Гэблдон Диана. Стрекоза в янтаре. Книга 1

   Ha следующий день Роджер пригласил Рэндоллов к себе на чай и представил отчет о проделанной им работе.
   — Мне попалось несколько имен из вашего списка, — сказал он Клэр, провожая ее в гостиную. — Но, как ни странно, не нашел среди них ни одного, кто наверняка погиб в Каллодене. Сперва думал, что трех все же обнаружил, но то оказались совсем другие люди с другими именами. — Он взглянул на доктора Рэндолл, она стояла с отрешенным видом, вцепившись пальцами в спинку кресла, словно забыла, где находится. — Э-э… не присядете ли?.. — поспешно продолжил Роджер. Она слегка вздрогнула, кивнула и резко опустилась на край кресла. Роджер покосился на нее с любопытством, потом все же взял папку и протянул ей.
   — Как я уже говорил, это очень странно. Конечно, мне не удалось проверить все имена, для этого пришлось бы перекопать все церковные архивы и обследовать все кладбища в окрестностях Брох Туараха. Большинство записей я обнаружил в бумагах отца. И обнаружил всего два Или три имени, которые с уверенностью можно причислить к павшим на поле битвы, что само по себе удивительно. Особенно если учесть, что, судя по вашим словам, они принадлежали к полку Фрэзера, а этот полк оказался в самой гуще сражения, в самом его пекле.
   — Знаю. — В голосе ее прозвучали нотки, заставившие Роджера удивленно взглянуть на свою гостью, но она опустила голову, погрузившись в чтение бумаг. Большинство из них были копии, сделанные самим Роджером, поскольку ксеро — и фотокопирование было в архивах в ту пору делом почти невиданным, но здесь же находилось и несколько оригиналов, обнаруженных в бумагах священника Уэйкфилда. Она осторожно листала хрупкие шуршащие страницы, словно боялась повредить их.
   — Вы правы, это странно. — Голос ее звучал взволнованно и одновременно — с оттенком удовлетворения и даже облегчения. Она в какой-то степени ожидала этого или надеялась, и надежды ее оправдались. — Скажите, — она немного замялась, — эти имена, что вы обнаружили… Что могло произойти с этими людьми, если они не погибли при Каллодене?
   Его немного удивила ее реакция — слишком уж эмоциональная, — однако он покорно раскрыл свою папку.
   — Двое из них оказались в списке пассажиров некоего корабля, они иммигрировали в Америку вскоре после Каллодена. Четверо умерли своей смертью примерно год спустя. Что неудивительно, ведь в ту пору разразился страшный голод и в Шотландии погибло много людей. И еще одно я отыскал в приходской книге, только не в том приходе, которому принадлежал этот человек. И тем не менее я совершенно уверен, что он из нашего списка, Вся ее поза, казалось, говорила о том, что с души ее свалился камень.
   — Вы по-прежнему хотите, чтобы я искал остальных? — спросил он, надеясь, что ответом будет «да». Краем глаза он наблюдал за Брианной, стоявшей у матери за спиной. Она делала вид, что все это мало ее интересует, однако он заметил крошечную вертикальную морщинку, залегшую у нее между бровей.
   Возможно, она ощущает то же, что и он — некую ауру с трудом скрываемого волнения или возбуждения, исходившую от Клэр, и пронзавшую словно электрическим разрядом. Он почувствовал это с той секунды, как только Клэр шагнула в комнату. Казалось, стоит дотронуться до нее, и ударит током.
   Мысли его прервал стук в дверь. Она отворилась, и вошла Фиона Грэхем, толкая перед собой столик-тележку с чайником, чашками, салфетками, тремя видами сандвичей, пирожными с кремом, бисквитами, тартинками с джемом и трубочками со взбитыми сливками.
   — Вот это да! — воскликнула Брианна. — Это все нам или вы ожидаете еще человек десять гостей?
   Клэр Рэндолл с улыбкой оглядела столик. Напряжение еще ощущалось, однако она старалась подавить его усилием воли. Роджер заметил, что одной рукой она так крепко сжимает складку на юбке, что край кольца глубоко врезался в палец.
   — Но этого чая хватит, чтобы потом поститься целую неделю! — сказала она. — И как все красиво!
   Фиона расцвела в улыбке. Это была низенькая, пухленькая, довольно миловидная девушка, напоминавшая коричневую курочку. Роджер вздохнул. Он вовсе не собирался пускать своим гостьям пыль в глаза, угощать их было удовольствием прежде всего для него самого. Девятнадцатилетняя же Фиона преследовала в этой жизни лишь одну цель. Стать женой и домохозяйкой. Лучше всего — женой профессора. Неделю назад, едва увидев Роджера, она решила, что ассистент профессора на кафедре истории — это как раз то, что надо. Особенно если учесть скудный выбор женихов в Инвернессе.
   С этого момента в него начали впихивать разные вкусности, словно откармливали рождественского гуся; ботинки его сияли, перины были взбиты, пальто и пиджаки тщательно чистились щеточкой, вечерние газеты подавались на подносе, шею массировали, стоило ему просидеть за письменным столом несколько часов кряду. Ему также задавались бесконечные вопросы о душевном и физическом самочувствии в данный момент и общем состоянии здоровья. Никогда прежде он не был окружен столь настырной и неутомимой заботой.
   Короче, Фиона просто бесила его. И то, что он часто бродил по дому небритым, было своеобразным актом протеста, ответом на ее неустанную приторную заботливость, неряшливостью, в которую порой счастливы погрузиться мужчины, чтобы хоть на время ощутить себя свободными от обязанностей перед окружающими и обществом в целом.
   При мысли, что его с Фионой могут когда-либо соединить священные узы брака, сердце Роджера холодело от ненависти. Да ровно через год она сведет его с ума своим квохтаньем. Он заметил, как Брианна Рэндолл задумчиво созерцает тележку с угощением, словно решая, с чего начать.
   Он решил, что сегодня целиком сосредоточит свое внимание на Клэр и ее исследованиях, и избегал смотреть на Брианну. Клэр выглядела прелестно — эти тонкие черты, нежная, словно светящаяся кожа, с такой кожей и в шестьдесят будешь выглядеть на двадцать. Но при каждом беглом взгляде на Брианну сердце у него замирало. Какая гордая осанка, прямо как у королевы… Она не сутулилась, подобно большинству высоких девушек. Унаследовала от матери прямую спину и грацию в движениях. Но не высокий рост прежде всего привлекает внимание, а каскад длинных, до пояса волос, отливающих то золотом, то медью, порой с янтарным, порой с лимонным оттенком. Они обрамляли лицо и спадали с плеч, подобно мантии. Глаза такие темно-синие, что порой кажутся черными. Не слишком крупный, но выразительный рот, слегка припухшая нижняя губка, — казалось, она так и просит поцелуя или нежного покусывания в миг любовных утех. Эти черты она, должно быть, унаследовала от отца.
   Роджер в целом был даже рад, что отца ее здесь нет, иначе бы тот наверняка црочитал его мысли. А этого он боялся больше всего на свете.
   — Позвольте налить вам чаю? — любезно осведомился он и продолжал: — Великолепно, все просто чудесно! Печенье выглядит очень аппетитно, Фиона. Я… гм… не думаю, что нам понадобится что-либо еще…
   Однако Фиона проигнорировала этот достаточно прозрачный намек и осталась. Добродушно кивая в ответ на комплименты гостей ее кулинарному искусству, она разложила салфетки, ловко расставила чашки и блюдца, налила чай, обнесла всех блюдом с пирожными и, похоже, вознамерилась торчать здесь и дальше в качестве хозяйки дома.
   — Вы бы намазали кремом рожок, Родж, ой, то есть, я хотела сказать, мистер Уэйкфилд, — прощебетала она и, не дождавшись ответа, добавила: — Вы такой худышка, вам надо подкормиться! — Она бросила на Брианну заговорщицкий взгляд. — Вы же знаете, каковы мужчины! Никогда толком не поедят, если женщина о них не позаботится!
   — Мистеру Роджеру очень повезло, что вы проявляете такую заботу, — вежливо заметила Брианна.
   Роджер глубоко вздохнул и несколько раз хрустнул пальцами, пока желание немедленно вышвырнуть Фиону вон не улеглось.
   — Фиона, — сказал он. — Вы… э-э… не могли бы оказать мне одну маленькую услугу?
   Лицо ее осветилось изнутри, словно фонариком, рот растянулся в услужливой улыбке.
   — Конечно, Родж, то есть это… мистер Уэйкфилд. Все, что пожелаете!
   Роджеру стало немного стыдно. Но в конце концов он поступает так ради ее же блага. Если она не уйдет, и немедленно, он может выйти из себя, нагрубить ей, а потом оба они будут об этом сожалеть.
   — О, спасибо, Фиона! Дело в том, что я… ну, в общем, заказал… заказал, — он судорожно старался припомнить имя хозяина сельской лавки, — заказал табак у мистера Бучана, на Хай-стрит. Так не могли бы вы сходить и взять этот табак? Я бы с таким удовольствием выкурил трубочку после этого замечательного чая…
   Фиона уже снимала фартук — нарядный, с кружевными оборками, как мрачно отметил Роджер. И с облегчением закрыл глаза, когда дверь за ней затворилась. Тот факт, что он вообще не курит, пока не всплыл. И он возобновил разговор со своими гостьями.
   — Вы просили, хочу ли я, чтоб вы продолжили искать другие имена из моего списка? — сказала Клэр. У Роджера возникло странное ощущение, что она тоже испытывает облегчение после ухода Фионы. — Да, хотела бы. Если, разумеется, это вас не слишком затруднит.
   — О, нет, нет! Нисколько, — заверил Роджер лишь с небольшой запинкой. — С радостью займусь этим.
   Какое-то время рука Роджера неуверенно парила над яствами на чайном столике, затем опустилась на хрустальный графинчик с виски «Мюр Брим» двенадцатилетней выдержки. Он чувствовал — ему совершенно необходимо выпить после этой истории с Фионой.
   — Желаете капельку? — вежливо спросил он дам. И, заметив отвращение на лице Брианны, торопливо добавил: — Или чай?
   — Чай! — твердо ответила Брианна.
   — Ты не понимаешь, от чего отказываешься, — заметила Клэр дочери, явно наслаждаясь ароматом виски.
   — Отчего же, прекрасно понимаю, — ответила Брианна. — Поэтому и отказываюсь. — Она передернулась и подмигнула Роджеру.
   — А в Массачусетсе придется дожидаться, пока тебе не стукнет двадцать один год, прежде чем будешь иметь право употреблять спиртные напитки. — Клэр говорила это скорее для Роджера. — Бри надо ждать этого еще восемь месяцев. Она действительно не привыкла пить виски.
   — Ты так говоришь, словно не любить виски — преступление! — возразила Брианна, улыбаясь Роджеру над чашкой.
   Он приподнял брови.
   — Но, моя дорогая! — строгим тоном заметил он. — Здесь Шотландия. И нелюбовь к виски — конечно же преступление!
   — О, вот как?! — воскликнула Брианна, имитируя шотландский акцент. — Остается лишь надеяться, что за это не предусмотрена смертная казнь!
   Роджер рассмеялся и подавился виски. Кашляя и колотя себя кулаком в грудь, взглянул на Клэр — разделяет ли она шутку? На губах ее застыла вымученная улыбка, лицо побледнело. Затем веки ее дрогнули, улыбка стала более естественной, напряжение спало.
   Роджер удивлялся, как легко и непринужденно чувствует он себя в компании дам. Они болтали о разных пустяках, говорили и об исследовании Клэр. Брианну явно интересовала работа отца, и о якобитах она знала куда больше, чем мать.
   — Удивительно, что они вообще добрались до Каллодена, — сказала она. — Известно ли вам, что шотландцы выиграли битву при Престонансе силами всего в две тысячи человек, в то время как англичан было восемь тысяч? Поразительно!
   — Да, и битва в Форкерке велась примерно в тех же условиях, — подхватил Роджер. — Казалось бы, уступая в численности, плохо вооруженные, пешие, они никак не могли победить и… тем не менее победили!
   — Угу, — кивнула Клэр и отпила глоток виски. — Именно.
   — Я тут подумал, — нарочито небрежным тоном обратился Роджер к Брианне, — возможно, вы согласитесь посетить со мной одно из этих мест, поле битвы, что-то в этом роде?.. Там очень интересно, к тому же уверен: вы сможете оказать мне большую помощь.
   Брианна рассмеялась и откинула назад волосы:
   — Не знаю, как насчет помощи, но поехать мне очень хочется.
   — Замечательно! — Обрадованный ее согласием, он потянулся за графином и едва не опрокинул его. Выручила Клэр — подхватила и налила ему стаканчик.
   — Чтоб не разлилось, как в прошлый раз, — заметила она и улыбнулась, а он рассыпался в благодарностях.
   Глядя на нее, такую спокойную и веселую, Роджер усомнился в своих подозрениях. Возможно, она разбила бокалы просто случайно, но прочитать что-либо определенное на этом холодном и красивом лице не удалось.
   Через полчаса тарелки почти опустели. Графинчик — тоже, и все трое сидели сытые и довольные. Затем Брианна, поерзав немного в кресле, взглянула на Роджера и осведомилась, где находятся «удобства».
   — О, ватерклозет? Конечно, сию минуту. — И он с трудом поднялся, чувствуя, как пирожные и кексы тяжелым грузом осели в желудке. Если не избавиться от Фионы в самом скором времени, то к возвращению в Оксфорд он будет весить добрые триста фунтов.
   — Заведение несколько старомодное, — объяснил он, Указывая через холл на дверь в ванную. — Бачок под потолком и ручка на цепочке.
   — Видела такие в Британском музее, — кивнула Бриан-на. — Но не в качестве экспонатов, а внизу, в дамской комнате. — Помолчав немного, она застенчиво спросила: — Надеюсь, у вас не тот сорт туалетной бумаги, что используют в Британском музее? Потому что если тот, то у меня с собой в косметичке «клинекс».
   Роджер сощурил один глаз и скосил на нее другой.
   — Или же мне показалось, — пробормотал он, — или же я выпил больше, чем думал. — На деле он с Клэр вполне оценили «Мюр Брим», а Брианна пила только чай.
   Клэр рассмеялась. Она слышала этот разговор. Встала и протянула Брианне несколько косметических салфеток из своей сумки.
   — Это не какая-нибудь там вощеная бумага, где внизу стоит штамп «Собственность правительства Ее Величества», как в музее, однако не думаю, что намного лучше, — сказала она дочери. — Британская туалетная бумага вообще отличается жесткостью.
   — Спасибо. — Брианна взяла салфетки и направилась было к двери, но затем обернулась: — И к чему это, скажите на милость, люди, словно специально, производят туалетную бумагу, похожую больше на фольгу?
   — Сердца наших людей тверды как камень, — насмешливо подхватил Роджер. — Ну а зады из нержавеющей стали. Думаю, это способствует формированию национального характера.
   — В таком случае, наверное, шотландцы вообще лишены нервных окончаний, — со смехом добавила Клэр. — У людей, способных скакать верхом в юбках, кожа на задах не уступает по прочности той, из которой делают седла!
   Брианна так и покатилась со смеху:
   — Тогда на то, что они используют в качестве туалетной бумаги, должно быть, просто смотреть страшно!
   — А вот и нет, — возразила Клэр. — Листья коровяка вполне ничего, ничуть не хуже двуслойной туалетной бумаги. А зимой или в домашних условиях это обычно клочок влажной ткани. Не слишком гигиенично, зато достаточно удобно…
   Роджер и Брианна с удивлением уставились на нее.
   — Я… э-э… вычитала это в одной книге, — объяснила Клэр и немного покраснела от смущения.
   Брианна, все еще хихикая, отправилась на поиски «удобств». Клэр осталась стоять у двери.
   — Вы очень любезны — устроили нам такой роскошный прием, — с улыбкой заметила Клэр. Минутная неловкость прошла, к ней вернулись обычные спокойствие и самоуверенность. — И огромное вам спасибо за то, что удалось выяснить интересующие меня детали, касающиеся этих людей.
   — Сущие пустяки, — ответил Роджер. — Приятно было отвлечься от паутины и нафталиновых шариков. Как только удастся выяснить о якобитах что-то еще, тут же дам вам знать.
   — Спасибо. — Немного помолчав, Клэр глянула через его плечо и, понизив голос, добавила: — Пользуясь тем, что Бри вышла… я хотела бы кое о чем попросить вас. Но только между нами.
   Роджер откашлялся и поправил галстук, который нацепил по случаю прихода гостей.
   — Прошу, говорите, — произнес он бодро, чувствуя, что чаепитие удалось как нельзя лучше. — Всегда счастлив выслушать вас.
   — Вы пригласили Бри сопровождать вас в поездке… Там есть одно место, которое… Я не хотела бы, чтобы она посещала его… Если вы, конечно, не против.
   Сигнал тревоги снова зазвучал в голове Роджера. Чего она боится? Что я узнаю какой-то секрет о Брох Туарахе?
   — Каменные столбы… они называют его «Крэг-на-Дун». — Лицо Клэр приняло серьезное, озабоченное выражение, и она придвинулась еще ближе. — Причина очень веская, иначе бы я не просила… Я хочу отвести Брианну туда сама. И боюсь, что сейчас не смогу сказать вам, почему именно. Настанет время, и вы все узнаете. Только не теперь. Обещаете?
   Мысли Роджера смешались. Так, значит, вовсе не в Брох Туарах не хочет Клэр пускать дочь. Одна загадка разъяснилась, но на смену ей пришла другая, еще более таинственная.
   — Как скажете, — ответил он после паузы. — Конечно.
   — Благодарю. — Она легонько прикоснулась к его руке и тут же отошла. Ее силуэт, вырисовывавшийся на фоне окон, напомнил ему кое о чем. Возможно, не самый удобный момент задавать этот вопрос, но ведь он вполне невинный.
   — О, доктор Рэндолл… Клэр…
   Клэр обернулась. Сейчас, когда в комнате не было Брианны, он с особой остротой вдруг почувствовал, сколь красива на свой лад Клэр. Лицо ее разрумянилось от виски, а глаза приобрели необычный золотисто-коричневый оттенок и напоминали отполированный янтарь.
   — Во всех документах, что я просматривал в связи с этими людьми, — начал Роджер, осторожно подбирая слова, — упоминается некий капитан Джеймс Фрэзер, похоже, он был их командиром. Но в вашем списке его имя отсутствует. И я просто хотел спросить, что вам о нем известно.
   На секунду она словно окаменела. И стояла совершенно неподвижно, что напомнило ему несколько странное ее поведение во время первой их встречи. Затем слегка пожала плечами и ответила нарочито спокойным тоном:
   — Да… Я о нем знаю. — Голос звучал ровно, но краска отхлынула от лица, и Роджер заметил, как на шее у нее дрожит и бьется маленькая жилка. — Я не внесла его в список потому, что и без того знаю, что с ним произошло. Джеймс Фрэзер погиб при Каллодене.
   — Вы уверены?
   Словно собираясь выбежать из комнаты, Клэр Рэндолл нервно схватила сумку и бросила взгляд в коридор, откуда донесся звук поворачивающейся дверной ручки, что означало, что Брианна вот-вот выйдет.
   — Да, — ответила она не оборачиваясь. — Совершенно уверена. О, мистер Уэйкфилд… то есть Роджер… — Она отпрянула, не сводя с него странных золотистых глаз. При этом освещении они кажутся почти желтыми, подумал он, глаза большой кошки или леопарда. — Прошу вас, пожалуйста, только не упоминайте этого имени, Джеймс Фрэзер, в присутствии моей дочери!..
   Было уже довольно поздно, и, хотя ему следовало бы давно находиться в постели, Роджер не спал, просто не мог уснуть. То ли Фиона вывела его из равновесия, то ли противоречивое поведение Клэр. То ли так взволновала перспектива отправиться вместе с Брианной Рэндолл в поездку, но сон все не приходил и, похоже, не собирался прийти вовсе. И вот, вместо того чтоб вертеться в постели с боку на бок или считать, он решил употребить бессонницу себе на пользу и заняться разбором бумаг его преподобия. Возможно, это скучное занятие все же нагонит сон…
   Свет в комнате Фионы, находившейся в другом конце коридора, все еще горел, и он на цыпочках поднялся наверх, стараясь ее не беспокоить. Включил свет в кабинете и секунду стоял в задумчивости, пытаясь оценить масштаб предстоящей ему работы.
   Размещение книг, бумаг и прочих предметов в комнате отражало склад характера священника Уэйкфилда. Часть помещения занимал огромный, размером двадцать на двенадцать футов, стеллаж. Впрочем, самого стеллажа не было видно, все было завалено кипами бумаг, фотографий, листками ксерокопий, счетами, рецептами, птичьими перьями, обрывками конвертов с наклеенными на них интересными марками, визитками с адресами, связками ключей, открытками, резинками и прочими мелочами, громоздящимися друг на друге или висящими в снизках. Мелочей этих были горы, тем не менее его преподобие всегда безошибочно знал, куда следует запускать руку, чтобы извлечь нужный ему предмет. Роджеру пришло на ум, что вся эта свалка была не случайным скопищем вещей, а хранилищем, организованным в соответствии с неким научным принципом, настолько хитроумным и сложным, что даже ученые из НАСА не смогли бы приблизиться к его разгадке, пусть даже чисто теоретически.
   Он с робостью озирал этот айсберг. Разве можно понять, откуда лучше начать? Вытянул наугад ксерокопию расписания заседаний Генеральной ассамблеи — такие рассылала епископальная служба, и тут же его внимание привлек находившийся под ней карандашный рисунок. Дракон с картинными клубами дыма, вырывающимися из раздутых ноздрей, с зелеными языками пламени, изрыгаемого широко разинутой пастью.
   Внизу неровными печатными буквами было выведено «Роджер». И он вдруг вспомнил, как объяснял кому-то и: взрослых, почему огонь из пасти дракона зеленый. Потому что тот питается одним только шпинатом… Он сунул расписание заседаний ООН обратно в кучу и отвернулся, Нет, этим он займется позже.
   Гигантский дубовый письменный стол — бюро с убирающейся крышкой и минимум пятью десятками ящиков и ячеек, битком набитых и напоминающих слоеный пирог. Со вздохом Роджер придвинул к столу расшатанное старое кресло и сел, решив сперва разобрать документы, которые его преподобие считал достойными хранения.
   В одном — стопка неоплаченных счетов… В другом — какие-то деловые бумаги… Документы на автомобили, отчеты, акты о приемке строительных объектов. Еще один заполнен историческими записями и документами. Отдельно были сложены бумаги, связанные с ведением домашнего хозяйства. И наконец, еще в одном, самом вместительном ящике, хранилась всякая ерунда.
   Целиком погрузившись в свое занятие, он не услышал, как дверь за спиной скрипнула и раздались шаги. Внезапно на столе перед ним возник большой чайник.
   — Что? — Он вздрогнул и выпрямился.
   — Вот, подумала, может, вы чайку захотите, мистер Уэйк… то есть Роджер. — И Фиона поставила рядом с чайником маленький поднос с чашкой, блюдцем и тарелочкой с бисквитами.
   — О, спасибо… — Он и в самом деле проголодался и одарил Фиону дружеской улыбкой, отчего ее круглые щеки зарозовели. Ободренная такой реакцией, она осталась и, присев на уголок стола, стала наблюдать, как он, продолжая просматривать бумаги, поедает шоколадные бисквиты.
   Смутно понимая, что следует как-то реагировать на ее присутствие, Роджер приподнял в руке надкусанный ломтик бисквита и заметил:
   — Вкусно!
   — Правда? Сама испекла. — Фиона еще гуще покраснела. А вообще-то она довольно симпатичная девушка, эта Фиона… Маленькая, кругленькая, с темными кудряшками и широко расставленными карими глазами. Он вдруг поймал себя на мысли, что Брианна вряд ли умеет готовить, и встряхнул головой, чтоб отогнать ее образ.
   Приняв этот его жест за выражение сомнения, Фиона пододвинулась поближе.
   — Нет, правда, — сказала она. — Это еще бабушкин рецепт. Она всегда говорила, что священник просто обожает этот кекс. — Карие глаза слегка затуманились. — Она оставила мне все свои рецепты, кулинарные книги и все такое прочее… Я ведь единственная внучка, понимаете?
   — Очень печально, что ваша бабушка умерла, — вполне искренне заметил Роджер. — Надеюсь, она не слишком страдала?
   Фиона скорбно кивнула:
   — О нет. Прямо как гром среди ясного неба… Только поужинала и говорит: «Что-то я устала…» И пошла в спальню. — Девушка беспомощно пожала плечами. — Легла, заснула и больше не проснулась.
   — Что ж, это хороший конец, — сказал Роджер. — Я рад, что она не мучилась…
   Миссис Грэхем поселилась в доме задолго до того, как там впервые появился Роджер, робкий, только что осиротевший мальчуган пяти лет. Уже тогда она была пожилой дамой, вдовой со взрослыми детьми, и обильно изливала на Роджера материнскую, хоть и не лишенную строгости любовь, когда тот приезжал гостить на каникулы. Она с его преподобием являли собой довольно странную парочку, впрочем, им удавалось создать в этом старом особняке по-настоящему домашнюю, теплую и уютную атмосферу.
   Растроганный воспоминаниями, Роджер легонько сжал руку Фионы в своей. Она ответила тем же; карие ее глаза внезапно приобрели томное выражение. Маленький, напоминающий бутон розы, ротик приоткрылся, и она всем телом подалась вперед, так что Роджер ощутил на щеке ее теплое дыхание.
   — Спасибо вам, — пробормотал он и выдернул руку из ее горячей ладошки. — Огромное спасибо. За э-э… чай… и все остальное. Все было так хорошо, просто чудесно… Да, чудесно. Спасибо. — Он отвернулся и торопливо потянулся за новыми бумагами, желая скрыть замешательство. Схватил наугад торчавшую из одного из ящиков пачку газет.
   Развернул пожелтевшие страницы и разложил их перед собой на столе, прижимая ладонями. Приняв сосредоточенный вид, нахмурился и склонился над побледневшим от времени текстом. Через минуту Фиона с глубоким вздохом поднялась, он услышал, что она идет к двери. Но не поднял головы.
   Затем в свою очередь испустил глубокий вздох облегчения, прикрыл глаза и возблагодарил Бога за избавление. Да, Фиона привлекательная женщина. Да, она, несомненно, прекрасная кухарка. Но она любопытна, настырна, действует на нервы и, по всему видно, твердо настроена на замужество. Стоит ему еще раз прикоснуться к этой розовой плоти, и через месяц придется оглашать в церкви имена брачующихся. Но уж если оглашать, то именем, стоящим в приходской книге рядом с Роджером Уэйкфилдом, будет Брианна Рэндолл, если, конечно, он, Роджер, не имеет ничего против…