Гилден Мел. Что с Херби?

Мэл Гилден
 
Что с Херби?

   Крохотное трехногое существо с парой ловких клешней звалось Нертом, Херби же смахивал на подпорченный пудинг с изюмом. Приятели сидели в тесном старомодном баре, который при помощи новейших ухищрений синтетики тщетно пытался придерживаться стиля «ретро». Низкий потолок с тяжелыми балками был пластиковым, а столы и стулья — формулоновыми. Да и «газовые» рожки мерцали благодаря электричеству. Буфетчик — светящийся зеленоватый шар — подплыл к ним по воздуху и спросил с четырехфутовой высоты:
   – Что будете брать, ребята?
   Мембрана на верхушке Херби произнесла:
   – Самое лучшее. У нас сегодня праздник.
   – Ну да? — буфетчик подплыл поближе.
   – Вот этот парень, — Херби ткнул в сторону Нерта псевдоподией, — спас мне жизнь. Так, Нерт?
   – Ну, — тот застенчиво посинел, тогда как Херби продолжал:
   – Уж больно он скромен. Дикий грамут загнал меня в одну из этих проклятых Ардонианских ловушек. Говорю тебе, я уже возносил последнюю молитву Фрузу, и тут кто-то как вцепится мне в миркин, — он ткнул себя в пятнышко на спине, — и хоп! — грамут и охнуть не успел, а я уже наверху!
   Буфетчик несколько раз мигнул и сказал:
   – Я польщен, что вы избрали для торжества мое скромное заведение. Хотелось бы услышать эту историю во всех подробностях, но клиенты начинают проявлять нетерпение.
   Нерт заметил, что из кабинки, где расположился полуторатонный фломокс, вырывается струйка пара.
   – Заказывай, Херби, и пусть себе идет.
   Псевдоподия, которой Херби яростно размахивал, поникла и втянулась обратно.
   – Ладно, — сказал он, — антарианский глово, третий уровень.
   – Удачный выбор, сэр, — произнес буфетчик и метнулся к фломоксу, оставив за собой легкий запах гелия. Херби жизнерадостно булькнул:
   – Теперь этот фломокс продержит его по меньшей мере полчаса.
   – Это почему?
   – Думаешь, такая громадина, у которой шкуру не пропороть даже М-дезинтегратором, может есть все, что угодно? Нет, у этих ребят желудок нежный. На Терре их используют в качестве дегустаторов. Но я им не доверяю. Слишком уж они здоровущие.
   Они проводили взглядом буфетчика, который повел фломокса в заднюю комнату, возможно, чтобы проверить его документы, тогда как другой официант подплыл к ним, покачивая их заказом, балансирующим в клубке волокнистых щупалец. Он поставил на столик бокалы и бутылку охлажденной голубой жидкости. Нерт разлил выпивку и, подняв высокий узкий стакан с глово, запустил туда язык, тогда как Херби обмакнул крохотный отросток протоплазмы в свой бокал — низенький и широкий. Покончив с первой порцией, Херби сказал:
   – А знаешь, по терранскому обычаю друзья пьют вместе. Там это называется «тотс».
   – Это как? — Нерту показалось, что его собственный голос звучит как-то странно. Он заглянул в бокал, словно надеялся найти там этому объяснение.
   – «Тотс» — это когда один и другой пьют одновременно и каждый говорит несколько слов.
   – Каких слов?
   – Ну там «горячей плазмы» или «мягкой посадки». Что-то в этом роде.
   Нерт вновь наполнил бокалы. Потом Херби спросил:
   – И что же мы будем говорить?
   – «Мягкой посадки» звучит вроде неплохо.
   – Нет, нужно придумать что-то оригинальное. — Херби на несколько минут задумался. По всей видимости, глубоко: — пищевые вакуоли начали стремительно дрейфовать по поверхности его тела. — Что-нибудь вроде: всосем до дна!
   Нерт подумал и изрек:
   – Неплохо!
   Он вновь поднес бокал к языку и повторил за Херби:
   – Всосем до дна!
   Херби мог пить и болтать одновременно, а потому продолжал обсуждать сидящих в баре существ. Он рассказывал о странных созданиях И( их удивительных обычаях, иногда углубляясь в галактографию, или просто начинал рассуждать о чем в голову придет.
   – Всосем до дна! — вновь произнес он.
   Нертом, по мере выпивки, овладевала все большая безмятежность.
   Голос Херби постепенно превратился в мягкое жужжание, перекрывающее гул голосов в баре…
 
   Внезапно Нерт очнулся. Пока он пытался сообразить, что его так насторожило, обонятельные нервы, расположенные на плечах, встали дыбом. Какой-то знакомый запах исходил от фломокса, который как раз возвращался из задней комнаты. Но ведь фломокс так пахнуть не должен! И буфетчик, который парил рядом с ним, тоже. Нерт уж было решил, что все это последствия глово, как вдруг до него дошло: миттлебран. Вдыхаешь, чихаешь…
   – Чуешь? — спросил он приятеля.
   – Что? — Херби на миг прервал свое занятие.
   – Миттлебран. Разве ты не уловил?
   Тело Херби пошло крохотными бугорками. Когда они вновь пропали, он вымолвил:
   – Ты с ума сошел! Эта штука незаконна.
   – По-твоему, стоит объявить что-то вне закона, как все тут же бросятся выполнять правила? — Нерт оттолкнул бокал. Один раз он попробовал миттлебран и ему не понравилось. Он потерял сон. А сейчас, стоило ему лишь почуять характерный запах, он весь затрясся. — Херби, давай уйдем отсюда!
   – Уйдем? — Херби произнес это слово так, словно слышал его в первый раз.
   Нерт осторожно извлек щупальце приятеля из бокала.
   – Пошли! Нам все равно нужно подыскать себе ночлег. А потом мы посидим еще.
   – Не хочу уходить!
   Нерт попытался вытащить Херби из углубления в кресле, но протоплазма просто расступалась под его клешнями, пока они не погрузились в нее по самые суставы.
   – Пойдем, Херби! Не дури!
   Нерт обнаружил, что удобнее всего управиться с Херби, если погрузить в него обе клешни и стащить на пол, словно тянучку. Один из зеленых шаров подплыл к ним и спросил:
   – Неприятности, сэр?
   – Просто пытаюсь увести приятеля домой, — Нерту не нравился миттлебран, но он не желал затевать скандала. Если кому-нибудь хочется травить себя этой штукой — его дело, но Нерт предпочел бы в это время находиться где-нибудь подальше.
   – Может, дать ему отрезвляющего? — спросил официант.
   – Хорошо бы, но я не знаю, что именно на него подействует. Нерт опустил Херби на пол, где тот, наткнувшись на ножку стола, попытался разделиться надвое.
   – Не знаете, откуда он?
   – Дайте подумать! — Нерт прищелкнул клешнями на манер кастаньет. — Думаю, откуда-то с Трамитода… точно! Аркис IV.
   – Очень хорошо, сэр. Я мигом!
   Дожидаясь официанта, Нерт пытался не обращать внимания на запах миттлебрана, хотя его обонятельные нервы размякали, словно их весь день продержали в соляной кислоте. Но постепенно он начал различать калейдоскоп запахов, исходивших от окружавших его разнообразных созданий. Даже прикрыв глаза на стебельках, он точно знал, что делается в комнате. Фломокс до сих пор припахивал в углу, а официанты носились туда-сюда, точно метелочки мяты. В дверях показался мускусный орнт — запах так и бурлил вокруг него, опьяняя не хуже глово.
   Официант возвратился с маленьким пузырьком темно-янтарной жидкости. Он сказал:
   – Если верить моему справочнику, это действует на всех созданий с Аркиса IV.
   Официант прихватил плоть Херби своими щупальцами и тянул, пока не получился крохотный пальцеобразный отросток. Запихнув образовавшуюся ложноножку в склянку, он подождал, пока та не впитала всю жидкость.
   – Ну вот. Это должно подействовать. Через пару минут он протрезвеет.
   – Благодарю. Сколько с меня за дополнительное обслуживание?
   – Нисколько. Только за напитки.
   Нерт заплатил, и официант поспешно уплыл к буфетной стойке.
   Херби начал понемногу уплотняться и вскоре спросил:
   – Что стряслось? Нерт напомнил:
   – Я не выношу миттлебран. Нужно уходить.
   – Какой миттлебран?
   Нерт был на грани истерики. Он даже позеленел — точь-в-точь как здешние официанты. Стараясь держать себя в руках, он медленно произнес:
   – Я объясню снаружи. Пойдем. Пожалуйста!
   – Конечно, Нерт. Пойдем! — Херби направился к двери, нижняя часть его тела пошла пищеварительными волнами. Заметив это, Нерт подхватил его и поволок к выходу.
 
   Сам Нерт никогда не решился бы выбрать такую гостиницу. Она называлась «Отель Галактика» и могла удовлетворить даже самого высокопоставленного инопланетного гостя, приехавшего поразвлечься на Блестку. Отель возносился вверх более чем на сто этажей, окружавших внутренний дворик, над которым всегда сияло солнце — какая бы ни стояла погода на самом деле.
   Носильщик внес вещи в номер и застыл в дверях.
   – Что-то еще? — спросил Херби.
   – Надеюсь, «Галактика» придется вам по нраву, — произнесла машина. Голос ее был настроен на заискивание, которое вполне годилось для привыкших к подобострастию толстосумов, но Нерт сразу уловил фальшь.
   – Уверен в этом, — сказал Херби. — Благодарю.
   – Может, расширить окна? — машина не двинулась с места. Нерт прошептал:
   – Что ему нужно?
   – Чаевые, — Херби направился к своему жидкому ложу. — Заплати ему, ладно? Деньги в наружном кармашке моего чемодана.
   Он со вздохом наслаждения погрузился в бассейн с жидкой грязью, служивший ему постелью.
   – Сколько? — спросил Нерт, подсчитывая мелочь.
   – Думаю, две кредитки — и хватит с него.
   – Две кредитки!
   – Не подобрать ли мне для вас подходящий климат? Все, что желаете: от джунглей до ледников. Выбор атмосферы, включая метан, аммиак, кислородно-азотную…
   Нерт бросил деньги на поднос, венчающий носильщика. Тот булькнул и замер на середине предложения. Затем резко развернулся на сто восемьдесят градусов и покатил прочь со словами: — Благодарю… благодарю… — пока, наконец, дверь за ним не захлопнулась.
   – Можно, конечно, затребовать и живого коридорного, но это обойдется нам еще в двести кредиток, — сказал Херби.
   Нерт встревожился — ему показалось, что с тех пор, как они вышли из бара, голос приятеля звучал все слабее и слабее.
   Вслух он сказал:
   – Касательно денег… три дня пребывания здесь — и нам придется позаимствовать из фонда, который мы учредили для разведения гербисов.
   Херби начал таять и размягчаться, как после выпивки в баре. Он медленно расползался по окружности бассейна.
   – Херби?
   – М-м-м?
   – Я говорю, мы истратим все деньги.
   – Вот и славно.
   – Херби… Херби, послушай. Ты уверен, что вот эта огромная шишка у тебя на боку — обычное дело?
   – Все в порядке… — голос Херби упал до еле слышного шепота, затем внезапно вновь зазвучал почти в полную силу, — не тревожься, я в порядке. Ты пока пойди повеселись.
   – Но я не могу оставить тебя в таком состоянии…
   – Не просто можешь — должен. Мне необходимо побыть одному. А к твоему возвращению я буду совсем в норме.
   – Но эта шишка…
   – Пожалуйста, выйди!
   Какое-то время Нерт топтался на месте, пытаясь решить, как поступить.
   – Херби!
   Херби не ответил. Нерт ткнул в него клешней, и желатиноподобное туловище содрогнулось. Он удовлетворился тем, что Херби прекратил разжижаться, и, постояв еще немного, вышел.
   «Галактика» наряду с гравитационными шахтами была оборудована обычными лифтами, что сообщало ей оттенок милой старомодности. И пока Нерт неспешно спускался в лифте со сто тридцать третьего этажа, ему представилось достаточно времени на размышления. Вместе с ним в кабинке находился прозрачный герметичный контейнер, внутри которого расположилось нечто, напоминавшее неряшливо завязанный узел дико извивающейся пеньковой веревки, а также упитанная тер-ранская особь женского пола, которая, судя по ее виду, собиралась вот-вот упасть в обморок. На сто пятом этаже, затиснув остальных пассажиров в угол, в лифт ввалился крупный пурпурный дракоид. В этой чудной компании они проделали весь остальной путь.
   'Нерт вышел из лифта и оказался в сияющем хромом вестибюле, а затем в искусственном парке. Не прочти он брошюру, лежавшую у него на ночном столике, то принял бы парк за настоящий. Краски и запахи из самых разных уголков галактики поражали своим разнообразием. Наверху, на окруженном стенами небе, которое из голубого постепенно становилось сначала фиолетовым, а потом черным, начали проступать звезды. Нерт бродил по причудливо извивающимся дорожкам, хрустел гравием и размышлял о том, что недавно произошло в номере наверху.
   Херби велел Нерту хорошо повеселиться, но именно это у Нерта никак не получалось. Ему не давал покоя не только появившийся у Херби нарост, но и безразличие приятеля к их совместному фонду. Еще в тот вечер, когда Нерт спас Херби жизнь, они обсуждали, что станут делать, когда состарятся и не смогут больше путешествовать в космосе. Нерт рассказал Херби, что у себя на родине он интересовался разведением гербисов и что со временем собирается завести свою собственную ферму. Херби согласился: идея неплоха, но им надо сброситься, дабы стать равноправными компаньонами. Определенно, равнодушие Херби к их будущему связано с его здоровьем. Что за непонятное вздутие на боку? На корабле оно было меньше, но уже тогда заставляло Нерта тревожиться. Однако Херби это, кажется, не особо беспокоило. Может, для трамитодца отрастить такую штуку дело обычное, а может, у Херби просто меняется пол, и он надеется удивить Нерта своими новыми формами. Нерта эта идея позабавила. И чем больше он над ней размышлял, тем больше она ему нравилась. И чем больше она ему нравилась, тем больше ему хотелось последовать совету друга и хорошенько повеселиться где-нибудь в городе. Нерт решил, что, вернувшись, он постарается удивиться как следует.
   Он быстро пересек парк, отталкиваясь от земли задней ногой и подтягиваясь передними, и, оказавшись на улице, влился в мельтешащую толпу.
 
   На движущейся дорожке было не протолкнуться, и Нерт решил пройтись пешком. Кроме того, он понятия не имел, куда именно направляется, и, передвигаясь с большей скоростью, рисковал пропустить что-нибудь интересное. Увлекаемый толпой, он направился к Увеселительному центру.
   Здесь, практически не сходя с места, можно было найти все, что душе угодно: греспль для выпивки, альтринк для криблинга, партнера и даже миттлебран. Целая планета была отдана под самые разнообразные развлечения — в том числе и нетрадиционные. Законы тут проявляли вынужденную снисходительность, поскольку то, что одной расе казалось извращением, для другой было в порядке вещей, а для третьей — физически неосуществимо. Этот город слыл средоточием самых экстравагантных удовольствий. Нерт даже прищелкнул клешнями от волнения.
   Здания вокруг либо отливали всеми цветами радуги, либо глянцево чернели. Одно дополняло другое, и, как ни странно, черные громадины, отражающие переливы света, производили большее впечатление, чем их разноцветные соседи. Некоторые здания были даже выше, чем отель «Галактика», а самые низенкие — не больше собачьей конуры. Любопытствуя, что можно найти в таком крохотном помещении, Нерт сунулся было в одно из них, как вдруг его окружил внезапный вихрь и он очутился в центре крохотного циклона. Ветер усиливался, какие-то создания проносились мимо Нерта, который сквозь затянувшую глаза мигательную перепонку смутно различал пляшущие огни. Внезапно он ощутил, как в нем разрастается нерассуждающий, удушающий страх. Содрогаясь, он плашмя упал на землю. И вдруг вихрь стих — так же внезапно, как и поднялся.
   Кто-то сказал над самым его ухом:
   – У меня есть кое-что для тебя, приятель.
   Слова вылетали с бульканьем, точно говорящий находился под водой.
   Нерт поднялся, опираясь на клешни, словно на костыли, его мигательная перепонка медленно поднялась. Повернув голову, он увидел крохотное создание, покрытое, серо-зеленым пухом, — оно таращилось на Нерта черными фасеточными глазами и обвивало его руку гибким, длинным телом.
   – Что? — Нерт все еще не мог оправиться от приступа страха. — Вы кто такой?
   – Я Арвин, — существо сделало паузу, но, поскольку Нерт не отреагировал, продолжило: — Мортам.
   И захлопало крыльями-перепонками, словно это все объясняло.
   – Странное название для урагана. Что тебе нужно?
   – А ты не знаешь?
   – Откуда…
   – Ты кто, фараон?
   – Что?
   – Ну, полицейский? — Арвин повис в воздухе и осмотрелся.
   – Нет, я не коп. Что тебе угодно?
   Арвин проговорил прямо в слуховое отверстие Нерта — даже с двухфутового расстояния его уже нельзя было расслышать.
   – Квишинг, — коротко произнес он.
   – Спаси тебя Фруз!
   – Что-что?
   – Ты прочистил свой дыхательный орган, и я сказал: «Спаси тебя Фруз!»
   Мортам несколько раз облетел вокруг головы Нерта — его длинное тело волочилось за крыльями — и вновь устроился на руке Нерта.
   – Ни Фруз, ни дыхательные органы тут ни при чем. Ты что, никогда не слышал о квишинге?
   – Нет. — Нерт с силой тряхнул рукой и двинулся с места, надеясь намекнуть Арвину, что не интересуется этим квишингом, чем бы он ни оказался. Если мортам хотел всучить ему какой-нибудь товар, то выбрал неправильный подход. Нерт был родом с планеты, где сильные ветры срывали с джелловых деревьев острые, как бритва, лепестки цветов и мчали их по воздуху со смертоубийственной скоростью. Представители его расы приспособились приникать к земле и закрывать глаза при первом же порыве ветра. Обычно Нерт мог контролировать эту свою реакцию, но не тогда, когда ветер поднимался столь внезапно.
   Арвин сказал:
   – Как ты можешь отказываться, если даже не знаешь, о чем идет речь?
   Нерт прыгнул на транспортер рядом с витриной магазина.
   – Не знаю и знать не хочу, — бросил он и, не оглядываясь на мортама, стал смотреть на уплывающую назад панораму города.
   – Ты ведь прибыл сюда повеселиться, верно? Нерт, помедлив, согласился.
   – Ну так квишинг — именно то, что тебе нужно.
   Они миновали огромное здание, изукрашенное кляксами Роршаха, по фасаду которого скользила реклама, гласившая, что здесь подают самую экзотическую еду в галактике: «Отварной криб — наше фирменное блюдо». Нерт поспешно соскочил с транспортера и направился в ресторан. Он пристроился за длинной стойкой и обратился к официанту:
   – Один отварной криб, будьте любезны.
   Официант — шустрая пара отростков, на верхушках которых располагались глаза и крохотные пучки щуплец — сказал:
   – Да, сэр! — и потопал прочь на своих негнущихся многочисленных ножках.
   Нерт вытащил пухлый справочник из висящей на шее сумочки и обратился к предметному указателю.
   – Посмотрим, — пробормотал он, — квишинг… квишинг.
   – Там его нет, — изрек Арвин и, подняв крыло, принялся чистить зубастым клювом подмышку. Наконец Нерт воскликнул:
   – Вот! «Квишинг, наряду с распрыскиванием миттлебрана, один из немногих запрещенных на Блестке видов деятельности. Он представляет собой электронное выворачивание живых существ наизнанку при помощи четвертого измерения. Часто первоначальное превращение осуществляется бесплатно, но впоследствии оператор (обычно, но не всегда мортам) требует значительную сумму за возвращение клиента в первоначальный вид. Являясь серьезным потрясением для большей части разумных форм, для мортамов, которые при необходимости могут вернуться в первоначальный вид без помощи механических приспособлений, квишинг — всего лишь слабый стимулятор».
   Пока он читал, Арвин попытался смыться, но Нерт ухватил его за загривок и держал, несмотря на отчаянные попытки негодяя освободиться. Захлопнув книгу, Нерт медленно отложил ее.
   – И что мне с тобой делать? — спросил он мортама.
   – Отпустить меня. — Это прозвучало почти как вопрос.
   – Будь Херби здесь, уж он-то бы знал, как поступить.
   Полицейский — круглый волокнистый шар, похожий на перекати-поле с воткнутой в середку полицейской дубинкой, — вкатился в помещение. Нерт и Арвин — один нерешительно, другой испуганно — смотрели, как он пристроился за стойкой через два сиденья от них. Крылья Арвина слегка дрогнули, словно он собрался взлетать.
   – Проблемы? — прошелестел полицейский. Трудно было проследить за его взглядом. Возможно, он смотрел сразу во всех направлениях. Арвин поглядел на Нерта. Нерт отпустил его и сказал:
   – Нет. Все в порядке. Ведь так?
   – Да-да… — Арвин затрещал крыльями и прослезился от благодарности.
   – Рад слышать.
   Официант, постукивая по полу, приблизился к полицейскому. Они углубились в оживленное обсуждение чего-то под названием «критот». Наконец полицейский велел принести ему один, и официант удалился.
   Еще один официант остановился перед Нертом; огромная миска раскачивалась меж его отростками, словно птичье гнездо в ветвях дерева. Она была заполнена горячей фиолетовой жидкостью, окруженной белыми тестообразными кусочками. Внутри плавало нечто, похожее на уменьшенную копию Херби. Поверхность его была в крохотных черных крапинках, а пахло все вместе, словно неубранные вовремя отбросы. Нерт спросил:
   – Что это?
   – Отварной криб. Лучший в галактике. Нерт бросил на стойку несколько банкнот.
   – Ешьте его сами. Желаю успеха.
   Он вышел вместе с Арвином, по-прежнему обвивавшим его руку.
   Уже когда они очутились на улице, Арвин спросил:
   – Зачем ты это сделал?
   – Что именно? — Нерт неторопливо шагал по направлению к Увеселительному центру.
   – Сам знаешь. Ты мог заложить меня. Когда речь заходит о мортамах, фараоны готовы поверить практически чему угодно, особенно если в деле замешан квишинг.
   Он перелетел на другую руку Нерта.
   Тот сказал:
   – Ты не понял. Я злился вовсе не из-за квишинга. Это же твой бизнес. Меня вывел из себя ураган, который ты поднял.
   Арвин спрятал голову под крыло. Потом робко выглянул:
   – Я очень тебе обязан.
   Какое-то время они двигались в молчании. Нерт думал о Херби, который, дожидаясь его в номере отеля, пропустил это приключение. «Бедный Херби!» Беспокойство за друга вновь охватило его.
   – Эй, Арвин, — Нерт внезапно остановился. — Ты не знаешь, как найти хорошего доктора?
   – Доктор? А как же, я знаю одного доктора! Он нужен лично тебе?
   – Нет, моему другу Херби. Нерт описал состояние приятеля. Арвин произнес:
   – Звучит серьезно. Пошли, мы его прямо сейчас и отыщем.
   Он отцепился от руки Нерта и заскользил по улице, да так быстро, что Нерт потерял его из виду, пока тот, трепеща крыльями, не завис в воздухе.
   – Я не могу следовать за тобой на такой скорости. Почему бы тебе просто не рассказать мне, куда двигаться, а дальше я уж и сам справлюсь.
   – Бывал на Блестке прежде?
   – Нет.
   – Ну так мне лучше проводить тебя. Тут полно всяких типов, которые только, и ждут, чтобы околпачить новичка. — Он вновь угнездился на руке Нерта. — Порядок, теперь прямо.
   Арвин вел его от Увеселительного центра в лабиринт узких темных улочек, которые становились все уже и темнее. Они находились в той части города, куда Нерт ни за что не решился бы направиться в одиночку — да и с Арвином он тоже не чувствовал себя в безопасности.
   Изменились и городские запахи. Здесь пахло древностью: природными и синтетическими строительными материалами, из которых возводили здания в те времена, когда Блестка была еще колонией, боровшейся за независимость. Запах старости, смерти. И порой — миттлебрана; он прилетал и улетал с ночным ветром, терзая обонятельные нервы Нерта.
   – Здесь все такое заброшенное, — заметил он.
   – Это только кажется — чуть не из каждой дыры за нами сейчас наблюдает пара глаз или нечто, что служит глазами.
   Нерт нервно прищелкнул клешнями. Он надеялся, что они покажутся достаточно внушительными любому скрытому наблюдателю.
   – В таком месте я не стал бы искать доктора, — заметил он, — во всяком случае, доктора, которому можно доверять. Арвин сказал:
   – На доктора Биллингсли вполне можно положиться. Он мой личный друг.
   Нерт раздумывал, не спросить ли Арвина, помогает ли ему доктор Биллингсли в квишинге, но решил не затевать склоку здесь, на чужой территории.
   Вдруг Арвин сказал:
   – Остановись.
   Он отцепился от руки Нерта и вспорхнул вверх.
   Они стояли перед темным, узким проемом со ступеньками, ведущими вниз, во мрак. По обе стороны от подворотни жалкие плакаты рекламировали давно вышедшие из употребления товары. Они были изукрашены рисунками и непонятными фразами, которые, как полагал Нерт, по местным меркам бросали вызов приличиям, но для чужеземца ничего не значили. И отовсюду несло миттлебраном — запах его, слабый, но постоянный, смешивался с вонью распада, которую испускали здания, тела и души.
   – Здесь? Да что он вообще за доктор?
   – Я лично за него ручаюсь. Вниз по ступенькам — и сразу направо. Над дверью — бело-голубой фонарик.
   Нерт, изо всех сил выпучив глаза, уставился во тьму.
   – Ты точно уверен? — только и сказал он.
   Но в ответ услышал лишь шорохи и возню местного сброда.
   – Арвин?
   Никто не ответил. Нерт обернулся — улица была пуста.
   Тени вокруг выглядели еще более зловещими, чем прежде. «Может, доктор Биллингсли и впрямь окажется не так уж плох», — успокаивал себя Нерт. Ничего не оставалось, как отправиться на его поиски.
   Нерт осторожно начал спускаться по ступенькам, переставляя по очереди три свои ноги. Тьма облепила его, словно удушливое покрывало: ни ветерка, ни дуновения… Оглянувшись, он увидел вверху блестящую от ночной росы мостовую. По сравнению с ожидавшей его внизу неизвестностью улица выглядела почти дружелюбно.
   Когда он, спустя несколько мгновений, оказался внизу, у подножия лестницы, глаза его успели привыкнуть к темноте. Стены были сложены из синтетических кирпичей, скрепленных чем-то, здорово смахивавшим на местную грязь, хотя при этом скудном освещении наверняка определить было трудно. Вскоре он различил два огонька — один голубой, другой белый.