Страница:
густо. А Корень, видно, надыбал какую-то золотую жилу и подыскивал
подельников.
* * *
На берегу моря, возле проржавевшей туши выброшенной на берег подводной
лодки, стоял пьяный в умат Фикса и внимательно следил, чтобы его не менее
пьяная струя попадала на обтекаемый бок субмарины, а не на пижонские
остроносые туфли. Рядом, с чувственными вздохами и одышливым похрипыванием,
облегчался Корень.
- Ну ты, братила, круто сегодня выдал! - Фиксу, как и всех участников
пьянки, томило невыносимое любопытство: с каких таких дел у вчера еще
побиравшегося собутыльника завелись шальные и явно немалые деньги. Но задать
вопрос впрямую не рискнул никто. Такие вопросы не просто неприличны. При
определенных обстоятельствах они могут значительно сократить жизнь
любознательного "братка". И самое обидное, что донести полученный ответ до
чутких милицейских ушей может совсем другой человек, или еще более чуткая
оперативная техника. Но запоминается тот, кто много спрашивает.
- А хочешь знать, с чего я так наварился?
- Меня чужие дела не интересуют! - Фикса напрягся: такая откровенность
могла вести к конкретному предложению, а могла - и к неприятностям. .
- А зря, жмурик ты мой.
- Ну у тебя и шуточки, - похолодев, изобразил обиду катала - ты хоть
человек и авторитетный, но...
- Какие шуточки? Мне Каблучкова проплатила, чтобы я тебя завалил.
- Что? - струйка прыгнула и все-таки попала куда не следует. Фикса
матюгнулся, поспешно завершил процесс и повернулся к собеседнику.
Тот, насмешливо сощурив хитрые глазки - буравчики, рассматривал
побледневшего "жмурика".
- Меньше языком трепать надо. А если треплешь, будь готов отвечать за
базар. Вот так...
И веселенькие глазки, отсверкнув в тусклом свете осенней луны,
захлестнули сердце каталы таким парализующим, смертным холодом, что он не
смог даже закричать и бессильно обмяк перед надвигавшимся на него убийцей...
* * *
Через несколько дней по городу поползли слухи об исчезновении Фиксы.
Выждав для верности пару дней, Корень, для поддержания добрых отношений
регулярно постукивавший начальнику "бандитского" отдела УБОП Михаилу
Михайловичу Ковалеву, созвонился с ним и договорился о встрече. С пустышкой
к Михалычу нечего было и соваться. Поэтому, для разговора Костя приготовил
интересную и реальную информацию. Группа молодых пацанов бестолково, мешая
серьезным людям, бомбила одну хату за. А недавно, старший из них, придя к
Корню за советом и с предложением сотрудничества, расхвастался, выдав полный
расклад по своим делам.
Дерзких дураков было не жаль. Тем более, что вели они себя беспредельно
и рано или поздно все равно бы запалились. Костя рассказал Михалычу, кто
входит в группу, где хранится краденое барахло и куда пацаны собрались
залезть в ближайшие дни. А под конец разговора попросил:
- Вы когда их хлопнете, пустите слушок, что у Рыжего, он у них за
старшего, нашли заначку - двадцать штук.
- А зачем тебе это?
- Да он мне эти бабки на общак передал, а я на прошлой неделе их в
кабаке спустил. Пусть из-под вас информация пройдет, и я тоже отмажусь, мол,
никаких денег от него не получал. Пусть с этого сопляка спрашивают.
- Так его же на зоне опустят за такие дела...
- А если на меня закосят, что я общаковые деньги зажал? Я -то для тебя
полезней.
- А народ не интересовался, откуда деньжата на кабак взял? Говорят, ты
и с долгами рассчитался, и погуляли, как следует?
"Все уже знает, - привычно удивился Корень, - как я вовремя
прикрылся!", - а вслух насмешливо произнес:
- Крутились рядом любопытные. Не знаю, тебе они стучат, или другим
операм. Впрямую не лезли, но по касательной пробивали. Я им протер по ушам,
что коммерсанта залетного рэкетнул. Так, намеками. Пусть проверяют. Если ты
мне поможешь по двадцатке этой прикрыться, ни в жизнь не допрут, что почем.
- Хорошо, попробуем. Ты мне другое скажи: куда Фикса делся? А то слухи
какие-то нехорошие. Ирка его - вся в соплях, уже неделю истерики закатывает.
- Хрен его знает. Я же раньше него из кабака ушел. Братки говорят, что
он сидел, сидел, а потом резко подорвался куда-то, даже Ирку с собой не
взял. Вроде по делу ненадолго. И - с концами.
- Ты Каблучкову хорошо знаешь?
- А кто ее не знает?
- Она тут изнамекалась, что это она с Фиксой посчиталась, заказала его
кому-то.
- Женька? Да понтуется небось, под шумок жути нагоняет. Трепло - еще
хуже Фиксы.
- Трепло - не трепло, позанимайся с ней. Если что важное узнаешь, звони
хоть ночью, хоть домой. Тут мокрухой пахнет.
- Ну если это ее работа, и ее, падлу, порву и киллера хренова найду. Мы
у себя в городе беспредел разводить не позволим.
- Ты не вздумай сам тут вендетту устраивать. Отдадите их нам.
- Без проблем. С ними разговор позже будет. На зоне.
- И еще: мы у городского УВД интересный материал забрали. Им велели
помалкивать, и сами пока молчим. В Нагаево жмурика выловили. Голый, кожа
облезла, крабы обожрали всего, черепок о пирс размолотило. Опознать
невозможно, но по свежести - как бы не Фикса. И коронки есть. Правда, не
золотые, железо с напылением. Ты не знаешь, где Фикса зубы делал?
- На материке где-то. Да он, брехло, и насвистеть мог, что золотом
уставился. Кто ему в пасть лазил, проверял?
- Вот и я так думаю. Сейчас потихоньку пытаемся личность покойника
установить, другие версии отрабатываем, результатов вскрытия ждем.
Поспрашивай людей, не пропадал ли еще кто.
- Ладно, - Корень направился к дверям, вполне довольный тем, как ловко
он прикрылся по деньгам и влез в самый центр ментовской работы по розыску
Фиксы. Уж кому-кому, а ему надо быть в курсе дела.
- Погоди, присядь еще на минутку.
Ковалев обошел неловко присевшего на край стула уголовника, положил ему
сзади на плечи свои длинные мощные руки и ласково сказал:
- За информацию о пацанах спасибо. А вот, что ты меня за лоха держишь,
нехорошо. Придется ответить. Сейчас сюда наши ребятки зайдут и проводят тебя
в камеру. А завтра - встреча с прокурором. Зеленки с собой нет? Ну ничего,
закажешь в СИЗО. Хотя, сейчас времена гуманные. Посидишь лет двадцать, о
жизни подумаешь...
- Михалыч, ты о чем?
Да об этом самом.
Михалыч!!!
- Что Михалыч? Как так получилось, что ты и Фикса после кабака на
тачках до одного места в Нагаево добирались? С чего это вы конспирацию такую
развели? И куда потом твой приятель исчез? Ответь на эти три вопроса, а
дальше подумаем, что с тобой делать. И с Женькой Каблучковой. Ну, начинай
сам себе помогать...
* * *
На звонок в дверь отозвались не сразу. Глазок в двери почернел, потом
снова засиял желтым электрическим светом.
- Конспираторы, ити их мать...
Дверь открылась. На пороге, настороженно рассматривая гостя, стоял
здоровенный бритоголовый парнишка из скороспелых качков. Под пиджаком, за
поясом, угадывался пистолет, скорей всего - газовик. Второй бройлер
выглядывал из-за косяка двери, ведущей в зал. В прошлый раз их не было,
наверное, Женька их куда-то сплавила, чтобы поговорить без свидетелей.
Парни явно ощущали себя на вершине крутизны. Но если бы серьезным людям
понадобилось убрать Каблучкову вместе с ее телохранителями, на это не
потребовалось бы много времени и более одного скромного, но
профессионального исполнителя.
- Хозяйка дома? - Корень терпеливо стоял на пороге, исподволь
разглядывая прихожую.
В зеркале отражались любимые сапоги-ботфорты хозяйки, стоявшие в нише,
под вешалкой. Ее плащ тоже был на месте.
- А тебе чего надо? - детишки явно не знали, с кем имеют дело. Тем
более, что непрезентабельный вид посетителя давал полное основание
разговаривать свысока. Один из бройлеров даже придвинулся, чтобы взять
незваного гостя за шкирку и спустить по лестнице.
- Ой! Заходи! - из-за широкой спины второго вынырнула Женька.
Не прошло и минуты, как охранники пришли в состояние полной
растерянности. В этой квартире бывали разные люди. Но, чтобы великая
Каблучкова так суетилась!...
Выставив своих гвардейцев за дверь и закрывшись с гостем в дальней
комнате, Женька ждала, что ей скажет Корень.
Ей было не по себе и даже слегка пробивало дрожью от смешанного
ошущения острого женского любопытства и страха перед хладнокровным убийцей,
за деньги лишившим человека жизни. Каблучкова уже знала об исчезновении
Фиксы.
- Дело сделано. Где вторая половина?
- А гарантии?
- Звони своему участковому, - Корень знал, что Женька, охмурив
забредшего к ней как-то по служебным делам капитана, быстро перевела его в
категорию бывших любовников, но продолжала регулярно ссужать деньгами.
Расходы окупались: побирушник отрабатывал свои серебренники верой и правдой.
- А что спросить?
- Вчера твоего дружка из бухты выловили. Я ему башку вдребезги разнес.
Менты думают, что о пирс наколотило. Крабы тоже постарались, всю морду
обожрали. Так что не только концы найти, опознать, наверное, не сумеют.
Спроси у него, кто этим "водолазом" занимается, и с какой стати с обычным
утопленником ОРБ возится?
Каблучкова, побледнев и чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота,
поспешно выскочила в другую комнату.
Запараллеленный телефон начал позвякивать. Корень скользнул к аппарату
и схватил трубку, плотно прикрыв ее нижнюю часть. Именно в этот момент на
другом конце провода ответили.
Костя внимательно прослушал весь разговор и, язвительно усмехнувшись,
положил трубку.
Каблучкова вернулась через несколько секунд. Корень, сидевший в той же
позе, что и до ее ухода, небрежно произнес:
- Ну?
- Сейчас отдам.
- И еще пять сверху.
- С какой стати?
- За болтовню. Ты языком по городу треплешь, а людей в ментовку тягают.
Меня тоже крутили. Пока неконкретно, но все равно радости мало.
- Это твои заботы, ты же сам говорил, что все чисто сделаешь! - когда
дело касалось денег, всякий страх у Женьки исчезал.
- Я чисто сделал. Зацепить меня им не за что. Но и непонятки с ментами
мне тоже не нужны. Если с твоей подачи решат, что Фикса - моя работа, начнут
трюмить по одному подозрению. Придется проплачивать, чтобы отмазаться.
- Это кому? Не Ковалеву?
В вопросе Женьки заключалась редкая доза язвительности и коварства.
Всем было известно, что Михалыч не только не брал "на лапу", но и ревностно
заботился о своей репутации. Как-то он узнал о том, что Корень, присвоив
кругленькую сумму общих с подельниками денег, заявил приятелям, будто дал
взятку Ковалеву. Подельники встретили новость с некоторым недоверием, но
верить очень хотелось. Иметь своего "ссученного мента" всегда полезно. А в
УБОП - просто замечательно.
Сомнения их продолжались недолго. Буквально на следующий день бледный
от гнева Ковалев позвонил в дверь костиной квартиры. Открывший дверь Корень
расплылся в улыбке почти неподдельной радости:
- О! Михалыч!
Из-за квадратной фигуры хозяина на гостя настороженно поглядывал
огромный дог.
- Пошел отсюда, сукин сын! - рявкнул на собаку Ковалев.
Пес собрался было ощетиниться, но увидел в ледяных голубых глазах опера
нечто такое, что, поджав хвост и уши, немедленно рванул в дальнюю комнату. А
Михалыч без лишних слов и ненужных объяснений хлестанул брехуна своим
коронным крюком. Когда тот, приблизительно на счете "девять", вышел из
нокдауна, Ковалев упер ему в лоб свой ПМ:
- Сегодня понедельник. До вечера вторника ты обойдешь всех, перед кем
полоскал мое имя и объяснишь ситуацию. Если пропустишь хоть одного, в среду
я тебя пристрелю.
Корень, едва шевеля непослушным языком, но тщательно выбирая слова,
стал оправдываться, что, дескать, его неправильно поняли.
- А ты говори ясней, чтобы тебя всегда правильно понимали, -
посоветовал Ковалев, закрепил свою рекомендацию апперкотом со свободной
левой и ушел также стремительно, как появился.
Корень знал, что эта история с легких языков его корешков стала
известна всему городу. А посему, поднявшись и зависнув над сжавшейся
Каблучковой, он задумчиво проговорил:
- Ладно. Разговор окончен.
- И пошел на выход.
Резво подпрыгнув, Женька вцепилась ему в рукав и затараторила.
- Да ты что! Да я разве отказываюсь! Ой, ну брякнула сдуру, пошутить
хотела. Не стыдно тебе на женскую глупость обижаться?
Последние слова она выговорила уже даже с некоторым кокетством,
почувствовав, что Корень сильно и не рвется уходить.
- Я же не знала, что ты поднимешь цену. Фикса и десятки не стоит. Но из
уважения к тебе... Сейчас оставшиеся пять. А сверху - еще две, через месяц .
Их ведь еще собрать надо. Не могу же я деньги из дела вынимать.
Женька уже начинала жалеть, что влезла в эту историю. "Так он теперь
меня вообще постоянно доить начнет. Ворью только палец в рот положи. Не
руку, а до самых пяток зажуют. Но сейчас главное - этого мокрушника
успокоить, время протянуть. А там что-нибудь придумаем".
Корень понимал все, что происходит в голове его "заказчицы", так
хорошо, будто сам надиктовывал ее мысли. И потому, сделав недовольный вид,
пробурчал свое любимое слово:
- Заметано. Только не через месяц, а через две недели. День в день.
Сама знаешь, инфляция...
А про себя добавил: "Сколько бы Фикса не стоил, заплатишь, как
миленькая".
* * *
Ковалев, прослушав запись и отодвигая "Pearlcorder", весело
скомандовал:
- Бабки тоже на стол!
Корень взмолился:
- Михалыч! Я ради этих бумажек на такое пошел! Дай хоть погужбанить на
них. Да и жить на что-то надо. Сам ведь сказал, что пока эту стерву
окончательно не попутаем, мне даже в КПЗ нельзя. Соскочит ведь!
Ковалев поразмыслил.
Возиться с изъятием не хотелось. Процедура муторная. Нужны понятые,
которым как-то надо объяснить происходящее. Придется назвать и внести в
протокол данные того, у кого эти деньги изымаются. Не дай Бог, утечка
информации - и вся комбинация полетит кувырком.
- Хрен с тобой, гуляй! И смотри: на сантиметр высунешься из города -
сразу в КПЗ.
* * *
Поминки были в разгаре.
С датой решили очень просто. Первым днем определили число, когда Фикса
пропал. Девять дней отмечали в узком кругу. Сороковину - в "Магадане".
Присутствовали практически все мало-мальски известные магаданские
"братки". Хозяйкой мероприятия была Ирка, последняя подруга Фиксы.
Безутешная вдова уже прилично набралась и, ощущая, что горячие ладони
соседей забрались под юбку сразу с двух сторон, прикидывала: кому двинуть в
нос, а с кем покинуть зал. Жизнь-то продолжалась. И некоторые из рыдавших в
начале пьянки и клявшихся сурово отомстить "братанов" уже удалились с
девчонками в номера гостиницы. Благо, второй вход в нее вел прямо из
ресторана.
Вдруг до нее дошло, что происходит что-то неладное.
В зале повисла напряженная тишина.
- Менты, что ли? Сволочи, ничего для них святого нет. Поминки же!
И в этот момент с ближнего ко входу конца стола раздался дикий женский
вопль:
- А-а-а-а!
Ирка поднялась, чтобы посмотреть и, тут же, теряя сознание, рухнула на
стул.
Вдоль расставленных в ряд столов шел труп Фиксы. Или его привидение.
Смертельно бледное, безобразно распухшее лицо отливало мертвецкой
синевой. Подернутые безжизненной пленкой глаза смотрели прямо, ничего и
никого не замечая. Всклокоченные волосы стояли дыбом.
Пройдя прямо к тому месту, где сидели самые почетные из гостей, мертвец
поднял руку, протянул ее к Корню и глухим голосом произнес:
- Водки!
* * *
Один из оперов принес Михалычу материалы по выловленному в Нагаево
покойнику. Пьяный рыбачок с большой плавбазы захотел освежиться в Охотском
море... На судне решили, что он загулял на берегу, и ушли, заменив его на
другого моряка. Так бы и не хватились, если бы не разосланные милицией
радиограммы.
Материалы не очень веселые. Тем не менее, к концу общения с Ковалевым у
его подчиненного от смеха покалывало в боку. Потому, как обсуждалось и
другое происшествие.
- Так где он отлеживался?
- В Армани, в частном доме. Представляешь, сорок дней никуда не
выходить и бухать непрерывно. Вот это здоровье!
- Так и денег сколько нужно!
- Да уж. Корень ему, за то, что он на месяц "умер", три штуки
отстегнул. А потом, чтобы до поминок дотянуть - еще штуку. Считай - нашу
трехлетнюю зарплату просадил. Костя тоже от души порезвился. Он ведь Женьку
на полную катушку раскрутил, да еще и надбавку за ее болтовню содрал. Я их с
Фиксой обоих сегодня загнал на пятнадцать суток. Пусть из запоя выйдут, да и
за клоунаду эту надо хоть как-то наказать. А ты участковым займись. Пусть
этот чмошник без лишнего шума рапорт "по собственному" пишет.
- А Женька?
- С Женькой разговор отдельный, - Ковалев откинулся на спинку стула,
вытянул длинные ноги и кивнул на лежавшие перед ним микропленки: - она у нас
теперь - вон где... Киллерша!
Горбань Валерий Вениаминович
236006, г. Калининград,
Шулер, профессиональный игрок.
Изолятор временного содержания
Мертвец - жарг.
Смазать лоб зеленкой - приговорить к смертной казни, для осужденного -
приготовиться к расстрелу- жарг.
Задерживать, арестовывать, от жаргонного слова "трюм" - штрафной
изолятор, помещение камерного типа в местах лишения свободы.
Малогабаритный диктофон
Камера предварительного заключения - устаревшее, но общеупотребительное
название изолятора временного содержания.
Рыбацкий поселок в 50 км от Магадана
подельников.
* * *
На берегу моря, возле проржавевшей туши выброшенной на берег подводной
лодки, стоял пьяный в умат Фикса и внимательно следил, чтобы его не менее
пьяная струя попадала на обтекаемый бок субмарины, а не на пижонские
остроносые туфли. Рядом, с чувственными вздохами и одышливым похрипыванием,
облегчался Корень.
- Ну ты, братила, круто сегодня выдал! - Фиксу, как и всех участников
пьянки, томило невыносимое любопытство: с каких таких дел у вчера еще
побиравшегося собутыльника завелись шальные и явно немалые деньги. Но задать
вопрос впрямую не рискнул никто. Такие вопросы не просто неприличны. При
определенных обстоятельствах они могут значительно сократить жизнь
любознательного "братка". И самое обидное, что донести полученный ответ до
чутких милицейских ушей может совсем другой человек, или еще более чуткая
оперативная техника. Но запоминается тот, кто много спрашивает.
- А хочешь знать, с чего я так наварился?
- Меня чужие дела не интересуют! - Фикса напрягся: такая откровенность
могла вести к конкретному предложению, а могла - и к неприятностям. .
- А зря, жмурик ты мой.
- Ну у тебя и шуточки, - похолодев, изобразил обиду катала - ты хоть
человек и авторитетный, но...
- Какие шуточки? Мне Каблучкова проплатила, чтобы я тебя завалил.
- Что? - струйка прыгнула и все-таки попала куда не следует. Фикса
матюгнулся, поспешно завершил процесс и повернулся к собеседнику.
Тот, насмешливо сощурив хитрые глазки - буравчики, рассматривал
побледневшего "жмурика".
- Меньше языком трепать надо. А если треплешь, будь готов отвечать за
базар. Вот так...
И веселенькие глазки, отсверкнув в тусклом свете осенней луны,
захлестнули сердце каталы таким парализующим, смертным холодом, что он не
смог даже закричать и бессильно обмяк перед надвигавшимся на него убийцей...
* * *
Через несколько дней по городу поползли слухи об исчезновении Фиксы.
Выждав для верности пару дней, Корень, для поддержания добрых отношений
регулярно постукивавший начальнику "бандитского" отдела УБОП Михаилу
Михайловичу Ковалеву, созвонился с ним и договорился о встрече. С пустышкой
к Михалычу нечего было и соваться. Поэтому, для разговора Костя приготовил
интересную и реальную информацию. Группа молодых пацанов бестолково, мешая
серьезным людям, бомбила одну хату за. А недавно, старший из них, придя к
Корню за советом и с предложением сотрудничества, расхвастался, выдав полный
расклад по своим делам.
Дерзких дураков было не жаль. Тем более, что вели они себя беспредельно
и рано или поздно все равно бы запалились. Костя рассказал Михалычу, кто
входит в группу, где хранится краденое барахло и куда пацаны собрались
залезть в ближайшие дни. А под конец разговора попросил:
- Вы когда их хлопнете, пустите слушок, что у Рыжего, он у них за
старшего, нашли заначку - двадцать штук.
- А зачем тебе это?
- Да он мне эти бабки на общак передал, а я на прошлой неделе их в
кабаке спустил. Пусть из-под вас информация пройдет, и я тоже отмажусь, мол,
никаких денег от него не получал. Пусть с этого сопляка спрашивают.
- Так его же на зоне опустят за такие дела...
- А если на меня закосят, что я общаковые деньги зажал? Я -то для тебя
полезней.
- А народ не интересовался, откуда деньжата на кабак взял? Говорят, ты
и с долгами рассчитался, и погуляли, как следует?
"Все уже знает, - привычно удивился Корень, - как я вовремя
прикрылся!", - а вслух насмешливо произнес:
- Крутились рядом любопытные. Не знаю, тебе они стучат, или другим
операм. Впрямую не лезли, но по касательной пробивали. Я им протер по ушам,
что коммерсанта залетного рэкетнул. Так, намеками. Пусть проверяют. Если ты
мне поможешь по двадцатке этой прикрыться, ни в жизнь не допрут, что почем.
- Хорошо, попробуем. Ты мне другое скажи: куда Фикса делся? А то слухи
какие-то нехорошие. Ирка его - вся в соплях, уже неделю истерики закатывает.
- Хрен его знает. Я же раньше него из кабака ушел. Братки говорят, что
он сидел, сидел, а потом резко подорвался куда-то, даже Ирку с собой не
взял. Вроде по делу ненадолго. И - с концами.
- Ты Каблучкову хорошо знаешь?
- А кто ее не знает?
- Она тут изнамекалась, что это она с Фиксой посчиталась, заказала его
кому-то.
- Женька? Да понтуется небось, под шумок жути нагоняет. Трепло - еще
хуже Фиксы.
- Трепло - не трепло, позанимайся с ней. Если что важное узнаешь, звони
хоть ночью, хоть домой. Тут мокрухой пахнет.
- Ну если это ее работа, и ее, падлу, порву и киллера хренова найду. Мы
у себя в городе беспредел разводить не позволим.
- Ты не вздумай сам тут вендетту устраивать. Отдадите их нам.
- Без проблем. С ними разговор позже будет. На зоне.
- И еще: мы у городского УВД интересный материал забрали. Им велели
помалкивать, и сами пока молчим. В Нагаево жмурика выловили. Голый, кожа
облезла, крабы обожрали всего, черепок о пирс размолотило. Опознать
невозможно, но по свежести - как бы не Фикса. И коронки есть. Правда, не
золотые, железо с напылением. Ты не знаешь, где Фикса зубы делал?
- На материке где-то. Да он, брехло, и насвистеть мог, что золотом
уставился. Кто ему в пасть лазил, проверял?
- Вот и я так думаю. Сейчас потихоньку пытаемся личность покойника
установить, другие версии отрабатываем, результатов вскрытия ждем.
Поспрашивай людей, не пропадал ли еще кто.
- Ладно, - Корень направился к дверям, вполне довольный тем, как ловко
он прикрылся по деньгам и влез в самый центр ментовской работы по розыску
Фиксы. Уж кому-кому, а ему надо быть в курсе дела.
- Погоди, присядь еще на минутку.
Ковалев обошел неловко присевшего на край стула уголовника, положил ему
сзади на плечи свои длинные мощные руки и ласково сказал:
- За информацию о пацанах спасибо. А вот, что ты меня за лоха держишь,
нехорошо. Придется ответить. Сейчас сюда наши ребятки зайдут и проводят тебя
в камеру. А завтра - встреча с прокурором. Зеленки с собой нет? Ну ничего,
закажешь в СИЗО. Хотя, сейчас времена гуманные. Посидишь лет двадцать, о
жизни подумаешь...
- Михалыч, ты о чем?
Да об этом самом.
Михалыч!!!
- Что Михалыч? Как так получилось, что ты и Фикса после кабака на
тачках до одного места в Нагаево добирались? С чего это вы конспирацию такую
развели? И куда потом твой приятель исчез? Ответь на эти три вопроса, а
дальше подумаем, что с тобой делать. И с Женькой Каблучковой. Ну, начинай
сам себе помогать...
* * *
На звонок в дверь отозвались не сразу. Глазок в двери почернел, потом
снова засиял желтым электрическим светом.
- Конспираторы, ити их мать...
Дверь открылась. На пороге, настороженно рассматривая гостя, стоял
здоровенный бритоголовый парнишка из скороспелых качков. Под пиджаком, за
поясом, угадывался пистолет, скорей всего - газовик. Второй бройлер
выглядывал из-за косяка двери, ведущей в зал. В прошлый раз их не было,
наверное, Женька их куда-то сплавила, чтобы поговорить без свидетелей.
Парни явно ощущали себя на вершине крутизны. Но если бы серьезным людям
понадобилось убрать Каблучкову вместе с ее телохранителями, на это не
потребовалось бы много времени и более одного скромного, но
профессионального исполнителя.
- Хозяйка дома? - Корень терпеливо стоял на пороге, исподволь
разглядывая прихожую.
В зеркале отражались любимые сапоги-ботфорты хозяйки, стоявшие в нише,
под вешалкой. Ее плащ тоже был на месте.
- А тебе чего надо? - детишки явно не знали, с кем имеют дело. Тем
более, что непрезентабельный вид посетителя давал полное основание
разговаривать свысока. Один из бройлеров даже придвинулся, чтобы взять
незваного гостя за шкирку и спустить по лестнице.
- Ой! Заходи! - из-за широкой спины второго вынырнула Женька.
Не прошло и минуты, как охранники пришли в состояние полной
растерянности. В этой квартире бывали разные люди. Но, чтобы великая
Каблучкова так суетилась!...
Выставив своих гвардейцев за дверь и закрывшись с гостем в дальней
комнате, Женька ждала, что ей скажет Корень.
Ей было не по себе и даже слегка пробивало дрожью от смешанного
ошущения острого женского любопытства и страха перед хладнокровным убийцей,
за деньги лишившим человека жизни. Каблучкова уже знала об исчезновении
Фиксы.
- Дело сделано. Где вторая половина?
- А гарантии?
- Звони своему участковому, - Корень знал, что Женька, охмурив
забредшего к ней как-то по служебным делам капитана, быстро перевела его в
категорию бывших любовников, но продолжала регулярно ссужать деньгами.
Расходы окупались: побирушник отрабатывал свои серебренники верой и правдой.
- А что спросить?
- Вчера твоего дружка из бухты выловили. Я ему башку вдребезги разнес.
Менты думают, что о пирс наколотило. Крабы тоже постарались, всю морду
обожрали. Так что не только концы найти, опознать, наверное, не сумеют.
Спроси у него, кто этим "водолазом" занимается, и с какой стати с обычным
утопленником ОРБ возится?
Каблучкова, побледнев и чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота,
поспешно выскочила в другую комнату.
Запараллеленный телефон начал позвякивать. Корень скользнул к аппарату
и схватил трубку, плотно прикрыв ее нижнюю часть. Именно в этот момент на
другом конце провода ответили.
Костя внимательно прослушал весь разговор и, язвительно усмехнувшись,
положил трубку.
Каблучкова вернулась через несколько секунд. Корень, сидевший в той же
позе, что и до ее ухода, небрежно произнес:
- Ну?
- Сейчас отдам.
- И еще пять сверху.
- С какой стати?
- За болтовню. Ты языком по городу треплешь, а людей в ментовку тягают.
Меня тоже крутили. Пока неконкретно, но все равно радости мало.
- Это твои заботы, ты же сам говорил, что все чисто сделаешь! - когда
дело касалось денег, всякий страх у Женьки исчезал.
- Я чисто сделал. Зацепить меня им не за что. Но и непонятки с ментами
мне тоже не нужны. Если с твоей подачи решат, что Фикса - моя работа, начнут
трюмить по одному подозрению. Придется проплачивать, чтобы отмазаться.
- Это кому? Не Ковалеву?
В вопросе Женьки заключалась редкая доза язвительности и коварства.
Всем было известно, что Михалыч не только не брал "на лапу", но и ревностно
заботился о своей репутации. Как-то он узнал о том, что Корень, присвоив
кругленькую сумму общих с подельниками денег, заявил приятелям, будто дал
взятку Ковалеву. Подельники встретили новость с некоторым недоверием, но
верить очень хотелось. Иметь своего "ссученного мента" всегда полезно. А в
УБОП - просто замечательно.
Сомнения их продолжались недолго. Буквально на следующий день бледный
от гнева Ковалев позвонил в дверь костиной квартиры. Открывший дверь Корень
расплылся в улыбке почти неподдельной радости:
- О! Михалыч!
Из-за квадратной фигуры хозяина на гостя настороженно поглядывал
огромный дог.
- Пошел отсюда, сукин сын! - рявкнул на собаку Ковалев.
Пес собрался было ощетиниться, но увидел в ледяных голубых глазах опера
нечто такое, что, поджав хвост и уши, немедленно рванул в дальнюю комнату. А
Михалыч без лишних слов и ненужных объяснений хлестанул брехуна своим
коронным крюком. Когда тот, приблизительно на счете "девять", вышел из
нокдауна, Ковалев упер ему в лоб свой ПМ:
- Сегодня понедельник. До вечера вторника ты обойдешь всех, перед кем
полоскал мое имя и объяснишь ситуацию. Если пропустишь хоть одного, в среду
я тебя пристрелю.
Корень, едва шевеля непослушным языком, но тщательно выбирая слова,
стал оправдываться, что, дескать, его неправильно поняли.
- А ты говори ясней, чтобы тебя всегда правильно понимали, -
посоветовал Ковалев, закрепил свою рекомендацию апперкотом со свободной
левой и ушел также стремительно, как появился.
Корень знал, что эта история с легких языков его корешков стала
известна всему городу. А посему, поднявшись и зависнув над сжавшейся
Каблучковой, он задумчиво проговорил:
- Ладно. Разговор окончен.
- И пошел на выход.
Резво подпрыгнув, Женька вцепилась ему в рукав и затараторила.
- Да ты что! Да я разве отказываюсь! Ой, ну брякнула сдуру, пошутить
хотела. Не стыдно тебе на женскую глупость обижаться?
Последние слова она выговорила уже даже с некоторым кокетством,
почувствовав, что Корень сильно и не рвется уходить.
- Я же не знала, что ты поднимешь цену. Фикса и десятки не стоит. Но из
уважения к тебе... Сейчас оставшиеся пять. А сверху - еще две, через месяц .
Их ведь еще собрать надо. Не могу же я деньги из дела вынимать.
Женька уже начинала жалеть, что влезла в эту историю. "Так он теперь
меня вообще постоянно доить начнет. Ворью только палец в рот положи. Не
руку, а до самых пяток зажуют. Но сейчас главное - этого мокрушника
успокоить, время протянуть. А там что-нибудь придумаем".
Корень понимал все, что происходит в голове его "заказчицы", так
хорошо, будто сам надиктовывал ее мысли. И потому, сделав недовольный вид,
пробурчал свое любимое слово:
- Заметано. Только не через месяц, а через две недели. День в день.
Сама знаешь, инфляция...
А про себя добавил: "Сколько бы Фикса не стоил, заплатишь, как
миленькая".
* * *
Ковалев, прослушав запись и отодвигая "Pearlcorder", весело
скомандовал:
- Бабки тоже на стол!
Корень взмолился:
- Михалыч! Я ради этих бумажек на такое пошел! Дай хоть погужбанить на
них. Да и жить на что-то надо. Сам ведь сказал, что пока эту стерву
окончательно не попутаем, мне даже в КПЗ нельзя. Соскочит ведь!
Ковалев поразмыслил.
Возиться с изъятием не хотелось. Процедура муторная. Нужны понятые,
которым как-то надо объяснить происходящее. Придется назвать и внести в
протокол данные того, у кого эти деньги изымаются. Не дай Бог, утечка
информации - и вся комбинация полетит кувырком.
- Хрен с тобой, гуляй! И смотри: на сантиметр высунешься из города -
сразу в КПЗ.
* * *
Поминки были в разгаре.
С датой решили очень просто. Первым днем определили число, когда Фикса
пропал. Девять дней отмечали в узком кругу. Сороковину - в "Магадане".
Присутствовали практически все мало-мальски известные магаданские
"братки". Хозяйкой мероприятия была Ирка, последняя подруга Фиксы.
Безутешная вдова уже прилично набралась и, ощущая, что горячие ладони
соседей забрались под юбку сразу с двух сторон, прикидывала: кому двинуть в
нос, а с кем покинуть зал. Жизнь-то продолжалась. И некоторые из рыдавших в
начале пьянки и клявшихся сурово отомстить "братанов" уже удалились с
девчонками в номера гостиницы. Благо, второй вход в нее вел прямо из
ресторана.
Вдруг до нее дошло, что происходит что-то неладное.
В зале повисла напряженная тишина.
- Менты, что ли? Сволочи, ничего для них святого нет. Поминки же!
И в этот момент с ближнего ко входу конца стола раздался дикий женский
вопль:
- А-а-а-а!
Ирка поднялась, чтобы посмотреть и, тут же, теряя сознание, рухнула на
стул.
Вдоль расставленных в ряд столов шел труп Фиксы. Или его привидение.
Смертельно бледное, безобразно распухшее лицо отливало мертвецкой
синевой. Подернутые безжизненной пленкой глаза смотрели прямо, ничего и
никого не замечая. Всклокоченные волосы стояли дыбом.
Пройдя прямо к тому месту, где сидели самые почетные из гостей, мертвец
поднял руку, протянул ее к Корню и глухим голосом произнес:
- Водки!
* * *
Один из оперов принес Михалычу материалы по выловленному в Нагаево
покойнику. Пьяный рыбачок с большой плавбазы захотел освежиться в Охотском
море... На судне решили, что он загулял на берегу, и ушли, заменив его на
другого моряка. Так бы и не хватились, если бы не разосланные милицией
радиограммы.
Материалы не очень веселые. Тем не менее, к концу общения с Ковалевым у
его подчиненного от смеха покалывало в боку. Потому, как обсуждалось и
другое происшествие.
- Так где он отлеживался?
- В Армани, в частном доме. Представляешь, сорок дней никуда не
выходить и бухать непрерывно. Вот это здоровье!
- Так и денег сколько нужно!
- Да уж. Корень ему, за то, что он на месяц "умер", три штуки
отстегнул. А потом, чтобы до поминок дотянуть - еще штуку. Считай - нашу
трехлетнюю зарплату просадил. Костя тоже от души порезвился. Он ведь Женьку
на полную катушку раскрутил, да еще и надбавку за ее болтовню содрал. Я их с
Фиксой обоих сегодня загнал на пятнадцать суток. Пусть из запоя выйдут, да и
за клоунаду эту надо хоть как-то наказать. А ты участковым займись. Пусть
этот чмошник без лишнего шума рапорт "по собственному" пишет.
- А Женька?
- С Женькой разговор отдельный, - Ковалев откинулся на спинку стула,
вытянул длинные ноги и кивнул на лежавшие перед ним микропленки: - она у нас
теперь - вон где... Киллерша!
Горбань Валерий Вениаминович
236006, г. Калининград,
Шулер, профессиональный игрок.
Изолятор временного содержания
Мертвец - жарг.
Смазать лоб зеленкой - приговорить к смертной казни, для осужденного -
приготовиться к расстрелу- жарг.
Задерживать, арестовывать, от жаргонного слова "трюм" - штрафной
изолятор, помещение камерного типа в местах лишения свободы.
Малогабаритный диктофон
Камера предварительного заключения - устаревшее, но общеупотребительное
название изолятора временного содержания.
Рыбацкий поселок в 50 км от Магадана