Страница:
Василий Головачев
Рецидив
Окрестности хутора Синдор
3 июля, полдень
С неба сыпал мелкий холодный дождик, налетая порывами, кусты и деревья вокруг поляны казались покрытыми слюдяной плёнкой. Спрятаться было негде, куртки на всех промокли быстро, но люди этого не замечали, с оторопью разглядывая родной пейзаж так, будто увидели в первый раз.
Стояли тесной группой, двенадцать человек, хотя в таком составе встретиться не мечтали.
Максим и Ольга, затрапезного вида грузин с усиками, команда Максима: капитан Брызгалов, лейтенанты Есипчук, Жарницкий и Тарануха. И команда генерала Охлина, за исключением егеря: сам генерал, заросший рыжей щетиной, его помощник капитан Еремеев, начальник Синдорского охотхозяйства Пуфельрод и два телохранителя генерала – Петро и Вован, от одного вида которых у Максима сводило скулы.
Первым нарушил молчание Охлин:
– Какого дьявола мы здесь торчим?!
– Мы шли в… туда, – проблеял Пуфельрод, тщетно пытаясь стереть с лица плёнку воды.
– Где вертолёт?
Охотники завертели головами.
– Тут должен быть, недалеко, – неуверенно сказал капитан Еремеев.
Охлин перевёл взгляд на Максима, посмотрел на молча стоявших Брызгалова и его оперативников.
– А это хто?
Мутные глаза бритоголового бугая по имени Петро прояснились:
– Геннадий Фофанович, это он… нас… у бани…
– Что он здесь делает?
– А хрен его знает.
– Мы же их искали, – опомнился Савелий Тарануха, ошалело глянув на командира.
– А где егерь? – очнулся Пуфельрод. – Вроде с нами вместе шёл.
– Отойдём, – кивнул на край поляны Максим.
Брызгалов и его команда, исполненная не меньшего удивления, чем охотничья, двинулась за ним.
Ольга Валишева в своём серебристом блестящем костюме, превратившем её под дождём в стеклянную статуэтку, осталась на месте, рядом с грузином небольшого роста, в котором Володя Есипчук узнал чекиста из Москвы.
Максим оглянулся, заметил, что Ольга и её спутник не торопятся за ними, сделал знак своим подождать, вернулся к девушке.
– Ты… вы меня не помните? Я Одинцов…
– Помню, – отозвалась она озабоченным тоном. – Мы познакомились в доме вашего дяди.
– Николая Пахомыча. Потом вы пропали…
– А вот этого я не помню.
– Не мог же я это выдумать? Пришлось вызывать своих оперов. – Максим оглянулся на терпеливо дожидавшегося Брызгалова. – Он может подтвердить.
– Я тоже, – проговорил грузин.
Максим посмотрел на него.
– Вы… тоже… в деле?
– Он мой начальник, – сказала Ольга тем же тоном. – Подполковник Мзилакаури.
– Ничего не понимаю! Как мы все здесь оказались?!
– Этот вопрос могла бы задать и я.
– Чертовщина! – Максим посмотрел на грузина.
Ольга с силой потёрла лоб.
– Такое впечатление, что я не могу вспомнить…
– У меня точно такое же впечатление. Мы искали охотников… и, кажется, нашли.
Все трое посмотрели на с шумом удалявшуюся компанию во главе с генералом.
– Чертовщина! – повторил Максим.
– Вахтанг Ираклиевич, – сказала Ольга. – Вы-то почему здесь?
– Я отправился вслед за вами, – проговорил подполковник с видом человека, пытающегося проснуться. – Вы исчезли, и меня послали в Синдор.
– Я исчезла?!
– Подтверждаю, – кивнул Максим, с трудом возвращаясь к действительности после безуспешной попытки напрячь память. – Вы ушли в лес и не вернулись… а я, по-моему, вас начал искать. Странно, не помню точно, хотя никогда не страдал амнезией. Но случилось это уже после пропажи охотников… по-моему.
– Удивительно, но и у меня провал в памяти, – криво усмехнулся Мзилакаури. – Впрочем, коль никто не пропал, то моя миссия закончилась успешно. Как нам выбраться отсюда?
Максим посмотрел на свинцовое небо, на лес.
– Если учесть слабый просветик в облаках – солнце находится там, – он указал рукой, – значит, север – в той стороне, а нам надо на восток, правее, выйдем к узкоколейке и по ней доберёмся до хутора.
– Спасибо.
– Идёмте с нами.
– Хотелось бы кое-что… – Мзилакаури кинул взгляд на Ольгу, – уточнить, посоветоваться. Идите, мы вас догоним.
– Заблудитесь, тут кругом одни болота.
– Если двинемся на восток, выйдем к узкоколейке, так?
Максим понял, что сотрудники ФСБ хотят остаться вдвоём, посмотрел на Ольгу, не проявлявшую никакой инициативы.
– Я вам позвоню, – очнулась она.
Он хотел напомнить, что, во-первых, они уже были на «ты», а во-вторых, аккумуляторы мобильных телефонов давно сели, но не стал.
– Как знаете. Мы будем на хуторе. – Максим повернулся к ним спиной, отошёл к отряду Брызгалова.
Дождь заметно поредел, небо начало проясняться.
Становилось парко.
Где-то в паре километров от поляны родился нарастающий гул, и через минуту над лесом мелькнул силуэт вертолёта.
– Быстро они дошли, – пробормотал Савелий.
– Это другой вертолёт, – мрачно возразил Жарницкий. – Военный, зелёный.
– Чёрт, я становлюсь забывчивым.
– Не льсти себе, у тебя уже давно склероз.
– Командир, я ни хрена не понимаю! – вполголоса заговорил Брызгалов. – Ты нас вызвал искать девчонку, потом пропал сам… насколько помнится… что происходит? Девчонка нашлась, охотники тоже… почему мы оказались вместе с ними?
Максим молчал.
– Пропадали звери, – тихо заметил не потерявший хладнокровия Володя Есипчук. – Потом началась кутерьма с охотниками.
– Когда началась?
– Мы прибыли сюда тридцатого июня.
– А сегодня какое?
Максим посмотрел на часы.
– Если верить электронике, сегодня третье июля.
– И где мы бродили три дня?
Бойцы группы переглянулись.
– Лягни меня комар копытом! – глубокомысленно сказал Савелий. – Может, здесь какая-то аномальная зона?
– А что? Может быть, – поскрёб в затылке Жарницкий. – Звери пропадали? Пропадали. Охотники куда-то загульбенили? Сколько их искали всем миром? Полиции нагнали отовсюду.
– Вон они пошли.
– Так это уже когда случилось? Их несколько дней искали.
– А мы с ними как в одном месте очутились?
Жарницкий сплюнул, потрогал щетину на скуле пальцем.
– А вот это уже не по моей части, напарник, пусть бугры маракуют.
– Ну и что ты маракуешь, бугор? – осведомился Брызгалов.
– Разберёмся, – ответил Максим, вовсе не уверенный в своём заявлении. – Идём на хутор, поговорим с Пахомычем.
– Этих бы надо подождать, – кивнул капитан на бредущую к лесу пару.
– Сами доберутся, не маленькие. Потопали.
Максим углубился в лес, не оглядываясь, зная, что группа последует за ним, не отстанет, приученная ходить по-фронтовому, как разведка на войне.
В голове царил сумбур, рождённый отсутствием здравого объяснения всем странным происшествиям. Предположение Жени Жарницкого об аномальной зоне имело смысл, однако не могло пролить свет на главные несуразности ситуации: где все были трое суток и почему оказались вместе с пропавшими за несколько дней до этого охотниками. Да ещё и с представителями «конторы», приехавшими в Синдор разбираться с исчезновением крупных животных.
Вышли к узкой нитке железной дороги, когда-то соединявшей село Синдор с хутором и колонией для преступников, запрятанной в лесной глуши. Сориентировались, почувствовав облегчение и некий душевный подъём. Ощущение у всех было одинаковое: будто они не ели пару дней и мотались по лесу до упаду. Что, кстати, подтверждали и заросшие щетиной лица.
Дождь пошёл сильнее, размыв далёкие извивы пейзажа и скрыв шелестом капель по листьям деревьев все звуки. Под ногами чавкало.
– Эх, в баньку бы сейчас! – крякнул Евгений. – Да с пивком! Да, командир?
– Будет тебе банька, – буркнул Брызгалов.
– Будет и свисток, – хихикнул Савелий.
За мостиком через дорогу показались ржавые паровозные будки, приспособленные кем-то под гаражи и сарайчики.
Какая-то мысль зудящей мухой промчалась через голову, заставив Максима остановиться. Показалось, он помнит это место, связанное каким-то образом с исчезновением Ольги. И появлением… кого? Кто тут был, кроме майорши из «конторы»? Почему его образ никак не всплывает в памяти? Да и был ли он вообще?..
– Эй, Николаич, – окликнул его Брызгалов, – ты чего?
Максим молча догнал группу. Провалы в памяти начинали доставать, а объяснить их он не мог ничем.
На окраине хутора начали попадаться люди, местные жители в прозрачных накидках и полицейские в плащах. Проехал военный вездеход. На группу обратили внимание, но подходить к ней не решились ни местные, ни сотрудники полиции.
Показались военные палатки за хутором слева, возле которых царило оживление: там встречали вернувшихся охотников. Судя по количеству машин у палаток и толпе в плащах, к Синдору стянули чуть ли не батальон стражей порядка и армейские подразделения. Шум от пропажи целой охотничьей команды во главе с генералом поднялся немалый.
Максим оглянулся.
Но из-за дождя не было видно, идут ли за ними следом Ольга и её спутник. Если бы не бдительность Брызгалова, он, наверное, вернулся бы и встретил чекистов, но не хотелось объяснять капитану, почему он так печётся о служащих из родственной структуры, вот останавливаться Максим и не стал.
Лесник был дома.
Разглядев в сенях родича, вымокшего до нитки, он всплеснул руками:
– Мать честная! Вот уж кого не чаял увидеть! Где ж ты шатался всё это время?!
– Шатался, – скривил губы майор. – Морошку искал.
– Морошку? Её под конец июля надо искать. Ох, что же это я, старый пень, не о том базлаю! Проходи, Максимушка, проходи, сейчас переодёжку сухую поищу.
– Я не один.
– С хлопцами Юлия Антоновича? – догадался Пахомыч.
– Ты их знаешь? – поднял брови Максим.
– Так ведь они сначала ко мне пришли, когда ты заблудился, пошли искать тебя все вместе. Потом этот грузин в лесу повстречался.
– Мзилакаури, подполковник.
– Вроде он, фамилию не выговоришь без ста граммов.
– А после?
– Да ничего после, я в лес перестал ходить, полицаи там по кустам шныряют, всё зацепить норовят. А вы вот сами пришли, слава богу. Зови своих пацанов, что стоишь? Сегодня третье, Мефодий, а по приметам, если на Мефодия дождь силён, прольёт сорок дён. Отсюда окромя как по железке и не выедешь.
Максим вышел из дома, приглашающе махнул рукой.
Брызгалов открыл калитку, и оперативники, такие же мокрые, как и он сам, проследовали в хату лесника.
Пахомыч и его жена Евгения Евграфовна принялись хлопотать вокруг гостей, с которых на пол в сенях стекли лужицы воды, и вскоре все пятеро разместились вокруг стола в горнице, одетые в сухое. Не всем досталась одёжка по размеру, однако не ворчали, понимая, что у хозяев не склад и не мануфактурный магазин.
Евгения Евграфовна расстаралась, вынесла всё, что у неё было из съестных припасов, и гости набросились на домашние соленья, грибы, жареную картошку и наспех приготовленные блинчики.
Савелий заикнулся было о пиве, но Брызгалов так на него посмотрел, что лейтенант стушевался, уткнулся виновато в тарелку и на предложение Пахомыча отведать медовухи ответил отказом:
– Прости, отец, пошутил я, мы в тверёзости воспитаны.
После обеда собрались на веранде, обращённой не к улочке хутора, а к лесу.
Пахомыч хотел оставить гостей одних, понимая, что им надо посовещаться, но Максим его остановил:
– Погоди, дядь Коль, разговор есть.
Старик вернулся, набрасывая на плечи ватную безрукавку; дождь не прекращался, и на улице похолодало.
– Может, ещё чаю поставить? Я в киоск за баранками сбегаю.
– Мы скоро уедем, не до чаю. Скажи, пожалуйста, что тут происходило, пока мы… отсутствовали?
– Суета суёт, как говорится, – пожал плечами лесник. – Полицаи мельтешили, по пять раз на дню заглядывали, всё расспрашивали, видел я кого али нет.
– А ты видел?
– Кого ж я увижу, сидючи дома?
– А до того, как пропали охотники?
Пахомыч поскрёб макушку.
– Так ить я тебе рассказывал. Честно, вроде никого и не видел. Медведиха пропала с медвежатами, лоси тож, я потому тебе и позвонил. Но боле ничего особенного не случалось, если не считать этот мышиный переполох. – Лесник кивнул на лес.
Максим поймал взгляд Брызгалова, говорящий: не белены же мы тут объелись?
– Странное дело, дядь Коль. Что-то произошло, иначе охотники не исчезли бы на несколько дней, однако никто ничего не помнит. Никто из нас не понимает, как мы оказались в компании с генералом.
– Как мы их нашли – пусто! – постучал себя по лбу пальцем Брызгалов. – Чертовщина какая-то!
– Да и фиг с ним, – простодушно сказал Пахомыч. – Главное, все живы-здоровы, только, – он улыбнулся, – оголодали маленько.
В доме родился шум.
Пахомыч встрепенулся, шагнул в дверь веранды.
Ему навстречу вышла Евгения Евграфовна:
– Там милиция чего-то спрашивает.
– Какая ещё милиция? Милиция давно почила в бозе.
– Трое их.
Кто-то легонько отодвинул женщину, на веранду вышел низкорослый мужчина в зелёном плаще и фуражке полицейского, у него были узкие губы, водянистые глаза и серебристый ёжик волос, показавшийся, когда он снял фуражку.
– Опаньки! – с весёлым удивлением сказал Савелий.
– Капитан Посвитлый, – пробормотал Брызгалов.
Начальник Сыктывкарского отряда полиции особого назначения оглядел сидящих вокруг стола оперативников Максима, перевёл взгляд на него.
– Мне сказали, что вы встретили генерала Охлина в лесу. Не подскажете, где именно? И как вы нашли пропавших?
С плаща и сапог полицейского стекли на пол веранды лужи воды, но он этого не замечал, требовательно глядя на майора. Зато заметил Савелий.
– Мог бы и ноги вытереть, и плащ снять в сенях, любезный, – пробурчал он.
Гость перекатил глаза на него, посмотрел на пол, однако не отреагировал. Вряд ли он когда-либо задумывался о таких простых вещах.
Максим вспомнил встречу с бойцами капитана в горнице Пахомыча и с ним самим. Ни особым умом, ни вежливостью, ни наличием уважения к местным жителям этот носитель демократических свобод не отличался. У него всегда была одна мысль, как у Удава из мультфильма, и он её думал.
– Что говорит сам генерал? – поинтересовался Брызгалов.
– Они заплутали, обходили болото.
– От нас что требуется?
– Хотелось бы проверить, где вы с ними повстречались.
– Проверить?
Глаза капитана остались равнодушно-осоловелыми.
– Мне писать рапорт, я должен доложить, что произошло.
Максим покосился на Юлия Антоновича.
– Мы тоже обходили болото, только с другой стороны, и встретились.
– Но мы обыскали лес вплоть до Синдорского озера, в том числе с вертолётов. Мы бы вас увидели.
– Не увидели же, – усмехнулся Брызгалов.
Посвитлый пожевал губами.
– Мне бы хотелось получить объяснения.
– В здешних местах расположена аномальная зона, – серьёзно сказал Максим. – В ближайшее время мы намерены провести исследования. Ещё вопросы есть?
Посвитлый ушёл в задумчивость, пребывая в непривычном для себя состоянии просителя. Он дважды сталкивался с представителями московских силовых ведомств – с Максимом и Брызгаловым, и воспоминания об этом душевного спокойствия ему не добавляли.
– Могу я задать несколько вопросов леснику? – сказал он наконец.
Максим посмотрел на Пахомыча.
– Вряд ли он знает больше, чем мы.
– Да уж, – сокрушённо развёл руками Николай Пахомович. – Что знал, уже рассказал.
– Тогда разрешите откланяться. – Посвитлый потоптался на месте, решая в уме какую-то сложную задачу, и вышел.
– Чёрт косолапый! – проворчал Пахомыч. – Натоптал грязи. Хорошо, что я его башибузуков остановил, пришлось бы валандаться с уборкой. Графовна, вытри за ним.
Евгения Евграфовна принесла тряпку, вытерла лужи и следы от сапог капитана.
– В общем, история тёмная, – закончил совещание Брызгалов. – Не одному этому полицейскому придётся придумывать версию случившегося.
Максим думал о том же. И чем больше думал, тем странней казалась ситуация, несмотря на благополучное завершение поисков отряда охотников и майора ФСБ Ольги Валишевой. Интересно, мелькнула мысль, как она сама оценивает происшедшее? Ей ведь тоже придётся писать рапорт начальству. Не навестить ли? Времени прошло достаточно, должна была вернуться к родственникам.
– Посидите полчаса, а лучше собирайтесь, скоро начнём двигаться, я сейчас.
Он вышел в сени, накинул на себя дождевик Пахомыча, перешёл улицу и постучал в дверь дома напротив, где остановилась Ольга.
Дверь открыла женщина средних лет, закутанная в кашемировый платок.
– Здрасьте, – сказал Максим, – Ольга пришла? Я соседа вашего племянник.
– Да, я вас видела, – улыбнулась женщина, – вернулась она, счастье-то какое! Сейчас позову. А то вы заходите, чего под дождём стоять.
– Я в сенях подожду.
Женщина, жена соседа Пахомыча, убежала, и через минуту в сени вышла Ольга, переодетая в домашний халатик. Халат был не по её размеру, но удивительным образом подчёркивал естественную женственность девушки.
Максиму показалось, он уже видел её нагой, но мысль мелькнула и ушла, застыдившаяся.
– Я знала, что вы придёте, – сказала Ольга ровным голосом.
Снова показалось, что он слышал от неё другие слова, произнесенные другим тоном – тёплым, если не сказать – нежным. Подумал: странные шутки выкидывает память!
– Нас ждут невесёлые хлопоты.
– Доклады? – догадалась она.
– А вопросов осталась масса. Такое впечатление, будто мы все одновременно проспали где-то сутки-двое, пока не встретились на краю болота. Может, здесь и в самом деле аномальная зона, как предположил мой зам?
– Вам-то что за дело? Вы в отпуске. Это мне писать рапорт и честно признаваться в отсутствии результата.
– Мне тоже придётся писать, дело серьёзнее, чем я думал, да и ребят своих вызвал сюда незаконно.
– Зайдёте? – сделала она движение к двери из сеней в хату.
– Там небось твой… ваш полковник сидит.
– И что? Он хороший мужик.
– Мне почему-то всё время хочется говорить с тобой на «ты», – признался Максим. – Ведь так и было? Или мне кажется?
Ольга склонила голову к плечу.
– Если кажется – креститься надо. Но я тоже… помню. Давай попробуем на «ты»… не при посторонних.
– Понял, согласен. Мобилу подзарядила? Номер не поменялся?
– Будем созваниваться. Мы через пару часов двинемся в посёлок, оттуда в Москву, начальство требует.
– Мы уже уходим. Попробуем экспроприировать транспорт у полиции. Может, рванёте с нами?
– Нет, мы сами.
– Как знаете, тогда до встречи в Москве.
Ольга сунула руку.
Максим осторожно сжал её, с трудом удержавшись, чтобы не поцеловать пальцы. Рука у девушки была холодная и не по-женски сильная.
Он вернулся в дом Пахомыча.
Через полчаса группа переоделась в не успевшую толком просохнуть родную одежду и выбралась на улицу, поблагодарив хозяев за гостеприимство.
Дождь кончился, в облаках наметились просветы.
Максим хотел попросить у военных, ставших лагерем у хутора, какой-нибудь вездеход, однако им неожиданно повезло: генерал Охлин, подобревший после благополучного возвращения «с охоты», успевший принять на грудь бутылку коньяку и насытиться, пригласил их на борт вертолёта.
– Долетим до Сыктывкара, майор, а там уже сами доберётесь до столицы, – пророкотал он, красный и потный после трапезы. – Как говорится, долг платежом красен. Как-никак вы тоже приложили усилия к поискам.
Максим сказал только одно слово: «Спасибо!» Он не принимал участия в поисках команды генерала, но был согласен с тем, что усилий на поиски было потрачено немало.
Через два часа они были в Сыктывкаре.
Москва. Управление экологической
безопасности ФСБ.
4 июля, 9 часов утра
Порог кабинета начальника Управления Ольга впервые переступила с беспокойством и чувством собственной несостоятельности. И причиной этих ощущений была не только командировка в Синдорские леса, закончившаяся безрезультатно. Она была уверена, что события в конце июня, сопровождавшиеся странным исчезновением группы охотников вслед за исчезновением животных, а затем не менее странным возвращением пропавших, таят в себе столь необычные глубины, что по спине струился холодок. А память молчала!
В кабинете начальника, кроме самого Конева, находились несколько человек: его заместитель полковник Лапин Виктор Андреевич, начальник информационно-аналитического отдела Фельцман Оскар Нариманович, как всегда одетый безукоризненно, и сухолицый, с большими залысинами и огромным лбом полковник Спицын, командир «особого звена» из Управления внешних коммуникаций. Ольга с ним ещё не имела дела, но знала полковника по отзывам сотрудников УВК, с которыми была знакома.
Спицын был одет в серый костюм без галстука и выглядел рядовым сотрудником конструкторского бюро. Но стоило глянуть на его выдающийся лоб и встретить взгляд карих, умных, тёмных, проницательных глаз, в которых горел огонёк настороженного внимания, и становилось ясно, что это человек мощного интеллекта.
На столе у Конева стояла картонная коробка без всяких наклеек. Крышка коробки была поднята, но она была повёрнута к генералу, и что в ней находится, Ольга не увидела.
– Садитесь, майор, – сказал Конев неприветливо.
Ольга села за Т-образный стол напротив Лапина и Спицына, рядом с Фельцманом.
Мужчины молча смотрели на неё. В их молчании крылась некая подозрительная заинтересованность, отчего у девушки тревожно защемило сердце. Атмосфера в кабинете начальника Управления ей не нравилась.
– Ольга Викторовна, расскажите всё, что вы знаете о происшествии в Синдорском лесу, – попросил Лапин.
– Я уже написала в донесении всё, что знала, – ответила она.
– И всё-таки расскажите, в подробностях, – пробурчал Конев. – С момента появления на хуторе Синдор.
Ольга собрала волю в кулак, помолчала, собираясь с мыслями, и начала рассказывать о своих приключениях в лесах вокруг хутора Синдор вплоть до встречи с внезапно нашедшимися охотниками.
Рассказ длился сорок минут, и после него в кабинете наступила тишина. Опытные руководители подразделений ФСБ переваривали услышанное, не спеша высказывать своё отношение к этой истории.
– Расспросите Вахтанга Ираклиевича, – добавила Ольга после паузы. – Возможно, он дополнит рассказ деталями.
– Он уже дополнил, – сказал Конев. – В целом ваши истории идентичны, хотя вы оба чего-то не договариваете.
– Простите? – подняла брови Ольга. – Что вы имеете в виду?
– Есть нестыковки, – сказал Лапин, сочувственно глядя на девушку. – То вы исчезаете, то появляетесь, то Вахтанг вас находит, то теряет.
Ольга сжала губы.
– Не понимаю, о чём вы говорите, товарищ полковник.
– Почему вы не сообщаете о встречах с неизвестными людьми?
– Если вы имеете в виду сотрудников подразделения Главного разведуправления, то я о них писала.
– С ними мы ещё разберёмся. Я имею в виду человека с фотоаппаратом.
Ольга непонимающе взглянула на Лапина.
Спицын впился в её лицо посветлевшими глазами.
– Человека с фотоаппаратом? – повторила она. – Не понимаю, о ком вы.
– Подполковник Мзилакаури утверждает, что он видел человека с фотоаппаратом, ну или с видеокамерой иностранного производства.
– Значит, так оно и было. Но я никакого фотографа не видела и с ним не контактировала. Факт пропажи зверей в лесу подтверждён местными жителями, в том числе егерем.
– Которого так и не нашли, – меланхолично заметил Фельцман.
– Ни от кого из местных жителей я не слышала о встречах с незнакомыми людьми, – закончила Ольга.
– Оскар Нариманович? – глянул Конев на главного аналитика Управления.
– По нашим данным, животные перестали исчезать, – сказал Фельцман с прежней меланхолией. – И в Китае, и в Америке, и в наших заповедниках. Но факт исчезновения зафиксирован и требует объяснений.
– Что скажете? – повернулся Конев к Ольге.
– Я не знаю, почему и куда они исчезали, – сухо ответила она. – Пропажи были, я пыталась установить причину, но потом началась кутерьма с ичезновением охотников и генерала Охлина…
– Они утверждают, что никуда не пропадали, – заметил Лапин. – Да, заблудились, долго выходили из болот, но вышли.
– Не это главное, – сказал Конев. – С исчезновением крупногабаритного зверья нам ещё придётся разбираться. Подполковник Мзилакаури единственный, кто видел незнакомца и даже общался с ним.
– Общался?
– В каком-то смысле. Фотограф, или кто он там на самом деле, повёл себя странно, и Вахтанг Ираклиевич отобрал у него фотоаппарат. Или, скорее, видеокамеру.
Ольга недоверчиво наморщила лоб.
– Не может быть! Мне он ничего не сказал.
Конев посмотрел на Спицына.
– Вумен вульт ступер[1], Богдан Никандрович.
– Покажите, нам нужна истина.
– Подойдите. – Конев подвинул коробку на край стола.
Ольга встала, подошла ближе.
В коробке лежало необычной формы устройство, похожее на трёхствольную видеокамеру, со множеством чешуй и рёбер. На одном из её окуляров мигала фиолетовая искорка.
– Что это?
– Та самая видеокамера.