Я оторопела от неожиданного признания. Здесь, в комнате за моей стеной…
– Да это же Сам Дух Святой к вам сошел, Анна Вячеславна! Конечно! В виде огненных языков…
– Нет… этого не может быть… нет, нет, – отрицалась она.
– Да почему же не может! – восклицала я в восторге. – Надо же такому быть! У меня за стенкой – Дух Святой Лично… вот так чудо! И не отрицайте! По вам видно, что это так. Это Он вас так преобразил! Вчера была смерть смертью, и какая вы сегодня… Настоящий Божий одуванчик! Вот теперь я знаю, как выглядит Божий одуванчик! И день был вчера подходящий – Троицкая родительская суббота. Мы за них молимся, а они за нас! Вы попросили, вот вас Господь и утешил. Дух Святой – Он же Утешитель. Дорогая Анна Вячеславна, это Дух Святой! Подождите!
– Да, да именно утешил, – засмеялась она. – Такая радость на душе всю ночь. Я еще и не спала совсем. Вот до сей минуты не спала и спать не хочется…
Мне вдруг тоже передалась радость соседки, помимо воли я запела «Царю Небесный, Утешителю…» и это чудная молитва к Духу Святому сама собой вертелась в моей голове всю неделю…
Я пошла в свою комнату, порылась в книгах и возвратилась на кухню с двумя.
– Вот слушайте, Анна Вячеславна, из Деяний Апостольских: «И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках…»[7] А вот что преподобный Макарий Великий написал, – нашла я в другой книге. – Дух Божий «когда хочет – бывает неизреченным упокоением; когда хочет – бывает огнем, пожирающим всякую нечистоту греха; когда хочет – бывает радованием и миром, чтобы душа на самом опыте насладилась благостью и сладостью Его».
– Да, да, да. – Анна Вячеславна кивала головой почти на каждом слове, но мысли ее были где-то совсем в другом месте.
А назавтра был День Святого Духа, мой самый любимый после Пасхи праздник. Почему? Не знаю. Поначалу мне просто очень нравилось его название Духов день…
Вернувшись домой после духовской службы, я сварила, наконец, чашку вожделенного «утреннего кофе». Но пить не смогла, сидела под впечатлением вчерашнего чуда в какой-то отрешенности от мира. И даже не поняла, когда на пороге кухни появилась Анна Вячеславна.
– Наташенька… вы уже вернулись? Как хорошо. Вы знаете, когда с тобой происходит что-то чудесное, хочется этим с кем-то поделиться. Как горем…
Я напряглась, думая услышать про новое горе, но Анна Вячеславна на огорченного человека все-таки была не похожа…
– Анна Вячеславна, пожалуйста, не говорите загадками…
– Наташенька, вы знаете… Если бы мне когда-нибудь сказали, что такое возможно, не поверила бы… В Золотоноше Закон Божий нам преподавал очень духовный священник, Иоанникий. Но и ему не поверила бы. Сегодня утром снова приходил Святой Дух…
– Как? В светлой комнате? Было видно? – Моя чашка поскользнулась на ровном месте и упала на колени, выплеснув кофе… – Ну, Анна Вячеславна! Это за гранью… – и не смогла досказать. От нахлынувшего умиления сами собой потекли внезапные слезы.
– Мне до сих пор так весело, ничего не соображаю, – удивленно сказала она. – Я, кажется, два дня не ела и не спала…
– Это плохо! Сейчас борща разогрею…
– Силы появились… Хочу выйти на улицу.
– Вот это дело! – обрадовалась я, потому что соседка на улицу почти не выходила. – Анна Вячеславна, одевайтесь, я покушаю. Это вы Духом Святым напитались, а я голодная…
Через полчаса мы вышли из дома и сели на скамейку в нашем скверике. Анна Вячеславна блаженно улыбалась и совсем не хотела разговаривать, даже рассказывать про любимую Золотоношу. Я, глядя в синее-синее небо, размышляла о том, почему о вчерашнем и сегодняшнем чуде знаем только мы двое? Правильно сказала моя старушка: этой радостью хочется поделиться с кем-то так же, как и горем.
Но нет никого рядом. Женя с его мадам, конечно, скажут, что старушке привиделось. И тогдашние мои друзья, все родственники были далеки от веры. А Дух насильно не пристает к человеку… «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа»[8].
– Анна Вячеславна, как я вас люблю, – обняла я ее.
– Дорогая Наташенька… Самый близкий мне человек. Я так благодарна Богу за встречу с вами…
– Как я благодарна, Анна Вячеславна, вы даже представить не можете… – поцеловала я мою старушку.
Это и есть праздник души. Духов день.
Про котов. Харакири
– Да это же Сам Дух Святой к вам сошел, Анна Вячеславна! Конечно! В виде огненных языков…
– Нет… этого не может быть… нет, нет, – отрицалась она.
– Да почему же не может! – восклицала я в восторге. – Надо же такому быть! У меня за стенкой – Дух Святой Лично… вот так чудо! И не отрицайте! По вам видно, что это так. Это Он вас так преобразил! Вчера была смерть смертью, и какая вы сегодня… Настоящий Божий одуванчик! Вот теперь я знаю, как выглядит Божий одуванчик! И день был вчера подходящий – Троицкая родительская суббота. Мы за них молимся, а они за нас! Вы попросили, вот вас Господь и утешил. Дух Святой – Он же Утешитель. Дорогая Анна Вячеславна, это Дух Святой! Подождите!
– Да, да именно утешил, – засмеялась она. – Такая радость на душе всю ночь. Я еще и не спала совсем. Вот до сей минуты не спала и спать не хочется…
Мне вдруг тоже передалась радость соседки, помимо воли я запела «Царю Небесный, Утешителю…» и это чудная молитва к Духу Святому сама собой вертелась в моей голове всю неделю…
Я пошла в свою комнату, порылась в книгах и возвратилась на кухню с двумя.
– Вот слушайте, Анна Вячеславна, из Деяний Апостольских: «И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках…»[7] А вот что преподобный Макарий Великий написал, – нашла я в другой книге. – Дух Божий «когда хочет – бывает неизреченным упокоением; когда хочет – бывает огнем, пожирающим всякую нечистоту греха; когда хочет – бывает радованием и миром, чтобы душа на самом опыте насладилась благостью и сладостью Его».
– Да, да, да. – Анна Вячеславна кивала головой почти на каждом слове, но мысли ее были где-то совсем в другом месте.
А назавтра был День Святого Духа, мой самый любимый после Пасхи праздник. Почему? Не знаю. Поначалу мне просто очень нравилось его название Духов день…
Вернувшись домой после духовской службы, я сварила, наконец, чашку вожделенного «утреннего кофе». Но пить не смогла, сидела под впечатлением вчерашнего чуда в какой-то отрешенности от мира. И даже не поняла, когда на пороге кухни появилась Анна Вячеславна.
– Наташенька… вы уже вернулись? Как хорошо. Вы знаете, когда с тобой происходит что-то чудесное, хочется этим с кем-то поделиться. Как горем…
Я напряглась, думая услышать про новое горе, но Анна Вячеславна на огорченного человека все-таки была не похожа…
– Анна Вячеславна, пожалуйста, не говорите загадками…
– Наташенька, вы знаете… Если бы мне когда-нибудь сказали, что такое возможно, не поверила бы… В Золотоноше Закон Божий нам преподавал очень духовный священник, Иоанникий. Но и ему не поверила бы. Сегодня утром снова приходил Святой Дух…
– Как? В светлой комнате? Было видно? – Моя чашка поскользнулась на ровном месте и упала на колени, выплеснув кофе… – Ну, Анна Вячеславна! Это за гранью… – и не смогла досказать. От нахлынувшего умиления сами собой потекли внезапные слезы.
– Мне до сих пор так весело, ничего не соображаю, – удивленно сказала она. – Я, кажется, два дня не ела и не спала…
– Это плохо! Сейчас борща разогрею…
– Силы появились… Хочу выйти на улицу.
– Вот это дело! – обрадовалась я, потому что соседка на улицу почти не выходила. – Анна Вячеславна, одевайтесь, я покушаю. Это вы Духом Святым напитались, а я голодная…
Через полчаса мы вышли из дома и сели на скамейку в нашем скверике. Анна Вячеславна блаженно улыбалась и совсем не хотела разговаривать, даже рассказывать про любимую Золотоношу. Я, глядя в синее-синее небо, размышляла о том, почему о вчерашнем и сегодняшнем чуде знаем только мы двое? Правильно сказала моя старушка: этой радостью хочется поделиться с кем-то так же, как и горем.
Но нет никого рядом. Женя с его мадам, конечно, скажут, что старушке привиделось. И тогдашние мои друзья, все родственники были далеки от веры. А Дух насильно не пристает к человеку… «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа»[8].
– Анна Вячеславна, как я вас люблю, – обняла я ее.
– Дорогая Наташенька… Самый близкий мне человек. Я так благодарна Богу за встречу с вами…
– Как я благодарна, Анна Вячеславна, вы даже представить не можете… – поцеловала я мою старушку.
Это и есть праздник души. Духов день.
Про котов. Харакири
Господь печется о всякой созданной им твари. Про букашек конкретных примеров привести не могу, но то, как Его Промысл действует в жизни известных мне котов, – расскажу.
В самом начале моего коммунального жития, когда с Анной Вячеславной мы еще близко не сошлись и не подружились, было дело, впала я в сильное уныние – от неустроенности жизни и полной бесперспективности моих творческих трудов. Договорами и не пахло. Годами писать «в стол» ради того, что когда-нибудь «оценят», – было не для меня. Всё давно сказано, что можно к этому добавить!.. Я бесцельно слонялась по комнатам, не в силах заняться самым обычным трудом – ни пыль протереть, ни книжку почитать, ни суп сварить… Подолгу глядела в окно, как в телевизор: там происходила какая-то жизнь, но ни ей до меня, ни мне до нее не было никакого дела. Говорить ни с кем не хотелось, потому что разговоры сводились к одним жалобам на жизнь. Многие мои знакомые молодые «творцы» находились в похожем состоянии. Казалось, ничто меня уже не обрадует и не утешит, так и состарюсь… Пошевеливалась в сознании мысль – завести себе живое существо. Хомячка, например. Они забавные: посадил в банку – дал макаронину, и смейся, как он заталкивает ее за щеки. Но хомяк живет на свете два-три года. Привыкнешь к нему, а он помрет. Опять стресс.
Я очень люблю котов – они всегда жили и у родителей, и у бабушек с дедушками. Но кота надо кормить, а я сама сижу на овсянке без масла… Так и продолжалось мое унылое житие.
В тот благословенный день на двери булочной я прочла объявление: «Срочно требуется дворник». Ну что ж – дворник так дворник! Для представителя советской творческой интеллигенции испытание метлой и веником – как боевое крещение. Собиралась я, наверное, неделю. И вот, одевшись пострашнее, я отправилась в ЖЭК. На углу дома, где находился этот самый ЖЭК, стоял мужичок с коробкой. Из коробки с воплями пытались вылезти маленькие котята, а он их заталкивал обратно. Котят было с десяток – разношерстных и разномастных. Хорошеньких, но худущих…
– Ну ты, брат, настоящий заводчик, – усмехнулась я.
– Возьми, а? – подмигнул мужичок.
– По подвалам, что ли, насобирал?
– Так точно. Начальница, – он кивнул в сторону ЖЭКа, – приказала.
– И куда? – насторожилась я.
– Куда-куда, не знаешь куда? Чикнуть. Да куда ж вы лезете!
– А на «птичку» отвезти нельзя?
– Там такого добра… Ну возьми хоть одного.
– Бедные котята. Я не могу, – не очень решительно ответила я.
– Возьми на почин. Часок постою и… – подмигнул мужичок. – И буду делать харакири.
Я от ужаса зажмурилась, развернулась и сделала шаг прочь от него. Мужичок за спиной рассмеялся:
– Этот точно твой! Глянь, прыгнул.
По моей спине на плечо вскарабкался котенок. Так и осталось тайной, сам ли котенок прыгнул или мужичок на меня его бросил. Котенок прижался к уху и замурлыкал.
– Надо ж, чертенок, как прыгнул. Бери, твой.
Котенок, правда, будто прилепился ко мне. Пока я раздумывала, бросать ли его обратно в коробку, мужичок сказал:
– Пойду, по подъездам раскидаю, – перешагнул через оградку – и только его и видели.
Я забыла, куда шла. Спрятала котенка за пазуху и побрела домой. По дороге зашла в «Домовую кухню» и купила ему с витрины последнюю мясную котлету – повезло, за этими котлетами очередь час стояла. Мне самой не досталось, да и не баловалась я такими деликатесами. Три дня котенок уплетал эту котлету, сваренную с овсянкой и пил молоко. Потом пришлось снова идти в Домовую кухню. Там сказали, что ни сегодня, ни завтра мясных котлет не будет. Только морковные и капустные. Побегала же я за этими котлетами. В те времена продукты в основном «доставали». В мясном магазине в открытой продаже лежали только суповые наборы из костей. Котенка ничего это не интересовало, после подвальной голодухи он лопал за обе щеки, а потом выделывал невероятные кульбиты. Я смеялась так, что Анна Вячеславна, стукнув в дверь, однажды заглянула ко мне в комнату и застала нас обоих на месте преступления. Я не говорила ей, что в квартире появился маленький палевый зверек, боялась, что не разрешит держать кота в коммунальной квартире.
– Что это у вас, крыса завелась? – серьезно спросила она.
– Какая крыса, Анна Вячеславна… Это, наоборот, кот.
– Дайте-ка глянуть…
Я сунула ей в руки хулигана, а котенок, понимая, видимо, что решается его судьба, аккуратно залез к ней на плечо, и прильнув к уху, замурлыкал – как было со мной.
В самом начале моего коммунального жития, когда с Анной Вячеславной мы еще близко не сошлись и не подружились, было дело, впала я в сильное уныние – от неустроенности жизни и полной бесперспективности моих творческих трудов. Договорами и не пахло. Годами писать «в стол» ради того, что когда-нибудь «оценят», – было не для меня. Всё давно сказано, что можно к этому добавить!.. Я бесцельно слонялась по комнатам, не в силах заняться самым обычным трудом – ни пыль протереть, ни книжку почитать, ни суп сварить… Подолгу глядела в окно, как в телевизор: там происходила какая-то жизнь, но ни ей до меня, ни мне до нее не было никакого дела. Говорить ни с кем не хотелось, потому что разговоры сводились к одним жалобам на жизнь. Многие мои знакомые молодые «творцы» находились в похожем состоянии. Казалось, ничто меня уже не обрадует и не утешит, так и состарюсь… Пошевеливалась в сознании мысль – завести себе живое существо. Хомячка, например. Они забавные: посадил в банку – дал макаронину, и смейся, как он заталкивает ее за щеки. Но хомяк живет на свете два-три года. Привыкнешь к нему, а он помрет. Опять стресс.
Я очень люблю котов – они всегда жили и у родителей, и у бабушек с дедушками. Но кота надо кормить, а я сама сижу на овсянке без масла… Так и продолжалось мое унылое житие.
В тот благословенный день на двери булочной я прочла объявление: «Срочно требуется дворник». Ну что ж – дворник так дворник! Для представителя советской творческой интеллигенции испытание метлой и веником – как боевое крещение. Собиралась я, наверное, неделю. И вот, одевшись пострашнее, я отправилась в ЖЭК. На углу дома, где находился этот самый ЖЭК, стоял мужичок с коробкой. Из коробки с воплями пытались вылезти маленькие котята, а он их заталкивал обратно. Котят было с десяток – разношерстных и разномастных. Хорошеньких, но худущих…
– Ну ты, брат, настоящий заводчик, – усмехнулась я.
– Возьми, а? – подмигнул мужичок.
– По подвалам, что ли, насобирал?
– Так точно. Начальница, – он кивнул в сторону ЖЭКа, – приказала.
– И куда? – насторожилась я.
– Куда-куда, не знаешь куда? Чикнуть. Да куда ж вы лезете!
– А на «птичку» отвезти нельзя?
– Там такого добра… Ну возьми хоть одного.
– Бедные котята. Я не могу, – не очень решительно ответила я.
– Возьми на почин. Часок постою и… – подмигнул мужичок. – И буду делать харакири.
Я от ужаса зажмурилась, развернулась и сделала шаг прочь от него. Мужичок за спиной рассмеялся:
– Этот точно твой! Глянь, прыгнул.
По моей спине на плечо вскарабкался котенок. Так и осталось тайной, сам ли котенок прыгнул или мужичок на меня его бросил. Котенок прижался к уху и замурлыкал.
– Надо ж, чертенок, как прыгнул. Бери, твой.
Котенок, правда, будто прилепился ко мне. Пока я раздумывала, бросать ли его обратно в коробку, мужичок сказал:
– Пойду, по подъездам раскидаю, – перешагнул через оградку – и только его и видели.
Я забыла, куда шла. Спрятала котенка за пазуху и побрела домой. По дороге зашла в «Домовую кухню» и купила ему с витрины последнюю мясную котлету – повезло, за этими котлетами очередь час стояла. Мне самой не досталось, да и не баловалась я такими деликатесами. Три дня котенок уплетал эту котлету, сваренную с овсянкой и пил молоко. Потом пришлось снова идти в Домовую кухню. Там сказали, что ни сегодня, ни завтра мясных котлет не будет. Только морковные и капустные. Побегала же я за этими котлетами. В те времена продукты в основном «доставали». В мясном магазине в открытой продаже лежали только суповые наборы из костей. Котенка ничего это не интересовало, после подвальной голодухи он лопал за обе щеки, а потом выделывал невероятные кульбиты. Я смеялась так, что Анна Вячеславна, стукнув в дверь, однажды заглянула ко мне в комнату и застала нас обоих на месте преступления. Я не говорила ей, что в квартире появился маленький палевый зверек, боялась, что не разрешит держать кота в коммунальной квартире.
– Что это у вас, крыса завелась? – серьезно спросила она.
– Какая крыса, Анна Вячеславна… Это, наоборот, кот.
– Дайте-ка глянуть…
Я сунула ей в руки хулигана, а котенок, понимая, видимо, что решается его судьба, аккуратно залез к ней на плечо, и прильнув к уху, замурлыкал – как было со мной.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента