Головачев Василий. Черная сила

   Впрочем, мысль об этом мелькнула и погасла. В настоящий момент душу Дара переполняла жалость. Он смотрел на «живой труп» и не знал, как помочь человеку, сознание которого скользило по выдуманным, несуществующим мирам. Хотя для него они, наверное, существовали реально. И был ли он несчастлив – неизвестно. Вот только судьбы такой Дар себе не желал.
   Сетлер был немолод, судя по длинным и не седым, а пегим, беловато-прозрачным волосам. Мышцы его лица за долгие годы сидения в игровом коконе атрофировались, несмотря на постоянную регенерацию тканей и стимуляцию нервных волокон, и лицо выглядело мертвой маской. Лишь глазные яблоки изредка шевелились под веками, напоминая, что сетлер еще жив.
   – Жуть, да? – пробормотал Борята. – Уж лучше в тюрьме мучиться, чем так… жить.
   – Не лучше, – качнул головой Дар. – Но и это не жизнь. Уходим.
   Они вышли из игрового холла модуля, Борята хотел было заглянуть в другие помещения блока, но Дар вытолкал его в коридор.
   – Не трогай здесь ничего.
   – Я только посмотреть…
   – И смотреть нечего, это чужое жилище.
   – Ладно, я покажу тебе совсем пустую квартиру, там никто не живет. Скиба в ней останавливался несколько раз. Там очень уютно.
   – Стоит ли? – засомневался Дар. – Что у тебя за интерес шарить по чужим квартирам? Дома же все есть.
   – Не все. Хотя это и неважно на самом деле. Но ты же знаешь, я собираю коллекцию старинных часов, а где их еще можно найти, кроме брошенных жилых модулей?
   – Мне кажется, это не вполне этично.
   – Но ведь я же не ворую часы? Они же никому не нужны. К тому же…
   Борята остановился. Дар тоже.
   В двух десятках шагов от них открылась дверь одного из модулей, выпуская в коридор двух девушек в серебристо-зеркальных комбинезонах. Одна была высокая, русоволосая, смуглолицая, зеленоглазая, с тонкими бровями вразлет и необычного рисунка – с трагическим изгибом – полными губами. Другая – с черными волосами, с тонким изящным носиком и черными глазами. Видимо, ее предками были выходцы из Индии.
   Девушки, заметив молодых людей, переглянулись и зашагали навстречу независимой походкой, окинули друзей любопытствующими взглядами.
   – Привет, – сказал Борята, покосился на приятеля.
   – Здравы будьте, – очнулся Дар, слегка поклонился, ощущая прилив крови к коже лица; красота зеленоглазой незнакомки его буквально заворожила.
   – Здравствуйте, – ответили девушки, проходя мимо с тем же независимым видом. Понимая, что на них смотрят, они с поднятыми головами прошагали до выхода из сектора, оглянулись, прыснули и скрылись в зоне отдыха.
   – Хохотушки, – хмыкнул Борята, глянул на задумавшегося Дара. – А ничего себе девки, да? Особенно та, с зелеными глазами. Понравилась?
   – Идем, – нахмурился Дар, жалея, что не спросил, кто они и откуда. Почему-то он был уверен, что девушки такие же гости здесь, как и они сами.
   – Может, догоним, познакомимся? – предложил Борята.
   – Незачем. – Настроение Дара испортилось. Захотелось побыстрей уйти отсюда. Особого интереса к жизни горожан он и в самом деле не испытывал.
   – Давай покажу наш модуль, – заторопился Борята, – и полетим в парк, развлечемся, в ресторане посидим.
   Дар не хотел идти в парк, но промолчал. Появилась крохотная надежда, что они встретятся с незнакомками в парке, и тогда уж он своего шанса не упустит.
   Борята остановился у двери под зеленым номером 44, привычно стукнул кулаком в перламутровую пластину. Дверь распалась на струйки дыма, пропуская гостей.
   Модуль был пятикомнатный, чистый, просторный. Две спальни с конформным интерьером, изменяющимся по воле хозяина. Гостиная в «марокканском стиле», со множеством ковров, пуфов, подушек, лежбищ, статуэток, кувшинов и старинным кальяном на полу. Туалетный блок – сплошной хрусталь, зеркала, мрамор, множество разного рода приспособлений для ухода за телом, уютные ванны и лежаки. Кабинет с вириалом инка, стены которого представляют витрины с богатой коллекцией оружия.
   – Ух ты! – качнул головой Дар.
   – Нравится? – расплылся в довольной улыбке Борята. – Мы тоже обалдели, когда увидели. – Он поймал взгляд друга и добавил торопливо, вытянув вперед ладонь: – Но мы почти ничего не взяли! Честно!
   – Почти, – проворчал Дар, разглядывая коллекцию. Многие виды оружия он встречал впервые.
   – Скиба забрал глушак без батарей, я нож, и все. Но ведь хозяина-то нет? Почему нельзя взять?
   – А если он вернется?
   – Не вернется, Скиба пообщался с домовым, и тот сказал, что модуль давно свободен, лет сто.
   Дар заинтересовался необычной формы пистолетом с длинным, без отверстия, стволом, обвитым спиралью. Поколебавшись, достал его с полки, повертел в руках. Пистолет внушал уважение массой, размерами и формой, но главное – он был заряжен! И стрелял не пулями и не электрическими разрядами, а направленными звуковыми пакетами. Дар понял это, обнаружив на щечке пистолета значок: рупор и несколько расширяющихся дужек, обозначавших звуковые колебания.
   – Возьми себе, – посоветовал Борята, заметив интерес друга. – Это грапль, гиперзвуковой пистолет. Уровень звукового давления до ста пятидесяти децибел, длина импульса – одна тысячная секунды.
   – Откуда ты знаешь такие подробности?
   – Скиба сказал, он же оружейник. Возьми, пригодится.
   Дар еще раз осмотрел красивую опасную машинку (слава богу, не смертельно опасную, это большой плюс) и засунул под ремень штанов. Вряд ли он в тот момент предвидел, что грапль понадобится ему в будущем. Но интуиция сработала тихо, не затрагивая сознания, хотя некоторое время он и размышлял о законности и этичности своего поступка.
   Бегло оглядев оставшиеся экспонаты коллекции – интересно, кем был ее владелец? – друзья покинули брошенное жилище, вполне годное для уютного проживания семьи из трех-четырех человек.
   – Пошли дальше, – сказал возбужденный Борята, – здесь еще есть кое-что интересное.
   Дар хотел было согласиться, азарт приятеля передался и ему, но вдруг почуял холодное дуновение ветра в спину и насторожился. Пришло неуютное ощущение рассеянного беспокойства. Подсознание отреагировало на изменение пси-поля в здании и предупреждало об опасности.
   – Возвращаемся, – сказал он.
   – Почему? – удивился Борята. – Мы никому не помешаем, здесь же почти никого нет.
   Дар вышел в коридор, определяя вектор пси-шума. Источник его находился в здании, в зоне отдыха. Судя по колебанию и дроблению сигнала, там появились люди, целая группа в количестве восьми-десяти человек.
   – Не отставай.
   Борята хотел было возразить, но посмотрел на сдвинувшиеся брови приятеля и не решился.
   – Ладно, в другой раз посмотрим. Скиба нашел пустой блок с галереей древних картин, хорошо сохранившихся, много ликон…
   – Тихо! – Дар прижал палец к губам. – В зоне отдыха гости, и, судя по пси-спектру, не очень добрые.
   Борята примолк.
   Они вернулись ко входу в жилой сектор и услышали возбужденные голоса, смех, возгласы, шум.
   За блестящими пилонами, поддерживающими прозрачный купол крыши, между фонтанами и цветником, стояли три летака: куттер прибывших первыми хуторян, стреловидный двухместный пинасс и большой многоместный флайт, разукрашенный разнообразными надписями на русском и английском языках от «Люблю е…лю!» до «Пропади все пропадом!». Это была машина беривсеев, как называли эту дурацкую секту молодых отморозков сородичи Дара. Он уже неоднократно сталкивался с ними, будучи дружинником, при защите хутора и в других городах. Эти люди – хотя язык не поворачивался называть их людьми – привыкли жить по волчьим законам, руководствуясь только собственными желаниями и лозунгом: «Бери от жизни все! Свое и чужое!» Что такое совесть, справедливость и уважение, они не знали.
   Группа насчитывала восемь человек: пятеро парней и три девицы. Одеты они были в невообразимое тряпье, подчеркивающее их отношение к жизни. Смуглые, грязные, размалеванные физиономии, плывущие от употребления алкоголя и наркотиков глаза, дикие разноцветные прически разных форм, множество колец на пальцах, браслеты на руках и ногах, блестящие побрякушки на лохмотьях, непонятный по большей части жаргон, ухмылки, обезьяньи ужимки, ни тени мысли… А у пилона, окруженные кривляющимися, хохочущими членами группы, стояли давешние незнакомки, с которыми Дар и Борята встретились в жилом секторе. Девушки стояли спиной к спине и явно находились в растерянности, не зная, что предпринять в такой ситуации.
   Дар встретил озадаченный взгляд приятеля, двинулся к центру зоны отдыха.
   Первыми его заметили незнакомки в бликующих, как жидкая ртуть, униках. Повернули к нему головы.
   Оглянулся один из беривсеев, второй, третий. Одна из размалеванных девиц подергала за руку здоровенного парня с оранжевыми волосами, собранными в петушиный гребень. Очевидно, это был вожак группы. Он тоже оглянулся. На несколько мгновений стало тихо. Затем «петух» вскинул руки и дурашливо пропел:
   – Какая клевая парочка! Папочка и мамочка! Фадер и мадер. У нас были две телки, а теперь и два борова подтянулись. Сбацаем им таньгу, братаны?
   – Йе! – дружно взревели «братаны».
   Дар, не задерживаясь, прошел мимо двух размалеванных, как попугаи, здоровяков, словно не видя их, – они посторонились, озадаченные его независимым видом, – остановился в метре от незнакомок.
   – Извините, что вмешиваюсь. Разрешите вас проводить?
   – Благодарю, – улыбнулась смуглолицая зеленоглазая девушка: в ее глазах читался интерес и почему-то изумление. – Мы бы и сами справились, но коль уж вы так любезны, предложение принимается.
   Говорила она с едва заметным акцентом, но очень правильно и приятно. Ее приятельница дернула зеленоглазую за руку:
   – Ты посмотри… он похож на…
   – Я тоже обратила внимание, – ответила та. – С ума сойти! Вы, наверное, тоже не из здешних?
   – Хуторские мы, – обозначил улыбку Дар, ощутив эфемерное прикосновение пси-ветерка к своей пси-сфере; девушка была интрасенсом! – В дебрянских лесах живем.
   – А я подумала… Вы случайно не родственник дяде Аристарху?
   – Аристархов в нашем роду нет.
   – Удивительно! Вы очень на него похожи, просто копия. А я, по-моему, видела ваш хутор, возле речки, километрах в пятидесяти отсюда, к югу.
   – Да, это хутор Жуковец.
   – Очень красивый.
   – Спасибо.
   – Не за что.
   – Как вас зовут?
   – Меня Дарья, ее Аума. А вас?
   – Дар.
   Девушка распахнула глаза шире.
   – Надо же, какое совпадение. – Пошутила: – Вашего друга случайно не Аумом звать?
   – Борятой, – прищурился Дар.
   – Жаль.
   – Э-э… а-а… какого хява?! – обрел дар речи вожак банды. – Вы чо бузлаете, в рюх влябываетесь?!
   – Идемте, – будничным тоном сказал Дар, направляясь из круга к летательным аппаратам. – Это ваша машина?
   Ошеломленные его непосредственностью и напором, беривсеи снова расступились. Наверное, им не приходилось сталкиваться с человеком, который не только не откликался на их речь, но и вообще словно не замечал.
   Девушки шмыгнули вслед за чистодеем.
   Блистер их небольшого летака откинулся, обе нырнули в кабину. Зеленоглазая помахала рукой.
   – Приятно было познакомиться. Может, еще свидимся, мир тесен.
   «Оставьте координаты», – хотел попросить Дар, но постеснялся.
   – Доброго пути. Пусть вам сопутствует удача.
   – Вам тоже, – хором ответили девушки.
   Блистер встал на место.
   Аппарат взлетел, свечой вонзился в дыру в куполе, исчез.
   – Не, ну ты гля! – взревел вожак беривсеев. – Они на нас хяв позюрили! Облаеды воньские! Совсем оборзели, хомлы! Пацаны, посячим обех, чтоб хайлом не торгали!
   Вожак и трое его «телохранителей» бросились на Дара, намереваясь «посячить» наглеца по полной мере. В руках их появились дубинки, а у вожака – электрошоковый разрядник. Дар хотел было пресечь атаку в стиле древнекитайского да-цзе-шу, но вспомнил о грапле и достал пистолет.
   Первую звуковую «пулю»-оплеуху получил вожак. С воплем отскочил, роняя оружие и хватаясь за уши. Заорали и его сподвижники, нарвавшись на звуковые пакеты, от которых едва не лопались барабанные перепонки, а голова начинала кружиться и «плыть».
   Остальные остановились, не понимая, что происходит.
   Дар поднял грапль над головой, покачал указательным пальцем левой руки.
   – Не стоит рисковать! Эта штука позюрит любого. – Он перевел взгляд на так и стоявшего в столбняке Боряту. – Поехали, они больше не будут.
   Борята выдохнул, обошел опасливо отодвинувшихся парней, сел в летак. Дар устроился рядом, захлопнул колпак.
   Куттер устремился вверх.
   Толпа разинувших рты беривсеев осталась внизу.
   Вылетели за пределы здания. Однако небо по всем направлениям было чистым, если не считать облачных косм и стай птиц над городом. Летак с понравившейся Дару красавицей по имени Дарья исчез.

Глава 4

   Отец хмурился и молчал.
   Дар особой вины за собой не чувствовал, однако понимал, что напрасно поддался увещеваниям Боряты и полетел в город. Время отдыха следовало тратить с умом, не уступая соблазну пустого времяпровождения. Люди, отвергающие этот принцип в угоду собственным желаниям, никогда не добиваются высот творческой реализации. С другой стороны, Дар считал, что имеет право распорядиться свободой по своему усмотрению. После дела.
   – Да, банды беривсеев все еще существуют, – проговорил Боригор, взялся горстью за подбородок. – И продолжают терроризировать городских. Власти нет, контроля нет.
   – Все они подлый люд, – тихо сказал Вольга. – Они не понимают смысла слов и делают только так, как их научат, но по-своему, и делают только то, что им по нраву, и требуют за свои дела поощрений. Они не ведают осознания, и понимание их ущербно. Много будет беды, когда они придут к власти. Они не пощадят вас, но унизят. Они будут воевать и убивать ради власти, Высшие Ценности заменят низменными, будут разделять народы, низвергать Правду и заменять ее ложью, извратят Язык и обесценят слова, назовут уродство красотой, глупость мудростью и отменят Огнь Славы…
   Князь посмотрел на наставника общины вопросительно, и Вольга добавил:
   – Это Предсказание Честьяраты, мудреца двадцать первого века Ветхой Эры. До нас дошли тексты его Вед. Хотя, может быть, такого человека и не было вовсе.
   – Я пойду, отец? – пробормотал Дар.
   Старший Железвич посмотрел на сына, кивнул.
   – Иди. Вечером поговорим. Сегодня ты свободен от всех обязанностей и выговоров.
   Дар поклонился делегатам Рады, прибывшим на хутор для посвящения его в мастера жизни, и вышел из приказни отца.
   На улице было тепло и солнечно. Дул приятный свежий ветерок, принося запахи луга.
   Борята, поджидавший друга у своего дома, встрепенулся и помахал рукой. Дар подошел.
   – Все обошлось? Грапль не отобрали?
   – Пойдем в шатер, – сказал чистодей. – Посидим полчасика и пойдем собирать гостей. В шесть мама стол накроет.
   – С удовольствием! – Борята вразвалку зашагал рядом. – Я тебе подарок приготовил, хочешь, зайдем?
   – Он такой большой?
   Борята засмеялся.
   – Это оберег. Ладно, я сам принесу. А тебе, мне показалось, та зеленоглазая приглянулась. Нет? Удивительно, что у вас имена совпали, правда?
   – Угу, – промычал Дар. Смуглолицая зеленоглазая незнакомка ему действительно понравилась, но обсуждать эту тему с приятелем не хотелось.
   На крыльцо терема вышла мать Дара.
   – Сынок, сходил бы в лес, набрать ягод, а то я не успею морс сварить.
   – Хорошо, мамуля, – согласился он, не показывая виду, что в лес ему идти неохота.
   Веселина улыбнулась, прекрасно разбираясь в чувствах сына, протянула ивовое лукошко.
   – Не заблудись. Много не надо, на донышке.
   Дар засмеялся. Мать всегда находила слово, снимающее возникшее напряжение, улучшающее плохое настроение и разряжающее любой назревающий конфликт. Ему до нее было еще далеко.
   – Я с тобой, – быстро сказал Борята, – если не возражаешь.
   – Конечно, не возражаю, вдвоем быстрее наберем.
   – Только, чур, – я поведу. Я место знаю, недалеко, на болоте, там морошка крупная, с кулак, и куманики много.
   Дар молча направился за околицу. Он тоже знал ягодные места в окрестностях хутора, где за полчаса можно было набрать целое лукошко.
   Хутор Жуковец был опутан сетью тропинок, уходящих в леса и к реке, где его жители собирали грибы, ягоды, орехи, коренья и полезные травы, ловили рыбу. То есть пользовались природной кладовой. Но не охотились на зверей. Охота была возведена в ранг табу, так как убивать животных без нужды, ради забавы, считалось преступлением. Все необходимые для жизни продукты питания хуторяне получали в городах, где до сих пор работали продовольственные комбинаты. К тому же каждая семья имела кухонный комбайн типа «СС-20», называемый в просторечии скатертью-самобранкой. Эти комбайны были созданы сотни лет назад, но продолжали работать как ни в чем не бывало, используя высокие технологии, разработанные человеческим гением прошлых эпох.
   В лес вошли по одной из тропинок. Как правило, все тропинки никуда не вели, постепенно растворяясь в лесу. Самая длинная из них бежала к реке и вдоль нее, растягиваясь на полтора десятка километров. Остальные были короче. Хуторянам не нужны были дороги для связи с соседними селениями, для этого существовал воздушный транспорт. Хотя кое-кто специально ловил и объезжал диких лошадей – для приятного общения с умным животным и для всяческих игр.
   Тропинка привела молодых людей к краю ближайшего Скрабовского болота, соединявшегося на севере с Дебрянским и Вщижским болотами. Здесь было тепло, парко, сумеречно. Лучи солнца не пробивали лесные заросли, поэтому казалось, что наступил ранний вечер. Цветочно-лесные запахи уступили место запахам сырой местности, не просыхающей даже в самые засушливые годы.
   Из низинок поднялась туча комаров, почуяв пищу, но приближаться не стала, кружась на расстоянии двух-трех метров от собирателей ягод. Оба знали приемы отпугивания кровососущих тварей и близко их к себе не подпускали.
   Лукошко набрали быстро, ягод действительно было много. Полакомились сами.
   – Сладкая! – зажмурился Борята, жуя голубику.
   Дар тоже высыпал в рот горсть крупных черных, с синеватым отливом, ягод, отмечая их вкус и сладость, и вдруг почуял взгляд. Потом движение. Мгновенно собрался, ощупывая болото и лес вокруг лучом внутреннего зрения.
   – Что? – насторожился Борята, заметив, как приятель застыл на месте. – Медведь? Лось?
   Дар ответил не сразу, расслабился.
   – Лягуны…
   – Ну, лягуны нам не страшны.
   – Странно… похоже, они направляются прямо к нам.
   – Что это на них нашло? – удивился Борята. – Они же с нами не контачат.
   – Тихо, не двигайся, а то испугаешь… Если уж лягуны решили подойти, это неспроста.
   В десяти шагах от молодых людей зашевелилась осока, между кочками мелькнула зеленая спина болотного существа. За ней другая, третья. Лягуны, двигаясь почти бесшумно, выбрались из трясины на мшистый пригорочек, остановились, разглядывая людей огромными глазищами. Один из них двинулся к людям, припадая на левый бок. Левая лапа у него была прибинтована к телу какой-то блестящей лентой, в правой он держал нечто похожее на моток водорослей.
   – Святой наставник! – прошептал Дар. – Это же тот самый лягун, которого я спас от черных бродяг!
   – Ты уверен? – усомнился Борята.
   – Я помню его пси-запах.
   – Чего ему надо?
   – Сейчас узнаем. – Дар шагнул навстречу попятившемуся лягуну, присел перед ним на корточки. – Не бойся, не обижу. Не узнал меня? Или, наоборот, – узнал?
   Лягун тихонько квакнул, словно кашлянул, робко приблизился, протянул сгусток водорослей. Еще раз квакнул.
   – Это мне?
   Лягун кивнул почти по-человечески, положил ком водорослей на кочку, попятился, не спуская глаз с человека.
   Дар потянул за прядь водорослей.
   – Сумка!
   – Правда? – подался вперед Борята; лягуны, сопровождавшие раненого собрата, нырнули в болото, но сам он остался. – Посмотри, что в ней!
   Дар запустил руку в своеобразную сумку, сплетенную из водорослей, нащупал какой-то скользкий, холодный, упруго-податливый шар величиной с два кулака. Опасности шар – по ощущениям – не представлял, но был очень необычен. Что-то в нем было странное, живое и неживое одновременно, естественное и искусственное.
   – Не дается…
   Дар вытряхнул шар из сумки на мох, уставился на него, не понимая, почему «заворчал» внутренний сторож организма. Потом понял: подарок лягуна имел источник энергии.
   Шар представлял собой по сути сгусток прозрачно-зеленоватого тумана, внутри него вспыхивали и гасли золотистые искорки. Иногда искорки загорались ярче, и тогда он еле заметно вздрагивал. Мало того, Дару показалось, что шар смотрит на него, внимательно и строго.
   – Святой наставник!
   – Не трогай его! – посоветовал возбужденный Борята. – Вдруг это бомба? Или ядовитый глаз упыря?
   – Ядовитые упыри – миф. Эта штука похожа на аккумулятор, в ней бездна энергии.
   Дар сосредоточился, включая гиперзрение, и перед ним действительно раскрылась бездна! Колоссальный провал в космическое пространство, ринувшийся навстречу!
   Он отшатнулся.
   Бездна превратилась в глубокий колодец с зыбкими стенами, который, в свою очередь, стянулся в точку внутри шара. Искры перестали кружиться вихрем, успокоились. Но бездна продолжала оставаться в шаре и звать к себе.
   Дар выдохнул сквозь зубы, покачал головой. Никогда прежде он не встречал такой интересной вещи, хотя в походах по черноболям находил немало удивительных изделий рук человеческих.
   – Ладно, потом разберемся. – Он с трудом поймал шар – тот был легким и скользким и в руки не давался, – поместил в сумку из водорослей. – Спасибо, дружище. Интересно, где ты нашел это чудо?
   Лягун квакнул дважды, меняя интонацию, ткнул здоровой лапой себе за спину. Судя по всему, он вполне понимал человеческую речь.
   – В болоте? – поднял брови Дар. – Откуда на болоте такие изделия? Не растут же они, как грибы? Или ты нашел сферу… в глубине болота?
   Лягун квакнул, кивнул, часто-часто задышал.
   – Совсем интересно! Где именно?
   Долгое квакание в ответ, волнообразные движения лапой. Лягун пытался втолковать человеку, где он нашел подарок.
   – Ты понял? – потянул Дара за рукав Борята.
   – Не совсем. Где-то на севере, в центре Вщижского болота.
   – Далеко, однако, к вечеру не вернемся. Хотя можно было бы взять летак…
   – Нет, сегодня никуда не пойдем. Попробую договориться с ним на завтра. – Дар подсел ближе к обитателю болот, попытался напрямую передать ему свою мысль. – Ты можешь прийти завтра утром? Покажешь, где нашел шар.
   Лягун закивал, показал лапой на небо, на болото, снова заквакал.
   – Много говоришь, – усмехнулся Дар. – Приходи утром, когда солнце встанет. Согласен?
   Кивок, тихое ворчание, чем-то похожее на осмысленную речь. Затем лягун отполз назад, не спуская глаз с человека, и исчез в густых зарослях водяных лилий.
   – Вот это да! – хлопнул себя по бедрам Борята. – Тебя даже лягуны поздравляют с днем рождения! Если бы мне рассказал кто об этом – не поверил бы!
   Дар улыбнулся, поднимаясь.
   – Просто он меня поблагодарил за спасение. Хотя все равно удивительная вещь, ты прав. Ведь надо было найти меня, километров двадцать отмахать по топям и буеракам. Идем, отнесем ягоды.
   Борята засеменил следом, оглядываясь.
   – Ты меня с собой возьмешь?
   – Куда ж я без тебя?
   Они вернулись на хутор. Борята побежал переодеваться, Дар отдал маме лукошко с ягодами и тоже переоделся в праздничное: белая рубаха с вышивкой, белые штаны, красный витой поясок с кистями, красная лента через лоб.
   Вскоре начали прибывать гости, первым – Борята. Подарил другу мастерски изготовленный из распиленного пластинками дубового капа, специально обработанного, браслет-оберег. Семья Боряты – отец, мама, дедушка и бабушка – были целителями и ведунами, их изделия, поднимающие тонус, излечивающие, поддерживающие силы, ценились высоко. Да и сам он иногда создавал такие удивительно красивые энергетические вещи, что диву давались.
   Собралось всего тридцать человек, вся молодежь хутора и кое-кто из взрослых. Надарили всякой всячины, в основном – сделанное своими руками. Пили хмельной мед, пели, плясали. Девушки водили хороводы, затормошили именинника, зацеловали, вскружили голову. Дар нравился многим, а белолицая Слава смотрела на него матовыми влюбленными глазами, вся в этом взгляде – летящая к нему, обещавшая быть с ним везде и всегда. Но перед мысленным взором молодого чистодея стояло лицо Дарьи с удивительного рисунка губами и огромными зелеными глазами, хотелось увидеться с ней, пригласить к себе домой, поговорить и вообще смотреть на нее, и… дальше фантазии молодого чистодея не хватало. Душа целомудренно прикрывалась веером смущения.
   Поздно вечером, когда гости разошлись, а Дар разбирал подарки, в спальню заглянул отец. Осмотрел деревянные часы, подаренные Скибой, полюбовался картиной, нарисованной Славой: изумительной красоты неземной пейзаж с летящими ангелами, повертел в руках меч, скованный кузнецом хутора Корнеем. Дар наблюдал за ним, успокаивая разгоряченное сердце и унимая гул крови в голове. Отца он любил, уважал и побаивался. В оценках событий князь общины иногда был резок, хотя и справедлив.
   – Садись, поговорим.