Неизвестно, дала ли она почувствовать это Сухову, но после ее отъезда он с такой яростной энергией продолжил тренировки, что удивил даже инженера, с которым все чаще проводил спарринг.
Красильников сдержал слово и познакомил Никиту с мастером фехтования, который несколько лет назад основал Ассоциацию профессионалов риска. Мастера звали Виктором Борисовичем Зленским, шел ему сорок шестой год, он и выглядел на все свои сорок шесть, если не больше - огромный рыжий детина, широкий, пузатый, с руками-лопатами, заросший бородой чуть ли не по глаза, - но, в бою он преображался, прибавляя к гигантской силе невиданную гибкость, ловкость и грацию барса. Никиту он поразил тем, что мог вести бой с завязанными глазами, хотя чудом было уже и владение всеми видами холодного оружия от кинжала и шпаги до сабли и меча. Клинок при этом казался естественным продолжением его руки.
Никита начал уставать, хотя и не признавался никому, упорно уделяя тренировкам по двенадцать часов в день. Однако Такэда не стал требовать сокращения объема тренировок, интуитивно чувствуя, что их свободе вот-вот придет конец. В конце ноября он снова уехал, строго-настрого приказав Сухову соблюдать все меры предосторожности и быть готовым к появлению эффектов внедрения или вселения.
Сухов, слегка осунувшийся и побледневший в последнее время, только кивнул. Сомнения в целесообразности их действий охватили его с новой силой, хотелось бросить тренировки ко всем чертям, рвануть в Москву и зажить нормальной человеческой жизнью. Но в глубине души он понимал, что будет выглядеть предателем в глазах Такэды и слабаком в глазах Ксении, и, стиснув зубы, продолжал заниматься у Красильникова и Зленского. возвращаясь домой к ночи и уходя из дома ранним утром.
И все же, несмотря на все ухищрения и осторожное поведение, в субботу, четвертого декабря, произошел инцидент в булочной, пробудивший знакомое чувство подглядывания и преследования.
Булочная находилась недалеко от дома, в одноэтажном здании, и Никита обычно перед обедом забегал в нее, брал батон белого и лепешку черного хлеба - на день хватало и ему, и старикам. Иногда случались перебои со снабжением, тогда возникала очередь, как и на этот раз. Сухов сначала заколебался - стоять ли, но потом все-таки занял очередь, подумав, что хозяевам будет нелегко тащиться по морозу и выстаивать полчаса-час.
В этот момент в булочную ввалилась компания молодцов лет по восемнадцать-двадцать, человек пять. Не обращая внимания на возмущенных людей, отпуская шутки, огрызаясь, они бесцеремонно растолкали толпу у лотков, взяли по два батона и подошли к кассе. У Никиты вспотели ладони от желания одернуть грубиянов, но он помнил наказ Толи и сдержался. Однако события продолжали развиваться по нарастающей.
Проходя мимо кассы, первый с хохотом указал на приятеля:
- Он заплатит.
Тот в свою очередь передал эстафету: следующему, потом третьему и четвертому, а пятый, вывернул карманы, сказав, что забыл деньги дома и сейчас принесет, попытался миновать кассу, но молоденькая кассирша, пытавшаяся увещевать хулиганов, вцепилась в его рукав со слезами:
- Платите сейчас же! Что же это делается? Мужчины, помогите же...
В очереди поднялся ропот - осуждали юнцов в основном пожилые женщины да старушки, но мужчины молчали. Никита вышел из толпы и преградил путь упивавшемуся собственной смелостью и находчивостью парню, который оторвал от себя руки кассирши и собирался последовать за друзьями.
- Плати.
Четверо у двери перестали бросать издевательские реплики, очередь притихла, а юнец с батонами захлопал ресницами.
- Ты чо, кореш? Чо тебе надо? Ты еще не понял? Откуда у нас такие деньги?
- Плати, - шепотом повторил Сухов. Не поворачивая головы бросил остальным: - Мальчики, у нас проблема - надо заплатить за хлеб. Девушка ждет.
- Ах ты... морда! - прорезался голос у парня, одетого, как и приятели, в меховую шубу, но без шапки. - А ну, вали отсюда, пока не...
Никита точным движением взял его за ухо и едва не приподнял, так что тот взвыл не своим голосом, пытаясь освободиться.
- Ой-ой-ой! Отпусти, амбал, убью! Отпусти-и-и...
Сухов Отобрал батоны, передал кассирше, повернулся к остальным, продолжая держать извивающегося, не оставлявшего попытки достать его ногой, юнца за ухо.
- Мальчики, или платите, или кладите хлеб обратно, а то я вас сильно огорчу.
Двое было двинулись с батонами обратно, но у черноволосого, со шрамом на губе, вожака проснулась "гордость". Он бросил батоны на пол и вынул нож. Его телохранитель щелкнул вторым. Очередь подалась назад, закричали женщины. Никита кивнул на рыдавшего от боли и злости "заложника":
- Не жалко? Я ему ухо оторву.
Вожак заколебался, потом сделал жест друзьям - уходим, мол.
Сверкнул глазами:
- Ну погоди, паскуда, мы тебя встретим!
Компания удалилась с шумом и бранью, едва не сорвав дверь с петель. Кассирша лепетала слова благодарности, вытирая слезы, очередь шумела, восхищалась, осуждала и спорила* Никита взял хлеб и вышел из булочной. Компания ждала его у соседнего дома.
Сухов направился прямо к ней, чувствуя, как напряглись мышцы живота и в звезде на плече запульсировало холодное пламя. И столько в его решительный походке было целеустремленной ярости, что пятеро не отважились затевать драку, поспешили перейти на другую сторону улицы.
Опомнился Никита только у ворот во двор дома. Прислушался к ощущениям: плечо дергала тонкая, как укол ледяного шприца, боль. Звезда пыталась языком боли что-то сказать владельцу, но тот ее не понимал. В Хабаровске она заговорила впервые, Как ни берегся Сухов, как ни осторожничал, все же во время тренировок не раз получал удары по плечу с пятном Вести, однако она на это никак не реагировала, словно понимая, что "беспокоят" ее случайно, не целенаправленно. И вот Весть проснулась, проснулась в тот момент, когда Сухову понадобилась концентрация психической энергии и воли. Не это ли шаг к диалогу? Нельзя ли попытаться воздействовать на нее предельным напряжением сил и мысленного приказа?
Никита даже остановился, оценив идею, но по зрелому размышлению решил повременить с экспериментом. Риск был велик и следовало застраховаться от неожиданностей: подождать Толю и разбудить звезду под его наблюдением.
Федор Полуянович был дома один, сказав, что жена ушла к соседке: они дружили семьями уже лет десять. Полюбопытствовал:
- Володя, мы тут со старухой гадаем: вы террористы или спортсмены? Если первые - значит, готовитесь что-то взорвать в Хабаровске, хотя ума не приложу, что у нас можно взрывать, кроме казино "Бомонд". Если спортсмены - значит, тренируетесь к чемпионату мира по каратэ.
- Террористы, - улыбнулся Никита.
Федор Полуянович улыбнулся в ответ. Постояльцев своих он уже знал достаточно хорошо, чтобы составить о них свое мнение, но любопытства все же пересилить не смог.
- То-то, я вижу, вы какие-то странные приемы изучаете... А серьезно, Володя?
- Долго объяснять, дядя Федя. - Сухов разделся и прошел в свою комнату. - Вообще-то я акробат, а борьба - это хобби.
Федор Полуянович с уважением посмотрел на атлетическую фигуру постояльца.
- То-то я вижу, мышцы накачаны не по-борцовски. А ваш друг сказал, что вы танцор.
- И это правда - танцевал в балете. - Никита пригласил хозяина в комнату. - Проходите, дядя Федя:
- Да нет, это я со скуки, - замахал руками Федор Полуянович. Надоело с книгой на диване валяться. А ваш друг кто?
- Инженер, электронщик.
Хозяин поцокал языком.
- Я думал - художник. Станет иногда и по часу картины разглядывает. Или вот давеча на снег смотрел.
- Это в традициях япон... - Сухов остановился. Не то, чтобы он побоялся проговориться, хотя они с Такэдой и решили поменьше говорить о себе, но вопросы Ивлева вдруг перестали ему нравится. Вспомнился термин Толи - вселение. Уж не вселился ли в старика кто-нибудь из т_е_х, из группы СС? Впрочем, ерунда! Старик действительно заскучал.
- Созерцание картин требует ума и вкуса, - добавил Никита, искусно меняя тему разговора. "Как и танец", - добавил он мысленно.
- Да это уж конечно, - пробормотал Федор Полуянович. - Извините, что напал так сразу, с порога. В шахматишки не перекинемся?
- С удовольствием. - Никита собирался лечь спать пораньше, но отказать старику не решился. В зеркале прихожей отразилась его физиономия, и танцор задержал на ней взгляд. Твердые губы, сосредоточенный взгляд лицо человека озабоченного и сильного.
Надо же, как изменили его обстоятельства!
Отражение вдруг заколебалось, кивнуло и снова успокоилось.
Никита даже глаза вытаращил, потом качнул головой - привиделось. Но заноза в душе осталась: подсознание сработало не зря, что-то изменилось в окружающем мире, сдвинулись невидимые колеса судьбы, и над будущим Сухова нависла тень...
Несколько дней он старался никуда в свободное время не ходить, даже в магазины, проверял надежность своих ощущений. И, как оказалось, не напрасно.
Сначала в дом Ивлевых заявился некий незнакомец, представившийся другом Сухова. Поскольку танцор остановился у Ивлевых под именем Петрова, Федор Полуянович ответил, что Суховых у них отродясь не проживало, и осведомился, с кем имеет дело.
Мужчина - лет пятьдесят - вдруг сделал вид, что не понимает, как сюда попал, начал озираться с изумленным видом, бормотать что-то насчет головной боли и, извинившись десяток раз, ушел в полной растерянности. Федор Полуянович передал Сухову этот разговор в лицах, с юмором, и Никита даже посмеялся вместе с ним, хотя в душе у него все сжалось. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы определить вселение. Функионеры СС вышли на Хабаровск, а это означало, что они не поверили в гибель танцора и его друга исключили свои поисковые системы.
Стиснув зубы, Никита продолжал ходить на тренировки, утроил осторожность, заставил работать интуицию и нервную систему сверх нормы. И - о чудо! - утомляться он стал меныцг. Словно сами собой подключились резервы организма, при обычной жизни дремлющие в неподдающихся сознательному управлению "акку муляторах".
Ни молодежных шаек, ни бандитских групп, ни профессионалон преступного мира, работающих в одиночку, Сухов уже не боялся поверив в свои силы, может быть, чересчур рано и с изрядной долен самоуверенности. Но тем не менее, эта уверенность отразилась в его облике: фигура танцора стала внушать уважение, скрытую силу, так что многие инциденты удавалось тушить просто взглядом Преобразилась и его походка. Если раньше он ходил, как танцор и гимнаст, чуть ли не на пуантах, привыкнув к мелкому шагу с вытянутым вперед носком, то теперь шаг его стал широк, стремителен упруг и гибок, так что даже по снегу он шел почти бесшумно и ловко, словно собираясь прыгнуть в любой момент.
Второй "звонок" прозвучал в четверг двадцать девятого ноября, когда Сухов возвращался поздно из АПР, где занимался фехтованием под руководством Зленского. Автобус шестого маршрута был почти пуст, ехали всего человек шесть: две женщины, старик, пара - юноша и девушка, и сам Сухов. И вот в автобус ввалилась веселая компания парней - танцор насчитал восемь душ - и со гнала с передних сидений женщин, предложив и парочке поискать другие места.
Парень не стал рисковать, встал, чтобы пересесть, но кто-то из компании толкнул девущку на сидение.
- А она посидит с нами.
Драка началась мгновенно и так же мгновенно закончилась: парню врезали по затылку дубинкой, и он упал. Девушка закричала, бросилась к нему, но ее схватили и силой усадили на место, со смехом пригрозив:
- Сиди, не то и тебе достанется. Полежит и очухается, неча кулаками-то махать.
И в это время в действие вмешался Сухов.
- Отпустите их.
- А ты кто такой? - огрызнулся тот, что был с резиновой мидццейской дубинкой. - Родственник? Или переодетый омоновец?
Никита молча подошел к лежащему ничком парню, потрогал затылок под шапкой, контролируя боковым зрением все движения группы, выпрямился.
- Вы же ему чуть голову не проломили, шутники.
Он действовал так уверенно и спокойно что это подействовало на ребят отрезвляюще, и все закончилось бы хорошо, если бы не девица, приятельница лежащего без сознания юноши. Она сорвалась с места и бросилась с кулаками на парня с дубинкой:
- Гад! Убийца! Подонок! Ты его убил...
Дубинка поднялась и опустилась, Никита не успел перехватить удар, так как не верил, что кто-то может ударить девушку. Та упала, замолчав на полуслове.
- Ты тоже хочешь получить? - хрипло сказал парень, крутанув дубинку в руке. Было видно, что он владеет ею вполне профессионально.
- Подонок, - сказал Сухов одними губами и выхватил из сумки за плечами бамбуковую палку, которую использовал на тренировках в качестве меча.
Компания бросилась на него вся разом... и откатилась с воплями. Двое получили удары по рукам, еще двое - по лицу. И лишь парень с дубинкой остался на ногах, отбив удар. Оскалив зубы, он стоял в позиции защиты и медленно вращал дубинку. Глаза его светились.
Сухов вздрогнул, встретив этот горящий взгляд. Вспомнился вожак "десантников" СС в парке: у того тоже был такой взгляд - полный угрозы и силы. Неужели это "свита Сатаны"?! Непохоже, хлипки больно. Скорее, снова вселение. Но тогда как точно выбран момент!
Парень прыгнул вперед, дубинка в его руке превратилась в черный веер, Никита с трудом парировал несколько быстрых и точных выпадов, понимая, что в мастерстве фехтования уступает этому дьяволу с глазами убийцы. И в это время водитель автобуса решил вмешаться в схватку. Он резко затормозил, так что вся компания попадала между сидениями и в проходе, и выскочил из кабины с монтировкой в руках.
- А ну прекратите! Головы посшибаю!
И сорвиголовы прекратили бузу. Глаза вооруженного дубинкой погасли, он схватился за голову, с недоумением глянул вокруг, но его потянули за рукав, и компания сунулась к выходу. Никита со вздохом облегчения опустил свой бамбуковый "меч", только теперь ощутив боль в местах, где по телу прошлась дубинка вселённого.
- Спасибо вам. - проговорил юноша, держась за голову. Девушка помогла ему подняться, хотя ей досталось не меньше, бросила благодарный взгляд на спасителя. Набросилась на приятеля:
- Говорила, давай останемся, нет же не послушался, пока голову не проломили. Это же телохранители Дадуева, не понял, что ли? Я узнала двоих, а тот, с дубиной, и вообще милиционер, он тоже с ними...
Они сошли.
Напряжение спало.
- Спасибо и вам, - пробормотал Сухов водителю.
- Не за что, - ответил тот мордатый, несимпатичный с виду. - Мы делаем одно дело.
Сухов доехал до своей остановки, сошел и долго смотрел всле.. автобусу, вспоминая лицо и тон водителя, с которым тот говори.; "мы делаем одно дело". Кто же это был?
Еще с полчаса Никита смотрел на звезды, ни о чем особом не думая, пока не стала отчётливой мыслью догадка: их нашли!
Такэда приехал второго декабря, похудевший и усталый, но все такой же невозмутимый и обманчиво флегматичный. Однако, узнав о стычках танцора с неизвестными "бандформированиями", помрачнел.
- Они запустили ЦРУ...
Никита невольно усмехнулся, переодеваясь после душа; Толя нашел его в раздевалке ЦРБИ после тренировки.
- Ну и зверинец! Сплошной фашизм: СС. ЧК, СД, теперь ЦРУ. Что еще нас ожидает?
- ЦРУ - это почти то же самое, что и ЦРУ в Штатах: центральное разведуправление, то есть система разведки и слежки.
Подручные Денницы запускают ее в потенциально опасных для них хронах, чтобы выяснить количество магов. В нашем хроне ЦРУ до сих пор не работала. Земля не считалась опасной для замыслов Люцифера, скорее, наоборот. В общем, меченый, пора уходить отсюда.
Никита застыл, вдев руки в рукава рубашки.
- Куда уходить? На Луну, что ли? Ты серьезно?
- Нет, пошутил.
- Только-только начало что-то получаться - снова в бега...
Может быть, обойдется?
- Не обойдется. Кит. И ты еще не готов.
Никита оделся, и они вышли на улицу. Было два часа дня, но казалось, будто уже наступил вечер: серая пелена туч опустилась на город, не пропуская солнечный свет. Мело. Редкие прохожие торопились по своим делам, и никто не обращал внимания на друзей.
- Где был на сей раз?
- Где меня не ждали, - туманно ответил Такэда. - В том числе и в Москве.
- Ксению видел?!
- Нет... нельзя было, за ней тоже пущена ЦРУ, так что я не рискнул связываться с ней. Поискал Книгу Бездн и смылся.
Никита погас.
- Ты уверен, что она существует? А если мы ее все равно не найдем?
- Я уже говорил о вариантах. Один из них - первыми напасть на след СС и выяснить, как они попадают в наш хрон. Конечно, лучше бы найти Книгу, риска в сотни раз меньше.
Пару остановок решили пройти пешком, поговорить без свидетелей, а потом зайти в кафе пообедать.
- И все-таки как она выглядит, Книга? Ты что-то говорил, но я не понял.
- Она может выглядеть, как угодно: книгой, кассетой, кристаллом, камнем, любым предметом. Главное, что она содержит информацию о входе в хроноскважину. - Такэда помолчал. - И не только о входе. Но не каждый сможет ее прочитать. Есть мнение, что Книга за время скитаний по Земле потеряла большую часть информации, рассеялась по другим книгам черной магии.
Никита хмыкнул.
- Тогда зачем ты ее ищешь?
- Потому что у меня другое мнение. Я думаю, что срок в десять тысяч лет, на который она была заколдована "страшным проклятием", уже истек, и Книга начала свободное хождение, расшатывая стабильность нашего хрона. Где она появляется - начинаются национал-фашистские конфликты, войны, геноцид, массовые болезни, разгул терроризма и бандитизма, низменных страстей и религиозного фанатизма. К сожалению, я не успел закончить всесторонний компьютерный анализ, но кое-что посчитают: Книга сейчас находится у нас, на территории Лиги, а точнее - или на границе Афганистан-Таджикистан, или в Карабахе, там снова неспокойно, или в Чечне. А путь по бывшему СССР она прошла быстро: начала с Москвы, через страны Балтии и Югославию пришла в Молдову, потом в Абхазию, Карабах, Грузию, Таджикистан. Вероятнее всего, там она и застряла.
Никита скептически скривил губы.
- Это не более, чем твои предположения. Не может же Книга передвигаться сама.
- Кто знает, - пожал плечами Такэда. - Может быть, у нее есть владелец, а может, она способна передвигаться.
Сухов от неожиданности поскользнулся, но, сделав пируэт, Удержался от падения.
- Шутишь!
- Если бы.
Кафе называлось "Веселый Роджер", и кормили здесь прилично Никита съел харчо и отбивные, Такэда - буайбесс и жареную рыбу. За столом разговаривали мало, больше смотрели за входящими посетителями. Одеваясь, Сухов спросил:
- Что, прямо сейчас и поедем?
- Дня через два.
- А может, отобьемся?
Инженер поднял на друга скептический взгляд.
- Чем, бамбуковыми мечами? Тебе повезло в автобусе, что вселённый имел при себе лишь дубинку, а не настоящий меч или пистолет. Применил бы, не задумываясь.
Никита зябко передернул плечами.
- Таких инструкторов, как Иван, мы уже не найдем. Зленский вообще уникум. Видел бы ты, что он делаете холодным оружием Он владеет всем, что колет, режет или рубит, не говоря о меча и саблях.
- Тут ты, к сожалению, прав, Зленского я тебе не заменю. "Сечей Радогора" владеет только он. Придется просить его дать на время свод приемов и правил, отреставрированных и доработанны еще его учителем историком Бельцовым. Кстати, тоже великим фехтовальщиком. Но Зленский его превзошел. Он уже определил параметры твоего личного меча?
- Нет... не знаю... мне он ничего не говорил. Что за параметры И что такое "сеча Радогора"? Слышу второй раз.
- Вечером расскажу. Я пошел по делам, а ты поглядывай по сторонам, не расслабляйся. ЦРУ не ошибается дважды.
Такэда заявился домой в двенадцатом часу ночи, и Никита едва сдержал нетерпение, чтобы не атаковать инженера вопросами с порога.
Обстоятельный Такэда хотя и заметил горящий в глазах танцора огонь любопытства, но к беседе приступил, лишь приведя себя в порядок и насладившись горячим чаем с малиновым вареньем которым угостила его хозяйка. Переодевшись в халат, инженер сделал себе еще чаю и с чашкой уселся в кресле, рядом с торшером.
- Давно такого кайфа не испытывал! - Покосился на устроившегося рядом Сухова. - Как плечо? Все по-прежнему? - Он имел в виду звезду.
Никита выпростал из-под халата руку. Пятиконечная "родинка" Вести переместилась на самый верх плеча, "съев" три из четырех родинок в форме цифры семь. На ее фоне семерки стали зеленоватый, еле заметными, и походили больше на девятки.
Такэда покачал головой, задумываясь о своем.
- Что, плохо? - поинтересовался Никита.
- Как тебе сказать... Весть словно намекает на что-то. Видишь, семерки твои вроде бы уже не семерки, а девятки. А цифра девять по Пифагору - не только символ высокого знания, но и символ равнодушия. Если звезда накроет и четвертую родинку, последствия могут быть самыми плачевными.
- Для кого?
- Для тебя... меня... для всех. Человеку, отмеченному четырьмя девятками, откроется истина, но сам он при этом станет немилосердным, жестоким и презирающим всех остальных людей.
Красильников сдержал слово и познакомил Никиту с мастером фехтования, который несколько лет назад основал Ассоциацию профессионалов риска. Мастера звали Виктором Борисовичем Зленским, шел ему сорок шестой год, он и выглядел на все свои сорок шесть, если не больше - огромный рыжий детина, широкий, пузатый, с руками-лопатами, заросший бородой чуть ли не по глаза, - но, в бою он преображался, прибавляя к гигантской силе невиданную гибкость, ловкость и грацию барса. Никиту он поразил тем, что мог вести бой с завязанными глазами, хотя чудом было уже и владение всеми видами холодного оружия от кинжала и шпаги до сабли и меча. Клинок при этом казался естественным продолжением его руки.
Никита начал уставать, хотя и не признавался никому, упорно уделяя тренировкам по двенадцать часов в день. Однако Такэда не стал требовать сокращения объема тренировок, интуитивно чувствуя, что их свободе вот-вот придет конец. В конце ноября он снова уехал, строго-настрого приказав Сухову соблюдать все меры предосторожности и быть готовым к появлению эффектов внедрения или вселения.
Сухов, слегка осунувшийся и побледневший в последнее время, только кивнул. Сомнения в целесообразности их действий охватили его с новой силой, хотелось бросить тренировки ко всем чертям, рвануть в Москву и зажить нормальной человеческой жизнью. Но в глубине души он понимал, что будет выглядеть предателем в глазах Такэды и слабаком в глазах Ксении, и, стиснув зубы, продолжал заниматься у Красильникова и Зленского. возвращаясь домой к ночи и уходя из дома ранним утром.
И все же, несмотря на все ухищрения и осторожное поведение, в субботу, четвертого декабря, произошел инцидент в булочной, пробудивший знакомое чувство подглядывания и преследования.
Булочная находилась недалеко от дома, в одноэтажном здании, и Никита обычно перед обедом забегал в нее, брал батон белого и лепешку черного хлеба - на день хватало и ему, и старикам. Иногда случались перебои со снабжением, тогда возникала очередь, как и на этот раз. Сухов сначала заколебался - стоять ли, но потом все-таки занял очередь, подумав, что хозяевам будет нелегко тащиться по морозу и выстаивать полчаса-час.
В этот момент в булочную ввалилась компания молодцов лет по восемнадцать-двадцать, человек пять. Не обращая внимания на возмущенных людей, отпуская шутки, огрызаясь, они бесцеремонно растолкали толпу у лотков, взяли по два батона и подошли к кассе. У Никиты вспотели ладони от желания одернуть грубиянов, но он помнил наказ Толи и сдержался. Однако события продолжали развиваться по нарастающей.
Проходя мимо кассы, первый с хохотом указал на приятеля:
- Он заплатит.
Тот в свою очередь передал эстафету: следующему, потом третьему и четвертому, а пятый, вывернул карманы, сказав, что забыл деньги дома и сейчас принесет, попытался миновать кассу, но молоденькая кассирша, пытавшаяся увещевать хулиганов, вцепилась в его рукав со слезами:
- Платите сейчас же! Что же это делается? Мужчины, помогите же...
В очереди поднялся ропот - осуждали юнцов в основном пожилые женщины да старушки, но мужчины молчали. Никита вышел из толпы и преградил путь упивавшемуся собственной смелостью и находчивостью парню, который оторвал от себя руки кассирши и собирался последовать за друзьями.
- Плати.
Четверо у двери перестали бросать издевательские реплики, очередь притихла, а юнец с батонами захлопал ресницами.
- Ты чо, кореш? Чо тебе надо? Ты еще не понял? Откуда у нас такие деньги?
- Плати, - шепотом повторил Сухов. Не поворачивая головы бросил остальным: - Мальчики, у нас проблема - надо заплатить за хлеб. Девушка ждет.
- Ах ты... морда! - прорезался голос у парня, одетого, как и приятели, в меховую шубу, но без шапки. - А ну, вали отсюда, пока не...
Никита точным движением взял его за ухо и едва не приподнял, так что тот взвыл не своим голосом, пытаясь освободиться.
- Ой-ой-ой! Отпусти, амбал, убью! Отпусти-и-и...
Сухов Отобрал батоны, передал кассирше, повернулся к остальным, продолжая держать извивающегося, не оставлявшего попытки достать его ногой, юнца за ухо.
- Мальчики, или платите, или кладите хлеб обратно, а то я вас сильно огорчу.
Двое было двинулись с батонами обратно, но у черноволосого, со шрамом на губе, вожака проснулась "гордость". Он бросил батоны на пол и вынул нож. Его телохранитель щелкнул вторым. Очередь подалась назад, закричали женщины. Никита кивнул на рыдавшего от боли и злости "заложника":
- Не жалко? Я ему ухо оторву.
Вожак заколебался, потом сделал жест друзьям - уходим, мол.
Сверкнул глазами:
- Ну погоди, паскуда, мы тебя встретим!
Компания удалилась с шумом и бранью, едва не сорвав дверь с петель. Кассирша лепетала слова благодарности, вытирая слезы, очередь шумела, восхищалась, осуждала и спорила* Никита взял хлеб и вышел из булочной. Компания ждала его у соседнего дома.
Сухов направился прямо к ней, чувствуя, как напряглись мышцы живота и в звезде на плече запульсировало холодное пламя. И столько в его решительный походке было целеустремленной ярости, что пятеро не отважились затевать драку, поспешили перейти на другую сторону улицы.
Опомнился Никита только у ворот во двор дома. Прислушался к ощущениям: плечо дергала тонкая, как укол ледяного шприца, боль. Звезда пыталась языком боли что-то сказать владельцу, но тот ее не понимал. В Хабаровске она заговорила впервые, Как ни берегся Сухов, как ни осторожничал, все же во время тренировок не раз получал удары по плечу с пятном Вести, однако она на это никак не реагировала, словно понимая, что "беспокоят" ее случайно, не целенаправленно. И вот Весть проснулась, проснулась в тот момент, когда Сухову понадобилась концентрация психической энергии и воли. Не это ли шаг к диалогу? Нельзя ли попытаться воздействовать на нее предельным напряжением сил и мысленного приказа?
Никита даже остановился, оценив идею, но по зрелому размышлению решил повременить с экспериментом. Риск был велик и следовало застраховаться от неожиданностей: подождать Толю и разбудить звезду под его наблюдением.
Федор Полуянович был дома один, сказав, что жена ушла к соседке: они дружили семьями уже лет десять. Полюбопытствовал:
- Володя, мы тут со старухой гадаем: вы террористы или спортсмены? Если первые - значит, готовитесь что-то взорвать в Хабаровске, хотя ума не приложу, что у нас можно взрывать, кроме казино "Бомонд". Если спортсмены - значит, тренируетесь к чемпионату мира по каратэ.
- Террористы, - улыбнулся Никита.
Федор Полуянович улыбнулся в ответ. Постояльцев своих он уже знал достаточно хорошо, чтобы составить о них свое мнение, но любопытства все же пересилить не смог.
- То-то, я вижу, вы какие-то странные приемы изучаете... А серьезно, Володя?
- Долго объяснять, дядя Федя. - Сухов разделся и прошел в свою комнату. - Вообще-то я акробат, а борьба - это хобби.
Федор Полуянович с уважением посмотрел на атлетическую фигуру постояльца.
- То-то я вижу, мышцы накачаны не по-борцовски. А ваш друг сказал, что вы танцор.
- И это правда - танцевал в балете. - Никита пригласил хозяина в комнату. - Проходите, дядя Федя:
- Да нет, это я со скуки, - замахал руками Федор Полуянович. Надоело с книгой на диване валяться. А ваш друг кто?
- Инженер, электронщик.
Хозяин поцокал языком.
- Я думал - художник. Станет иногда и по часу картины разглядывает. Или вот давеча на снег смотрел.
- Это в традициях япон... - Сухов остановился. Не то, чтобы он побоялся проговориться, хотя они с Такэдой и решили поменьше говорить о себе, но вопросы Ивлева вдруг перестали ему нравится. Вспомнился термин Толи - вселение. Уж не вселился ли в старика кто-нибудь из т_е_х, из группы СС? Впрочем, ерунда! Старик действительно заскучал.
- Созерцание картин требует ума и вкуса, - добавил Никита, искусно меняя тему разговора. "Как и танец", - добавил он мысленно.
- Да это уж конечно, - пробормотал Федор Полуянович. - Извините, что напал так сразу, с порога. В шахматишки не перекинемся?
- С удовольствием. - Никита собирался лечь спать пораньше, но отказать старику не решился. В зеркале прихожей отразилась его физиономия, и танцор задержал на ней взгляд. Твердые губы, сосредоточенный взгляд лицо человека озабоченного и сильного.
Надо же, как изменили его обстоятельства!
Отражение вдруг заколебалось, кивнуло и снова успокоилось.
Никита даже глаза вытаращил, потом качнул головой - привиделось. Но заноза в душе осталась: подсознание сработало не зря, что-то изменилось в окружающем мире, сдвинулись невидимые колеса судьбы, и над будущим Сухова нависла тень...
Несколько дней он старался никуда в свободное время не ходить, даже в магазины, проверял надежность своих ощущений. И, как оказалось, не напрасно.
Сначала в дом Ивлевых заявился некий незнакомец, представившийся другом Сухова. Поскольку танцор остановился у Ивлевых под именем Петрова, Федор Полуянович ответил, что Суховых у них отродясь не проживало, и осведомился, с кем имеет дело.
Мужчина - лет пятьдесят - вдруг сделал вид, что не понимает, как сюда попал, начал озираться с изумленным видом, бормотать что-то насчет головной боли и, извинившись десяток раз, ушел в полной растерянности. Федор Полуянович передал Сухову этот разговор в лицах, с юмором, и Никита даже посмеялся вместе с ним, хотя в душе у него все сжалось. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы определить вселение. Функионеры СС вышли на Хабаровск, а это означало, что они не поверили в гибель танцора и его друга исключили свои поисковые системы.
Стиснув зубы, Никита продолжал ходить на тренировки, утроил осторожность, заставил работать интуицию и нервную систему сверх нормы. И - о чудо! - утомляться он стал меныцг. Словно сами собой подключились резервы организма, при обычной жизни дремлющие в неподдающихся сознательному управлению "акку муляторах".
Ни молодежных шаек, ни бандитских групп, ни профессионалон преступного мира, работающих в одиночку, Сухов уже не боялся поверив в свои силы, может быть, чересчур рано и с изрядной долен самоуверенности. Но тем не менее, эта уверенность отразилась в его облике: фигура танцора стала внушать уважение, скрытую силу, так что многие инциденты удавалось тушить просто взглядом Преобразилась и его походка. Если раньше он ходил, как танцор и гимнаст, чуть ли не на пуантах, привыкнув к мелкому шагу с вытянутым вперед носком, то теперь шаг его стал широк, стремителен упруг и гибок, так что даже по снегу он шел почти бесшумно и ловко, словно собираясь прыгнуть в любой момент.
Второй "звонок" прозвучал в четверг двадцать девятого ноября, когда Сухов возвращался поздно из АПР, где занимался фехтованием под руководством Зленского. Автобус шестого маршрута был почти пуст, ехали всего человек шесть: две женщины, старик, пара - юноша и девушка, и сам Сухов. И вот в автобус ввалилась веселая компания парней - танцор насчитал восемь душ - и со гнала с передних сидений женщин, предложив и парочке поискать другие места.
Парень не стал рисковать, встал, чтобы пересесть, но кто-то из компании толкнул девущку на сидение.
- А она посидит с нами.
Драка началась мгновенно и так же мгновенно закончилась: парню врезали по затылку дубинкой, и он упал. Девушка закричала, бросилась к нему, но ее схватили и силой усадили на место, со смехом пригрозив:
- Сиди, не то и тебе достанется. Полежит и очухается, неча кулаками-то махать.
И в это время в действие вмешался Сухов.
- Отпустите их.
- А ты кто такой? - огрызнулся тот, что был с резиновой мидццейской дубинкой. - Родственник? Или переодетый омоновец?
Никита молча подошел к лежащему ничком парню, потрогал затылок под шапкой, контролируя боковым зрением все движения группы, выпрямился.
- Вы же ему чуть голову не проломили, шутники.
Он действовал так уверенно и спокойно что это подействовало на ребят отрезвляюще, и все закончилось бы хорошо, если бы не девица, приятельница лежащего без сознания юноши. Она сорвалась с места и бросилась с кулаками на парня с дубинкой:
- Гад! Убийца! Подонок! Ты его убил...
Дубинка поднялась и опустилась, Никита не успел перехватить удар, так как не верил, что кто-то может ударить девушку. Та упала, замолчав на полуслове.
- Ты тоже хочешь получить? - хрипло сказал парень, крутанув дубинку в руке. Было видно, что он владеет ею вполне профессионально.
- Подонок, - сказал Сухов одними губами и выхватил из сумки за плечами бамбуковую палку, которую использовал на тренировках в качестве меча.
Компания бросилась на него вся разом... и откатилась с воплями. Двое получили удары по рукам, еще двое - по лицу. И лишь парень с дубинкой остался на ногах, отбив удар. Оскалив зубы, он стоял в позиции защиты и медленно вращал дубинку. Глаза его светились.
Сухов вздрогнул, встретив этот горящий взгляд. Вспомнился вожак "десантников" СС в парке: у того тоже был такой взгляд - полный угрозы и силы. Неужели это "свита Сатаны"?! Непохоже, хлипки больно. Скорее, снова вселение. Но тогда как точно выбран момент!
Парень прыгнул вперед, дубинка в его руке превратилась в черный веер, Никита с трудом парировал несколько быстрых и точных выпадов, понимая, что в мастерстве фехтования уступает этому дьяволу с глазами убийцы. И в это время водитель автобуса решил вмешаться в схватку. Он резко затормозил, так что вся компания попадала между сидениями и в проходе, и выскочил из кабины с монтировкой в руках.
- А ну прекратите! Головы посшибаю!
И сорвиголовы прекратили бузу. Глаза вооруженного дубинкой погасли, он схватился за голову, с недоумением глянул вокруг, но его потянули за рукав, и компания сунулась к выходу. Никита со вздохом облегчения опустил свой бамбуковый "меч", только теперь ощутив боль в местах, где по телу прошлась дубинка вселённого.
- Спасибо вам. - проговорил юноша, держась за голову. Девушка помогла ему подняться, хотя ей досталось не меньше, бросила благодарный взгляд на спасителя. Набросилась на приятеля:
- Говорила, давай останемся, нет же не послушался, пока голову не проломили. Это же телохранители Дадуева, не понял, что ли? Я узнала двоих, а тот, с дубиной, и вообще милиционер, он тоже с ними...
Они сошли.
Напряжение спало.
- Спасибо и вам, - пробормотал Сухов водителю.
- Не за что, - ответил тот мордатый, несимпатичный с виду. - Мы делаем одно дело.
Сухов доехал до своей остановки, сошел и долго смотрел всле.. автобусу, вспоминая лицо и тон водителя, с которым тот говори.; "мы делаем одно дело". Кто же это был?
Еще с полчаса Никита смотрел на звезды, ни о чем особом не думая, пока не стала отчётливой мыслью догадка: их нашли!
Такэда приехал второго декабря, похудевший и усталый, но все такой же невозмутимый и обманчиво флегматичный. Однако, узнав о стычках танцора с неизвестными "бандформированиями", помрачнел.
- Они запустили ЦРУ...
Никита невольно усмехнулся, переодеваясь после душа; Толя нашел его в раздевалке ЦРБИ после тренировки.
- Ну и зверинец! Сплошной фашизм: СС. ЧК, СД, теперь ЦРУ. Что еще нас ожидает?
- ЦРУ - это почти то же самое, что и ЦРУ в Штатах: центральное разведуправление, то есть система разведки и слежки.
Подручные Денницы запускают ее в потенциально опасных для них хронах, чтобы выяснить количество магов. В нашем хроне ЦРУ до сих пор не работала. Земля не считалась опасной для замыслов Люцифера, скорее, наоборот. В общем, меченый, пора уходить отсюда.
Никита застыл, вдев руки в рукава рубашки.
- Куда уходить? На Луну, что ли? Ты серьезно?
- Нет, пошутил.
- Только-только начало что-то получаться - снова в бега...
Может быть, обойдется?
- Не обойдется. Кит. И ты еще не готов.
Никита оделся, и они вышли на улицу. Было два часа дня, но казалось, будто уже наступил вечер: серая пелена туч опустилась на город, не пропуская солнечный свет. Мело. Редкие прохожие торопились по своим делам, и никто не обращал внимания на друзей.
- Где был на сей раз?
- Где меня не ждали, - туманно ответил Такэда. - В том числе и в Москве.
- Ксению видел?!
- Нет... нельзя было, за ней тоже пущена ЦРУ, так что я не рискнул связываться с ней. Поискал Книгу Бездн и смылся.
Никита погас.
- Ты уверен, что она существует? А если мы ее все равно не найдем?
- Я уже говорил о вариантах. Один из них - первыми напасть на след СС и выяснить, как они попадают в наш хрон. Конечно, лучше бы найти Книгу, риска в сотни раз меньше.
Пару остановок решили пройти пешком, поговорить без свидетелей, а потом зайти в кафе пообедать.
- И все-таки как она выглядит, Книга? Ты что-то говорил, но я не понял.
- Она может выглядеть, как угодно: книгой, кассетой, кристаллом, камнем, любым предметом. Главное, что она содержит информацию о входе в хроноскважину. - Такэда помолчал. - И не только о входе. Но не каждый сможет ее прочитать. Есть мнение, что Книга за время скитаний по Земле потеряла большую часть информации, рассеялась по другим книгам черной магии.
Никита хмыкнул.
- Тогда зачем ты ее ищешь?
- Потому что у меня другое мнение. Я думаю, что срок в десять тысяч лет, на который она была заколдована "страшным проклятием", уже истек, и Книга начала свободное хождение, расшатывая стабильность нашего хрона. Где она появляется - начинаются национал-фашистские конфликты, войны, геноцид, массовые болезни, разгул терроризма и бандитизма, низменных страстей и религиозного фанатизма. К сожалению, я не успел закончить всесторонний компьютерный анализ, но кое-что посчитают: Книга сейчас находится у нас, на территории Лиги, а точнее - или на границе Афганистан-Таджикистан, или в Карабахе, там снова неспокойно, или в Чечне. А путь по бывшему СССР она прошла быстро: начала с Москвы, через страны Балтии и Югославию пришла в Молдову, потом в Абхазию, Карабах, Грузию, Таджикистан. Вероятнее всего, там она и застряла.
Никита скептически скривил губы.
- Это не более, чем твои предположения. Не может же Книга передвигаться сама.
- Кто знает, - пожал плечами Такэда. - Может быть, у нее есть владелец, а может, она способна передвигаться.
Сухов от неожиданности поскользнулся, но, сделав пируэт, Удержался от падения.
- Шутишь!
- Если бы.
Кафе называлось "Веселый Роджер", и кормили здесь прилично Никита съел харчо и отбивные, Такэда - буайбесс и жареную рыбу. За столом разговаривали мало, больше смотрели за входящими посетителями. Одеваясь, Сухов спросил:
- Что, прямо сейчас и поедем?
- Дня через два.
- А может, отобьемся?
Инженер поднял на друга скептический взгляд.
- Чем, бамбуковыми мечами? Тебе повезло в автобусе, что вселённый имел при себе лишь дубинку, а не настоящий меч или пистолет. Применил бы, не задумываясь.
Никита зябко передернул плечами.
- Таких инструкторов, как Иван, мы уже не найдем. Зленский вообще уникум. Видел бы ты, что он делаете холодным оружием Он владеет всем, что колет, режет или рубит, не говоря о меча и саблях.
- Тут ты, к сожалению, прав, Зленского я тебе не заменю. "Сечей Радогора" владеет только он. Придется просить его дать на время свод приемов и правил, отреставрированных и доработанны еще его учителем историком Бельцовым. Кстати, тоже великим фехтовальщиком. Но Зленский его превзошел. Он уже определил параметры твоего личного меча?
- Нет... не знаю... мне он ничего не говорил. Что за параметры И что такое "сеча Радогора"? Слышу второй раз.
- Вечером расскажу. Я пошел по делам, а ты поглядывай по сторонам, не расслабляйся. ЦРУ не ошибается дважды.
Такэда заявился домой в двенадцатом часу ночи, и Никита едва сдержал нетерпение, чтобы не атаковать инженера вопросами с порога.
Обстоятельный Такэда хотя и заметил горящий в глазах танцора огонь любопытства, но к беседе приступил, лишь приведя себя в порядок и насладившись горячим чаем с малиновым вареньем которым угостила его хозяйка. Переодевшись в халат, инженер сделал себе еще чаю и с чашкой уселся в кресле, рядом с торшером.
- Давно такого кайфа не испытывал! - Покосился на устроившегося рядом Сухова. - Как плечо? Все по-прежнему? - Он имел в виду звезду.
Никита выпростал из-под халата руку. Пятиконечная "родинка" Вести переместилась на самый верх плеча, "съев" три из четырех родинок в форме цифры семь. На ее фоне семерки стали зеленоватый, еле заметными, и походили больше на девятки.
Такэда покачал головой, задумываясь о своем.
- Что, плохо? - поинтересовался Никита.
- Как тебе сказать... Весть словно намекает на что-то. Видишь, семерки твои вроде бы уже не семерки, а девятки. А цифра девять по Пифагору - не только символ высокого знания, но и символ равнодушия. Если звезда накроет и четвертую родинку, последствия могут быть самыми плачевными.
- Для кого?
- Для тебя... меня... для всех. Человеку, отмеченному четырьмя девятками, откроется истина, но сам он при этом станет немилосердным, жестоким и презирающим всех остальных людей.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента