Тут народ каак заржет! Тетка на них кричит — а они еще сильней хохочут. Тетка ногами топает — а они со смеху падают. Тетка руками замахала — так с людьми вобще истерика случилась! Но самый смех пошел, когда она бананами кидаться начала — тут уж все как будто с ума посходили! Ну, в самом деле: целый час, как дети малые, бананами кидались. Досталось и хитрой тетке, и Бодхисаттве слегка попало — ну, да ему не привыкать. Зато потом, когда праздник закончился, его, конечно, королем избрали. А хитрая тетка куда-то пропала, и никто о том не жалел.
Закончив эту историю, Джа-Будда сказал: с тех пор, братья, и пошел в этой стране веселый обычай — в День Независимости бананами кидаться. Надо ли говорить, что в те времена Бодхисаттвой был я, старым королем был Ананда, Великим Богом Джа был сам Великий Джа, а хитрая тетка до сих пор жива — так что смотрите в оба!
Джатака о кшатрии Харикеше
Джатака о любопытном царевиче
Джатака о сундуке
Закончив эту историю, Джа-Будда сказал: с тех пор, братья, и пошел в этой стране веселый обычай — в День Независимости бананами кидаться. Надо ли говорить, что в те времена Бодхисаттвой был я, старым королем был Ананда, Великим Богом Джа был сам Великий Джа, а хитрая тетка до сих пор жива — так что смотрите в оба!
Джатака о кшатрии Харикеше
Однажды зашел к Джа-Будде мудрый китаец Чжуанцзы, и оба они вместе с некоторыми учениками неплохо удолбились. Чжуанцзы приход словил и говорит: ништяк. А давайте я вам свой сон расскажу. Приснилось мне, короче, что я бегемот. Плаваю себе в озере, ничего не делаю, жизнью наслаждаюсь. А кругом происходит всякая суета, мартышки по деревьям бегают орут, крокодилы друг друга хавают, жабы пьяные зигзагами плавают, демоны с богами сражаются, менты наркоманов ловят — короче жизнь такая шебуршит, что только ховайся. А я лежу себе на мелководье, здоровенный как Камаз, толстокожий как Т-34 и тормозной как удолбанный Джа-Будда. Лежу и ни на что не ведусь. Вот проснулся, смотрю — а я китаец. И тогда я подумал: а может быть, это мне снится, что я китаец? А на самом деле может быть я бегемот? Вот проснусь и снова буду лежать на мелководье, ничего не делать, жизнью наслаждаться. И так мне хорошо от этой мысли стало, что аж до сих пор хорошо. Врубись, коллега — как клево бегемотом быть!
Джа-Будда говорит: во-первых, не бегемотом, а бабочкой. Там же на самом деле бабочка была. А Чжуанцзы отвечает: ну, коллега, я с тебя просто торчу. Ты же сам лучше меня знаешь, что на самом деле вобще ничего нет, а так — одна видимость, бред больного ума и охреневшего сознания. А говоришь на самом деле. Джа-Будда подумал и говорит: нет, ну на самом деле. На самом деле у нас недавно еще прикольнее история была. Вот, послушай.
Короче, есть у нас такой кшатрий Харикеша, работает в ментовке и очень любит курить траву. А берет он ее обычно у брахмана Пилорамы, который помаленьку травой торгует. И вот однажды случилось то, что должно было случиться: прикурился кшатрий Харикеша к Пилораминой траве. Не прет она его больше. Так он вместо того чтобы точку поменять, стал на Пилораму наезжать: что ты мне, старик, всякий галидор подсовываешь? Гляди, доиграешься!
И вот как-то раз взял Пилорама очень крутую траву, чисто для себя и для лучших друзей. А тут приходит Харикеша и говорит: давай травы. Пилорама взял и приколотил ему хороший косячок. Он дунул и говорит: ну, ты, старик, меня достал. Опять не прет. Беспонтовая твоя трава, и сам ты гад, еврей и аферист. И я тебя таки посажу. А Пилорама только улыбается: подожди, начальник, куда торопишься, она же просто трошки поздняковая, как любая нормальная трава. Тогда Харикеша вконец рассвирепел: буду я еще ждать! Да я тебя, гнусного обманщика, сейчас просто убью. Выхватывает свою бензопилу и с маху срезает брахману голову. Тут, конечно, кровища фонтаном хлестанула, голова по полу покатилась, и в этот миг понял кшатрий Харикеша, что его призвание — быть Истребителем Негодяев. Взял свою бензопилу и пошел негодяев искать.
А спрашивается, что их искать — их же кругом полно. Приходит кшатрий Харикеша в ближайший лес, а навстречу ему людоед. И говорит ему: кшатрий, кшатрий, я тебя съем! А Харикеша ему отвечает: не съешь ты меня, гнусное отродье, потому что я великий Истребитель Негодяев, я только что еврея зарубил и тебя сейчас напополам распилю. И тут же его бензопилой в брюхо, так что только клочья по лесу полетели. И идет себе дальше, по сторонам смотрит.
Тут выходят ему навстречу два оборотня и говорят: кшатрий, кшатрий, мы тебя съем! А Харикеша отвечает: болт вам, уроды. Я великий Истребитель Негодяев! Я еврея зарубил, я людоеда по лесу разметал — и вас сейчас на куски разнесу! И тут же их бензопилой поперек талии, так что ноги в лес побежали, а туловища в другой лес на руках попрыгали. А он себе идет дальше, песенку про комбата напевает и по сторонам внимательно смотрит.
Тут окружает его стая диких гомосэков и говорит: кшатрий, кшатрий, а ну-ка, выбирай: смерть или любовь? А Харикеша отвечает: смерть вам, черти грязные. Я великий Истребитель Негодяев! Я еврея зарубил, людоеда по лесу разметал, двух оборотней напополам перерезал — и вас сейчас на куски разнесу! И как начнет их бензопилой фигачить! Короче, пока всех не перефигарил, не успокоился. А потом почистил цепку, залил бензину — и идет себе дальше, по сторонам смотрит, кого бы еще порубить.
Тут налетает на него толпа ракшасов и говорит: кшатрий, кшатрий, как тебя мало на такую толпу. Некоторым и по кусочку не достанется. А Харикеша отвечает: не бойтесь, гады, всем достанется. Я великий Истребитель Негодяев! Я еврея зарубил, людоеда по лесу разметал, двух обротней напополам перерезал, сотню гомосэков на гуляш порубил — и вас сейчас на куски разнесу! Заводит свою бензопилу — и вперед! За полчаса со всей толпой управился, потом цепку почистил, бензину дозаправил — и идет себе дальше, по сторонам смотрит.
Вдруг видит: на дороге девица сидит и плачет. Он ее спрашивает: девушка хорошая, чего ты плачешь. А она ему отвечает: как же мне не плакать, я ведь царевна, у отца своего во дворце жила, на золоте ела, на перинах спала, а теперь вот украли меня ракшасы и бросили посреди леса — и что мне теперь делать? Я же такая беспомощная. Тогда Харикеша говорит: пойдем, красавица. Отведу тебя к твоему отцу. Я, великий Истребитель Негодяев, только что всех местных ракшасов по деревьям размазал, и они тебе больше ничего не сделают.
Короче, привел Харикеша царевну обратно во дворец, а царь на радостях взял и выдал ее за него замуж, и полцарства впридачу. Сыграли свадьбу, отвели молодых в спальню, Харикеша разделся догола и, пылая от нетерпения, ждет свою невесту.
А она входит и говорит: ну, и что же ты разделся и писюн вперед выставил? Ты же говорил, что трава моя тебя не прет.
Харикеша пригляделся: а это вовсе не царевна, а старый брахман Пилорама. И сидит наш Харикеша не во дворце, а у него в каморке, только почему-то совсем голый и с бешеной эрекцией, уже почти перешедшей в поллюцию. А кругом-то полный бардак, мебель перевернута, посуда побита, книги со шкафа выпотрошены, и только форма его ментовская аккуратно сложена и на стульчике лежит.
Тут ему как стыдно стало! Говорит он Пилораме: прости меня, старый брахман, куда уж мне негодяев истреблять, если сам я главный негодяй. А трава у тебя просто офигенная.
Встал он с пола, оделся, помог брахману порядок навести, за побитую посуду заплатил — и с тех пор стал совсем другим человеком! И если говорят, что есть среди ментов хорошие люди, то это в первую очередь наш кшатрий Харикеша.
Закончив эту поучительную историю, Джа-Будда сказал: в то время Харикешей был мудрый китаец Чжуанцзы, а старым брахманом был я. Тогда его любимый ученик Ананда сказал: прости, учитель, но что-то я тебя не понял. Ведь кшатрий Харикеша до сих пор жив, и добрый свами Пилорама тоже еще не умер. В ответ Джа-Будда обвел всех присутствующих своими бездонными глазами и глубокомысленно сказал: гоню, гоню, гоню. Это я уже чисто по привычке.
Джа-Будда говорит: во-первых, не бегемотом, а бабочкой. Там же на самом деле бабочка была. А Чжуанцзы отвечает: ну, коллега, я с тебя просто торчу. Ты же сам лучше меня знаешь, что на самом деле вобще ничего нет, а так — одна видимость, бред больного ума и охреневшего сознания. А говоришь на самом деле. Джа-Будда подумал и говорит: нет, ну на самом деле. На самом деле у нас недавно еще прикольнее история была. Вот, послушай.
Короче, есть у нас такой кшатрий Харикеша, работает в ментовке и очень любит курить траву. А берет он ее обычно у брахмана Пилорамы, который помаленьку травой торгует. И вот однажды случилось то, что должно было случиться: прикурился кшатрий Харикеша к Пилораминой траве. Не прет она его больше. Так он вместо того чтобы точку поменять, стал на Пилораму наезжать: что ты мне, старик, всякий галидор подсовываешь? Гляди, доиграешься!
И вот как-то раз взял Пилорама очень крутую траву, чисто для себя и для лучших друзей. А тут приходит Харикеша и говорит: давай травы. Пилорама взял и приколотил ему хороший косячок. Он дунул и говорит: ну, ты, старик, меня достал. Опять не прет. Беспонтовая твоя трава, и сам ты гад, еврей и аферист. И я тебя таки посажу. А Пилорама только улыбается: подожди, начальник, куда торопишься, она же просто трошки поздняковая, как любая нормальная трава. Тогда Харикеша вконец рассвирепел: буду я еще ждать! Да я тебя, гнусного обманщика, сейчас просто убью. Выхватывает свою бензопилу и с маху срезает брахману голову. Тут, конечно, кровища фонтаном хлестанула, голова по полу покатилась, и в этот миг понял кшатрий Харикеша, что его призвание — быть Истребителем Негодяев. Взял свою бензопилу и пошел негодяев искать.
А спрашивается, что их искать — их же кругом полно. Приходит кшатрий Харикеша в ближайший лес, а навстречу ему людоед. И говорит ему: кшатрий, кшатрий, я тебя съем! А Харикеша ему отвечает: не съешь ты меня, гнусное отродье, потому что я великий Истребитель Негодяев, я только что еврея зарубил и тебя сейчас напополам распилю. И тут же его бензопилой в брюхо, так что только клочья по лесу полетели. И идет себе дальше, по сторонам смотрит.
Тут выходят ему навстречу два оборотня и говорят: кшатрий, кшатрий, мы тебя съем! А Харикеша отвечает: болт вам, уроды. Я великий Истребитель Негодяев! Я еврея зарубил, я людоеда по лесу разметал — и вас сейчас на куски разнесу! И тут же их бензопилой поперек талии, так что ноги в лес побежали, а туловища в другой лес на руках попрыгали. А он себе идет дальше, песенку про комбата напевает и по сторонам внимательно смотрит.
Тут окружает его стая диких гомосэков и говорит: кшатрий, кшатрий, а ну-ка, выбирай: смерть или любовь? А Харикеша отвечает: смерть вам, черти грязные. Я великий Истребитель Негодяев! Я еврея зарубил, людоеда по лесу разметал, двух оборотней напополам перерезал — и вас сейчас на куски разнесу! И как начнет их бензопилой фигачить! Короче, пока всех не перефигарил, не успокоился. А потом почистил цепку, залил бензину — и идет себе дальше, по сторонам смотрит, кого бы еще порубить.
Тут налетает на него толпа ракшасов и говорит: кшатрий, кшатрий, как тебя мало на такую толпу. Некоторым и по кусочку не достанется. А Харикеша отвечает: не бойтесь, гады, всем достанется. Я великий Истребитель Негодяев! Я еврея зарубил, людоеда по лесу разметал, двух обротней напополам перерезал, сотню гомосэков на гуляш порубил — и вас сейчас на куски разнесу! Заводит свою бензопилу — и вперед! За полчаса со всей толпой управился, потом цепку почистил, бензину дозаправил — и идет себе дальше, по сторонам смотрит.
Вдруг видит: на дороге девица сидит и плачет. Он ее спрашивает: девушка хорошая, чего ты плачешь. А она ему отвечает: как же мне не плакать, я ведь царевна, у отца своего во дворце жила, на золоте ела, на перинах спала, а теперь вот украли меня ракшасы и бросили посреди леса — и что мне теперь делать? Я же такая беспомощная. Тогда Харикеша говорит: пойдем, красавица. Отведу тебя к твоему отцу. Я, великий Истребитель Негодяев, только что всех местных ракшасов по деревьям размазал, и они тебе больше ничего не сделают.
Короче, привел Харикеша царевну обратно во дворец, а царь на радостях взял и выдал ее за него замуж, и полцарства впридачу. Сыграли свадьбу, отвели молодых в спальню, Харикеша разделся догола и, пылая от нетерпения, ждет свою невесту.
А она входит и говорит: ну, и что же ты разделся и писюн вперед выставил? Ты же говорил, что трава моя тебя не прет.
Харикеша пригляделся: а это вовсе не царевна, а старый брахман Пилорама. И сидит наш Харикеша не во дворце, а у него в каморке, только почему-то совсем голый и с бешеной эрекцией, уже почти перешедшей в поллюцию. А кругом-то полный бардак, мебель перевернута, посуда побита, книги со шкафа выпотрошены, и только форма его ментовская аккуратно сложена и на стульчике лежит.
Тут ему как стыдно стало! Говорит он Пилораме: прости меня, старый брахман, куда уж мне негодяев истреблять, если сам я главный негодяй. А трава у тебя просто офигенная.
Встал он с пола, оделся, помог брахману порядок навести, за побитую посуду заплатил — и с тех пор стал совсем другим человеком! И если говорят, что есть среди ментов хорошие люди, то это в первую очередь наш кшатрий Харикеша.
Закончив эту поучительную историю, Джа-Будда сказал: в то время Харикешей был мудрый китаец Чжуанцзы, а старым брахманом был я. Тогда его любимый ученик Ананда сказал: прости, учитель, но что-то я тебя не понял. Ведь кшатрий Харикеша до сих пор жив, и добрый свами Пилорама тоже еще не умер. В ответ Джа-Будда обвел всех присутствующих своими бездонными глазами и глубокомысленно сказал: гоню, гоню, гоню. Это я уже чисто по привычке.
Джатака о любопытном царевиче
Однажды Ананда обчитался Пелевина и так захотел кокаина попробовать, что просто сил никаких нет! И вот сходил он в гости к оперуполномоченному Харикеше и выпросил у него большой пакет кокаина. А Харикеша и сам кокаина не пробовал, и ему тоже любопытно стало. И вот собрались они у Джа-Будды, и ученики все тоже поприходили, всем интересно кокаинчика нюхнуть. Стали и Джа-Будде предлагать, а он отказывается: мне, говорит, это совсем неинтересно. Тут все ученики как зашумели: ага, ага, зассал Джа-Будда кокаин нюхать! А Джа-Будда им и говорит: не за удовольствиями гоняться надо, а страданий избегать; а кто за удовольствиями гоняется, тот и страданий не избежит.
Тогда Харикеша ему и намекает, как кшатрий кшатрию: послушай, Джа-Будда, ну, мужское ли это дело, страданий избегать? Ты же еще никогда не пробовал, неужели тебе не любопытно? Тут Джа-Будда тяжело вздохнул и говорит: забыл ты, Харикеша, что я все свои прошлые жизни наизусть помню, и по ним выходит, что нету на свете такого дерьма, какого бы я не наелся. Да и с тобой мы не первый раз встречаемся; вот ты не помнишь, а были у тебя в жизни такие расклады, когда ты все на свете перепробовал, а любопытства своего не утолил.
Вот когда-то давным-давно жил-был один любопытный царевич. Жил он, жил, а потом вырос и стал любопытным царем. И правил своей страной с двух до шести, а после шести ужинал, прикидывался по-простецки и отправлялся среди народа шляться. Все ему было любопытно, как народ живет, что он пьет, что курит, что нюхает, чем ширяется, какие беседы ведет. То есть, фактически, он только и делал, что тусовался. А все государственные дела мать его вела, и очень она сына своего не одобряла.
И вот однажды заприметил царевич одного чувака, лохматого-бородатого, грязного, вшивого, коростой покрытого: сидит он на базаре в пыли, совершенно голый, но есть у него одна штука, на которую все бабы западают. Потому что она у него винтом закручена, пупырышками покрыта, и на конце там что-то такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И поэтому дня не проходит, чтобы его какая бабенка с собой не увела. Дарят они ему золото, благовония, одежды дорогие — а он все это в храм относит и снова на рынке сидит, инструментом шевелит. Такой вот крутой архат.
А потом случилось так, что одна из этих бабенок пришла к царевичу в приемные часы и говорит: у меня муж умер, разреши мне, как порядочной женщине, вместе с ним на костер взойти и на небо улететь. А царевич отвечает: не разрешаю, и не спрашивай, почему: сама все знаешь. Тут женщина вся густо покраснела, а мать отводит царевича в сторонку и спрашивает: ты почему это хорошей женщине на небо улететь не разрешил? А царевич говорит: ни фига не хорошая женщина, она с архатом спуталась, который на рынке сидит, и я все это своими глазами видел. Тогда мать ему говорит: эх, сынок, ничего-то ты в жизни не понимаешь! Ни с кем она не спуталась, а просто любопытство свое утолила. И храму от этого польза, и ей легче, и мужу ее вреда никакого. А царевич уперся: знать, мол, ничего не желаю; это же супружеская измена; пусть она теперь со своим архатом вместе на небо летит. А мать говорит: ладно. Пусть будет измена. Только ты все равно разреши ей на костер взойти, а я тебе через две недели расскажу, зачем ты должен это сделать.
Хорошо. Разрешил царевич этой женщине на костер взойти, и сгорела она как свечечка. А через две недели приходит он к матери и говорит: ну, так что же ты мне хотела рассказать? Тогда мать заходит в сарай, выводит оттуда козла и говорит: руби ему голову! Царевич взял и отрубил ему голову. Тогда она говорит: а теперь садись на нее верхом. Царевич сел на нее верхом, а она взвилась, как ракета, и унесла его в такие места, где царевич никогда не бывал.
И вот прилетает он в какой-то сад, а там стоит диван, кальян и весь дастархан разложен. Ну, царевич покушал, из кальяна пару хапок напаснул, а тут прилетает небесная фея и говорит: о! Кшатрий пожаловал! А я тут сижу и не знаю, за кого мне замуж выйти. А ты сам сюда прилетел. Так что теперь я на тебе женюсь.
И взяла и в самом деле на нем женилась. И стал царевич у небесной феи жить. А она каждый день куда-то улетает, а его в саду оставляет: вот, говорит, все, что есть, всем пользуйся, а есть тут четыре двери — их не открывай, потому что беда будет. И как только она улетела, царевич первую дверь и открыл.
А там стоит крылатый конь и говорит: ну, царевич, раз уж ты дверь открыл, тогда давай кататься. И повез его по всем небесам, со всеми богами познакомил, всех небесных кайфов попробовать дал — короче говоря, клевая поездочка вышла! Такую десять лет вспоминать — и то всего не вспомнишь.
Возвращается он домой — а там небесная фея уже давно вернулась и нарушение обнаружила. Ну, говорит, раз уж ты с конем справился, то и пользуйся им дальше; но других дверей не открывай, а то беда будет!
И как только она на другой день улетела, так царевич вторую дверь и открыл. А там стоит большой горбатый крот и говорит: сейчас будем кататься! И увильнуть не пробуй — покатаю тебя обязательно! А царевич ему отвечает: а я и не собираюсь увиливать — не для того я вторую дверь открывал! И, лихо запрыгнув на спину кроту, отправляется с ним в подземное царство.
Ну, каких он там стремов натерпелся да сколько напрягов перенес — о том ни одна живая душа не ведает. Но вышел он оттуда с честью, и только-только домой вернулся — а тут и фея прилетела. Ну, говорит, раз уж ты вторую дверь открыл и живым остался, то нет на свете тебя сильнее. Но смотри, других дверей не открывай, а то беда будет!
Ладно. На третий день царевич взял да открыл третью дверь. А там стоит осел и говорит: ну, парень, видать, судьба твоя такая. Сейчас куда захочу, туда тебя и повезу. А царевич на это: тоже мне, напугал! Да мне, если хочешь, самому интересно знать, в какое такое стремное место ты меня повезешь. Я уже и на небесах был, и в преисподней был, и нигде никакой беды не нашел. И с этими словами лихо запрыгивает на спину ослу.
Тут осел привозит его на обычный скотный двор и начинает вместе с ним в навозной луже валяться. А вывалявшись, везет его в родной город, и по всем улицам провозит, чтобы весь народ увидел, и наконец привозит его на царский двор. А там стоит его родная мать и говорит: ну что, сынок, понял теперь?
Царевич отвечает: что ж тут не понять? Что ты колдунья, то я и раньше знал; то, что в мире приколов много, так об этом тоже догадывался. Но какая тут связь с той женщиной, которой мы сгореть разрешили?
А мать ему и говорит: чисто ассоциативная, сынок, чисто ассоциативная. Много в мире запретов, и многие их нарушают: одни ради собственной выгоды, другие — по глупости, третьи — из вредности, а четвертые — чисто из любопытства. И вот своекорыстный получит свой рай, глупый получит свой ад, а вредный — свою навозную лужу. Любопытный же и по небесам потопчется, и в адском огне усы обожжет, и в дерьме по уши измажется — но нигде себе места не найдет. Так вот и будет жить и вопросом терзаться: а что же, что же там, за четвертой дверью?
Тут Харикеша не выдержал и спрашивает Джа-Будду: а все-таки, что же там было, за четвертой дверью? А Джа-Будда улыбнулся и отвечает: еще четыре двери. То есть, на самом-то деле дверей никаких нет, но там каждый раз, когда последнюю открываешь, еще четыре появляются. И скажу я тебе, как кшатрий кшатрию: не царское это дело — двери носом открывать. Давай-ка лучше этот кокаин на ганджубас поменяем. И оттянемся по-человечески.
Тогда Харикеша ему и намекает, как кшатрий кшатрию: послушай, Джа-Будда, ну, мужское ли это дело, страданий избегать? Ты же еще никогда не пробовал, неужели тебе не любопытно? Тут Джа-Будда тяжело вздохнул и говорит: забыл ты, Харикеша, что я все свои прошлые жизни наизусть помню, и по ним выходит, что нету на свете такого дерьма, какого бы я не наелся. Да и с тобой мы не первый раз встречаемся; вот ты не помнишь, а были у тебя в жизни такие расклады, когда ты все на свете перепробовал, а любопытства своего не утолил.
Вот когда-то давным-давно жил-был один любопытный царевич. Жил он, жил, а потом вырос и стал любопытным царем. И правил своей страной с двух до шести, а после шести ужинал, прикидывался по-простецки и отправлялся среди народа шляться. Все ему было любопытно, как народ живет, что он пьет, что курит, что нюхает, чем ширяется, какие беседы ведет. То есть, фактически, он только и делал, что тусовался. А все государственные дела мать его вела, и очень она сына своего не одобряла.
И вот однажды заприметил царевич одного чувака, лохматого-бородатого, грязного, вшивого, коростой покрытого: сидит он на базаре в пыли, совершенно голый, но есть у него одна штука, на которую все бабы западают. Потому что она у него винтом закручена, пупырышками покрыта, и на конце там что-то такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И поэтому дня не проходит, чтобы его какая бабенка с собой не увела. Дарят они ему золото, благовония, одежды дорогие — а он все это в храм относит и снова на рынке сидит, инструментом шевелит. Такой вот крутой архат.
А потом случилось так, что одна из этих бабенок пришла к царевичу в приемные часы и говорит: у меня муж умер, разреши мне, как порядочной женщине, вместе с ним на костер взойти и на небо улететь. А царевич отвечает: не разрешаю, и не спрашивай, почему: сама все знаешь. Тут женщина вся густо покраснела, а мать отводит царевича в сторонку и спрашивает: ты почему это хорошей женщине на небо улететь не разрешил? А царевич говорит: ни фига не хорошая женщина, она с архатом спуталась, который на рынке сидит, и я все это своими глазами видел. Тогда мать ему говорит: эх, сынок, ничего-то ты в жизни не понимаешь! Ни с кем она не спуталась, а просто любопытство свое утолила. И храму от этого польза, и ей легче, и мужу ее вреда никакого. А царевич уперся: знать, мол, ничего не желаю; это же супружеская измена; пусть она теперь со своим архатом вместе на небо летит. А мать говорит: ладно. Пусть будет измена. Только ты все равно разреши ей на костер взойти, а я тебе через две недели расскажу, зачем ты должен это сделать.
Хорошо. Разрешил царевич этой женщине на костер взойти, и сгорела она как свечечка. А через две недели приходит он к матери и говорит: ну, так что же ты мне хотела рассказать? Тогда мать заходит в сарай, выводит оттуда козла и говорит: руби ему голову! Царевич взял и отрубил ему голову. Тогда она говорит: а теперь садись на нее верхом. Царевич сел на нее верхом, а она взвилась, как ракета, и унесла его в такие места, где царевич никогда не бывал.
И вот прилетает он в какой-то сад, а там стоит диван, кальян и весь дастархан разложен. Ну, царевич покушал, из кальяна пару хапок напаснул, а тут прилетает небесная фея и говорит: о! Кшатрий пожаловал! А я тут сижу и не знаю, за кого мне замуж выйти. А ты сам сюда прилетел. Так что теперь я на тебе женюсь.
И взяла и в самом деле на нем женилась. И стал царевич у небесной феи жить. А она каждый день куда-то улетает, а его в саду оставляет: вот, говорит, все, что есть, всем пользуйся, а есть тут четыре двери — их не открывай, потому что беда будет. И как только она улетела, царевич первую дверь и открыл.
А там стоит крылатый конь и говорит: ну, царевич, раз уж ты дверь открыл, тогда давай кататься. И повез его по всем небесам, со всеми богами познакомил, всех небесных кайфов попробовать дал — короче говоря, клевая поездочка вышла! Такую десять лет вспоминать — и то всего не вспомнишь.
Возвращается он домой — а там небесная фея уже давно вернулась и нарушение обнаружила. Ну, говорит, раз уж ты с конем справился, то и пользуйся им дальше; но других дверей не открывай, а то беда будет!
И как только она на другой день улетела, так царевич вторую дверь и открыл. А там стоит большой горбатый крот и говорит: сейчас будем кататься! И увильнуть не пробуй — покатаю тебя обязательно! А царевич ему отвечает: а я и не собираюсь увиливать — не для того я вторую дверь открывал! И, лихо запрыгнув на спину кроту, отправляется с ним в подземное царство.
Ну, каких он там стремов натерпелся да сколько напрягов перенес — о том ни одна живая душа не ведает. Но вышел он оттуда с честью, и только-только домой вернулся — а тут и фея прилетела. Ну, говорит, раз уж ты вторую дверь открыл и живым остался, то нет на свете тебя сильнее. Но смотри, других дверей не открывай, а то беда будет!
Ладно. На третий день царевич взял да открыл третью дверь. А там стоит осел и говорит: ну, парень, видать, судьба твоя такая. Сейчас куда захочу, туда тебя и повезу. А царевич на это: тоже мне, напугал! Да мне, если хочешь, самому интересно знать, в какое такое стремное место ты меня повезешь. Я уже и на небесах был, и в преисподней был, и нигде никакой беды не нашел. И с этими словами лихо запрыгивает на спину ослу.
Тут осел привозит его на обычный скотный двор и начинает вместе с ним в навозной луже валяться. А вывалявшись, везет его в родной город, и по всем улицам провозит, чтобы весь народ увидел, и наконец привозит его на царский двор. А там стоит его родная мать и говорит: ну что, сынок, понял теперь?
Царевич отвечает: что ж тут не понять? Что ты колдунья, то я и раньше знал; то, что в мире приколов много, так об этом тоже догадывался. Но какая тут связь с той женщиной, которой мы сгореть разрешили?
А мать ему и говорит: чисто ассоциативная, сынок, чисто ассоциативная. Много в мире запретов, и многие их нарушают: одни ради собственной выгоды, другие — по глупости, третьи — из вредности, а четвертые — чисто из любопытства. И вот своекорыстный получит свой рай, глупый получит свой ад, а вредный — свою навозную лужу. Любопытный же и по небесам потопчется, и в адском огне усы обожжет, и в дерьме по уши измажется — но нигде себе места не найдет. Так вот и будет жить и вопросом терзаться: а что же, что же там, за четвертой дверью?
Тут Харикеша не выдержал и спрашивает Джа-Будду: а все-таки, что же там было, за четвертой дверью? А Джа-Будда улыбнулся и отвечает: еще четыре двери. То есть, на самом-то деле дверей никаких нет, но там каждый раз, когда последнюю открываешь, еще четыре появляются. И скажу я тебе, как кшатрий кшатрию: не царское это дело — двери носом открывать. Давай-ка лучше этот кокаин на ганджубас поменяем. И оттянемся по-человечески.
Джатака о сундуке
Однажды сидит Джа-Будда под своим деревом и рассказывает ученикам о логике бесконечного небытия. А один ученик его спрашивает: ну, ладно. Если на самом деле ничего нет, и ганджа нам это понять помогает. Но ведь ганджа-то на самом деле есть, или как? Джа-Будда ему отвечает: на самом деле ганджи уже нет. Мы ее всю скурили. А ученик не отстает: а если я сейчас еще за кораблем смотаюсь? Джа-Будда говорит: ты знаешь, было бы неплохо. Но ты сразу же убедишься в иллюзорности этого корабля, потому что нас вон какая толпа, и его сразу тоже не будет. А ученик говорит: ну, тогда, допустим, я стакан принесу. Тогда Джа-Будда говорит: ну, хорош гнать. На стакан у тебя бабок нет. А ученик говорит: а спорим, что принесу? Я одно место знаю, мне там могут за просто так насыпать, потому что я хороший человек. А Джа-Будда говорит: ну, зачем же мы будем спорить. Ты если можешь принести, тогда принеси. А мы уже проверим, есть она на самом деле, или нет.
Ученик встал и характерной походкой двинулся куда-то в ночь. Джа-Будда посмотрел ему вслед и сказал: не только в этой жизни, братишки, был этот парень таким настойчивым, и не только в этой жизни цеплялся он за свои иллюзии. Когда-то давным-давно жил на свете один трехглазый великан. И был этот великан в принципе умный мужик, но большой эстет: любил все прекрасное. Однажды увидел прекрасную принцессу, и тут же ее украл. Ну, спрашивается, что ему делать с принцессой — она же такая маленькая, ему и на мизинец не налезет. Но зато такая прекрасная! Так он ее поселил в своем дворце и там на нее любовался. А когда улетал куда-нибудь по делам, так прятал ее в золотой сундук, а сундук проглатывал. А когда назад прилетал, то снова выплевывал.
И вот однажды полетели они таким манером на море: великан снаружи, принцесса внутри. На море великан ее из сундука выпустил и полез купаться, а она себе на мелководье бултыхалась, потому что ведь не все принцессы плавать прикалываются, тем более с таким трехглазым уродом. А тем временем мимо пролетал крылатый воин. Принцесса ему только глазом моргнула и на сундук показала, а он мигом все смекнул и под крышку занырнул. А тут и великан с моря возвращается, спрашивает: накупалась ли моя радость? Принцесса только головой кивнула и тут же в сундук, а великан его проглотил. И идет себе через лес.
Тут смотрит: сидит знакомый отшельник. Великан ему говорит: привет тебе, мудрец. А отшельник говорит: привет тебе, трехглазый великан, и тем двоим, что внутри тебя. Великан изумился: а кто же там второй? А изнутри ему отвечают: это я, крылатый воин. И если ты, чучело, сейчас меня не выпустишь, то я тебя изнутри разрежу и сам выйду. Тогда великан понял, что попал конкретно. Выплюнул сундук — а воин с принцессой мигом из него выскочил и взмыл на такие небеса, куда великану не подняться. Так-то вот: была красавица — и нету красавицы. Ну, вы сами понимаете, что в те времена трехглазым великаном был наш друг, который сейчас за стаканом пошел, принцессой была принцесса из предыдущей сказки, крылатым воином был чудо-крокодил, то есть его потом за разврат в крокодилы сослали, а мудрецом был, конечно, я, потому что кому же еще. А теперь давайте еще покурим и бай-бай.
Тогда любимый ученик Ананда сказал Джа-Будде: ну, что же мы покурим, учитель, если ганджа на самом деле нет. А Джа-Будда ему ответил: ну, так и нас же на самом деле нет. И ничего вобще нет. А курить мы будем «Честер», и не сочтите это за рекламу, сигареты на самом деле довольно галимые, но среди дешевых самые сносные. Сейчас в натуре «Честер» покурим, и я уже обрубаюсь.
Ученик встал и характерной походкой двинулся куда-то в ночь. Джа-Будда посмотрел ему вслед и сказал: не только в этой жизни, братишки, был этот парень таким настойчивым, и не только в этой жизни цеплялся он за свои иллюзии. Когда-то давным-давно жил на свете один трехглазый великан. И был этот великан в принципе умный мужик, но большой эстет: любил все прекрасное. Однажды увидел прекрасную принцессу, и тут же ее украл. Ну, спрашивается, что ему делать с принцессой — она же такая маленькая, ему и на мизинец не налезет. Но зато такая прекрасная! Так он ее поселил в своем дворце и там на нее любовался. А когда улетал куда-нибудь по делам, так прятал ее в золотой сундук, а сундук проглатывал. А когда назад прилетал, то снова выплевывал.
И вот однажды полетели они таким манером на море: великан снаружи, принцесса внутри. На море великан ее из сундука выпустил и полез купаться, а она себе на мелководье бултыхалась, потому что ведь не все принцессы плавать прикалываются, тем более с таким трехглазым уродом. А тем временем мимо пролетал крылатый воин. Принцесса ему только глазом моргнула и на сундук показала, а он мигом все смекнул и под крышку занырнул. А тут и великан с моря возвращается, спрашивает: накупалась ли моя радость? Принцесса только головой кивнула и тут же в сундук, а великан его проглотил. И идет себе через лес.
Тут смотрит: сидит знакомый отшельник. Великан ему говорит: привет тебе, мудрец. А отшельник говорит: привет тебе, трехглазый великан, и тем двоим, что внутри тебя. Великан изумился: а кто же там второй? А изнутри ему отвечают: это я, крылатый воин. И если ты, чучело, сейчас меня не выпустишь, то я тебя изнутри разрежу и сам выйду. Тогда великан понял, что попал конкретно. Выплюнул сундук — а воин с принцессой мигом из него выскочил и взмыл на такие небеса, куда великану не подняться. Так-то вот: была красавица — и нету красавицы. Ну, вы сами понимаете, что в те времена трехглазым великаном был наш друг, который сейчас за стаканом пошел, принцессой была принцесса из предыдущей сказки, крылатым воином был чудо-крокодил, то есть его потом за разврат в крокодилы сослали, а мудрецом был, конечно, я, потому что кому же еще. А теперь давайте еще покурим и бай-бай.
Тогда любимый ученик Ананда сказал Джа-Будде: ну, что же мы покурим, учитель, если ганджа на самом деле нет. А Джа-Будда ему ответил: ну, так и нас же на самом деле нет. И ничего вобще нет. А курить мы будем «Честер», и не сочтите это за рекламу, сигареты на самом деле довольно галимые, но среди дешевых самые сносные. Сейчас в натуре «Честер» покурим, и я уже обрубаюсь.