— А больше тебе ничего не запомнилось?
— Я… даже не знаю. Помню, отец Мараблис взял меня за руку, повернул лицом к себе, и я снова оказалась в Церкви, а рядом стояли те женщины… И почему-то было очень грустно, словно я утратила что-то дорогое…
Ну что я мог на это сказать?
Сивилла неподвижно глядела вперед, будто видела там нечто недосягаемое для моего взора. По ее щеке сбежала слезинка. Фыркнув, она вытерла ее и улыбнулась.
— Извини. Ничего не могу с собой поделать. Конечно, я знаю, это мошенничество, в однодневные экскурсии на небеса я не верю. Но со мной действительно что-то было. Чувства ведь не лгут.
— Так-то оно так, но ведь есть наркотики, вызывающие разные эмоции.
— Знаю. И все-таки… — Она встала, одернула платье и дотронулась до броши. — Чем слушать мою болтовню, лучше выяснить, что она сняла.
— Ты отлично поработала. Спасибо.
Близнецы заметили нас на улице и отворили перед нами дверь номера. Потом я сидел молча, а Сивилла делилась с ними впечатлениями. Ничего нового я не услышал, но на этот раз она не поддалась сентиментальному настроению и даже слегка рассердилась на себя. Как только она закончила рассказ, я вставил в активационный модуль электронную брошь. Засветился экран, на нем развернулась Церковь и двинулась к нам. Запись воспроизводилась без звука. Мы тоже помалкивали, глядя, как Сивилла встречается с двумя другими прихожанками. Они о чем-то поговорили, затем в Церкви появился Слэйки и женщины обернулись к нему. Он успел неплохо вжиться в образ отца Мараблиса, мягкие пассы очень гармонировали с коричневой сутаной. Я радовался, что не слышу елейных речей.
— Вот до этого момента я все помню, — сказала Сивилла. — Он красочно описал блаженство, которое нас ожидает на том свете, а теперь следите за рукой: получил несколько чеков, ибо за удовольствие полагается платить. И тут все кончилось. Вот сейчас…
Должно быть, Слэйки что-то сказал. Все три женщины вдруг повернулись и двинулись за ним. Экран почернел.
— Может, камера испортилась, — предположил Боливар.
— Вряд ли. — Я нажал кнопку ускоренного воспроизведения, и экран ожил.
— Опять мы в Церкви, — сказала Сивилла. — Но то, что я увидела в раю, не записалось. Мне очень жаль.
— О чем тут жалеть? — Я подверг запись экспресс-анализу. — Все, что от тебя зависело, ты сделала. И камера в полном порядке, только запись не сохранилась. Не знаю, как это могло произойти. Похоже, не обошлось без электроники. Но все равно, должны были остаться следы. — Я бросил на аппаратуру раздраженный взгляд. — Не верю я в чудеса.
— Никто и не думает о чудесах, — сказал Джеймс. — Мы думаем о технике. Допустим, путешествие в рай — это результат действия силового поля или электромагнитного излучения. Вопрос: не могло ли это поле или излучение повлиять на работу нашей камеры?
— Разумеется, этого нельзя исключать, — сказал я.
— У меня мысль, — произнес Боливар. — Ничего, что первая попытка сорвалась. Сивилла — молодчина. Пора делать следующий ход. Надо как следует обыскать это местечко. Помните, в первой церкви взорвалась какая-то техника? Интересно, нет ли и здесь чего-нибудь подобного?
— Не пойдет, — сказал я.
— Почему?
— Я не в том смысле, что мы не будем обыскивать Церковь. Я в том смысле, что вы не будете обыскивать Церковь. Эту работу я беру на себя.
Они возмущенно загомонили, и я решительно поднял руку.
— Я говорю «нет» не потому, что я старше и мудрее, хотя, конечно, все это так. Просто у меня гораздо больше опыта в подобных делах. Боливар, я не моргнув глазом позволю тебе вложить мои деньги в самое рискованное предприятие. Я видел последний турнир по карате и теперь не рискну состязаться с твоим братом даже в спарринге. Но в некоторых профессиях мастерство приходит только с годами. Кто из вас считает, что лучше справится с дверным замком, проникнет в чужие владения и обыщет их? — Я не дождался ответа и произнес гораздо добродушнее: — Спасибо. Но и вам без дела сидеть не придется. Вот мой план.
— Сивилла, — произнес я, — сначала — ты.
— Вхожу с остальными. Разговариваю, держусь непринужденно. И смотрю во все глаза. Если ничего из ряда вон выходящего, действую строго по плану. Я знаю, что перед началом службы дверь Церкви всегда запирается, поэтому, как только отец Мараблис начнет проповедь, я сожму вот это. — Она подняла на ладони крошечную пластмассовую пилюлю.
— Это передатчик одноразового действия, — сказал я. — Батарейка разряжается в микросхему, та сгорает, но успевает послать сигнал длительностью в миллисекунду. Ни до, ни после использования передатчика его обнаружить невозможно. Я буду ждать неподалеку от Церкви. Как только получу сигнал, войду с улицы. — Я показал усовершенствованную отмычку. Сивилла хорошо рассмотрела замок. — «Собака на сене», знакомая система. Я с ней легко справлюсь. Джеймс, твоя очередь.
— Подгоняю фургон доставки товаров на дом. Мы его взяли напрокат и заменили номера и название фирмы. Как только отец Мараблис запирает дверь, я объезжаю вокруг Церкви и останавливаюсь за ней. Боливар!
— Я в фургоне с аппаратурой слежения, магнитометрами и детекторами теплового излучения. Смогу наблюдать за передвижением людей в Церкви. Еще у меня приемник сигнала тревоги.
Я кивнул.
— Который я пошлю одним из четырех способов. Крепко сожму зубы мудрости, дважды стукну каблуком или оторву пуговицу рубашки.
— Но ты перечислил всего три.
— Четвертый способ мне неподконтролен. Приемник поднимет тревогу, когда у меня остановится сердце. Если это случится, мальчики бросятся на штурм, стреляя из всех видов оружия. Вопросы? Замечания?
— Не только стреляя, но и разбрасывая гранаты с парализующим и усыпляющим газом, — сказал Джеймс.
— Вот именно.
Мы обсудили погоду на Вулканне, а заодно опустошили высокие стаканы с безалкогольными напитками.
Затем Сивилла глянула на часы, встала и направилась к выходу. Мы пошли следом.
Я зашел за угол и, с напускным интересом разглядывая пеструю витрину магазина, одну за другой ощупал выпуклости на одежде. Оружие, датчики, инструменты, сигнальные устройства и тому подобное. Не имея представления о том, что ждет меня в Церкви, я на всякий случай посетил множество магазинов электроники и приобрел все, что могло нам пригодиться. Резко щелкнул телефон, приклеенный лейкопластырем к коже за ухом. Я повернулся кругом, вышел из-за угла и поднялся на церковное крыльцо. Под прикрытием левой руки, опустившейся на дверную ручку, правая дважды быстро провернула отмычку. С такой же скоростью я бы успел провернуть ключ — кое-какой опыт в этом деле у меня имеется.
Клацнул замок, я решительно вошел в Церковь и запер за собой дверь. Коридор был тускло освещен, его противоположный конец занавешен. Я раздвинул занавеси на ширину волоса и посмотрел.
За высоким аналоем отец Мараблис-Слэйки разливался соловьем. На почтительно внимающую паству низвергался водопад слащавой безвкусицы.
— …Несомненно, лучше отдать церкви, а взамен получить страховой полис. В «Книге книг» речено, что тропа спасения лежит на земле благих деяний. Да будут сии благие деяния и любовь путеводными звездами вашими, перстами, указующими в потусторонний мир. О да, возлюбленные чада мои, вас ждет загробная жизнь, исполненная покоя и радости, блаженства и восторга, кои превзойдут все ваши чаяния.
Отлично. То есть не отлично, а отвратительно. Но меня устраивает. Пока он чешет язык, я успею проникнуть в святая святых.
Слева — дверь, за нею, по словам Сивиллы, — лестница. Куда она ведет, Сивилла не знает. Следовательно, выяснять это придется мне.
Я вошел, беззвучно затворил за собой дверь, легонько сдавил зубами микрофонарик. Пыльная винтовая лестница. Держась ближе к стене, чтобы не скрипели ступени, я двинулся вверх. Лестница привела к другой двери, я отворил ее и увидел просторную комнату. В ней было сумрачно, свет проникал через единственное окно. Я находился над молельным залом и слышал приглушенное бормотание проповедника. Я медленно пошел между ящиками и наваленными друг на друга стульями к противоположной стене. В ней тоже оказалась дверь, через нее я попал в таинственную прихожую, вполне возможно, преддверие рая. Это место приблизительно соответствовало тайнику с электронной техникой, которая погибла в Храме Вечной Истины. Как только я отворил дверь, внизу смолк голос Мараблиса-Слэйки.
Я замер с поднятой ногой, но тотчас успокоился и шагнул вперед. Внизу зазвучал орган, запели женщины. Я увидел еще одну винтовую лестницу, эта вела вниз. Медленно, бесшумно я стал спускаться. Остановился перед очередной дверью. Будем надеяться, она — последняя…
Было душно, и я потел — разумеется, только из-за высокой температуры воздуха. Пульс был в норме, боевой дух — на высоте. Хватит ждать, пора действовать. Я выключил и спрятал в карман фонарик, отворил дверь и шагнул во тьму. Вспыхнули яркие лампы. Передо мной стоял Слэйки. Улыбался. Я заметил его самым что ни на есть мельком. Как только вспыхнул свет, я метнулся в сторону и стиснул зубы мудрости.
По крайней мере, попытался. Но как я ни спешил, кое-кто действовал гораздо быстрее. Я не утратил способности видеть и слышать… в отличие от всех остальных способностей. Тело меня больше не слушалось, глаза смотрели в одну точку. На грязный пол. Потому что я вдруг ткнулся в него носом. У меня отпала челюсть, изо рта потекла слюна. Охваченный страхом, я понял, что совершенно беспомощен, ни единый мускул не подчиняется мозгу. Правда, я еще дышал и сердце билось, его громкое эхо регулярно отдавалось в ушах.
— Я… даже не знаю. Помню, отец Мараблис взял меня за руку, повернул лицом к себе, и я снова оказалась в Церкви, а рядом стояли те женщины… И почему-то было очень грустно, словно я утратила что-то дорогое…
Ну что я мог на это сказать?
Сивилла неподвижно глядела вперед, будто видела там нечто недосягаемое для моего взора. По ее щеке сбежала слезинка. Фыркнув, она вытерла ее и улыбнулась.
— Извини. Ничего не могу с собой поделать. Конечно, я знаю, это мошенничество, в однодневные экскурсии на небеса я не верю. Но со мной действительно что-то было. Чувства ведь не лгут.
— Так-то оно так, но ведь есть наркотики, вызывающие разные эмоции.
— Знаю. И все-таки… — Она встала, одернула платье и дотронулась до броши. — Чем слушать мою болтовню, лучше выяснить, что она сняла.
— Ты отлично поработала. Спасибо.
Близнецы заметили нас на улице и отворили перед нами дверь номера. Потом я сидел молча, а Сивилла делилась с ними впечатлениями. Ничего нового я не услышал, но на этот раз она не поддалась сентиментальному настроению и даже слегка рассердилась на себя. Как только она закончила рассказ, я вставил в активационный модуль электронную брошь. Засветился экран, на нем развернулась Церковь и двинулась к нам. Запись воспроизводилась без звука. Мы тоже помалкивали, глядя, как Сивилла встречается с двумя другими прихожанками. Они о чем-то поговорили, затем в Церкви появился Слэйки и женщины обернулись к нему. Он успел неплохо вжиться в образ отца Мараблиса, мягкие пассы очень гармонировали с коричневой сутаной. Я радовался, что не слышу елейных речей.
— Вот до этого момента я все помню, — сказала Сивилла. — Он красочно описал блаженство, которое нас ожидает на том свете, а теперь следите за рукой: получил несколько чеков, ибо за удовольствие полагается платить. И тут все кончилось. Вот сейчас…
Должно быть, Слэйки что-то сказал. Все три женщины вдруг повернулись и двинулись за ним. Экран почернел.
— Может, камера испортилась, — предположил Боливар.
— Вряд ли. — Я нажал кнопку ускоренного воспроизведения, и экран ожил.
— Опять мы в Церкви, — сказала Сивилла. — Но то, что я увидела в раю, не записалось. Мне очень жаль.
— О чем тут жалеть? — Я подверг запись экспресс-анализу. — Все, что от тебя зависело, ты сделала. И камера в полном порядке, только запись не сохранилась. Не знаю, как это могло произойти. Похоже, не обошлось без электроники. Но все равно, должны были остаться следы. — Я бросил на аппаратуру раздраженный взгляд. — Не верю я в чудеса.
— Никто и не думает о чудесах, — сказал Джеймс. — Мы думаем о технике. Допустим, путешествие в рай — это результат действия силового поля или электромагнитного излучения. Вопрос: не могло ли это поле или излучение повлиять на работу нашей камеры?
— Разумеется, этого нельзя исключать, — сказал я.
— У меня мысль, — произнес Боливар. — Ничего, что первая попытка сорвалась. Сивилла — молодчина. Пора делать следующий ход. Надо как следует обыскать это местечко. Помните, в первой церкви взорвалась какая-то техника? Интересно, нет ли и здесь чего-нибудь подобного?
— Не пойдет, — сказал я.
— Почему?
— Я не в том смысле, что мы не будем обыскивать Церковь. Я в том смысле, что вы не будете обыскивать Церковь. Эту работу я беру на себя.
Они возмущенно загомонили, и я решительно поднял руку.
— Я говорю «нет» не потому, что я старше и мудрее, хотя, конечно, все это так. Просто у меня гораздо больше опыта в подобных делах. Боливар, я не моргнув глазом позволю тебе вложить мои деньги в самое рискованное предприятие. Я видел последний турнир по карате и теперь не рискну состязаться с твоим братом даже в спарринге. Но в некоторых профессиях мастерство приходит только с годами. Кто из вас считает, что лучше справится с дверным замком, проникнет в чужие владения и обыщет их? — Я не дождался ответа и произнес гораздо добродушнее: — Спасибо. Но и вам без дела сидеть не придется. Вот мой план.
* * *
Всю ночь и часть следующего дня мы посвятили приготовлениям. Операция намечалась серьезная, требующая от нас четких и слаженных действий. Обедня в Церкви отца Мараблиса начиналась в полдень, и за час до нее мы провели командно-штабные учения.— Сивилла, — произнес я, — сначала — ты.
— Вхожу с остальными. Разговариваю, держусь непринужденно. И смотрю во все глаза. Если ничего из ряда вон выходящего, действую строго по плану. Я знаю, что перед началом службы дверь Церкви всегда запирается, поэтому, как только отец Мараблис начнет проповедь, я сожму вот это. — Она подняла на ладони крошечную пластмассовую пилюлю.
— Это передатчик одноразового действия, — сказал я. — Батарейка разряжается в микросхему, та сгорает, но успевает послать сигнал длительностью в миллисекунду. Ни до, ни после использования передатчика его обнаружить невозможно. Я буду ждать неподалеку от Церкви. Как только получу сигнал, войду с улицы. — Я показал усовершенствованную отмычку. Сивилла хорошо рассмотрела замок. — «Собака на сене», знакомая система. Я с ней легко справлюсь. Джеймс, твоя очередь.
— Подгоняю фургон доставки товаров на дом. Мы его взяли напрокат и заменили номера и название фирмы. Как только отец Мараблис запирает дверь, я объезжаю вокруг Церкви и останавливаюсь за ней. Боливар!
— Я в фургоне с аппаратурой слежения, магнитометрами и детекторами теплового излучения. Смогу наблюдать за передвижением людей в Церкви. Еще у меня приемник сигнала тревоги.
Я кивнул.
— Который я пошлю одним из четырех способов. Крепко сожму зубы мудрости, дважды стукну каблуком или оторву пуговицу рубашки.
— Но ты перечислил всего три.
— Четвертый способ мне неподконтролен. Приемник поднимет тревогу, когда у меня остановится сердце. Если это случится, мальчики бросятся на штурм, стреляя из всех видов оружия. Вопросы? Замечания?
— Не только стреляя, но и разбрасывая гранаты с парализующим и усыпляющим газом, — сказал Джеймс.
— Вот именно.
Мы обсудили погоду на Вулканне, а заодно опустошили высокие стаканы с безалкогольными напитками.
Затем Сивилла глянула на часы, встала и направилась к выходу. Мы пошли следом.
Я зашел за угол и, с напускным интересом разглядывая пеструю витрину магазина, одну за другой ощупал выпуклости на одежде. Оружие, датчики, инструменты, сигнальные устройства и тому подобное. Не имея представления о том, что ждет меня в Церкви, я на всякий случай посетил множество магазинов электроники и приобрел все, что могло нам пригодиться. Резко щелкнул телефон, приклеенный лейкопластырем к коже за ухом. Я повернулся кругом, вышел из-за угла и поднялся на церковное крыльцо. Под прикрытием левой руки, опустившейся на дверную ручку, правая дважды быстро провернула отмычку. С такой же скоростью я бы успел провернуть ключ — кое-какой опыт в этом деле у меня имеется.
Клацнул замок, я решительно вошел в Церковь и запер за собой дверь. Коридор был тускло освещен, его противоположный конец занавешен. Я раздвинул занавеси на ширину волоса и посмотрел.
За высоким аналоем отец Мараблис-Слэйки разливался соловьем. На почтительно внимающую паству низвергался водопад слащавой безвкусицы.
— …Несомненно, лучше отдать церкви, а взамен получить страховой полис. В «Книге книг» речено, что тропа спасения лежит на земле благих деяний. Да будут сии благие деяния и любовь путеводными звездами вашими, перстами, указующими в потусторонний мир. О да, возлюбленные чада мои, вас ждет загробная жизнь, исполненная покоя и радости, блаженства и восторга, кои превзойдут все ваши чаяния.
Отлично. То есть не отлично, а отвратительно. Но меня устраивает. Пока он чешет язык, я успею проникнуть в святая святых.
Слева — дверь, за нею, по словам Сивиллы, — лестница. Куда она ведет, Сивилла не знает. Следовательно, выяснять это придется мне.
Я вошел, беззвучно затворил за собой дверь, легонько сдавил зубами микрофонарик. Пыльная винтовая лестница. Держась ближе к стене, чтобы не скрипели ступени, я двинулся вверх. Лестница привела к другой двери, я отворил ее и увидел просторную комнату. В ней было сумрачно, свет проникал через единственное окно. Я находился над молельным залом и слышал приглушенное бормотание проповедника. Я медленно пошел между ящиками и наваленными друг на друга стульями к противоположной стене. В ней тоже оказалась дверь, через нее я попал в таинственную прихожую, вполне возможно, преддверие рая. Это место приблизительно соответствовало тайнику с электронной техникой, которая погибла в Храме Вечной Истины. Как только я отворил дверь, внизу смолк голос Мараблиса-Слэйки.
Я замер с поднятой ногой, но тотчас успокоился и шагнул вперед. Внизу зазвучал орган, запели женщины. Я увидел еще одну винтовую лестницу, эта вела вниз. Медленно, бесшумно я стал спускаться. Остановился перед очередной дверью. Будем надеяться, она — последняя…
Было душно, и я потел — разумеется, только из-за высокой температуры воздуха. Пульс был в норме, боевой дух — на высоте. Хватит ждать, пора действовать. Я выключил и спрятал в карман фонарик, отворил дверь и шагнул во тьму. Вспыхнули яркие лампы. Передо мной стоял Слэйки. Улыбался. Я заметил его самым что ни на есть мельком. Как только вспыхнул свет, я метнулся в сторону и стиснул зубы мудрости.
По крайней мере, попытался. Но как я ни спешил, кое-кто действовал гораздо быстрее. Я не утратил способности видеть и слышать… в отличие от всех остальных способностей. Тело меня больше не слушалось, глаза смотрели в одну точку. На грязный пол. Потому что я вдруг ткнулся в него носом. У меня отпала челюсть, изо рта потекла слюна. Охваченный страхом, я понял, что совершенно беспомощен, ни единый мускул не подчиняется мозгу. Правда, я еще дышал и сердце билось, его громкое эхо регулярно отдавалось в ушах.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента