Гарднер Эрл Стенли. Золото поступает в слитках

   — Повтори еще разок.
   Она надулась, задрав нос и подбородок.
   — Ну, что ж, в таком случае… — протянул я, свертывая банкнот и пряча его в карман. Она взглянула на лифт и вновь склонилась ко мне, прошептав:
   — Джед Рингоулд, четвертый этаж, номер девятнадцать. Только ради Бога, никому ни слова о том, что я вам сказала. И не вламывайтесь к нему без стука. Его красотка только что поднялась наверх.
   Я отдал ей десятку.
   Портье пристально смотрел на меня, поэтому я еще немного покружил вокруг киоска.
   — Что с ним такое? — поинтересовался я.
   — Ревность, — ответила она с гримаской.
   Я постучал по прилавку рукой в перчатке.
   — О’кей, — сказал я, — дайте мне парочку пачек вот этих.
   Взяв сигареты, я приблизился к конторке портье.
   — Покер вконец измотал меня. Хочу улизнуть на пару часиков и поспать, а затем вернуться к игре. У вас есть что-нибудь подходящее, скажем, на четвертом этаже?
   — Семьдесят первый номер.
   — Где он находится?
   — Угловой.
   — Не подойдет.
   — Двадцатый?
   — Братец, я немного суеверен в отношении чисел, — сказал я. — Четвертый этаж, двадцатый номер — звучит неплохо, только это четное число. Не свободны ли семнадцатый, девятнадцатый или двадцать первый?
   — Могу предложить двадцать первый.
   — Сколько?
   — Три доллара.
   — С ванной?
   — Конечно.
   Я вынул и положил на конторку три доллара. Он нажал кнопку звонка и позвал:
   — Бой!
   Из лифта вышел мальчик. Портье вручил ему ключ и обратился ко мне:
   — Вам следует зарегистрироваться, мистер… э?..
   — Смит, — представился я. — Джон Смит. Запишите. Я иду спать.
   Мальчик, заметив, что я без багажа, посмотрел на меня искоса. Я протянул ему двадцать пять центов:
   — Возьми, паренек, и улыбнись.
   Он обнажил зубы, нажал на кнопку лифта и поднял меня на четвертый этаж.
   — Работаешь всю ночь? — поинтересовался я.
   — Нет. До одиннадцати.
   — А как же лифт?
   — Переходит на автоматику.
   — Послушай, сынок, — вновь обратился я к нему, — я не хочу, чтобы меня беспокоили. Я долго просидел за картами и очень устал.
   — Повесьте табличку на дверь, и никто вас не побеспокоит.
   — Есть в отеле игроки? — осведомился я.
   — Нет, но если вы хотите хорошенькую…
   — Нет, — сказал я.
   Вероятно, он решил, что я еще передумаю, и потому несколько помедлил, вытаскивая картонку с надписью:
   «Прошу не беспокоить». Затем опустил тяжелые шторы и включил свет в ванной.
   Избавившись наконец от него, я повесил картон на наружную ручку двери, запер дверь и закрыл ее на задвижку, везде выключил свет. Потом подошел к внутренней двери, ведущей в девятнадцатый номер, и, встав на колени, принялся за работу. На руках у меня были легкие перчатки.
   Самое подходящее место, для того чтобы просверлить отверстие в двери комнаты отеля, — это обычно верхний угол нижней филенки. Дверь здесь тоньше, и маленькая дырочка не привлекает к себе внимания. Нож, имеющий в комплекте серповидное лезвие, может в случае нужды использоваться как сверло.
   Вооруженный таким ножом, я сверлил дверь, чувствуя себя грязным соглядатаем. Но человек вынужден чем-то зарабатывать себе на хлеб, тем более когда он зависит от Берты Кул. Угрызения совести не помешали мне быстро просверлить дырочку и прильнуть к ней глазами.
   Альта сидела на кушетке и плакала. В большом кресле напротив нее курил мужчина. Слезы девушки, казалось, ничуть не трогали его. Я почти не видел мужчину.
   Виднелись только его ноги до бедер и иногда — попадавшая в поле зрения рука, двигавшаяся с зажатой в ней сигаретой вверх и вниз и ложившаяся на подлокотник.
   Наконец Альта перестала плакать. Я видел движение ее губ, но не слышал слов. Девушка не казалась рассерженной или возмущенной, скорее подавленной.
   Мужчина, по-видимому, тоже ненадолго включился в разговор. Затем дернулась рука с зажатой в ней сигаретой. Секундой позже появилась другая рука, державшая конверт. Мужчина протянул его Альте. Та взяла конверт, даже не глянув, что находится в нем. Альта, похоже, очень спешила. Она открыла сумочку, вытащила оттуда продолговатую тоновую бумагу и отдала мужчине, опустившему ее в карман пиджака.
   Альта поспешно встала, попрощалась и затем исчезла из моего поля зрения.
   Мужчина, как видно, старался побыстрее выпроводить гостью. Он поднялся, быстро пересек комнату. Дверь отворилась и захлопнулась. Она была расположена прямо напротив лифта. Я услышал дребезжание поднимающегося лифта, звук отворяющейся и закрывающейся двери.
   Мужчина вернулся к себе в комнату.
   Я поднялся с колен, отряхнул брюки и внезапно заметил, что дверь между номерами не заперта на задвижку. Медленно и беззвучно я стал поворачивать ручку дверного замка. Повернув ее до отказа, слегка нажал на дверь и несильно ее толкнул. Дверь чуть-чуть подалась.
   Следовательно, все это время она не была заперта. Это уже кое-что значило. Сначала я решил распахнуть ее и войти в соседний номер, но потом передумал. Я притворил дверь, тихонько повернув ручку так, чтобы не щелкнул замок, и запер ее на задвижку с моей стороны.
   Это был скверный отель с потертыми коврами и выцветшими кружевными занавесками. Прореха в белом покрывале на постели была заштопана. Дверь между номерами была плохо подогнана и плохо закреплена. Пока я разглядывал ее, ручка медленно повернулась. Кто-то пытался открыть дверь, но не повторил попытку.
   Я вышел в коридор, сунул ключ от двери в карман и постучал в девятнадцатый номер.
   Я услышал скрип стула, шаги.
   — Кто там? — спросил мужской голос.
   — Лэм, — ответил я.
   — Я вас не знаю.
   — Послание от шефа.
   Он открыл дверь и с порога уставился на меня.
   Это был крупный, на вид добродушный парень, уверенный в своей физической силе. Густые брови срослись на переносице. Глаза глубокой охряной окраски казались почти черными. Чтобы смотреть ему в лицо, мне приходилось слегка задирать голову.
   — Кто вы такой, черт возьми? — спросил он.
   — Скажу, когда войду.
   Он пропустил меня в комнату.
   — Садитесь, — пригласил он, устроившись в кресле, где сидел во время свидания с Альтой. Он положил ноги на стул, собрался закурить и полюбопытствовал:
   — Как, вы сказали, ваше имя?
   — Дональд Лэм.
   — Мне это ни о чем не говорит.
   — Конечно, мы ведь никогда не встречались, — согласился я.
   — Об этом можете не говорить. У меня прекрасная память на лица. Вы сказали, у вас поручение ко мне?
   — Да.
   — От шефа?
   — Да.
   — Кого вы имеете в виду?
   — Шефа полиции.
   В этот момент он зажигал сигарету, и спичка дрогнула. Он не смотрел на меня, пока не сделал глубокой затяжки, затем его охряные глаза повернулись в мою сторону.
   — Выкладывай.
   — Послание касается состояния вашего здоровья.
   — У меня прекрасное здоровье. И таким останется.
   Ну, черт возьми, что за поручение?
   — Не получайте денег по чеку.
   — По какому еще чеку?
   — Тому, который вам только что вручили.
   — Вы чертовски нахальны.
   — Дружище, — сказал я, — вы уже получили по чекам наличными двадцать тысяч долларов через посредство «Этли эмьюзмент корпорейшн». Двадцать кусков — это многовато. Сейчас в правом кармане у вас еще один чек. Как только вы отдадите его мне, я уберусь отсюда.
   Он впился в меня глазами так пристально, словно я был редкостной тропической рыбкой, плавающей в аквариуме.
   — Любопытно, — сказал он. — Да кто вы такой, черт побери?
   — Я уже говорил вам, кто я такой и чего хочу. Итак, что вы намерены предпринять?
   — Я намерен через десять секунд вышвырнуть вас отсюда.
   Он вскочил с кресла и распахнул дверь.
   — Вон!
   Я тоже поднялся и выбрал место, где мог бы использовать красивый прием — выбросить правую руку вверх, изогнуться и перебросить его через свою голову.
   Он подкрадывался ко мне очень осторожно.
   Я выжидал, двигая правой рукой.
   Однако то, что произошло затем, нисколько не походило на мои упражнения с Хашитой. Он рванулся и приблизился ко мне сбоку. Одна рука схватила меня за воротник пиджака, вторая — за бедро. Я пытался сопротивляться, но с таким же успехом мог бы стараться сдвинуть с рельсов тяжело груженный состав. Я вылетел из комнаты так стремительно, что у меня засвистело в ушах. Я выбросил вперед руку, чтобы смягчить удар тела о противоположную стену коридора, но вместо этого ухватился за край почтового ящика, находившегося возле лифта. Мой противник настиг меня здесь, оторвал от ящика, развернул и дал мне пинка левой ногой.
   Я узнал теперь, как чувствует себя футбольный мяч после хорошего удара по нему.
   Удар был так силен, что я по инерции пролетел футов двадцать, прежде чем растянулся на животе и услышал, как Рингоулд вернулся к себе и запер дверь. Я захромал по коридору, завернул за угол в поисках лестницы и, не найдя ее, побрел назад.
   До поворота оставалось еще футов двадцать, когда прогремели три выстрела. Секунду или две спустя кто-то пробежал в другой конец коридора.
   Я заковылял быстрее. Прямоугольный луч света падал на распахнутые настежь двери девятнадцатого номера. Я, взглянул на часы — одиннадцать шестнадцать.
   Мальчик-лифтер уже закончил дежурство и ушел, включив автоматику.
   Я нажал кнопку и, как только лифт начал подниматься, на цыпочках вошел в номер.
   Тело Рингоулда было распростерто у порога ванной комнаты. Голова откинута назад, руки изогнуты под каким-то невообразимым углом. Одно колено — в ванной, левая рука протянута к двери моего номера.
   В правом кармане пиджака я нащупал плотный, продолговатый лист бумаги. Рассматривать его было некогда. Я вынул лист, засунул в карман и направился к выходу. В прихожей горел свет. Я выключил его и постоял, осторожно выглядывая в коридор. Женщина средних лет с мелкими кудряшками на голове выглянула из своего номера.
   — Вы слышали, кажется, кто-то стрелял? — окликнул я ее.
   — Да, — отозвалась она.
   Я ткнул пальцем в двадцать первый номер:
   — Думаю, это там. Пойду посмотрю.
   Женщина продолжала стоять в дверях. Я обошел лифт и прокричал оттуда:
   — Здесь висит табличка с просьбой не тревожить.
   Полагаю, лучше спуститься вниз, к портье.
   Лифт ждал меня. Я спустился на второй этаж, вылез и затаился. Прошло не меньше минуты, прежде чем я услышал, как кабина лифта спускается на первый этаж, а затем, раскачиваясь и кряхтя, возвращается наверх. Табло показало, что лифт остановился на четвертом. Я спустился в вестибюль. Портье отсутствовал. Девушка-блондинка в табачном киоске рассматривала журнал мод. Ее челюсти двигались в медленном ритме жующего резинку человека. Она оторвалась было от своего занятия, рассеянно взглянула на меня и вернулась к журналу.
   Когда я очутился на улице, я наконец вытащил бумагу из кармана и рассмотрел ее. Это был подписанный Альтой Эшбьюри чек на предъявителя на десять тысяч долларов.
   Положив чек в карман, я отправился туда, где Берта поставила свою машину. Там никого не было. Я подождал немного, но так и не обнаружил никаких признаков присутствия Берты. Я прошел три квартала, подхватил такси, назвал адрес железнодорожного вокзала.
   Добравшись туда, бросил ключ от номера в отеле в почтовый ящик, взял другое такси, назвав на этот раз адрес шикарного номера отеля в трех кварталах от дома Эшбьюри. Расплатившись с водителем, я побрел к дому.
   Дворецкий был еще на ногах. Он впустил меня, хотя Эшбьюри дал мне ключ от входной двери.
   — Мисс Эшбьюри вернулась?
   — Да, сэр. Она пришла минут десять назад.
   — Передайте ей, что я жду ее на веранде. У меня важное дело.
   Альта появилась минут через пять.
   — Нам не о чем говорить, — объявила она, вздернув подбородок. — И никакие объяснения неуместны.
   — Все же присядьте, — пригласил я.
   Она поколебалась, но села.
   — Я намерен предупредить вас кое о чем, — сказал я, — и хочу, чтобы вы хорошенько запомнили мои слова. Мой совет понадобится вам завтра. К вечеру вы устали и занервничали, поэтому отменили назначенное свидание. Отправились в кино, но не дождавшись конца фильма, вернулись домой. Понятно?
   — Я пришла сюда, — волнуясь, заговорила Альта, — чтобы покончить со всем этим. Я ненавижу шпионаж и всех тех, кто сует нос в чужие дела. Вероятно, моя мачеха наняла вас, чтобы выведать мои чувства по отношению к ней. Что ж, она их узнает. Я могла бы сказать ей об этом прямо в лицо, но поскольку здесь замешаны вы…
   — Спуститесь на землю, — устало сказал я. — Я действительно детектив. Но меня наняли для того, чтобы защищать вас.
   — Защищать меня?
   — Да.
   — Я не нуждаюсь в защите.
   — Вам только это кажется. Запомните же, что я вам сказал. Вы устали и нервничали. Вы отменили встречу.
   Вы отправились в кино, но ушли оттуда раньше, чем закончилась картина. Вы нигде больше не были.
   Она недоуменно уставилась на меня.
   Я вынул из кармана чек.
   — Вы, вероятно, не заботитесь о том, чтобы хранить квитанции при таких мизерных выплатах, как десять тысяч долларов, не так ли?
   Ее лицо побелело. Она не отрывала глаз от чека. Я достал спичку, поджег уголок чека, удерживая его за другой угол, пока пламя не обожгло мне пальцы. Пепел я бросил в пепельницу и растер в порошок.
   — Доброй ночи. — Я направился к лестнице.
   Она молчала, пока я не вышел за дверь.
   — Дональд! — крикнула она. Это был вопль отчаяния.
   Я не обернулся, притворил за собой дверь и отправился спать. Я не хотел говорить Альте об убийстве. Она все равно узнает об этом из газет или когда полицейские пристанут к ней с расспросами. Если кто-нибудь в отеле узнал Альту и копы возьмутся за нее как следует, ей придется так или иначе выражать удивление, горе, облегчение или любые другие подходящие к данной ситуации чувства.
   Я же был полностью опустошен и отчаянно нуждался в отдыхе.

Глава 5

   В три часа ночи взвыли полицейские сирены. Я встал и начал было одеваться, чтобы быть под рукой, когда начнут разворачиваться события. Но, вспомнив о своем положении в доме, снова улегся.
   Однако копы охотились вовсе не за Альтой. Они гремели у входной двери, пока не поднялся Генри Эшбьюри. Оказалось, им нужен Роберт Тиндл. Я натянул поверх пижамы брюки, накинул пиджак и на цыпочках выскользнул на площадку лестницы сразу же вслед за тем, как Тиндл спустился вниз, в библиотеку. Копы не старались приглушать свои голоса и не тянули резину.
   Они хотели знать, был ли знаком Тиндл с человеком по имени Джед Рингоулд.
   — Ну, конечно, — сказал Тиндл. — Он работает в нашей компании.
   — Вам известно его местонахождение?
   — Нет. Адрес есть в нашем офисе. А почему вы спрашиваете? Что он натворил?
   — Он ничего не натворил, — угрюмо отозвался полицейский. — Когда вы видели его в последний раз?
   — Я не видел его уже три или четыре дня.
   — Чем он у вас занимается?
   — Он торгует недвижимостью. Он, собственно, своего рода разведчик. Собирает различные сведения, составляет проспекты, устанавливает местонахождение и границы участков.
   — А какая недвижимость?
   — Участки для ведения горных работ.
   — Какая компания?
   — «Фоклоузд фармз андерайтез компани».
   — Что это за компания?
   — Для более подробной информации, — заявил Тиндл, — я должен… — он замялся, будто внезапно что-то вспомнив, — связаться с нашим юридическим отделом. Наш поверенный — Лейтон Крумвезер, его офис находится в «Фиделити-Билдинг».
   — А почему вы сами не можете ответить на этот вопрос?
   — С ним связаны разные юридические тонкости, и при моем статусе одного из руководителей корпорации я невольно могу втянуть ее в какую-нибудь судебную тяжбу. — Тон Роберта стал более дружеским, и он добавил: — Если вы сообщите мне, что, собственно, — вам угодно, я предоставлю дополнительные сведения. Адвокат не раз предупреждал меня о том, чтобы я не говорил лишнего.
   Ведь мои слова могут обернуться против корпорации.
   Есть масса технических, юридических деталей, которые…
   — Хватит! — прервал его коп. — Рингоулд убит. Вам что-нибудь известно об этом?
   — Убит!
   — Да.
   — Боже мой, кто же убийца?
   — Мы пока не знаем.
   — Когда его убили?
   — Вчера вечером, около одиннадцати часов.
   — Ужасный удар для меня. Я не был с ним знаком близко, но ведь мы вместе работали. Паркер Стоулд и я говорили о нем совсем недавно — должно быть, как раз в то время, когда случилось убийство.
   — Кто такой Паркер Стоулд?
   — Один из моих помощников.
   — Где вы находились, когда происходил этот разговор?
   — У себя в офисе. Стоулд и я болтали, составляли планы по продаже недвижимости.
   — Ол-райт, были у Рингоулда враги?
   — Я не в курсе дела. Моя работа касается экономической политики корпорации. Персоналом управляет мистер Бернард Картер.
   Копы задали еще несколько вопросов и уехали.
   Я заметил, как Альта на цыпочках вышла из своей комнаты. Я мягко втолкнул ее обратно.
   — Все в порядке, — сказал я. — Идите спать. Они хотели видеть Боба.
   — Зачем?
   — Кажется, Рингоулд работал на Боба.
   — Но зачем им понадобился Боб?
   Я счел момент подходящим.
   — Рингоулда убили.
   Она стояла, словно окаменев, безмолвная и почти бездыханная, губы ее побелели.
   — Вы! — наконец произнесла она. — Боже, Боже, Дональд, только не вы! Вы не…
   Я покачал головой.
   — Но вы должны были. В противном случае вы бы не смогли раздобыть…
   — Замолчите! — оборвал я.
   Она приблизилась ко мне, точно во сне. Холодные пальцы коснулись моей ладони.
   — Кем, вы думаете, он был для меня?
   — Я ничего не думаю.
   — Но почему вы, почему вы…
   — Послушайте, глупышка, — сказал я, — я сделал все возможное, чтобы выгородить вас. Понятно? Подумайте, как обстояли бы дела, найди они у Рингоулда ваш чек.
   Я видел, что она напряженно размышляет.
   — Идите спать, — повторил я. — Впрочем… подождите минутку. Спуститесь вниз. Спросите, что случилось, из-за чего весь этот шум. Вам объяснят. Все в доме взволнованы, обсуждают происшествие. Никто не заметит выражения вашего лица, не запомнит ваших слов и вообще вашей реакции. Утром к вам будут более внимательны. Кто-нибудь из домашних знает, что вы были знакомы с Рингоулдом?
   — Никто.
   — Вы и раньше встречались с ним?
   — Нет.
   — Если вас спросят об этом, обойдите вопрос. Ясно?
   Но не лгите — пока еще не требуется.
   — Но как же мне не ответить, если меня спросят?
   — По-прежнему задавайте вопросы сами. Это лучший способ уйти от ответа. Спросите мачеху, зачем им потребовался Тиндл в такое позднее время, ночью… Спрашивайте всех о чем угодно, но не суйте голову в петлю.