Страница:
Прокравшись к нашим людям, я привел их к хижине. По дороге мы собрали несколько охапок сухих веток и разложили их под окнами, у которых разместились попарно. Одни держали наготове натянутые луки с наложенными на тетиву стрелами, другие — поднятые боевые топоры, чтобы разбить ставни. Я приготовился поджечь хворост. Мешкать было нельзя: изнутри раздался голос Валериана:
— Немедленно собирайтесь, мы выходим прямо сейчас! — после чего послышались шаги и лязг металла: воины разбирали свое оружие.
Хакона трясло от возбуждения, он не мог дождаться начала атаки.
Я высек огонь, и пламя тотчас охватило сухие ветки. Пока оно не успело взметнуться слишком высоко и не перекинулось на стены хижины, наши люди разом обрушили свои топоры на ставни. В это же мгновение Хакон мощным ударом выбил дверь. Ставни разлетелись, и внутрь хижины полетели наши стрелы, поражая противников.
В первый момент люди Валериана от неожиданности даже не могли оказать сопротивления, но, опомнившись, бросились к выходу, где их уже ждали мы с Хаконом. Несколько врагов были убиты на месте, с остальными мы вступили в рукопашную схватку.
На меня сразу же напал коренастый гандерландец. Из-за жары он снял шлем, и его вспотевшая лысина блестела в неверных сполохах огня как огромное яйцо, однако тело было защищено длинной кольчугой. Я успел перехватить его руку с зажатым в ней коротким мечом. Впрочем, он тоже не стал мешкать, и мой тяжелый боевой топор оказался выведенным из игры тем же простым, но действенным способом. Мы топтались по кругу словно два борца, шатаясь и пыхтя, стараясь освободить свое оружие или хотя бы вывести противника из равновесия. Удача улыбнулась мне первому — противник повалился на землю, я упал на него, но стоило чуть ослабить хватку, как мой топор оказался у него в руке.
Я всеми силами старался сковать его движения, в то время как моя свободная рука шарила по земле в поисках чего-либо, хоть отдаленно напоминающего оружие. Внезапно я нащупал вросший в землю булыжник. Схватив его, я что было сил ударил по блестящей лысине. Тело подо мной слегка обмякло, и я, закрепляя победу, двинул еще раз, но уже схватив камень двумя руками. Гандерландец дернулся несколько раз и затих.
Я вскочил и огляделся в поисках новых противников, но все уже было кончено. Вокруг валялись трупы — и, к сожалению, среди них я увидел и нескольких наших людей. Оставшиеся в живых враги, петляя, бежали к лесу, пытаясь избежать наших стрел, хотя в такой темноте было чрезвычайно сложно поразить цель.
Наши люди постепенно собирались вокруг командира.
Внезапно один из них крикнул:
— Хижина! Валериан еще там!
Я кинулся к двери, находившейся буквально в пяти шагах, но было поздно — владетель и его женщина уже появились в проеме. Только наши руки потянулись к оружию, как колдунья, усмехнувшись, бросила что-то нам навстречу. Раздался взрыв, и всех ослепило нестерпимой яркости пламя. Нас окружило едкое зловоние, и мы невольно отступили, задыхаясь. Когда мы вновь обрели способность что-то видеть, оказалось, что парочка успела скрыться.
Мы лишили жизни около десятка врагов, большинство еще в начале атаки
— стрелами. Еще несколько человек не слишком отличались от мертвых. Наши потери оказались скромнее: двое убитых и двое раненных. Раненного в ногу пришлось оставить на поле боя, в расчете на то, что люди из города перенесут его в крепость. Второму раненому перевязали руку, после чего Хакон сказал:
— Беги назад и предупреди Дирка, чтобы он перевел всех людей в цитадель и прислал кого-нибудь за Карлусом. Пусть поторопится, ибо пикты уже рядом! Мы постараемся задержать их у болота Призраков. Если не вернемся…
После того как лесной страж отправился в крепость, мы проверили свое снаряжение. Вместо топора я взял меч гандерландца и лук убитого стража — взамен того, который я потерял днем раньше. Было бы более разумным дождаться подкрепления, однако я прекрасно понимал, что нам нельзя терять ни мгновения.
Дорога была хорошо известна Хакону и одному из стражей, неоднократно ходившим к болоту на разведку. Яркие звезды давали достаточно света, чтобы не сбиться с пути. Вскоре мы оказались под густым пологом леса и растворились в сумерках.
Глава 4
Глава 5
— Немедленно собирайтесь, мы выходим прямо сейчас! — после чего послышались шаги и лязг металла: воины разбирали свое оружие.
Хакона трясло от возбуждения, он не мог дождаться начала атаки.
Я высек огонь, и пламя тотчас охватило сухие ветки. Пока оно не успело взметнуться слишком высоко и не перекинулось на стены хижины, наши люди разом обрушили свои топоры на ставни. В это же мгновение Хакон мощным ударом выбил дверь. Ставни разлетелись, и внутрь хижины полетели наши стрелы, поражая противников.
В первый момент люди Валериана от неожиданности даже не могли оказать сопротивления, но, опомнившись, бросились к выходу, где их уже ждали мы с Хаконом. Несколько врагов были убиты на месте, с остальными мы вступили в рукопашную схватку.
На меня сразу же напал коренастый гандерландец. Из-за жары он снял шлем, и его вспотевшая лысина блестела в неверных сполохах огня как огромное яйцо, однако тело было защищено длинной кольчугой. Я успел перехватить его руку с зажатым в ней коротким мечом. Впрочем, он тоже не стал мешкать, и мой тяжелый боевой топор оказался выведенным из игры тем же простым, но действенным способом. Мы топтались по кругу словно два борца, шатаясь и пыхтя, стараясь освободить свое оружие или хотя бы вывести противника из равновесия. Удача улыбнулась мне первому — противник повалился на землю, я упал на него, но стоило чуть ослабить хватку, как мой топор оказался у него в руке.
Я всеми силами старался сковать его движения, в то время как моя свободная рука шарила по земле в поисках чего-либо, хоть отдаленно напоминающего оружие. Внезапно я нащупал вросший в землю булыжник. Схватив его, я что было сил ударил по блестящей лысине. Тело подо мной слегка обмякло, и я, закрепляя победу, двинул еще раз, но уже схватив камень двумя руками. Гандерландец дернулся несколько раз и затих.
Я вскочил и огляделся в поисках новых противников, но все уже было кончено. Вокруг валялись трупы — и, к сожалению, среди них я увидел и нескольких наших людей. Оставшиеся в живых враги, петляя, бежали к лесу, пытаясь избежать наших стрел, хотя в такой темноте было чрезвычайно сложно поразить цель.
Наши люди постепенно собирались вокруг командира.
Внезапно один из них крикнул:
— Хижина! Валериан еще там!
Я кинулся к двери, находившейся буквально в пяти шагах, но было поздно — владетель и его женщина уже появились в проеме. Только наши руки потянулись к оружию, как колдунья, усмехнувшись, бросила что-то нам навстречу. Раздался взрыв, и всех ослепило нестерпимой яркости пламя. Нас окружило едкое зловоние, и мы невольно отступили, задыхаясь. Когда мы вновь обрели способность что-то видеть, оказалось, что парочка успела скрыться.
Мы лишили жизни около десятка врагов, большинство еще в начале атаки
— стрелами. Еще несколько человек не слишком отличались от мертвых. Наши потери оказались скромнее: двое убитых и двое раненных. Раненного в ногу пришлось оставить на поле боя, в расчете на то, что люди из города перенесут его в крепость. Второму раненому перевязали руку, после чего Хакон сказал:
— Беги назад и предупреди Дирка, чтобы он перевел всех людей в цитадель и прислал кого-нибудь за Карлусом. Пусть поторопится, ибо пикты уже рядом! Мы постараемся задержать их у болота Призраков. Если не вернемся…
После того как лесной страж отправился в крепость, мы проверили свое снаряжение. Вместо топора я взял меч гандерландца и лук убитого стража — взамен того, который я потерял днем раньше. Было бы более разумным дождаться подкрепления, однако я прекрасно понимал, что нам нельзя терять ни мгновения.
Дорога была хорошо известна Хакону и одному из стражей, неоднократно ходившим к болоту на разведку. Яркие звезды давали достаточно света, чтобы не сбиться с пути. Вскоре мы оказались под густым пологом леса и растворились в сумерках.
Глава 4
Мы осторожно пробирались вперед, соревнуясь с пиктами в искусстве красться по ночам. Нас вела тропа проложенная от хижины прямо на юг.
Поход обещал быть сложным, ибо страна пиктов — не самое безопасное место даже в отсутствии рядом дикарей. Многочисленные хищные твари яро защищали свои владения от чужаков. Кроме волков, пантер, змей — а ведь и в них мало приятного! — здесь водились и другие чудища, которые в иных местах уже вымерли совсем. Как, например, вам понравилась бы встреча с саблезубым тигром или мастодонтом?
Сам я никогда не видел этих чудовищ, но мой брат, будучи в Тарантии, побывал в зверинце короля, где содержалась пара мастодонтов, и по его рассказам я примерно представлял себе, что можно ожидать от этих гигантов.
Еще более опасны болотные демоны или лесные бестии — называют их по-разному. Они в бесчисленном количестве обитали в том самом месте, куда мы направлялись. Днем их не видно, и никто не может сказать, где они таятся, а по ночам… От одного только их воя кровь стынет в жилах, но это еще не все: стоит подойти к ним поближе, как горло неосторожного моментально разрывают острые когти. Не удивительно, что Болотный колдун живет именно там — это самое впечатляющее доказательство его сверхъестественной силы.
Постепенно продвигаясь вперед, мы вышли к ручью Тулиана, названного по имени одного из воинов, геройски погибшего в сражении с отрядом пиктов. Ручей служил границей между Шохирой и страной пиктов — во всяком случае, так было обозначено в соглашении между ними. Достаточно трудно и тем, и другим соблюдать границу, если на вражеской стороне будет замечено что-либо полезное или соблазнительное.
После того, как мы, прыгая с камня на камень, пересекли ручей, Хакон остановился и начал шепотом советоваться с лесным стражем, которому была лучше известна дальнейшая дорога. Посовещавшись, они принялись внимательно осматривать кусты и подлесок, пока не нашли развилку тропы, после которой мы двинулись налево — едва видимая дорожка, петляя между мрачными стволами дубов, вела, судя по всему, прямо к болоту.
Хакон предупредил, чтобы мы удвоили осторожность, но в то же время особо не мешкали — надо было миновать лагерь пиктов до рассвета. Было очень трудно соблюдать одновременно оба этих условия, и тем не менее наш маленький отряд быстро и бесшумно продвигался к цели.
Минуло изрядное время. Лес немного поредел, и я озабоченно посматривал на восток, но, к счастью, еще не было заметно никаких признаков рассвета; звезды по-прежнему усеивали небесный шатер. Внезапно лесной страж остановился и прислушался. Мы замерли. Заглушая стрекот ночных цикад, послышались звуки, отдаленно похожие на кашель. Но Хакон успокоил нас — поблизости охотилась пантера, а эти хищники в одиночку никогда не нападают на группу вооруженных людей. Мы двинулись дальше и постепенно перешли на бег — с каждым мгновением увеличивалась вероятность встречи с пиктами.
Через некоторое время командир снова остановил отряд; теперь вдали послышался слабый шум, который не могло издавать никакое животное. Мы с тревогой вглядывались в сторону, откуда раздавалось тихое бормотание — в более спокойной обстановке я мог бы принять его за шелест дождя. Мое обострившееся в темноте зрение позволило различить слабый свет и еле заметные красноватые отблески на стволах деревьев.
Мы осторожно двинулись в ту сторону и, прислушиваясь к шелестящим звукам, углубились в лес, перебегая между деревьями и переползая небольшие поляны. Вскоре в неясном бормотании мне удалось различить гортанную речь пиктов. Хакон, подняв руку, призвал нас к бдительности. Буквально через несколько шагов мы увидели, что посреди хорошо протоптанной тропы сидят три дикаря. Это были дозорные, но к своим обязанностям они относились достаточно небрежно — коротали время за незатейливой игрой, подбрасывая вверх кусочек дерева и наблюдая, какой стороной он упадет на землю.
Я подполз к Хакону.
— Нападем на них?
— Нельзя, — прошептал он, — их вопли наведут на нас весь лагерь. Подожди, может быть, услышим что-нибудь интересное.
Мы замерли, напряженно вслушиваясь. Я, хотя и разобрал несколько знакомых слов, смог понять смысл только отдельных фраз, но меня сразу же насторожило имя Валериана, хотя и произнесенное на пиктский манер. Хакон, удовлетворенно кивнул, — видимо, он узнал все, что хотел, — пополз в сторону. Мы последовали за ним, но не успели мы преодолеть нескольких локтей и подняться, как раздался ужасающий рев. Я вздрогнул — впечатление было такое, словно какой-то великан трубит в огромный рог, скликая своих сородичей. Звук повторялся снова и снова, но — слава Митре! — постепенно отдалялся. Однако я успел заметить между стволами деревьев одного из тех монстров, о которых вспоминал так недавно. Это был мастодонт! Будучи высотой в два человеческих роста, длинными изогнутыми бивнями он едва не царапал землю и, если я не ошибся (все-таки света звезд было недостаточно), его бока были покрыты густой короткой шерстью.
Эта встреча повлекла за собой крайне неприятные последствия. От неожиданности Хакон непроизвольно сделал шаг назад и толкнул стоящего рядом лесного стража — причем так неудачно, что тот, как подкошенный, рухнул на землю. Я успел отпрыгнуть, но все равно мы наделали столько шума, что пикты не могли нас не заметить. Тут же послышался свист стрелы Хакона, ушедшей в темноту над моим плечом.
Резко обернувшись, я увидел пиктов, которые, на ходу выхватывая оружие, мчались в нашу сторону. Правда, их было всего двое — один уже лежал со стрелой Хакона в горле. Бежавший впереди дикарь метнул копье и с топором в руке ринулся на меня. Не успел я вытащить стрелу, как он оказался так близко, что мне ничего не оставалось, как схватить лук обеими руками и обрушить его на голову врага. Оглушенный пикт пошатнулся, и я успел, отбросив в сторону лук, обнажить клинок. Когда мой противник взмахнул топором, мне удалось перехватить его руку и вонзить меч под ребра дикаря. Третий удар, почти отделивший голову пикта от туловища, поверг его на землю.
Я осмотрелся по сторонам — схватка завершилась, все трое дикарей были мертвы, но и мы понесли серьезные потери. Рядом со мной стоял только Хакон, поразивший своего противника ударом топора. Один лесной страж лежал с разбитой головой, а другой, словно бабочка, был приколот к стволу дерева копьем, пронзившим ему живот. Но нам еще повезло — пикты напали на нас, не издав своего обычного боевого клича. В их лагере наверняка слышали рев мастодонта, и весь последующий шум могли отнести на его счет. Во всяком случае, больше никто из дикарей не появился.
— Теперь нас двое, — сказал Хакон. — Мы должны сделать все, чтобы отправить к Нергалу проклятого нобиля и Колдуна, даже если придется умереть самим! Дозорные болтали, что Валериан отправился к Колдуну с небольшим отрядом, большая часть его людей осталась в лагере. Мы обойдем лагерь, и ты засядешь у тропы — на случай, если Валериан вернется, — а я пойду к болоту и постараюсь прикончить их там.
Мне не понравился план Хакона; эта трясина была гиблым местом, где кроме дикарей можно было столкнутся с куда более опасными тварями, например, с теми же болотными демонами.
— Хакон, — возразил я, — ты опытный человек и потому твоя жизнь куда более ценна, чем моя. Будет лучше, если ты останешься в засаде, а на болото пойду я.
Однако переубедить командира мне так и не удалось — в конце концов он напомнил мне, кто здесь отдает приказы. Внезапно мы услышали слабый стон — пораженный в живот лесной страж был еще жив. Преодолевая чудовищную боль, он прохрипел:
— Не дайте мне попасть в лапы дикарей… они отомстят за своих…
— Но нам тебя не донести, мы…
Умирающий прервал Хакона:
— Я не прошу об этом… лучше легкая смерть… сразу…
Командир молча вытащил кинжал. Я отвернулся. Нашего товарища, попади он к пиктам, несомненно ждали жестокие пытки, но все равно я не мог спокойно наблюдать за подобным милосердием.
Поход обещал быть сложным, ибо страна пиктов — не самое безопасное место даже в отсутствии рядом дикарей. Многочисленные хищные твари яро защищали свои владения от чужаков. Кроме волков, пантер, змей — а ведь и в них мало приятного! — здесь водились и другие чудища, которые в иных местах уже вымерли совсем. Как, например, вам понравилась бы встреча с саблезубым тигром или мастодонтом?
Сам я никогда не видел этих чудовищ, но мой брат, будучи в Тарантии, побывал в зверинце короля, где содержалась пара мастодонтов, и по его рассказам я примерно представлял себе, что можно ожидать от этих гигантов.
Еще более опасны болотные демоны или лесные бестии — называют их по-разному. Они в бесчисленном количестве обитали в том самом месте, куда мы направлялись. Днем их не видно, и никто не может сказать, где они таятся, а по ночам… От одного только их воя кровь стынет в жилах, но это еще не все: стоит подойти к ним поближе, как горло неосторожного моментально разрывают острые когти. Не удивительно, что Болотный колдун живет именно там — это самое впечатляющее доказательство его сверхъестественной силы.
Постепенно продвигаясь вперед, мы вышли к ручью Тулиана, названного по имени одного из воинов, геройски погибшего в сражении с отрядом пиктов. Ручей служил границей между Шохирой и страной пиктов — во всяком случае, так было обозначено в соглашении между ними. Достаточно трудно и тем, и другим соблюдать границу, если на вражеской стороне будет замечено что-либо полезное или соблазнительное.
После того, как мы, прыгая с камня на камень, пересекли ручей, Хакон остановился и начал шепотом советоваться с лесным стражем, которому была лучше известна дальнейшая дорога. Посовещавшись, они принялись внимательно осматривать кусты и подлесок, пока не нашли развилку тропы, после которой мы двинулись налево — едва видимая дорожка, петляя между мрачными стволами дубов, вела, судя по всему, прямо к болоту.
Хакон предупредил, чтобы мы удвоили осторожность, но в то же время особо не мешкали — надо было миновать лагерь пиктов до рассвета. Было очень трудно соблюдать одновременно оба этих условия, и тем не менее наш маленький отряд быстро и бесшумно продвигался к цели.
Минуло изрядное время. Лес немного поредел, и я озабоченно посматривал на восток, но, к счастью, еще не было заметно никаких признаков рассвета; звезды по-прежнему усеивали небесный шатер. Внезапно лесной страж остановился и прислушался. Мы замерли. Заглушая стрекот ночных цикад, послышались звуки, отдаленно похожие на кашель. Но Хакон успокоил нас — поблизости охотилась пантера, а эти хищники в одиночку никогда не нападают на группу вооруженных людей. Мы двинулись дальше и постепенно перешли на бег — с каждым мгновением увеличивалась вероятность встречи с пиктами.
Через некоторое время командир снова остановил отряд; теперь вдали послышался слабый шум, который не могло издавать никакое животное. Мы с тревогой вглядывались в сторону, откуда раздавалось тихое бормотание — в более спокойной обстановке я мог бы принять его за шелест дождя. Мое обострившееся в темноте зрение позволило различить слабый свет и еле заметные красноватые отблески на стволах деревьев.
Мы осторожно двинулись в ту сторону и, прислушиваясь к шелестящим звукам, углубились в лес, перебегая между деревьями и переползая небольшие поляны. Вскоре в неясном бормотании мне удалось различить гортанную речь пиктов. Хакон, подняв руку, призвал нас к бдительности. Буквально через несколько шагов мы увидели, что посреди хорошо протоптанной тропы сидят три дикаря. Это были дозорные, но к своим обязанностям они относились достаточно небрежно — коротали время за незатейливой игрой, подбрасывая вверх кусочек дерева и наблюдая, какой стороной он упадет на землю.
Я подполз к Хакону.
— Нападем на них?
— Нельзя, — прошептал он, — их вопли наведут на нас весь лагерь. Подожди, может быть, услышим что-нибудь интересное.
Мы замерли, напряженно вслушиваясь. Я, хотя и разобрал несколько знакомых слов, смог понять смысл только отдельных фраз, но меня сразу же насторожило имя Валериана, хотя и произнесенное на пиктский манер. Хакон, удовлетворенно кивнул, — видимо, он узнал все, что хотел, — пополз в сторону. Мы последовали за ним, но не успели мы преодолеть нескольких локтей и подняться, как раздался ужасающий рев. Я вздрогнул — впечатление было такое, словно какой-то великан трубит в огромный рог, скликая своих сородичей. Звук повторялся снова и снова, но — слава Митре! — постепенно отдалялся. Однако я успел заметить между стволами деревьев одного из тех монстров, о которых вспоминал так недавно. Это был мастодонт! Будучи высотой в два человеческих роста, длинными изогнутыми бивнями он едва не царапал землю и, если я не ошибся (все-таки света звезд было недостаточно), его бока были покрыты густой короткой шерстью.
Эта встреча повлекла за собой крайне неприятные последствия. От неожиданности Хакон непроизвольно сделал шаг назад и толкнул стоящего рядом лесного стража — причем так неудачно, что тот, как подкошенный, рухнул на землю. Я успел отпрыгнуть, но все равно мы наделали столько шума, что пикты не могли нас не заметить. Тут же послышался свист стрелы Хакона, ушедшей в темноту над моим плечом.
Резко обернувшись, я увидел пиктов, которые, на ходу выхватывая оружие, мчались в нашу сторону. Правда, их было всего двое — один уже лежал со стрелой Хакона в горле. Бежавший впереди дикарь метнул копье и с топором в руке ринулся на меня. Не успел я вытащить стрелу, как он оказался так близко, что мне ничего не оставалось, как схватить лук обеими руками и обрушить его на голову врага. Оглушенный пикт пошатнулся, и я успел, отбросив в сторону лук, обнажить клинок. Когда мой противник взмахнул топором, мне удалось перехватить его руку и вонзить меч под ребра дикаря. Третий удар, почти отделивший голову пикта от туловища, поверг его на землю.
Я осмотрелся по сторонам — схватка завершилась, все трое дикарей были мертвы, но и мы понесли серьезные потери. Рядом со мной стоял только Хакон, поразивший своего противника ударом топора. Один лесной страж лежал с разбитой головой, а другой, словно бабочка, был приколот к стволу дерева копьем, пронзившим ему живот. Но нам еще повезло — пикты напали на нас, не издав своего обычного боевого клича. В их лагере наверняка слышали рев мастодонта, и весь последующий шум могли отнести на его счет. Во всяком случае, больше никто из дикарей не появился.
— Теперь нас двое, — сказал Хакон. — Мы должны сделать все, чтобы отправить к Нергалу проклятого нобиля и Колдуна, даже если придется умереть самим! Дозорные болтали, что Валериан отправился к Колдуну с небольшим отрядом, большая часть его людей осталась в лагере. Мы обойдем лагерь, и ты засядешь у тропы — на случай, если Валериан вернется, — а я пойду к болоту и постараюсь прикончить их там.
Мне не понравился план Хакона; эта трясина была гиблым местом, где кроме дикарей можно было столкнутся с куда более опасными тварями, например, с теми же болотными демонами.
— Хакон, — возразил я, — ты опытный человек и потому твоя жизнь куда более ценна, чем моя. Будет лучше, если ты останешься в засаде, а на болото пойду я.
Однако переубедить командира мне так и не удалось — в конце концов он напомнил мне, кто здесь отдает приказы. Внезапно мы услышали слабый стон — пораженный в живот лесной страж был еще жив. Преодолевая чудовищную боль, он прохрипел:
— Не дайте мне попасть в лапы дикарей… они отомстят за своих…
— Но нам тебя не донести, мы…
Умирающий прервал Хакона:
— Я не прошу об этом… лучше легкая смерть… сразу…
Командир молча вытащил кинжал. Я отвернулся. Нашего товарища, попади он к пиктам, несомненно ждали жестокие пытки, но все равно я не мог спокойно наблюдать за подобным милосердием.
Глава 5
Мы пробирались лесом вокруг стана пиктов. Было видно, что скорого набега на Шохиру не предвидится — одни воины неторопливо возводили навесы, другие бездельничали, лежа на охапках свеженарубленных ветвей. Посреди поляны горел небольшой костер.
В лагере находились только воины, ни женщин, ни детей там не было. Все четыре племени расположились отдельными стойбищами — Соколы, Пантеры, Черепахи и, самое многочисленное, племя Волка. Несколько раз мы чуть было не наткнулись на бродивших по лесу дикарей. В конце концов мы опять оказались на тропе, ведущей к болоту Призраков.
Лагерь пиктов был разбит достаточно далеко от болота — видимо, дикари сами опасались обитающих там тварей. Прошло довольно много времени, прежде чем мы обнаружили подходящее место для засады — густые заросли папоротника, посреди которых торчало несколько разлапистых елей. Я взял на изготовку лук и улегся на землю, а Хакон начал осторожно спускаться вниз. В той стороне, куда он ушел, в просветах между деревьями виднелось небольшое озеро.
Мы были в пути уже достаточно долго, и мной снова овладело беспокойство, что нам может помешать наступающий рассвет. Но небеса все еще были темными. Вокруг царила тишина, и, как я ни напрягал слух, не мог различить никаких звуков, кроме тонкого гудения комаров. Усталость брала свое — все-таки за плечами был напряженный переход и две жестокие схватки. Мое внимание ослабло, и глаза стали закрываться сами собой. Это длилось мгновение, не больше — во всяком случае, именно так мне показалось. Вдруг я почувствовал, что на меня навалилось что-то тяжелое, и тут же услышал оглушающий дикий вой.
Спросонья я сопротивлялся вяло, да и силы были слишком неравны — мои руки и ноги крепко держали четверо дикарей, а пятый прижимал меня к земле. В одно мгновение я был крепко связан. Взглянув на небо, я ужаснулся — оно уже светлело. Великие боги, сколько же я спал?!
Пикты тем временем срубили молодое деревце, подвесили меня к нему, пропустив ствол между руками и ногами, и потащили в направлении болота. Болтаясь над землей, я только и мог, что в бессильной ярости наблюдать, как идущие за нами что-то оживленно обсуждают со злорадными усмешками. Я поразился: пикты, которые считали себя великими воинами, полагали смех недостойным себя, разве что кроме исключительных случаев — например, пыток пленных.
Я попытался взять себя в руки. Конечно, захвачен я был самым глупым образом, и впереди меня не ждало ничего хорошего. Но я был еще жив — значит, следовало подумать о побеге. Когда мы достигли болота, уже достаточно рассвело, чтобы можно было увидеть поверхность воды с клубящимся над ней туманом, который скрывал выступавшие камни, мертвые, словно обглоданные, деревья и заросли болотной травы. Меня тащили по травянистой косе, узкому языку суши, вдававшемуся далеко в болото. Потом дикари зашли в воду, которая, видимо, скрывала дорогу из камней, и, с трудом сохраняя равновесие, наконец добрались до логова Колдуна. Оно находилось на островке, между деревьями которого виднелись небольшие хижины, расположеные, как это принято у пиктов, полукругом. Нас вышло встречать не так уж много народу: среди них были Болотный колдун, Валериан с несколькими своими людьми, Кварада и старый Тейанога. Дикари, если судить по тому, как они были размалеваны, являлись вождями и воинами племен Черепахи, Сокола, Пантеры и Волка.
Увидев меня, нобиль злорадно оскалил зубы.
— Какая приятная встреча! — воскликнул он с издевательской усмешкой.
— Это ведь жалкий мятежник из Тандара! Кто бы мог подумать, что ты окажешься настолько упорным! Я был бы на вершине успеха, если б мне удалось столь же преуспеть в величии и добродетели, сколь тебе — в бунтах и богомерзких поступках! Ну, что ж, тебя, как и твоего дружка-предателя, за ваши гнусные деяния ждет достойная награда!
Он сделал знак рукой, и меня, сняв с шеста, бросили на землю. Напрягая затекшие мышцы, я с трудом перевернулся. Увиденное не обрадовало меня: в центре площадки, окруженной хижинами, стоял столб, к которому был крепко привязан мой командир.
Валериан насмешливо кивнул в его сторону.
— Твой товарищ думал, что он хитрее Колдуна и болотных демонов. Большое заблуждение!
Мы с Хаконом только и могли, что угрюмо обмениваться взглядами, покуда дикари, по приказу Колдуна, принялись копать яму под его ногами. Колдун оказался очень старым, буквально высохшим, сгорбленным человеком. Его темно-коричневая кожа напоминала пергамент, хотя седые волосы были все еще густыми.
Когда я на западной границе слышал рассказы об этом человеке, в них упоминалось, что он был последним из Древних, которые населяли эти земли задолго до пиктов. И действительно, черты его лица были весьма необычны: широкий и плоский нос, сильно скошенный лоб, глубоко спрятанные под надбровными дугами маленькие глазки. Как и все пикты, Колдун был в одной набедренной повязке, однако вместо обычной раскраски его грудь украшал затейливый узор из шрамов. Он что-то прокаркал, и меня, поспешно подняв с земли, поставили на ноги. После этого Колдун, приблизившись, стал внимательно рассматривать меня, сверля своими черными острыми глазами. Наконец он отвернулся и отдал несколько новых приказаний.
Пикты бросились копать еще одну яму, в которую вставили ствол дерева и тщательно утрамбовывали землю вокруг него. Теперь на площади стояли два столба — к одному был привязан Хакон, а к другому потащили меня. Дикари перерезали мои путы, сорвали всю одежду и начали привязывать к столбу длинными кожаными ремнями.
Я не мог особенно сопротивляться, так как меня держало несколько человек, но попытаться как можно сильнее напрячь мышцы — когда я их расслаблю, это поможет освободиться. Мысли о побеге не оставляли меня даже в этом отчаянном положении.
Колдун вел неторопливую беседу с Валерианом и вождями. Внезапно один из них, предводитель племени Черепах, со злобной ухмылкой направился в мою сторону. Он выхватил из-за пояса боевой топор и, почти не прицеливаясь, метнул в мою сторону. Я приготовился свести последние счеты с жизнью, но топор, перевернувшись в воздухе несколько раз, вонзился глубоко в дерево над моей головой, а его рукоятка ударила меня в лоб. Раздались торжествующие вопли — видимо, собравшихся обрадовало то, что я вздрогнул. С этого обычно и начиналось — пикты стреляли в жертву из луков, в нее метали топоры и ножи и получали тем большее удовольствие, чем больше страха она выказывает. Я знал об этом, и старался оставаться невозмутимым.
Внезапно среди дикарей разразилась бурная ссора. Даже при моем слабом знании пиктского наречия мне удалось понять, что одни кричат «сейчас», другие — «потом». Впрочем, этот спор не мешал одному из воинов старательно строгать небольшой кусочек дерева, явно предназначенный для того, чтобы воткнуть в мое тело и поджечь. Когда выяснилось, что Колдун хочет «потом», крики прекратились. Я воспользовался тем, что пикты не заткнули мне рот, и тихо спросил Хакона:
— О чем они спорят? Когда начинать пытки?
— Да, — подтвердил мой товарищ по несчастью. — Главный из Черепах и те, кто с ним, желают немедленно поупражняться в меткости, а остальные предпочитают отметить этим поражение Шохиры. Колдун же утверждает, что мы принадлежим ему, и только он может решить, когда остальные смогут начать наслаждаться нашими муками.
Я с содроганием вспомнил о ритуале Превращения Змеи и подумал, что бывают вещи и пострашнее пыток…
Болотный колдун отослал воинов обратно в лагерь и удалился в свою хижину. За ним разошлись вожди; ушли и Валериан с Кварадой. Рядом с нами остались только два дикаря.
— Сейчас они отдохнут, а потом отправятся в набег на Шохиру, — объяснил Хакон. — Это будет после полудня, им как раз хватит времени, чтобы оказаться под стенами перед самым наступлением темноты.
— Понятно, почему они боятся идти днем, — сказал я. — Никому не хочется получить в брюхо стрелу из баллисты.
— Я понял еще кое-что, — продолжал мой товарищ. — Колдун обещал дать им какое-то особенное оружие. Нечто магическое, я думаю.
Он повернулся к стражам и крикнул по-аквилонски:
— Эй! А почему бы вам не поделиться с нами тем пивом, которое только что хлебами ваши вожди?
Оба охранника, непонимающие взглянув друг на друга снова отвернулись.
Хакон повторил эту же фразу на пиктском языке. Реакция дикарей последовала немедленно: один из них что-то гневно рявкнул, а другой сплюнул в нашу сторону.
Командир удовлетворенно кивнул.
— Теперь хоть ясно, что они понимают только свое карканье. Слушай, тебе еще не пришло в голову, как нам сбежать отсюда?
— Пока нет, но я надеюсь что-нибудь придумать, когда вожди со своими людьми уберутся отсюда. Давай пока помолчим, чтобы не привлекать их внимания.
Так мы стояли под палящим солнцем, уже начавшем склоняться к западу, мучаясь от жажды и укусов насекомых. К нашим полученным во время ночных схваток ранам прибавились многочисленные порезы от кожаных ремней, которые буквально впивались в тело. Хакон сильнее меня страдал от жарких солнечных лучей, так как я от природы обладал более смуглой кожей.
Храп, все это время раздававшийся со стороны хижин, понемногу стих. Послышались хриплые спросонья голоса — стойбище постепенно просыпалось. Наконец, из хижины вышел Колдун. Оглянувшись вокруг и посмотрев на солнце, он дунул в костяной свисток, висевший у него на груди.
На площади появился лорд Валериан в сопровождении дикарей, большая часть которых сразу же принялась править оружие. Тем временем Колдун вернулся в хижину и вытащил из нее огромный, около двенадцати футов длиной, кожаный мешок, чем-то до отказа набитый и крепко перевязанный. Вряд ли он был тяжелым, судя по тому, что немощный старик нес его без усилий; у меня сложилось впечатление, что мешок был просто хорошенько надут. По приказу Колдуна пикты привязали этот мешок к раздвоенному шесту и, наконец, тронулись в путь.
Судя по выражениям лиц и гневному ворчанию наших стражей, они были страшно недовольны тем, что оставлены охранять нас и лишены возможности участвовать в набеге.
Колдун смотрел вслед удалявшемуся отряду до тех пор, пока тот не скрылся в лесу. Затем он поочередно проверил крепость наших пут, при этом внимательно вглядываясь в лица. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы выдержать его пронизывающий взгляд. После этого старик отошел в сторону, уселся, скрестив ноги, и принялся за свое варварское гадание, подбрасывая кости и наблюдая, в каком сочетании они упадут на землю. Первоначальный результат явно не удовлетворил его, и, повторив попытку, Колдун дребезжащим старческим голосом затянул какую-то песню на незнакомом мне языке.
Охранники, не сомневающиеся в крепости наших пут, похоже, потеряли всякий интерес к выполнению своих обязанностей. Один вообще отошел в сторону, опустился в траву и задремал, прислонившись к стене хижины, другой же начал упражняться с оружием, демонстрируя все известные ему приемы боевого искусства. Внезапно он остановился и, разбудив напарника, показал рукой в сторону Колдуна. Тот сидел неподвижно, буквально окаменев и устремив отсутствующий взгляд в сторону болота. Дикари с осторожностью и почтением приблизились к старику и один из них, вероятно, более смелый, заглянув Колдуну в лицо, пощелкал перед ним пальцами. Тот даже не шелохнулся. Создавалось впечатление, что его дух пребывает сейчас где-то очень далеко.
Пикты начали о чем-то переговариваться между собой, поглядывая то на старика, то на нас с Хаконом. Из них слов мне удалось разобрать, что они решили отправиться вдогонку за ушедшим отрядом, пока Колдун, находящийся в трансе, не может их остановить. Один из дикарей, вытащив топор, направился в мою сторону. Его намерения были более чем ясны. Я, напрягая легкие, изо всех сил закричал, пытаясь вывести Колдуна из оцепенения.
Мой вопль остановил пиктов. Еще раз посовещавшись и, видимо, решив не искушать судьбу, они покинула остров, прыгая по дороге из камней. После того, как дикари исчезли из вида, Хакон пробормотал:
— Хвала Митре, все-таки две пары глаз долой. Но чем это нам поможет? Я связан так крепко, что мне не понять, где у меня руки, а где — ноги!
— Об этом мне удалось позаботиться, — отозвался я и принялся за дело. Расслабив напряженные мускулы, я почувствовал, что ремни уже не так впиваются в тело. Поочередно приподнимая, насколько это было возможно, и опуская плечи, я попытался освободить кисти рук. Постепенно стягивающие их петли начали соскальзывать, и через некоторое время я освободил правую ладонь. С неимоверным напряжением выворачивая кисть, я принялся просовывать кончики пальцев под петлю на предплечье — и, наконец, мне это удалось.
Колдун все еще был в трансе, а я, обливаясь потом, продолжал трудиться над своими ремнями.
День приближался к закату. После того, как я освободил правое предплечье, петли ослабли настолько, что вытащить левую руку не представляло труда. Остальное было еще легче — ремни, стягивающие грудь, я сдвинул вверх и освободил туловище, а затем и ноги.
В лагере находились только воины, ни женщин, ни детей там не было. Все четыре племени расположились отдельными стойбищами — Соколы, Пантеры, Черепахи и, самое многочисленное, племя Волка. Несколько раз мы чуть было не наткнулись на бродивших по лесу дикарей. В конце концов мы опять оказались на тропе, ведущей к болоту Призраков.
Лагерь пиктов был разбит достаточно далеко от болота — видимо, дикари сами опасались обитающих там тварей. Прошло довольно много времени, прежде чем мы обнаружили подходящее место для засады — густые заросли папоротника, посреди которых торчало несколько разлапистых елей. Я взял на изготовку лук и улегся на землю, а Хакон начал осторожно спускаться вниз. В той стороне, куда он ушел, в просветах между деревьями виднелось небольшое озеро.
Мы были в пути уже достаточно долго, и мной снова овладело беспокойство, что нам может помешать наступающий рассвет. Но небеса все еще были темными. Вокруг царила тишина, и, как я ни напрягал слух, не мог различить никаких звуков, кроме тонкого гудения комаров. Усталость брала свое — все-таки за плечами был напряженный переход и две жестокие схватки. Мое внимание ослабло, и глаза стали закрываться сами собой. Это длилось мгновение, не больше — во всяком случае, именно так мне показалось. Вдруг я почувствовал, что на меня навалилось что-то тяжелое, и тут же услышал оглушающий дикий вой.
Спросонья я сопротивлялся вяло, да и силы были слишком неравны — мои руки и ноги крепко держали четверо дикарей, а пятый прижимал меня к земле. В одно мгновение я был крепко связан. Взглянув на небо, я ужаснулся — оно уже светлело. Великие боги, сколько же я спал?!
Пикты тем временем срубили молодое деревце, подвесили меня к нему, пропустив ствол между руками и ногами, и потащили в направлении болота. Болтаясь над землей, я только и мог, что в бессильной ярости наблюдать, как идущие за нами что-то оживленно обсуждают со злорадными усмешками. Я поразился: пикты, которые считали себя великими воинами, полагали смех недостойным себя, разве что кроме исключительных случаев — например, пыток пленных.
Я попытался взять себя в руки. Конечно, захвачен я был самым глупым образом, и впереди меня не ждало ничего хорошего. Но я был еще жив — значит, следовало подумать о побеге. Когда мы достигли болота, уже достаточно рассвело, чтобы можно было увидеть поверхность воды с клубящимся над ней туманом, который скрывал выступавшие камни, мертвые, словно обглоданные, деревья и заросли болотной травы. Меня тащили по травянистой косе, узкому языку суши, вдававшемуся далеко в болото. Потом дикари зашли в воду, которая, видимо, скрывала дорогу из камней, и, с трудом сохраняя равновесие, наконец добрались до логова Колдуна. Оно находилось на островке, между деревьями которого виднелись небольшие хижины, расположеные, как это принято у пиктов, полукругом. Нас вышло встречать не так уж много народу: среди них были Болотный колдун, Валериан с несколькими своими людьми, Кварада и старый Тейанога. Дикари, если судить по тому, как они были размалеваны, являлись вождями и воинами племен Черепахи, Сокола, Пантеры и Волка.
Увидев меня, нобиль злорадно оскалил зубы.
— Какая приятная встреча! — воскликнул он с издевательской усмешкой.
— Это ведь жалкий мятежник из Тандара! Кто бы мог подумать, что ты окажешься настолько упорным! Я был бы на вершине успеха, если б мне удалось столь же преуспеть в величии и добродетели, сколь тебе — в бунтах и богомерзких поступках! Ну, что ж, тебя, как и твоего дружка-предателя, за ваши гнусные деяния ждет достойная награда!
Он сделал знак рукой, и меня, сняв с шеста, бросили на землю. Напрягая затекшие мышцы, я с трудом перевернулся. Увиденное не обрадовало меня: в центре площадки, окруженной хижинами, стоял столб, к которому был крепко привязан мой командир.
Валериан насмешливо кивнул в его сторону.
— Твой товарищ думал, что он хитрее Колдуна и болотных демонов. Большое заблуждение!
Мы с Хаконом только и могли, что угрюмо обмениваться взглядами, покуда дикари, по приказу Колдуна, принялись копать яму под его ногами. Колдун оказался очень старым, буквально высохшим, сгорбленным человеком. Его темно-коричневая кожа напоминала пергамент, хотя седые волосы были все еще густыми.
Когда я на западной границе слышал рассказы об этом человеке, в них упоминалось, что он был последним из Древних, которые населяли эти земли задолго до пиктов. И действительно, черты его лица были весьма необычны: широкий и плоский нос, сильно скошенный лоб, глубоко спрятанные под надбровными дугами маленькие глазки. Как и все пикты, Колдун был в одной набедренной повязке, однако вместо обычной раскраски его грудь украшал затейливый узор из шрамов. Он что-то прокаркал, и меня, поспешно подняв с земли, поставили на ноги. После этого Колдун, приблизившись, стал внимательно рассматривать меня, сверля своими черными острыми глазами. Наконец он отвернулся и отдал несколько новых приказаний.
Пикты бросились копать еще одну яму, в которую вставили ствол дерева и тщательно утрамбовывали землю вокруг него. Теперь на площади стояли два столба — к одному был привязан Хакон, а к другому потащили меня. Дикари перерезали мои путы, сорвали всю одежду и начали привязывать к столбу длинными кожаными ремнями.
Я не мог особенно сопротивляться, так как меня держало несколько человек, но попытаться как можно сильнее напрячь мышцы — когда я их расслаблю, это поможет освободиться. Мысли о побеге не оставляли меня даже в этом отчаянном положении.
Колдун вел неторопливую беседу с Валерианом и вождями. Внезапно один из них, предводитель племени Черепах, со злобной ухмылкой направился в мою сторону. Он выхватил из-за пояса боевой топор и, почти не прицеливаясь, метнул в мою сторону. Я приготовился свести последние счеты с жизнью, но топор, перевернувшись в воздухе несколько раз, вонзился глубоко в дерево над моей головой, а его рукоятка ударила меня в лоб. Раздались торжествующие вопли — видимо, собравшихся обрадовало то, что я вздрогнул. С этого обычно и начиналось — пикты стреляли в жертву из луков, в нее метали топоры и ножи и получали тем большее удовольствие, чем больше страха она выказывает. Я знал об этом, и старался оставаться невозмутимым.
Внезапно среди дикарей разразилась бурная ссора. Даже при моем слабом знании пиктского наречия мне удалось понять, что одни кричат «сейчас», другие — «потом». Впрочем, этот спор не мешал одному из воинов старательно строгать небольшой кусочек дерева, явно предназначенный для того, чтобы воткнуть в мое тело и поджечь. Когда выяснилось, что Колдун хочет «потом», крики прекратились. Я воспользовался тем, что пикты не заткнули мне рот, и тихо спросил Хакона:
— О чем они спорят? Когда начинать пытки?
— Да, — подтвердил мой товарищ по несчастью. — Главный из Черепах и те, кто с ним, желают немедленно поупражняться в меткости, а остальные предпочитают отметить этим поражение Шохиры. Колдун же утверждает, что мы принадлежим ему, и только он может решить, когда остальные смогут начать наслаждаться нашими муками.
Я с содроганием вспомнил о ритуале Превращения Змеи и подумал, что бывают вещи и пострашнее пыток…
Болотный колдун отослал воинов обратно в лагерь и удалился в свою хижину. За ним разошлись вожди; ушли и Валериан с Кварадой. Рядом с нами остались только два дикаря.
— Сейчас они отдохнут, а потом отправятся в набег на Шохиру, — объяснил Хакон. — Это будет после полудня, им как раз хватит времени, чтобы оказаться под стенами перед самым наступлением темноты.
— Понятно, почему они боятся идти днем, — сказал я. — Никому не хочется получить в брюхо стрелу из баллисты.
— Я понял еще кое-что, — продолжал мой товарищ. — Колдун обещал дать им какое-то особенное оружие. Нечто магическое, я думаю.
Он повернулся к стражам и крикнул по-аквилонски:
— Эй! А почему бы вам не поделиться с нами тем пивом, которое только что хлебами ваши вожди?
Оба охранника, непонимающие взглянув друг на друга снова отвернулись.
Хакон повторил эту же фразу на пиктском языке. Реакция дикарей последовала немедленно: один из них что-то гневно рявкнул, а другой сплюнул в нашу сторону.
Командир удовлетворенно кивнул.
— Теперь хоть ясно, что они понимают только свое карканье. Слушай, тебе еще не пришло в голову, как нам сбежать отсюда?
— Пока нет, но я надеюсь что-нибудь придумать, когда вожди со своими людьми уберутся отсюда. Давай пока помолчим, чтобы не привлекать их внимания.
Так мы стояли под палящим солнцем, уже начавшем склоняться к западу, мучаясь от жажды и укусов насекомых. К нашим полученным во время ночных схваток ранам прибавились многочисленные порезы от кожаных ремней, которые буквально впивались в тело. Хакон сильнее меня страдал от жарких солнечных лучей, так как я от природы обладал более смуглой кожей.
Храп, все это время раздававшийся со стороны хижин, понемногу стих. Послышались хриплые спросонья голоса — стойбище постепенно просыпалось. Наконец, из хижины вышел Колдун. Оглянувшись вокруг и посмотрев на солнце, он дунул в костяной свисток, висевший у него на груди.
На площади появился лорд Валериан в сопровождении дикарей, большая часть которых сразу же принялась править оружие. Тем временем Колдун вернулся в хижину и вытащил из нее огромный, около двенадцати футов длиной, кожаный мешок, чем-то до отказа набитый и крепко перевязанный. Вряд ли он был тяжелым, судя по тому, что немощный старик нес его без усилий; у меня сложилось впечатление, что мешок был просто хорошенько надут. По приказу Колдуна пикты привязали этот мешок к раздвоенному шесту и, наконец, тронулись в путь.
Судя по выражениям лиц и гневному ворчанию наших стражей, они были страшно недовольны тем, что оставлены охранять нас и лишены возможности участвовать в набеге.
Колдун смотрел вслед удалявшемуся отряду до тех пор, пока тот не скрылся в лесу. Затем он поочередно проверил крепость наших пут, при этом внимательно вглядываясь в лица. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы выдержать его пронизывающий взгляд. После этого старик отошел в сторону, уселся, скрестив ноги, и принялся за свое варварское гадание, подбрасывая кости и наблюдая, в каком сочетании они упадут на землю. Первоначальный результат явно не удовлетворил его, и, повторив попытку, Колдун дребезжащим старческим голосом затянул какую-то песню на незнакомом мне языке.
Охранники, не сомневающиеся в крепости наших пут, похоже, потеряли всякий интерес к выполнению своих обязанностей. Один вообще отошел в сторону, опустился в траву и задремал, прислонившись к стене хижины, другой же начал упражняться с оружием, демонстрируя все известные ему приемы боевого искусства. Внезапно он остановился и, разбудив напарника, показал рукой в сторону Колдуна. Тот сидел неподвижно, буквально окаменев и устремив отсутствующий взгляд в сторону болота. Дикари с осторожностью и почтением приблизились к старику и один из них, вероятно, более смелый, заглянув Колдуну в лицо, пощелкал перед ним пальцами. Тот даже не шелохнулся. Создавалось впечатление, что его дух пребывает сейчас где-то очень далеко.
Пикты начали о чем-то переговариваться между собой, поглядывая то на старика, то на нас с Хаконом. Из них слов мне удалось разобрать, что они решили отправиться вдогонку за ушедшим отрядом, пока Колдун, находящийся в трансе, не может их остановить. Один из дикарей, вытащив топор, направился в мою сторону. Его намерения были более чем ясны. Я, напрягая легкие, изо всех сил закричал, пытаясь вывести Колдуна из оцепенения.
Мой вопль остановил пиктов. Еще раз посовещавшись и, видимо, решив не искушать судьбу, они покинула остров, прыгая по дороге из камней. После того, как дикари исчезли из вида, Хакон пробормотал:
— Хвала Митре, все-таки две пары глаз долой. Но чем это нам поможет? Я связан так крепко, что мне не понять, где у меня руки, а где — ноги!
— Об этом мне удалось позаботиться, — отозвался я и принялся за дело. Расслабив напряженные мускулы, я почувствовал, что ремни уже не так впиваются в тело. Поочередно приподнимая, насколько это было возможно, и опуская плечи, я попытался освободить кисти рук. Постепенно стягивающие их петли начали соскальзывать, и через некоторое время я освободил правую ладонь. С неимоверным напряжением выворачивая кисть, я принялся просовывать кончики пальцев под петлю на предплечье — и, наконец, мне это удалось.
Колдун все еще был в трансе, а я, обливаясь потом, продолжал трудиться над своими ремнями.
День приближался к закату. После того, как я освободил правое предплечье, петли ослабли настолько, что вытащить левую руку не представляло труда. Остальное было еще легче — ремни, стягивающие грудь, я сдвинул вверх и освободил туловище, а затем и ноги.