Страница:
– Всему свое время,– говорю я. ему. Сейчас одна девушка занимает меня больше, чем: дюжина бродяг с большой дороги.
– Ну, хватит, -оборвал папаша.– Поговорили и будет. Я. уже все решил. Подумай сам: если дядюшка Гарфильд будет знать,. что кто-то хлопочет с его проклятом хренометре, он перестанет изводить остальных. Ты отправиться на розыски, а если часы не найдутся, просто подождешь, пока он не отчалит обратно в свой Техас.
– И сколько он намерен у нас проторчать?
– Ну, обычно визиты дядюшки Гарфильда длятся по меньшей мере год. При этом известии я выругался, как последний богохульник.
– Да чтобы, я уехал на целый год?! Какого черта, па! Пока я буду мотаться по дорогам, Джим Брэкстон уведет из моего стойла Эллен, а я не собираюсь от нее отказываться. Мне трижды пришлось отбивать у ее папаши охоту выставить меня за дверь, а сейчас, когда цель так близка, ты посылаешь меня к черту на кулички, да еще на целый год, и расчищаешь этому хиляку путь к сердцу моей девчонки! Не ожидал я, от тебя такого свинства! Тогда папаша многозначительно так заявляет:
– Я, конечно, не настаиваю. Ты волен сам выбирать между Эллен Рейнольдс и собственной родней. Но знай: если дядюшку Гарфильда не остановить сейчас, то очень скоро своим нытьем он сведет меня с ума. Так что если ты не выполнишь этой моей просьбы, то каждый раз при встрече будешь получать от отца под шкуру добрый заряд дроби. В конце концов он меня убедил. На следующее утро, полный мрачных мыслей, я все дальше удалялся от дома, от Эллен Рейнольдс и от брюзжания двух несносных стариков. Я нарочно решил проехать мимо дома Брэкстонов, чтобы перед отъездом лишний раз отвесить Джиму веских наставлений наставлений, но седла на заборе не оказалось, а значит, и его хозяин был в отсутствии. Поэтому я послал привет всей семейке гуртом, пустив пулю в растворенное окно и отстрелив этим самым кончик трубки у папаши Брэкстона. Это меня несколько утешило. Но я не обольщался насчет порядочности Джима: знал, что стоит завернуть мне за угол, как этот прохвост во весь опор поскачет искать расположения моей Эллен. Я прямо-таки видел, как он сидит в доме у Рейнольдсов и, обжираясь медвежатиной с медом, врет напропалую о своих подвигах. Оставалось лишь надеяться, что у Эллен хватит ума отличить горластого пустобреха от честного и скромного парня вроде меня, который, даже будучи самым сильным и самым метким стрелком в горах Гумбольдта, никогда не унизится до пустого бахвальства. Я лелеял надежду встретить Джима где-нибудь в лесу по дороге и как-то убедить его не встречаться с Эллен в мое отсутствие – ну, скажем, сломать ему ногу или там еще чего-нибудь. Но удача в тот день отвернулась от меня.
Итак, я отправился в путь и пару дней спустя, с мрачным достоинством во взоре, уже въезжал на главную улицу поселка Рваное Ухо. От жителей я толку так и не добился, а потому решил для начала прочесать округу. Папаша всегда говорил, что если меня что и погубит, так это мое любопытство, Я, например, никогда не мог спокойно слушать ружейную пальбу – во мне тут же просыпалось желание узнать: кто это там стреляет в горах и с какой целью? Вот и в то утро – только я услышал пальбу, как сразу свернул с дороги и поехал на шум. Узенькая тропка петляла между огромными деревьями и зарослями кустарниками. Звуки выстрелов становились все отчетливее. Скоро я выехал на прогалину, и тут же – бац! – пуля, выпущенная из ближних кустов, едва не разорвала поводья надвое. Я не стал медлить с ответом, и из зарослей с воплем выпрыгнул, размахивая руками, человек. Моя пуля угодила в затвор его винчестера и чуть было не задела пальцы.
– Хватит пугать криками бедных зверюшек,– сурово сказал я, целя ему промеж глаз. – Лучше объясните, с какой стати, вы кидаетесь на безобидных путников? Он неуверенно пошевелил пальцами и, постонав для порядка, сказал:
– Я принял тебя за Джоэла Керна, местного бандита. Фигурой вы очень схожи.
– Ну так вы ошибаетесь. Меня зовут Бреженридж Элкинс с Медвежьей речки. Я случайно проезжал неподалеку, и мне захотелось узнать, кто это здесь постреливает.
За спиной у человека из-за деревьев раздалось несколько выстрелов, и чей-то голос спросил, не случилось ли чего.
– Все в порядке! – крикнул в ответ незнакомец.– Опять недоразумение! – А затем обратился ко мне: – Рад встрече с тобой, Элкинс. Нам как раз такой парень и нужен. Я – шериф Дик Хопкинс из Ручья Гризли.
– Если вы шериф, то где ваша звезда? – спрашиваю я у этого типа.
А тот и отвечает:
– Потерялась в кустах. Мы, с парнями целые сутки не слезали с коней, гоняясь за бандой Тарантула Биксби, и наконец зажали их в лощину между скалами. Они сейчас отстреливаются из заброшенной хижины. Я услышал поступь твоего коня и на всякий случай решил проверить, не Керн ли это шныряет вокруг. Поторопимся, ты должен нам помочь!
– Не обязан, – резко ответил я. – Мне нечего делить с каким-то Тарантулом Биксби.
– Ты что же – не хочешь в моем лице уважить закон?
– Не хочу, – говорю.
– Дьявольщина! – взорвался он. – И это оговорит гражданин свободной страны! До чего мы докатились – просто подумать страшно! Если все так будут рассуждать, что останется делать честным патриотам?!
– Ладно, – говорю, – так и быть. Пойду гляну, что там у вас творится.
Шериф подобрал с земли винчестер, и привязал к дереву Капитана, и мы пошли на звуки выстрелов. Миновав узкий перелесок, вышли к группе валунов, укрывшись за которыми, четверо мужчин деловито обстреливали лощину. Уклон был довольно крутой и заканчивался почти идеально круглой площадкой, со всех сторон окруженной высокими скалами. Посреди лощины стояла хижина, и в щели между ее бревнами пробивался пороховой дымок. На меня посмотрели с недоумением, а один из стрелков заметил:
– Какого черта?
Тут Шериф прикрикнул на него и сказал:
– Парни, это Брек Элкинс. Я только что объяснил ему, что мы представляем закон в Ручье Гризли и что мы наконец загнали в ловушку Тарантула Биксби, вместе с двумя его головорезами.
Один из помощников вдруг оглушительно загоготал, а шериф, метнув в него яростный взгляд, внушительно произнес:
– Над чем это ты ржешь, пятнистая гиена?
– Я по нечаянности проглотил лесного, клопа, – ответил тот, отводя глаза в сторону,– а такая оплошность всегда вызывает у меня истерику.
Шериф приказал мне поднять правую руку. Я поднял, и тот заговорил:
– Клянешьс ли ты говорить правду и только правду и ничего, кроме правды?
– Argumentum baculinum. Arrestari et imprisonary. Particeps criminis*.
– Что за ахинею вы порете?! – возмутился я.
– … и что соединили Небеса, то не раздушить смертному,– продолжал завывать Хопкинс.– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас, да хранит вас Господь! Все. Я только что официально принял тебя в свою команду.
– Да подите вы к чертовой матери! – прорвало меня.– Сами ловите своих воришек! Чего. глаза вылупили? Вот как дам промеж ушей, будете знать!
– Ну, Элкинс, – взмолился Хопкинс. – С твоей помощью мы вмиг разделаемся с этими подонками. Тебе и делать-то ничего не придется: лежи себе за скалой да постреливай почаще. Ты будешь отвлекать их внимание, а мы тем временем проберемся за скалами и зайдем с тыла. Видишь, заросли кустарника доходят почти до подножия холма – лучшего прикрытия и не сыскать! Ну что тебе стоит! А отдам тебе часть награды.
– Не нужны мне ваши паршивые деньги, – сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти.– кроме того… о-о-о!
Дело в том, что, потеряв осторожность, я высунулся из-за скалы и тут же пуля, чиркнув по коже чуть ниже спины, прожгла широкую полосу в моих элегантных штанах.
– Черт бы побрал этих убийц! – завопил я вне себя от ярости.– Дайте мне ружье! Я покажу им, как стрелять ниже пояса! Делайте, как задумано, пока я буду кормить их свинцовым горохом!
– Хороший мальчик! – сказал Хопкинс. – Ему еще воздастся по делам его. Сказано это было с легкой усмешкой, но я, не обратив на нее внимания, занял удобную позицию за огромным валуном и открыл по хибаре бешеную стрельбу. Приходилось ориентироваться по клубам дыма которые пробивались сквозь щели в стене, но по тому, как из лощины вскоре стали доноситься проклятия и вопли, можно было судить, что мой свинец причиняет осажденным некоторое беспокойство.
Негодяи в долгу не оставались. Их пули то расплющивались о камни, обдавая мне лицо мелкой крошкой, то свистели над ушами. Я уже с нетерпением начал поглядывая на противоположный склон, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки шерифа и его людей, но услышал лишь конский галоп, удаляющийся в западном направлении! Помню, я еще удивился, кто бы это миг быть, однако стрельбу не бросил и все ждал, что вот-вот по склону скатится шериф со своими парнями и похватает бандитов с тыла. И тут, пока примеривался для очередного выстрела, – бам! –в нескольких дюймах от лица в камень угодила пуля, и острый осколок больно царапнул меня по уху.
Я до того разозлился, что даже не стал отвечать. Жалкое ружьишко в моих руках уже не могло дать выход переполнявшим меня чувствам. Чуть поодаль я заметил большой обломок скалы, нависший над склоном. Отбросив ружье, я встал перед ним на колени и крепко обхватил руками. Затем помотал головой, вытряхивая из глаз каменную крошку, и крикнул так, чтобы те – внизу – могли слышать каждое мое слово:
– В последний раз предупреждаю! Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь! В ответ получил только издевательский смех и мерзкие оскорбления в мой адрес, а также в адрес моих родителей.
– Ну ладно же! – Я был вне себя от злости.– Погодите, безмозглые твари! Если вас расплющит в лепешку, так вам и надо Потом не жалуйтесь!
Я что было сил начал толкать камень. Жилы на висках вздулись буграми, ноги на фут ушли в землю, из-под ногтей выступила кровь. И вот скала чуть шевельнулась. Я радостно поднапрягся, огромная глыба накренилась и поначалу как бы нехотя, а потом все быстрее и быстрее устремилась вниз по склону.
В воздухе повис вопль ужаса. Я отпрыгнул в кусты, но бандиты были настолько поражены увиденным зрелищем, что. уже и думать забыли о стрельбе. Целая скала круша все на своем пути, катилась прямой хижине.
Дверь распахнулась, и в проеме показалась голова. Не успел человек сделать шага, как я выстрелил, и, громко вскрикнув, он отпрянул вовнутрь – любой на его месте поступил бы точно так же, угоди ему в шляпу пуля из винчестера. В следующий миг скала достигла хижины. Удар пришелся по углу. Послышался жуткий треск, и ветхое сооружение рухнуло, подняв столб пыли, коры и щепок.
Я сбежал по склону. Судя по слабым стонам и неуверенным проклятиям, исходившим из-под обломков, кое-кто еще оставался жив. Я заорал в какую-то щель:
– Теперь сдаетесь?
– Сдаемся, будь ты проклят! – глухо донеслось, будто из могилы. А потом:
– Помоги нам выбратьс отсюда!
– Сначала бросьте оружие,– приказал я.
– Идиот! Ты что, издеваешься? – заорали они.– Да над нами тонны камней и бревен, мы и пальцем не можем шевельнуть – того гляди, раздавит в лепешку! Помоги нам!.. слышишь ты, душегуб!
– 3аткнитесь лучше, говорю я им.– Для чего ругаетесь? Я же с вами говорю нормально.
А те в ответ только застонали. Я принялся разбирать завал. Это было не таким уж сложным делом. Довольно скоро нашел чью-то ногу в башмаке. Ухватился за нее обеими руками, резко дернул и достал всего человека – хозяина ноги; только этот глядел куда печальнее моего братца Бакнеpa после того, как тот на спор заломал кугуара голыми руками. Я вытащил из его кобуры кольт и уложил парня в сторонку отдыхать, потом занялся остальными. Всего бандитов оказалось трое, и вскоре они лежали рядком, на траве. Одежда их превратилась в лохмотья, кожу сплошь покрывали синяки и ссадины, из волос торчали щепки, но в остальном им здоровo повезло: никаких, серьезных повреждений не обнаружил.
Понемногу их лица. приобрели осмысленное выражение, и один слабым голосом произнес:
– Что-то я нe припомню, чтобы в здешних местах случались землетрясения. Hа моем веку это первое.
– Какое там землетрясение? – возразил другой.– Обычный обвал.
– Послушай-ка, Джой Портленд, -отвечает первый. Если я сказал землетрясение, значит, так оно и есть. Я не из тех, кого можно походя обозвать вруном.
– Да неужто? – ощерился другой.– Фрэнк Джексон, позвольте вам заметить, что…
– Сейчас не время для перебранок, – бесцеремонно прервал я их,– Чтоб вам не спорить попусту, скажу, что это я спихнул скалу вам на головы.
Парни уставились на меня, разинув рты, а один, покопав в ухе пальцем, спрашивает:
– Это еще кто такой?
– Неважно,– отвечаю.– Винчестер видите? Лежите тихо и не рыпайтесь. Сейчас сюда подъедет шериф с помощниками, и я вас ему сдам.
– Шериф? – переспросил он, словно вконец оглох.– Какой такой шериф?
– Дик Хопкинс,– говорю, -из Ручья Гризли.
– Что-о? Ах ты, мерзавец! – взвился он – и вроде как попытался встать, но я не растерялся, нацелил винчестер, да как заору:
– А ну сядь! – Тот так и рухнул бледный и трясется весь, чуть речи не лишился.
Потом оклемался и заявляет:
– Послушай,– а у самого аж слезы на глазах, – это я, я – Дик Хопкинс. Я шериф из Ручья Гризли, а эти люди – мои помощники.
– Да ну! – говорю я ему с ухмылочкой. – А кто же тогда те парни, что вас обстреливали?
– Тарантул Биксби с бандой. Мы их преследовали, но сами нарвались на засаду. Их было больше, и нам пришлось укрыться в хижине. Позавчера они ограбили городской банк и сейчас с каждой минутой удирают все дальше и дальше! Ну, парень! Из всех безмозглых идиотов ты самый…
– Эй-эй! – прикрикнул я.– Полегче там! Вы; что, за простачка меня держишь? Если Вы и впрямь шериф, покажи звезду.
– Она была приколота к подтяжке,– в отчаянии воскликнул он.– Когда ты потащил меня за ногу, подтяжка зацепилась за что-то и лопнула. Дай я поищу среди обломков и тогда…
– Сиди тихо,– приказал я. – Меня не облапошишь. Ты и есть Тарантул Биксби. Мне шериф сам сказал. Он скоро будет здесь вместе с помощниками, так что лучшее не двигайся и не болтай языком.
При этих словах мнимый шериф застонал и обхватил голову руками. Он даже ухитрился выдавать из себя несколько слезинок, но я был непреклонен. Остальные двое всячески пытались убедить меня, что они шерифовы помощники. Наконец мне до того надоело их хныканье, что приказал всем заткнуться и пригрозил, что иначе настучу им винчестером по головам. Я уже начинал нервничать, куда это запропастился Хопкинс со своими парнями, как вдруг тот, кто называл себя шерифом, заорал, да так страшно, что от неожиданности я чуть не застрелил его. Он что-то сжимал в кулаке, которым яростно размахивал в воздухе:
– Ага! – орал он так громко, что голос срывался на визг. – Видишь? Она, верно, завалилась под рубашку, когда лопнули подтяжки. Теперь убедился, тупоголовый гризли?! Я вгляделся повнимательней, и по всему телу побежали мурашки. В руке у него блестела серебряная шерифская звезда!
– Хопкинс сказал, что потерял свою в кустах,– сделал я слабую попытку возразить. -Может быть, вы просто нашли ее?
– Конечно, тебе лучше знать! – взорвался тот.– Ты сам из банды Биксби, и Тарантул нарочно оставил тебя, чтобы задержать нас, пока не смоется. Так знай же – за сопротивление властям тебе полагается как минимум девяносто лет тюрьмы! Я вспомнил удаляющийся конский галоп и весь похолодел. Выходит, меня околпачили, как последнего болвана! Настоящий шериф – вот он, передо мной! А вислобрюхий головорез, стрелявший в меня из кустов, и был не кто иной, как сам Биксби! Пока я сдерживал шерифа и его команду, бандиты благополучно скрылись, а я, значит, должен теперь отдуваться за всех! :
– Давай винчестер и сдавайся,– говорит мне шериф.– Тогда, быть может, тебя и не повесят.
– Сиди ты! – огрызнулся я.– Конечно, я самый большой дурак из всех, кто объезжал мустангов, но даже самый распоследний идиот имеет хоть какое-то соображение. Папаша наказывал мне никогда не сопротивляться властям, но здесь особый случай, и вам не удастся упрятать меня за решетку только потому, что я принял вас не за тех, что вы на самом деле. Сейчас я поднимусь вверх по склону, но все время буду держать вас на мушке. И предупреждаю: при малейшем движении стреляю прямо по рукам. Раздался дружный вопль ненависти, но тройка не двинулась с места. Не спуская с них глаз, я стал подниматься по склону. Достигнув вершины, я круто повернулся и побежал. Из лощины доносились страшные проклятия, но вслушиваться было некогда. Я выбежал к месту, где оставил Капитана Кидда, отвязал его и вскочил в седло, мысленно поблагодарив Господа за то, что тот не оставил бандитам времени украсть коня. Хотя, с другой стороны, было бы интересно досмотреть, как это Капитан дался бы им в руки. Отшвырнув ружье, полученное от бандитов, я поскакал на запад.
Я предполагал форсировать Бешеную речку в каньоне Привидений и выйти к дикому плоскогорью по другую сторону каньона. Мне казалось, что стоит затеряться в этой глухой местности, и уже нечего будет опасаться встречи с шерифом и его командой. Я пустил Капитана в широкий галоп, несколько опасаясь за поводья, на которых пуля Биксби оставила рваную отметину. Но времени на починку не было.
Капитан порядком притомился, когда наконец вдали показалась цель моего путешествия. Я взлетел на гребень каньона и, прежде чем начать спуск, внимательно огляделся. Позади себя, на расстоянии нескольких миль, я увидел между холмов широкую прогалину, и там, освещенные лучами солнца, отчетливо виднелись фигурка грех всадников. Я проклял все на свете! И как мне не пришло в голову, что кони Хопкинса и его людей должны были оставаться где-то неподалеку! Разумеется, они тут же отыскали их и бросились за мной в погоню, прекрасно зная, что единственное место, где я могу укрыться,– это плоскогорье за Бешеной речкой.
У меня не было ни малейшего желани устраивать с шерифом скачки, а потому я ударил пятками в бока Капитана Кидда, мы очертя голову скатились с обрыва, оставляя на колючках куски шкуры и шерсть. Внизу я круто осадил коня.
Бешеная речка недаром носила такое имя вода в ней кипела и пенилась, повсюду крутились воронки, в воздухе, не спадая, висело облако, водяной пыли. Глядя на стремительное течение и водовороты, поневоле думалось, что не родилась еще такая лошадь, которая смогла бы переплыть этот поток. Даже Капитану Кидду речка была явно не по зубам, хот тот воинственно храпел и весь горел желанием испытать судьбу.
Оставалось лишь одно: повернув коня, я, поехал по берегу реки. Пятью милями выше был мост, если, конечно, его еще не смыло течением.
«Похоже, удача окончательно отвернулась от меня,– с горечью подводил я итог событиям минувшего дня,– А все из-за часов дядюшки Гарфильда, будь они прокляты. В тот самый момент, когда едва не женился на Эллен Рейнольдс и не заставил, таким образом, замолчать колкий язычок Глории Макгроу, на меня наваливаются всевозможные несчастья. Я превращаюсь в изгоя общества, преследуемого законом.»
Я так и видел, как Глория хохочет при таком известии, и это тоже не прибавляло мне бодрости.
Я был до того погружен в свои невеселые мысли, что почти не замечал ничего вокруг. Вдруг впереди послышался шум, и. в тот же миг ленивая поступь моего коня сменилась дробью громовых ударов о каменистую поверхность. Мы приближались к излому каньона, где от обрыва отходила невысокая скалистая гряда. Из-за гряды явственно доносились звуки выстрелов. Пытаясь сдержать бег коня, я резко откинулся на спину, поводь не выдержали и лопнули!
Почувствовав свободу, Капитан немедленно рванул вперед. Он нацелился в аккурат на густой кустарник на краю гряды. Я упал ему на шею и постарался продеть пальцы в кольца по краям мундштука, но мне удалось лишь слегка сбить его с курса. Вместо того чтобы обогнуть гряду, конь на всем скаку взлетел на самый гребень. С другой стороны холм круто обрывался вниз. Я мельком увидел пятерых с ружьями, припавших к земле среди кустов на дне каньона. У самого края обрыва Капитан резко остановился и пригнул голову. Я вылетел и седла и орлом полетел прямо на людей внизу.
Каблуком правого сапога я угодил по чьей-то голове, шпорой чуть не сняв с нее скальп. Это несколько смягчило падение. Спружинив на первой жертве, я обрушился на человека, устроившегося за камнем, и тот сразу потерял к событиям всякий интерес. Оставшиеся трое наградили меня градом проклятий. Я уже потянулся было за кольтом, как вдруг, к величайшему своему стыду, обнаружил, что тот выпал из кобуры, пока я парил в воздухе.
Тогда я схватил камень и запустил в голову парня, который уже изготовился к. стрельбе. Тот выронил кольт и рухнул на землю. И тут я заметил, как один из уцелевших поднимает на плечо свой зверобой и целят прямо мне в лоб. Потом, как видно из опасения угодить в своего дружка, который с огромным кривым, ножом подкрадывался ко мне сзади, он перехватил ружье за ствол и, размахивая им наподобие дубины, устремился вперед. Парень с ножом полоснул меня по ребрам. Я, в свою очередь, ударил его кулаком в подбородок – вот почему его нижняя челюсть вдруг раскололась на четыре части. Тем временем другой парень с размаху опускал мне на голову приклад. Я успел увернуться, и удар пришелся по плечу. Оплошав таким образом, бандит вознамерился было воспользоваться ружьем по назначению, но не успел. Утомленный его упорным желанием вышибить из меня мозги, я положил руки ему на плечи и хорошенько припечатал головой о валун. Кажется, он решил, что я несколько переусердствовал. Лишь потом, протерев глаза от пота и пыли, я с удивлением разглядел в поверженных врагах Биксби и его банду. Конечно, можно было сразу предположить, что, скрываясь от преследования закона, они направятся в туже дикую местность, что и я.
Неожиданно густой кустарник на берегу реки раздвинулся, и из-за трупа лошади поднялся огромного роста чернобородый человек. Сжимая в руке кольт с длиннейшим стволом, он стал осторожно приближаться ко мне.
– Кто ты? – подозрительно спросил он. – И откуда здесь взялся?
– Я Брекенридж Элкинс,– ответил я, счищая с рубашки кровь.– Что здесь вообще происходит?
– Да понимаешь,– говорит он,– сижу я на берегу реки, никого не трогаю. – жду, когда вода спадет, чтобы переправиться на ту сторону. Как вдруг на гребне показываются эти негодяи и открывают по мне огонь. Я честный, гражданин и…
– Ты врешь, – говорю я ему с обычным своим тактом. – Твое имя – Джоэл Керн, и ты самый отъявленный злодей в здешних горах. Я видел твою рожу на плакате в Рваном Ухе. Тогда он направил на меня свой кольт, а у самого борода торчком – точь-в-точь как шерсть у матерого волка.
– Ах, вот оно что! – говорит.– Выходит, ты меня знаешь? А что собираешься делать? Поди, рассчитываешь получить за меня награду?
– Нет, – говорю,– не рассчитываю. Я сейчас такой же преступник, как и ты. Из-за этих скунсов я преступил закон, в теперь мне на пятки наседает шериф со своими парнями:
– Так чего же ты сразу не сказал? – зарычал крутой парень. – Живо, забираем коней этих олухов и сматываемся. Грязные дешевки – заподозрили, будто во время последнего нападения на дилижанс я вел с ними нечестную игру. Я по возможности. старался их избегать, потому что пo природе человек, я мирный, как вдруг, словно снег на голову, они сами выехали на меня. Мою лошадь убили первым же выстрелом, а потом мы еще с час без особого успеха плевались друг в друга свинцом. Все же, если бы не ты, то, думаю, рано или поздно они бы меня достали. Поторапливайся, уходим вместе!
– Не выйдет, – говорю. – Я стал преступником случайно, по ошибке, и убийца с большой дороги мне не компания.
– Боишься запачкаться? – тот усмехнулся. – Ладно. Тогда помоги хоть поймать лошадь. Еще успеешь смыться: конь у тебя, добрый, а, солнце едва перевалило за полдень.
И тут он вытащил из кармана огромные золотые часы и глянул на циферблат.
При виде часов я подскочил так, как если б получил хороший заряд дроби.
– Откуда у тебя эти часы?!– заорал я не своим голосом.
Керн вскинул голову, словно испуганный мустанг, и в замешательстве произнес:
– Мне подарил их мой старенький дедушка. А в чем дело?
– Врешь, негодяй! – заорал я.– Ты; отнял их у моего дядюшки Гарфильда! Отдавай часы!
– Ты что, рехнулся? – говорит он, а у самого кожа на щеках побледнела. Обеими ногами я оттолкнулся от земли прыгнул на врага. Раздался выстрел, и пуля застряла в мякоти левого бедра. Прежде чем парень успел вторично спустить курок, подлетел к нему и ударил по руке с кольтом. Рука взлетела кверху, снова раздался выстрел, и пуля усвистала за край обрыва. В ответ оттуда послышалось протестующее ржание, и Капитан Кидд, как ошалелый, заметался взад и вперед над обрывом. От удара Керн выпустил кольт и теперь со всей силы въехал мне по носу, да так, что искры из глаз посыпались. Я пнул его ногой в живот. Он заскрежетал зубами и переломился надвое, а, когда выпрямился, в его руке оказался нож, который он достал из-за голенища.
Бандит полоснул меня по груди, затем ударил клинком в плечо и в руку, да еще лягнул в пах. Обезумев от обиды, приподнял его над землей, бросил головой вниз и, подпрыгнув, что было сил ударил поверженного врага пятками в грудь. Этот прием заставил его угомониться. Затем я поднял с земли часы и, спотыкаясь на каждом шагу, стал карабкаться вверх по склону.
«Наконец-то мои поиски увенчались успехом,– с радостью думал я, пыхтя преодолевая подъем,– Теперь я смогу вернутьс к Эллен Рейнольдс, с нетерпением ожидающей своего героя.»
– Ну, хватит, -оборвал папаша.– Поговорили и будет. Я. уже все решил. Подумай сам: если дядюшка Гарфильд будет знать,. что кто-то хлопочет с его проклятом хренометре, он перестанет изводить остальных. Ты отправиться на розыски, а если часы не найдутся, просто подождешь, пока он не отчалит обратно в свой Техас.
– И сколько он намерен у нас проторчать?
– Ну, обычно визиты дядюшки Гарфильда длятся по меньшей мере год. При этом известии я выругался, как последний богохульник.
– Да чтобы, я уехал на целый год?! Какого черта, па! Пока я буду мотаться по дорогам, Джим Брэкстон уведет из моего стойла Эллен, а я не собираюсь от нее отказываться. Мне трижды пришлось отбивать у ее папаши охоту выставить меня за дверь, а сейчас, когда цель так близка, ты посылаешь меня к черту на кулички, да еще на целый год, и расчищаешь этому хиляку путь к сердцу моей девчонки! Не ожидал я, от тебя такого свинства! Тогда папаша многозначительно так заявляет:
– Я, конечно, не настаиваю. Ты волен сам выбирать между Эллен Рейнольдс и собственной родней. Но знай: если дядюшку Гарфильда не остановить сейчас, то очень скоро своим нытьем он сведет меня с ума. Так что если ты не выполнишь этой моей просьбы, то каждый раз при встрече будешь получать от отца под шкуру добрый заряд дроби. В конце концов он меня убедил. На следующее утро, полный мрачных мыслей, я все дальше удалялся от дома, от Эллен Рейнольдс и от брюзжания двух несносных стариков. Я нарочно решил проехать мимо дома Брэкстонов, чтобы перед отъездом лишний раз отвесить Джиму веских наставлений наставлений, но седла на заборе не оказалось, а значит, и его хозяин был в отсутствии. Поэтому я послал привет всей семейке гуртом, пустив пулю в растворенное окно и отстрелив этим самым кончик трубки у папаши Брэкстона. Это меня несколько утешило. Но я не обольщался насчет порядочности Джима: знал, что стоит завернуть мне за угол, как этот прохвост во весь опор поскачет искать расположения моей Эллен. Я прямо-таки видел, как он сидит в доме у Рейнольдсов и, обжираясь медвежатиной с медом, врет напропалую о своих подвигах. Оставалось лишь надеяться, что у Эллен хватит ума отличить горластого пустобреха от честного и скромного парня вроде меня, который, даже будучи самым сильным и самым метким стрелком в горах Гумбольдта, никогда не унизится до пустого бахвальства. Я лелеял надежду встретить Джима где-нибудь в лесу по дороге и как-то убедить его не встречаться с Эллен в мое отсутствие – ну, скажем, сломать ему ногу или там еще чего-нибудь. Но удача в тот день отвернулась от меня.
Итак, я отправился в путь и пару дней спустя, с мрачным достоинством во взоре, уже въезжал на главную улицу поселка Рваное Ухо. От жителей я толку так и не добился, а потому решил для начала прочесать округу. Папаша всегда говорил, что если меня что и погубит, так это мое любопытство, Я, например, никогда не мог спокойно слушать ружейную пальбу – во мне тут же просыпалось желание узнать: кто это там стреляет в горах и с какой целью? Вот и в то утро – только я услышал пальбу, как сразу свернул с дороги и поехал на шум. Узенькая тропка петляла между огромными деревьями и зарослями кустарниками. Звуки выстрелов становились все отчетливее. Скоро я выехал на прогалину, и тут же – бац! – пуля, выпущенная из ближних кустов, едва не разорвала поводья надвое. Я не стал медлить с ответом, и из зарослей с воплем выпрыгнул, размахивая руками, человек. Моя пуля угодила в затвор его винчестера и чуть было не задела пальцы.
– Хватит пугать криками бедных зверюшек,– сурово сказал я, целя ему промеж глаз. – Лучше объясните, с какой стати, вы кидаетесь на безобидных путников? Он неуверенно пошевелил пальцами и, постонав для порядка, сказал:
– Я принял тебя за Джоэла Керна, местного бандита. Фигурой вы очень схожи.
– Ну так вы ошибаетесь. Меня зовут Бреженридж Элкинс с Медвежьей речки. Я случайно проезжал неподалеку, и мне захотелось узнать, кто это здесь постреливает.
За спиной у человека из-за деревьев раздалось несколько выстрелов, и чей-то голос спросил, не случилось ли чего.
– Все в порядке! – крикнул в ответ незнакомец.– Опять недоразумение! – А затем обратился ко мне: – Рад встрече с тобой, Элкинс. Нам как раз такой парень и нужен. Я – шериф Дик Хопкинс из Ручья Гризли.
– Если вы шериф, то где ваша звезда? – спрашиваю я у этого типа.
А тот и отвечает:
– Потерялась в кустах. Мы, с парнями целые сутки не слезали с коней, гоняясь за бандой Тарантула Биксби, и наконец зажали их в лощину между скалами. Они сейчас отстреливаются из заброшенной хижины. Я услышал поступь твоего коня и на всякий случай решил проверить, не Керн ли это шныряет вокруг. Поторопимся, ты должен нам помочь!
– Не обязан, – резко ответил я. – Мне нечего делить с каким-то Тарантулом Биксби.
– Ты что же – не хочешь в моем лице уважить закон?
– Не хочу, – говорю.
– Дьявольщина! – взорвался он. – И это оговорит гражданин свободной страны! До чего мы докатились – просто подумать страшно! Если все так будут рассуждать, что останется делать честным патриотам?!
– Ладно, – говорю, – так и быть. Пойду гляну, что там у вас творится.
Шериф подобрал с земли винчестер, и привязал к дереву Капитана, и мы пошли на звуки выстрелов. Миновав узкий перелесок, вышли к группе валунов, укрывшись за которыми, четверо мужчин деловито обстреливали лощину. Уклон был довольно крутой и заканчивался почти идеально круглой площадкой, со всех сторон окруженной высокими скалами. Посреди лощины стояла хижина, и в щели между ее бревнами пробивался пороховой дымок. На меня посмотрели с недоумением, а один из стрелков заметил:
– Какого черта?
Тут Шериф прикрикнул на него и сказал:
– Парни, это Брек Элкинс. Я только что объяснил ему, что мы представляем закон в Ручье Гризли и что мы наконец загнали в ловушку Тарантула Биксби, вместе с двумя его головорезами.
Один из помощников вдруг оглушительно загоготал, а шериф, метнув в него яростный взгляд, внушительно произнес:
– Над чем это ты ржешь, пятнистая гиена?
– Я по нечаянности проглотил лесного, клопа, – ответил тот, отводя глаза в сторону,– а такая оплошность всегда вызывает у меня истерику.
Шериф приказал мне поднять правую руку. Я поднял, и тот заговорил:
– Клянешьс ли ты говорить правду и только правду и ничего, кроме правды?
– Argumentum baculinum. Arrestari et imprisonary. Particeps criminis*.
– Что за ахинею вы порете?! – возмутился я.
– … и что соединили Небеса, то не раздушить смертному,– продолжал завывать Хопкинс.– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас, да хранит вас Господь! Все. Я только что официально принял тебя в свою команду.
– Да подите вы к чертовой матери! – прорвало меня.– Сами ловите своих воришек! Чего. глаза вылупили? Вот как дам промеж ушей, будете знать!
– Ну, Элкинс, – взмолился Хопкинс. – С твоей помощью мы вмиг разделаемся с этими подонками. Тебе и делать-то ничего не придется: лежи себе за скалой да постреливай почаще. Ты будешь отвлекать их внимание, а мы тем временем проберемся за скалами и зайдем с тыла. Видишь, заросли кустарника доходят почти до подножия холма – лучшего прикрытия и не сыскать! Ну что тебе стоит! А отдам тебе часть награды.
– Не нужны мне ваши паршивые деньги, – сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти.– кроме того… о-о-о!
Дело в том, что, потеряв осторожность, я высунулся из-за скалы и тут же пуля, чиркнув по коже чуть ниже спины, прожгла широкую полосу в моих элегантных штанах.
– Черт бы побрал этих убийц! – завопил я вне себя от ярости.– Дайте мне ружье! Я покажу им, как стрелять ниже пояса! Делайте, как задумано, пока я буду кормить их свинцовым горохом!
– Хороший мальчик! – сказал Хопкинс. – Ему еще воздастся по делам его. Сказано это было с легкой усмешкой, но я, не обратив на нее внимания, занял удобную позицию за огромным валуном и открыл по хибаре бешеную стрельбу. Приходилось ориентироваться по клубам дыма которые пробивались сквозь щели в стене, но по тому, как из лощины вскоре стали доноситься проклятия и вопли, можно было судить, что мой свинец причиняет осажденным некоторое беспокойство.
Негодяи в долгу не оставались. Их пули то расплющивались о камни, обдавая мне лицо мелкой крошкой, то свистели над ушами. Я уже с нетерпением начал поглядывая на противоположный склон, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки шерифа и его людей, но услышал лишь конский галоп, удаляющийся в западном направлении! Помню, я еще удивился, кто бы это миг быть, однако стрельбу не бросил и все ждал, что вот-вот по склону скатится шериф со своими парнями и похватает бандитов с тыла. И тут, пока примеривался для очередного выстрела, – бам! –в нескольких дюймах от лица в камень угодила пуля, и острый осколок больно царапнул меня по уху.
Я до того разозлился, что даже не стал отвечать. Жалкое ружьишко в моих руках уже не могло дать выход переполнявшим меня чувствам. Чуть поодаль я заметил большой обломок скалы, нависший над склоном. Отбросив ружье, я встал перед ним на колени и крепко обхватил руками. Затем помотал головой, вытряхивая из глаз каменную крошку, и крикнул так, чтобы те – внизу – могли слышать каждое мое слово:
– В последний раз предупреждаю! Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь! В ответ получил только издевательский смех и мерзкие оскорбления в мой адрес, а также в адрес моих родителей.
– Ну ладно же! – Я был вне себя от злости.– Погодите, безмозглые твари! Если вас расплющит в лепешку, так вам и надо Потом не жалуйтесь!
Я что было сил начал толкать камень. Жилы на висках вздулись буграми, ноги на фут ушли в землю, из-под ногтей выступила кровь. И вот скала чуть шевельнулась. Я радостно поднапрягся, огромная глыба накренилась и поначалу как бы нехотя, а потом все быстрее и быстрее устремилась вниз по склону.
В воздухе повис вопль ужаса. Я отпрыгнул в кусты, но бандиты были настолько поражены увиденным зрелищем, что. уже и думать забыли о стрельбе. Целая скала круша все на своем пути, катилась прямой хижине.
Дверь распахнулась, и в проеме показалась голова. Не успел человек сделать шага, как я выстрелил, и, громко вскрикнув, он отпрянул вовнутрь – любой на его месте поступил бы точно так же, угоди ему в шляпу пуля из винчестера. В следующий миг скала достигла хижины. Удар пришелся по углу. Послышался жуткий треск, и ветхое сооружение рухнуло, подняв столб пыли, коры и щепок.
Я сбежал по склону. Судя по слабым стонам и неуверенным проклятиям, исходившим из-под обломков, кое-кто еще оставался жив. Я заорал в какую-то щель:
– Теперь сдаетесь?
– Сдаемся, будь ты проклят! – глухо донеслось, будто из могилы. А потом:
– Помоги нам выбратьс отсюда!
– Сначала бросьте оружие,– приказал я.
– Идиот! Ты что, издеваешься? – заорали они.– Да над нами тонны камней и бревен, мы и пальцем не можем шевельнуть – того гляди, раздавит в лепешку! Помоги нам!.. слышишь ты, душегуб!
– 3аткнитесь лучше, говорю я им.– Для чего ругаетесь? Я же с вами говорю нормально.
А те в ответ только застонали. Я принялся разбирать завал. Это было не таким уж сложным делом. Довольно скоро нашел чью-то ногу в башмаке. Ухватился за нее обеими руками, резко дернул и достал всего человека – хозяина ноги; только этот глядел куда печальнее моего братца Бакнеpa после того, как тот на спор заломал кугуара голыми руками. Я вытащил из его кобуры кольт и уложил парня в сторонку отдыхать, потом занялся остальными. Всего бандитов оказалось трое, и вскоре они лежали рядком, на траве. Одежда их превратилась в лохмотья, кожу сплошь покрывали синяки и ссадины, из волос торчали щепки, но в остальном им здоровo повезло: никаких, серьезных повреждений не обнаружил.
Понемногу их лица. приобрели осмысленное выражение, и один слабым голосом произнес:
– Что-то я нe припомню, чтобы в здешних местах случались землетрясения. Hа моем веку это первое.
– Какое там землетрясение? – возразил другой.– Обычный обвал.
– Послушай-ка, Джой Портленд, -отвечает первый. Если я сказал землетрясение, значит, так оно и есть. Я не из тех, кого можно походя обозвать вруном.
– Да неужто? – ощерился другой.– Фрэнк Джексон, позвольте вам заметить, что…
– Сейчас не время для перебранок, – бесцеремонно прервал я их,– Чтоб вам не спорить попусту, скажу, что это я спихнул скалу вам на головы.
Парни уставились на меня, разинув рты, а один, покопав в ухе пальцем, спрашивает:
– Это еще кто такой?
– Неважно,– отвечаю.– Винчестер видите? Лежите тихо и не рыпайтесь. Сейчас сюда подъедет шериф с помощниками, и я вас ему сдам.
– Шериф? – переспросил он, словно вконец оглох.– Какой такой шериф?
– Дик Хопкинс,– говорю, -из Ручья Гризли.
– Что-о? Ах ты, мерзавец! – взвился он – и вроде как попытался встать, но я не растерялся, нацелил винчестер, да как заору:
– А ну сядь! – Тот так и рухнул бледный и трясется весь, чуть речи не лишился.
Потом оклемался и заявляет:
– Послушай,– а у самого аж слезы на глазах, – это я, я – Дик Хопкинс. Я шериф из Ручья Гризли, а эти люди – мои помощники.
– Да ну! – говорю я ему с ухмылочкой. – А кто же тогда те парни, что вас обстреливали?
– Тарантул Биксби с бандой. Мы их преследовали, но сами нарвались на засаду. Их было больше, и нам пришлось укрыться в хижине. Позавчера они ограбили городской банк и сейчас с каждой минутой удирают все дальше и дальше! Ну, парень! Из всех безмозглых идиотов ты самый…
– Эй-эй! – прикрикнул я.– Полегче там! Вы; что, за простачка меня держишь? Если Вы и впрямь шериф, покажи звезду.
– Она была приколота к подтяжке,– в отчаянии воскликнул он.– Когда ты потащил меня за ногу, подтяжка зацепилась за что-то и лопнула. Дай я поищу среди обломков и тогда…
– Сиди тихо,– приказал я. – Меня не облапошишь. Ты и есть Тарантул Биксби. Мне шериф сам сказал. Он скоро будет здесь вместе с помощниками, так что лучшее не двигайся и не болтай языком.
При этих словах мнимый шериф застонал и обхватил голову руками. Он даже ухитрился выдавать из себя несколько слезинок, но я был непреклонен. Остальные двое всячески пытались убедить меня, что они шерифовы помощники. Наконец мне до того надоело их хныканье, что приказал всем заткнуться и пригрозил, что иначе настучу им винчестером по головам. Я уже начинал нервничать, куда это запропастился Хопкинс со своими парнями, как вдруг тот, кто называл себя шерифом, заорал, да так страшно, что от неожиданности я чуть не застрелил его. Он что-то сжимал в кулаке, которым яростно размахивал в воздухе:
– Ага! – орал он так громко, что голос срывался на визг. – Видишь? Она, верно, завалилась под рубашку, когда лопнули подтяжки. Теперь убедился, тупоголовый гризли?! Я вгляделся повнимательней, и по всему телу побежали мурашки. В руке у него блестела серебряная шерифская звезда!
– Хопкинс сказал, что потерял свою в кустах,– сделал я слабую попытку возразить. -Может быть, вы просто нашли ее?
– Конечно, тебе лучше знать! – взорвался тот.– Ты сам из банды Биксби, и Тарантул нарочно оставил тебя, чтобы задержать нас, пока не смоется. Так знай же – за сопротивление властям тебе полагается как минимум девяносто лет тюрьмы! Я вспомнил удаляющийся конский галоп и весь похолодел. Выходит, меня околпачили, как последнего болвана! Настоящий шериф – вот он, передо мной! А вислобрюхий головорез, стрелявший в меня из кустов, и был не кто иной, как сам Биксби! Пока я сдерживал шерифа и его команду, бандиты благополучно скрылись, а я, значит, должен теперь отдуваться за всех! :
– Давай винчестер и сдавайся,– говорит мне шериф.– Тогда, быть может, тебя и не повесят.
– Сиди ты! – огрызнулся я.– Конечно, я самый большой дурак из всех, кто объезжал мустангов, но даже самый распоследний идиот имеет хоть какое-то соображение. Папаша наказывал мне никогда не сопротивляться властям, но здесь особый случай, и вам не удастся упрятать меня за решетку только потому, что я принял вас не за тех, что вы на самом деле. Сейчас я поднимусь вверх по склону, но все время буду держать вас на мушке. И предупреждаю: при малейшем движении стреляю прямо по рукам. Раздался дружный вопль ненависти, но тройка не двинулась с места. Не спуская с них глаз, я стал подниматься по склону. Достигнув вершины, я круто повернулся и побежал. Из лощины доносились страшные проклятия, но вслушиваться было некогда. Я выбежал к месту, где оставил Капитана Кидда, отвязал его и вскочил в седло, мысленно поблагодарив Господа за то, что тот не оставил бандитам времени украсть коня. Хотя, с другой стороны, было бы интересно досмотреть, как это Капитан дался бы им в руки. Отшвырнув ружье, полученное от бандитов, я поскакал на запад.
Я предполагал форсировать Бешеную речку в каньоне Привидений и выйти к дикому плоскогорью по другую сторону каньона. Мне казалось, что стоит затеряться в этой глухой местности, и уже нечего будет опасаться встречи с шерифом и его командой. Я пустил Капитана в широкий галоп, несколько опасаясь за поводья, на которых пуля Биксби оставила рваную отметину. Но времени на починку не было.
Капитан порядком притомился, когда наконец вдали показалась цель моего путешествия. Я взлетел на гребень каньона и, прежде чем начать спуск, внимательно огляделся. Позади себя, на расстоянии нескольких миль, я увидел между холмов широкую прогалину, и там, освещенные лучами солнца, отчетливо виднелись фигурка грех всадников. Я проклял все на свете! И как мне не пришло в голову, что кони Хопкинса и его людей должны были оставаться где-то неподалеку! Разумеется, они тут же отыскали их и бросились за мной в погоню, прекрасно зная, что единственное место, где я могу укрыться,– это плоскогорье за Бешеной речкой.
У меня не было ни малейшего желани устраивать с шерифом скачки, а потому я ударил пятками в бока Капитана Кидда, мы очертя голову скатились с обрыва, оставляя на колючках куски шкуры и шерсть. Внизу я круто осадил коня.
Бешеная речка недаром носила такое имя вода в ней кипела и пенилась, повсюду крутились воронки, в воздухе, не спадая, висело облако, водяной пыли. Глядя на стремительное течение и водовороты, поневоле думалось, что не родилась еще такая лошадь, которая смогла бы переплыть этот поток. Даже Капитану Кидду речка была явно не по зубам, хот тот воинственно храпел и весь горел желанием испытать судьбу.
Оставалось лишь одно: повернув коня, я, поехал по берегу реки. Пятью милями выше был мост, если, конечно, его еще не смыло течением.
«Похоже, удача окончательно отвернулась от меня,– с горечью подводил я итог событиям минувшего дня,– А все из-за часов дядюшки Гарфильда, будь они прокляты. В тот самый момент, когда едва не женился на Эллен Рейнольдс и не заставил, таким образом, замолчать колкий язычок Глории Макгроу, на меня наваливаются всевозможные несчастья. Я превращаюсь в изгоя общества, преследуемого законом.»
Я так и видел, как Глория хохочет при таком известии, и это тоже не прибавляло мне бодрости.
Я был до того погружен в свои невеселые мысли, что почти не замечал ничего вокруг. Вдруг впереди послышался шум, и. в тот же миг ленивая поступь моего коня сменилась дробью громовых ударов о каменистую поверхность. Мы приближались к излому каньона, где от обрыва отходила невысокая скалистая гряда. Из-за гряды явственно доносились звуки выстрелов. Пытаясь сдержать бег коня, я резко откинулся на спину, поводь не выдержали и лопнули!
Почувствовав свободу, Капитан немедленно рванул вперед. Он нацелился в аккурат на густой кустарник на краю гряды. Я упал ему на шею и постарался продеть пальцы в кольца по краям мундштука, но мне удалось лишь слегка сбить его с курса. Вместо того чтобы обогнуть гряду, конь на всем скаку взлетел на самый гребень. С другой стороны холм круто обрывался вниз. Я мельком увидел пятерых с ружьями, припавших к земле среди кустов на дне каньона. У самого края обрыва Капитан резко остановился и пригнул голову. Я вылетел и седла и орлом полетел прямо на людей внизу.
Каблуком правого сапога я угодил по чьей-то голове, шпорой чуть не сняв с нее скальп. Это несколько смягчило падение. Спружинив на первой жертве, я обрушился на человека, устроившегося за камнем, и тот сразу потерял к событиям всякий интерес. Оставшиеся трое наградили меня градом проклятий. Я уже потянулся было за кольтом, как вдруг, к величайшему своему стыду, обнаружил, что тот выпал из кобуры, пока я парил в воздухе.
Тогда я схватил камень и запустил в голову парня, который уже изготовился к. стрельбе. Тот выронил кольт и рухнул на землю. И тут я заметил, как один из уцелевших поднимает на плечо свой зверобой и целят прямо мне в лоб. Потом, как видно из опасения угодить в своего дружка, который с огромным кривым, ножом подкрадывался ко мне сзади, он перехватил ружье за ствол и, размахивая им наподобие дубины, устремился вперед. Парень с ножом полоснул меня по ребрам. Я, в свою очередь, ударил его кулаком в подбородок – вот почему его нижняя челюсть вдруг раскололась на четыре части. Тем временем другой парень с размаху опускал мне на голову приклад. Я успел увернуться, и удар пришелся по плечу. Оплошав таким образом, бандит вознамерился было воспользоваться ружьем по назначению, но не успел. Утомленный его упорным желанием вышибить из меня мозги, я положил руки ему на плечи и хорошенько припечатал головой о валун. Кажется, он решил, что я несколько переусердствовал. Лишь потом, протерев глаза от пота и пыли, я с удивлением разглядел в поверженных врагах Биксби и его банду. Конечно, можно было сразу предположить, что, скрываясь от преследования закона, они направятся в туже дикую местность, что и я.
Неожиданно густой кустарник на берегу реки раздвинулся, и из-за трупа лошади поднялся огромного роста чернобородый человек. Сжимая в руке кольт с длиннейшим стволом, он стал осторожно приближаться ко мне.
– Кто ты? – подозрительно спросил он. – И откуда здесь взялся?
– Я Брекенридж Элкинс,– ответил я, счищая с рубашки кровь.– Что здесь вообще происходит?
– Да понимаешь,– говорит он,– сижу я на берегу реки, никого не трогаю. – жду, когда вода спадет, чтобы переправиться на ту сторону. Как вдруг на гребне показываются эти негодяи и открывают по мне огонь. Я честный, гражданин и…
– Ты врешь, – говорю я ему с обычным своим тактом. – Твое имя – Джоэл Керн, и ты самый отъявленный злодей в здешних горах. Я видел твою рожу на плакате в Рваном Ухе. Тогда он направил на меня свой кольт, а у самого борода торчком – точь-в-точь как шерсть у матерого волка.
– Ах, вот оно что! – говорит.– Выходит, ты меня знаешь? А что собираешься делать? Поди, рассчитываешь получить за меня награду?
– Нет, – говорю,– не рассчитываю. Я сейчас такой же преступник, как и ты. Из-за этих скунсов я преступил закон, в теперь мне на пятки наседает шериф со своими парнями:
– Так чего же ты сразу не сказал? – зарычал крутой парень. – Живо, забираем коней этих олухов и сматываемся. Грязные дешевки – заподозрили, будто во время последнего нападения на дилижанс я вел с ними нечестную игру. Я по возможности. старался их избегать, потому что пo природе человек, я мирный, как вдруг, словно снег на голову, они сами выехали на меня. Мою лошадь убили первым же выстрелом, а потом мы еще с час без особого успеха плевались друг в друга свинцом. Все же, если бы не ты, то, думаю, рано или поздно они бы меня достали. Поторапливайся, уходим вместе!
– Не выйдет, – говорю. – Я стал преступником случайно, по ошибке, и убийца с большой дороги мне не компания.
– Боишься запачкаться? – тот усмехнулся. – Ладно. Тогда помоги хоть поймать лошадь. Еще успеешь смыться: конь у тебя, добрый, а, солнце едва перевалило за полдень.
И тут он вытащил из кармана огромные золотые часы и глянул на циферблат.
При виде часов я подскочил так, как если б получил хороший заряд дроби.
– Откуда у тебя эти часы?!– заорал я не своим голосом.
Керн вскинул голову, словно испуганный мустанг, и в замешательстве произнес:
– Мне подарил их мой старенький дедушка. А в чем дело?
– Врешь, негодяй! – заорал я.– Ты; отнял их у моего дядюшки Гарфильда! Отдавай часы!
– Ты что, рехнулся? – говорит он, а у самого кожа на щеках побледнела. Обеими ногами я оттолкнулся от земли прыгнул на врага. Раздался выстрел, и пуля застряла в мякоти левого бедра. Прежде чем парень успел вторично спустить курок, подлетел к нему и ударил по руке с кольтом. Рука взлетела кверху, снова раздался выстрел, и пуля усвистала за край обрыва. В ответ оттуда послышалось протестующее ржание, и Капитан Кидд, как ошалелый, заметался взад и вперед над обрывом. От удара Керн выпустил кольт и теперь со всей силы въехал мне по носу, да так, что искры из глаз посыпались. Я пнул его ногой в живот. Он заскрежетал зубами и переломился надвое, а, когда выпрямился, в его руке оказался нож, который он достал из-за голенища.
Бандит полоснул меня по груди, затем ударил клинком в плечо и в руку, да еще лягнул в пах. Обезумев от обиды, приподнял его над землей, бросил головой вниз и, подпрыгнув, что было сил ударил поверженного врага пятками в грудь. Этот прием заставил его угомониться. Затем я поднял с земли часы и, спотыкаясь на каждом шагу, стал карабкаться вверх по склону.
«Наконец-то мои поиски увенчались успехом,– с радостью думал я, пыхтя преодолевая подъем,– Теперь я смогу вернутьс к Эллен Рейнольдс, с нетерпением ожидающей своего героя.»