Герасимов Сергей Владимирович. Психология зла

   Идея каждый раз мутирует и при передаче. Чем чаще идея передавалась от одного человека к другому, тем сильнее она искажена.
   Мы представляем себе мир более неподвижным и конкретным, чем он есть. В мире много неопределенностей и двусмысленностей. Поэтому при передаче инфор– мации мы преувеличиваем значение конкретных факторов и преуменьшаем значение случайных. Этот процесс называется поглощением неопределенности.
   Любое наше понятие искажает действительность. Возможны сотни оттенков коричневого цвета. Если мы называем каждый из них просто "коричневый", мы делаем их одинаковыми, то есть искажаем. Сине-зеленый цвет один назовет синим, а другой зеленым.
   Мы не можем передать информацию полностью и поэтому отбираем то, что нам кажется главным. Другому человеку покажется главным иное. Да и нам самим в другой день или в другом настроении захотелось бы сказать иначе. "Мысль изреченная есть ложь" – слова всегда ограничивают мысль, а при устной передаче слова еще и подбираются случайно и не всегда верно. Мы искажаем информацию, пытаясь представить себя в выгодном свете. Искажаем ее вежливостью, стараясь не обидеть и не навредить. Мы можем неверно истолковать услышанное, потому что все слова, кроме объективного, имеют еще и личное значение. А еще человек больше верит интонации собеседника, чем смыслу его слов. Мы ищем в услышанном то, на что заранее настроены и не замечаем того, чего не хотим замечать. Если мы не доверяем человеку, то мы преуменьшаем значение фактов, о которых он нам говорит.
   Если же человек обладает для нас большим авторитетом, то мы поверим его словам, не сомневаясь и возможно, примем за глубокую истину случайную его оговорку.
   Следующий тип искажений – это искажение внутри индивидуального разума, без передачи. Мы запоминаем буквально, но с пробелами, затем подгоняем услышанное под те шаблоны, которые уже существовали, и искажаем так, чтобы включить в наш устоявшийся опыт. И уже после этого идея продолжает усваиваться, изменяясь, облекаясь в новые слова, а если мы используем идею на практике, она всякий раз корректируется результатом практики.
   Существует искажение идеи при ее проникновении в массы. Она упрощается, облекается в легко запоминающиеся формулы, конкретизируется, обрастает неточными примерами. Выпячиваются частности и пропускается главное. В результате рождается новое толкование, то есть новая идея, прикрывающаяся именем старой.
   ЛЮБАЯ ПОЛЕЗНАЯ ИДЕЯ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ БОЛЕЗНЕТВОРНОЙ, СЛЕГКА ИЗМЕНИВШИСЬ В
   УМАХ МНОЖЕСТВА ЛЮДЕЙ. Любая идея способна стать человекоядной. Любая, в том числе и идея этой книги. Поэтому читайте осторожно.

2.3. ИНФОРМАЦИОННЫЕ ЭПИДЕМИИ

   У психических болезней есть одно большое преимущество перед телесными: они, в большинстве своем, незаразны. Те же, которые заражают или дают небольшие эпидемии, можно пересчитать по пальцам. Большинство этих случаев описываются как массовая истерия, при которой заражение происходит ИНФОРМАЦИОННО. Но информационно заражают не только болезни.
   Небольшие психические эпидемии дает также любовь, например, толпа влюбленных фанаток повсюду следует за сомнительного качества звездой или половина пионерш отряда влюбляется в юного пионервожатого. Причем в последнем случае налицо именно заражение: подружки влюбляются парами, что легко и забавно наблюдать – одна заражает другую при непосредственном общении. И такая, "ненастоящая", «наведенная» любовь, иногда оказывается действительным чувством.
   Та, которая влюбляется второй, обычно любит дольше и самоотверженнее.
   Эпидемически распространяются любые слухи. Эпидемически появляются люди, которые уверены, что видели летающие тарелки. Эпидемически распространяется мода. Эпидемически распространяются увлечения. Эпидемически распространяются простые формы антисоциального или преступного поведения: в 1959 году в течение нескольких недель появились сотни свастик на синагогах и общественность обеспокоилась тем, что возобновились нацистские преследовния евреев. На самом деле имело место просто психическое заражение – заражение идеей поступка.
   Достаточно было совершить поступок одному, как многие последовали его примеру.
   С современными средствами массовой информации и компьютерными сетями передача идей предельно облегчилась. Поэтому проблема информационных и моральных болезней вскоре резко обострится.
   Часто информационные эпидемии оканчиваются внезапно и за ними следует эпидемии противоположного поведения.
   Игрушки, которые мы видели в последние годы, налетали на нас эпидемическими волнами: новые прыгающие и липучие шарики, пружинки, тамагочи, кубик рубика и пр. Сейчас, когда я пишу эти строки, нет ни одного ребенка на улице без игрушки йо-йо. Кто-то не может выйти на улицу без костылей, кто-то без таблетки валидола, кто-то без того, чтобы поругаться с соседом, а кто-то без йо-йо. И те, и другие, и третьи, и четвертые ограничены в своих возможностях и, следовательно, в разном смысле и с разной степенью тяжести, нездоровы. Но пройдет несколько месяцев и йо-йо исчезнет.
   Эпидемии научных исследований часто начинаются с новой или вновь открытой идеи, но не любой идеи, а только той, которая позволяет дальнейшее развитие и разработку, и сулит большие перспективы, например, с открытия нового лекарства.
   Исчезновение эпидемии связано с тем, что все возможности данной идеи уже испробованы и исследователям некуда идти дальше.
   Возможны волны массовых страхов, волны симптомов соматических заболеваний, волны увлечений целителями или пророками. Волны интереса ко всяким нострадамусам, черным дырам, философским течениям. Эпидемически распространяется популярность: достаточно поредственному автору устроить хорошенький скандал, чтобы волна популярности пошла и обеспечила его заработками на всю последующую жизнь.

ПРИМЕР 9. Тарантизм

   Тарантизм – болезнь или форма истерии, которая появилась в Италии в пятнадцатом веке и неверно ассоциировалась с укусом паука тарантула, который на самом деле безвреден. Болезнь выражалась в том, что ее жертвы плакали и прыгали все быстрее и быстрее до тех пор, пока не переходили в бешеный танец. Жертвы этой болезни считали, что могут быть излечены, если будут танцевать до полного изнеможения – и поэтому продолжали танцевать. Данная болезнь распростанялась как эпидемия, но не путем заражения патогенным микроорганизмом, а путем заражения неверной ИДЕЕЙ. То есть тарантизм может рассматриваться не только как психическое заболевание (форма истерии), но и как и легкая форма ИНФОРМАЦИОННОЙ болезни.
   Информационным вирусом в данном случае послужила идея о том, что от укуса паука можно излечиться прыгая и танцуя.

ПРИМЕР 10. Эпидемия азартной игры.

   Школа N ничем не выделялась среди других школ. И с успеваемостью, и с дисциплиной все было в порядке. Никто бы не мог предположить, что надвигается эпидемия. Эпидемия началась с того, что по телевизору был неосторожно показан фильм, в котором дети играют в деньги, ударяя монетками о стену. Правила игры были не совсем ясны. Но инфекция уже была внесена. Прошло несколько месяцев.
   Два новых ученика пришли в школу; они тоже видели фильм и тоже не знали правил игры. Однажды возник спор и каждый утверждал, что знает правила. Дети сыграли на деньги и поняли, что независимо от правил им это нравится. Инфекция начала распространение. Вскоре играть стали во дворе, регулярно, потом на переменках.
   Уже спустя месяц в игру включились все – независимо от пола и возраста. Играли везде и постоянно, на уроках, до и после уроков, в перерывах, на всех подоконниках, у каждой стены, на каждой парте. Всплеск был настолько силен, что учителя оказались бессильными что-либо сделать. Как только они прекращали игру в одном месте, она сразу же затевалась в другом. Было решено вместе с родителями не давать детям денег. Это мероприятие удалось претворить в жизнь, но лекарство не помогло, потому что вирус мутировал: дети стали подбирать на улице медные кружки, которые в то время в изобилии валялись где попало, и играть на них, заменив кружками деньги. Група детей забралась на фабрику, форсировав стену, с намерениями стащить побольше медных кружков. К счастью, кружки оказались ненужным отходом производства и удивленные рабочие, по доброте душевной, отсыпали детям большую сумку. Эта сумка в ближайшие дни несколько раз была украдена, как значительная ценность. Дети воровали ее друг у друга и при каждой пропаже число кружков уменьшалось. В результате кружки распространились довольно равномерно среди большинства учеников. И наступила инфляция – медная валюта обесценилась. Но и тогда эпидемия не пошла на убыль. Дети стали играть в долг и, так как играть на виртуальные деньги можно с большим размахом, задолжали друг другу значительные и совсем не детские суммы. Ситуация приобрела криминальный оттенок. Из домов выносились вещи для продажи. Несостоятельных должников избивали. Начала организовываться зачаточная мафиозная структура. И тогда родители не выдержали и снова стали давать деньги детям. Но за то время, пока первичная инфекция была вдалеке, дети выработали к ней что-то вроде иммунитета. Им стало неинтересно играть всего лишь на деньги, да еще и на малые деньги. Эпидемия практически прекратилась. Был еще один ее кратковременный всплеск – проба играть на крышки от бутылок, а затем наступила тишина. Еще долго дежурные уборщицы задерживались в школе и вылавливали из всяческих щелей мелкие монеты, которые во множестве забились туда во время напасти. Порой вылавливали и медные кружки.
 
   Некоторые психические заболевания могут быть заразными в психологическом смысле: например, тесный или долгий контакт с человеком, который проявляет симптомы психического заболевания, может привести к передаче симптомов человеку или группе людей, которые прежде были здоровы. Это может произойти в том случае, когда два человека, больной и здоровый, долгое время живут вместе или из-за всплеска коллективных эмоций – это так называемая массовая истерия.
   Эпидемии массовой истерии обычно случаются с замкнутыми группами людей, например школьниками, национальными группами и пр. В 1977 более полусотни школьников почувствовали тошноту, головокружение и прочие подобные симптомы после футбольного матча. Оказалось, что симптомы нескольких путем информационного заражения передались всем остальным, вполне здоровым. Передача симптомов происходит в первую очередь тем, кто психически уязвим или имеет к этому некоторую предрасположенность. Обычно эпидемия прекращается после того, как болезнь перезаразит всех психически уязвимых членов определенной группы, и не распространяется дальше. Информационное заражение может происходить через средства массовой информации. Например, такая болезнь как нерврая анорексия, поражает в первую очередь молодых женщин, которые начинают отказыватся от пищи, принося вред своему здоровью – это вызвано влиянием средств массовой информации, которые пропагандируют стереотип стройной фигуры.

ПРИМЕР 11. Укусы виртуальных насекомых.

   Женщины на фабрике одежды выполняли слишком много сверхурочной работы.
   Эта работа мешала им заниматься домашними делами. Но отказаться от нее было невозможно, что создавало сильную психологическую перегрузку. Эпидемия началась с того, что прибыла большая партия одежды из-за рубежа. Практически сразу после этого несколько социально изолированных, психологически уязвимых женщин сообщили, что были укушены неизвестными ядовитыми насекомыми. Вслед за ними оказались «укушены» те, с которыми эти женщины наиболее близко общались.
   То есть эпидемия укусов несуществующих насекомых распростанялась информационно, по каналам общения и чем более тесным было общение, тем более быстрым и заражение. После этого оказались «укушены» целые группы женщин – те, которые близко и много общались друг с другом, а затем и все остальные. Эпидемия продолжалась 11 дней.

2.4. МОРАЛЬНАЯ ЭПИДЕМИЯ

   Было время, когда не существовало различий между телесной и психической болезнью. И то и другое лечилось, как вселение духа. Были времена, когда психически больных не лечили, а просто держали в клетках. То есть, обходились с ними так, как мы обходимся с преступниками сейчас. Общество защищалось от своих опасных членов, неспособное их излечить. То есть обращалось с ними так же, как сейчас оно поступает с МОРАЛЬНО БОЛЬНЫМИ.
   Моральной болезнью мы будем называть ЗАРАЖЕНИЕ ИДЕЕЙ ЗЛА. Например, свастики на синагогах были симптомами не только информационной, но и моральной болезни. Толпа, которую при помощи некоторой идеи подбили на разрушительный бунт или на преследование жертвы, заражена именно моральной болезнью. Мальчик, который учится боксу и избивает своих одноклассников, оттачивая приемы боя, тоже болен морально.
   Я хотел бы подчеркнуть три различия между информационным и моральным заражением.
   1) Моральное заражение может быть просто частным случаем информационного, например, если при массовой истерии совершаются противозаконные или аморальные действия.
   2) Информационное заражение может не иметь ничего общего с моралью. Если слегка кашлянуть в большом и тихом читальном зале библиотеки, то сразу же послышится легкое покашливание со всех сторон. Не сомневаюсь, что и у некоторых из вас сейчас возникло желание слегка прочистить горло. Это действие заразительно, но морально нейтрально. Я могу предложить эстрадный номер, который, при правильном исполнении, заставит долго и неудержимо смеяться весь зал. Я удивляюсь, как шоумены еще сами не додумались до такой простой вещи. Из зала приглашаются два человека, их ставят на сцене друг перед другом и дают задание: просмеяться как можно дольше. То есть, устраивают соревнование кто дольше просмеется. При этот смех совершенно не обязательно должен быть естественным. Достаточно просто говорить: "ха-ха-ха", но без остановки. Зал подхватывает это «ха-ха-ха» и поддерживает его уже естественным, настоящим смехом, этот смех заражает стоящих на сцене и они сами начинают смеяться по-настоящему, тем самым разогревая зал. И так далее. Цепная реакция заражения смехом. Однажды после такой демонстрации я почти почувствовал себя плохо, настолько сильно смеялся. При этом смех является абсолютно беспричинным. И этот вариант психического заражения не имеет отношения к морали. Примеры можно множить до бесконечности.
   3) Моральное заражение – это более широкое понятие, чем заражение психическое или информационное, оно включает в себя те случаи, которые никогда не рассматривались как родственные истерии или массовому психозу. Любой человек, осознанно творящий зло, морально болен, даже если мы не знаем, когда и почему он стал таким. Может быть, его заразила семья, в которой и отец и мать имели криминальные наклонности. Может быть, он был некрасив или ущербен и в конце концов заразился идеей мести. Может быть, он заразился идеологией какого-нибудь новоявленного пророка и стал сектантом, националистом или террористом. Может быть, его подчинила себе идея накопления или идея собственного превосходства, или идея обязательной победы справедливости. Может быть, его заразила случайная идея, воспринятая из фильма.
   Эпидемии криминального поведения появляются после показа соответствующих фильмов. Например, известно усиление криминального поведения несовершеннолетних после фильма "Маленький цезарь" в 1932 году. Здесь мы имеем моральную эпидемию почти в чистом виде.
   Другой распространенный вариант развития моральных эпидемий – когда человек, долгое время настроенный асоциально, наконец совершает проступок. К эпидемии присоединяются люди с другими формами подавляемых или антиобщественных чувств, а затем и многие прочие обиженные. Так распространялись бунты или целые волны бунтов, прокатывавшихся через государства и иногда ставившие их на грань гибели.
   Моральными эпидемиями являются войны – последня мысль не нова и высказывалась до меня множество раз.
   Неотзывчивые свидетели: несколько десятков людей наблюдают за преступлением, который каждый из них мог бы предотвратить. Каждый из них ЗАРАЖАЕТСЯ ПРЕСТУПНЫМ БЕЗДЕЙСТВИЕМ других наблюдающих. Каждый ждет – кто же сделает первый шаг, но никто не делает этот шаг сам. В результате преступление все же совершается.
   Оповещают о надвигающемся наводнении, но люди не покидают своих домов: каждый ЗАРАЖЕН СПОКОЙНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ своих соседей. Все смотрят друг на друга – кто же испугается первым. И как только появляется первый, начинатся паника: люди ЗАРАЖАЮТ ДРУГ ДРУГА СТРАХОМ.
   Толпа выбирает себе вожака и начинает верить в его непогрешимость и следует за ним, постоянно увеличиваясь. Толпа заражает новых членов верой в непогрешимость вождя.
   Религиозные секты, всяческие тоталитарные «братства» и "церкви". Сектанты или мистики могут доводить себя до такой степени исступления, что начинают видеть галлюцинации и эти галлюцинации тоже могут распространяться эпидемически.
   Рождается слух о том, что погибший правитель (бывший, разумеется, лучше нынешнего) на самом деле жив. Слух противоречит здравому смыслу, но он настолько силен, что покоряет целый народ и просто рождает к жизни целое созвездие лже-правителей.

ПРИМЕР 12. Флагелланты

   Флагелланты – религиозные фанатики, которые появились в Европе в тринадцатом веке. Проповедовали скорую божью кару и использовали ритуальные мучения самих себя на глазах у других людей. Секта появилась в центральной Италии в 1259—1260 и имела до 10000 членов. Они бегали по улицам, избивая себя бичами и призывая всех свидетелей присоединиться к ним (моральная эпидемия достаточно большой заразительности; можно было бы без труда изобрести еще несколько подобных, основанных на том же принципе, но лучше этого не делать, ведь идея может оказаться жизнеспособной). Манфред, король Неаполя и Сицилии, испугавшись, пробовал было их преследовать, но они быстро рассеялись по Европе.
   Вначале флагелланты выделялись своей набожностью, но со временем к секте присоединились многие недостойные люди. Они нападали на евреев во многих городах Германии и Нидерландов. Чума в Европе усилила это движение, так как действительно напоминала конец света. Флагелланты организовывали банды и принимали обет терпеть мучения на протяжении 33 дней, по количеству лет жизни Христа. Потом были объявлены еретиками и в пятнадцатом веке почти исчезли, хотя появлялись то там, то здесь до конца девятнадцатого.
 
   Эпидемия воровства, описанная ниже, не является клептоманией по следующим причинам: настоящая клептомания встречается очень редко; в случае клептомании больной не может сопротивляться позыву украсть и, чем больше сопротивляется, тем больше хочет, и при этом может страдать, сознавая болезненность своего поведения; кроме того, клептоман часто ворует предметы, которые могут представлясь собою сексуальные или другие символы. В данном случае: было все равно что воровать, все равно воровать или не воровать и эпидемия распространилась достаточно широко. То есть это была не психическая а именно моральная болезнь. Ювенильная клептомания, связанная с отсутствием соответствующих моральных принципов.

ПРИМЕР 13. Чувство исследователя, открывающего новые земли

   Я не знаю, каждый ли в детстве проходит через это, но многие, это точно. А может, у каждого что-то свое. У нас была полоса воровства, примерно в год длиной. Началось с того, что кто-то у кого-то что-то украл, вытащил из кармана.
   Это был мой знакомый из старшего класса. Мы все возмутились, а спустя пару дней начали воровать сами. Сначала понемногу, потом как снежный ком. Воровали постоянно, любые мелочи. Начали хвалиться своим умением, спорили, кто лучше украдет яблоко с лотка. Скоро мне казалось, что воруют все, во всяком случае я не могу назвать такого из своих знакомых, который не воровал – хотя еще недавно никто и не думал об этом.
   Воровали мы все подряд, но в основном по карманам, процентов на девяносто из карманов. Начинали в нашей школьной раздевалке и воровали в основном деньги и всякие мелкие штучки, которые школьники оставляют в карманах. Никаких угрызений совести или чего-то такого не было. Немного боялись попасться, совсем немного. Всегда орудовали маленькими шайками по два или три человека.
   Кто-нибудь один сторожил, другие лазили по карманам, потом делились. Через некоторое время стало поступать слишком много жалоб на карманное воровство и в раздевалку специально назначили дежурную. Всех, в том числе и нас, предупреждали, чтобы мы не оставляли деньги и вещи. Было смешно слушать, когда предупреждали нас, именно нас, и после таких бесед мы работали еще смелее. Но кольцо стягивалось, продолжать становилось все труднее, выручка падала. Игра стновилась неинтересной – как будто ловишь рыбу в пруду, где ее всю выловили.
   Несколько раз мы чуть не влипли. Другие тоже пробовали следовать нашему примеру и раза два сильно попались. Ведь мы начинали в спокойные времена и успели приобрести опыт. С теми, кто попался, коллектив разбирался жестоко, воровали ведь у своих. Мы участвовали в этих разборках наравне со всеми и жалости не было ни капли, то есть совсем. Они ведь сами виноваты, что попались. Со временем наша активность распространилась на внешкольные учреждения – там, где были раздевалки со свободным доступом. Например, районная детская библиотека.
   Через какое-то время в библиотеке тоже начали предупреждать всех, чтобы они не оставляли деньги в кармнах. В библиотеке выручка была больше. Там, случалось, вытаскивали не только мелочь, но и полные кошельки, конечно, не туго набитые, но все-таки. После одной такой экспедиции мы раскрывали кошелек прямо на улице и выясняли его содержимое. К нам незаметно приблизился человек преступной наружности и поинтересовался, как мы его украли. Мы стали возражать и кое-как ушли. Кажется, он не собирался отобирать наши деньги и даже был готов поделиться преступной премудностью. Может быть, если бы мы тогда попались в руки профессионала, жизни наши бы сложились по-другому. Я до сих пор ощущаю некоторый трепет, опуская руку в незнакомый карман (например, в карман куртки, которую не надевал пару лет) – я жду, что там окажется. Это совершенно особое чувство, которого я не могу объяснить или правильно передать словами. Больше всего это похоже на чувство исследователя, открывающего новые земли. Нечто подобное я чувствовал, когда бывал в красивых незнакомых городах и в поисках тем для красивых снимков (я фотограф) углублялся в незнакомые улочки. Может быть Колуб открывал Америку из тех же побуждений. Но все это слабее, намного слабее.
   В точности таких же чувств я не переживу больше никогда. Иногда я опускаю руку с карман кого-то из родственников без малейшего желания что-либо взять: я просто хочу пережить тень того чувства.
   Потом эта мания полностью исчезла, непонятно куда и почему, просто пропала.
   Если бы мы были схвачены и наказаны, то наша судьба была бы предопределена отношением других людей к нам – я думаю, что тогда мы стали бы настоящими преступниками. Может быть, большинство преступников, которые начали с детства – это те, кому не дали пережить ту ли и иную манию так, чтобы она пропала сама собой.

2.5. БОЛЕЗНЬ И ЗДОРОВЬЕ

   Не существует универсального определения болезни. Обобщая, можно сказать, что болезнь это любое вредное изменение, которое нарушает нормальный внешний вид, структуру и функцию тела или его частей.
   В случае болезни человек:
   1) Испытывает страдание.
   Давно пора понять, что морально больной человек так же страдает, как любой другой больной. Он не только подлец, негодяй и так далее, он так же жертва, – жертва своей болезни. В отчетливо выраженных случаях, например, при жестоких преступлениях, обычно можно определить что толкнуло человека – не на этот шаг (на этот шаг его толкнула болезнь), а на этот путь. Он мог воспитываться в таких условиях, которые сделали любой другой путь для него невозможным. Может быть, он имел врожденный деффект психики, который в соответствующих условиях просто лишил человека выбора. Свой выбор: преступление – он совершил сам, но вопрос в том, почему он оказался вообще способен на такое решение, почему он вообще оказался способен к сознательному причинению зла. И здесь он может оказаться невиновным. Он так же мало отвечает за то что с ним случилось, как и заболевший, например, раком или рожденный уродом. Преступление отвратительно и непростительно – но отвратительна болезнь, а не больной, который является ее жертвой и страдает от нее больше всех нас.
   Общество вправе защитить себя от такого человека, но не более того.