Страница:
Из кухни послышался зов Пелагеи Прокловны, и странная парочка отправилась не то еще ужинать, не то уже завтракать.
Мефодий мусолил во рту резиновую кость («Небось и водой не ополоснули, а прямо из пасти Тузика вырвали да мне сунули, уроды!») и, предчувствуя нечто неприятное, постарался осмыслить то, о чем только что слышал.
Бред! Полный бред! Хозяин, землекопы, Исполнители, смотритель… Кто эти люди? Террористы? Вероятно, хотя та бредятина, которую они несли, была чересчур бредовой даже для террористов. Да и вежливые они слишком для боевиков с Кавказа…
Но больше беспокоило Мефодия другое: кто этот смотритель Гавриил и что он собирается делать с его, Мефодия, головным мозгом? Все это было бы весьма любопытно, если бы не вызывало такого страха перед собственной участью…
Смотритель объявился, как и ожидалось – ровно через час. Столкнись Мефодий со смотрителем на улице, вообще не обратил бы на него внимания: невзрачный мужичонка преклонного возраста, лысеющий, в сереньком костюмчике, какие вышли из обихода, еще когда Мефодий ходил в детский сад. Но, несмотря на это, вид у смотрителя был не обрюзглый, напротив, он походил на этакого бодрячка-физкультурника.
То ли дверь в квартиру Прокловны оказалась незапертой, то ли Гавриил имел собственный ключ, но нарисовался он в комнате настолько беззвучно и неожиданно, что сидевшие на диване и, казалось, дремавшие Роберто и Мигель поначалу его даже не заметили.
– Ну зачем же так сурово с кандидатом? – вместо приветствия пожурил их Гавриил. Звук его голоса заставил обоих надзирателей вскочить и принять некое подобие строевой стойки. Где-то на кухне из рук Пелагеи Прокловны вырвалась и разбилась об пол тарелка, а сама она влетела в комнату и, плюхнувшись пред гостем на колени, припала губами к его руке.
– Что ж ты, батюшка, не позвонил-то? – залепетала старушка, чмокая Гавриила в запястье. – Уж напужал так напужал! Едва я, родненький, не окочурилась…
– Встаньте, агент Пелагея! – вырвав руку, строго сказал Гавриил. – Сколько раз предупреждал: никакой я вам не батюшка, и это ваше показное раболепие меня нервирует! Достаточно было просто сказать «добрый вечер».
– Не гневайся, батюшка, – не унималась Пелагея, однако с колен поднялась. – Воспитаны мы так; нельзя нам по-другому пред божьими посланцами…
– Божьими, господними!.. – проворчал Гавриил. – Вроде опытный агент, продвинутый человек, а верите в эту вашу древнюю мифологию.
– А как же не веровать-то, батюшка, – возразила Пелагея. – Ежели бы сызмальства не уверовала, не явились бы вы ко мне тогда, среброликие мои!..
– И то правда, – все же согласился с ней смотритель и, отвернувшись от Пелагеи, обратился к Роберто и Мигелю: – Ну-ка, немедленно выньте изо рта кандидата эту дрянь! Что, интересно, он о нас думает? А, знаю: «Уроды!» – вот что! И не стыдно? Прямо нелюди какие-то, право слово! Нет бы утешить парня, проинструктировать…
– Существовала вероятность, что кандидат будет звать на помощь, – попытался оправдаться Роберто.
– Вижу: не будет! – уверенно заявил Гавриил и посмотрел в глаза Мефодию с таким миролюбием, что у того разом пропал весь агрессивный настрой. Просто был и вдруг исчез, а в голове появилась приятная безмятежность.
Мигель выдернул имитатор берцовой кости у Мефодия изо рта и вернул его законному владельцу, который признал в смотрителе закадычного друга и, виляя куцым хвостиком, вертелся возле его ног.
– Дайте воды! – первым делом потребовал Мефодий, желая как можно скорее избавиться от противного привкуса резины.
– Кстати о воде, – встрепенулся Гавриил. – Все готово?
– Все готово? – Роберто переадресовал вопрос Пелагее Прокловне.
– Все, батюшка, – ответила она, заботливо поя Мефодия из кружки. – Как ты и велел: вода, свечи, вязальные спицы и нашатырь.
– Может, хоть вы объясните, что все это значит? – обратился Мефодий к смотрителю. – А то эти двое несут всякую чушнь. Я случаем не…
– Нет, вы не донор, и ваши органы нам не нужны, – опередил его с ответом Гавриил.
– Но…
– Да, читаю ваши мысли. Да, на полном серьезе. И потому попросил бы вас поменьше оскорблять меня мысленно.
– Да я и не думал…
– А «старикашка членоголовый» – это разве не мне?
– И вправду читаете мысли! – убедился наконец Мефодий, ибо смотритель действительно умел отвечать на вопросы еще на стадии их формирования. – Извините, пожалуйста!
– Не извиняйтесь, Мефодий Петрович, – отмахнулся от него Гавриил. – Вам теперь частенько предстоит меня костерить за глаза. Вон эти же двое не извиняются, хотя за прошедшие пять минут просклоняли меня на восьми языках, включая якобы нерасшифрованный язык этрусков.
Роберто смущенно отвернулся, а Мигель картинно возвел глаза к потолку…
Несмотря на то что в роли связанного пленника Мефодий очутился впервые в жизни, он почему-то не испытывал ни паники, ни желания убежать. Страх был, но это был не страх перед смертью или предстоящими мучениями, а скорее страх перед неизвестностью, страх перед закрытыми вратами (Небесными Вратами?), которые вот-вот распахнутся, и оттуда…
Да и с появлением смотрителя Мефодий почувствовал себя странно, будто снова вернулись студенческие годы и они с компанией однокурсников опять запускают по кругу ароматно смолящий косячок. Само присутствие Гавриила действовало на Мефодия успокаивающе, мало того – Мефодия не покидало чувство, что он знает этого человека с самого рождения. Знает, как родного отца, и безраздельно доверяет ему во всем. Возможно, это было следствием некоего гипноза, которым Гавриил воздействовал на его мозг (раз уж смотритель угадывал мысли с такой проницательностью, то наверняка владел и гипнозом). Но тем не менее, как бы ни расценивать это воздействие, оно здорово помогало Мефодию сохранять бодрость духа.
– Прежде чем явиться сюда, заглянул посмотреть на вашу, Мефодий Петрович, работу, из-за которой весь сыр-бор и приключился, – сказал Гавриил, снимая пиджак и вешая его на спинку стула. Руки Гавриила в отличие от рук Мигеля и Роберто были безо всяких серебристых приспособлений. – Вы знаете, впечатляет! Городок был, правда, чуть поменьше, да и мы с покойным Синберториксом не были такими уродами, но Хозяин!.. Я чуть не упал, когда в глаза ему глянул! Потрясающее сходство! Такого сходства изображения с оригиналом я за свою жизнь не встречал ни разу. Нас, смотрителей, очень трудно… да что там трудно – невозможно! – поразить чем бы то ни было, но клянусь: вам это удалось.
– Вы хотите сказать, что были в Содоме?! – удивился Мефодий, глядя на Гавриила сквозь дымку собственной эйфории.
– Да, я и есть тот из немногих смотрителей, чьи имена вошли в вашу Библию с глупыми приставками «архангел», – ответил Гавриил. – И я действительно там был. Тот крылатый переросток, что из-за стены не виден, – я и есть. Так что к вашим услугам!.. Но крови я пролил тогда гораздо больше, чем вы предположили. Мои слэйеры прорубили в толпе целые просеки. Сам весь с ног до головы в кровище был, Синберторикс тоже. Хозяин потом нас за это в смотрители и повысил… Да, было время. Это сейчас вы, Мефодий Петрович, ничего не понимаете. Однако послезавтра к вечеру вы будете знать все, абсолютно все, что должен знать Исполнитель. Ну что ж, не будем отвлекаться. Ты и ты… – Он ткнул пальцем в подчиненных. – С вами деблокированием я уже однажды занимался, потому на технике процедуры заостряться не буду. Ты, Роберто, – первый ассистент, ты, Мигелито, – второй. Начинаем с удаления остатков альфа-кодировки и далее по порядку до «дельта» включительно. Мелочью с «ипсилон» по «лямбда» займемся завтра вечером. Агент Пелагея!
– Здесь я, батюшка!
– Заприте двери и никого не впускайте. Будете приводить кандидата в чувство, когда прикажу. Сердце у вас, Meфодий Петрович, выносливое – как-никак тяжести таскаете, – поэтому работать буду по ускоренной программе. А лично вам приказываю расслабиться и не нервничать.
– Аминь! – ответил Мефодий, сам того не ожидая; просто бессознательно вырвалось.
Смотритель и Исполнители, однако, одобрительно закивали.
– Абсолютно грамотный ответ! – заметил Гавриил. – Как и положено. Значит, готовы сотрудничать. И все же на всякий случай я сделаю вот так…
И Гавриил легонько прикоснулся пальцем к кадыку Мефодия. Продолжающий пребывать в эйфории Мефодий хотел спросить, сможет ли он после этого их деблокирования держать в руках кисть, но из его горла ничего, кроме дыхания, не вылетело, словно голосовых связок там не было отродясь.
– Так будет намного лучше, – подытожил Гавриил, а затем проверил Мефодию зрачки. – Хм, по-моему, многовато я накрутил кандидату положительных эмоций… Ладно, ничего страшного. А ну-ка, уважаемый кандидат, как вы представляете свое будущее?.. Вот как? Ну что ж, тогда добро пожаловать за врата Рая, просвещенный Исполнитель Мефодий!..
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПЕЙЗАЖ ЗА РАЗБИТЫМ СТЕКЛОМ
А из нашего окна
Площадь Красная видна!
А из вашего окошка
Только улица немножко.
Сергей Михалков. «А что у вас?»
Пусть крепче булатной стали
будет твоя рука,
чтоб зря враги уповали
на мощь стального клинка!
Из трактата по Окинава-тэ XVIII века.
Дикий хохот разбирает нас, землекоп, при виде того, как с пеной у рта ты пытаешься покорить манящий тебя Космос. Землекоп – повелитель Вселенной! Для нас это звучит примерно так же, как для тебя «Краб – повелитель Океана!».
Еще больше потешает нас то, на чем ты собрался это делать. На кучах железа, движимых за счет электрических, химических и ядерных реакций! Это на них ты хочешь бороздить просторы Вселенной, завоевывать планеты и проникать в интересующие тебя «черные дыры»?
Ты смешон, землекоп. Смешон и жалок. Но не обижайся, в том нет твоей вины. Таким несовершенным сотворил тебя наш Хозяин, и изначально ты предназначался совсем для другого. Твое предназначение заложено в твоем имени – ты привязан к Земле, как ее горы, леса и моря.
Да, не спорю: ты сделал множество научных открытий, и, если тебе станет от этого легче, можешь считать, что принадлежат они исключительно тебе. Ты дошел до них сам, дошел всеми своими тремя рабочими процентами головного мозга. Ты расщепил атом, с грехом пополам доковылял до соседних планет и родил на свет искусственный интеллект. Ты даже научился клонировать самого себя! Честь тебе и хвала! Ты уверен, что двигаешься по пути прогресса и когда-нибудь займешь достойное место во Вселенной среди братьев по разуму. И братья примут тебя и будут почитать за равного…
Да нет у тебя братьев по разуму! Нет, потому что человечество – уникальный продукт и аналогов во Вселенной не имеет (в дальнейшем термин «человечество» и «человек» мы будем применять только к трем созданным Хозяином жизненным формам – землекопу, Исполнителю и смотрителю). И единственные твои братья во всем окружающем тебя холодном пространстве – это мы: смотрители и Исполнители; только нам ты еще нужен, только мы оберегаем тебя от неприятностей космического масштаба, поскольку эту обязанность возложил на нас Хозяин.
Но и мы, чей мозг работает на полную мощность и без сбоев, лишь условная преграда между тобой и истинными повелителями Вселенной. И они не церемонились бы с нами, если бы в наших руках не оказалось подлинное сокровище, которое ты, неблагодарное создание, так и не научился ценить как следует.
Эта наша Земля, землекоп. Именно благодаря этой доведенной до совершенства планете мы еще не развеяны в пыль по всей Солнечной системе. Именно ей и тому артефакту, что она скрывает.
Так что перестань задирать лицо к звездам, а лучше опусти его вниз, ибо то, что ты ощущаешь под своими слабенькими ножками, и будет являться смыслом твоей (да и нашей в принципе тоже) никчемной жизни.
Смысл твоей жизни! Ты терзаешься этой загадкой тысячелетия, однако уверяем тебя: загадки здесь нет. Неизвестно, почему Хозяин заблокировал тебе эту информацию вместе с остальными запретными функциями, хотя, на наш взгляд, ничего страшного она не представляет. И владей ты ею целиком, а не обрывками просочившихся сквозь твои кодировки Истин, такое понятие, как религия, обошло бы тебя стороной. И не стал бы ты тогда громоздить сказку на сказку в надежде докопаться до смысла собственного бытия, и не тратил бы понапрасну на это ни своего времени, ни сил, ни жизни…»
– Остатки альфа-кодировки полностью удалены, – сообщил Гавриил, откладывая в сторону стальные спицы. Ими он только что наносил кандидату весьма болезненные уколы между пальцами рук. – Как состояние деблокируемого?
– Хлопчик в обмороке, батюшка, – исправно доложила Пелагея Прокловна. – Однако сопит ровнехонько, будто придремал с устатку… Изволишь дать ему нашатыря?
– Пожалуй, – согласился Гавриил.
Мефодий дернул головой и очнулся. От эйфории не осталось и следа. Кисти рук дико нарывали, а отключенный смотрителем голос по-прежнему отсутствовал.
В голове же и вовсе творился полный сумбур. Перед глазами мельтешили выплывающие из ниоткуда картинки, наслаивались друг на друга, складываясь подобно колоде карт в этакую виртуальную стопку. Мефодий попытался сосредоточиться хотя бы на одной из них, но не получилось – выхваченный наугад образ чего-то малопонятного мгновенно перекрыл другой, а его в свою очередь еще один и еще… Казалось, мозг вот-вот расколется надвое по линии полушарий. «Что это? Зачем? Кто я? Как меня зовут?» – пробились из подсознания слабые импульсы, и даже собственное имя невозможно было вспомнить без затруднения.
– Вижу, пошли данные! – удовлетворенно произнес Гавриил. – Мозг заработал на двадцать процентов; информация из разблокированных областей так и валит! Теперь надо разнести ее по нужным местам и приступать к деблокированию функциональных возможностей. Устранение бета-, гамма– и дельта-кодировок разгонит мозг на две трети от полной мощности и увеличит до максимума прочность и выносливость опорно-двигательного аппарата. Мигелито, когда это начнется, держи кандидата крепче, а то еще вырвется и разнесет тут все вдребезги…
«Интереснее всего, землекоп, наблюдать, как интерпретируешь ты те скудные крохи знаний, что проникают в твою голову через поврежденные кодировки, как на их основе ты выдумываешь себе добрых и злых богов. И как бы ты ни называл этих богов, какой бы биографией их ни награждал и какую степень „истинности“ ни присваивал, общая черта у них одна – они всемогущи и правят Вселенной.
В этом ты почти прав: у Вселенной действительно есть повелители, но возможности их отнюдь не безграничны. Им подвластно пространство, они видоизменяются сами и видоизменяют материю, но сотворить ее из ничего они не в силах. Как не в силах они изменить и те законы, по которым живут…
Больше всего информации об истинном мироустройстве просочилось через кодировки у тех землекопов, что населяли некогда сорок второй сектор, или, по-твоему, Аттику и Апеннины. Мы судим об этом по тому факту, что в своей мифологии они довольно точно определили расстановку сил во Вселенной, выявили множество реальных действующих лиц и все перипетии, что возникали между ними. Единственное, что античные землекопы не смогли пронести через препоны кодировок, так это реальные имена повелителей (просто длина полного имени любого из повелителей такова, что на произнесение его у тебя, землекоп, ушла бы не одна жизнь). Но данные древними римлянами и греками своим богам собственные вариации этих имен оказались настолько гармоничны, что даже сам Хозяин, вовсе не чуждый прекрасному, стал пользоваться ими. Ими пользуемся и мы до настоящего момента.
Мы осведомлены о том, землекоп, как ты представляешь себе Вселенную: безграничная, холодная и безжалостная к человечеству. Но твое понятие о ней утрировано малой мощностью твоего мозга, причем утрировано довольно-таки сильно. На самом деле Вселенная – лишь малый регион чего-то такого, чего даже мозг Хозяина был не способен охватить. И, как у всякого имеющего границы региона, в нем есть те, кто держит его под неусыпным контролем.
Их двое. Вернее, сейчас их двое. Старший и младший. Но не отец и сын, как ошибочно посчитали землекопы сорок второго сектора, просто срок жизни первого близится к закату, второй же пребывает в самом расцвете жизненных сил. Оба они ничем не уступают друг другу, и каждый хочет быть единственным повелителем во Вселенной. Кронос и Юпитер – лидеры двух враждующих лагерей небожителей.
Человечеству не понять настоящей сущности этих существ – не его уровень знаний. Нет у них строго определенной формы. Наш глаз не рассчитан на то, чтобы воочию лицезреть их во внешней среде. Способности небожителей позволяют им покрывать огромные расстояния без механических средств передвижения, пользуясь течениями космических стихий. Управление этими стихиями для них в порядке вещей, как для тебя, землекоп, поднять и бросить обыкновенный камень. Им, небожителям, известны практически все законы пространства, поскольку они – дети Космоса и превосходно чувствуют себя в нем. Это их среда обитания, это их мир…
Неподвластно им только одно – сотворение материи из ничего, так что не тешь себя иллюзиями, полагая, что наш Хозяин – Творец Вселенной. Об истинном Творце не ведают даже сами повелители, а фантазировать они попросту не умеют. Фантазии – это особенность слабого мозга, анализирующего обрывки Истины, то есть исключительно твоя «привилегия», землекоп.
Соперничество Кроноса и Юпитера гораздо древнее, чем срок существования человечества. На уровне смотрителя я знаю только, что Кроносу удалось когда-то уничтожить своего предшественника Урана, а теперь по злой иронии он очутился перед схожей проблемой: амбициозный выскочка готов на все, чтобы вырвать у Кроноса бразды правления, не дожидаясь, когда старик сам канет в Вечность. От конфронтации этой парочки разлетелся в пух и прах уже не один красный карлик и голубой гигант, оставляя в пространстве незаживающие воронки «черных дыр». Успех их военных действий носит переменный характер: то Кронос теснит Юпитера по всем фронтам, то Юпитер рассеивает легионы Кроноса по отдаленным уголкам Вселенной. Однако последнее время чаша весов склоняется в сторону более молодого и более изворотливого…
Являясь несомненными повелителями подвластного человеческому сознанию пространства, Кронос и Юпитер тем не менее не единственные, кто еще на нем проживает. Однако остальным небожителям приходится уже стоять перед выбором, чью позицию занимать в этой извечной битве, ибо такого понятия, как «нейтралитет», во Вселенной попросту не существует и всяк объявляющий себя нейтральным автоматически становится врагом и для Кроноса, и для Юпитера. А такая роскошь, как иметь во врагах обоих повелителей, вряд ли кому-либо из небожителей по плечу…
Сам Кронос принадлежал к древнему клану Титанов, в который, помимо него, входило еще пять его братьев и шесть сестер, не столь могущественных, но тем не менее достаточно грозных. Трое из Титанов на данный момент пали в битвах, но оставшиеся восемь во главе с Кроносом все еще являются могучим костяком армии «стариков». У них на службе состоит также тупое, безжалостное и напрочь лишенное собственного «я» создание по кличке Тифон – неудачное произведение неизвестно какого Творца. Подчиненные Титанам легионы сплошь состоят из членов двух кланов: клана Циклопов и клана Бриареев, так и не перешедших на сторону Юпитера, какими только посулами тот их ни соблазнял.
В отличие от строгой дисциплины Кроноса порядки у Юпитера были намного свободнее, а потому привлекали к нему таких же бунтарей, как и он сам. Из этого следовало, что формирования Юпитера состояли в основном из отколовшихся от прочих кланов одиночек, а потому единственными, кого под его знаменами можно было считать подобием целого клана, являлись дикие Сатиры, которых, кроме Юпитера, так никто приручить и не смог.
Лидерство Юпитера считалось неоспоримым. Его ближайшее окружение – Аид и Нептун – имели с повелителем много общего, поскольку были его дальними родственниками. Они помогали Юпитеру удерживать власть над остальными: хитрой Афродитой, себялюбивым Аполлоном, воительницей Артемидой, пронырой Гермесом, свирепым Аресом, лидером Сатиров Дионисом и многими другими, кого не устраивали суровые порядки Кроноса. В их число некогда входил и наш Хозяин…
Однако холодный Космос – не единственная среда обитания небожителей, и подобно тому, как китам необходимо выныривать на поверхность для глотка воздуха, им также требуется принимать примитивные материальные формы и проводить какое-то время на планетах для восстановления сил и энергии; в их естественной форме это невозможно, так как в условиях гравитации она очень быстро разрушается. Материальные оболочки обитателей Вселенной зависят от уровня планетной гравитации, и в гравитационном поле планет, подобных Земле, они ничем не отличимы от наших тел (точнее, внешний вид человека ничем не отличим от оболочек небожителей – ведь именно с них он и был некогда «списан».)
Вот и все базовые данные, которые положено знать нам – смотрителям и Исполнителям – о бывшем окружении Хозяина. Знать, землекоп, а не фантазировать по этому поводу, делая ложные умозаключения. Знать и быть готовыми защищать от небожителей нашу планету и тот утерянный ими предмет, который благоразумный Хозяин скрыл где-то в ее глубинах…»
Наконец после многочасовой череды ужасных конвульсий Мигель и Роберто отпустили обмякшее тело Мефодия.
– Готово, – подытожил Гавриил и отер руки полотенцем. – Что ж, уважаемые, перед вами образец новоиспеченного Исполнителя, правда, пока лишь с базовым запасом установок! Теперь можете немного передохнуть, а я проверю, как мозг нашего кандидата реагирует на возросшую производительность. – Он наклонился и снова дотронулся до кадыка Мефодия, возвращая тому дар речи. – Исполнитель! Приказываю вам очнуться!
Мефодий открыл глаза и сразу поразился, каким четким и ясным все стало вокруг него. Отныне взгляд его охватывал не узкий, как раньше – градусов девяносто, – сектор, а раза в два больше. Причем вся окружающая Мефодия обстановка была видима ему до мельчайших деталей независимо от того, находился предмет с края или в центре поля зрения…
…И тут же Мефодий попытался вскочить с кресла и принять исполнительскую строевую стойку: прямо перед ним стоял смотритель – его непосредственный куратор и командир. Однако крепкие капроновые веревки удержали Мефодия на месте.
– Отставить! – скомандовал Гавриил. – Расслабьтесь и сидите! Ваш человеческий статус?
– Просвещенный Исполнитель категории новобранец! – отчеканил Мефодий. – Деблокирование кодировок не завершено! Производительность головного мозга – шестьдесят пять процентов! Не функционируют либо функционируют не полностью следующие способности…
– Достаточно, – прервал его смотритель. – Визуальное тестирование: количество волос на моей голове?
Мефодий всмотрелся в макушку Гавриила и после секундной паузы ответил:
– Пятьдесят две тысячи шестьсот сорок два! Имеют стойкую тенденцию к сокращению численности! Вероятный прогноз количества на сутки вперед: пятьдесят две тысячи шестьсот пятнадцать – шестьсот двадцать…
– Спасибо, это я посчитаю и без вас, – не пожелал выслушать прогноз для своей лысины на завтра Гавриил и обреченно заметил: – Да, потеря волосяного покрова – эта одна из тех аномалий, что объединяет все три вида человечества. Наверное, лет через десять – если доживу, конечно, – на этот тест-вопрос ответит за секунду любой землекоп… А теперь проверим уровень слуховой чувствительности: расскажите-ка нам вот об этих часах!
Повинуясь приказу, Мефодий навострил слух и мысленным усилием отключил в звуковом анализаторе мозга все лишние диапазоны частот, оставив лишь те, в которые укладывалось мерное тиканье ветхих, с давно ушедшей на покой кукушкой, настенных ходиков Пелагеи Прокловны.
– Вкрапления посторонних шумов при работе механизма шестереночной передачи – возможно засорение, – доложил Мефодий. – Трещина в кожухе спирали. Деформация оси стрелок. Прогрессирующая трещина в вале маятника…
– Замечательно! – кивнул Гавриил. – Звуковой анализатор в норме.
– Вот ведь нехристи! – всплеснула руками Пелагея Прокловна. – Да чтоб у них ручищи поотсыхали! Брякнулись ходики у меня об пол с полгода назад; сдала я их в часовой ремонт, а тамошний гаденыш при очках мало того, что с бабушки триста рублей взял, так, оказывается, еще ничегошеньки и не починил! Правы газетные писаки: нет управы на вымогателей!..
– Прекратите, ради всего святого, агент Пелагея! – умоляюще обратился к ней Гавриил. – Думайте лучше о деле, а ваши мысли о плавающем в кипятке очкарике и черте с вилами над ним сбивают меня с толку!.. А сейчас, Мефодий, проведем проверку опорно-двигательной системы. Мы вас аккуратненько развяжем, а вы не дергайтесь и сидите смирно…