Страница:
К л а р а. Что с вами опять? Почему вы не хотите оказать мне маленькую услугу?
Б р а к е н б у р г. Этими нитками вы накрепко привяжете меня к себе, и я уже не вырвусь.
К л а р а. Пустое! Подойдите поближе!
М а т ь (вяжет, сидя в кресле). Лучше спойте что-нибудь! Бракенбург так хорошо тебе вторит. Бывало, вы веселые песни пели, а я на вас радовалась.
Б р а к е н б у р г. Бывало!
К л а р а. Хорошо, мы споем.
Б р а к е н б у р г. Как вам угодно.
К л а р а. Только, чур, петь бойко и живо! Это солдатская песенка, моя любимая. (Она мотает пряжу и поет вместе с Бракенбургом.)
И флейта играет!
И трубы гремят!
Ведет мой любимый
На битву отряд.
Копье поднимает,
Бойцов созывает.
Как сердце тревожно
Стучит у меня!
О, если б мне саблю,
Ружье и коня!
Скакала б я с милым
Средь голых полей,
По дымным дорогам
Отчизны моей.
Враги отступают,
Мы гоним их вспять.
Нет большего счастья,
Чем воином стать!
Покуда они поют, Бракенбург то и дело взглядывает на
Клэрхен. Под конец голос у него срывается, на глазах
выступают слезы, он роняет моток и идет к окну.
Клэрхен одна заканчивает песню, мать кивает в такт и
смотрит на нее укоризненно, потом встает, хочет
подойти к Бракенбургу, но не решается и снова садится
в кресло.
М а т ь. Что там такое на улице, Бракенбург? Похоже, солдаты идут.
Б р а к е н б у р г. Да, телохранители правительницы.
К л а р а. В этот час? С чего бы? (Встает и тоже подходит к окну.) Это не обычный караул, а чуть ли не вся окольная рать. О, Бракенбург, подите узнайте, что там такое. Наверно, какая-нибудь беда стряслась. Подите, мой милый, я вас очень прошу.
Б р а к е н б у р г. Иду! Иду! И сейчас же ворочусь. (Уходя, протягивает ей руку, она пожимает ее.)
М а т ь. Ты опять его отослала!
К л а р а. Меня разбирает любопытство. Не осуждайте меня, матушка, его присутствие причиняет мне боль. Я не знаю, как вести себя с ним. Я перед ним виновата, и совесть гложет меня, он все так близко принимает к сердцу. Но что я могу поделать?
М а т ь. Такой славный, такой преданный юноша.
К л а р а. Вот почему я не в силах оттолкнуть его и неизменно с ним приветлива. Но я поневоле отдергиваю руку, когда его рука бережно и любовно ее касается. Поверьте, я жестоко упрекаю себя за то, что обманываю его, даю ему напрасно надежду. Мне это невыносимо. Хотя, видит бог, моей вины тут нет. Не хочу я, чтобы он питал надежды, но и не могу ввергнуть его в отчаяние.
М а т ь. Плохо ты поступаешь.
К л а р а. Он был мне дорог, в душе я и сейчас хорошо к нему отношусь. Я могла стать его женой, но никогда не была в него влюблена.
М а т ь. Ты всегда была бы с ним счастлива.
К л а р а. Жила бы в достатке, мирком да ладком.
М а т ь. И все ты сама разрушила.
К л а р а. В странное я попала положение. Начну думать, как же это случилось, и ничего в толк не возьму. Но едва завижу Эгмонта, и все мне становится понятно, понятно до последней мелочи. Что он за человек! Все провинции его боготворят, так ужели мне, в его объятиях, не быть счастливейшей на свете?
М а т ь. А дальше-то что будет?
К л а р а. Я задаюсь лишь одним вопросом: любит ли он меня? Любит ли? Да что тут спрашивать!
М а т ь. Матери только и знают, что дрожать за детей. Беда, ох, беда! Чует мое сердце, до добра это нас не доведет. Ты себя сделала несчастной и меня заодно.
К л а р а (сухо). Первое время вы ни в чем меня не упрекали.
М а т ь. Я была слишком добра, увы, я всегда слишком добра.
К л а р а. Когда Эгмонт верхом проезжал мимо нас и я бежала к окну, разве вы меня бранили? Вы и сами торопились взглянуть на него. Когда он поднимал глаза, улыбался, кивал мне в знак приветствия, разве вас это огорчало? Разве вы не чувствовали себя польщенной его вниманием к вашей дочери?
М а т ь. Я же еще и виновата.
К л а р а (взволнованно). А когда он стал часто ездить по нашей улице и мы поняли, что он ездит ради меня, разве вы втайне не радовались? Разве хоть раз приказали мне отойти, когда я, прильнув к окну, поджидала его?
М а т ь. Не думала я, что все зайдет так далеко.
К л а р а (прерывистым голосом, с трудом сдерживая слезы). А когда однажды вечером, закутанный в плащ, он нежданно-негаданно зашел к нам на огонек - вы хлопотали, чтобы получше его принять, а я, обомлев от изумления, как прикованная сидела на месте.
М а т ь. Могла ли я подумать, что эта злосчастная любовь так скоро завладеет моей разумницей Клэрхен? А теперь я должна терпеть, что моя дочь...
К л а р а (разражаясь слезами). Матушка! Вы этого хотели. Теперь вам угодно стращать меня.
М а т ь (плача). Ну, плачь, плачь. Пусть твое горе сделает меня еще несчастнее! Мало мне того, что моя дочь - погибшее создание!
К л а р а (встает, холодно). Погибшее создание? Возлюбленная Эгмонта погибшее создание? Любая принцесса позавидует бедной Клэрхен, занявшей место в его сердце! О матушка, раньше вы не так говорили. Милая моя матушка, не все ли равно, что думают люди, о чем шепчутся соседки... Эта комната, этот домик - рай с тех пор, как здесь живет любовь Эгмонта.
М а т ь. Да, Эгмонт редкий человек, радостный, приветливый, открытый.
К л а р а. В нем и капли фальши нет. Подумай, мать, ведь он - великий Эгмонт. А когда приходит ко мне, до чего же он добрый, ласковый! Он не помнит ни о своей доблести, ни о своем сане! А как он обо мне печется! Подле меня он только человек, только возлюбленный и друг.
М а т ь. Ты сегодня ждешь его?
К л а р а. Разве вы не заметили, что я то и дело подбегаю к окну? Не заметили, что прислушиваюсь к любому шороху у двери? Знаю, ведь до вечера он не придет, а все равно жду его каждое мгновение. С самого утра жду. О, будь я мальчиком, я всегда была бы при нем - и ко двору бы его сопровождала, и повсюду! А в битве несла бы за ним знамя.
М а т ь. Ты с малолетства была взбалмошной: то носишься как полоумная, то вдруг задумаешься. Хоть пошла бы приоделась.
К л а р а. Хорошо, матушка. Если скука меня одолеет. А знаешь, вчера кучка его солдат проходила мимо нас, они пели песни про него, хвалу ему пели. Я, правда, только его имя расслышала, не слова. Я думала, сердце у меня сейчас выскочит... Хотела их окликнуть, да постеснялась.
М а т ь. Остереглась бы немножко! Смотри, все напортишь своей горячностью; ты ведь выдаешь себя с головой. Намедни у двоюродного брата увидала гравюру и что на ней написано, да как закричишь: "Граф Эгмонт!" Я со стыда сгорела.
К л а р а. Попробуй тут не вскрикни! Вижу: битва при Гравелингене, а на картине, наверху, буква "А", смотрю, что внизу написано, а там стоит: "Граф Эгмонт в тот миг, когда под ним убило коня". У меня мороз по коже пробежал, а потом стал смех разбирать. Эгмонт-то на картинке ростом с гравелингенскую башню, что за ним высится, и с английские корабли, они сбоку. Вспомнила я, как девочкой представляла себе битву и графа Эгмонта, когда вы мне рассказывали о нем и еще об разных графах и принцах, - а нынче...
Входит Бракенбург.
Ну, что там такое?
Б р а к е н б у р г. Толком никто ничего не знает. Говорят, во Фландрии беспорядки. Правительница делает все возможное, чтобы они не перекинулись сюда. В замок стянуты войска, горожане охраняют ворота, народ на улицах так и гудит. Мне надобно скорее идти к старику отцу. (Делает шаг к двери.)
К л а р а. Надеюсь, завтра мы вас увидим. Сейчас я должна немножко приодеться. Придет двоюродный брат, а я уж совсем по-домашнему. Помогите мне, пожалуйста, матушка. А вы, Бракенбург, возьмите книгу и завтра принесите такую же интересную.
М а т ь. Всего вам хорошего.
Б р а к е н б у р г (протягивая руку). Дайте мне руку на прощанье.
К л а р а (не давая руки). Мы же завтра увидимся. (Уходит вместе с матерью.)
Б р а к е н б у р г (один). Я уж совсем было решился уйти навсегда, но она, глазом не моргнув, меня отпустила, и я схожу с ума. Несчастный! Или тебя не трогают судьбы отечества, не трогает возрастающая смута? Испанец или соотечественник - тебе все равно, кто властвует над твоим народом, кто прав и кто виноват! Не таков я был школьником! Задали нам как-то раз сочинение: "Речь Брута о свободе, как образец ораторского искусства"{15} - ты и тогда оказался первым, Фриц, а учитель заметил: "Если бы ты еще излагал упорядоченно, а не рубил сплеча..." В то время все во мне кипело, все гнало меня вперед!.. Теперь я готов ползать в ногах у этой девушки! Нет, не могу я ее оставить! А она не может меня полюбить!.. Ах... нет... она... но и бросить... совсем бросить не может... Так и получается - середка наполовинку! Больше я не выдержу! Ужели правда то, что мне намедни шепнул один мой друг? Будто по ночам она украдкой впускает мужчину в свой дом. Меня-то она, чуть стемнеет, стыдливо выставляет за дверь. Нет, неправда, это ложь, клевета, позорные наветы! Клэрхен так же невинна и чиста, как я несчастен. Она отвергла меня, изгнала из своего сердца! И мне - жить дальше? Нет, у меня недостанет сил... Мое отечество истерзано распрей, а я угасаю среди всей этой сумятицы! Нет больше сил. Звук трубы, гром выстрела пронзают меня до мозга костей. Но не зовет схватиться с врагом, рискнуть жизнью за спасение родины! Ужасное, постыдное состояние! Лучше мне разом покончить с собой. Вчера я бросился в воду, пошел ко дну, но страх, заложенный в человеке природой, возобладал надо мной; я вдруг почувствовал, что плыву, и остался жить - против воли... Если бы я мог забыть пору, когда она любила меня или когда мне казалось, что любит! Зачем счастье насквозь пронзало меня? Как случилось, что надежда, посулив мне рай, отняла у меня всякую радость жизни? А тот первый поцелуй! Единственный! Вот здесь (кладет руку на стол) мы сидели вдвоем - она всегда обходилась со мной дружелюбно, по-доброму, а тут словно растаяла - взглянула на меня... все мысли мои спутались... и я ощутил прикосновенье ее губ на своих губах... И... и... что же нынче? Умри, злосчастный! Чего ты медлишь? (Вынимает флакончик из кармана.) Недаром же я выкрал тебя из аптечки моего брата, целебный яд! Ты мгновенно избавишь меня от пустых мечтаний, от смертной тоски, от холодного пота.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПЛОЩАДЬ В БРЮССЕЛЕ.
Иеттер и плотник встречаются.
П л о т н и к. Разве я все не сказал наперед? Еще на прошлой неделе, когда цех собрался, я говорил: смута теперь начнется несусветная.
И е т т е р. А правда, что во Фландрии они все церкви разграбили?
П л о т н и к. Дочиста. И церкви и часовни. Одни голые стены оставили. Босячня проклятая! Нашему правому делу как напортили! Надо было нам раньше, честь честью, настаивать перед правительницей на своих правах, и точка. Ежели мы сейчас об них заговорим, ежели сейчас соберемся, сразу пойдут разговоры, что мы-де к бунтовщикам примкнули.
И е т т е р. Да, теперь каждый думает: чего тебе первому нос совать? От носа и до шеи недалеко.
П л о т н и к. Страх берет, когда сброд бушевать начинает, им ведь терять нечего. Мы за свои права стоим, а для них наши права - пустая отговорка; они всю страну загубят.
Подходит Зоост.
З о о с т. Добрый день, судари мои. Что новенького? Правду ли говорят, будто иконоборцы на нашу столицу пошли?
П л о т н и к. Тут им поживиться не дадут.
З о о с т. Ко мне солдат зашел, табаку купить{16}, я его и повыспросил. Правительница уж какая бравая, умная женщина, а и та растерялась. Плохо, видно, дело, если она за своих стражников прячется. Замок ими битком набит. Поговаривают, будто она собралась бежать из города.
П л о т н и к. Ну уж это напрасно! Ее присутствие - наша защита, да и мы ее сумеем защитить получше, чем эти усачи. А коли она сохранит нам наши права и вольности, так мы ее на руках носить будем.
К ним подходит мыловар.
М ы л о в а р. Худо дело! Хуже не бывает! Все летит вверх тормашками! Да, теперь надо тихо сидеть, а то, глядишь, бунтовщиками объявят.
З о о с т. Скажите на милость, еще предсказатель сыскался.
М ы л о в а р. Я знаю, тут многие сторону кальвинистов держат, епископов честят и королю спуска не дают. Но верноподданный, настоящий католик, тот...
Мало-помалу вокруг них собирается разношерстная
публика и прислушивается.
Подходит Фансен.
Ф а н с е н. Доброго здоровья, господа! Что нового?
П л о т н и к. Не связывайтесь с ним, дрянь он, а не человек.
И е т т е р. Он, кажется, писец у доктора Витца?
П л о т н и к. Этот уж много господ переменил. Сначала был писцом, а как хозяева, один за другим, его повыгоняли за мошеннические проделки, стал то ли подпольным адвокатом, то ли нотариусом. Ко всему он еще и пьяница.
Подходит еще народ. Стоят, разбившись на кучки.
Ф а н с е н. Вот и вы сюда пришли, видать, пошушукаться. Да, разговор-то интересный.
З о о с т. И я так полагаю.
Ф а н с е н. Будь у кого-нибудь из вас сердце, а у другого еще и голова в придачу, мы бы вмиг разорвали испанские цепи.
З о о с т. Хозяин, так говорить не положено. Мы королю присягали.
Ф а н с е н. А король нам. Не забудьте.
И е т т е р. Его правда. Вы как думаете?
Г о л о с а и з т о л п ы. Давайте-ка еще послушаем. Этот человек понимающий! У него котелок здорово варит.
Ф а н с е н. Был у меня когда-то старик хозяин. Каких только он не имел пергаментов, грамот прадедовских времен, контрактов и судебных документов, я уж не говорю о самых редкостных книгах. В одной все наше государственное устройство было изложено: как сначала нами, нидерландцами, правили разные князьки и все-то по стародавним обычаям, как наши предки чтили своего князя, если он ими правил по-хорошему, и умели его окоротить, когда он лишнее себе позволит. Тут и сословное собрание сразу же за них вступалось, потому что в каждой провинции, самой мелкой, было свое сословное и земское собрание.
П л о т н и к. Придержи язык! Всем это давно известно. Любой добропорядочный бюргер знает про свое государство, что ему знать положено.
И е т т е р. Не мешайте ему говорить, всё что-нибудь да узнаем.
З о о с т. Правильно.
М н о г и е. Говорите, говорите, не каждый день это услышишь.
Ф а н с е н. Вот ведь вы, бюргеры, каковы! Живете - только небо коптите; ремесло к вам перешло от родителей, а значит, и власть пусть вами вертит, как хочет и как умеет. Ни традиция, ни история, ни права власть имущих - все это вас не касается; потому-то испанцы и поймали вас в сети.
З о о с т. Такие мысли и на ум не идут, если у тебя, кроме хлеба насущного, ничего нету.
И е т т е р. Проклятье! Почему же нам вовремя никто ничего такого не сказал?
Ф а н с е н. Я вам сейчас говорю. Испанскому королю счастье привалило, завладел он всеми нашими провинциями, да только нечего ему в них на свой лад хозяйничать, пусть правит, как прежде мелкие князья правили, каждый своей провинцией. Понятно вам?
И е т т е р. Объясни получше!
Ф а н с е н. И без того ясно как день. Разве не должны нас судить по законам нашей провинции? А нынче что получается?
О д и н и з б ю р г е р о в. Твоя правда!
Ф а н с е н. У брюссельца один закон, у жителя Антверпена или Гента другой. А нынче-то что? Откуда же это, спрашивается, пошло?
Д р у г о й б ю р г е р. Ей-богу, так.
Ф а н с е н. Если сейчас не спохватитесь, покажут вам, где раки зимуют. Тьфу! Что не сумел ни Карл Смелый{17}, ни Фридрих Воитель{18}, ни Карл Пятый, с тем Филипп управился, да еще бабьими руками.
З о о с т. Верно, верно! Прежние князья ведь тоже пытались...
Ф а н с е н. А как же! Да только отцы наши не зевали: досадит им князь, они уведут его сына и наследника и спрячут куда-нибудь{19}, а уж если отдадут, то с превеликой для себя выгодой. Вот это люди были! Знали, чего им надо. И знали, как дело делается! Настоящие люди! Потому-то наши права так отчетливо изложены, наши вольности так надежны.
М ы л о в а р. Что вы там толкуете про вольности?
Н а р о д. Про наши вольности, про наши права! Еще об них расскажите.
Ф а н с е н. Нам, брабантцам{20}, дано всего больше преимущественных прав, хотя у других провинций они тоже имеются. Я про это в книге читал...
З о о с т. Ну валяйте, рассказывайте!
И е т т е р. А мы послушаем.
О д и н и з б ю р г е р о в. Очень вас прошу!
Ф а н с е н. Во-первых, там сказано, что герцог Брабантский должен быть нам добрым и верным государем.
З о о с т. Добрым? Так и сказано?
И е т т е р. Верным? Ужели правда?
Ф а н с е н. Слушайте, что я говорю. Он нам присягал, как и мы ему. Во-вторых, ему не дозволено над нами самодержавствовать ни делом, ни помыслом, ни случаем - никогда.
И е т т е р. Здорово! Здорово! Ни делом, ни помыслом.
З о о с т. И ни случаем.
Д р у г о й. Никогда! Вот самое главное. Не дозволено никому и никогда.
Ф а н с е н. Так черным по белому стоит.
И е т т е р. Принесите нам эту книгу!
О д и н и з б ю р г е р о в. Она нам позарез нужна.
Д р у г и е. Книгу! Книгу!
О д и н и з б ю р г е р о в. Мы с ней к правительнице пойдем.
Е щ е о д и н. А вы, господин доктор, станете там речь держать!
М ы л о в а р. Ну и дурачье!
Н е с к о л ь к о г о л о с о в и з т о л п ы. Еще что-нибудь из книги!
М ы л о в а р. Да я ему башку сворочу, если он еще хоть слово вымолвит!
Н а р о д. Только попробуй! Расскажите подробнее о наших правах! Какие у нас еще права имеются?
Ф а н с е н. Разные, среди них самые дельные и полезные. А еще в книге стоит: правитель не должен ни улучшать положение духовенства, ни увеличивать его численность без согласия дворянства и сословий. Зарубите это себе на носу! И государственный строй изменять ему тоже не дозволено.
З о о с т. Это верно?
Ф а н с е н. Я вам указ покажу, он уже лет двести, а то и триста как вышел.
Б ю р г е р. А мы терпим новых епископов? Дворянство обязано за нас вступиться, не то мы им покажем!
Д р у г и е б ю р г е р ы. И не позволим инквизиции гнуть нас в бараний рог!
Ф а н с е н. Сами виноваты!
Н а р о д. У нас есть еще Эгмонт! Есть Оранский! Они нас в обиду не дадут.
Ф а н с е н. Ваши братья во Фландрии встали за доброе дело.
М ы л о в а р. Ах ты, собака! (Бьет его.)
Д р у г и е б ю р г е р ы (возмущенно кричат). Ты, верно, испанец?
О д и н и з б ю р г е р о в. Как ты смеешь, честного человека...
Д р у г о й. Ученого мужа...
Набрасываются на мыловара.
П л о т н и к. Да опомнитесь вы, ради бога!
В драку вмешиваются люди из толпы.
Что ж это такое, друзья!
Мальчишки свистят, бросаются камнями, науськивают
собак, зеваки стоят не двигаясь, народ стремительно
прибывает, одни спокойно прохаживаются взад и вперед,
другие озоруют, орут, кричат "Свобода и наши права!
Права и свобода!"
Появляется Эгмонт со свитой.
Э г м о н т. Спокойней! Спокойней! Что здесь происходит? Да угомонитесь же наконец! Разнять их!
П л о т н и к. Ваша светлость, вы сюда явились, словно ангел небесный! Тише! Вы что, ослепли? Сам граф Эгмонт! Хвала графу Эгмонту!
Э г м о н т. И здесь распря! Что вы затеяли? Брат на брата! Рядом августейшая наша правительница, а на вас удержу нету! Разойдитесь! Возвращайтесь к своим делам! Безделье в будни до добра не доведет! Что здесь случилось?
Волнение мало-помалу стихает, все уже толпятся вокруг
Эгмонта.
П л о т н и к. Они из-за своих прав передрались.
Э г м о н т. Которые сами же и порушат своим озорством. А кто вы есть? Как будто все люди честные.
П л о т н и к. Стараемся по мере сил.
Э г м о н т. К какому цеху вы принадлежите?
П л о т н и к. Плотник и цеховой старшина.
Э г м о н т. А вы?
З о о с т. Мелочный торговец.
Э г м о н т. Вы?
И е т т е р. Портной.
Э г м о н т. Припоминаю, вы шили ливреи для моих слуг. Вас звать Иеттер.
И е т т е р. Благодарствуйте, что запомнили мое имя.
Э г м о н т. Я не скоро забываю тех, кого видел и с кем говорил хоть однажды. Вам же всем мой совет - старайтесь сохранять спокойствие, вы и так на плохом счету. Не гневите больше короля, власть как-никак в его руках. Любой добропорядочный бюргер, который честно и усердно зарабатывает свой хлеб, повсюду имеет столько свободы, сколько ему надобно.
П л о т н и к. Так-то оно так, беда только, что, с позволения сказать, разные там лодыри, пьянчуги и лентяи от нечего делать склоки затевают, с голодухи насчет своих прав шуруют, врут с три короба доверчивым и любопытным дурачкам да за кружку пива мутят народ, на его же беду. Это их сердцам всего любезнее. Да и то сказать, мы так бережем наши дома да сундуки, что им, конечно, охота подпустить нам красного петуха.
Э г м о н т. Вы вправе рассчитывать на поддержку, меры уже приняты, с этим злом надо покончить раз и навсегда. Твердо стойте против иноземной веры и не думайте, будто мятежом можно укрепить свои права. Не выходите из домов и не позволяйте этим горлопанам толпиться на улицах. Разумному человеку многое под силу.
Толпа между тем редеет.
П л о т н и к. Благодарствую, ваша милость, благодарствую на добром слове! Все сделаем, что сумеем.
Эгмонт уходит.
Благородный господин! Истинный нидерландец! Ничуточки нет в нем испанского.
И е т т е р. Был бы он у нас правителем, все бы за ним пошли.
З о о с т. Как бы не так! На это место король только своих сажает.
И е т т е р. Заметил ты его наряд? По последней моде - испанский покрой.
П л о т н и к. Он и собой красавец!
И е т т е р. А шея-то лакомый кусочек для палача.
З о о с т. Да ты рехнулся! Надо же эдакую чушь пороть!
И е т т е р. Глупо, конечно, что такие мысли в голову лезут. У меня всегда так. Увижу красивую, стройную шею и невольно думаю: с такой хорошо голову рубить. Все эти казни треклятые! День и ночь стоят перед глазами. Плавают, к примеру, парни в реке, смотрю я на их голые спины, и тут же мне вспоминаются десятки таких спин, при мне в клочья изодранных розгами. А встречу какого-нибудь пузана, и мне уж мерещится, как его на кол сажают. Во сне я весь дергаюсь; ни часу покоя не знаешь. Веселье да шутки уж и на ум не идут; одни страшные картины перед глазами.
ДВОРЕЦ ЭГМОНТА
Секретарь за столом, заваленным бумагами. Встает в
тревоге.
С е к р е т а р ь. Его все нет и нет, я уже битых два часа дожидаюсь с пером в руке и бумагами наготове. А я-то надеялся хоть сегодня уйти не замешкавшись. Очень уж мне сейчас время дорого! Такое нетерпенье разбирает, что не дай бог! "Приходи точно в назначенный час!" - крикнул он, уходя, а сам куда-то запропастился. Дел-то у меня столько, что я и до полуночи не управлюсь. Он, конечно, на многое смотрит сквозь пальцы. Ей-богу, лучше бы был построже, да отпускал в положенное время. Тогда бы уж я как-нибудь приспособился. Два часа, как он ушел от правительницы, но поди знай, кто ему на пути повстречался.
Входит Эгмонт.
Э г м о н т. Ну, что там у тебя?
С е к р е т а р ь. Все готово, и три гонца дожидаются вас.
Э г м о н т. Ты, видно, считаешь, что я слишком долго отсутствовал: физиономия у тебя недовольная.
С е к р е т а р ь. Я давно жду ваших приказов. Вот бумаги!
Э г м о н т. Донна Эльвира рассердится на меня, узнав, что это я тебя задержал.
С е к р е т а р ь. Шутить изволите.
Э г м о н т. И не думал! Не конфузься. У тебя хороший вкус, к тому же я доволен, что ты обзавелся подругой в замке. Что там в письмах?
С е к р е т а р ь. Всякое, но радостных вестей маловато.
Э г м о н т. Хорошо уж и то, что радость мы находим дома и нет у нас надобности дожидаться ее со стороны. Много пришло писем?
С е к р е т а р ь. Предостаточно. И три гонца ждут вас.
Э г м о н т. Начни с самого важного.
С е к р е т а р ь. Все важное.
Э г м о н т. Тогда по порядку, но живо!
С е к р е т а р ь. Капитан Бреда прислал реляцию о дальнейших событиях в Генте и его окрестностях. Мятеж, в общем-то, утих.
Э г м о н т. Он, надо думать, пишет об отдельных бесчинствах и вспышках ярости?
С е к р е т а р ь. Да, они еще имеют место.
Э г м о н т. Избавь меня от подробностей.
С е к р е т а р ь. Взяты под стражу еще шестеро - в Фервите они повалили статую Пресвятой девы. Капитан запрашивает, должен ли он их повесить, как вешал других богохульников?
Э г м о н т. Устал я от этих казней. Высечь и отпустить восвояси.
С е к р е т а р ь. Среди них две женщины; их тоже прикажете высечь?
Э г м о н т. Пусть сделает им внушение и скажет, чтобы убирались поскорей.
С е к р е т а р ь. Бринк из роты Бреды собрался жениться. Капитан надеется, что вы ему запретите. Он пишет, у них-де и без того столько женщин{21}, что в случае приказа о выступлении его отряд будет больше смахивать на цыганский табор.
Э г м о н т. Ну, Бринк еще куда ни шло! Он парень молодой, ладный и так уж меня просил перед моим отъездом. Но больше я никому разрешения не дам, хоть мне и жаль лишать этих бедолаг главной радости - им немало терпеть приходится.
С е к р е т а р ь. Двое из ваших людей, Зетер и Харт, дурно обошлись с девушкой, дочерью трактирщика. Они подстерегли ее, когда она была одна, и конечно, не могла с ними справиться.
Э г м о н т. Если она честная девушка, а они совершили насилие, их надо сечь три дня кряду, а если есть у них какое-то имущество, следует часть его отдать девушке на приданое.
С е к р е т а р ь. Один из чужеземных проповедников тайком пробирался через Комин и был задержан. Он клянется, что шел во Францию. Согласно приказу его следует обезглавить.
Э г м о н т. Пусть они, не поднимая шума, доведут его до границы и заверят, что в следующий раз ему это уже с рук не сойдет.
Б р а к е н б у р г. Этими нитками вы накрепко привяжете меня к себе, и я уже не вырвусь.
К л а р а. Пустое! Подойдите поближе!
М а т ь (вяжет, сидя в кресле). Лучше спойте что-нибудь! Бракенбург так хорошо тебе вторит. Бывало, вы веселые песни пели, а я на вас радовалась.
Б р а к е н б у р г. Бывало!
К л а р а. Хорошо, мы споем.
Б р а к е н б у р г. Как вам угодно.
К л а р а. Только, чур, петь бойко и живо! Это солдатская песенка, моя любимая. (Она мотает пряжу и поет вместе с Бракенбургом.)
И флейта играет!
И трубы гремят!
Ведет мой любимый
На битву отряд.
Копье поднимает,
Бойцов созывает.
Как сердце тревожно
Стучит у меня!
О, если б мне саблю,
Ружье и коня!
Скакала б я с милым
Средь голых полей,
По дымным дорогам
Отчизны моей.
Враги отступают,
Мы гоним их вспять.
Нет большего счастья,
Чем воином стать!
Покуда они поют, Бракенбург то и дело взглядывает на
Клэрхен. Под конец голос у него срывается, на глазах
выступают слезы, он роняет моток и идет к окну.
Клэрхен одна заканчивает песню, мать кивает в такт и
смотрит на нее укоризненно, потом встает, хочет
подойти к Бракенбургу, но не решается и снова садится
в кресло.
М а т ь. Что там такое на улице, Бракенбург? Похоже, солдаты идут.
Б р а к е н б у р г. Да, телохранители правительницы.
К л а р а. В этот час? С чего бы? (Встает и тоже подходит к окну.) Это не обычный караул, а чуть ли не вся окольная рать. О, Бракенбург, подите узнайте, что там такое. Наверно, какая-нибудь беда стряслась. Подите, мой милый, я вас очень прошу.
Б р а к е н б у р г. Иду! Иду! И сейчас же ворочусь. (Уходя, протягивает ей руку, она пожимает ее.)
М а т ь. Ты опять его отослала!
К л а р а. Меня разбирает любопытство. Не осуждайте меня, матушка, его присутствие причиняет мне боль. Я не знаю, как вести себя с ним. Я перед ним виновата, и совесть гложет меня, он все так близко принимает к сердцу. Но что я могу поделать?
М а т ь. Такой славный, такой преданный юноша.
К л а р а. Вот почему я не в силах оттолкнуть его и неизменно с ним приветлива. Но я поневоле отдергиваю руку, когда его рука бережно и любовно ее касается. Поверьте, я жестоко упрекаю себя за то, что обманываю его, даю ему напрасно надежду. Мне это невыносимо. Хотя, видит бог, моей вины тут нет. Не хочу я, чтобы он питал надежды, но и не могу ввергнуть его в отчаяние.
М а т ь. Плохо ты поступаешь.
К л а р а. Он был мне дорог, в душе я и сейчас хорошо к нему отношусь. Я могла стать его женой, но никогда не была в него влюблена.
М а т ь. Ты всегда была бы с ним счастлива.
К л а р а. Жила бы в достатке, мирком да ладком.
М а т ь. И все ты сама разрушила.
К л а р а. В странное я попала положение. Начну думать, как же это случилось, и ничего в толк не возьму. Но едва завижу Эгмонта, и все мне становится понятно, понятно до последней мелочи. Что он за человек! Все провинции его боготворят, так ужели мне, в его объятиях, не быть счастливейшей на свете?
М а т ь. А дальше-то что будет?
К л а р а. Я задаюсь лишь одним вопросом: любит ли он меня? Любит ли? Да что тут спрашивать!
М а т ь. Матери только и знают, что дрожать за детей. Беда, ох, беда! Чует мое сердце, до добра это нас не доведет. Ты себя сделала несчастной и меня заодно.
К л а р а (сухо). Первое время вы ни в чем меня не упрекали.
М а т ь. Я была слишком добра, увы, я всегда слишком добра.
К л а р а. Когда Эгмонт верхом проезжал мимо нас и я бежала к окну, разве вы меня бранили? Вы и сами торопились взглянуть на него. Когда он поднимал глаза, улыбался, кивал мне в знак приветствия, разве вас это огорчало? Разве вы не чувствовали себя польщенной его вниманием к вашей дочери?
М а т ь. Я же еще и виновата.
К л а р а (взволнованно). А когда он стал часто ездить по нашей улице и мы поняли, что он ездит ради меня, разве вы втайне не радовались? Разве хоть раз приказали мне отойти, когда я, прильнув к окну, поджидала его?
М а т ь. Не думала я, что все зайдет так далеко.
К л а р а (прерывистым голосом, с трудом сдерживая слезы). А когда однажды вечером, закутанный в плащ, он нежданно-негаданно зашел к нам на огонек - вы хлопотали, чтобы получше его принять, а я, обомлев от изумления, как прикованная сидела на месте.
М а т ь. Могла ли я подумать, что эта злосчастная любовь так скоро завладеет моей разумницей Клэрхен? А теперь я должна терпеть, что моя дочь...
К л а р а (разражаясь слезами). Матушка! Вы этого хотели. Теперь вам угодно стращать меня.
М а т ь (плача). Ну, плачь, плачь. Пусть твое горе сделает меня еще несчастнее! Мало мне того, что моя дочь - погибшее создание!
К л а р а (встает, холодно). Погибшее создание? Возлюбленная Эгмонта погибшее создание? Любая принцесса позавидует бедной Клэрхен, занявшей место в его сердце! О матушка, раньше вы не так говорили. Милая моя матушка, не все ли равно, что думают люди, о чем шепчутся соседки... Эта комната, этот домик - рай с тех пор, как здесь живет любовь Эгмонта.
М а т ь. Да, Эгмонт редкий человек, радостный, приветливый, открытый.
К л а р а. В нем и капли фальши нет. Подумай, мать, ведь он - великий Эгмонт. А когда приходит ко мне, до чего же он добрый, ласковый! Он не помнит ни о своей доблести, ни о своем сане! А как он обо мне печется! Подле меня он только человек, только возлюбленный и друг.
М а т ь. Ты сегодня ждешь его?
К л а р а. Разве вы не заметили, что я то и дело подбегаю к окну? Не заметили, что прислушиваюсь к любому шороху у двери? Знаю, ведь до вечера он не придет, а все равно жду его каждое мгновение. С самого утра жду. О, будь я мальчиком, я всегда была бы при нем - и ко двору бы его сопровождала, и повсюду! А в битве несла бы за ним знамя.
М а т ь. Ты с малолетства была взбалмошной: то носишься как полоумная, то вдруг задумаешься. Хоть пошла бы приоделась.
К л а р а. Хорошо, матушка. Если скука меня одолеет. А знаешь, вчера кучка его солдат проходила мимо нас, они пели песни про него, хвалу ему пели. Я, правда, только его имя расслышала, не слова. Я думала, сердце у меня сейчас выскочит... Хотела их окликнуть, да постеснялась.
М а т ь. Остереглась бы немножко! Смотри, все напортишь своей горячностью; ты ведь выдаешь себя с головой. Намедни у двоюродного брата увидала гравюру и что на ней написано, да как закричишь: "Граф Эгмонт!" Я со стыда сгорела.
К л а р а. Попробуй тут не вскрикни! Вижу: битва при Гравелингене, а на картине, наверху, буква "А", смотрю, что внизу написано, а там стоит: "Граф Эгмонт в тот миг, когда под ним убило коня". У меня мороз по коже пробежал, а потом стал смех разбирать. Эгмонт-то на картинке ростом с гравелингенскую башню, что за ним высится, и с английские корабли, они сбоку. Вспомнила я, как девочкой представляла себе битву и графа Эгмонта, когда вы мне рассказывали о нем и еще об разных графах и принцах, - а нынче...
Входит Бракенбург.
Ну, что там такое?
Б р а к е н б у р г. Толком никто ничего не знает. Говорят, во Фландрии беспорядки. Правительница делает все возможное, чтобы они не перекинулись сюда. В замок стянуты войска, горожане охраняют ворота, народ на улицах так и гудит. Мне надобно скорее идти к старику отцу. (Делает шаг к двери.)
К л а р а. Надеюсь, завтра мы вас увидим. Сейчас я должна немножко приодеться. Придет двоюродный брат, а я уж совсем по-домашнему. Помогите мне, пожалуйста, матушка. А вы, Бракенбург, возьмите книгу и завтра принесите такую же интересную.
М а т ь. Всего вам хорошего.
Б р а к е н б у р г (протягивая руку). Дайте мне руку на прощанье.
К л а р а (не давая руки). Мы же завтра увидимся. (Уходит вместе с матерью.)
Б р а к е н б у р г (один). Я уж совсем было решился уйти навсегда, но она, глазом не моргнув, меня отпустила, и я схожу с ума. Несчастный! Или тебя не трогают судьбы отечества, не трогает возрастающая смута? Испанец или соотечественник - тебе все равно, кто властвует над твоим народом, кто прав и кто виноват! Не таков я был школьником! Задали нам как-то раз сочинение: "Речь Брута о свободе, как образец ораторского искусства"{15} - ты и тогда оказался первым, Фриц, а учитель заметил: "Если бы ты еще излагал упорядоченно, а не рубил сплеча..." В то время все во мне кипело, все гнало меня вперед!.. Теперь я готов ползать в ногах у этой девушки! Нет, не могу я ее оставить! А она не может меня полюбить!.. Ах... нет... она... но и бросить... совсем бросить не может... Так и получается - середка наполовинку! Больше я не выдержу! Ужели правда то, что мне намедни шепнул один мой друг? Будто по ночам она украдкой впускает мужчину в свой дом. Меня-то она, чуть стемнеет, стыдливо выставляет за дверь. Нет, неправда, это ложь, клевета, позорные наветы! Клэрхен так же невинна и чиста, как я несчастен. Она отвергла меня, изгнала из своего сердца! И мне - жить дальше? Нет, у меня недостанет сил... Мое отечество истерзано распрей, а я угасаю среди всей этой сумятицы! Нет больше сил. Звук трубы, гром выстрела пронзают меня до мозга костей. Но не зовет схватиться с врагом, рискнуть жизнью за спасение родины! Ужасное, постыдное состояние! Лучше мне разом покончить с собой. Вчера я бросился в воду, пошел ко дну, но страх, заложенный в человеке природой, возобладал надо мной; я вдруг почувствовал, что плыву, и остался жить - против воли... Если бы я мог забыть пору, когда она любила меня или когда мне казалось, что любит! Зачем счастье насквозь пронзало меня? Как случилось, что надежда, посулив мне рай, отняла у меня всякую радость жизни? А тот первый поцелуй! Единственный! Вот здесь (кладет руку на стол) мы сидели вдвоем - она всегда обходилась со мной дружелюбно, по-доброму, а тут словно растаяла - взглянула на меня... все мысли мои спутались... и я ощутил прикосновенье ее губ на своих губах... И... и... что же нынче? Умри, злосчастный! Чего ты медлишь? (Вынимает флакончик из кармана.) Недаром же я выкрал тебя из аптечки моего брата, целебный яд! Ты мгновенно избавишь меня от пустых мечтаний, от смертной тоски, от холодного пота.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПЛОЩАДЬ В БРЮССЕЛЕ.
Иеттер и плотник встречаются.
П л о т н и к. Разве я все не сказал наперед? Еще на прошлой неделе, когда цех собрался, я говорил: смута теперь начнется несусветная.
И е т т е р. А правда, что во Фландрии они все церкви разграбили?
П л о т н и к. Дочиста. И церкви и часовни. Одни голые стены оставили. Босячня проклятая! Нашему правому делу как напортили! Надо было нам раньше, честь честью, настаивать перед правительницей на своих правах, и точка. Ежели мы сейчас об них заговорим, ежели сейчас соберемся, сразу пойдут разговоры, что мы-де к бунтовщикам примкнули.
И е т т е р. Да, теперь каждый думает: чего тебе первому нос совать? От носа и до шеи недалеко.
П л о т н и к. Страх берет, когда сброд бушевать начинает, им ведь терять нечего. Мы за свои права стоим, а для них наши права - пустая отговорка; они всю страну загубят.
Подходит Зоост.
З о о с т. Добрый день, судари мои. Что новенького? Правду ли говорят, будто иконоборцы на нашу столицу пошли?
П л о т н и к. Тут им поживиться не дадут.
З о о с т. Ко мне солдат зашел, табаку купить{16}, я его и повыспросил. Правительница уж какая бравая, умная женщина, а и та растерялась. Плохо, видно, дело, если она за своих стражников прячется. Замок ими битком набит. Поговаривают, будто она собралась бежать из города.
П л о т н и к. Ну уж это напрасно! Ее присутствие - наша защита, да и мы ее сумеем защитить получше, чем эти усачи. А коли она сохранит нам наши права и вольности, так мы ее на руках носить будем.
К ним подходит мыловар.
М ы л о в а р. Худо дело! Хуже не бывает! Все летит вверх тормашками! Да, теперь надо тихо сидеть, а то, глядишь, бунтовщиками объявят.
З о о с т. Скажите на милость, еще предсказатель сыскался.
М ы л о в а р. Я знаю, тут многие сторону кальвинистов держат, епископов честят и королю спуска не дают. Но верноподданный, настоящий католик, тот...
Мало-помалу вокруг них собирается разношерстная
публика и прислушивается.
Подходит Фансен.
Ф а н с е н. Доброго здоровья, господа! Что нового?
П л о т н и к. Не связывайтесь с ним, дрянь он, а не человек.
И е т т е р. Он, кажется, писец у доктора Витца?
П л о т н и к. Этот уж много господ переменил. Сначала был писцом, а как хозяева, один за другим, его повыгоняли за мошеннические проделки, стал то ли подпольным адвокатом, то ли нотариусом. Ко всему он еще и пьяница.
Подходит еще народ. Стоят, разбившись на кучки.
Ф а н с е н. Вот и вы сюда пришли, видать, пошушукаться. Да, разговор-то интересный.
З о о с т. И я так полагаю.
Ф а н с е н. Будь у кого-нибудь из вас сердце, а у другого еще и голова в придачу, мы бы вмиг разорвали испанские цепи.
З о о с т. Хозяин, так говорить не положено. Мы королю присягали.
Ф а н с е н. А король нам. Не забудьте.
И е т т е р. Его правда. Вы как думаете?
Г о л о с а и з т о л п ы. Давайте-ка еще послушаем. Этот человек понимающий! У него котелок здорово варит.
Ф а н с е н. Был у меня когда-то старик хозяин. Каких только он не имел пергаментов, грамот прадедовских времен, контрактов и судебных документов, я уж не говорю о самых редкостных книгах. В одной все наше государственное устройство было изложено: как сначала нами, нидерландцами, правили разные князьки и все-то по стародавним обычаям, как наши предки чтили своего князя, если он ими правил по-хорошему, и умели его окоротить, когда он лишнее себе позволит. Тут и сословное собрание сразу же за них вступалось, потому что в каждой провинции, самой мелкой, было свое сословное и земское собрание.
П л о т н и к. Придержи язык! Всем это давно известно. Любой добропорядочный бюргер знает про свое государство, что ему знать положено.
И е т т е р. Не мешайте ему говорить, всё что-нибудь да узнаем.
З о о с т. Правильно.
М н о г и е. Говорите, говорите, не каждый день это услышишь.
Ф а н с е н. Вот ведь вы, бюргеры, каковы! Живете - только небо коптите; ремесло к вам перешло от родителей, а значит, и власть пусть вами вертит, как хочет и как умеет. Ни традиция, ни история, ни права власть имущих - все это вас не касается; потому-то испанцы и поймали вас в сети.
З о о с т. Такие мысли и на ум не идут, если у тебя, кроме хлеба насущного, ничего нету.
И е т т е р. Проклятье! Почему же нам вовремя никто ничего такого не сказал?
Ф а н с е н. Я вам сейчас говорю. Испанскому королю счастье привалило, завладел он всеми нашими провинциями, да только нечего ему в них на свой лад хозяйничать, пусть правит, как прежде мелкие князья правили, каждый своей провинцией. Понятно вам?
И е т т е р. Объясни получше!
Ф а н с е н. И без того ясно как день. Разве не должны нас судить по законам нашей провинции? А нынче что получается?
О д и н и з б ю р г е р о в. Твоя правда!
Ф а н с е н. У брюссельца один закон, у жителя Антверпена или Гента другой. А нынче-то что? Откуда же это, спрашивается, пошло?
Д р у г о й б ю р г е р. Ей-богу, так.
Ф а н с е н. Если сейчас не спохватитесь, покажут вам, где раки зимуют. Тьфу! Что не сумел ни Карл Смелый{17}, ни Фридрих Воитель{18}, ни Карл Пятый, с тем Филипп управился, да еще бабьими руками.
З о о с т. Верно, верно! Прежние князья ведь тоже пытались...
Ф а н с е н. А как же! Да только отцы наши не зевали: досадит им князь, они уведут его сына и наследника и спрячут куда-нибудь{19}, а уж если отдадут, то с превеликой для себя выгодой. Вот это люди были! Знали, чего им надо. И знали, как дело делается! Настоящие люди! Потому-то наши права так отчетливо изложены, наши вольности так надежны.
М ы л о в а р. Что вы там толкуете про вольности?
Н а р о д. Про наши вольности, про наши права! Еще об них расскажите.
Ф а н с е н. Нам, брабантцам{20}, дано всего больше преимущественных прав, хотя у других провинций они тоже имеются. Я про это в книге читал...
З о о с т. Ну валяйте, рассказывайте!
И е т т е р. А мы послушаем.
О д и н и з б ю р г е р о в. Очень вас прошу!
Ф а н с е н. Во-первых, там сказано, что герцог Брабантский должен быть нам добрым и верным государем.
З о о с т. Добрым? Так и сказано?
И е т т е р. Верным? Ужели правда?
Ф а н с е н. Слушайте, что я говорю. Он нам присягал, как и мы ему. Во-вторых, ему не дозволено над нами самодержавствовать ни делом, ни помыслом, ни случаем - никогда.
И е т т е р. Здорово! Здорово! Ни делом, ни помыслом.
З о о с т. И ни случаем.
Д р у г о й. Никогда! Вот самое главное. Не дозволено никому и никогда.
Ф а н с е н. Так черным по белому стоит.
И е т т е р. Принесите нам эту книгу!
О д и н и з б ю р г е р о в. Она нам позарез нужна.
Д р у г и е. Книгу! Книгу!
О д и н и з б ю р г е р о в. Мы с ней к правительнице пойдем.
Е щ е о д и н. А вы, господин доктор, станете там речь держать!
М ы л о в а р. Ну и дурачье!
Н е с к о л ь к о г о л о с о в и з т о л п ы. Еще что-нибудь из книги!
М ы л о в а р. Да я ему башку сворочу, если он еще хоть слово вымолвит!
Н а р о д. Только попробуй! Расскажите подробнее о наших правах! Какие у нас еще права имеются?
Ф а н с е н. Разные, среди них самые дельные и полезные. А еще в книге стоит: правитель не должен ни улучшать положение духовенства, ни увеличивать его численность без согласия дворянства и сословий. Зарубите это себе на носу! И государственный строй изменять ему тоже не дозволено.
З о о с т. Это верно?
Ф а н с е н. Я вам указ покажу, он уже лет двести, а то и триста как вышел.
Б ю р г е р. А мы терпим новых епископов? Дворянство обязано за нас вступиться, не то мы им покажем!
Д р у г и е б ю р г е р ы. И не позволим инквизиции гнуть нас в бараний рог!
Ф а н с е н. Сами виноваты!
Н а р о д. У нас есть еще Эгмонт! Есть Оранский! Они нас в обиду не дадут.
Ф а н с е н. Ваши братья во Фландрии встали за доброе дело.
М ы л о в а р. Ах ты, собака! (Бьет его.)
Д р у г и е б ю р г е р ы (возмущенно кричат). Ты, верно, испанец?
О д и н и з б ю р г е р о в. Как ты смеешь, честного человека...
Д р у г о й. Ученого мужа...
Набрасываются на мыловара.
П л о т н и к. Да опомнитесь вы, ради бога!
В драку вмешиваются люди из толпы.
Что ж это такое, друзья!
Мальчишки свистят, бросаются камнями, науськивают
собак, зеваки стоят не двигаясь, народ стремительно
прибывает, одни спокойно прохаживаются взад и вперед,
другие озоруют, орут, кричат "Свобода и наши права!
Права и свобода!"
Появляется Эгмонт со свитой.
Э г м о н т. Спокойней! Спокойней! Что здесь происходит? Да угомонитесь же наконец! Разнять их!
П л о т н и к. Ваша светлость, вы сюда явились, словно ангел небесный! Тише! Вы что, ослепли? Сам граф Эгмонт! Хвала графу Эгмонту!
Э г м о н т. И здесь распря! Что вы затеяли? Брат на брата! Рядом августейшая наша правительница, а на вас удержу нету! Разойдитесь! Возвращайтесь к своим делам! Безделье в будни до добра не доведет! Что здесь случилось?
Волнение мало-помалу стихает, все уже толпятся вокруг
Эгмонта.
П л о т н и к. Они из-за своих прав передрались.
Э г м о н т. Которые сами же и порушат своим озорством. А кто вы есть? Как будто все люди честные.
П л о т н и к. Стараемся по мере сил.
Э г м о н т. К какому цеху вы принадлежите?
П л о т н и к. Плотник и цеховой старшина.
Э г м о н т. А вы?
З о о с т. Мелочный торговец.
Э г м о н т. Вы?
И е т т е р. Портной.
Э г м о н т. Припоминаю, вы шили ливреи для моих слуг. Вас звать Иеттер.
И е т т е р. Благодарствуйте, что запомнили мое имя.
Э г м о н т. Я не скоро забываю тех, кого видел и с кем говорил хоть однажды. Вам же всем мой совет - старайтесь сохранять спокойствие, вы и так на плохом счету. Не гневите больше короля, власть как-никак в его руках. Любой добропорядочный бюргер, который честно и усердно зарабатывает свой хлеб, повсюду имеет столько свободы, сколько ему надобно.
П л о т н и к. Так-то оно так, беда только, что, с позволения сказать, разные там лодыри, пьянчуги и лентяи от нечего делать склоки затевают, с голодухи насчет своих прав шуруют, врут с три короба доверчивым и любопытным дурачкам да за кружку пива мутят народ, на его же беду. Это их сердцам всего любезнее. Да и то сказать, мы так бережем наши дома да сундуки, что им, конечно, охота подпустить нам красного петуха.
Э г м о н т. Вы вправе рассчитывать на поддержку, меры уже приняты, с этим злом надо покончить раз и навсегда. Твердо стойте против иноземной веры и не думайте, будто мятежом можно укрепить свои права. Не выходите из домов и не позволяйте этим горлопанам толпиться на улицах. Разумному человеку многое под силу.
Толпа между тем редеет.
П л о т н и к. Благодарствую, ваша милость, благодарствую на добром слове! Все сделаем, что сумеем.
Эгмонт уходит.
Благородный господин! Истинный нидерландец! Ничуточки нет в нем испанского.
И е т т е р. Был бы он у нас правителем, все бы за ним пошли.
З о о с т. Как бы не так! На это место король только своих сажает.
И е т т е р. Заметил ты его наряд? По последней моде - испанский покрой.
П л о т н и к. Он и собой красавец!
И е т т е р. А шея-то лакомый кусочек для палача.
З о о с т. Да ты рехнулся! Надо же эдакую чушь пороть!
И е т т е р. Глупо, конечно, что такие мысли в голову лезут. У меня всегда так. Увижу красивую, стройную шею и невольно думаю: с такой хорошо голову рубить. Все эти казни треклятые! День и ночь стоят перед глазами. Плавают, к примеру, парни в реке, смотрю я на их голые спины, и тут же мне вспоминаются десятки таких спин, при мне в клочья изодранных розгами. А встречу какого-нибудь пузана, и мне уж мерещится, как его на кол сажают. Во сне я весь дергаюсь; ни часу покоя не знаешь. Веселье да шутки уж и на ум не идут; одни страшные картины перед глазами.
ДВОРЕЦ ЭГМОНТА
Секретарь за столом, заваленным бумагами. Встает в
тревоге.
С е к р е т а р ь. Его все нет и нет, я уже битых два часа дожидаюсь с пером в руке и бумагами наготове. А я-то надеялся хоть сегодня уйти не замешкавшись. Очень уж мне сейчас время дорого! Такое нетерпенье разбирает, что не дай бог! "Приходи точно в назначенный час!" - крикнул он, уходя, а сам куда-то запропастился. Дел-то у меня столько, что я и до полуночи не управлюсь. Он, конечно, на многое смотрит сквозь пальцы. Ей-богу, лучше бы был построже, да отпускал в положенное время. Тогда бы уж я как-нибудь приспособился. Два часа, как он ушел от правительницы, но поди знай, кто ему на пути повстречался.
Входит Эгмонт.
Э г м о н т. Ну, что там у тебя?
С е к р е т а р ь. Все готово, и три гонца дожидаются вас.
Э г м о н т. Ты, видно, считаешь, что я слишком долго отсутствовал: физиономия у тебя недовольная.
С е к р е т а р ь. Я давно жду ваших приказов. Вот бумаги!
Э г м о н т. Донна Эльвира рассердится на меня, узнав, что это я тебя задержал.
С е к р е т а р ь. Шутить изволите.
Э г м о н т. И не думал! Не конфузься. У тебя хороший вкус, к тому же я доволен, что ты обзавелся подругой в замке. Что там в письмах?
С е к р е т а р ь. Всякое, но радостных вестей маловато.
Э г м о н т. Хорошо уж и то, что радость мы находим дома и нет у нас надобности дожидаться ее со стороны. Много пришло писем?
С е к р е т а р ь. Предостаточно. И три гонца ждут вас.
Э г м о н т. Начни с самого важного.
С е к р е т а р ь. Все важное.
Э г м о н т. Тогда по порядку, но живо!
С е к р е т а р ь. Капитан Бреда прислал реляцию о дальнейших событиях в Генте и его окрестностях. Мятеж, в общем-то, утих.
Э г м о н т. Он, надо думать, пишет об отдельных бесчинствах и вспышках ярости?
С е к р е т а р ь. Да, они еще имеют место.
Э г м о н т. Избавь меня от подробностей.
С е к р е т а р ь. Взяты под стражу еще шестеро - в Фервите они повалили статую Пресвятой девы. Капитан запрашивает, должен ли он их повесить, как вешал других богохульников?
Э г м о н т. Устал я от этих казней. Высечь и отпустить восвояси.
С е к р е т а р ь. Среди них две женщины; их тоже прикажете высечь?
Э г м о н т. Пусть сделает им внушение и скажет, чтобы убирались поскорей.
С е к р е т а р ь. Бринк из роты Бреды собрался жениться. Капитан надеется, что вы ему запретите. Он пишет, у них-де и без того столько женщин{21}, что в случае приказа о выступлении его отряд будет больше смахивать на цыганский табор.
Э г м о н т. Ну, Бринк еще куда ни шло! Он парень молодой, ладный и так уж меня просил перед моим отъездом. Но больше я никому разрешения не дам, хоть мне и жаль лишать этих бедолаг главной радости - им немало терпеть приходится.
С е к р е т а р ь. Двое из ваших людей, Зетер и Харт, дурно обошлись с девушкой, дочерью трактирщика. Они подстерегли ее, когда она была одна, и конечно, не могла с ними справиться.
Э г м о н т. Если она честная девушка, а они совершили насилие, их надо сечь три дня кряду, а если есть у них какое-то имущество, следует часть его отдать девушке на приданое.
С е к р е т а р ь. Один из чужеземных проповедников тайком пробирался через Комин и был задержан. Он клянется, что шел во Францию. Согласно приказу его следует обезглавить.
Э г м о н т. Пусть они, не поднимая шума, доведут его до границы и заверят, что в следующий раз ему это уже с рук не сойдет.