Страница:
Известный биржевой спекулянт и активный сторонник глобализации Дж. Сорос в одной из своих статей пишет, что идея открытого общества «отдает должное достоинствам рыночного механизма, но не идеализирует его. Она признает роль иных, не рыночных ценностей в обществе. С другой стороны, этот принцип, признавая свойственное нашему глобальному обществу многообразие, все же является достаточной концептуальной базой для создания необходимых институтов».
Под «институтами» знаменитый миллиардер имеет в виду всемирную систему политических, финансово-экономических и военно-стратегических организаций, которые должны стать эффективными инструментами установления глобальной диктатуры финансовых воротил.
Геополитический аспект глобализации обстоятельно разработан З. Бжезинским, одним из главных идеологов американского внешнеполитического курса второй половины XX века. Бжезинский утверждает, что кратчайший путь к глобальному мироустройству лежит через всестороннюю гегемонию «последней сверхдержавы» – Соединенных Штатов Америки. «Цель политики США, – пишет он в своей книге "Великая шахматная доска", – должна состоять из двух частей: необходимости закрепить свое господствующее положение и необходимости создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчать неизбежные потрясения и напряженность», вызванные принудительной перекройкой мира по шаблонам нового мирового порядка.
Ближайшим этапом такой перекройки должно стать, по Бжезинскому, создание «сети международных связей вне рамок традиционной системы национальных государств». Уже сейчас, признается он, «эта сеть, сотканная межнациональными корпорациями, создает неофициальную мировую систему для всеохватывающего сотрудничества в глобальных масштабах». Под давлением транснациональных корпораций создается новая международно-правовая база для легального утверждения повсеместного господства олигархических финансовых групп, для их вмешательства во внутренние дела суверенных государств, препятствующих установлению такого господства.
Процесс пересмотра основных норм международного права идет полным ходом. Так, на «саммите тысячелетия», проходившем под эгидой ООН в сентябре 2000 года, на котором присутствовало 188 руководителей суверенных государств, тогдашний генеральный секретарь ООН Кофи Аннан заявил: «Наши послевоенные институты создавались под международный мир, а сейчас мы живем в мире глобальном. Эффективное реагирование на этот сдвиг – основная институционная задача, стоящая сегодня перед мировыми лидерами».
Его предшественник на посту генсека ООН, Бутрос Гали, был еще откровеннее. «Сегодня речь идет не только о том, чтобы поддержать мир между государствами, – писал он в 1994 году. – Необходимо найти средства урегулирования разногласий, которые разделяют народы внутри самих государств. Эти новые задачи коренным образом меняют смысл, который международное сообщество до последнего времени вкладывало в поддержание мира. Допустимо ли, чтобы какое-либо государство, прикрываясь своим суверенитетом, попирало на своей территории права человека?.. Можно ли по-прежнему рассматривать как государства те территории, где отсутствует преемственность в политике?.. Из этого, на мой взгляд, следует, что вмешательство в целях исправления недостатков, присущих недемократическим государствам, является моральным долгом международной организации».
Сербия, Ирак, недвусмысленные угрозы в адрес других стран являются достаточно яркими иллюстрациями того, какими методами будет проводиться это «вмешательство в целях исправления». Россия и многие другие страны имеют все основания беспокоиться, что их очередь в этом скорбном списке – не за горами.
Пока в мире существуют влиятельные силы, противящиеся такому сценарию развития, подавляющая военная и политическая мощь США необходима для того, чтобы эффективно блокировать любые попытки противостояния новому мироустройству. Этот этап строительства «нового мирового порядка» будет продолжаться, по мнению Бжезинского, еще несколько десятилетий, после чего будет создана «реально функционирующая система глобального сотрудничества, которая постепенно возьмет на себя роль международного "регента", способного нести груз ответственности за стабильность во всем мире». Такая глобальная система, в конце концов, «надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы».
Ж. Аттали, бывший финансовый советник президента Франции и первый руководитель Европейского банка реконструкции и развития, создал историософскую теорию глобализации, которую изложил, в частности, в книге «Линии горизонта».
Согласно этой теории человеческая история представляет собой последовательную смену общественно-экономических формаций, различающихся в первую очередь фундаментальными ценностями, положенными в основу человеческого бытия. На этом основании он выделяет эпоху, когда господствующим было религиозное сознание с его культом Священного. Затем – эпоху завоеваний с ее культом Силы и личностью Монарха, Вождя как олицетворения этой Силы. И, наконец, – эпоху торговли и взаимообмена, которую Аттали характеризует как Торговый Строй с его культом денег в качестве универсальной и абсолютной ценности.
В рамках такой теории Торговый Строй является высшей и конечной формой развития человечества. Именно он, опираясь на фантастические достижения науки и разработки новейших технологий, сумеет наконец объединить все человечество в рамках единого глобального общества, не признающего никаких национальных, государственных и религиозных различий. Новый человек, рожденный Торговым Строем, будет свободен от каких бы то ни было «ограничивающих влияний» – от национальных корней, культурных традиций, государственных и политических пристрастий, даже от постоянных семейных связей.
Поэтому Аттали называет новую цивилизацию, которая утвердится в результате победы такого мироустройства, цивилизацией Кочевников, не связанных друг с другом и с миром ничем, кроме универсальных финансовых связей.
Наконец, идеологическим прикрытием повсеместного насаждения НМП является модная концепция «конца истории» американского профессора Ф. Фукуямы, согласно которой нынешняя цивилизация Запада в форме либеральной демократии с ее ценностями эгоистического индивидуализма, «свободного рынка» и «универсальных прав человека» является конечной стадией развития человечества.
Итак, в основание философии глобализации творцов «нового мирового порядка» положены следующие главные идеи:
«мир-системный» подход Валлерстайна, представляющий человеческое сообщество как систему взаимодействующих регионов «ядра», «периферии» и «буферной зоны»;
модель «открытого общества» Поппера, как социальный механизм постоянной модернизации, а точнее, вестернизации;
гегемонизм США «по-бжезински», как геополитическое основание нового передела мира;
торговый Строй Аттали, как цивилизация денег, превращающихся из простого средства платежа в абсолютную, универсальную ценность;
теория Фукуямы, рассматривающая этот строй венцом истории.
Нетрудно заметить, что западная «философия глобализации» имеет явно консервативно-охранительный характер.
В историческом аспекте она сводится в конечном счете к тому, чтобы любой ценой удержать развитие в прежних качественных рамках, в сложившихся западных канонах. То есть остановить общественное развитие и в буквальном смысле слова «прикончить» историю. Глобализация в ее нынешнем виде альтернативы не имеет – таково последнее ее слово.
В социальном плане она направлена на замазывание противоречий, а не на их разрешение. С ее точки зрения, противоречия сторонников и противников глобализации – плод недоразумения. Просто спорщики говорят о разных сторонах одного и того же предмета: одни – о достижениях прогресса, а другие – о его издержках. Поэтому не спорить им нужно, а объединяться. Пусть одни двигают вперед научно-техническое и экономическое развитие, а другие – заботятся о минимизации его побочных отрицательных последствий. Те же, кто этого не понимает, – есть просто ретрограды и враги прогресса.
Вопрос о том, насколько реальна подобная идиллия, даже не ставится.
Что же касается собственно научного аспекта проблемы, то все термины и определения, изобретенные буржуазной мыслью для обозначения процесса глобализации и современного его этапа, сводятся к более или менее подробному описанию внешних его признаков. Это даже не определения, а, скорее, иносказания, не решающие вопроса о сущности данного процесса, его движущих сил, конкретных форм и особенностей.
Изъяны методологии
В целом в теории глобализации можно выделить три фундаментальных методологических порока.
Первый порок — это нарочитый и вульгарный позитивизм.
Социальные явления рассматриваются «прорабами глобализации», как правило, в полном отрыве от моральных норм и ценностей, от нравственных запретов и ограничений. Нравственность сплошь и рядом клеймится как «идеология», от которой авторы различных теорий глобализации торжественно отрекаются. Так, к примеру, уже упоминавшийся М. Месарович заявлял, что он рассматривает мир «не с незыблемых идеологических позиций», а основывается «непредубежденно… на научной методике».
По этому поводу можно лишь заметить, что опыт давно показал: обещание «свободы от идеологии» при изучении общества является верным признаком идеологической предубежденности и ангажированности такого исследователя.
Второй порок. Методология архитекторов «нового мирового порядка» основана на принципе крайнего индивидуализма.
В изображении теоретиков глобализации человечество предстает как конгломерат автономных индивидов, лишенных не только представлений о каких-либо нормах этики, но и национальных, и религиозных характеристик. Народы и культуры, этносы и цивилизации сознательно выводятся за скобки исследований. И происходит это по той причине, что любые национальные и культурные особенности являются для глобализаторов лишь досадной помехой. Немецкий ученый Э. Гэртнер верно заметил: «Народы как действующая сила представляют собой для Римского клуба, для Киссинджера и для Трехсторонней комиссии только источник опасности, угрожающий их мировой системе».
Такое упорное игнорирование очевидных реальностей преследует дальнюю цель – поставить под сомнение суверенитет народов над их территорией и ресурсами. В конечном счете глобализаторы стремятся изменить само представление о праве владения, ведь они намереваются поставить под свой контроль ресурсы всего мира.
Третий порок. Методология подхода к поиску равновесия капиталистической системы хозяйствования.
До сего времени стабильность Запада обеспечивалась широкомасштабным перераспределением ресурсов и отходов, для чего использовались, как «буферные емкости», страны «третьего» мира. Но в последнее время осуществлять такое перераспределение вопреки воле народов становится все труднее. Вследствие этого мы можем наблюдать важный мировоззренческий сдвиг в идеологии глобализации. На наших глазах происходят отказ от демократии и обоснование диктатуры – и все это под лукавым лозунгом «сохранения международной стабильности и мира».
Так, один из докладчиков Римского клуба Э. Ласло прямо говорит о «глобальной системе», управляемой «благотворительной диктатурой технократической элиты». Ему вторит соавтор второго доклада Римскому клубу Э. Пестель: «Два важных института нашей западной демократии, парламентская демократия и социальное свободное рыночное хозяйство, страдают известной слабостью – они способны реагировать преимущественно лишь краткосрочно».
Антидемократический пафос второго доклада был настолько неприкрытым, что в Германии, например, пресса так прокомментировала этот доклад: «За отсутствием благоразумия мировой план требует диктатуры, чтобы функционировать. И поэтому… для политики он не приносит пользы, поскольку в качестве решения может предложить лишь войну».
Идея замены демократии на диктатуру элиты – не случайная оговорка. Это, если можно так выразиться, credo – символ веры идеологов глобализации. Еще в 1970 году один из главных архитекторов глобального мира З. Бжезинский в своей работе «Между двумя эпохами. Американская роль в технотронную эру» сформулировал две принципиально важные идеи: о необходимости замены нынешней западной демократии господством элиты и о создании наднациональной власти путем объединения элит ведущих государств мира. Это должно привести к «постепенному появлению все более контролируемого и направляемого общества».
Фактически Бжезинский публично провозгласил, что западная демократия становится тормозом для глобалистов на пути установления «нового мирового порядка». При этом Бжезинский выразился предельно откровенно: «Освобожденная от сдерживающего влияния традиционных либеральных ценностей, элита не будет колебаться при достижении своих политических целей, применяя новейшие достижения современных технологий для воздействия на поведение общества и удержания его под строгим надзором и контролем». Если это не новая версия жесточайшего «технотронного тоталитаризма», то что?
Яснее всего методологическая порочность и аморальность идеологии глобализации видны в концепции «золотого миллиарда» – новой расы господ, которую составит население ведущих капиталистических стран. Независимо, заметим, от нравственного, культурного и умственного уровня своего развития.
Ж. Аттали, например, формулирует тезис о грядущей судьбе «золотого миллиарда» совершенно недвусмысленно. «В грядущем новом мировом порядке, – говорит он, – будут и побежденные и победители. Число побежденных, конечно, превысит число победителей. Они будут стремиться получить шанс на достойную жизнь, но им, скорее всего, такого шанса не предоставят. Они окажутся в загоне, будут задыхаться от отравленной атмосферы, а на них никто не станет обращать внимания из-за простого безразличия. Все ужасы XX столетия поблекнут по сравнению с такой картиной».
Чтобы подготовить мировое общественное мнение к этой новой форме беспощадного апартеида, в культуру Запада долгие годы массированно и целенаправленно внедряется двойной стандарт: человечество недвусмысленно разделяется на «избранных» и «остальных». Учитывая эту тревожную тенденцию, в процессах глобализации некоторые ее противники видят не что иное как возникновение репрессивных структур глобального фашизма. Новая раса господ – «золотой миллиард» – сплачивается и создает соответствующие институты для предупреждения угрозы «революции бедных».
Для такого вывода, увы, есть серьезные основания. Многие эксперты предупреждают нас, что в современном неолиберализме произошло соединение некоторых «родовых признаков фашизма». Среди них:
отказ от свободного рынка в отношениях с «чужими», ориентация на административно-командные рычаги глобального, всемирного «генерального плана»;
потребность в создании особой высшей расы – «золотого миллиарда»;
замена естественного, традиционного языка неолиберальным «новоязом» с полностью искаженным смыслом ключевых понятий и слов.
Раздел второй
Глава первая
Под «институтами» знаменитый миллиардер имеет в виду всемирную систему политических, финансово-экономических и военно-стратегических организаций, которые должны стать эффективными инструментами установления глобальной диктатуры финансовых воротил.
Геополитический аспект глобализации обстоятельно разработан З. Бжезинским, одним из главных идеологов американского внешнеполитического курса второй половины XX века. Бжезинский утверждает, что кратчайший путь к глобальному мироустройству лежит через всестороннюю гегемонию «последней сверхдержавы» – Соединенных Штатов Америки. «Цель политики США, – пишет он в своей книге "Великая шахматная доска", – должна состоять из двух частей: необходимости закрепить свое господствующее положение и необходимости создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчать неизбежные потрясения и напряженность», вызванные принудительной перекройкой мира по шаблонам нового мирового порядка.
Ближайшим этапом такой перекройки должно стать, по Бжезинскому, создание «сети международных связей вне рамок традиционной системы национальных государств». Уже сейчас, признается он, «эта сеть, сотканная межнациональными корпорациями, создает неофициальную мировую систему для всеохватывающего сотрудничества в глобальных масштабах». Под давлением транснациональных корпораций создается новая международно-правовая база для легального утверждения повсеместного господства олигархических финансовых групп, для их вмешательства во внутренние дела суверенных государств, препятствующих установлению такого господства.
Процесс пересмотра основных норм международного права идет полным ходом. Так, на «саммите тысячелетия», проходившем под эгидой ООН в сентябре 2000 года, на котором присутствовало 188 руководителей суверенных государств, тогдашний генеральный секретарь ООН Кофи Аннан заявил: «Наши послевоенные институты создавались под международный мир, а сейчас мы живем в мире глобальном. Эффективное реагирование на этот сдвиг – основная институционная задача, стоящая сегодня перед мировыми лидерами».
Его предшественник на посту генсека ООН, Бутрос Гали, был еще откровеннее. «Сегодня речь идет не только о том, чтобы поддержать мир между государствами, – писал он в 1994 году. – Необходимо найти средства урегулирования разногласий, которые разделяют народы внутри самих государств. Эти новые задачи коренным образом меняют смысл, который международное сообщество до последнего времени вкладывало в поддержание мира. Допустимо ли, чтобы какое-либо государство, прикрываясь своим суверенитетом, попирало на своей территории права человека?.. Можно ли по-прежнему рассматривать как государства те территории, где отсутствует преемственность в политике?.. Из этого, на мой взгляд, следует, что вмешательство в целях исправления недостатков, присущих недемократическим государствам, является моральным долгом международной организации».
Сербия, Ирак, недвусмысленные угрозы в адрес других стран являются достаточно яркими иллюстрациями того, какими методами будет проводиться это «вмешательство в целях исправления». Россия и многие другие страны имеют все основания беспокоиться, что их очередь в этом скорбном списке – не за горами.
Пока в мире существуют влиятельные силы, противящиеся такому сценарию развития, подавляющая военная и политическая мощь США необходима для того, чтобы эффективно блокировать любые попытки противостояния новому мироустройству. Этот этап строительства «нового мирового порядка» будет продолжаться, по мнению Бжезинского, еще несколько десятилетий, после чего будет создана «реально функционирующая система глобального сотрудничества, которая постепенно возьмет на себя роль международного "регента", способного нести груз ответственности за стабильность во всем мире». Такая глобальная система, в конце концов, «надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы».
Ж. Аттали, бывший финансовый советник президента Франции и первый руководитель Европейского банка реконструкции и развития, создал историософскую теорию глобализации, которую изложил, в частности, в книге «Линии горизонта».
Согласно этой теории человеческая история представляет собой последовательную смену общественно-экономических формаций, различающихся в первую очередь фундаментальными ценностями, положенными в основу человеческого бытия. На этом основании он выделяет эпоху, когда господствующим было религиозное сознание с его культом Священного. Затем – эпоху завоеваний с ее культом Силы и личностью Монарха, Вождя как олицетворения этой Силы. И, наконец, – эпоху торговли и взаимообмена, которую Аттали характеризует как Торговый Строй с его культом денег в качестве универсальной и абсолютной ценности.
В рамках такой теории Торговый Строй является высшей и конечной формой развития человечества. Именно он, опираясь на фантастические достижения науки и разработки новейших технологий, сумеет наконец объединить все человечество в рамках единого глобального общества, не признающего никаких национальных, государственных и религиозных различий. Новый человек, рожденный Торговым Строем, будет свободен от каких бы то ни было «ограничивающих влияний» – от национальных корней, культурных традиций, государственных и политических пристрастий, даже от постоянных семейных связей.
Поэтому Аттали называет новую цивилизацию, которая утвердится в результате победы такого мироустройства, цивилизацией Кочевников, не связанных друг с другом и с миром ничем, кроме универсальных финансовых связей.
Наконец, идеологическим прикрытием повсеместного насаждения НМП является модная концепция «конца истории» американского профессора Ф. Фукуямы, согласно которой нынешняя цивилизация Запада в форме либеральной демократии с ее ценностями эгоистического индивидуализма, «свободного рынка» и «универсальных прав человека» является конечной стадией развития человечества.
Итак, в основание философии глобализации творцов «нового мирового порядка» положены следующие главные идеи:
«мир-системный» подход Валлерстайна, представляющий человеческое сообщество как систему взаимодействующих регионов «ядра», «периферии» и «буферной зоны»;
модель «открытого общества» Поппера, как социальный механизм постоянной модернизации, а точнее, вестернизации;
гегемонизм США «по-бжезински», как геополитическое основание нового передела мира;
торговый Строй Аттали, как цивилизация денег, превращающихся из простого средства платежа в абсолютную, универсальную ценность;
теория Фукуямы, рассматривающая этот строй венцом истории.
Нетрудно заметить, что западная «философия глобализации» имеет явно консервативно-охранительный характер.
В историческом аспекте она сводится в конечном счете к тому, чтобы любой ценой удержать развитие в прежних качественных рамках, в сложившихся западных канонах. То есть остановить общественное развитие и в буквальном смысле слова «прикончить» историю. Глобализация в ее нынешнем виде альтернативы не имеет – таково последнее ее слово.
В социальном плане она направлена на замазывание противоречий, а не на их разрешение. С ее точки зрения, противоречия сторонников и противников глобализации – плод недоразумения. Просто спорщики говорят о разных сторонах одного и того же предмета: одни – о достижениях прогресса, а другие – о его издержках. Поэтому не спорить им нужно, а объединяться. Пусть одни двигают вперед научно-техническое и экономическое развитие, а другие – заботятся о минимизации его побочных отрицательных последствий. Те же, кто этого не понимает, – есть просто ретрограды и враги прогресса.
Вопрос о том, насколько реальна подобная идиллия, даже не ставится.
Что же касается собственно научного аспекта проблемы, то все термины и определения, изобретенные буржуазной мыслью для обозначения процесса глобализации и современного его этапа, сводятся к более или менее подробному описанию внешних его признаков. Это даже не определения, а, скорее, иносказания, не решающие вопроса о сущности данного процесса, его движущих сил, конкретных форм и особенностей.
Изъяны методологии
В целом в теории глобализации можно выделить три фундаментальных методологических порока.
Первый порок — это нарочитый и вульгарный позитивизм.
Социальные явления рассматриваются «прорабами глобализации», как правило, в полном отрыве от моральных норм и ценностей, от нравственных запретов и ограничений. Нравственность сплошь и рядом клеймится как «идеология», от которой авторы различных теорий глобализации торжественно отрекаются. Так, к примеру, уже упоминавшийся М. Месарович заявлял, что он рассматривает мир «не с незыблемых идеологических позиций», а основывается «непредубежденно… на научной методике».
По этому поводу можно лишь заметить, что опыт давно показал: обещание «свободы от идеологии» при изучении общества является верным признаком идеологической предубежденности и ангажированности такого исследователя.
Второй порок. Методология архитекторов «нового мирового порядка» основана на принципе крайнего индивидуализма.
В изображении теоретиков глобализации человечество предстает как конгломерат автономных индивидов, лишенных не только представлений о каких-либо нормах этики, но и национальных, и религиозных характеристик. Народы и культуры, этносы и цивилизации сознательно выводятся за скобки исследований. И происходит это по той причине, что любые национальные и культурные особенности являются для глобализаторов лишь досадной помехой. Немецкий ученый Э. Гэртнер верно заметил: «Народы как действующая сила представляют собой для Римского клуба, для Киссинджера и для Трехсторонней комиссии только источник опасности, угрожающий их мировой системе».
Такое упорное игнорирование очевидных реальностей преследует дальнюю цель – поставить под сомнение суверенитет народов над их территорией и ресурсами. В конечном счете глобализаторы стремятся изменить само представление о праве владения, ведь они намереваются поставить под свой контроль ресурсы всего мира.
Третий порок. Методология подхода к поиску равновесия капиталистической системы хозяйствования.
До сего времени стабильность Запада обеспечивалась широкомасштабным перераспределением ресурсов и отходов, для чего использовались, как «буферные емкости», страны «третьего» мира. Но в последнее время осуществлять такое перераспределение вопреки воле народов становится все труднее. Вследствие этого мы можем наблюдать важный мировоззренческий сдвиг в идеологии глобализации. На наших глазах происходят отказ от демократии и обоснование диктатуры – и все это под лукавым лозунгом «сохранения международной стабильности и мира».
Так, один из докладчиков Римского клуба Э. Ласло прямо говорит о «глобальной системе», управляемой «благотворительной диктатурой технократической элиты». Ему вторит соавтор второго доклада Римскому клубу Э. Пестель: «Два важных института нашей западной демократии, парламентская демократия и социальное свободное рыночное хозяйство, страдают известной слабостью – они способны реагировать преимущественно лишь краткосрочно».
Антидемократический пафос второго доклада был настолько неприкрытым, что в Германии, например, пресса так прокомментировала этот доклад: «За отсутствием благоразумия мировой план требует диктатуры, чтобы функционировать. И поэтому… для политики он не приносит пользы, поскольку в качестве решения может предложить лишь войну».
Идея замены демократии на диктатуру элиты – не случайная оговорка. Это, если можно так выразиться, credo – символ веры идеологов глобализации. Еще в 1970 году один из главных архитекторов глобального мира З. Бжезинский в своей работе «Между двумя эпохами. Американская роль в технотронную эру» сформулировал две принципиально важные идеи: о необходимости замены нынешней западной демократии господством элиты и о создании наднациональной власти путем объединения элит ведущих государств мира. Это должно привести к «постепенному появлению все более контролируемого и направляемого общества».
Фактически Бжезинский публично провозгласил, что западная демократия становится тормозом для глобалистов на пути установления «нового мирового порядка». При этом Бжезинский выразился предельно откровенно: «Освобожденная от сдерживающего влияния традиционных либеральных ценностей, элита не будет колебаться при достижении своих политических целей, применяя новейшие достижения современных технологий для воздействия на поведение общества и удержания его под строгим надзором и контролем». Если это не новая версия жесточайшего «технотронного тоталитаризма», то что?
Яснее всего методологическая порочность и аморальность идеологии глобализации видны в концепции «золотого миллиарда» – новой расы господ, которую составит население ведущих капиталистических стран. Независимо, заметим, от нравственного, культурного и умственного уровня своего развития.
Ж. Аттали, например, формулирует тезис о грядущей судьбе «золотого миллиарда» совершенно недвусмысленно. «В грядущем новом мировом порядке, – говорит он, – будут и побежденные и победители. Число побежденных, конечно, превысит число победителей. Они будут стремиться получить шанс на достойную жизнь, но им, скорее всего, такого шанса не предоставят. Они окажутся в загоне, будут задыхаться от отравленной атмосферы, а на них никто не станет обращать внимания из-за простого безразличия. Все ужасы XX столетия поблекнут по сравнению с такой картиной».
Чтобы подготовить мировое общественное мнение к этой новой форме беспощадного апартеида, в культуру Запада долгие годы массированно и целенаправленно внедряется двойной стандарт: человечество недвусмысленно разделяется на «избранных» и «остальных». Учитывая эту тревожную тенденцию, в процессах глобализации некоторые ее противники видят не что иное как возникновение репрессивных структур глобального фашизма. Новая раса господ – «золотой миллиард» – сплачивается и создает соответствующие институты для предупреждения угрозы «революции бедных».
Для такого вывода, увы, есть серьезные основания. Многие эксперты предупреждают нас, что в современном неолиберализме произошло соединение некоторых «родовых признаков фашизма». Среди них:
отказ от свободного рынка в отношениях с «чужими», ориентация на административно-командные рычаги глобального, всемирного «генерального плана»;
потребность в создании особой высшей расы – «золотого миллиарда»;
замена естественного, традиционного языка неолиберальным «новоязом» с полностью искаженным смыслом ключевых понятий и слов.
Раздел второй
Мир в тисках империалистической глобализации
Глава первая
Новое как хорошо забытое старое
«Добреет» ли капитал?
И на Западе, и у нас очень много говорят и пишут о том, что в течение ХХ века, и особенно во время начавшейся после Второй мировой войны фазы глобализации, капитализм радикально переменил свою природу. Он-де утратил свой хищнический эксплуататорский характер, обратился лицом к человеку, удовлетворению его потребностей, все больше и больше служит «общему благу». В доказательство ссылаются на благосостояние, в котором буквально купается население стран «золотого миллиарда». Немножко терпения, выдержки – и капитализм во всем мире окончательно обретет «человеческое лицо», «поделится» своими благами с теми, кто в них нуждается, все так будут жить.
Призывы потерпеть мы часто слышали от гайдаров, чубайсов, грефов и прочих «реформаторов». Но, что греха таить, порой даже представители российской патриотической среды проводят принципиальную грань между отвратительным и антинародным «диким» капитализмом, который навязан России ельцинским режимом, и капитализмом «цивилизованным» – скандинавского образца, который едва ли уже не полностью превратился в «рыночный социализм». С первым будем-де всеми силами бороться, а пришествие второго – от всей души приветствовать.
Что тут сказать? Капитализм по многим параметрам, действительно, уже не тот, каким был в начале XX века. Но почему? В этом стоит внимательно разобраться.
Ленин в свое время отмечал наличие в России, как, впрочем, и в любой другой капиталистической стране, двух разновидностей капитала: демократического («народнического») и черносотенного («октябристского»). Хочется максимально полно процитировать выдержку из его письма А. М. Горькому от 3 января 1911 года, это имеет самое непосредственное отношение к нашей теме.
«…Кроме как в росте капитализма, – пишет Ленин, – нет залога победы над ним. Ни одной реакционной меры вроде запрещения трестов, ограничения торговли и т. п. марксисты не защищают. Но каждому свое: Хомяковы и К° пусть строят железные дороги через Персию, пусть посылают Ляховых (Н. А. Хомяков – крупный помещик, государственный деятель, один из организаторов колониальной политики царизма на Востоке. В. П. Ляхов – полковник, участвовал в подавлении национально-освободительного движения в Иране. – Г. З.), а марксистов дело – перед рабочими обличать. Жрет-де и сожрет, душит и задушит, сопротивляйтесь.
Сопротивление колониальной политике и международному грабежу путем организации пролетариата, путем защиты свободы для пролетарской борьбы не задерживает развитие капитализма, а ускоряет его, заставляя прибегать к более культурным, более технически высоким приемам капитализма. Есть капитализм и капитализм. Есть черносотенно-октябристский капитализм и народнический капитализм…
Международный пролетариат теснит капитал двояко: тем, что из октябристского превращает его в демократический, и тем, что, выгоняя от себя капитал октябристский, переносит его к дикарям. А это расширяет базу капитала и приближает его смерть. В Западной Европе уже почти нет капитала октябристского; почти весь капитал демократический. Октябристский капитал из Англии, Франции ушел в Россию и в Азию. Русская революция и революции в Азии = борьба за вытеснение октябристского капитала и за замену его демократическим капиталом. А демократический капитал = последыш. Дальше ему идти некуда. Дальше ему капут».
Последний вывод и по сей день остается теоретически безупречным. Другой вопрос, как и каким способом осуществляется это предвидение. Здесь нет и не может быть автоматизма. Возможны варианты. Но в этом нет ничего необычного, ибо, как сказал Герцен, «подчиняясь одному закону, железо падает, а пух летит».
Капитал действительно цивилизуется, но лишь постольку, поскольку сталкивается с возрастающим сопротивлением, ведь против него ведется борьба. А обретение капиталом «человеческого лица» в метрополиях прямо связано с глобализацией и еще более кровно – с глобализмом, с переносом наиболее жестоких и бесчеловечных форм эксплуатации из метрополий в колонии и зависимые страны.
Капитал сумел в известной мере приспособиться к изменившимся условиям, пошел на заметные уступки требованиям рабочего класса. Он вынужден был считаться с необходимостью развития системы социальной защиты людей труда, не забывая, конечно, в первую очередь о своих собственных интересах. Но, констатируя эти перемены, не следует забывать и о том, что сделал он это вовсе не добровольно. Изменившиеся условия – это прежде всего результат победы Октябрьской революции в России и порожденный ею мощный всплеск борьбы трудящихся во всем мире за свои экономические, социальные и политические права.
Столкнувшись с возрастающим социальным протестом и экономическим кризисом, капитал имел и на практике опробовал два альтернативных варианта действий. Наиболее рельефно эта альтернатива выявилась в ходе мирового экономического кризиса конца 20-х – начала 30-х годов прошлого века. Тогда в США президентом Ф. Рузвельтом был провозглашен «новый курс», а Гитлер приступил к насаждению «нового порядка» – сначала в Германии, а затем и во всей Европе.
Между этими путями были существенные различия по форме, но было и много общего по содержанию. Оба они – прямая реакция на радикальное изменение мирового соотношения сил труда и капитала в результате победы Октябрьской революции. В то же время оба пути основаны на усилении государственного вмешательства в экономику и оба доказали свою эффективность с точки зрения функционирования капитала. Но Рузвельт ориентировался на компромисс и уступки трудящимся, Гитлер – на «закручивание» гаек. В обоих случаях уступки «своему» рабочему классу были компенсированы усилением эксплуатации в других сферах. И, наконец, главное: оба правителя выражали, каждый на свой лад, стремление различных империалистических группировок того времени к мировому господству – фактически отстаивали свой вариант глобализации. Поэтому они не могли не схлестнуться в смертельной схватке.
Но примечательно, что историческая инициатива была уже не в руках капитала. Какой путь возобладает – это решал уже не сам капитал, а победивший в России социализм. Именно Советский Союз своим могучим вкладом в победу над гитлеровской Германией зачеркнул фашистскую альтернативу развития мирового капитализма. Так наше Отечество еще раз решающим образом повлияло на ход Истории в мировом масштабе и спасло планету от страшной беды – победы черносотенного, фашистского капитала. Поэтому в том, что капитализм обрел в некоторых странах «человеческое лицо», никакой его заслуги нет. Это целиком заслуга социализма, служившего реальным экономическим, политическим и моральным противовесом капитализму.
Сегодня, когда противовес ослаб, фашистская альтернатива вновь подняла голову, пытается встать во весь рост. Приметы тому можно видеть повсюду, и в первую очередь в нарастании агрессивности мирового империализма в экономике и политике. Капитал возвращается на круги своя.
Все это доказывает, что классический марксистско-ленинский анализ фундаментальных тенденций развития капитализма нисколько не устарел. Особенную актуальность в нынешних условиях приобретает задача современного, творческого прочтения ленинской теории империализма. Именно она поможет глубже понять суть глобализации как комплексного исторического процесса со своими внутренними закономерностями и отличительными чертами.
Родимые пятна империализма
В написанной в 1916 году работе «Империализм как высшая стадия капитализма» Ленин отнес к числу родовых черт империализма пять главных признаков:
1. Концентрация производства и рост монополий.
2. Сращивание банковского капитала с промышленным и образование в результате этого синтеза финансового капитала.
3. Вывоз капитала, приходящий на смену вывозу товаров.
4. Раздел мира между империалистическими державами и начало борьбы за его передел.
5. Паразитизм и загнивание капитализма на его империалистической стадии.
Рассмотрим их применительно к нынешнему положению дел.
Первый признак. Концентрация производства и рост монополий – такова первая родовая черта империализма.
«Громадный рост промышленности и замечательно быстрый процесс сосредоточения производства во все более крупных предприятиях являются одной из наиболее характерных особенностей капитализма» в его высшей империалистической стадии, пишет Ленин. На протяжении XX столетия эта черта современного империализма проявлялась все более выпукло, приобретая поистине грандиозные масштабы.
Даже крупнейшие мировые монополии, достигшие, казалось бы, пределов роста, тем не менее продолжают расширяться и укрупняться. Сейчас процесс концентрации производства и роста монополий перешел в новое качество. В целях повышения эффективности производства монополии используют и жесткое централизованное планирование, и решительное административное регулирование, и комплексное социальное обеспечение работников.
Но главное в том, что, присваивая себе функции, изначально свойственные государству, современные ТНК приобретают все более зримые черты суверенности, до сего момента свойственные только исторически сложившимся национальным государствам. Они изо всех сил рвутся стать субъектами международного права, стремятся узаконить силовые структуры, заводя под вывеской служб безопасности собственные армию и полицию, пытаются под разными личинами внедриться в международные политические организации.
И на Западе, и у нас очень много говорят и пишут о том, что в течение ХХ века, и особенно во время начавшейся после Второй мировой войны фазы глобализации, капитализм радикально переменил свою природу. Он-де утратил свой хищнический эксплуататорский характер, обратился лицом к человеку, удовлетворению его потребностей, все больше и больше служит «общему благу». В доказательство ссылаются на благосостояние, в котором буквально купается население стран «золотого миллиарда». Немножко терпения, выдержки – и капитализм во всем мире окончательно обретет «человеческое лицо», «поделится» своими благами с теми, кто в них нуждается, все так будут жить.
Призывы потерпеть мы часто слышали от гайдаров, чубайсов, грефов и прочих «реформаторов». Но, что греха таить, порой даже представители российской патриотической среды проводят принципиальную грань между отвратительным и антинародным «диким» капитализмом, который навязан России ельцинским режимом, и капитализмом «цивилизованным» – скандинавского образца, который едва ли уже не полностью превратился в «рыночный социализм». С первым будем-де всеми силами бороться, а пришествие второго – от всей души приветствовать.
Что тут сказать? Капитализм по многим параметрам, действительно, уже не тот, каким был в начале XX века. Но почему? В этом стоит внимательно разобраться.
Ленин в свое время отмечал наличие в России, как, впрочем, и в любой другой капиталистической стране, двух разновидностей капитала: демократического («народнического») и черносотенного («октябристского»). Хочется максимально полно процитировать выдержку из его письма А. М. Горькому от 3 января 1911 года, это имеет самое непосредственное отношение к нашей теме.
«…Кроме как в росте капитализма, – пишет Ленин, – нет залога победы над ним. Ни одной реакционной меры вроде запрещения трестов, ограничения торговли и т. п. марксисты не защищают. Но каждому свое: Хомяковы и К° пусть строят железные дороги через Персию, пусть посылают Ляховых (Н. А. Хомяков – крупный помещик, государственный деятель, один из организаторов колониальной политики царизма на Востоке. В. П. Ляхов – полковник, участвовал в подавлении национально-освободительного движения в Иране. – Г. З.), а марксистов дело – перед рабочими обличать. Жрет-де и сожрет, душит и задушит, сопротивляйтесь.
Сопротивление колониальной политике и международному грабежу путем организации пролетариата, путем защиты свободы для пролетарской борьбы не задерживает развитие капитализма, а ускоряет его, заставляя прибегать к более культурным, более технически высоким приемам капитализма. Есть капитализм и капитализм. Есть черносотенно-октябристский капитализм и народнический капитализм…
Международный пролетариат теснит капитал двояко: тем, что из октябристского превращает его в демократический, и тем, что, выгоняя от себя капитал октябристский, переносит его к дикарям. А это расширяет базу капитала и приближает его смерть. В Западной Европе уже почти нет капитала октябристского; почти весь капитал демократический. Октябристский капитал из Англии, Франции ушел в Россию и в Азию. Русская революция и революции в Азии = борьба за вытеснение октябристского капитала и за замену его демократическим капиталом. А демократический капитал = последыш. Дальше ему идти некуда. Дальше ему капут».
Последний вывод и по сей день остается теоретически безупречным. Другой вопрос, как и каким способом осуществляется это предвидение. Здесь нет и не может быть автоматизма. Возможны варианты. Но в этом нет ничего необычного, ибо, как сказал Герцен, «подчиняясь одному закону, железо падает, а пух летит».
Капитал действительно цивилизуется, но лишь постольку, поскольку сталкивается с возрастающим сопротивлением, ведь против него ведется борьба. А обретение капиталом «человеческого лица» в метрополиях прямо связано с глобализацией и еще более кровно – с глобализмом, с переносом наиболее жестоких и бесчеловечных форм эксплуатации из метрополий в колонии и зависимые страны.
Капитал сумел в известной мере приспособиться к изменившимся условиям, пошел на заметные уступки требованиям рабочего класса. Он вынужден был считаться с необходимостью развития системы социальной защиты людей труда, не забывая, конечно, в первую очередь о своих собственных интересах. Но, констатируя эти перемены, не следует забывать и о том, что сделал он это вовсе не добровольно. Изменившиеся условия – это прежде всего результат победы Октябрьской революции в России и порожденный ею мощный всплеск борьбы трудящихся во всем мире за свои экономические, социальные и политические права.
Столкнувшись с возрастающим социальным протестом и экономическим кризисом, капитал имел и на практике опробовал два альтернативных варианта действий. Наиболее рельефно эта альтернатива выявилась в ходе мирового экономического кризиса конца 20-х – начала 30-х годов прошлого века. Тогда в США президентом Ф. Рузвельтом был провозглашен «новый курс», а Гитлер приступил к насаждению «нового порядка» – сначала в Германии, а затем и во всей Европе.
Между этими путями были существенные различия по форме, но было и много общего по содержанию. Оба они – прямая реакция на радикальное изменение мирового соотношения сил труда и капитала в результате победы Октябрьской революции. В то же время оба пути основаны на усилении государственного вмешательства в экономику и оба доказали свою эффективность с точки зрения функционирования капитала. Но Рузвельт ориентировался на компромисс и уступки трудящимся, Гитлер – на «закручивание» гаек. В обоих случаях уступки «своему» рабочему классу были компенсированы усилением эксплуатации в других сферах. И, наконец, главное: оба правителя выражали, каждый на свой лад, стремление различных империалистических группировок того времени к мировому господству – фактически отстаивали свой вариант глобализации. Поэтому они не могли не схлестнуться в смертельной схватке.
Но примечательно, что историческая инициатива была уже не в руках капитала. Какой путь возобладает – это решал уже не сам капитал, а победивший в России социализм. Именно Советский Союз своим могучим вкладом в победу над гитлеровской Германией зачеркнул фашистскую альтернативу развития мирового капитализма. Так наше Отечество еще раз решающим образом повлияло на ход Истории в мировом масштабе и спасло планету от страшной беды – победы черносотенного, фашистского капитала. Поэтому в том, что капитализм обрел в некоторых странах «человеческое лицо», никакой его заслуги нет. Это целиком заслуга социализма, служившего реальным экономическим, политическим и моральным противовесом капитализму.
Сегодня, когда противовес ослаб, фашистская альтернатива вновь подняла голову, пытается встать во весь рост. Приметы тому можно видеть повсюду, и в первую очередь в нарастании агрессивности мирового империализма в экономике и политике. Капитал возвращается на круги своя.
Все это доказывает, что классический марксистско-ленинский анализ фундаментальных тенденций развития капитализма нисколько не устарел. Особенную актуальность в нынешних условиях приобретает задача современного, творческого прочтения ленинской теории империализма. Именно она поможет глубже понять суть глобализации как комплексного исторического процесса со своими внутренними закономерностями и отличительными чертами.
Родимые пятна империализма
В написанной в 1916 году работе «Империализм как высшая стадия капитализма» Ленин отнес к числу родовых черт империализма пять главных признаков:
1. Концентрация производства и рост монополий.
2. Сращивание банковского капитала с промышленным и образование в результате этого синтеза финансового капитала.
3. Вывоз капитала, приходящий на смену вывозу товаров.
4. Раздел мира между империалистическими державами и начало борьбы за его передел.
5. Паразитизм и загнивание капитализма на его империалистической стадии.
Рассмотрим их применительно к нынешнему положению дел.
Первый признак. Концентрация производства и рост монополий – такова первая родовая черта империализма.
«Громадный рост промышленности и замечательно быстрый процесс сосредоточения производства во все более крупных предприятиях являются одной из наиболее характерных особенностей капитализма» в его высшей империалистической стадии, пишет Ленин. На протяжении XX столетия эта черта современного империализма проявлялась все более выпукло, приобретая поистине грандиозные масштабы.
Даже крупнейшие мировые монополии, достигшие, казалось бы, пределов роста, тем не менее продолжают расширяться и укрупняться. Сейчас процесс концентрации производства и роста монополий перешел в новое качество. В целях повышения эффективности производства монополии используют и жесткое централизованное планирование, и решительное административное регулирование, и комплексное социальное обеспечение работников.
Но главное в том, что, присваивая себе функции, изначально свойственные государству, современные ТНК приобретают все более зримые черты суверенности, до сего момента свойственные только исторически сложившимся национальным государствам. Они изо всех сил рвутся стать субъектами международного права, стремятся узаконить силовые структуры, заводя под вывеской служб безопасности собственные армию и полицию, пытаются под разными личинами внедриться в международные политические организации.