ладно?
   Помощник шерифа моментально оценил ситуацию:
   — Уже иду. Увидимся позже, Рой. — И он вернулся в дом.
   — Что тут случилось? — спросил молодой человек.
   — Убийство в доме старого Хигби. Как я поняла, жертвой оказалась блондинка моего возраста, ее убили ножом в спину.
   — В доме Хигби? — нахмурился Рой.
   — Да, там. Усадьбу купил Сэм Бекет, а когда начал пахать, нашел тело.
   — Бекет? — переспросил Рой, как будто стараясь что-то вспомнить. — Ах да. Сэм Бекет, я его знаю. А что, интересно, могла делать девушка в доме Хигби?
   — Никто не знает. Не представляют даже, кто она такая.
   Джаспер докурил свою сигарету. Почти механически он открыл портсигар, достал еще одну и прикурил ее от первой.
   — Надеюсь, все это займет на некоторое время твоего папочку, — сказал он. — Как насчет того, чтобы войти и выпить кофе, дорогая?

Глава 6

   Сидя за чашкой кофе, шериф просматривал утренний выпуск «Роквильской газеты».
   Газету подписали к печати около двух часов ночи, так что, несмотря на крупные заголовки и жирный шрифт, было ясно: об убийстве известно мало.
   Элдон знал, что редакция враждебно настроена по отношению к администрации графства в целом и к нему самому в частности, но газета давала хороший обзор новостей, хотя и позволяла себе от случая к случаю подпустить в репортажах какую-нибудь шпильку.
   Билл быстро прочитал сообщения, а затем стал медленно перечитывать их, создавая видимость занятости, которая могла удержать его «любимую» свояченицу от разговоров.
   В конце концов Дорис не выдержала. — Знаешь, если бы спросили меня, то я бы сказала, что вас кто-то разыгрывает, — с апломбом заявила она.
   Молчанием шериф вежливо давал даме понять, что ее мнением никто не интересуется.
   — Или, — нимало не смутившись, продолжила Дорис, — вы просто выставляете себя дураками.
   — Может быть, — односложно согласился шериф.
   — Не будешь ли ты так добр, Билл Элдон, и не объяснишь ли мне, как человек может пройти по мокрой свежевспаханной земле и не оставить никаких следов?
   — Я и не говорил, что такое возможно.
   — А в газете пишут, что так оно и было.
   — За газету я не отвечаю.
   — А о тебе лично они отзываются, как о замшелой древности.
   — У нас с редакцией разные политические взгляды.
   — Да уж, на пьедестал тебя не возводят.
   — До сегодняшнего дня газета ничего особенного себе не позволяла.
   — А я и не говорю о сегодняшнем происшествии. Они вообще в последнее время пишут о тебе недоброжелательно.
   — Я считаю редакцию вполне дружелюбной.
   — Держись подальше от таких друзей. Шериф промолчал.
   — Мне кажется, — раздраженно настаивала женщина, — будь ты поэнергичнее, тебя бы больше уважали.
   Элдон усмехнулся:
   — Невозможно добиться уважения от оппозиционной политической партии… во всяком случае, не публичного и не в печати. Им не угодишь. Если ты делаешь что-то медленно, то ты настоящее ископаемое. Если ты энергичен, значит, пытаешься скрыть свою некомпетентность за завесой истерической суеты.