Горький Максим. Зыковы

   Занавес
   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
   Просторный кабинет, большой письменный стол, направо - камин, налево - две двери: одна маленькая - в спальню Софьи, другая - во внутренние комнаты. В задней стене два окна и дверь на террасу. С о ф ь я с бумагами в руках стоит у стола; М у р а т о в, собравшийся уходить, бьёт себя по ноге измятой шляпой. Осенний серый день смотрит в окна, за стёклами качаются голые сучья.
   С о ф ь я (задумчиво). Ещё один вопрос...
   М у р а т о в (наклоняя голову). Хоть десять!
   С о ф ь я. Скажите мне, просто и прямо, что побудило вас собрать эти бумаги?
   М у р а т о в. Моё чувство...
   С о ф ь я. Оставим чувства в покое...
   М у р а т о в. Ну - что же я скажу тогда? (Пожал плечами, усмехается.) Уж очень вы строги со мною - терпенья нет! Я даже и не назвал - какое чувство...
   С о ф ь я. Ревность, что ли?
   М у р а т о в. Представьте - нет!
   С о ф ь я. Желание причинить мне неприятность, да?
   М у р а т о в. Тоже - нет. Боюсь, что не сумею объяснить вам так, чтоб это не рассердило вас и чтоб вы поняли. (Подумав.) Не поймёте, наверное; я сам плохо понимаю, в чём тут дело...
   С о ф ь я. А всё-таки?
   М у р а т о в (вздохнув). Есть между нами некий спор, - есть, как вы думаете? (Она молча кивает головою, присматриваясь к нему.) Ну так вот эти бумаги - доказательство, что прав - я, а вы ошибаетесь.
   С о ф ь я (вздохнув). Уклончиво.
   М у р а т о в. Позвольте откланяться...
   С о ф ь я (оглядывая его). Прощайте. Отчего вы так легко одеты? Ветер, может пойти дождь...
   М у р а т о в (тихонько смеётся). О, не беспокойтесь!
   С о ф ь я. Почему вы смеётесь?
   М у р а т о в. Есть причина... есть, уважаемая женщина! Я - ушёл.
   С о ф ь я. Извините - не провожаю. Вы зайдёте в контору? Пожалуйста, пошлите ко мне Тараканова...
   (Бросив бумаги на стол, вытирает руки платком, потом крепко прижала пальцы ко глазам. В дверь из сада входит Антипа, нездоровый, встрёпанный, в толстом пиджаке, без жилета, ворот рубахи расстегнут, на ногах валяные туфли.)
   С о ф ь я (вспыльчиво). Надо спрашивать - можно ли войти!
   А н т и п а (равнодушно). Ну, вот ещё... новости!.. Что я - чужой, что ли?
   С о ф ь я. Что тебе нужно?
   А н т и п а. Ничего. (Осматривает комнату.)
   С о ф ь я (присматриваясь к нему, мягче). Ты что шляешься растрёпой таким?
   А н т и п а (садясь в кресло у камина). Умру - нарядишь.
   С о ф ь я. Н-но, здравствуйте!
   А н т и п а. Не люблю я старых этих барских домов. Не дома - гроба! И запах даже особый, свой. Напрасно я к тебе переехал. Чужой стал я всему...
   С о ф ь я. Перестань, пожалуйста... Не время мне слушать этот вздор. (Входит Тараканов, она протягивает ему толстую папку со стола.) Матвей Ильич, отберите, пожалуйста, все счета и документы по Чернораменской даче и по Усеку. Здесь и сейчас... (Садится к столу, пишет. Тараканов пристроился за столиком у камина, надел очки; Антипа смотрит на него, улыбаясь.)
   А н т и п а. Что в газетах пишут?
   Т а р а к а н о в (мрачно). Китай ополчается...
   А н т и п а. Противу кого?
   Т а р а к а н о в. Против нас. По наущению немца.
   А н т и п а. Не любишь ты немцев!
   Т а р а к а н о в. Нисколько не люблю.
   А н т и п а. За что?
   Т а р а к а н о в. Они нас умнее.
   А н т и п а. Умных надо уважать.
   Т а р а к а н о в. Я уважаю. Только не люблю.
   А н т и п а. Чудак ты, брат...
   Т а р а к а н о в. У нас все, кто поумнее, чудаки...
   А н т и п а. Это, пожалуй, верно! (Подумав.) Хоша - ты вот и не больно умён, а тоже чудак.
   Т а р а к а н о в. Это неверно.
   А н т и п а. Сказывай! А зачем мундир снял, службу бросил?
   Т а р а к а н о в. Объяснял я это.
   А н т и п а. Объяснял, да не объяснил.
   Т а р а к а н о в. Отойди, сказано, ото зла и сотворишь благо...
   А н т и п а (ударив ладонью по ручке кресла). Дудки! Ничего не сотворишь, отойдя ото зла, ничего, таракан! Нет, ты иди в самое во зло, в сердце ему бей, вали его наземь, топчи, уничтожь, а не поддавайся ему, не давай одолеть тебя - вот как надо! Верно говорю, Софья?
   С о ф ь я. Верно. Не мешай мне...
   Т а р а к а н о в. Это - просто один крик, слова, барабанная дробь. Погоди, навалится на тебя злое - сам побежишь прочь...
   А н т и п а. Я? Нет, я не из таких. Я, брат, знаю: жизнь наша кулачный бой! Я - не убегу.
   Т а р а к а н о в. Поглядим.
   С т ё п к а (из двери налево). Антип Иванович, мужики пришли.
   А н т и п а. Какие?
   С т ё п к а. Каменские...
   А н т и п а. Вот я им задам, прохвостам!
   С о ф ь я. Подожди, они не виноваты! Я знаю - это Хеверн приказал им...
   А н т и п а. Ну? Верно?
   С о ф ь я. Верно, верно...
   А н т и п а (уходя). Бестолковая немчура...
   Т а р а к а н о в. Потолковее нас...
   С т ё п к а. Софья Ивановна, дай мне книжку...
   С о ф ь я. Спроси у Миши.
   С т ё п к а. Он меня прогнал. Он молодой хозяйке в ухо поёт...
   С о ф ь я. Это что такое?
   С т ё п к а. Сидят на диване рядышком, а он ей песню поёт.
   С о ф ь я. Ну - иди, иди! И не болтай пустяков.
   С т ё п к а. Я - только тебе!
   (Ушла.)
   Т а р а к а н о в (ворчит). Молодая хозяйка... Какая она хозяйка?
   С о ф ь я. Вы давно знаете Муратова?
   Т а р а к а н о в. Я? Лет десять.
   С о ф ь я. А как вы о нём думаете?
   Т а р а к а н о в (глядя на неё через очки). Раньше - давно - думал хорошо. Затевал он тут весьма много полезного по своей части, по лесной, новые насаждения и всё такое. Хворост крестьянам давал, много очистил леса, осушил. Потом - вдруг, словно ударился обо что, - ослеп и озлился. Теперь очень неприятное лицо. Люди у нас - соломенные; вспыхнет, сгорит, дыму - не мало, а - ни света, ни тепла.
   С о ф ь я (внимательно слушает, облокотясь на стол). А что в нём неприятно вам?
   Т а р а к а н о в. Мне? Да то же, что и всем... не любит он никого, злит всех, ссорит... Сплетник... ну, и по женской части нечистоплотен... А - умный ведь...
   П а в л а (входит). Можно к тебе?
   С о ф ь я. Конечно!
   П а в л а. Холодно везде...
   С о ф ь я. Вели затопить камин.
   Т а р а к а н о в (подавая пачку бумаг). Извольте-ка... Могу идти?
   С о ф ь я. Благодарю вас. Пошлите, по дороге, Стёпу. И - Мишу...
   П а в л а. Почему ты такая нарядная?
   С о ф ь я. Гостя жду.
   П а в л а. А Миша опять стихи сочинил.
   С о ф ь я. Хорошо?
   П а в л а. Да. Про сосны.
   С о ф ь я. Он выпивши?
   П а в л а (вздохнув). С утра.
   Ц е л о в а н ь е в а (в двери). Конечно - мальчик должен пить мёртвую.
   С о ф ь я. Почему же должен?
   Ц е л о в а н ь е в а. А - обидели!
   С о ф ь я. Мало ли обиженных!
   Ц е л о в а н ь е в а. Все и пьют. А вы думаете - отчего пьют? И отец твой от обиды пил: он был умный, а никто за ним этого не признавал. Он и стал ум свой озорством доказывать, вот - как лесничий! Его, конечно, судить, а он того пуще озорует. Много ли человеку надо? Душа человечья детская, душа недотрога... Зачем, бишь, я пришла? Да, Софья Ивановна, вы Стёпке жёлтую ленту подарили?
   С о ф ь я. Подарила, а что?
   Ц е л о в а н ь е в а. Ну, тогда - ничего. А то она запутала в мочало своё ленту и пялится на кухне перед зеркалом...
   П а в л а. Бросьте это, мамочка!
   Ц е л о в а н ь е в а. Да мне что? Своё добро береги, а чужое вдвое...
   (Степка входит.)
   Ц е л о в а н ь е в а. Вот она, красавица...
   С т ё п к а. Звали меня?
   Ц е л о в а н ь е в а (уходя). Конечно, звали. Какая без тебя жизнь!
   С о ф ь я. Затопи камин, Стёпа...
   С т ё п к а (убегая). Ух, не любит меня бабушка... страсть сердитая!..
   С о ф ь я. Славная девчоночка...
   П а в л а. Одна она в доме весёлая. Только дерзкая очень.
   С о ф ь я (подходя к ней). Скажи-ка ты Антипе, чтоб он тебя в Москву свозил...
   П а в л а. Зачем?
   С о ф ь я. Посмотришь, как живёт столичный город.
   П а в л а (равнодушно). Хорошо, я скажу.
   С о ф ь я (положив руку на голову ей). Тебе этого не хочется?
   (Из внутренних комнат вошёл Михаил, посмотрел на них и опустился тихо в кресло. Почти не видный за портьерой, сидит и дремлет.)
   П а в л а. Ехать? Нет. Мне - уснуть хочется на год, на три... а проснусь - и чтобы всё было другое...
   С о ф ь я. Это - ребячество, Павла! Надо учиться самой строить свою жизнь. Нельзя ждать, что другие сделают необходимое тебе.
   П а в л а. Не сердись на меня, пожалуйста!
   С о ф ь я. Ты - молодой человек, сердце у тебя доброе, людей тебе жалко, - да?
   П а в л а. Я знаю, что ты хочешь сказать. Право же, Миша мне вовсе не нравится, просто я люблю, когда он говорит.
   С о ф ь я (удивлённо отклонилась). Я не про это! Но, уж если ты сама начала, так я скажу - ты плохо ведёшь себя с ним! Он - не ребенок, и это может кончиться худо для тебя.
   П а в л а. Ах, мне так скучно! Что же мне делать? Он такой занятный...
   С о ф ь я. Уезжай с Антипой, а я без вас устрою Михаила.
   П а в л а. А может, лучше с мамашей?
   С о ф ь я. Тебе тяжело с мужем?
   (Павла молча жмется к ней.)
   С о ф ь я (поднимая голову её, смотрит в глаза). Милая, я это понимаю... Я говорила тебе, что у меня муж тоже был...
   С т ё п к а (вбегает). Софья Ивановна - немец приехал, нарядный ужасти!
   С о ф ь я. Вот... (Провела рукой по лицу.) Ну, Павля, ты оставь меня...
   П а в л а (вскакивая). Ах, господи... как я желаю тебе...
   С о ф ь я. Спасибо, милая!.. Скажи, Стёпа, что я прошу его... (Оставшись одна, прикрыла книгой бумаги на столе, оправляет волосы перед зеркалом, увидала в кресле Михаила.) Миша! Ты - давно здесь?
   М и х а и л. Давно...
   С о ф ь я. Слышал, что мы говорили?..
   М и х а и л. Слышал что-то... Немец приехал. Монашка что-то сочиняла...
   С о ф ь я. Сочиняла?
   М и х а и л. Ну, конечно. Она же всегда сочиняет... Она всё ещё живёт в куклы играя. И я для неё - кукла, и отец, и ты... Она на всю жизнь такой будет.
   С о ф ь я. Знаешь - это, пожалуй, верно!
   М и х а и л. Зачем ты меня звала?
   С о ф ь я. Теперь не нужно уже. Иди, пожалуйста... Я потом позову тебя.
   М и х а и л (вставая). Пошёл. Выходи-ка ты замуж за этого немца и гони всех нас к чертям в болото... всех, вместе с романическим папашей и его второй молодостью...
   С о ф ь я. Ах, да иди же!
   М и х а и л. Ш-ш! Тебе нужно быть в полном обладании всеми чувствами... Здравствуйте, цивилизация и культура!
   X е в е р н (одетый очень парадно, бриллиант в галстуке и на пальце левой руки. Молча здоровается с Михаилом, целует руку Софьи, идёт за нею к столу). Вы, вероятно, догадываетесь, почему я просил вас принять меня сегодня...
   С о ф ь я (садясь). Кажется - догадываюсь...
   X е в е р н. Это очень приятно мне...
   С о ф ь я. Да?
   X е в е р н. Это устраняет лишние объяснения. Можно курить?
   С о ф ь я. Как всегда. (Пододвинула ему пепельницу, спички.)
   X е в е р н. Я несколько волнуюсь...
   С о ф ь я. Дать воды?
   X е в е р н. О, нет! Это волнение естественно...
   С о ф ь я. У вас очень внушительный вид сегодня...
   X е в е р н. Если б и мысли мои внушили вам доверие ко мне...
   С о ф ь я. А вот - познакомьте меня с ними.
   Х е в е р н. Такова и есть цель моего визита! (Раскуривает сигару.) Вы знаете, что я очень уважаю ваши идеи, они вполне отвечают моим задачам.
   С о ф ь я. Весьма лестно слышать это.
   Х е в е р н (кланяясь). Да. Я говорю искренно. Вы, конечно, не откажете мне в знании России и русских людей - я умею видеть много и хорошо! Я восемнадцать лет среди русских, я изучил их, и мой вывод есть такой: Россия страдает прежде всего недостатком здоровых людей, умеющих ставить себе ясные цели. Вы - согласны?
   С о ф ь я. Далее.
   Х е в е р н. Да. У вас очень редки люди, уверенные в себе, в своих силах. У вас очень много метафизики - мало математики...
   С о ф ь я. Вы говорили это не раз...
   Х е в е р н. Я так думаю! Теперь - вы: вы женщина с умом и характером.
   С о ф ь я. Благодарю вас...
   Х е в е р н. Это - правда! Я даже думаю о вас аллегорически: Софья Ивановна - это новая, здоровая душою Россия, которая, в условиях, достойных её, может делать всякое дело, может делать очень много культурной работы.
   С о ф ь я. Вы меня захвалите...
   Х е в е р н. Это всё совершенно серьёзно! И потому союз со мной, который я вам предлагаю, имеет очень глубокий смысл. Это - более, чем просто брак, да! Моя энергия и ваша - о! - это будет колоссально! Когда два сильных лица понимают свои задачи, это очень... важно, особенно для России, в те дни, когда она должна, наконец, бросив всякие эти... мечтания, взяться за простое дело жизни, поставить себя на крепкую ногу... Ваш брат увлечён семейной жизнью, он стал плохо работать, как я имел честь не однажды указать вам, заботясь о ваших интересах...
   С о ф ь я. Вы впервые объясняетесь в любви?
   Х е в е р н (несколько смущён). Позвольте - теперь вопрос не этот! О чувствах я говорил вам - четыре раза.
   С о ф ь я. Четыре? Так ли?
   Х е в е р н. Так. Я - помню! Первый раз - в саду предводителя дворян, на именинах его, когда был дождь и вы промочили ноги. Второй - здесь, на берегу пруда, на скамье. Вы тогда смутили меня, сказав шутливо о лягушках, что они тоже квакают - про любовь...
   С о ф ь я. Третий и четвёртый я помню.
   X е в е р н. Это, конечно, верно, о лягушках, но - извините - это была несвоевременная шутка! Когда сердце человека жадно хочет...
   С о ф ь я. Давайте прекратим эту беседу, Густав Егорович...
   X е в е р н (удивлён). Почему?
   С о ф ь я. Нужно ли объяснять?
   X е в е р н (встал, обиженно). О, конечно, нужно объяснить, когда кто-нибудь не понимает... Я сочту себя оскорблённым, если вы откажете...
   С о ф ь я. Вот как? Хорошо! (Встала, ходит.) Вы предлагаете мне спасать Россию вместе с вами...
   X е в е р н. Это - утрировано!
   С о ф ь я. Ну, вы предлагаете что-то в этом роде. Я - не считаю себя способной к делу столь трудному. Это - первое. Второе: вас я тоже не могу признать достойным этой роли...
   X е в е р н. Позвольте - какой роли?
   С о ф ь я. Ну, скажем, роли культурного работника.
   X е в е р н (с улыбкой). О! Почему?
   С о ф ь я. Потому что вы мелкий хищник.
   Х е в е р н (изумлён больше, чем обижен). Позвольте! Это уже... это я не ожидал! И это - я не понимаю...
   С о ф ь я. Я говорю обдуманно. На столе у меня лежат документы, уличающие вас в целом ряде поступков нечестных...
   Х е в е р н (сел, грубо). Таких документов не может быть!
   С о ф ь я (стоит за столом; спокойно, веско). У меня копия вашего договора с буяновскими мужиками. Мне известна ваша сделка с предводителем...
   Х е в е р н (пожимая плечами). Это - коммерция...
   С о ф ь я (тише, с усилием). Вы убеждали Тараканова составить фальшивую опись...
   Х е в е р н. Тараканов - психически больной...
   С о ф ь я. А Шохин, которого вы пытались подкупить, - тоже больной?
   X е в е р н. Всё это искажено...
   С о ф ь я. Вы всё бесцеремонней и глубже залезаете в карман моего брата - по-вашему, эта деятельность необходима в России?
   Х е в е р н (отирая лицо платком). Вы можете выслушать мои объяснения?
   С о ф ь я (ходит, усмехаясь). Ну, сударь мой, какие же тут объяснения могут быть? Все ясно!
   Х е в е р н (аккуратно гасит сигару). Значит, вы меня считаете человеком нечестным и недостойным вашей руки?
   С о ф ь я (остановилась удивлённая, потом смеётся). Ну, знаете, вы очень наивный человек!
   Х е в е р н (улыбаясь, разводит руками). Если я и допустил... что-нибудь излишнее, то это потому, что я был уверен в вашем доброжелательном отношении ко мне...
   С о ф ь я. Не понимаю...
   Х е в е р н. Мне казалось, что вы считаете меня своим другом, моё дело - вашим!
   С о ф ь я. Ах, вот что! Ну, вы ошиблись...
   Х е в е р н. Ошибки нужно извинять. Я думал, что, видя, как ваш брат ведёт дела, вы меня не только не осудите, но моя предусмотрительность...
   С о ф ь я (подходит к нему; тихо, но твёрдо). Ступайте вон!
   (Хеверн, вспыхнув, делает движение к ней, она схватила что-то со стола; несколько секунд они стоят друг против друга молча.)
   Х е в е р н (отступая). Вы - очень грубая женщина! Вы - смешная, да!
   (Быстро идёт к двери, надев шляпу ещё в комнате. Софья, присев на край стола, одной рукой прикрыла глаза, другой - крепко трёт колено.)
   С т ё п к а (в двери, смотрит на неё, вздыхает). Печку-то затопить?..
   С о ф ь я (глухо). Не нужно... Впрочем - затопи...
   С т ё п к а. Шохин к тебе просится...
   С о ф ь я. Ах, пусть подождёт...
   С т ё п к а. Ему в лес ехать надо...
   С о ф ь я. Отстань! Ну, зови... Скорее!
   (Стёпка убежала, в двери столкнулась с Антипой.)
   А н т и п а. Эк тебя беси носят!.. Соня - что такое? Немец в зале наскочил, зелёный весь, шипит, не попрощался...
   С о ф ь я (грубовато). Он тебя за этот год обобрал тысяч на десять...
   А н т и п а. Ну-у? Молодец, не зевает... Эхма, люди!.. А Павла говорит - надо быть добрым; люди, говорит, соскучились по сердечному доверию к ним. Павла-то где - не знаешь?
   С о ф ь я. Ты бы поехал куда-нибудь...
   А н т и п а. Вот ещё... зачем?
   С о ф ь я (прячет в стол бумаги). Обленился ты, Антипа... Смотреть на тебя неприятно... Оставь-ка ты меня... что ты целый день бродишь?
   А н т и п а (уходя, грубо). Место себе ищу...
   (Софья ходит по комнате, оправляя волосы. Стёпка с пучком лучины, в двери Шохин; Софья смотрит на него и молчит.)
   Ш о х и н. Шохин пришёл.
   С о ф ь я. Да. Ну, что, Яков? Скорее!
   Ш о х и н. Рассчитай меня. Отпусти...
   С о ф ь я. Хорошо... Постой - почему это?
   Ш о х и н. Так. Есть причина.
   С о ф ь я. Ну, что ж... Очень жаль...
   Ш о х и н. И мне жаль.
   С о ф ь я. Обидел кто-нибудь?
   Ш о х и н. Нет...
   С т ё п к а. Врёт он, его святенькая обижает, монахинька эта, святоша...
   Ш о х и н. Прогони Стёпку...
   С т ё п к а. Сама уйду...
   (Убежала.)
   Ш о х и н. Причина та, что не могу я при молодой хозяйке, боюсь её...
   С о ф ь я. Что такое?
   Ш о х и н. Жмёт она меня... всё глядит эдак жалостно... ну, - я не хочу! Конечно, человек я виноватый... однако - не каждый день судить меня, это уж не суд, а мука будет!.. Вошла она в дом и вроде как песку насыпала в машину нашу... Нехорошо с ней. Вон и ты извелась...
   С о ф ь я (смотрит на него, не слушая, тихо говорит). А глаза такие славные, мягкие...
   Ш о х и н. У неё? Ты глазам не верь - делу верь! А дела от неё не будет хорошего...
   С о ф ь я. Это я не про неё сказала...
   Ш о х и н. Эти, которые тихие, они близко подползают - метко жалят. Змея - тиха.
   С о ф ь я. Ну, ладно, оставь...
   Ш о х и н. Немцу - тоже не верь. Чужой человек и бесстыдный... А насчёт этого... усопшего, насчёт жены, детей... его...
   С о ф ь я. Ладно, не беспокойся... Куда же ты пойдёшь?..
   Ш о х и н. В город. А там - не знаю...
   С о ф ь я. Жалко мне тебя...
   Ш о х и н. И мне тебя. Одна ты тут... Хозяин-то без вина пьян. Дай тебе бог во всём удачи!.. Прощай, Софья Ивановна!
   С о ф ь я. Прощай... (Подаёт ему руку, он взял и держит, глядя на неё исподлобья.) Может, передумаешь?
   Ш о х и н. Нет. Я лучше вернусь, когда она помрёт.
   С о ф ь я. Кто-о? Зачем ей умирать?
   Ш о х и н. А жить зачем? И жить ей тоже незачем... Прощай... (Уходит, пятясь задом.)
   С о ф ь я (смотрит вслед ему, трёт глаза руками и бормочет). Кошмар какой-то! (Видит в зеркале, что Павла, проходя с Михаилом мимо двери, играючи прижалась к его плечу; тихо, испуганно зовёт: "Павла!" Они входят рядом, Михаил смущённо улыбается.)
   М и х а и л. А, огонь! Это - славно!
   П а в л а. Ты что какая хмурая?.. (Обнимает её.) Ты послушай-ка, что Миша сочинил...
   С о ф ь я (заглядывая в лицо ей). Дитя моё, ещё недавно, сегодня я говорила тебе...
   М и х а и л. Ой, серьёзный разговор!..
   С о ф ь я. Я тебя попрошу уйти...
   М и х а и л (садясь на пол к огню). Нет, не уйду...
   С о ф ь я (устало). Вы, кажется, с ума свести меня хотите... право!
   Ц е л о в а н ь е в а (входит). А я вас ищу везде... Вы бы не прятались, а то хозяин сегодня совсем не в уме... орёт на всех...
   С о ф ь я. Анна Марковна, мне нужно поговорить с ними один на один.
   Ц е л о в а н ь е в а (обиженно). Хорошо, матушка, я уйду... Хотя и мать...
   М и х а и л. Тётя Соня, право же, не о чём говорить... ничего нового нет! Ты, в самом деле, послушай-ка вот, что я сочинил...
   П а в л а (смотрит на Софью, прищурив глаза, покачиваясь на ногах). Я тоже не хочу говорить ни о чём...
   С о ф ь я (осматривает всех, идёт к столу). Ну, хорошо... Давайте посидим молча, успокоимся...
   П а в л а. Миша, да читай же...
   М и х а и л. Готов, маменька...
   П а в л а. Опять? Я же просила не называть меня так!
   М и х а и л. Это - законный титул.
   С о ф ь я (нетерпеливо). Читай, Михаил...
   М и х а и л (усмехаясь). Сейчас... дай припомнить...
   П а в л а. А я - помню...
   Ц е л о в а н ь е в а (из двери громко шепчет). Отец идёт перестаньте!
   С о ф ь я. Анна Марковна, зачем вы...
   Ц е л о в а н ь е в а. Опять не угодила...
   (Павла жмётся к Софье; Михаил, сидя на полу, хмурится, отодвигаясь в тень.)
   А н т и п а (входит, угрюмо смотрит на всех, опустив руки, шевеля пальцами). Отчего же перестать надобно? Ну - собрались все в одну комнату... стихи, разговор... что ж такое? Ничего ведь нет такого... (Внезапно, с тоской.) Да не бойтесь вы меня, чорт вас возьми, ведь такой же я человек, как все!..
   С о ф ь я. Тише, Антипа...
   А н т и п а. Молчи! Что ты всё останавливаешь меня? Что все бегут меня? Зверь я, что ли? Ну? Это когда человек один оставлен - он звереет, конечно...
   М и х а и л. Папаша!
   А н т и п а. Ну?
   М и х а и л. Прибавьте жалованья Шохину, Якову!
   А н т и п а (медленно). Это - что такое? Насмешка?
   М и х а и л. Ей-богу - нет! Просто - он веселее будет!
   А н т и п а. Это что, Софья?
   С о ф ь я. Так, дурит Миша! Шохин уходит от нас.
   А н т и п а. Уходит? Куда?
   С о ф ь я. Не знаю...
   П а в л а. Вот - хорошо... Боюсь я его...
   А н т и п а. Ты - всего боишься... И - напрасно... (Задумался.) Так уходит Яков? Дела... Что это он?
   М и х а и л. Я не знал этого...
   А н т и п а. А что ты знаешь? Отец - лесом торгует, а сын - стишки стряпает. Довольно смешно...
   М и х а и л. Начинается...
   (Все молчат. Павла что-то шепчет Софье.)
   А н т и п а. При людях будто не шепчутся...
   С о ф ь я (с тоской). Делали бы вы что-нибудь! Ели бы хоть, пили!.. Анна Марковна - устройте вы чай, что ли...
   Ц е л о в а н ь е в а. Чай пить рано ещё...
   С о ф ь я. Миша, нужно проверить счёт Хеверна...
   М и х а и л. Сейчас?..
   С о ф ь я. Да!
   М и х а и л. Это ты выдумала, чтобы разогнать всех. Заняла самую лучшую комнату в доме и не любишь, когда у тебя сидят...
   С о ф ь я. Фу, какой вздор...
   М и х а и л. Не вздор...
   А н т и п а (Павле). Ты что молчишь?..
   Ц е л о в а н ь е в а. Вот извольте! Пошепталась - нельзя, молчит нельзя...
   А н т и п а. Баба - цыц!
   Ц е л о в а н ь е в а. Ой, батюшки... Пашенька!
   А н т и п а. Что ты всё мутишь тут, а?
   С о ф ь я. Антипа, опомнись!
   А н т и п а. Молчи, сестра! Я всё вижу, ты слепая...
   П а в л а (негромко, очень твёрдо). Антипа Иванович, я прошу вас не кричать на мамашу!..
   А н т и п а. Не рассыплется она от моего крика.
   П а в л а (пододвигаясь к нему). Вы - нехороший, злой человек! Я вас не люблю... Я - боюсь вас!
   А н т и п а. Павла, Павла, господь с тобой...
   С о ф ь я. Подожди! Слушай, Павла...
   П а в л а. Нет, вы меня послушайте... Я люблю Мишу...
   М и х а и л. Н-ну!.. (Прячется ещё дальше в тень.) Не верь ей, отец, это она выдумала от скуки...
   (Антипа сел в кресло, молча смотрит на жену, страшен.)
   П а в л а (вздрагивая). Ну, да... ну, господи же!.. Убейте меня за это... всё равно! Я знаю, - Миша меня не любит... я знаю... что же? А я люблю его... он лучше всех... Ну - убейте меня!
   Ц е л о в а н ь е в а. Пашенька - зачем ты говоришь?..
   С о ф ь я. Анна Марковна, я прошу вас уйти!..
   А н т и п а. Эх, Павла... уйди! Уйди скорее... Сестра... уведи её... Скорее!..
   (Софья молча обнимает Павлу, ведёт её вон; за ними, тенью, бесшумно, Целованьева. Михаил прижался за камином, на полу.)
   А н т и п а (сидит окаменевший, быком смотрит в пол, бормочет). Вот как... Вот, брат, как... старик... да...
   (Возится в кресле, расстегнул ворот рубахи, взял линейку со стола, сломал её, швырнул в камин. Книгу взял, взглянул на неё, бросил на пол. Нашёл маленький револьвер, усмехнулся и, прищурив глаз, смотрит в дуло. Лицо его становится спокойнее, серьёзней, положил руку с револьвером на колено и, схватившись другой рукою за бороду, замер, закрыл глаза. Михаил испуганно, тихонько идёт к нему, схватил револьвер, но не успел вырвать.)
   А н т и п а (вскочив на ноги). Ты?
   М и х а и л. Слушай, отец...
   А н т и п а. Уйди... прочь!
   М и х а и л (отошёл к двери). Я не виноват. Мне ничего не надо. Ты слышал, она сама сказала... Не верь ей...
   А н т и п а. Всё едино... всё едино...
   М и х а и л. Я эти мысли знаю...
   А н т и п а. Какие?
   М и х а и л (указывая на оружие). Вот эти...
   А н т и п а (швырнул револьвер на пол, к двери). Дурак... Ты думаешь, я из-за тебя решусь... Эх, пьяница!.. Иди вон!
   М и х а и л. Не думай обо мне плохо. Я знаю - я человек бесполезный, больной, мне стыдно пред тобою, пред всеми... Честно говорю тебе - ничего я не ищу у мачехи...
   А н т и п а (ревёт, рычит). Отойди, убью ведь! Забуду, что ты сын мне... (Вдруг бросился, схватил сына за горло, встряхивает.) Вот какие мысли в башке твоей поганой...
   М и х а и л. Это - не мои, твои мысли...
   А н т и п а. Что-о?
   М и х а и л. Я тебя старше душою... Я не повинен ни в чём...
   А н т и п а. Ты у меня сердце вынул...
   С о ф ь я (вбегает). Пусти! Ну? Миша - беги!
   (Михаил выбежал, поднял револьвер.)
   А н т и п а (слепо ткнулся к сестре, обнял). Софья... скорее, матушка! Гони всех... Её - спрячь... Мишка - пусть едет, уезжает! Софья - около меня великий грех ходит... Делай что-нибудь!.. Сердце моё... не дышит...
   (Софья, усадив его в кресло, запирает двери.)
   А н т и п а. Убило меня...
   (Выстрел в доме. Антипа вскочил, смотрит на пол, не может ничего сказать.)
   С о ф ь я (взглянув на стол, бросается к дверям, на ходу). Он взял со стола револьвер!..
   А н т и п а (шатаясь). Это - Михайло... сын...
   Занавес
   ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   Та же комната. В кресле, у камина, А н т и п а, точно пьяный. Сзади его тихо шагает М у р а т о в, курит, задумчив.
   А н т и п а. Что доктор-то говорит?
   М у р а т о в. Я же не знаю, - ведь мы сейчас только приехали...
   А н т и п а. Сейчас? Да...
   М у р а т о в (опасливо взглянув на него). Он, вероятно, ещё не успел осмотреть...
   А н т и п а. Меня Софья вытурила оттуда. (Помолчав.) А ты зачем приехал?