Страница:
- срок на то, чтобы вас доставили в Антарктиду и подготовили модуль к работе. Ты просыпаешься первым. Готовишь приборы и камеры, проходишь регенеративный фильтр для удаления анабиоцита из сосудов и поднимаешь своих цыплят. Я ничего не буду иметь против, если первой ты разбудишь Серую Мышку.
- Может быть, тогда лучше миссис Дрейк? А про ее дружка скажем
- не вынес перелета. Вместе с вашей цыганкой…
- Убью, Вик! Я тебя убью, придушу собственными руками!
- Шучу, Большой Во.
- Не время для шуток. Я волнуюсь, а ты…
- Это тебе за мою ирландочку. Кстати, попросишь, чтобы потерпела полтора года и не искала никакого О'Хару или О'Брайена.
- Гарантирую! Лично заварю электросваркой пояс целомудрия.
- Как раз это необязательно…
- Дальше. Следи, чтобы никто не вздумал ставить эксперименты. Пытался халтурить и так далее. Многие из мира великих скрежещут зубами, - ты не слышишь? При любом удобном случае шоу прихлопнут как муху. Нас всех объявят шарлатанами и упрячут за решетку. Ирландка тебя не дождется.
- Не нужно со мной, как с ребенком. Я все помню.
- Не перебивай! Твои цыплята, если обратил внимание, редкостные простаки…
- То-то я удивлялся, когда отсеивали самых толковых! Нам умных не надобно, нам покорные нужны.
- Кто это сказал?
- Да был один. Павликом звали.
- Я запомню. Великолепные слова. Жаль, для шоу не подойдут. Но поверь, с таким экипажем тебе будет намного легче справляться, чем с умниками. Сколько ты самое большее находился с группой?
- Семь месяцев. Джунгли Амазонки.
- И как?
- Из двадцати пяти дошли тринадцать. Местного проводника убили, когда он не пожелал грабить заброшенный город.
- А ты?
- Хитрые попались бестии. Треть суммы - вперед, остальное по возвращении. Думал плюнуть на эти две трети, но не смог… Не из-за денег не смог.
- Я знаю. Ты никогда не бросал своих цыплят, поэтому я тебя и нанял. Пойми, Вик, без тебя они беззащитные дети. Сильный буран, отказ связи, какой-нибудь сбой в системе жизнеобеспечения. Они не будут бояться, но им нужен лидер. Так что…
- Понимаю, Большой Во, ты подаришь шпоры и шпагу. И мы напьемся в дым за чужой счет.
Он внимательно посмотрел на меня, будто с телеэкрана, и сказал:
- Это тоже, Вик. Удачи!
- Тебе удачи, Большой Во. Готовь шпоры. Дари Земле свое шоу, а мы будем дарить надежду. Мы постараемся.
Все. День старта. Нас привезли куда-то за Байкал. Я видел Уральский хребет и зеленое море тайги. Оно не пело, а ревело турбинами и проваливалось в воздушные ямы. Операторы сновали по салону транспортного Ил-76, выискивая хорошие ракурсы для наших изможденных физиономий. Все пытались улыбаться, и ни у кого это не получалось. Ни у кого, кроме Во Марлинга, разумеется.
«Протон-Зет» оказался не то чтобы выше любого здания, которые мне довелось видеть. Он был выше и величественней даже Ай-Петри, если кто бывал в Крыму. На самой верхотуре прилепился крохотный, с булавочную головку, обитаемый отсек. Отряд космонавтов - настоящих, не чета нам, авантюристам - уже находился перед стартовым коридором.
- Первый момент - самый важный! - стараясь перекрыть рык гигантских инженерных машин, орал Большой Во. - Прервись съемка хоть на миг, все вылетит в трубу… Через двадцать минут начинаем! Видишь вторую шахту подъемника? Вы заходите в лифт, вас сопровождают два оператора, руководитель полетов и несколько техников космодрома. Лифт доставит вас к другому отсеку, там, за стартовым, есть второй стенд, макет-дубляж с контрольной аппаратурой. Отряд космонавтов мы, естественно, не снимаем. Их доставят на иглу Протона, после чего наши камеры запечатлеют взлет. Операторы в лифте не прекращают съемку ни на секунду, даже после того, как вы окажетесь в своем отсеке. Учти, Вик, второй стенд хотя и не такой высоты, как оригинал, но тоже не детская горка. Съемка ведется параллельно. Та аппаратура, что установлена в отсеке, включается сразу, как только вы входите. Техники раскладывают вас по ложементам, желают успехов, задраивают люк в шлюзовой, и сразу двумя планами пойдет взлетающий «Протон-Зет» и вы в модуле. На обзорном экране для достоверности мелькнет немного огня, чуть-чуть дыма, облака понесутся навстречу, вам понравится. Главное - изображать жуткое напряжение на лицах. Никто нам не поверит, если весь подъем на орбиту вы будете загадочно улыбаться. Ну, впрочем, это не ваша проблема. В скафандрах установлены мини-инъекторы…
- Искусственная ломка, тоже на собственной шкуре…
- Правильно, это вы проходили. Но согласись, ты сам далеко не кинозвезда, малейшая наигранность, и даже физиономист-самоучка раскусит вашу игру. Ведь не будет ускорения, а значит, не будет причин, чтобы…
- Проехали. Дальше.
И он продолжал говорить.
Рядом с «Протоном-Зет», махиной, которую трудно представить даже в воображении, я испытал необычайное возбуждение, будто не четыре счастливчика в белоснежных скафандрах «Роскосмоса» взлетают на орбиту, а мы - тринадцать бэтменов в синем облачении с эмблемами «Большого галактического шоу» - действительно отправляемся на Марс. И даже хотелось заплакать. Честное слово! Настолько мощный поток энергии источал гигант-ракетоноситель, что ею заражалось все вокруг. Еще непривычно большие тягачи, топливозаправщики, рельсовые краны даже с километрового расстояния представлялись лего-конструктором для Гулливера в стране лилипутов…
- Дальше мы покажем звезды и Землю в вашем иллюминаторе. Никакой невесомости, нормальная тяжесть, поэтому вы и остаетесь в креслах. Через две недели - период так называемой адаптации, сеанс анабиоцирования. И только после этого, ну, вернее, через четыре дня анабиоза, у нас появится возможность вздохнуть свободнее. А четыре дня съемки вашего сна я как-нибудь разбавлю космическими роликами до четырех месяцев. Так у нас появится фора во времени. Вдруг что не так - будет время для монтажа. Но это - на крайний случай! Не расслабляйтесь там, в Антарктиде. Календарь, часы, компьютерное время модуля, все будет переставлено на четыре месяца вперед, минус четыре дня. Это чтоб вы не запутались. Но твой основной контракт начинает действовать сразу после пробуждения в модуле.
В общем-то, он говорил сейчас прописные истины, которые мы усвоили за время подготовки. Настоящие космонавты отдали по-военному честь и пожали руки провожающим. Зашли в лифт. Потом настала наша очередь. «Протон-Зет» ревел и кипел дюзами в предстартовой подготовке. Защитную пленку - гигантское покрывало парашютного шелка, или что там используют - с него убрали, и ракетоноситель сиял первопроходческой красотой истинного покорителя космических просторов. Огромный, гордый, уверенный в себе. Небольшой антураж гигантского шоу.
Нам тоже сказали несколько фраз, мы козырнули, кто как мог. Я по-армейски - руку к виску и резко вниз. Ребята по-голливудски - ко лбу, а потом вперед, чуть выставляя указательный палец. Девчонки вообще кое-как. Индуска, например, просто сказала «сеньк ю вери мач». Лифт, скольжение вбок, а потом вверх. Мне стало не хватать уверенности «Протона-Зет». Только сейчас я почувствовал, в какое безнадежное и глупое болото позволил себя втянуть.
Первопроходцы! Спасители! За вами первый шаг! Тьфу… Мошенники мы, а Большой Во - самый главный мошенник. Одно успокаивало: вон сколько народу умудрился охмурить Во Марлинг. И надеется охмурить еще больше. Пока мы станем пыжиться, усердно изображая, как на дальних тропинках следы наших ног будут словно яблони цвести, Большой Во возьмет большую лопату и станет грести ею деньги. Большие деньги. Шампунь, майки и кепки? Такой и на трусы лейблы повесит, и на пипифакс, и даже на Унитазы Для Будущих Спасителей.
Ложементы, возня где-то вне поля зрения, и вдруг наступила пугающая тишина. Никакой вибрации, да ее и не было с самого начала. Прав Большой Во - без искусственной ломки нипочем не разыграть комедию. Тут же слышу голос в динамике. Я знаю, его слышат вместе со мной и миллионы людей, столпившихся у общественных экранов и всех-всех телевизоров мира.
- Сталкер, как чувствуете себя?
- Нормально, - говорю, а у самого горло перехватывает. Как буду смотреть в глаза этим миллионам, когда шоу закончится?
- Экипаж, вы готовы?
- Первая готова, второй готов, третья готова, четвертый готов…
Чередование мальчик-девочка придумал Большой Во. Он много чего такого придумал. Помимо индуски в экипаже есть кореянка, полька, испанка, афроангличанка и типичная миссис Британия - та самая Дрейк, наверняка прапраправнучка знаменитого пирата. За деньги готова лететь в компании с геем и его другом. Полный интернационал.
Наш позывной - Пионеры. Рука так и тянулась пощупать - где же алый треугольник на шее?
- Пионеры готовы, - докладываю зачем-то.
- Пошел отсчет, - зачем-то говорят в ответ. - Десять, девять, восемь…
- Поехали!
Это не Юрий Алексеевич придумал, это единственное печатное, что можно сказать, сидя на острие огромного носителя. А у американцев челноки крепятся сбоку, поэтому там «поехали» не говорят.
Сразу же срабатывают инъекторы, и я говорю вслух: «Вашу мать!» - а дальше еще похлестче. Большой Во как-нибудь выкрутится, представит как некую пикантную деталь. И я могу быть уверенным: все, что я сказал после «поехали», в точности, с сохранением семантики и в идиоматической обработке, переведут на все земные языки. Ну, может быть, в некоторых странах не переведут и не озвучат, а потом тамошние Гоблины все равно постараются. Большой Во признался, что у него уже и со студией Гоблина договор, со всеми Гоблинами мира. На распространение пиратской версии с тем, что мы успеем наговорить за время шоу. Заранее представляю, как будут приветствовать первый камень, неудачно подвернувшийся под ногу, первые семьдесят пять попыток надеть скафандры в экстренном режиме, и все такое прочее.
Меня корчило и корежило. Рядом стонали цыплята. На удивление, девчонкам было легче, не иначе, дозу для них уменьшили. Потом потянуло блевать. Всех. Но нужно было держаться. Забрызганный изнутри скафандр - не лучший кадр для шоу. А скоро и условная невесомость. Как нам изображать свободный полет того, что нами исторгнуто? Играть, как в младших классах, в бяку?
На этот случай имелся другой укол. Понижение рвотного рефлекса с одновременной нейтрализацией ломки. Плавали, знаем. Шестнадцать раз репетировали в студии. И к нам в иллюминаторы заглянули звезды. Почти как настоящие.
- Сталкер, вышли на орбиту! Как подъем?
- Супер, - отвечаю. - Век не забуду.
Тут прямо передо мной проплыл в воздухе маленький картонный кружок. Сбоку к нему была прицеплена тончайшая нить, неразличимая при съемке. Разрешающая способность видеокамер в кабине и их светочувствительность специально настроены, чтобы не передавать такую мелочь. Зачем? Плывет себе и плывет… Рядом с цыплятами тоже запорхали разные штучки. Незакрепленный блокнот и ручка к нему, симпатичный плюшевый мишка с олимпийскими кольцами на поясе.
- Ой, какой хорошенький! - подала реплику индуска.
- Это вам сюрприз. На счастье. Где только не побывал наш Потапыч. Космический долгожитель, между прочим. А заодно - индикатор невесомости.
Хорош индикатор. Сразу на двух нитях. Но цыплята - молодцы, фирму не сдавали.
- Как хочется самой полетать! - опять она.
- На обратном пути, миссис. Когда вас будут встречать.
Две недели тянулись целую вечность. Если бы за стеной кабины был настоящий космос, а в кабине - настоящая невесомость, нам было бы легче. А так - сплошная тягомотина. Лежим, ходим под себя. Когда Большой Во разрешает, - ну кто будет две недели подряд наблюдать по телевизору, как мы жуем сопли? - тогда встаем, сбрасываем фиксирующие повязки, вылазим из скафандров и идем осваивать помещения. Это не модуль, а только часть его. Вернее, имитация части. Модуль в это же время тянут мощными тягачами подальше от береговой линии в глубь материка Антарктида, к выбранной десятикилометровой проплешине.
На случай, если вдруг начнется буран, у Большого Во в рукаве спрятана система оттаивания, заранее смонтированная в грунте. Мы сидим в модуле, картинка в иллюминаторах, само собой, другая, без снега. Зрителям говорят про пылевую марсианскую бурю, и снаружи будто сыпет песок. Когда периметр очищен и высушен, - все автоматически, четыреста киловатт растопят двухметровые сугробы, утверждал Мар-линг, - мы выходим и как ни в чем не бывало катаемся на «марсохо-дах». Для борьбы с голубым небом существуют светофильтры.
Такие перспективы, а пока лежим и лежим, конца и края двум неделям не наступает. Хотя и встаем для разминки, но от пролежней и бездействия полный привет, и хочется скакать по горным кручам тонкорунной овцой. Скорее бы анабиоцирование!
Момент, когда тело оплели цепкими микрокатетерами и впрыснули под кожу положенное количество специально выведенных водорослей, я не помню. Всем зрителям, наблюдающим шоу, каждый этап разъясняли, что называется, на пальцах. Две недели - период адаптации. Как видите, это нудно, тяжко, будто прикованным к больничной койке, но ничего страшного, а главное - безопасно. Теперь - стадия анабиоцита. Обратите внимание на реакцию Пионеров. А что там обращать? Никакой реакции. Анабиоцит проводят во сне. Вот я заснул, а вот проснулся. Ложкой снег мешая, спит Луна большая… Привет, Антарктида!
- Вставай, сталкер, - разбудил меня забытый голос из прошлой жизни. Кажется, Большой Ли? Или - Великий Брюс? Не помню.
Боже, как ломит тело. Я дважды проходил анабиоцит в студии, находясь под пристальным взглядом камер, но никогда не чувствовал себя таким разбитым после пробуждения. И что это? Кажется, у меня… Бог ты мой! Я вспомнил, как его зовут! Большой Во! Во Марлинг! Галактическое шоу!
- Вик, ты слышишь меня?
- Слышу, но не вв…жж… - слова вязнут, во рту будто побывали все кошки с помоек Мехико (самый большой, кажется, город), мысли путаются и прыгают - с одного на другое. Хреновая водоросль, что ли, попалась?
- Вик, ты лучший. Ты самый лучший. А я вовсе не бог, разве что твой архангел. Картинка появится через четыре минуты. А пока слушай меня внимательно и вникай. Первая новость - хорошая. Мы научились делать корабли, уничтожающие невесомость…
- Большой Во! Ты самая большая сволочь… Если ты скажешь то, о чем я сейчас думаю…
Ах черт, хоть бы стакан воды. А еще лучше стакан водки!
- Вторая хорошая новость: где-то поблизости от вас, насколько близко - не знаю, это определишь по радиомаяку, там находится большой грузовой контейнер. Его доставили почти год назад, и в нем есть все, чтобы продержаться хоть десять лет. Третья хорошая новость: десять лет не потребуется. Уже пошло финансирование, и разморожена программа создания мега-челнока, планетарного извозчика. Так что года через два или три…
- Сволочь! Скотина! Убийца! Ты и все остальные!
Я вился ужом, пытаясь выползти из скафандра. Я был змеей, которая разучилась сбрасывать кожу. Змеей без рук, без ног. Они стали неподъемными гирями, прикрепленными к торсу. Я шептал, думая, что могу кричать, но для меня этот шепот был равносилен баритону Зевса.
- Сволочь Во Марлинг… - и не было слез, ведь змеи не плачут.
- Вик, не время. Позже выясним отношения. Под твоим ложементом - регенерационный массажер, скоро он примется за работу. Ребят пока не трогай, только когда сам сможешь встать на ноги. Первой разбудишь Серую Мышку. Ее зовут Вики, и это не производное от Виктория, как ты думал. На самом деле она - пилот ВВС, летчик-истребитель… Это твоя единственная помощница, которая знала все с самого начала.
- Поэтому вы вышвырнули ирландку?
- Нет, не поэтому. Девушка задавала чересчур умные вопросы…
- Еще тогда, вначале, все цыплята готовы были лететь на Марс, и только двенадцати счастливчикам раскрыли правду. Почему бы не проделать это еще раз? От радости они будут прыгать до потолка!
- Первые три-четыре дня, может быть. Потом задумаются, начнут взвешивать все за и против. А потом их психика станет просто неуправляемой. И все полетит к черту. Я знаю, о чем говорю. Это не только мое мнение, Вик. Заставь человека пройтись по двадцатисантиметровой полосе, нарисованной на асфальте, он сделает это безукоризненно. Пусти его над пропастью по такому же брусу, он сорвется и упадет. Это никакая не надпсихология. Самая обычная, человеческая… Двустороннее движение фантазии: от вас - к телезрителям. И мы вовсе не зря отобрали самых…
- Самых тупых?
- Неправда! Скажем, простачков без достаточного кругозора, чтобы понять, что происходит на самом деле. Угадай, кого на Земле больше - философов, ученых или простых людей, измордованных своей работой? Но зато крепких в физическом отношении, с толстыми нервными волокнами, без всяких исканий и творческих бессонниц. В этом их величие, Вик. Без них, упорно тянущих лямку цивилизации, ничего бы не было. Так кто должен колонизировать Марс?
- Теория золотого миллиарда… А потом на готовенькое примчится и элита человечества. У кого нервные волокна тоньше…
- Этого мы с тобой не увидим. А что до ирландки - она неплохо, как выяснилось, разбиралась и в геологии, и в астрономии. Выйдешь наружу, сам поймешь, что я имею в виду.
- Но все же они не олигофрены, они нормальные, полноценные люди, просто мало читали и не то смотрели, много ли знаний в комиксах и киносериалах! Так что? Неужели не поймут?
- А вот это и есть единственная плохая новость. Ты должен будешь подарить им алмазные шпоры и охапку платиновых шпаг. Ты понимаешь меня, Вик?
- Но…
- Это единственная для них возможность выжить. Не бояться. Идти над пропастью, а думать, что идут по асфальту. Верить в то, что, пусть неблизко, пусть в полутысяче километров, но стоят наготове вертолеты, прогревают моторы вездеходы и спасатели несут вахту, чтобы не пропустить призыв о помощи. С модулем ведется интерактивная связь. Когда совсем прижмет, твои цыплята смогут пообщаться с мнимыми исследователями станции «Восток-4». Мнимой станции. Есть и другие ухищрения. Дохлый тюлень, которого в замороженном виде доставили вместе с контейнером. Робот-марсоход перетащит труп стоимостью в сотни миллионов поближе к модулю по твоей команде. Будут еще сюрпризы.
Подо мной мелко вздрогнул ложемент и пошел вибрировать, оживляя ток крови по зацветшим водорослями венам, как гоняют волны по заросшему пруду. Через несколько минут появилась картинка. Я оставался при своем мнении, поэтому тут же попытался плюнуть в эту ставшую ненавистной рожу. Не получилось. Слюноотделение пошло только через пять минут. Еще через полчаса я смог пошевелить рукой, и сразу же потянулся к щекам. Так и есть. Борода! Я зарос до самых глаз.
- Да, Вик. Сначала тебе и Вики придется побыть брадобреями. Еще она поможет сделать эпиляцию девушкам, пока они спят. Иначе вопросы пойдут раньше, чем мы предполагаем. И это будут очень трудные вопросы. Гоняй их, Вик, до седьмого пота. Если нужно, врежь кому-то по морде, чтобы боялись. Это разрешается. Только сначала предупреди меня. Интерактив никто не отменял. Не забудь про задержку в передаче сигнала. Все-таки между нами восемьдесят миллионов километров, и расстояние будет увеличиваться. Но ты лучший. И у тебя получится.
- И все это из-за каких-то паршивых ста тысяч? Нет… Сколько там накапает за три года?
- Я знал, что ты согласишься! Пять миллионов тебя устроит?
С такой же легкостью он мог пообещать мне и пятьсот миллионов, но с другой стороны - разве у меня есть выбор? Выбора не было. Только надежда. Сколько бы миллионов мне ни пообещали, расчет строился на другом. Я не смогу бросить цыплят! Проклятье на мою голову! И немножко - на голову Экзюпери…
- Пять миллионов, Вик, - донеслось через четыре положенных минуты. - Плюс вселенская слава покорителя Марса. Скажи честно, разве мечтал ты, подыхая от жажды в пустыне Гоби или в песках Сахары, что когда-нибудь побываешь на Марсе? А в модуле у тебя достаточно воды и кислорода, любимые твои отбивные… Как видишь, эта работа еще и оплачивается. Надеюсь, ты не будешь требовать ответа на вопрос - кто убил Кеннеди? Я знаю, не будешь. Значит, осваивайся. Скорейшего тебе восстановления сил. Что скажешь, Вик?
Он не улыбался. Он даже был по-человечески взволнован, я имею в виду - по-настоящему взволнован, не актерствуя. Он ждал очень важного ответа. И я его, кажется, нашел…
- Шоу должно продолжаться…
Они не боялись. До хрипоты, до посинения готовы были спорить со мной, но - не боялись. Потому что я перестал быть Сталкером, теперь я не меньше чем апостол Петр, потому что у меня - ключи. Психология действительно великая наука. Даже индуска стала выглядеть намного привлекательней, как только я узнал о ней правду.
- Здравствуй, Виктор Афдеефф, - были ее первые слова после пробуждения. - Никогда не прощу тебе ирландку!
О, Господи! Не успели Адам с Евой посмотреть, что у них за игрушки под листиками, и сразу пошли интриги. Шерше ля фам! Теперь уже и на Марсе. И я отправил ее брить бороды и ноги.
Прав, на все сто прав Большой Во! Знание - великая сила. Но есть кое-что посильнее. Например, незнание. И мне придется день за днем дарить цыплятам алмазные шпоры, а они в это обязаны верить.
- Какого черта, Вик? Разве в Антарктиде бывает ветер с песком? Еле успели убраться!
Это еще вопрос из простых. А как я целую неделю бился, чтобы убедить в нормальности здешней силы притяжения! Как разглагольствовал о причинах очередного абсурда, - подумаешь, Солнце стало маленьким! Мы же на полюсе, а тут все не как у людей…
Теперь я должен был мямлить что-то про глобальное потепление, а Вики якобы приняла запоздалое сообщение с «Востока-4», даже успела его записать. Что-то про катаклизмы, про перемещение циклона из Сахары прямо к нам, на плато. Вроде бы пока выкручиваемся.
- Ну ладно, циклон так циклон. А мы вот тюленя нашли. Правда, он какой-то оранжевый, как и все в этой Антарктиде. Завтра попробуем подстрелить альбатроса, я видел одного над горизонтом. Не веришь?
Бог в помощь, ребята! Конечно, верю! Я тоже с вами пойду.
- Может быть, тогда лучше миссис Дрейк? А про ее дружка скажем
- не вынес перелета. Вместе с вашей цыганкой…
- Убью, Вик! Я тебя убью, придушу собственными руками!
- Шучу, Большой Во.
- Не время для шуток. Я волнуюсь, а ты…
- Это тебе за мою ирландочку. Кстати, попросишь, чтобы потерпела полтора года и не искала никакого О'Хару или О'Брайена.
- Гарантирую! Лично заварю электросваркой пояс целомудрия.
- Как раз это необязательно…
- Дальше. Следи, чтобы никто не вздумал ставить эксперименты. Пытался халтурить и так далее. Многие из мира великих скрежещут зубами, - ты не слышишь? При любом удобном случае шоу прихлопнут как муху. Нас всех объявят шарлатанами и упрячут за решетку. Ирландка тебя не дождется.
- Не нужно со мной, как с ребенком. Я все помню.
- Не перебивай! Твои цыплята, если обратил внимание, редкостные простаки…
- То-то я удивлялся, когда отсеивали самых толковых! Нам умных не надобно, нам покорные нужны.
- Кто это сказал?
- Да был один. Павликом звали.
- Я запомню. Великолепные слова. Жаль, для шоу не подойдут. Но поверь, с таким экипажем тебе будет намного легче справляться, чем с умниками. Сколько ты самое большее находился с группой?
- Семь месяцев. Джунгли Амазонки.
- И как?
- Из двадцати пяти дошли тринадцать. Местного проводника убили, когда он не пожелал грабить заброшенный город.
- А ты?
- Хитрые попались бестии. Треть суммы - вперед, остальное по возвращении. Думал плюнуть на эти две трети, но не смог… Не из-за денег не смог.
- Я знаю. Ты никогда не бросал своих цыплят, поэтому я тебя и нанял. Пойми, Вик, без тебя они беззащитные дети. Сильный буран, отказ связи, какой-нибудь сбой в системе жизнеобеспечения. Они не будут бояться, но им нужен лидер. Так что…
- Понимаю, Большой Во, ты подаришь шпоры и шпагу. И мы напьемся в дым за чужой счет.
Он внимательно посмотрел на меня, будто с телеэкрана, и сказал:
- Это тоже, Вик. Удачи!
- Тебе удачи, Большой Во. Готовь шпоры. Дари Земле свое шоу, а мы будем дарить надежду. Мы постараемся.
Все. День старта. Нас привезли куда-то за Байкал. Я видел Уральский хребет и зеленое море тайги. Оно не пело, а ревело турбинами и проваливалось в воздушные ямы. Операторы сновали по салону транспортного Ил-76, выискивая хорошие ракурсы для наших изможденных физиономий. Все пытались улыбаться, и ни у кого это не получалось. Ни у кого, кроме Во Марлинга, разумеется.
«Протон-Зет» оказался не то чтобы выше любого здания, которые мне довелось видеть. Он был выше и величественней даже Ай-Петри, если кто бывал в Крыму. На самой верхотуре прилепился крохотный, с булавочную головку, обитаемый отсек. Отряд космонавтов - настоящих, не чета нам, авантюристам - уже находился перед стартовым коридором.
- Первый момент - самый важный! - стараясь перекрыть рык гигантских инженерных машин, орал Большой Во. - Прервись съемка хоть на миг, все вылетит в трубу… Через двадцать минут начинаем! Видишь вторую шахту подъемника? Вы заходите в лифт, вас сопровождают два оператора, руководитель полетов и несколько техников космодрома. Лифт доставит вас к другому отсеку, там, за стартовым, есть второй стенд, макет-дубляж с контрольной аппаратурой. Отряд космонавтов мы, естественно, не снимаем. Их доставят на иглу Протона, после чего наши камеры запечатлеют взлет. Операторы в лифте не прекращают съемку ни на секунду, даже после того, как вы окажетесь в своем отсеке. Учти, Вик, второй стенд хотя и не такой высоты, как оригинал, но тоже не детская горка. Съемка ведется параллельно. Та аппаратура, что установлена в отсеке, включается сразу, как только вы входите. Техники раскладывают вас по ложементам, желают успехов, задраивают люк в шлюзовой, и сразу двумя планами пойдет взлетающий «Протон-Зет» и вы в модуле. На обзорном экране для достоверности мелькнет немного огня, чуть-чуть дыма, облака понесутся навстречу, вам понравится. Главное - изображать жуткое напряжение на лицах. Никто нам не поверит, если весь подъем на орбиту вы будете загадочно улыбаться. Ну, впрочем, это не ваша проблема. В скафандрах установлены мини-инъекторы…
- Искусственная ломка, тоже на собственной шкуре…
- Правильно, это вы проходили. Но согласись, ты сам далеко не кинозвезда, малейшая наигранность, и даже физиономист-самоучка раскусит вашу игру. Ведь не будет ускорения, а значит, не будет причин, чтобы…
- Проехали. Дальше.
И он продолжал говорить.
Рядом с «Протоном-Зет», махиной, которую трудно представить даже в воображении, я испытал необычайное возбуждение, будто не четыре счастливчика в белоснежных скафандрах «Роскосмоса» взлетают на орбиту, а мы - тринадцать бэтменов в синем облачении с эмблемами «Большого галактического шоу» - действительно отправляемся на Марс. И даже хотелось заплакать. Честное слово! Настолько мощный поток энергии источал гигант-ракетоноситель, что ею заражалось все вокруг. Еще непривычно большие тягачи, топливозаправщики, рельсовые краны даже с километрового расстояния представлялись лего-конструктором для Гулливера в стране лилипутов…
- Дальше мы покажем звезды и Землю в вашем иллюминаторе. Никакой невесомости, нормальная тяжесть, поэтому вы и остаетесь в креслах. Через две недели - период так называемой адаптации, сеанс анабиоцирования. И только после этого, ну, вернее, через четыре дня анабиоза, у нас появится возможность вздохнуть свободнее. А четыре дня съемки вашего сна я как-нибудь разбавлю космическими роликами до четырех месяцев. Так у нас появится фора во времени. Вдруг что не так - будет время для монтажа. Но это - на крайний случай! Не расслабляйтесь там, в Антарктиде. Календарь, часы, компьютерное время модуля, все будет переставлено на четыре месяца вперед, минус четыре дня. Это чтоб вы не запутались. Но твой основной контракт начинает действовать сразу после пробуждения в модуле.
В общем-то, он говорил сейчас прописные истины, которые мы усвоили за время подготовки. Настоящие космонавты отдали по-военному честь и пожали руки провожающим. Зашли в лифт. Потом настала наша очередь. «Протон-Зет» ревел и кипел дюзами в предстартовой подготовке. Защитную пленку - гигантское покрывало парашютного шелка, или что там используют - с него убрали, и ракетоноситель сиял первопроходческой красотой истинного покорителя космических просторов. Огромный, гордый, уверенный в себе. Небольшой антураж гигантского шоу.
Нам тоже сказали несколько фраз, мы козырнули, кто как мог. Я по-армейски - руку к виску и резко вниз. Ребята по-голливудски - ко лбу, а потом вперед, чуть выставляя указательный палец. Девчонки вообще кое-как. Индуска, например, просто сказала «сеньк ю вери мач». Лифт, скольжение вбок, а потом вверх. Мне стало не хватать уверенности «Протона-Зет». Только сейчас я почувствовал, в какое безнадежное и глупое болото позволил себя втянуть.
Первопроходцы! Спасители! За вами первый шаг! Тьфу… Мошенники мы, а Большой Во - самый главный мошенник. Одно успокаивало: вон сколько народу умудрился охмурить Во Марлинг. И надеется охмурить еще больше. Пока мы станем пыжиться, усердно изображая, как на дальних тропинках следы наших ног будут словно яблони цвести, Большой Во возьмет большую лопату и станет грести ею деньги. Большие деньги. Шампунь, майки и кепки? Такой и на трусы лейблы повесит, и на пипифакс, и даже на Унитазы Для Будущих Спасителей.
Ложементы, возня где-то вне поля зрения, и вдруг наступила пугающая тишина. Никакой вибрации, да ее и не было с самого начала. Прав Большой Во - без искусственной ломки нипочем не разыграть комедию. Тут же слышу голос в динамике. Я знаю, его слышат вместе со мной и миллионы людей, столпившихся у общественных экранов и всех-всех телевизоров мира.
- Сталкер, как чувствуете себя?
- Нормально, - говорю, а у самого горло перехватывает. Как буду смотреть в глаза этим миллионам, когда шоу закончится?
- Экипаж, вы готовы?
- Первая готова, второй готов, третья готова, четвертый готов…
Чередование мальчик-девочка придумал Большой Во. Он много чего такого придумал. Помимо индуски в экипаже есть кореянка, полька, испанка, афроангличанка и типичная миссис Британия - та самая Дрейк, наверняка прапраправнучка знаменитого пирата. За деньги готова лететь в компании с геем и его другом. Полный интернационал.
Наш позывной - Пионеры. Рука так и тянулась пощупать - где же алый треугольник на шее?
- Пионеры готовы, - докладываю зачем-то.
- Пошел отсчет, - зачем-то говорят в ответ. - Десять, девять, восемь…
- Поехали!
Это не Юрий Алексеевич придумал, это единственное печатное, что можно сказать, сидя на острие огромного носителя. А у американцев челноки крепятся сбоку, поэтому там «поехали» не говорят.
Сразу же срабатывают инъекторы, и я говорю вслух: «Вашу мать!» - а дальше еще похлестче. Большой Во как-нибудь выкрутится, представит как некую пикантную деталь. И я могу быть уверенным: все, что я сказал после «поехали», в точности, с сохранением семантики и в идиоматической обработке, переведут на все земные языки. Ну, может быть, в некоторых странах не переведут и не озвучат, а потом тамошние Гоблины все равно постараются. Большой Во признался, что у него уже и со студией Гоблина договор, со всеми Гоблинами мира. На распространение пиратской версии с тем, что мы успеем наговорить за время шоу. Заранее представляю, как будут приветствовать первый камень, неудачно подвернувшийся под ногу, первые семьдесят пять попыток надеть скафандры в экстренном режиме, и все такое прочее.
Меня корчило и корежило. Рядом стонали цыплята. На удивление, девчонкам было легче, не иначе, дозу для них уменьшили. Потом потянуло блевать. Всех. Но нужно было держаться. Забрызганный изнутри скафандр - не лучший кадр для шоу. А скоро и условная невесомость. Как нам изображать свободный полет того, что нами исторгнуто? Играть, как в младших классах, в бяку?
На этот случай имелся другой укол. Понижение рвотного рефлекса с одновременной нейтрализацией ломки. Плавали, знаем. Шестнадцать раз репетировали в студии. И к нам в иллюминаторы заглянули звезды. Почти как настоящие.
- Сталкер, вышли на орбиту! Как подъем?
- Супер, - отвечаю. - Век не забуду.
Тут прямо передо мной проплыл в воздухе маленький картонный кружок. Сбоку к нему была прицеплена тончайшая нить, неразличимая при съемке. Разрешающая способность видеокамер в кабине и их светочувствительность специально настроены, чтобы не передавать такую мелочь. Зачем? Плывет себе и плывет… Рядом с цыплятами тоже запорхали разные штучки. Незакрепленный блокнот и ручка к нему, симпатичный плюшевый мишка с олимпийскими кольцами на поясе.
- Ой, какой хорошенький! - подала реплику индуска.
- Это вам сюрприз. На счастье. Где только не побывал наш Потапыч. Космический долгожитель, между прочим. А заодно - индикатор невесомости.
Хорош индикатор. Сразу на двух нитях. Но цыплята - молодцы, фирму не сдавали.
- Как хочется самой полетать! - опять она.
- На обратном пути, миссис. Когда вас будут встречать.
Две недели тянулись целую вечность. Если бы за стеной кабины был настоящий космос, а в кабине - настоящая невесомость, нам было бы легче. А так - сплошная тягомотина. Лежим, ходим под себя. Когда Большой Во разрешает, - ну кто будет две недели подряд наблюдать по телевизору, как мы жуем сопли? - тогда встаем, сбрасываем фиксирующие повязки, вылазим из скафандров и идем осваивать помещения. Это не модуль, а только часть его. Вернее, имитация части. Модуль в это же время тянут мощными тягачами подальше от береговой линии в глубь материка Антарктида, к выбранной десятикилометровой проплешине.
На случай, если вдруг начнется буран, у Большого Во в рукаве спрятана система оттаивания, заранее смонтированная в грунте. Мы сидим в модуле, картинка в иллюминаторах, само собой, другая, без снега. Зрителям говорят про пылевую марсианскую бурю, и снаружи будто сыпет песок. Когда периметр очищен и высушен, - все автоматически, четыреста киловатт растопят двухметровые сугробы, утверждал Мар-линг, - мы выходим и как ни в чем не бывало катаемся на «марсохо-дах». Для борьбы с голубым небом существуют светофильтры.
Такие перспективы, а пока лежим и лежим, конца и края двум неделям не наступает. Хотя и встаем для разминки, но от пролежней и бездействия полный привет, и хочется скакать по горным кручам тонкорунной овцой. Скорее бы анабиоцирование!
Момент, когда тело оплели цепкими микрокатетерами и впрыснули под кожу положенное количество специально выведенных водорослей, я не помню. Всем зрителям, наблюдающим шоу, каждый этап разъясняли, что называется, на пальцах. Две недели - период адаптации. Как видите, это нудно, тяжко, будто прикованным к больничной койке, но ничего страшного, а главное - безопасно. Теперь - стадия анабиоцита. Обратите внимание на реакцию Пионеров. А что там обращать? Никакой реакции. Анабиоцит проводят во сне. Вот я заснул, а вот проснулся. Ложкой снег мешая, спит Луна большая… Привет, Антарктида!
- Вставай, сталкер, - разбудил меня забытый голос из прошлой жизни. Кажется, Большой Ли? Или - Великий Брюс? Не помню.
Боже, как ломит тело. Я дважды проходил анабиоцит в студии, находясь под пристальным взглядом камер, но никогда не чувствовал себя таким разбитым после пробуждения. И что это? Кажется, у меня… Бог ты мой! Я вспомнил, как его зовут! Большой Во! Во Марлинг! Галактическое шоу!
- Вик, ты слышишь меня?
- Слышу, но не вв…жж… - слова вязнут, во рту будто побывали все кошки с помоек Мехико (самый большой, кажется, город), мысли путаются и прыгают - с одного на другое. Хреновая водоросль, что ли, попалась?
- Вик, ты лучший. Ты самый лучший. А я вовсе не бог, разве что твой архангел. Картинка появится через четыре минуты. А пока слушай меня внимательно и вникай. Первая новость - хорошая. Мы научились делать корабли, уничтожающие невесомость…
- Большой Во! Ты самая большая сволочь… Если ты скажешь то, о чем я сейчас думаю…
Ах черт, хоть бы стакан воды. А еще лучше стакан водки!
- Вторая хорошая новость: где-то поблизости от вас, насколько близко - не знаю, это определишь по радиомаяку, там находится большой грузовой контейнер. Его доставили почти год назад, и в нем есть все, чтобы продержаться хоть десять лет. Третья хорошая новость: десять лет не потребуется. Уже пошло финансирование, и разморожена программа создания мега-челнока, планетарного извозчика. Так что года через два или три…
- Сволочь! Скотина! Убийца! Ты и все остальные!
Я вился ужом, пытаясь выползти из скафандра. Я был змеей, которая разучилась сбрасывать кожу. Змеей без рук, без ног. Они стали неподъемными гирями, прикрепленными к торсу. Я шептал, думая, что могу кричать, но для меня этот шепот был равносилен баритону Зевса.
- Сволочь Во Марлинг… - и не было слез, ведь змеи не плачут.
- Вик, не время. Позже выясним отношения. Под твоим ложементом - регенерационный массажер, скоро он примется за работу. Ребят пока не трогай, только когда сам сможешь встать на ноги. Первой разбудишь Серую Мышку. Ее зовут Вики, и это не производное от Виктория, как ты думал. На самом деле она - пилот ВВС, летчик-истребитель… Это твоя единственная помощница, которая знала все с самого начала.
- Поэтому вы вышвырнули ирландку?
- Нет, не поэтому. Девушка задавала чересчур умные вопросы…
- Еще тогда, вначале, все цыплята готовы были лететь на Марс, и только двенадцати счастливчикам раскрыли правду. Почему бы не проделать это еще раз? От радости они будут прыгать до потолка!
- Первые три-четыре дня, может быть. Потом задумаются, начнут взвешивать все за и против. А потом их психика станет просто неуправляемой. И все полетит к черту. Я знаю, о чем говорю. Это не только мое мнение, Вик. Заставь человека пройтись по двадцатисантиметровой полосе, нарисованной на асфальте, он сделает это безукоризненно. Пусти его над пропастью по такому же брусу, он сорвется и упадет. Это никакая не надпсихология. Самая обычная, человеческая… Двустороннее движение фантазии: от вас - к телезрителям. И мы вовсе не зря отобрали самых…
- Самых тупых?
- Неправда! Скажем, простачков без достаточного кругозора, чтобы понять, что происходит на самом деле. Угадай, кого на Земле больше - философов, ученых или простых людей, измордованных своей работой? Но зато крепких в физическом отношении, с толстыми нервными волокнами, без всяких исканий и творческих бессонниц. В этом их величие, Вик. Без них, упорно тянущих лямку цивилизации, ничего бы не было. Так кто должен колонизировать Марс?
- Теория золотого миллиарда… А потом на готовенькое примчится и элита человечества. У кого нервные волокна тоньше…
- Этого мы с тобой не увидим. А что до ирландки - она неплохо, как выяснилось, разбиралась и в геологии, и в астрономии. Выйдешь наружу, сам поймешь, что я имею в виду.
- Но все же они не олигофрены, они нормальные, полноценные люди, просто мало читали и не то смотрели, много ли знаний в комиксах и киносериалах! Так что? Неужели не поймут?
- А вот это и есть единственная плохая новость. Ты должен будешь подарить им алмазные шпоры и охапку платиновых шпаг. Ты понимаешь меня, Вик?
- Но…
- Это единственная для них возможность выжить. Не бояться. Идти над пропастью, а думать, что идут по асфальту. Верить в то, что, пусть неблизко, пусть в полутысяче километров, но стоят наготове вертолеты, прогревают моторы вездеходы и спасатели несут вахту, чтобы не пропустить призыв о помощи. С модулем ведется интерактивная связь. Когда совсем прижмет, твои цыплята смогут пообщаться с мнимыми исследователями станции «Восток-4». Мнимой станции. Есть и другие ухищрения. Дохлый тюлень, которого в замороженном виде доставили вместе с контейнером. Робот-марсоход перетащит труп стоимостью в сотни миллионов поближе к модулю по твоей команде. Будут еще сюрпризы.
Подо мной мелко вздрогнул ложемент и пошел вибрировать, оживляя ток крови по зацветшим водорослями венам, как гоняют волны по заросшему пруду. Через несколько минут появилась картинка. Я оставался при своем мнении, поэтому тут же попытался плюнуть в эту ставшую ненавистной рожу. Не получилось. Слюноотделение пошло только через пять минут. Еще через полчаса я смог пошевелить рукой, и сразу же потянулся к щекам. Так и есть. Борода! Я зарос до самых глаз.
- Да, Вик. Сначала тебе и Вики придется побыть брадобреями. Еще она поможет сделать эпиляцию девушкам, пока они спят. Иначе вопросы пойдут раньше, чем мы предполагаем. И это будут очень трудные вопросы. Гоняй их, Вик, до седьмого пота. Если нужно, врежь кому-то по морде, чтобы боялись. Это разрешается. Только сначала предупреди меня. Интерактив никто не отменял. Не забудь про задержку в передаче сигнала. Все-таки между нами восемьдесят миллионов километров, и расстояние будет увеличиваться. Но ты лучший. И у тебя получится.
- И все это из-за каких-то паршивых ста тысяч? Нет… Сколько там накапает за три года?
- Я знал, что ты согласишься! Пять миллионов тебя устроит?
С такой же легкостью он мог пообещать мне и пятьсот миллионов, но с другой стороны - разве у меня есть выбор? Выбора не было. Только надежда. Сколько бы миллионов мне ни пообещали, расчет строился на другом. Я не смогу бросить цыплят! Проклятье на мою голову! И немножко - на голову Экзюпери…
- Пять миллионов, Вик, - донеслось через четыре положенных минуты. - Плюс вселенская слава покорителя Марса. Скажи честно, разве мечтал ты, подыхая от жажды в пустыне Гоби или в песках Сахары, что когда-нибудь побываешь на Марсе? А в модуле у тебя достаточно воды и кислорода, любимые твои отбивные… Как видишь, эта работа еще и оплачивается. Надеюсь, ты не будешь требовать ответа на вопрос - кто убил Кеннеди? Я знаю, не будешь. Значит, осваивайся. Скорейшего тебе восстановления сил. Что скажешь, Вик?
Он не улыбался. Он даже был по-человечески взволнован, я имею в виду - по-настоящему взволнован, не актерствуя. Он ждал очень важного ответа. И я его, кажется, нашел…
- Шоу должно продолжаться…
Они не боялись. До хрипоты, до посинения готовы были спорить со мной, но - не боялись. Потому что я перестал быть Сталкером, теперь я не меньше чем апостол Петр, потому что у меня - ключи. Психология действительно великая наука. Даже индуска стала выглядеть намного привлекательней, как только я узнал о ней правду.
- Здравствуй, Виктор Афдеефф, - были ее первые слова после пробуждения. - Никогда не прощу тебе ирландку!
О, Господи! Не успели Адам с Евой посмотреть, что у них за игрушки под листиками, и сразу пошли интриги. Шерше ля фам! Теперь уже и на Марсе. И я отправил ее брить бороды и ноги.
Прав, на все сто прав Большой Во! Знание - великая сила. Но есть кое-что посильнее. Например, незнание. И мне придется день за днем дарить цыплятам алмазные шпоры, а они в это обязаны верить.
- Какого черта, Вик? Разве в Антарктиде бывает ветер с песком? Еле успели убраться!
Это еще вопрос из простых. А как я целую неделю бился, чтобы убедить в нормальности здешней силы притяжения! Как разглагольствовал о причинах очередного абсурда, - подумаешь, Солнце стало маленьким! Мы же на полюсе, а тут все не как у людей…
Теперь я должен был мямлить что-то про глобальное потепление, а Вики якобы приняла запоздалое сообщение с «Востока-4», даже успела его записать. Что-то про катаклизмы, про перемещение циклона из Сахары прямо к нам, на плато. Вроде бы пока выкручиваемся.
- Ну ладно, циклон так циклон. А мы вот тюленя нашли. Правда, он какой-то оранжевый, как и все в этой Антарктиде. Завтра попробуем подстрелить альбатроса, я видел одного над горизонтом. Не веришь?
Бог в помощь, ребята! Конечно, верю! Я тоже с вами пойду.