Страница:
На это Лойма засмеялась и сказала, что у нее
безопасный день, но на всякий случай она уже приняла
таблетки, и потомства не будет. Капитан Кэфта удивился еще больше и спросил, а зачем же им тогда спать вместе, если потом будет так, как если бы они вместе не спали.
Ладно, ладно, смейтесь, посмотрим, как у вас-то там получитсяОт вопроса капитана Кэфты Лойма захлопала глазами и почему-то разозлилась. Она стала бегать перед Кэфтой в расстегнутом халатике, плакать, стонать и обзывать капитана Кэфту занудой,
гомикоми
импотентом.
- Ты не настоящий мускар, - обвиняла его Лойма. - Настоящий мускар никогда бы так не поступил с мискарой!
На самом деле настоящим мускаром, то есть мужчиной, на всей этой планете являлся единственно капитан Кэфта - не считая, конечно, братца Куфту, но и того можно было отбросить как отщепенца и извращенца. Однако капитан Кэфта не стал спорить с Лоймой, а поинтересовался - а каким же, по ее мнению, является настоящий мускар? - Кэфта подумал, что эта информацию может ему пригодится в поисках Куфты.
В ответ Лойма рассказала историю своей жизни. Как выяснилось, еще в четырнадцать лет она успела познать любовь двух настоящих мускаров, а случилось это, когда в их горную дикую деревушку вошли два отряда бандитов, которые называли себя повстанцами. Местным жителям, которых они обложили данью для своего прокорма, а также представителям власти, которых они убивали, было не легче от того, что это делают не простые бандиты, а повстанцы, но самим головорезам, конечно, было очень выгодно выдвигать разные политические цели, это придавало им вес и повышало собственную самооценку, а кроме того, предоставляло прекрасную возможность морочить голову разной пишущей братии и интеллектуалам, привыкшим бранить власти и сочувствовать всякой оппозиции. Разумеется, Лойме такие тонкие соображения и в голову не приходили, - напротив, она была очень рада и горда, когда двое главарей поселились у них в доме и в первую же ночь стали с ней поочередно забавляться - ну, а родители это время пережидали в сарайчике во дворе. Целых полмесяца, пока бандитов не выбили из деревушки правительственные войска, Лойма обслуживала главарей как кухарка, прачка, портниха, наложница - в общем, как настоящая мускара, и все это время ужасно собой гордилась и задавалась перед всеми женщинами деревушки, что не их, а именно ее выбрали для постели такиемужчины. Но когда бандиты ушли, на нее ополчилась родня и вообще вся деревня, потому что повстанцамздесь никто не сочувствовал, а из-за их вторжения к ним пострадало немало деревенских. Никто и не собирался завидовать Лойме и восхищаться ей - на нее смотрели как на предательницу, тем более, что по их религиозному закону такое сожительство считалось за большой грех - а между прочим, эти самые главари объявляли себя также и борцами за чистоту веры. Само собой, их не заботило, что станет с девчонкой, которой им так удачно случилось попользоваться, - а Лойме пришлось сбежать из родного селения в город, иначе ее запросто могли приговорить к побитию камнями. И уже потом, из города, с разными приключениями, причем, не только постельными, она перебралась в страну Дуга Шо, которая была куда благополучней, а главное, намного терпимей к внебрачным сексуальным связям. Казалось бы, после стольких передряг Лойме положено было поумнеть, но нет, своих первых любовников она до сих пор ни в чем не винила, а считала за настоящих мускаров: оба были сильными и добрыми.
Выслушав эту историю, капитан Кэфта уразумел, с чего вдруг Лойма прониклась к нему вначале такой симпатией. И то сказать, как настоящей мискарене воспылать страстью, если на ее глазах добрый и сильный мускар возит мордой об асфальт другого мускара, а он плохой, потому что штрафует за превышение скорости и вообще гонит с панели честных девушек, вышедших скоротать вечерок? Тем не менее капитан Кэфта не собирался вступать с Лоймой в сексуальные отношения и, чтобы отвязаться, сообщил ей, что он принадлежит к революционной бригаде стражей истинного Господа, они затевают одно большое дело и поклялись страшной клятвой не иметь связей с женщинами, пока не сделают задуманное. Да нет же, конечно, были другие способы - стереть память, например, и тому подобное. Но я же не погром пришел туда устраивать, Эко. Братец Куфта одно, а мускары-то тут причем? Минимум побочных воздействий, сам знаешь. И потом, это было самым простым решением, не требующим затрат энергии. Да и внимания чужих мне привлекать раньше времени не хотелось. Ну и, я тогда не знал... Ладно, обо всем по порядку
- Я сразу поняла, что ты особенный, - отвечала Лойма на откровения капитана Кэфты - и в глазах ее светилось благоговение. - Вы хотите их всех взорвать, да?
- Узнаешь, когда все случится, - отрезал капитан Кэфта. - И не вздумай звонить! - и он состроил свирепое лицо.
Эти признания утихомирили Лойму. Она постелила себе на ковре у кровати Кэфты, а то спать одна на диване в гостиной она боялась, ну, конечно же, а лечь Кэфте на пол она позволить не могла - он же мускар, к тому же, революционный террорист во имя Господа, и она обязана за ним ухаживать.
К тому времени часть способностей капитана Кэфты разблокировалась, и среди ночи он начал слышать мысли Лоймы. Лойма вовсю мечтала о том, как капитан Кэфта ее полюбит и будет разрываться между своим чувством и своим долгом революционного воина и страшной клятвой Господу. В конце концов, он не выдержит и придет к ней... например, прямо этой ночью... Но Лойма не воспользуется его слабостью и докажет ему, что она тоже способна жертвовать собой. "Нет, Дуг, нет, - ласково скажет Лойма и поцелует его в щеку - безгрешно, как сестра. - Твоя жизнь принадлежит Господу и революции, а не мне", - а он будет смотреть на нее как на богиню. Но она не оставит его одного, она последует за ним в его праведной борьбе и тоже станет революционным воином во имя нашего Господа. И значит, перестанет быть мискарой, - осенило Лойму, - а раз она уже не женщина, а соратник Дуга, то они смогут любить друг друга, не нарушая клятвы. И Господь уже не рассердится на них, ведь правда, Дуг? Конечно, они будут предохраняться, но она все равно нечаянно забеременеет, но скроет от Дуга, ведь как она может убить его малыша, это же твой сын, Дуг, ну, послушай, как он там ворочается. Они вместе поедут взрывать эту богопротивную страну во имя нашего Господа - но тут Лойма вспомнила, как один из снарядов разнес в клочья соседскую семью во время боев с повстанцами, и ей не захотелось думать об этом дальше. Она вернулась к грезам про то, как Дуг прижимает ухо к ее животу и слушает сердечко их маленького, а потом ее мысли перескочили на то, как она показывает ему их малюток, мальчику и девочку, и спрашивает: "Ты очень любишь наших деток, Дуг?"
- Нет, не люблю, - вслух отвечал капитан Кэфта, который от всех этих мечтаний уже да, да, Эко - аж заколдобилсяготов был лезть на стенку, а поскольку Лойма находилась слишком близко, то думала она очень громко, и, так сказать, выключить звуку капитана Кэфты не получалось.
- Почему? - тоже вслух обиделась Лойма, в полусонье не удивившись тому, что ее соночлежник каким-то образом подглядел ее грезы.
- Они умрут, - кратко отвечал капитан Кэфта, а Лойма поднялась с ковра, включила свет и, воспользовавшись случаем, начала болтать.
- Я что, разговаривала во сне, да? Дуг, ну, скажи! Дуг! - и тут до Лоймы дошло другое: - А ты что же, не хочешь детей, потому что... потому что они когда-нибудь умрут, да?
- А ты что же, согласна, чтобы твои дети умерли, да? - отвечал в тон Лойме измученный капитан Кэфта - и Лойма замолчала с озадаченным видом, потому что быть соратником революционному террористу во имя Господа она еще могла, а вот как родить ему бессмертных детей, Лойма не знала. Не давая ей завести песню, про то, что у деток будут свои дети и род продолжится, капитан Кэфта приказалЛойме спать, а сам рано-рано утром ушел с квартиры и поселился в отеле в центре.
Занимался он, естественно, все тем же - поисками брата, одновременно по нескольким направлениям. Процедура поголовного сканирования мускаров уже была запущена, но их было несколько миллиардов, а прятаться Куфта умел, и такой поиск мог затянуться очень надолго. Поэтому капитан Кэфта приступил также к поочередному прощупыванию зон обитания и игровых площадок, то бишь тех сфер и социальных учреждений, где мог бы скрываться Куфта, а точнее, где ему больше всего должно было нравиться развлекаться. К таковым относились, к примеру, суд, спорт, шоу-бизнес, эти сферы капитан Кэфта и стал просматривать в первую очередь. Да нет, Ги, конечно же, ни спорт, ни суд, ни искусство этого мира не было сосредоточено в одном городе. Всяческих спортивных игр и команд было великое множество по всей планете, и всяких музыкальных ансамблей, и художников, и так далее. Но никакой необходимости просматривать каждый стадион каждой страны и не было. Как художник ты бы должен это понимать... например, про символическое представление явления в одном образе, вот и я накладывал такой образ на одно конкретное заведение, а через него просматривал и все остальные сразу, поэтому было неважно, где и какое именно заведение изучать... ну, не ты один у нас чудотворец
К этому времени капитан Кэфта восстановил все свои способности почти полностью, но с другой стороны, окончательно задвинул в то самое заднее место Дуга Шо, а это иногда создавало забавные ситуации. Так, посетив однажды концерт местной музыкальной группы, он - как капитан Кэфта - долгое время считал, что присутствует на обряде какого-то местного культа, а музыкантов он принимал за жрецов. К недоумению капитана Кэфты, паства во время богослужения вопила и ходила на головах и ничего не слышала из проповеди, что в микрофоны кричали им жрецы и главная жрица, да и сами эти жрецы, как убеждался капитан Кэфта, сканируя ситуацию, не имели ни малейшего представления о Духе, хотя и считали себя чуть ли не за богов. Более того, удивлялся капитан Кэфта, из них и музыканты-то так себе, а главное, они не испытывают никакого душевного подъема, хотя почему-то стараются его изобразить, да и паства, хотя прыгает и дрыгает ногами, на самом деле не испытывает никакого веселья души и духовного проникновения, даром что многие накачались психотропными средствами - и лишь потом память Дуга Шо всплыла, и капитан Кэфта сообразил, что находится на концерте всемирно популярной певицы, а во время таких концертов публике лишь бы поорать и поглазеть на своего кумира, так что ни хорошо петь, ни понимать слова песен, ни тем более в них верить вовсе и не требуется.
В конце концов капитан Кэфта просмотрел почти все сферы и игровые площадки, но Куфты нигде не обнаружил - в лучшем случае, различались только слабые следы когдатошного пребывания. Оставались только мореплавание, церковь и тюрьма, и Кэфта начал с более вероятного, поскольку мореплавание Куфта почему-то терпеть не мог, а богослужениями не занимался из принципа: таким принципом братец Куфта обзавелся после того, как перебрал с забавами на этот счет в одном из таких вот захваченных миров. Попасть в тюрьму оказалось легче легкого - дуреха Лойма проговорилась своему дружку Виго, что она не спала с этим своим новым знакомцем, потому что он революционный террорист и дал клятву Господу. А Виго, даром что богемный придурок, слегка сутенер и немножко жиголо, на то и проживал среди веселых кварталов, что был не просто осведомитель, а прямой агент спецслужб, и к словам Лоймы он отнесся серьезно. Так что Дуга Шо уже искали, и капитану Кэфте достаточно было вовремя сунуться к паре переодетых полицейских с вопросом о том, где достать боеприпасы.
Его поместили в камеру к серийному убийце - некоему маньяку, пойманному накануне. Вина обоих еще не была доказана, но тюремщики уже ненавидели обоих, и расчет был очевиден - не один, так другой должен был устроить своему сокамернику веселую жизнь. И действительно, маньяк заранее возмущался, что в тюрьме окажется кто-то еще круче его. Сперва он колебался, не устроить ли им на пару побег или какую-нибудь заварушку, но Кэфта ему не понравился, и после недолгих раздумий маньяк объявил капитану Кэфте, что будет его использовать в качестве мискары.
- Интересно, чем ты собираешься это делать? - полюбопытствовал капитан Кэфта.
- А это ты видел? - спросил маньяк, расстегивая штаны.
- Ну и дырища, - изумился капитан Кэфта, потому что сам не ожидал появления вагины таких размеров, когда возвращал пол маньяка к его исходной природе.
Серийный убийца перевел взгляд вниз, непроизвольно опустил руку и проверил свою промежность на ощупь, - а затем с отвисшей челюстью и бессмысленными глазами рухнул на пол. Придя в сознание - и уже до конца жизни не придя в себя - маньяк справедливо заподозрил капитана Кэфту как виновника такой нечаянной перемены и разрывался между желанием кинуться на него с кулаками и животным страхом перед Кэфтой. Маньяк смотрел на Кэфту взглядом затравленного зверя и наконец взмолился:
- За что?!. Я же тебе ничего не сделал!
- Это не наказание. Я сделал тебе подарок, - объяснил капитан Кэфта.
Он растолковал серийному убийце, что его миссия в том, чтобы найти своего брата, а не в том, чтобы вершить суд и карать. Если бы он хотел наказать маньяка, то срастил бы, скажем, его руки или анус - а маньяк, услышав это, окончательно оставил мысль напасть на капитана Кэфту. Пол убийцы Кэфта поменял, чтобы устранить причину его желания убивать, - объяснял он сокамернику. На самом-то деле маньяк всегда ощущал свою женскую природу, но не решался осознать ее - это было первой ошибкой, а поскольку маньяк отказывал в праве на жизнь своему лонному чувству, то оно нашло выход - и это было другой ошибкой - в том, чтобы отказывать в праве на жизнь другим живым существам.
- Так что же я - педик, по-твоему? - тупо спросил преображенный маньяк.
- Нет, не педик, а просто женщина, - терпеливо разъяснял капитан Кэфта.
Маньяк слушал капитана Кэфту с безысходной тоской в глазах и тихонечко выл, а затем сказал, что если зэки узнают, то подкупят охрану, закроют ему лицо подушкой и ночами будут его насиловать всем коридором. Капитан Кэфта пообещал маньяку сохранить все в тайне.
Тем временем капитана Кэфту позвали на свидание с невестой- а ей, конечно же, оказалась бесподобная Лойма. Она считала себя виновницей того, что Кэфту сцапали, и с плачем призналась во всем и обещала найти для него лучших адвокатов. Они побеседовали, то есть, Кэфта терпеливо выслушал всю ту чепуху, что несла Лойма, а потом вернулся в камеру, остался наконец-то в покое и приступил к сканированию этой - то есть тюремной - игровой площадки, - маньяк же тем часом предавался унынию и продолжал тихонько подвывать. Так тянулось несколько дней: сканирование тюрьмы - то есть тюремной сферы обитаемого мира, свидания с Лоймой, допросы у следователей и в камере - подвывания маньяка. Надо сказать, впрочем, что последний все же начал осваиваться с новой своей телесностью, и глубокой ночью, считая, что капитан Кэфта спит, маньяк вовсю орудовал пальцем в своей промежности. Ему было интересно узнать, а как это все ощущается на самом деле, то есть с мускаром, но к капитану Кэфте он с этим обращаться не решался. "Может, попроситься в другую камеру, - размышлял мискар, - неважно к кому, к какому-нибудь замухрышке. А там пригрозить ему и заставить меня трахать, а чтоб помалкивал, застращать посильней... Нет, наверно, не получится, все равно начнет звонить..." - а когда маньяк расслаблялся и засыпал, то его мысли превращались в его сны, и Кэфте приходилось смотреть, как маньяка с платочком на лице насилуют всем коридором, и от этого маньяк просыпался в холодном поту и со смешанными чувствами: его ужасало, что пострадает его репутацияи над ним будут смеяться. Поэтому он днем снова выл, а еще умолял капитана Кэфту вернуть все обратно - а между тем, ночами маньяку снилось, что он забеременел и по этой причине ему отменили электрический стул.
Однажды утром маньяк проснулся с некоей мыслью в глазах, долго поглядывал на капитана Кэфту и вдруг выпалил:
- Слушай, парень, а если я помогу тебе его найти, ты вернешь мне обратно?
Кэфта понял, что подсознание маньяка нашло решение - у мускаров такое бывало, когда нечто, до чего они не могли дойти своим умом, доходило к ним окольным образом, из неведомого знания. Более того, маньяк тут был, в общем-то даже ни при чем - это само Неведомое пыталось дать Кэфте подсказку и воспользовалось сознанием мускара-маньяка. Конечно же, Кэфта не отверг помощи. Он даже заранее, не дожидаясь обещанного, вернул маньяку искомое.
- В детстве мы играли в прятки, - сказал мускар, - и один парень прятался всегда на самом виду, вот его-то найти было труднее всех. Если бы я, - и маньяк с блаженным лицом потрогал свои мужские причиндалы, - был тем, кого ты ищешь, и хотел спрятаться получше, то держался бы поближе к тому, кто меня ищет.
Мускар-маньяк еще не закончил говорить, а капитан Кэфта уже все понял. И даже уже скрежетал зубами, сообразив наконец, каким же он был идиотом и как все это время потешался братец Куфта. Да уж, удовольствие, надо полагать, капитан Кэфта доставил ему исключительное. Особенно, когда отказывался завести с ним ребеночка или мылил спину в ванной. Но через полчаса было очередное свидание с Лоймой, и Кэфта не стал торопить события.
И видимо, зря. Лойма, то есть родной горячо любимый братец Куфта, с первого взгляда на капитана Кэфту понял, что раскрыт - ну, брат все же, родная кровь. Как он от него рванулся!.. А как рванулся вдогонку капитан Кэфта! Надо думать, долго потом вспоминали тюремщики с лету вышибленную дверь, четыре проломленных стены и обрушенную крышу тюремного управления. А поскольку плоский ум мускаров не выносил необъяснимого, то, надо думать, истолковали они все как устроенный сообщниками террориста побег - ну, что им еще оставалось. И такое истолкование было, в общем, недалеко от истины, поскольку в определенном смысле братца Куфту можно было отнести к террористам, а уж к браконьерам - во всяком случае, пособники у него тоже были - чужие, и с побегом они ему опять-таки помогли. В общем, капитан Кэфта вновь упустил брата Куфту.
Потом несколько дней он находился все в том же обитаемом мире, даже в том же номере того же отеля, готовился к отлету и заканчивал разные не слишком обязательные дела. В дверь постучали, и капитан Кэфта расписался в получении заказного письма. Оно было от брата Куфты - пользоваться гиперсвязью или обычной телепатией он не стал по понятным причинам - чтобы я его не засек, Ги, вот почему. И фотография в письме была обычная, не голограмма или там имиослайд. Но прислал ее братец Куфта уже из нового обитаемого мира. Устроился он там прекрасно: фото изображало его благоденствие среди множества обожающих мискар. Мискары были и пухлые, и худые, и беленькие, и черненькие, и высокие, и низенькие, и одетые, и раздетые, и грудастые, и не очень - и все они толпились вокруг довольного жизнью Куфты - а он, единственный мускар обитаемого мира, вальяжно развалившись на какой-то тумбе, с неподражаемой улыбочкой поднимал бокал и подмигивал брату Кэфте. Подписи у фотографии не было - да и какая тут нужна подпись.
Капитан Кэфта поизучал послание, а затем проверил, хранит ли его память запас непристойных выражений из лексикона мускаров. Выяснилось, что хранит. И весьма солидный запас. В общем, было что захватить в дорогу.
Апрель 2004, закончено 08.04.2004
- Ты не настоящий мускар, - обвиняла его Лойма. - Настоящий мускар никогда бы так не поступил с мискарой!
На самом деле настоящим мускаром, то есть мужчиной, на всей этой планете являлся единственно капитан Кэфта - не считая, конечно, братца Куфту, но и того можно было отбросить как отщепенца и извращенца. Однако капитан Кэфта не стал спорить с Лоймой, а поинтересовался - а каким же, по ее мнению, является настоящий мускар? - Кэфта подумал, что эта информацию может ему пригодится в поисках Куфты.
В ответ Лойма рассказала историю своей жизни. Как выяснилось, еще в четырнадцать лет она успела познать любовь двух настоящих мускаров, а случилось это, когда в их горную дикую деревушку вошли два отряда бандитов, которые называли себя повстанцами. Местным жителям, которых они обложили данью для своего прокорма, а также представителям власти, которых они убивали, было не легче от того, что это делают не простые бандиты, а повстанцы, но самим головорезам, конечно, было очень выгодно выдвигать разные политические цели, это придавало им вес и повышало собственную самооценку, а кроме того, предоставляло прекрасную возможность морочить голову разной пишущей братии и интеллектуалам, привыкшим бранить власти и сочувствовать всякой оппозиции. Разумеется, Лойме такие тонкие соображения и в голову не приходили, - напротив, она была очень рада и горда, когда двое главарей поселились у них в доме и в первую же ночь стали с ней поочередно забавляться - ну, а родители это время пережидали в сарайчике во дворе. Целых полмесяца, пока бандитов не выбили из деревушки правительственные войска, Лойма обслуживала главарей как кухарка, прачка, портниха, наложница - в общем, как настоящая мускара, и все это время ужасно собой гордилась и задавалась перед всеми женщинами деревушки, что не их, а именно ее выбрали для постели такиемужчины. Но когда бандиты ушли, на нее ополчилась родня и вообще вся деревня, потому что повстанцамздесь никто не сочувствовал, а из-за их вторжения к ним пострадало немало деревенских. Никто и не собирался завидовать Лойме и восхищаться ей - на нее смотрели как на предательницу, тем более, что по их религиозному закону такое сожительство считалось за большой грех - а между прочим, эти самые главари объявляли себя также и борцами за чистоту веры. Само собой, их не заботило, что станет с девчонкой, которой им так удачно случилось попользоваться, - а Лойме пришлось сбежать из родного селения в город, иначе ее запросто могли приговорить к побитию камнями. И уже потом, из города, с разными приключениями, причем, не только постельными, она перебралась в страну Дуга Шо, которая была куда благополучней, а главное, намного терпимей к внебрачным сексуальным связям. Казалось бы, после стольких передряг Лойме положено было поумнеть, но нет, своих первых любовников она до сих пор ни в чем не винила, а считала за настоящих мускаров: оба были сильными и добрыми.
Выслушав эту историю, капитан Кэфта уразумел, с чего вдруг Лойма прониклась к нему вначале такой симпатией. И то сказать, как настоящей мискарене воспылать страстью, если на ее глазах добрый и сильный мускар возит мордой об асфальт другого мускара, а он плохой, потому что штрафует за превышение скорости и вообще гонит с панели честных девушек, вышедших скоротать вечерок? Тем не менее капитан Кэфта не собирался вступать с Лоймой в сексуальные отношения и, чтобы отвязаться, сообщил ей, что он принадлежит к революционной бригаде стражей истинного Господа, они затевают одно большое дело и поклялись страшной клятвой не иметь связей с женщинами, пока не сделают задуманное. Да нет же, конечно, были другие способы - стереть память, например, и тому подобное. Но я же не погром пришел туда устраивать, Эко. Братец Куфта одно, а мускары-то тут причем? Минимум побочных воздействий, сам знаешь. И потом, это было самым простым решением, не требующим затрат энергии. Да и внимания чужих мне привлекать раньше времени не хотелось. Ну и, я тогда не знал... Ладно, обо всем по порядку
- Я сразу поняла, что ты особенный, - отвечала Лойма на откровения капитана Кэфты - и в глазах ее светилось благоговение. - Вы хотите их всех взорвать, да?
- Узнаешь, когда все случится, - отрезал капитан Кэфта. - И не вздумай звонить! - и он состроил свирепое лицо.
Эти признания утихомирили Лойму. Она постелила себе на ковре у кровати Кэфты, а то спать одна на диване в гостиной она боялась, ну, конечно же, а лечь Кэфте на пол она позволить не могла - он же мускар, к тому же, революционный террорист во имя Господа, и она обязана за ним ухаживать.
К тому времени часть способностей капитана Кэфты разблокировалась, и среди ночи он начал слышать мысли Лоймы. Лойма вовсю мечтала о том, как капитан Кэфта ее полюбит и будет разрываться между своим чувством и своим долгом революционного воина и страшной клятвой Господу. В конце концов, он не выдержит и придет к ней... например, прямо этой ночью... Но Лойма не воспользуется его слабостью и докажет ему, что она тоже способна жертвовать собой. "Нет, Дуг, нет, - ласково скажет Лойма и поцелует его в щеку - безгрешно, как сестра. - Твоя жизнь принадлежит Господу и революции, а не мне", - а он будет смотреть на нее как на богиню. Но она не оставит его одного, она последует за ним в его праведной борьбе и тоже станет революционным воином во имя нашего Господа. И значит, перестанет быть мискарой, - осенило Лойму, - а раз она уже не женщина, а соратник Дуга, то они смогут любить друг друга, не нарушая клятвы. И Господь уже не рассердится на них, ведь правда, Дуг? Конечно, они будут предохраняться, но она все равно нечаянно забеременеет, но скроет от Дуга, ведь как она может убить его малыша, это же твой сын, Дуг, ну, послушай, как он там ворочается. Они вместе поедут взрывать эту богопротивную страну во имя нашего Господа - но тут Лойма вспомнила, как один из снарядов разнес в клочья соседскую семью во время боев с повстанцами, и ей не захотелось думать об этом дальше. Она вернулась к грезам про то, как Дуг прижимает ухо к ее животу и слушает сердечко их маленького, а потом ее мысли перескочили на то, как она показывает ему их малюток, мальчику и девочку, и спрашивает: "Ты очень любишь наших деток, Дуг?"
- Нет, не люблю, - вслух отвечал капитан Кэфта, который от всех этих мечтаний уже да, да, Эко - аж заколдобилсяготов был лезть на стенку, а поскольку Лойма находилась слишком близко, то думала она очень громко, и, так сказать, выключить звуку капитана Кэфты не получалось.
- Почему? - тоже вслух обиделась Лойма, в полусонье не удивившись тому, что ее соночлежник каким-то образом подглядел ее грезы.
- Они умрут, - кратко отвечал капитан Кэфта, а Лойма поднялась с ковра, включила свет и, воспользовавшись случаем, начала болтать.
- Я что, разговаривала во сне, да? Дуг, ну, скажи! Дуг! - и тут до Лоймы дошло другое: - А ты что же, не хочешь детей, потому что... потому что они когда-нибудь умрут, да?
- А ты что же, согласна, чтобы твои дети умерли, да? - отвечал в тон Лойме измученный капитан Кэфта - и Лойма замолчала с озадаченным видом, потому что быть соратником революционному террористу во имя Господа она еще могла, а вот как родить ему бессмертных детей, Лойма не знала. Не давая ей завести песню, про то, что у деток будут свои дети и род продолжится, капитан Кэфта приказалЛойме спать, а сам рано-рано утром ушел с квартиры и поселился в отеле в центре.
Занимался он, естественно, все тем же - поисками брата, одновременно по нескольким направлениям. Процедура поголовного сканирования мускаров уже была запущена, но их было несколько миллиардов, а прятаться Куфта умел, и такой поиск мог затянуться очень надолго. Поэтому капитан Кэфта приступил также к поочередному прощупыванию зон обитания и игровых площадок, то бишь тех сфер и социальных учреждений, где мог бы скрываться Куфта, а точнее, где ему больше всего должно было нравиться развлекаться. К таковым относились, к примеру, суд, спорт, шоу-бизнес, эти сферы капитан Кэфта и стал просматривать в первую очередь. Да нет, Ги, конечно же, ни спорт, ни суд, ни искусство этого мира не было сосредоточено в одном городе. Всяческих спортивных игр и команд было великое множество по всей планете, и всяких музыкальных ансамблей, и художников, и так далее. Но никакой необходимости просматривать каждый стадион каждой страны и не было. Как художник ты бы должен это понимать... например, про символическое представление явления в одном образе, вот и я накладывал такой образ на одно конкретное заведение, а через него просматривал и все остальные сразу, поэтому было неважно, где и какое именно заведение изучать... ну, не ты один у нас чудотворец
К этому времени капитан Кэфта восстановил все свои способности почти полностью, но с другой стороны, окончательно задвинул в то самое заднее место Дуга Шо, а это иногда создавало забавные ситуации. Так, посетив однажды концерт местной музыкальной группы, он - как капитан Кэфта - долгое время считал, что присутствует на обряде какого-то местного культа, а музыкантов он принимал за жрецов. К недоумению капитана Кэфты, паства во время богослужения вопила и ходила на головах и ничего не слышала из проповеди, что в микрофоны кричали им жрецы и главная жрица, да и сами эти жрецы, как убеждался капитан Кэфта, сканируя ситуацию, не имели ни малейшего представления о Духе, хотя и считали себя чуть ли не за богов. Более того, удивлялся капитан Кэфта, из них и музыканты-то так себе, а главное, они не испытывают никакого душевного подъема, хотя почему-то стараются его изобразить, да и паства, хотя прыгает и дрыгает ногами, на самом деле не испытывает никакого веселья души и духовного проникновения, даром что многие накачались психотропными средствами - и лишь потом память Дуга Шо всплыла, и капитан Кэфта сообразил, что находится на концерте всемирно популярной певицы, а во время таких концертов публике лишь бы поорать и поглазеть на своего кумира, так что ни хорошо петь, ни понимать слова песен, ни тем более в них верить вовсе и не требуется.
В конце концов капитан Кэфта просмотрел почти все сферы и игровые площадки, но Куфты нигде не обнаружил - в лучшем случае, различались только слабые следы когдатошного пребывания. Оставались только мореплавание, церковь и тюрьма, и Кэфта начал с более вероятного, поскольку мореплавание Куфта почему-то терпеть не мог, а богослужениями не занимался из принципа: таким принципом братец Куфта обзавелся после того, как перебрал с забавами на этот счет в одном из таких вот захваченных миров. Попасть в тюрьму оказалось легче легкого - дуреха Лойма проговорилась своему дружку Виго, что она не спала с этим своим новым знакомцем, потому что он революционный террорист и дал клятву Господу. А Виго, даром что богемный придурок, слегка сутенер и немножко жиголо, на то и проживал среди веселых кварталов, что был не просто осведомитель, а прямой агент спецслужб, и к словам Лоймы он отнесся серьезно. Так что Дуга Шо уже искали, и капитану Кэфте достаточно было вовремя сунуться к паре переодетых полицейских с вопросом о том, где достать боеприпасы.
Его поместили в камеру к серийному убийце - некоему маньяку, пойманному накануне. Вина обоих еще не была доказана, но тюремщики уже ненавидели обоих, и расчет был очевиден - не один, так другой должен был устроить своему сокамернику веселую жизнь. И действительно, маньяк заранее возмущался, что в тюрьме окажется кто-то еще круче его. Сперва он колебался, не устроить ли им на пару побег или какую-нибудь заварушку, но Кэфта ему не понравился, и после недолгих раздумий маньяк объявил капитану Кэфте, что будет его использовать в качестве мискары.
- Интересно, чем ты собираешься это делать? - полюбопытствовал капитан Кэфта.
- А это ты видел? - спросил маньяк, расстегивая штаны.
- Ну и дырища, - изумился капитан Кэфта, потому что сам не ожидал появления вагины таких размеров, когда возвращал пол маньяка к его исходной природе.
Серийный убийца перевел взгляд вниз, непроизвольно опустил руку и проверил свою промежность на ощупь, - а затем с отвисшей челюстью и бессмысленными глазами рухнул на пол. Придя в сознание - и уже до конца жизни не придя в себя - маньяк справедливо заподозрил капитана Кэфту как виновника такой нечаянной перемены и разрывался между желанием кинуться на него с кулаками и животным страхом перед Кэфтой. Маньяк смотрел на Кэфту взглядом затравленного зверя и наконец взмолился:
- За что?!. Я же тебе ничего не сделал!
- Это не наказание. Я сделал тебе подарок, - объяснил капитан Кэфта.
Он растолковал серийному убийце, что его миссия в том, чтобы найти своего брата, а не в том, чтобы вершить суд и карать. Если бы он хотел наказать маньяка, то срастил бы, скажем, его руки или анус - а маньяк, услышав это, окончательно оставил мысль напасть на капитана Кэфту. Пол убийцы Кэфта поменял, чтобы устранить причину его желания убивать, - объяснял он сокамернику. На самом-то деле маньяк всегда ощущал свою женскую природу, но не решался осознать ее - это было первой ошибкой, а поскольку маньяк отказывал в праве на жизнь своему лонному чувству, то оно нашло выход - и это было другой ошибкой - в том, чтобы отказывать в праве на жизнь другим живым существам.
- Так что же я - педик, по-твоему? - тупо спросил преображенный маньяк.
- Нет, не педик, а просто женщина, - терпеливо разъяснял капитан Кэфта.
Маньяк слушал капитана Кэфту с безысходной тоской в глазах и тихонечко выл, а затем сказал, что если зэки узнают, то подкупят охрану, закроют ему лицо подушкой и ночами будут его насиловать всем коридором. Капитан Кэфта пообещал маньяку сохранить все в тайне.
Тем временем капитана Кэфту позвали на свидание с невестой- а ей, конечно же, оказалась бесподобная Лойма. Она считала себя виновницей того, что Кэфту сцапали, и с плачем призналась во всем и обещала найти для него лучших адвокатов. Они побеседовали, то есть, Кэфта терпеливо выслушал всю ту чепуху, что несла Лойма, а потом вернулся в камеру, остался наконец-то в покое и приступил к сканированию этой - то есть тюремной - игровой площадки, - маньяк же тем часом предавался унынию и продолжал тихонько подвывать. Так тянулось несколько дней: сканирование тюрьмы - то есть тюремной сферы обитаемого мира, свидания с Лоймой, допросы у следователей и в камере - подвывания маньяка. Надо сказать, впрочем, что последний все же начал осваиваться с новой своей телесностью, и глубокой ночью, считая, что капитан Кэфта спит, маньяк вовсю орудовал пальцем в своей промежности. Ему было интересно узнать, а как это все ощущается на самом деле, то есть с мускаром, но к капитану Кэфте он с этим обращаться не решался. "Может, попроситься в другую камеру, - размышлял мискар, - неважно к кому, к какому-нибудь замухрышке. А там пригрозить ему и заставить меня трахать, а чтоб помалкивал, застращать посильней... Нет, наверно, не получится, все равно начнет звонить..." - а когда маньяк расслаблялся и засыпал, то его мысли превращались в его сны, и Кэфте приходилось смотреть, как маньяка с платочком на лице насилуют всем коридором, и от этого маньяк просыпался в холодном поту и со смешанными чувствами: его ужасало, что пострадает его репутацияи над ним будут смеяться. Поэтому он днем снова выл, а еще умолял капитана Кэфту вернуть все обратно - а между тем, ночами маньяку снилось, что он забеременел и по этой причине ему отменили электрический стул.
Однажды утром маньяк проснулся с некоей мыслью в глазах, долго поглядывал на капитана Кэфту и вдруг выпалил:
- Слушай, парень, а если я помогу тебе его найти, ты вернешь мне обратно?
Кэфта понял, что подсознание маньяка нашло решение - у мускаров такое бывало, когда нечто, до чего они не могли дойти своим умом, доходило к ним окольным образом, из неведомого знания. Более того, маньяк тут был, в общем-то даже ни при чем - это само Неведомое пыталось дать Кэфте подсказку и воспользовалось сознанием мускара-маньяка. Конечно же, Кэфта не отверг помощи. Он даже заранее, не дожидаясь обещанного, вернул маньяку искомое.
- В детстве мы играли в прятки, - сказал мускар, - и один парень прятался всегда на самом виду, вот его-то найти было труднее всех. Если бы я, - и маньяк с блаженным лицом потрогал свои мужские причиндалы, - был тем, кого ты ищешь, и хотел спрятаться получше, то держался бы поближе к тому, кто меня ищет.
Мускар-маньяк еще не закончил говорить, а капитан Кэфта уже все понял. И даже уже скрежетал зубами, сообразив наконец, каким же он был идиотом и как все это время потешался братец Куфта. Да уж, удовольствие, надо полагать, капитан Кэфта доставил ему исключительное. Особенно, когда отказывался завести с ним ребеночка или мылил спину в ванной. Но через полчаса было очередное свидание с Лоймой, и Кэфта не стал торопить события.
И видимо, зря. Лойма, то есть родной горячо любимый братец Куфта, с первого взгляда на капитана Кэфту понял, что раскрыт - ну, брат все же, родная кровь. Как он от него рванулся!.. А как рванулся вдогонку капитан Кэфта! Надо думать, долго потом вспоминали тюремщики с лету вышибленную дверь, четыре проломленных стены и обрушенную крышу тюремного управления. А поскольку плоский ум мускаров не выносил необъяснимого, то, надо думать, истолковали они все как устроенный сообщниками террориста побег - ну, что им еще оставалось. И такое истолкование было, в общем, недалеко от истины, поскольку в определенном смысле братца Куфту можно было отнести к террористам, а уж к браконьерам - во всяком случае, пособники у него тоже были - чужие, и с побегом они ему опять-таки помогли. В общем, капитан Кэфта вновь упустил брата Куфту.
Потом несколько дней он находился все в том же обитаемом мире, даже в том же номере того же отеля, готовился к отлету и заканчивал разные не слишком обязательные дела. В дверь постучали, и капитан Кэфта расписался в получении заказного письма. Оно было от брата Куфты - пользоваться гиперсвязью или обычной телепатией он не стал по понятным причинам - чтобы я его не засек, Ги, вот почему. И фотография в письме была обычная, не голограмма или там имиослайд. Но прислал ее братец Куфта уже из нового обитаемого мира. Устроился он там прекрасно: фото изображало его благоденствие среди множества обожающих мискар. Мискары были и пухлые, и худые, и беленькие, и черненькие, и высокие, и низенькие, и одетые, и раздетые, и грудастые, и не очень - и все они толпились вокруг довольного жизнью Куфты - а он, единственный мускар обитаемого мира, вальяжно развалившись на какой-то тумбе, с неподражаемой улыбочкой поднимал бокал и подмигивал брату Кэфте. Подписи у фотографии не было - да и какая тут нужна подпись.
Капитан Кэфта поизучал послание, а затем проверил, хранит ли его память запас непристойных выражений из лексикона мускаров. Выяснилось, что хранит. И весьма солидный запас. В общем, было что захватить в дорогу.
Апрель 2004, закончено 08.04.2004