Когда вода сомкнулась над его головой, что-то ударило его по ноге, и та онемела. Море потянуло в себя Эйлин, но он крепко, обеими руками, держал ее до тех пор, пока они не вынырнули на поверхность. Она кашляла и всхлипывала, а он поддерживал ее из последних сил.
Они находились посреди плавающих обломков. Яхты больше не было. Не было и двух кораблей, звук их моторов исчезал и растворялся во мраке.
Они были одни темной ночью в черном океане.
3
Поначалу Ян не смог полностью оценить опасность их положения. Эйлин рыдала и кашляла, и было достаточно трудно удерживать над водой как ее голову, так и свою. Вокруг них, в воде, плавали обломки, и они выглядели черными, и он, раздвигая в сторону массу веревок, наткнулся гребущей пятерней на подушку. Она держалась довольно высоко над водой и была, очевидно, предназначена для плавания. Увидев, что женщина пришла в себя, и голова ее находится над водой, он стал искать вторую подушку.
– Вернись! – закричала она в панике.
– Не беспокойся! Мне нужно кое-что плавучее найти для себя.
Он без труда обнаружил подушку и поплыл обратно, ориентируясь на ее перепуганный голос.
– Я уже здесь. Все хорошо.
– Что хорошо? Мы здесь погибнем, утонем! Я знаю.
Он не смог ответить ободряюще, потому что испытывал жуткое чувство, что она права.
– Нас найдут! – сказал он наконец. – Корабли вернутся или радируют о помощи. Вот увидишь. А пока поплыли к берегу. Он недалеко.
– Куда нам плыть?
Это был хороший вопрос, и Ян был далек от уверенности, что сможет ответить правильно. Луна уже поднялась над головой, под вуалью высоких облаков. И с того места, где они находились – по горло в воде – огни отеля уже не были видны.
– Туда, – сказал он, толкая ее вперед и пытаясь придать голосу уверенную интонацию.
Корабли не вернулись, до берега было несколько миль – даже если они плыли в верном направлении, в чем он весьма сомневался – и постепенно они замерзали. И уставали. Эйлин была в полуобморочном состоянии; он чувствовал, что она может уронить голову, и вскоре он перестал плыть, чтобы повыше поднять ее на подушку.
Будет ли с ними покончено до утра? Именно эта мысль не отпускала его. Им не доплыть до берега. Сколько сейчас времени? Возможно, даже полночь еще не минула. А ночи зимой долгие. Вода не такая уж теплая. Он вновь стал бить по воде ногами, чтобы разогнать кровь, чтобы хоть немного согреться. Но кожа Эйлин под его ладонью становилась все холоднее и холоднее, а дыхание ее ослабело. Если она умрет, то это будет его вина, ведь он привез ее сюда, подверг ее жизнь риску. Но если она умрет, он обязательно заплатит за свою ошибку. Ведь ему тоже не пережить зарю. И даже, если это удастся, смогут ли его найти спасатели?
Темные мысли вились в голове, и подавленность нарастала. Может быть, легче будет сейчас сдаться, пойти ко дну, всему положить конец? Но все же, когда эта мысль пришла в голову, он в гневе забился, отгоняя ее в мокрую тьму. Погибнуть он может – но не путем самоубийства. И все же ноги уставали быстро, и он прекратил тщетные усилия и позволил ногам опуститься под воду. Придерживая Эйлин за холодные плечи, он прижался лицом к ее лицу. Не смерть ли близится?
Что-то толкнуло его под ноги, и он в ужасе поджал колени. Мысль о невидимом существе внизу была страшна, как ночной кошмар. Акула? Есть ли в этом море акулы? он не знал.
Оно вновь прикоснулось к нему, твердое, неодержимо поднимающееся. Спастись было некуда. Оно было везде, во всех направлениях, и, куда бы он ни взглянул, пути для бегства не было.
Ян ударил кулаком в приступе ужаса, и разбил костяшки о жесткий металл.
Затем они оказались над водой, на какой-то площадке, и ветер хлестнул холодом по мокрой коже. И еще было потрясение, когда он узнал – и тогда он закричал во весь голос:
– Субмарина!
Крушение было замечено, никаких сомнений. Субмарины не имеют привычки подниматься под ногами одиноких пловцов по ночам просто благодаря случайности. Инфракрасный или, возможно, микроимпульсный радар. Он осторожно уложил Эйлин на мокрый настил, положив ей под голову подушку.
– Эгей! – позвал он, стуча кулаком по конической рубке. Дверь, скорее всего, была с другой стороны.
Ян начал неуверенно обходить вокруг, как вдруг появилось черное отверстие, и из него стали выбираться люди. Один из них склонился над Эйлин и вонзил ей в ногу что-то блестящее.
– Что вы делаете, черт бы вас подрал? – заорал Ян, бросившись к ним; в одно мгновение облегчение сменилось яростью.
Ближайшая фигура быстро повернулась, подняла что-то в руке и направила на него.
Он подался назад, схватил руку и сильно сжал. Человек удивлено заворчал, и вдруг глаза его расширились. Он сделал безуспешную попытку освободиться, затем обмяк. Ян оттолкнул его в сторону и повернулся к остальным, сжав кулаки, готовый к бою.
Они окружили его, готовясь напасть, переговариваясь друг с другом гортанными голосами.
– А, черт, – сказал один из них, выпрямляясь и руками оттесняя других назад. – Хватит драк, их у нас было достаточно.
– Но не можем же мы…
– Можем. Остыньте… – он повернулся к Яну. – Вы тоже…
– Что вы с ней сделали?
– Ничего особенного. Укол снотворного. У бедняги Ота и для вас был шприц, но вы закатили ему дозу, предназначенную для вас.
– Вы не принудите меня ни к чему.
– Не будьте дураком! – закричал человек в гневе. – Мы могли оставить вас тонуть, но поднялись, чтобы спасти ваши жизни. Каждую секунду на поверхности мы подвергаемся опасности. Оставайтесь здесь, если хотите.
Он повернулся и последовал за остальными в люк, помогая нести остающуюся без сознания Эйлин. Ян помедлил лишь мгновение, затем пошел за ними. Он по-прежнему не собирался идти на самоубийство.
В отсеке он заморгал от яркого красного света; фигуры, похожие на красных дьяволов, окружили его. Несколько секунд, пока задраивали люк, на него не обращали внимания – звучали приказы, палуба резко вздрагивала. Когда они благополучно опустились по воду, человек, говоривший с ним наверху, оторвался от перископа и махнул рукой, показывая на дверь в конце отсека.
– Отправляйтесь в мою каюту. Там получите какую-нибудь сухую одежду и выпьете что-нибудь согревающее. О девушке тоже позаботятся, не беспокойтесь.
Ян сидел на краю опрятно заправленной койки, радуясь теплу одеяла на плечах, но все еще сильно дрожа. В руках он держал чашку, из которой с благодарностью прихлебывал сладкий чай. Спасший – или пленивший? – его человек, сидя в кресле напротив, раскуривал трубку. Ему было за пятьдесят. Русые волосы, загорелая кожа. Одет в форму цвета хаки, с эполетами.
– Я – капитан Тэчьюр, – сказал он, выпуская облако едкого дыма. – Могу я узнать ваше имя?
– Кулозик. Ян Кулозик. Кто вы, и что вы делаете здесь? И почему вы пытались нас усыпить?
– Такой поворот дела выглядел разумным. Мы не хотели оставить вас тонуть, и предложение вашего спасения было встречено с заметным энтузиазмом. Мы не убийцы, хотя ваше спасение может повлечь за собой последствия, весьма не желательные для нас. В конце концов были предложены и одобрены уколы снотворного. А что еще нам было делать? Но, видимо, в таких делах мы не профессионалы, поэтому Ота получил укол, предназначенный вам, и теперь ему самому потребовалась необходимость хорошенько вздремнуть.
– Кто вы? – вновь спросил Ян, глядя на незнакомую форму, на ряды книг вдоль стен, на буквы названий, подобных которым он никогда не встречал. Капитан Тэчьюр тяжело вздохнул. – Израильские ВМС приветствуют вас на борту.
– Спасибо. И спасибо также за спасение наших жизней. Мне непонятно лишь, почему вас так беспокоило то, что мы увидим вас. Если вы находитесь на службе Совета Безопасности ООН, я буду держать рот на замке. Я знаю, что такое охрана безопасности.
– Прошу вас, мистер Кулозик, достаточно, – капитан Тэчьюр поднял руку, останавливая его. – Вы говорите, не учитывая политической ситуации.
– Не учитывая!? Я не прол. Мое образование состоит из двух степеней.
Брови капитана одобрительно приподнялись, когда он услышал о степенях, хотя непохоже было, что он чересчур этим взволнован.
– Я не имею в виду технический опыт, который, я уверен, у вас весьма значителен. Я говорю о некоторых изъянах в вашем знании истории, обусловленном искаженными фактами, аккуратно внесенными в ваши учебники.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, капитан Тэчьюр. В образовательной системе Британии отсутствует цензура. В Соединенных Штатах она, возможно, есть, но не у нас. Я обладаю свободой выбора любых книг в библиотеках и компьютерных распечаток. И в любом количестве.
– Очень убедительно, – сказал капитан, отнюдь не выглядевший убежденным. – У меня нет намерений спорить с вами о политике в это время суток и в этой обстановке. Я хочу сообщить вам лишь тот непреложный факт, что Израиль не является основным конклавом фабрик и ферм, как вас тому учат в школах. Это свободная, независимая нация – пожалуй, она одна такая осталось на земном шаре.
Но мы можем хранить независимость лишь до тех пор, пока не оставим своего места или пока о нашем существовании не узнает кто-либо, кроме правящих сил вашего мира. Вот какова опасность, с которой мы сталкиваемся, спасая вас. Ваше знание о нашем существовании, а особенно здесь, под водой, где нам быть не положено, может причинить нам огромный ущерб. Это может привести даже к ядерному уничтожению нашей страны. Наше существование никогда не доставляло счастья вашим правителям. Знай они, что останутся безнаказанными, они уже завтра стерли бы нас с лица земли…
Зазвонил телефон, и капитан Тэчьюр снял трубку. Он выслушал и что-то пробормотал в ответ.
–Во мне возникла нужда, – сказал он, вставая. – Устраивайтесь поудобнее. В термосе есть еще чай. О, господи, что же происходит? Ян пил крепкий чай, бессознательно поглаживая черные и желтые синяки, начавшие уже появляться на ногах. Но эта субмарина находилась здесь, и действия командира были очень загадочными, и они явно были чем-то встревожены. Он пожалел, что так сильно устал, и что мысли словно заволакивает пеленой.
– Вам уже лучше? – спросила девушка, выскальзывая из-за портьеры, закрывавшей дверь. Затем она села в капитанское кресло. У нее были светлые волосы и зеленые глаза, и она была очень привлекательно. Одета она была в рубашку и шорты цвета хаки, ноги – загорелые и гладкие, и Ян с некоторым смущением оторвал от них взгляд.
– Меня зовут Сара, а вас – Ян Кулозик. Могу я что-нибудь для вас сделать?
– Нет, нет, спасибо. Хотя, погодите. Вы можете дать мне кое-какую информацию. Что это были за корабли, которые потопили нашу яхту? Я намерен требовать ответа за это преступление!
– Я не знаю!
Но она больше ничего не добавила. Лишь сидела и спокойно смотрела на него. Молчание длилось до тех пор, пока он не понял, что все, что она намеревалась ему сказать, она сказала.
– Вы что, не хотите со мной говорить об этом? – спросил он.
– Нет. Это для вашей же пользы. Если вы как-нибудь обнаружите ваше знание, служба безопасности немедленно внесет вас в списки подозреваемых, и за вами установят наблюдение. И не видать вам больше ничего – ни карьеры, ни продвижения – до конца ваших дней.
– Боюсь, Сара, что вам очень мало известно о моей стране. Да, у нас есть Служба Безопасности, и мой двоюродный брат – там офицер довольно высокого ранга. Но ничего такого, о чем вы говорите, у нас нет. Разве что для пролов, быть может, если они начинают причинять хлопоты… За ними нужен надзор. Но для кого-либо в моем положении…
– А что у вас за положение?
– Я инженер, из хорошей семьи. У меня прекрасные связи…
– Понятно. Один из угнетателей. Рабовладелец.
– Меня оскорбляют эти домыслы…
– Это вовсе не домыслы. Лишь констатация факта. У вас свой тип общественного устройства, у нас – свой. Демократия. Быть может, это слово вам никогда не приходилось слышать. Но это несущественно, поскольку мы, вероятно, последняя демократия в мире. Мы сами правим собой и все мы равны. В противоположность вашему рабовладельческому обществу, где все рождаются неравными и такими же живут и умирают, потому что ничего не могут изменить. С вашей точки зрения, я уверена, это выглядит не слишком плохо. Потому что вы среди тех, кто наверху. Но ваше положение может измениться очень быстро, если вы попадете под подозрение. В вашем обществе вертикальное движение существует только в одном направлении – вниз.
Ян угрюмо рассмеялся.
– Чепуха!
– Вы всерьез в этом уверены? Хорошо! Я расскажу вам о кораблях. В Красном море весьма распространена перевозка наркотиков. Товар традиционно поступает с востока. Героин в основном. Вывозится он из Египта и из Турции. Когда появляется нужда – а ваши пролы всегда испытывают нужду – всегда находятся деньги и люди, которые их предоставляют. Через земли, которые мы контролируем, не пройдут никакие наркотики, мы следим за этим – это еще одна причина, по которой разрешается наше существование. Эта субмарина – один из дополнительных способов патрулирования. Пока контрабандисты держатся нас в стороне, мы на них тоже не обращаем внимания. Но ваши силы государственной безопасности тоже снаряжают патрули, и один из них гнался за контрабандистами, которые вас едва не угробили. А врезался в вас береговой охранник. Мы не думаем, что он заметил вас во тьме. В любом случае, они добрались до контрабандистов. Мы видели вспышку взрыва, и проследили за сторожевиком, который в одиночку вернулся в порт.
Ян покачал головой.
– Я никогда не слышал ни о чем подобном. У пролов есть и таблетки, и трава, в которой они нуждаются…
– Им нужны значительно более сильные наркотики, чтобы забыть о существовании, которое они влачат. А теперь, пожалуйста, перестаньте меня ежеминутно прерывать и повторять, что никогда ничего подобного не слышали. Я это знаю – и вот почему пытаюсь втолковать вам, что происходит. Мир в действительности совсем не такой, каким вам его показывают. Но это не имеет значения для вас, правящего меньшинства, сытого и богатого, в голодном мире. Но вы желаете узнать. И вот я объясняю вам, что Израиль – свободная и независимая страна. Когда была выкачена вся арабская нефть, мир повернулся спиной к Ближнему Востоку, радуясь, что, по крайней мере, он сбросил с плеч бремя богатых шейхов. Но мы были там постоянно, а арабы не уходили… Они вновь предприняли попытку вторжения, но без материальной помощи со стороны победить не смогли. Нам же с большим трудом удалось удержать свои позиции. И когда положение стало ухудшаться, мы сделали все, от нас зависящее. Когда положение с арабским населением стабилизировалось, мы стали обучать их сельскохозяйственным ремеслам, свойственным этому региону, которые они забыли за годы финансового изобилия. К тому времени, когда мир обратил на нас внимание, мы создали устойчивое земледелие, добились полного самообеспечения. Мы могли даже экспортировать фрукты и овощи. А потом мы продемонстрировали, что наши ядерные ракеты ничуть не уступают их ракетам, и если они хотят нас уничтожить, им придется смириться с немалыми потерями. И эта ситуация сохраняется до сегодняшнего дня. Возможно, вся наша страна – гетто, но мы привыкли к жизни в гетто. И за своими стенами мы свободны.
Ян вновь начал протестовать, затем задумался и отхлебнул чая. Сара одобрительно кивнула.
– Теперь вы знаете. И ради собственного же благополучия не распространяйтесь об этом. И ради нашего благополучия я собираюсь попросить вас об услуге, но не понимаю подобной щепетильности. Никому не говорите об этой субмарине. Ради вашей же безопасности, в конце концов. Через несколько минут мы собираемся высадить вас на берег, на тот берег, куда вы могли бы выплыть после крушения. Там вас найдут. Девушка ничего не знает. Она явно без сознания, к тому же ей сделали укол. С ней будет все в порядке, врач сказал, что она вне опасности. С вами тоже будет все в порядке, если вы будете молчать. Будете?
– Да, конечно. Я ничего не скажу. Вы спасли нам жизнь. Но я все же думаю, что большая часть того, что вы наговорили – неправда.
– Это очень мило, – она придвинулась и похлопала его по руке. – Думайте, что хотите, ингилех, только держите на запоре свой большой готский рот.
Прежде, чем он успел что-либо ответить, она вышла за дверь. Капитан не вернулся, и никто больше не заговорил с ним до тех пор, пока его не подняли на палубу. Эйлин тоже вынесли наверх – все делалось в великой спешке, и вскоре их в шлюпке доставили на невидимый в неприглядной мгле берег.
4
– Абсолютный звук, чистый, как у скрипки, – сказал доктор. Он считывал показания с экрана. – Взгляните на кровяное давление – хотел бы я иметь такое же. С ЭКГ все в полном порядке. Ну что же. Я дам вам распечатку для вашего врача. – Он прикоснулся к контролю диагноста, и появилось полотно длинной ленты.
– Я не о себе боюсь, а о миссис Петтит.
– Прошу вас, успокойтесь, дорогой мой человек, – толстый доктор похлопал Яна по колену с симпатией, более чем профессиональной, Ян отодвинул ногу и холодно взглянул на него. – Она получила небольшую встряску, наглоталась морской воды, только и всего. Вы сможете увидеть ее, когда пожелаете. Но я бы посоветовал ей денек полежать в больнице, главным образом, чтобы отдохнуть, ведь в медицинском уходе она не нуждается. А вот и медицинские данные.
– Мне они не нужны. Отправьте их врачам моей компании для регистрации.
– Это сложно.
– Почему? У вас есть связь со спутниками, вы без труда можете позвонить. Я могу заплатить, если вы считаете, что это не входит в бюджет больницы.
– Не нужно! Разумеется, я немедленно этим займусь. Но сначала – ха – ха! – давайте вас рассупоним, – руки доктора задвигались, снимая с кожи Яна присоски, выдергивая иглу из вены, протирая кожи спиртом.
Ян натягивал брюки; в этот момент доктор распахнул дверь, и раздался знакомый голос:
– Вот ты где, живой и здоровый! А я уже встревожился!
– Смитти? Что ты тут делаешь?
Ян схватил ладонь двоюродного брата и с энтузиазмом пожал ее. Длинный нос, похожий на клюв, худые и жесткие черты – словно прикосновение дома среди округлой мягкости местных. Сергуд-Смит, похоже, был не меньше его рад встрече.
– Ну и напугал же ты меня! Я был в Италии на конференции, когда получил это известие. Нажал кое на кого, раздобыл армейский реактивный самолет и только что приземлился здесь, где мне велели искать тебя. Но не могу сказать, что ты выглядишь хуже, чем обычно.
– Посмотрел бы ты на меня прошлой ночью, когда я одной рукой держался за подушку, а другой – за Эйлин. И дрыгал одной ногой. Не такое уж удовольствие, чтобы пожелать испытать его во второй раз.
– Это звучит весьма впечатляюще. Надевай рубашку, я куплю тебе выпить, и ты все мне расскажешь. Ты видел корабль, который на тебя налетел?
Ян обернулся, чтобы натянуть на себя рубашку и продел руки в рукав. И все ночные страхи его мгновенно проснулись в памяти. Изменился ли голос Смитти, когда он задал этот последний вопрос, не столь уж невинный. Он ведь, в конце концов, служил в органах Безопасности, и обладает достаточной властью, чтобы среди ночи получить в свое распоряжение военный самолет. Сейчас наступил тот самый момент. Сказать правду – или солгать? Он натянул рубашку через голову, и голос его зазвучал сквозь материю чуть приглушенно.
– Ничего. Ночь была, как чернила, а на корабле – ни огонька. Первый прошел так близко, что нас едва не опрокинуло, а второй отправил нас на дно.
– Все правильно, старина. Так оно и было. Я их найду! Два военных корабля, совершающие маневры совсем не там, где им положено находиться! Как только они придут в порт, они кое-что услышат, можешь быть уверен.
– Черт с ними, Смитти, это была случайность.
– Ты слишком добр к ним – но ведь ты джентльмен. Ну, а теперь пойдем проверим Эйлин – только прихвати это питье.
Эйлин звучно поцеловала их обоих, потом немного поплакала – по ее словам, от радости – и настояла на том, чтобы изложить Сергуду-Смиту каждую деталь их приключения. Ян ждал, пытаясь не выдать своего напряжения. Помнит ли она субмарину? И кто – то лгал: тут было два совершенно противоположных по смыслу рассказа. Контрабандисты и взрыв – или два военных корабля? Как он сможет в это поверить?
– …И – бабах! И мы оказались в море. Я кашляла и пускала пузыри. Но этот старый мореход ухитрился удержать над водой мою голову. Уверена, что за его заботу я пыталась расцарапать ему лицо. Паника! Не думаю, что раньше мне было понятно значение этого слова. Я ударилась головой и почти ничего не помню. Помню только подушку, за которую нужно было держаться, и мы плыли в воде, и помню, как он пытался меня успокоить, а я ему не верила. И ничего больше.
– Ничего? – спросил Сергуд-Смит.
– Совершенно! Потом я уже оказалась в кровати, и мне рассказали обо всем, что случилось, – она взяла руку Яна. – Я никогда не смогу тебя до конца отблагодарить. Не каждый день девушке спасают жизнь. А теперь пойдем отсюда, пока я опять не разревелась.
Они в молчании покинули больницу, и Сергуд-Смит показал на ближайшее кафе.
– Оно нам подходит?
– Конечно. Ты говорил с Лиз?
– Прошлой ночью – нет. Не хотел будить ее и пугать. Не было смысла устраивать ей ночь треволнений. Но утром, едва узнав, что ты в безопасности, я позвонил ей, и она передала тебе самые лучшие пожелания. И просит тебя, не связываться больше с этими утлыми лодками.
– Понятно. С Лиз все в порядке. Спасибо.
Они подняли бокалы и выпили. Бренди вспыхнуло внутри, согрев желудок. Ян даже не заметил, что успел замерзнуть. Это приближалось. И оно никак не могло пройти. Он не мог совладать с желанием рассказать двоюродному брату обо всем, что случилось ночью. О субмарине, о спасении, о двух кораблях – обо всем на свете. Сможет ли он принять его преступление, не доложив о том, что произошло? Лишь одно останавливало его от выбалтывания правды. Израильтяне спасли ему жизнь, и Сара сказала, что он окажет медвежью услугу, если расскажет о субмарине. Забыть! Нужно было обо всем забыть.
– Я бы повторил, пожалуй, – сказал он.
– И я к тебе присоединюсь. Забудь о вчерашней ночи и начинай отдыхать.
– Ты читаешь мои мысли.
Но воспоминание не ушло – оно трепетало в углу мозга, готовое ударить, как только он расслабится. Сказав Сергуду-Смиту «до свидания», он испытывал легкое удовлетворение, что ему не придется постоянно волноваться и помнить о своей лжи.
Солнце, еда, вода – все было хорошо. Хотя, выполняя невысказанное согласие, они уже не ходили на яхте. В постели Эйлин старалась отблагодарить его с такой страстью, что оба оставались измотанными удовольствиями.
И все же воспоминания никак не уходили. Когда на рассвете он проснулся и почувствовал на щеке ее рыжие волосы, он подумал о Саре из субмарины, и о ее словах. Неужели он живет во лжи! Это казалось невозможным.
Прошло две недели, и им пришлось повернуться спиной к теплым водам моря. У каждого кое-что должно было остаться в памяти от этой поездки. Они хорошо загорели – будет что показать в Англии завистливым друзьям – и они уже с нетерпением ждали, когда, наконец, наступит этот момент. К тому же хорошее мясо и картофель – дорогая и непривычная пища. Довольно неплохая, но нельзя же на ней жить постоянно. Последний долгий поцелуй в аэропорту Виктории, и они расстались. Ян вернулся в свою квартиру. Он заварил крепкий чай и отнес его к себе в кабинет, подсознательно успокаиваясь, когда входил в дверь и когда вспыхнули знакомые лампы. Стена над рабочим столом была заставлена инструментами, сверкающими хромированными и полированными поверхностями. Рабочее место было чисто, и на нем рядами тоже лежали различные инструменты. В раме был зажат дозировочный аппарат, над которым он работал непосредственно перед отъездом. Ян уселся перед ним и включил его; Затем взял ювелирную лупу и проверил места спайки. Аппарат был почти готов к действию, если только он вообще способен работать. Но компьютерная модель действовала нормально. Да и сама идея была проста.
Все большие океанские корабли пользуются для навигации спутниками. В любом месте океана над горизонтом всегда находится по меньшей мере два спутника. Бортовые навигационные инструменты направляют сигнал, который отсылается обратно спутниками. Эти сигналы дают азимуты, направления и углы подъема спутников, поступающие в бортовой компьютер. Компьютеру совсем несложно определить местонахождение корабля с точностью до двух метров. Такие навигационные инструменты очень эффективны, но громоздки и необычайно дороги. Для больших кораблей это несущественно, но как быть с малыми судами? Инструменты для личных яхт?
Ян разработал упрощенную модель, подходящую для любого корабля независимо от его величины. Инструмент был достаточно мал и доступен для любого желающего. Если он будет работать, он сможет даже запатентовать его и получить прибыль. Но это – в будущем. А пока предстояло довести дело до конца, миниатюризировав все детали.
Но он не отдохнул сейчас за работой, как это бывало обычно. Что-то еще присутствовало в мозгу. Он допил чай и вынес посуду на кухню. Затем на обратном пути он зашел в библиотеку, взял тринадцатый том Британской Энциклопедии и раскрыл на нужной странице.
...ИЗРАИЛЬ: Мануфактурный и сельскохозяйственный анклав на берегу Средиземного моря. Первоначально был населен израильской нацией. Обезлюдел в годы чумы и был заселен добровольцами из ООН в 2065 г. Ныне осуществляет управление арабскими фермами на севере и на юге и обязан отправлять всю производимую продукцию.