Страница:
Военные действия велись Наполеоном на территории Австрии и Италии. Главнокомандующим австрийской армии Бонапарт назначил Моро, а главнокомандующим итальянской армией – Массену. Если у Моро ситуация была достаточно благоприятна, то маршалу Массене пришлось тяжко. Наполеон решает прийти к нему на помощь. Чтобы осуществить задуманное в кратчайший срок, следовало пересечь горные высоты, среди которых особенно выделялся пик Сен-Бар. Прежде он считался непроходимым. Но это лишь потому, что Наполеону прежде не случалось там бывать. Зато теперь первому консулу представилась прекрасная возможность исправить положение.
У П. И. Ковалевского сказано:
«Наполеон был гений, имел готовую резервную армию и перешел Сен-Бернар. Находясь у Сен-Бернара, Наполеон пригласил инженерного генерала Мареско и спросил его о возможности перехода через этот хребет, на что получил ответ, что переход будет очень трудный. „Трудно – это ничего, но возможно ли?“ – спросил первый консул. „Я считаю это возможным, но для этого понадобятся необычайные усилия“. „В таком случае в путь“, – сказал Наполеон».
О переходе через Сен-Бернар читаем у Мережковского:
«Главный переход был через Сен-Бернар, от Мартиньи на Аосту. В тесном ущелье, на линии вечных снегов, по обледенелым, скользким тропинкам, над головокружительными пропастями, где и одному человеку трудно пройти, шла бесконечным гуськом пехота, конница, артиллерия. Снятые с лафетов пушки вкладывались в выдолбленные сосны, округленные спереди и плоско обструганные снизу, чтобы могли скользить по снегу; канониры запрягались в них и тащили на веревках, сто человек каждую. Снежная буря била в лицо; изнемогали, падали, вставали и снова тащили.
В самых трудных местах играла музыка, барабаны били в атаку, и солдаты штурмовали кручи, как крепости; становились друг другу на плечи, образуя живую лестницу, и карабкались на отвесные скалы; хватаясь за острые камни руками, сдирали с них кожу, ломали ногти, окровавливали руки. И все это делали весело, с революционными песнями, – славили победный путь человечества: per aspera ad astra, „через кручи к звездам“.
Спуск был еще труднее подъема: на северном склоне – зима, с крепким снегом, а на южном – уже весна, со снегом талым, рыхлым. Неосторожно ступая на хрупкий наст, люди, лошади, мулы проваливались в глубокие ямы с мокрым снегом и тонули в нем; или, срываясь с обледенелых и оттаявших, особенно скользких, круч, падали в пропасти.
Так едва не погиб сам Бонапарт: мул оступился под ним на краю бездны и, если бы проводник не удержал его за повод, полетел бы в нее вместе с всадником. 27 мая французская армия вступила на беззащитные равнины Ломбардии. Этот главный маневр всей кампании сразу дал Бонапарту стратегическое превосходство над австрийской армией, оказавшейся в положении неестественном, повернутой тылом к Франции, фронтом к Ломбардии, застигнутой врасплох и отрезанной от своей операционной базы. Дверь во вражий дом была взломана, и Бонапарт в него вошел; пал на Италию, как молния. 2 июня уже вступил в Милан, а генерал Мелас все еще думал, что он в Париже».
«В этом переходе через Сен-Бернар сказался весь гений Наполеона, – отмечает П. И. Ковалевский. – Он видел и знал все, он не упустил из виду ничего. Провиант был заготовлен. Носильщики были готовы. У ущелий были запасены артели кузнецов. Здесь же устроена была шорная мастерская для упряжи. Словом, не было той мелочи, которой бы не предусмотрел прозорливый глаз Наполеона. В силу этого армия Наполеона не только вполне удачно вошла в Италию, но даже очень скоро достигла Милана. Результатом этого посещения Милана Наполеоном была постановка прекрасной статуи Наполеона на Миланском соборе, в числе остальных шести тысяч находящихся там статуй.
Можно себе представить весь ужас Меласса (австрийский генерал, чья группировка ранее успешно теснила маршала Масену. – Г. Б.), когда он узнал, что Наполеон уже в Италии и армия его не миф. Это последнее вскоре он испытал на опыте под Маренго, оставив Наполеону 7000 убитых, 40 пушек и 3000 пленных. Мелас был уничтожен и просил перемирия.
Теперь первый консул-победитель вновь обратился к германскому императору с предложением мира. Между прочим, он пишет: „Я имел возможность взять всю армию вашего величества; но я довольствовался перемирием, в надежде, что это будет первый шаг к миру, мысль о котором тем более близка моему сердцу, что я могу навлечь на себя подозрения в нечувствительности к ужасам войны… Прошу ваше величество читать это письмо с теми чувствами, какие меня заставили писать его, и быть уверенным, что после мыслей об интересах и счастии моего народа ничто не будет меня занимать столь живо, как благосостояние воинственной нации, мужество и военные качества которой возбуждают уже в течение восьми лет мой неизменный восторг. Бонапарт“.
К сожалению, за несколько часов до предложения Наполеона подписан был Австрией договор с Англией – не вступать с Францией ни в какие сепаратные предложения. Война продолжалась. Зато Наполеон успел заключить почетный мир с Неаполем. В силу этого договора порты Неаполитанского королевства закрывались для Англии.
Оставив армию на попечение полководцев, Наполеон уехал во Францию. Его возвращение в Париж было триумфальным шествием от французской границы и до Парижа».
Тогда еще был жив русский император Павел. Несмотря на то что в нем был отменно силен прусский дух, Павел I крайне отрицательно относился к австрийцам. Причиной такого отношения явилось неэтичное поведение австрийцев к царскому любимцу – генералиссимусу Суворову. Наполеон был в деле политики изрядным докой. Он моментально (еще загодя) сообразил, какие преимущества сулит ему союз с Павлом I.
Как пишет П. И. Ковалевский:
Бонапарт «…всеми мерами старался склонить императора Павла на свою сторону. При этом он совершил целый ряд авансов, действительно могших понравиться императору Павлу. Он признал за императором Павлом звание гроссмейстера Мальтийского ордена и прислал ему гроссмейстерский меч, взятый французами на острове Мальте.
Затем Наполеон обмундировал 7000 русских пленных и приказал их отправить императору Павлу. Ввиду этих и других любезностей Наполеона император Павел написал ему следующее письмо: „Гражданин первый консул! Я пишу вам не с тем, чтобы вступать в прения по поводу прав человека и гражданина; каждая страна управляется по своему усмотрению. Повсюду, где бы я ни встречал человека, умеющего управлять и сражаться, мое сердце склоняется к нему. Я пишу вам, чтобы довести до сведения вашего о моем неудовольствии против Англии, которая нарушает все международные права и которая руководствуется единственно своим эгоизмом и собственными интересами. Я хочу соединиться с вами, чтобы положить предел несправедливостям этого государства“.
В это же время последовали новые военные неудачи в Австрии, и последняя волей-неволей вынуждена была заключить с Францией сепаратный договор как за себя, так и за мелкие германские государства. Условия этого мира были уже далеко не столь благоприятны для Австрии и нанесли тяжелый удар завоевательным стремлениям, которыми Австрия до сих пор слишком широко пользовалась.
Несомненно, что моневильский договор с Австрией дал очень многое Франции, но еще более он важен был для Наполеона, которому предстояло сделать весьма многое для упрочения своего положения».
Его отношения с Павлом между тем укреплялись.
«Император Павел не только вошел в мирный договор с Францией, но и проникся воззрением Наполеона на отношения к Англии. Он ей объявил вооруженный нейтралитет. Вместе с этим совместно вырабатывался проект похода на Индию. Предполагалось отправить туда две армии. Одна из них – русская, сосредоточившись на Дону и в низовьях Волги, должна была пройти через Хиву и Афганистан на Инд, а оттуда выйти в долину Ганга; другая, франко-русская, двигаясь по Дунаю, Черному морю, Дону и Волге, должна была выйти в Каспийское море, высадиться в Персии, а затем войти в связь с первою армией и двинуться вместе в Индию. Планы были рассмотрены и одобрены самим Наполеоном.
Император Павел писал Наполеону собственноручное письмо, чтобы тот скорее принимал королевское звание, дабы скорее приступить к исполнению проекта похода в Индию».
Удивительное дело! Ну, то что сам Наполеон по-прежнему лелеял мечту сравниться в своих трофеях и достижениях с Александром Македонским, – это понятно. Но вот подвигнуть Павла I на подобный вояж – Павла I, не рисковавшего покидать пределов Михайловского замка, отделенного ото всех водными каналами, – это уже талант. И не просто талант, а истинный гений. Судите сами: совсем еще недавно, казалось бы, Наполеон был опальным бригадным генералом. Проходит совсем немного времени, и он уже прославленный главнокомандующий, всенародно признанный первым консулом. Только Наполеон – не совсем обычный консул Франции. Этот первый консул в кратчайшие сроки обрел некий магический статус, позволявший ему отдавать распоряжения всем без исключения монархам Европы! И что удивительно: они ему беспрекословно подчинялись…
К тому времени уже были заключены мирные договоры с Испанией и Португалией. Вместе с этим в Италии были созданы новые республики и новые королевства (вы поглядите только: без году неделя как первый консул, а уже творит новые страны и народы!). Англия, упорно не желавшая идти на попятный, оказалась вскоре в полной изоляции. С учетом этого ей не оставалось ничего другого, как подписать с Наполеоном мирный договор. Бонапарт вновь добился своего!
Андре Моруа откровенно им восхищается:
«…начало Консульства было как в свое время восшествие на престол Генриха IV, золотым веком в истории Франции. Единство и процветание – все возрождалось. В глазах всех Бонапарт становился посланцем Провидения. Естественно, он стремился, чтобы национальное примирение шло ему на пользу. Кто еще мог сказать убийцам короля: „Вы сохраните головы и посты, но забудете о ненависти; вы позволите католикам мирно совершать свои религиозные обряды“; бывшим изгнанникам: „Вы вернетесь; список эмигрантов будет уничтожен; вы получите своих священников, но откажетесь от мести“. Сохранить принципы Революции, возобновив при этом связь с прошлым, – задача сверхчеловеческая. Достойная сверхчеловека. И он действительно был сверхчеловеком, стоящим над страстями, которых не разделял».
Казалось бы, все обстоит благополучно. Но происходит неожиданное. 23 марта 1801 года разносится дикая весть: убит Павел I! Французы, начинавшие уже считать своего первого консула кем-то вроде полубога, постепенно свыкались с мыслью, что пора войн для Франции, слава Богу, позади. Убийство Павла I вносило определенные коррективы в расстановку политических сил на европейской арене. Военных конфликтов теперь было уже не избежать…
Впрочем, у Наполеона пока что все было под контролем. Он в полной мере ощущал себя триумфатором, стремясь облагодетельствовать Францию. Для этого, конечно же, ему надлежало крепко потрудиться. Однако уж к этому Наполеону было точно не привыкать!
У П. И. Ковалевского сказано:
«Наполеон ежедневно трудился от двенадцати до пятнадцати часов. При таком количестве дела ему не было времени самому заняться полировкою собственного поведения, поэтому неудивительно, если в дамском обществе он являлся совершенно невыносимым. Общество людей, доводивших искусство нравиться и пользоваться наслаждениями жизни до степени художества, – людей, признававших удовольствие главной целью существования, производило в большинстве случаев раздражающее, неприятное впечатление на человека, смотревшего на молодую хорошенькую женщину как на орудие для удовлетворения физической страсти. В качестве полководца Бонапарт в каждой женщине видел мать одного или нескольких солдат. С научной точки зрения, семья и дети представлялись ему, как политическому деятелю, простыми данными определенной математической задачи. Наконец, в качестве властного диктатора, он не выносил даже мысли о преобладании женщины в законной сфере его веления. Это не мешало ему относиться с уважением к женщинам, обладавшим развитым сознанием долга. Вообще Наполеон так серьезно был сосредоточен на своих делах, что был нечувствителен по отношению к женским чарам. Наполеон не чуждался общества приятелей своей жены, но он не дозволял друзьям своей жены вмешиваться в его дела, а также, по-видимому, не забыл и того, что ее собственная нежная и ревнивая преданность имела много основы в его славе и могуществе.
В это время Наполеон был много занят составлением свода законов. Лучшие юристы того времени, как Тронше, Биго де Преамене, Порталис, Адриаль, Берлье, Буле, Камбасерес и Лебрен, принимали самое деятельное участие в этом деле, но душой этого дела был сам Бонапарт. Простота, ясность, понятность и целесообразность, характеризовавшие способ мышления Наполеона, являются выдающимися чертами всего Наполеоновского кодекса. Кодекс Наполеона в некоторых странах Европы и до настоящего времени служит основным законом жизненных отношений.
Одновременно с этим Наполеон очень был занят улучшением народного образования, причем ему обязан существованием Парижский университет.
Наконец, Наполеон учредил орден Почетного легиона. Когда ему возражали, что это не больше как детская игрушка, то Наполеон совершенно основательно возразил: „Вы называете это детскою игрушкою! Пусть так, но с помощью этих именно игрушек легче всего управлять людьми“.
По заключении Амьенского договора, с которым Франция вступала в полный мир и на путь внутреннего благоустройства и преуспевания, друзья Наполеона подняли пропаганду о вознаграждении первого консула за все благодеяния, доставленные им Франции.
Когда Амьенский договор был объявлен в трибунате, то председатель трибуната предложил выразить первому консулу, Бонапарту, какую-нибудь осязательную благодарность. Предложение было передано в комиссию. Своевременно комиссии были выражены желания Бонапарта, почему она скоро внесла в сенат свое предложение: в знак благодарности объявить Наполеона Бонапарта пожизненным консулом и сделать эту должность наследственной в его семье. Это предложение сенату не понравилось и было отвергнуто большинством. Вместо этого сенат 11 мая 1802 г. постановил: продлить консульство Наполеона еще на десять лет.
Наполеон страшно был взбешен нелепой щепетильностью собственных креатур и едва было не скомпрометировал себя; но успел удержаться и выразил признательность сенаторам, сообщившим ему о решении сената. На следующий день Наполеон явился в сенат и заявил, что он не может принять предложения полномочий, предоставленных ему сенатом, так как на это требуется народное голосование, почему он предлагает произвести плебисцит по вопросу: надлежит ли Наполеону Бонапарту быть пожизненным консулом; когда же один из сенаторов внес добавление „с правом назначать себе преемника“, то генерал Бонапарт объявил, что это было бы посягательством на державные права народа, и собственноручно вычеркнул поправку. Результаты плебисцита были самые благоприятные: 3 568 000 за назначение и только 8374 против назначения».
Итак, теперь Наполеон, можно сказать, пожизненный Первый консул Франции. Отсюда уже рукой подать до императорского титула. Жаль, бедный Павел I не дожил до этой минуты, он бы очень порадовался…
Кончина же Павла I, как и предвидел Наполеон, возымела серьезные последствия. На престол российский взошел Александр I. Он открыто симпатизировал Англии и немедленно отменил все договоренности и постановления, утвержденные его предшественником. Англия мигом приободрилась и тут же отказалась от условий ранее подписанного мирного договора с Францией. Война была неминуема.
Казалось, Наполеон мало озабочен происходящим. Что его заботило? Отнюдь не участившиеся покушения на его жизнь. Он стремился сделать Францию истинно великой державой. Его потрясающая работоспособность вошла в легенду.
Редерер свидетельствует:
«Наполеон мог провести восемнадцать часов за одной и той же работой или за многими занятиями одновременно. Я никогда не видал его умственно уставшим, никогда мысль его не находилась в бездействии, даже при самом большом физическом изнеможении. Никогда ни один человек не был до такой степени способным предаться всецело тому, чем он в данную минуту был занят, и никто не умел лучше распределять своего времени для разнообразных дел, которые ему предстояли». Наполеон же свои поразительные способности объяснял в присущей ему оригинальной манере: «Когда я желаю прервать какое-нибудь занятие, я запираю ящик и отпираю другой. Поэтому все дела у меня не перепутываются между собою и не утомляют меня. Когда я хочу спать, я запираю все ящики, и этого достаточно, чтобы немедленно заснуть».
И он не лукавил!
«Несмотря на присущее гениальной, полуварварской и полуцивилизованной натуре Бонапарта презрение ко всяческим установленным рамкам и ограничениям, он в глубине сердца обладал ясным сознанием, что добро порождается только добром, и задавался совершенно определенною целью сделать все, что может, для возрождения общества в добрых началах. У него лично не было отечества, так как все его патриотические стремления погибли в неудачной попытке корсиканцев возвратить себе самостоятельность. Быть может, именно поэтому он и придавал так мало значения территориальным границам и оказывался не в состоянии понять могущества национальных уз. Не обладая в настоящем искренней верой и благочестием, он с детства не лишен был религиозного чувства и теперь сознавал его значение как для отдельного лица, так и для общества. Во время экспедиции в Сирию он велел служить обедню в церкви Назарета; когда ж он стал главой государства и когда ему пришлось рассматривать религию как один из элементов, необходимых для благоустроенного общества и как орудие правления, он не замедлил воспользоваться удобным случаем и ярким образом высказать те чувства, которые всегда питал к религии.
Будучи в Милане, Наполеон обратился с следующей речью к духовенству: „Я желал вас видеть всех вместе, дабы высказать вам свои чувства по поводу религии, религии апостольской, римской, которая одна может принести истинное счастие благоустроенному обществу и укрепить основы разумного правления“», – сообщает П. И. Ковалевский.
Обретя статус Первого консула, Наполеон, как и следовало ожидать, не оставил без внимания религиозную сферу!
Как пишет Андре Моруа:
«…Первый Консул чувствовал себя достаточно сильным, чтобы восстановить во Франции религиозный мир. 8 апреля 1802 года конкордат (подписанный еще в январе 1801-го) был вынесен на голосование, и 18 апреля, в день Пасхи, в соборе Парижской Богоматери состоялась торжественная служба, ознаменовавшая одновременно возврат к миру и восстановление религии. На паперти собора под звон всех колоколов архиепископ и тридцать епископов встретили Первого Консула. Он приехал в карете с ливрейными лакеями, весь в красном, что оттеняло „серистую“ бледность его красивого лица».
Некоторые офицеры из его окружения были не в восторге от этого решения Наполеона, но тот был вполне удовлетворен содеянным. Вообще же, будучи избран пожизненно, Первый консул ощущал себя всемогущим и всерьез начинал задумываться о короне. И вот, в марте 1804 года, его волею всего народа избирают императором Франции!
«Став императором, – отмечает П. И. Ковалевский, – Наполеон, однако, понимал под империей нечто иное, чем весь остальной род человеческий. Империя для Наполеона – это не была Франция. Франция – это географическая единица, составлявшая только частицу того великого, рисовавшегося в фантазии Наполеона целого, к которому он стремился. „Все сделанное мною до сих пор, собственно говоря, еще ничтожно, сравнительно с тем, что предстоит сделать. В Европе водворится мир только тогда, когда в ней установится единоначалие, когда в ней будет император, царствующий над королями и распределяющий королевства между своими помощниками. Одного он назначит итальянским, другого – баварским королем, третьего – швейцарским ландманом, четвертого – голландским штатгальтером, и все они будут занимать соответственные должности при императорском дворе… Вы скажете, что это лишь подражание плану, по которому была построена Карлом Великим германская империя; но вспомните, что ничто не ново под луною, что политические учреждения описывают сомкнутые орбиты, в которых зачастую надо возвращаться к прежним комбинациям…“»
Папа римский оказал Наполеону высочайшую честь, прибыв в Париж для свершения помазания. Даже сам Карл Великий должен был прибыть в Ватикан для прохождения этой церемонии! Ритуал помазания прошел в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года. Отныне этот день стал всенародным празднеством во Франции.
Но едва минуло торжество, как против Наполеона восстала коалиция европейских стран. Наполеон не побоялся принять их вызов. Вскоре он уже вовсю заправлял на полях военных баталий.
Итак:
«…началась новая война. На этот раз Наполеон впервые вел войну по собственному своему усмотрению, без всякой помехи и без необходимости давать кому бы то ни было отчет в своих действиях. Его армия состояла из молодых, хорошо обученных солдат, между которыми находилось также много старослуживых солдат, и, несомненно, была лучшею в Европе. Все генералы, несмотря на свою строгую боевую известность, были еще люди молодые, полные ума, энергии, знаний и жажды славы и добычи. Сам Наполеон забыл о своем императорском достоинстве и со всею силою ума и энергии проявил себя гениальным главнокомандующим и начальником штаба.
Через три недели от начала похода Наполеон писал Жозефине: „Я уничтожил неприятеля без боя, одними только маршами“. Это была правда. Вена увидела на своих улицах французскую армию. Вся Австрия была в руках Наполеона.
Но решающим моментом был Аустерлицкий бой. После этого Австрия смирилась. Смирились и другие государства. Наполеон стал фактическим повелителем на континенте Европы. Он предписывал условия мира. Он чертил новую карту Европы. Неудачи на море в борьбе с Англией не смущали Наполеона, так как, в свою очередь, он был неуязвим на суше, нанося, однако, существенный урон интересам торговой Англии…
Теперь Наполеон мог фактически осуществить создание новой римской империи под верховным владычеством французского императора, на развалинах старой римской империи с австрийским императором во главе».
После этого настала очередь Пруссии.
«До сих пор прусский король старался держаться нейтралитета. Напрасно его старались уговорить принять активное участие в войне Австрия и Россия, напрасно и Наполеон соблазнял Фридриха III принять его сторону. Прусский король оставался нейтральным, желая тем, с одной стороны, сохранить целыми войска, а с другой – оставить страну полную сил и могущества. Кончилось, однако, тем, что он должен был выйти из своего нейтралитета и вступить в борьбу с Наполеоном. Только теперь его положение было хуже, нежели раньше. Прежде Пруссия могла войти в коалицию против Наполеона с Австрией и Россией, теперь же только лишь с Россией, так как Австрия была разгромлена, бессильна и бездеятельна.
Несмотря на то что при войне с Пруссией французские войска на пути не встречали ни труднопереходимых рек, ни неприступных скал, ни недоступных вершин, тем не менее Наполеон готовился очень серьезно к этой войне. За прусской армией были хорошие традиции, и с ними приходилось считаться. К сожалению, полководцы прусской армии были люди отсталые и мало научившиеся войнами Наполеона. Война эта была непродолжительна. Русская армия не успела прийти Фридриху на помощь, а прусская армия была быстро уничтожена. Берлин был взят, и королю пришлось скитаться в северных пределах своего королевства, доселе французами не занятых.
У П. И. Ковалевского сказано:
«Наполеон был гений, имел готовую резервную армию и перешел Сен-Бернар. Находясь у Сен-Бернара, Наполеон пригласил инженерного генерала Мареско и спросил его о возможности перехода через этот хребет, на что получил ответ, что переход будет очень трудный. „Трудно – это ничего, но возможно ли?“ – спросил первый консул. „Я считаю это возможным, но для этого понадобятся необычайные усилия“. „В таком случае в путь“, – сказал Наполеон».
О переходе через Сен-Бернар читаем у Мережковского:
«Главный переход был через Сен-Бернар, от Мартиньи на Аосту. В тесном ущелье, на линии вечных снегов, по обледенелым, скользким тропинкам, над головокружительными пропастями, где и одному человеку трудно пройти, шла бесконечным гуськом пехота, конница, артиллерия. Снятые с лафетов пушки вкладывались в выдолбленные сосны, округленные спереди и плоско обструганные снизу, чтобы могли скользить по снегу; канониры запрягались в них и тащили на веревках, сто человек каждую. Снежная буря била в лицо; изнемогали, падали, вставали и снова тащили.
В самых трудных местах играла музыка, барабаны били в атаку, и солдаты штурмовали кручи, как крепости; становились друг другу на плечи, образуя живую лестницу, и карабкались на отвесные скалы; хватаясь за острые камни руками, сдирали с них кожу, ломали ногти, окровавливали руки. И все это делали весело, с революционными песнями, – славили победный путь человечества: per aspera ad astra, „через кручи к звездам“.
Переход Бонапарта через перевал Сен-Бернар. Гравюра Обертена
Спуск был еще труднее подъема: на северном склоне – зима, с крепким снегом, а на южном – уже весна, со снегом талым, рыхлым. Неосторожно ступая на хрупкий наст, люди, лошади, мулы проваливались в глубокие ямы с мокрым снегом и тонули в нем; или, срываясь с обледенелых и оттаявших, особенно скользких, круч, падали в пропасти.
Так едва не погиб сам Бонапарт: мул оступился под ним на краю бездны и, если бы проводник не удержал его за повод, полетел бы в нее вместе с всадником. 27 мая французская армия вступила на беззащитные равнины Ломбардии. Этот главный маневр всей кампании сразу дал Бонапарту стратегическое превосходство над австрийской армией, оказавшейся в положении неестественном, повернутой тылом к Франции, фронтом к Ломбардии, застигнутой врасплох и отрезанной от своей операционной базы. Дверь во вражий дом была взломана, и Бонапарт в него вошел; пал на Италию, как молния. 2 июня уже вступил в Милан, а генерал Мелас все еще думал, что он в Париже».
Переход через Сен-Бернар
«В этом переходе через Сен-Бернар сказался весь гений Наполеона, – отмечает П. И. Ковалевский. – Он видел и знал все, он не упустил из виду ничего. Провиант был заготовлен. Носильщики были готовы. У ущелий были запасены артели кузнецов. Здесь же устроена была шорная мастерская для упряжи. Словом, не было той мелочи, которой бы не предусмотрел прозорливый глаз Наполеона. В силу этого армия Наполеона не только вполне удачно вошла в Италию, но даже очень скоро достигла Милана. Результатом этого посещения Милана Наполеоном была постановка прекрасной статуи Наполеона на Миланском соборе, в числе остальных шести тысяч находящихся там статуй.
Переход Наполеона через перевал Сен-Бернар. Жак Луи Давид
Можно себе представить весь ужас Меласса (австрийский генерал, чья группировка ранее успешно теснила маршала Масену. – Г. Б.), когда он узнал, что Наполеон уже в Италии и армия его не миф. Это последнее вскоре он испытал на опыте под Маренго, оставив Наполеону 7000 убитых, 40 пушек и 3000 пленных. Мелас был уничтожен и просил перемирия.
Теперь первый консул-победитель вновь обратился к германскому императору с предложением мира. Между прочим, он пишет: „Я имел возможность взять всю армию вашего величества; но я довольствовался перемирием, в надежде, что это будет первый шаг к миру, мысль о котором тем более близка моему сердцу, что я могу навлечь на себя подозрения в нечувствительности к ужасам войны… Прошу ваше величество читать это письмо с теми чувствами, какие меня заставили писать его, и быть уверенным, что после мыслей об интересах и счастии моего народа ничто не будет меня занимать столь живо, как благосостояние воинственной нации, мужество и военные качества которой возбуждают уже в течение восьми лет мой неизменный восторг. Бонапарт“.
К сожалению, за несколько часов до предложения Наполеона подписан был Австрией договор с Англией – не вступать с Францией ни в какие сепаратные предложения. Война продолжалась. Зато Наполеон успел заключить почетный мир с Неаполем. В силу этого договора порты Неаполитанского королевства закрывались для Англии.
Оставив армию на попечение полководцев, Наполеон уехал во Францию. Его возвращение в Париж было триумфальным шествием от французской границы и до Парижа».
Тогда еще был жив русский император Павел. Несмотря на то что в нем был отменно силен прусский дух, Павел I крайне отрицательно относился к австрийцам. Причиной такого отношения явилось неэтичное поведение австрийцев к царскому любимцу – генералиссимусу Суворову. Наполеон был в деле политики изрядным докой. Он моментально (еще загодя) сообразил, какие преимущества сулит ему союз с Павлом I.
Как пишет П. И. Ковалевский:
Бонапарт «…всеми мерами старался склонить императора Павла на свою сторону. При этом он совершил целый ряд авансов, действительно могших понравиться императору Павлу. Он признал за императором Павлом звание гроссмейстера Мальтийского ордена и прислал ему гроссмейстерский меч, взятый французами на острове Мальте.
Затем Наполеон обмундировал 7000 русских пленных и приказал их отправить императору Павлу. Ввиду этих и других любезностей Наполеона император Павел написал ему следующее письмо: „Гражданин первый консул! Я пишу вам не с тем, чтобы вступать в прения по поводу прав человека и гражданина; каждая страна управляется по своему усмотрению. Повсюду, где бы я ни встречал человека, умеющего управлять и сражаться, мое сердце склоняется к нему. Я пишу вам, чтобы довести до сведения вашего о моем неудовольствии против Англии, которая нарушает все международные права и которая руководствуется единственно своим эгоизмом и собственными интересами. Я хочу соединиться с вами, чтобы положить предел несправедливостям этого государства“.
В это же время последовали новые военные неудачи в Австрии, и последняя волей-неволей вынуждена была заключить с Францией сепаратный договор как за себя, так и за мелкие германские государства. Условия этого мира были уже далеко не столь благоприятны для Австрии и нанесли тяжелый удар завоевательным стремлениям, которыми Австрия до сих пор слишком широко пользовалась.
Несомненно, что моневильский договор с Австрией дал очень многое Франции, но еще более он важен был для Наполеона, которому предстояло сделать весьма многое для упрочения своего положения».
Его отношения с Павлом между тем укреплялись.
«Император Павел не только вошел в мирный договор с Францией, но и проникся воззрением Наполеона на отношения к Англии. Он ей объявил вооруженный нейтралитет. Вместе с этим совместно вырабатывался проект похода на Индию. Предполагалось отправить туда две армии. Одна из них – русская, сосредоточившись на Дону и в низовьях Волги, должна была пройти через Хиву и Афганистан на Инд, а оттуда выйти в долину Ганга; другая, франко-русская, двигаясь по Дунаю, Черному морю, Дону и Волге, должна была выйти в Каспийское море, высадиться в Персии, а затем войти в связь с первою армией и двинуться вместе в Индию. Планы были рассмотрены и одобрены самим Наполеоном.
Император Павел писал Наполеону собственноручное письмо, чтобы тот скорее принимал королевское звание, дабы скорее приступить к исполнению проекта похода в Индию».
Удивительное дело! Ну, то что сам Наполеон по-прежнему лелеял мечту сравниться в своих трофеях и достижениях с Александром Македонским, – это понятно. Но вот подвигнуть Павла I на подобный вояж – Павла I, не рисковавшего покидать пределов Михайловского замка, отделенного ото всех водными каналами, – это уже талант. И не просто талант, а истинный гений. Судите сами: совсем еще недавно, казалось бы, Наполеон был опальным бригадным генералом. Проходит совсем немного времени, и он уже прославленный главнокомандующий, всенародно признанный первым консулом. Только Наполеон – не совсем обычный консул Франции. Этот первый консул в кратчайшие сроки обрел некий магический статус, позволявший ему отдавать распоряжения всем без исключения монархам Европы! И что удивительно: они ему беспрекословно подчинялись…
К тому времени уже были заключены мирные договоры с Испанией и Португалией. Вместе с этим в Италии были созданы новые республики и новые королевства (вы поглядите только: без году неделя как первый консул, а уже творит новые страны и народы!). Англия, упорно не желавшая идти на попятный, оказалась вскоре в полной изоляции. С учетом этого ей не оставалось ничего другого, как подписать с Наполеоном мирный договор. Бонапарт вновь добился своего!
Андре Моруа откровенно им восхищается:
«…начало Консульства было как в свое время восшествие на престол Генриха IV, золотым веком в истории Франции. Единство и процветание – все возрождалось. В глазах всех Бонапарт становился посланцем Провидения. Естественно, он стремился, чтобы национальное примирение шло ему на пользу. Кто еще мог сказать убийцам короля: „Вы сохраните головы и посты, но забудете о ненависти; вы позволите католикам мирно совершать свои религиозные обряды“; бывшим изгнанникам: „Вы вернетесь; список эмигрантов будет уничтожен; вы получите своих священников, но откажетесь от мести“. Сохранить принципы Революции, возобновив при этом связь с прошлым, – задача сверхчеловеческая. Достойная сверхчеловека. И он действительно был сверхчеловеком, стоящим над страстями, которых не разделял».
Казалось бы, все обстоит благополучно. Но происходит неожиданное. 23 марта 1801 года разносится дикая весть: убит Павел I! Французы, начинавшие уже считать своего первого консула кем-то вроде полубога, постепенно свыкались с мыслью, что пора войн для Франции, слава Богу, позади. Убийство Павла I вносило определенные коррективы в расстановку политических сил на европейской арене. Военных конфликтов теперь было уже не избежать…
Впрочем, у Наполеона пока что все было под контролем. Он в полной мере ощущал себя триумфатором, стремясь облагодетельствовать Францию. Для этого, конечно же, ему надлежало крепко потрудиться. Однако уж к этому Наполеону было точно не привыкать!
У П. И. Ковалевского сказано:
«Наполеон ежедневно трудился от двенадцати до пятнадцати часов. При таком количестве дела ему не было времени самому заняться полировкою собственного поведения, поэтому неудивительно, если в дамском обществе он являлся совершенно невыносимым. Общество людей, доводивших искусство нравиться и пользоваться наслаждениями жизни до степени художества, – людей, признававших удовольствие главной целью существования, производило в большинстве случаев раздражающее, неприятное впечатление на человека, смотревшего на молодую хорошенькую женщину как на орудие для удовлетворения физической страсти. В качестве полководца Бонапарт в каждой женщине видел мать одного или нескольких солдат. С научной точки зрения, семья и дети представлялись ему, как политическому деятелю, простыми данными определенной математической задачи. Наконец, в качестве властного диктатора, он не выносил даже мысли о преобладании женщины в законной сфере его веления. Это не мешало ему относиться с уважением к женщинам, обладавшим развитым сознанием долга. Вообще Наполеон так серьезно был сосредоточен на своих делах, что был нечувствителен по отношению к женским чарам. Наполеон не чуждался общества приятелей своей жены, но он не дозволял друзьям своей жены вмешиваться в его дела, а также, по-видимому, не забыл и того, что ее собственная нежная и ревнивая преданность имела много основы в его славе и могуществе.
В это время Наполеон был много занят составлением свода законов. Лучшие юристы того времени, как Тронше, Биго де Преамене, Порталис, Адриаль, Берлье, Буле, Камбасерес и Лебрен, принимали самое деятельное участие в этом деле, но душой этого дела был сам Бонапарт. Простота, ясность, понятность и целесообразность, характеризовавшие способ мышления Наполеона, являются выдающимися чертами всего Наполеоновского кодекса. Кодекс Наполеона в некоторых странах Европы и до настоящего времени служит основным законом жизненных отношений.
Одновременно с этим Наполеон очень был занят улучшением народного образования, причем ему обязан существованием Парижский университет.
Наконец, Наполеон учредил орден Почетного легиона. Когда ему возражали, что это не больше как детская игрушка, то Наполеон совершенно основательно возразил: „Вы называете это детскою игрушкою! Пусть так, но с помощью этих именно игрушек легче всего управлять людьми“.
По заключении Амьенского договора, с которым Франция вступала в полный мир и на путь внутреннего благоустройства и преуспевания, друзья Наполеона подняли пропаганду о вознаграждении первого консула за все благодеяния, доставленные им Франции.
Когда Амьенский договор был объявлен в трибунате, то председатель трибуната предложил выразить первому консулу, Бонапарту, какую-нибудь осязательную благодарность. Предложение было передано в комиссию. Своевременно комиссии были выражены желания Бонапарта, почему она скоро внесла в сенат свое предложение: в знак благодарности объявить Наполеона Бонапарта пожизненным консулом и сделать эту должность наследственной в его семье. Это предложение сенату не понравилось и было отвергнуто большинством. Вместо этого сенат 11 мая 1802 г. постановил: продлить консульство Наполеона еще на десять лет.
Наполеон страшно был взбешен нелепой щепетильностью собственных креатур и едва было не скомпрометировал себя; но успел удержаться и выразил признательность сенаторам, сообщившим ему о решении сената. На следующий день Наполеон явился в сенат и заявил, что он не может принять предложения полномочий, предоставленных ему сенатом, так как на это требуется народное голосование, почему он предлагает произвести плебисцит по вопросу: надлежит ли Наполеону Бонапарту быть пожизненным консулом; когда же один из сенаторов внес добавление „с правом назначать себе преемника“, то генерал Бонапарт объявил, что это было бы посягательством на державные права народа, и собственноручно вычеркнул поправку. Результаты плебисцита были самые благоприятные: 3 568 000 за назначение и только 8374 против назначения».
Коронация Наполеона. Гравюра Лавале
Церемония коронации Наполеона. Гравюра Симоне
Итак, теперь Наполеон, можно сказать, пожизненный Первый консул Франции. Отсюда уже рукой подать до императорского титула. Жаль, бедный Павел I не дожил до этой минуты, он бы очень порадовался…
Кончина же Павла I, как и предвидел Наполеон, возымела серьезные последствия. На престол российский взошел Александр I. Он открыто симпатизировал Англии и немедленно отменил все договоренности и постановления, утвержденные его предшественником. Англия мигом приободрилась и тут же отказалась от условий ранее подписанного мирного договора с Францией. Война была неминуема.
Казалось, Наполеон мало озабочен происходящим. Что его заботило? Отнюдь не участившиеся покушения на его жизнь. Он стремился сделать Францию истинно великой державой. Его потрясающая работоспособность вошла в легенду.
Редерер свидетельствует:
«Наполеон мог провести восемнадцать часов за одной и той же работой или за многими занятиями одновременно. Я никогда не видал его умственно уставшим, никогда мысль его не находилась в бездействии, даже при самом большом физическом изнеможении. Никогда ни один человек не был до такой степени способным предаться всецело тому, чем он в данную минуту был занят, и никто не умел лучше распределять своего времени для разнообразных дел, которые ему предстояли». Наполеон же свои поразительные способности объяснял в присущей ему оригинальной манере: «Когда я желаю прервать какое-нибудь занятие, я запираю ящик и отпираю другой. Поэтому все дела у меня не перепутываются между собою и не утомляют меня. Когда я хочу спать, я запираю все ящики, и этого достаточно, чтобы немедленно заснуть».
И он не лукавил!
«Несмотря на присущее гениальной, полуварварской и полуцивилизованной натуре Бонапарта презрение ко всяческим установленным рамкам и ограничениям, он в глубине сердца обладал ясным сознанием, что добро порождается только добром, и задавался совершенно определенною целью сделать все, что может, для возрождения общества в добрых началах. У него лично не было отечества, так как все его патриотические стремления погибли в неудачной попытке корсиканцев возвратить себе самостоятельность. Быть может, именно поэтому он и придавал так мало значения территориальным границам и оказывался не в состоянии понять могущества национальных уз. Не обладая в настоящем искренней верой и благочестием, он с детства не лишен был религиозного чувства и теперь сознавал его значение как для отдельного лица, так и для общества. Во время экспедиции в Сирию он велел служить обедню в церкви Назарета; когда ж он стал главой государства и когда ему пришлось рассматривать религию как один из элементов, необходимых для благоустроенного общества и как орудие правления, он не замедлил воспользоваться удобным случаем и ярким образом высказать те чувства, которые всегда питал к религии.
Будучи в Милане, Наполеон обратился с следующей речью к духовенству: „Я желал вас видеть всех вместе, дабы высказать вам свои чувства по поводу религии, религии апостольской, римской, которая одна может принести истинное счастие благоустроенному обществу и укрепить основы разумного правления“», – сообщает П. И. Ковалевский.
Обретя статус Первого консула, Наполеон, как и следовало ожидать, не оставил без внимания религиозную сферу!
Как пишет Андре Моруа:
«…Первый Консул чувствовал себя достаточно сильным, чтобы восстановить во Франции религиозный мир. 8 апреля 1802 года конкордат (подписанный еще в январе 1801-го) был вынесен на голосование, и 18 апреля, в день Пасхи, в соборе Парижской Богоматери состоялась торжественная служба, ознаменовавшая одновременно возврат к миру и восстановление религии. На паперти собора под звон всех колоколов архиепископ и тридцать епископов встретили Первого Консула. Он приехал в карете с ливрейными лакеями, весь в красном, что оттеняло „серистую“ бледность его красивого лица».
Некоторые офицеры из его окружения были не в восторге от этого решения Наполеона, но тот был вполне удовлетворен содеянным. Вообще же, будучи избран пожизненно, Первый консул ощущал себя всемогущим и всерьез начинал задумываться о короне. И вот, в марте 1804 года, его волею всего народа избирают императором Франции!
Жак Луи Давид. Коронующийся Наполеон
Этюд к портрету Наполеона в парадном одеянии
Жак Луи Давид. Этюд к портрету Наполеона в императорском одеянии
«Став императором, – отмечает П. И. Ковалевский, – Наполеон, однако, понимал под империей нечто иное, чем весь остальной род человеческий. Империя для Наполеона – это не была Франция. Франция – это географическая единица, составлявшая только частицу того великого, рисовавшегося в фантазии Наполеона целого, к которому он стремился. „Все сделанное мною до сих пор, собственно говоря, еще ничтожно, сравнительно с тем, что предстоит сделать. В Европе водворится мир только тогда, когда в ней установится единоначалие, когда в ней будет император, царствующий над королями и распределяющий королевства между своими помощниками. Одного он назначит итальянским, другого – баварским королем, третьего – швейцарским ландманом, четвертого – голландским штатгальтером, и все они будут занимать соответственные должности при императорском дворе… Вы скажете, что это лишь подражание плану, по которому была построена Карлом Великим германская империя; но вспомните, что ничто не ново под луною, что политические учреждения описывают сомкнутые орбиты, в которых зачастую надо возвращаться к прежним комбинациям…“»
Папа римский оказал Наполеону высочайшую честь, прибыв в Париж для свершения помазания. Даже сам Карл Великий должен был прибыть в Ватикан для прохождения этой церемонии! Ритуал помазания прошел в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года. Отныне этот день стал всенародным празднеством во Франции.
Бонапарт едет в Нотр-Дам (Собор Парижской Богоматери)
Миропомазание Наполеона. Гравюра Дельво
Наполеон I. Гравюра Р. Мергбена
Но едва минуло торжество, как против Наполеона восстала коалиция европейских стран. Наполеон не побоялся принять их вызов. Вскоре он уже вовсю заправлял на полях военных баталий.
Итак:
«…началась новая война. На этот раз Наполеон впервые вел войну по собственному своему усмотрению, без всякой помехи и без необходимости давать кому бы то ни было отчет в своих действиях. Его армия состояла из молодых, хорошо обученных солдат, между которыми находилось также много старослуживых солдат, и, несомненно, была лучшею в Европе. Все генералы, несмотря на свою строгую боевую известность, были еще люди молодые, полные ума, энергии, знаний и жажды славы и добычи. Сам Наполеон забыл о своем императорском достоинстве и со всею силою ума и энергии проявил себя гениальным главнокомандующим и начальником штаба.
Через три недели от начала похода Наполеон писал Жозефине: „Я уничтожил неприятеля без боя, одними только маршами“. Это была правда. Вена увидела на своих улицах французскую армию. Вся Австрия была в руках Наполеона.
Но решающим моментом был Аустерлицкий бой. После этого Австрия смирилась. Смирились и другие государства. Наполеон стал фактическим повелителем на континенте Европы. Он предписывал условия мира. Он чертил новую карту Европы. Неудачи на море в борьбе с Англией не смущали Наполеона, так как, в свою очередь, он был неуязвим на суше, нанося, однако, существенный урон интересам торговой Англии…
Теперь Наполеон мог фактически осуществить создание новой римской империи под верховным владычеством французского императора, на развалинах старой римской империи с австрийским императором во главе».
После этого настала очередь Пруссии.
«До сих пор прусский король старался держаться нейтралитета. Напрасно его старались уговорить принять активное участие в войне Австрия и Россия, напрасно и Наполеон соблазнял Фридриха III принять его сторону. Прусский король оставался нейтральным, желая тем, с одной стороны, сохранить целыми войска, а с другой – оставить страну полную сил и могущества. Кончилось, однако, тем, что он должен был выйти из своего нейтралитета и вступить в борьбу с Наполеоном. Только теперь его положение было хуже, нежели раньше. Прежде Пруссия могла войти в коалицию против Наполеона с Австрией и Россией, теперь же только лишь с Россией, так как Австрия была разгромлена, бессильна и бездеятельна.
Несмотря на то что при войне с Пруссией французские войска на пути не встречали ни труднопереходимых рек, ни неприступных скал, ни недоступных вершин, тем не менее Наполеон готовился очень серьезно к этой войне. За прусской армией были хорошие традиции, и с ними приходилось считаться. К сожалению, полководцы прусской армии были люди отсталые и мало научившиеся войнами Наполеона. Война эта была непродолжительна. Русская армия не успела прийти Фридриху на помощь, а прусская армия была быстро уничтожена. Берлин был взят, и королю пришлось скитаться в северных пределах своего королевства, доселе французами не занятых.