Страница:
Куда девался блеск старомодных помпезных светильников? Вместо дорогой стенной обивки коридоры были покрыты гарью пожаров, шикарные занавеси с кисточками превратились в обгорелые лохмотья. Но огня уже не было. В тревожном синем мерцании аварийного освещения сверкали острыми гранями осколки гиперхрусталя обзорных экранов.
А внутри… Там будто копошилась какая-то светлая масса. Несколько пассажиров, уцелевших непонятно как, оказались заперты в небольшом герметичном отсеке. От космического холода и безмолвия, ворвавшихся в салоны круизёра, их отделяла, скорее всего, какая-нибудь тоненькая переборка, возле которой шевеление странных, отражающих аварийные блики, существ было особенно активным. А люди - пять или шесть человек, среди которых, как показалось Шкипу, один ребёнок, - беззвучно приникли лицами к овалу иллюминатора. Рассмотреть всё до мельчайших подробностей Шкип не успел, но ему показалось, что на лицах несчастных застыло выражение обреченности. Одной на всех.
– Что же они творят! - вырвалось у Шкипа.
Чем мог он помочь погибающей «Селене»? Чем мог помочь этим выжившим, чьё счастье на самом деле являлось агонией, отсрочкой неизбежного конца, который вот-вот для них настанет?
– Значит, так, добытчик… - по-прежнему лишённый интонаций голос командора вывел Шкипа из состояния прострации от увиденного. - Как ты понимаешь, к Эйфории пути нет. Остаётся единственный Прилив, ведущий к Капе Струны, и ты должен будешь туда попасть.
– Было бы неплохо, - иронично, но без особой веры усмехнулся Шкип. - Но как, командор?
– Не знаю. Но думаю, если тебя не сожгли до сих пор, есть вероятность, что не тронут и дальше. Почему так происходит - сейчас не стоит рассуждать. Может быть, жив пилот того истребителя, что ты загрузил в свой трюм, может, причина в другом… С Эйфории не ушёл ни один корабль, в этом я убеждён. Мы приняли сигнал по связи-мгновенке, что атакованы ещё несколько локаций и что большими звездолётами Военно-Космических Сил запечатывают Приливы, которые могут привести врага к Солнечной. Догадываешься, как это происходит?
– Самоуничтожение… - выдохнул Шкип, чья ирония разом испарилась, потому что сознание отказывалось принять новость, услышанную от командора «Селены».
Атакованы несколько локаций… Значит - вторжение!
– Вот-вот. Самоуничтожение. Я получил указание возвращаться в Солнечную, чтобы спасти своих пассажиров, ты же понимаешь, «emphasis»что«/emphasis» у меня за пассажиры… Но раз уж спасать некого, - ты сам видел, кто хозяйничает в пассажирских салонах корабля, - мы тоже надеемся дойти до следующей приливной точки и навсегда остаться в Приливе. Мои реакторы держатся на честном слове, так что… А шесть из восьми основных постов уничтожены проникшими на лайнер тварями, спасает только многократное дублирование управления. Я думаю, никто в Солнечной пока не догадывается о характере угрозы и реальных возможностях врага. Поэтому твой груз и подробная запись всего происходящего может оказаться ценней, чем «Селена»… По ту сторону Приливов - сплошная паника. Последнее, что я услышал, были истеричные выкрики какого-то офицера, командора военной станции. Он приказывал всем, кто находится в окраинных локациях, уничтожать навигационные системы, чтобы врагу не достались карты маршрутов и схемы исследованных Приливов. Потом связь прервалась. Враг умеет вдобавок ко всему глушить эфир. Жаль, мы с тобой не распознали сигнал, когда он прозвучал в первый раз… И знаешь, что я думаю? Тот офицер прав! - речь командора стала поспешной, обрывчатой. На командном мостике «Селены» что-то происходило, но что именно, разобрать было трудно, какие-то хлопки, глухие удары, визг разрезаемого металла. - Для врага наши лоции очень важны! А у тебя, возможно, есть лоции врага. Доставь свой груз. Сейчас я отправлю пакет по информационному каналу. Там - отчёт. Всё, что произошло у Эйфории… Что произошло с нами… Это важно!
– Командор Грей! Они уже здесь! До подрыва - четыре минуты! Всё готово, приказ исполнен, корабль переведён на автоматику и готов к уничтожению! - вклинился чей-то голос.
Шкип стиснул зубы, понимая, что командор прав! Дело не в том - спасёт он свою шкуру или нет, дело в этих самых обломках, что заполняют грузовой отсек «Трайда».
Тип брони. Химическая формула и технология сплавов. Особенности конструкции. Вооружение. Навигационный блок. Пилот-чужой, живой или мёртвый, неважно. Данные телеметрии о ходовых качествах врага. Любая мелочь может оказаться важной. Хоть какой-то шанс нащупать их слабое место или же хотя бы создать действенные средства защиты и вооружения. Листопадный Зал и Эйфория - это только начало. Если это война, то Солнечная успеет отмобилизовать силы для защиты. Схлопывание Приливов это только временная мера. Потеря дальних колоний и промышленных районов разработки, пусть даже погибнут многие тысячи, - Шкипу было страшно назвать самому себе цифру с шестью нулями, - это ещё не гибель всего человечества! Нужно лишь время. Время и знания, как можно больше знаний о противнике!
Затем он услышал ноющий звук сирены. Шкип знал, что это означает. Мощные, кипящие энергией реакторы-расщепители «Селены» вышли из-под контроля автоматики. Если их не заглушить немедленно, то лайнеру останется жить всего лишь несколько минут. Но если заглушить - останется и того меньше.
– Командор Грей! - теперь он знал его имя. - Обещаю, что ваша смерть не будет напрасной.
– Я надеюсь на это, добытчик! Выводи свой кораблик на пересечение курса… Надеюсь, твой Компаньон справится, а мы подхватим тебя носовым финиширом и… Держись покрепче, я дам три девятки. Перед самой точкой входа пойдёт реверс, тебя выкинет прямо в Прилив… Потом уже войдём мы… Отсчёт пошёл!
Шкип трижды суеверно стукнул себя по шлему ладонью. Три девятки! Девятьсот девяносто девять тысячных от полной световой! Чуть меньше трёхсот тысяч в секунду! Такую скорость он испытал лишь однажды, на тех же военных сборах, когда, послав подальше лейтенанта-инструктора, утопил до отказа педаль скорости и врубил полный форсаж… Он всё равно никогда не мечтал о карьере военного.
Но то был боевой истребитель, чей запас прочности рассчитан на несколько таких прыжков. Выдержит ли «Трайд», вовсе не предназначенный для критических скоростей? Хотя, находясь в захвате финишира «Селены», он станет её частью, значит, думать нужно о другом - выдержат ли перегрузку компенсаторы «Трайда» и он сам?
Шкип нервно повёл подбородком по мягкому основанию шлема. Это неважно. Даже если ему не суждено, «Трайд» проскочит Прилив, и с другой стороны его всё равно подберут, и после обнаружат груз, а сзади пойдёт «Селена», замуровывая своей гибелью Прилив.
– Мозжечок, слушай внимательно. Мне нужен чёткий баланс движков. Курс - на пересечку курса «Селены». У нас есть двадцать пять секунд. Остальное неважно…
– Ае, капитан, - приглушенно, как показалось Шкипу, отрапортовал Компаньон.
Движки попеременно выдали несколько импульсов, заставив «Трайд» рыскнуть из стороны в сторону, а потом ударили ровной струёй, выравнивая траекторию. И корабль - «кораблик», как назвал его командор, - начал разбег. Ещё через секунду Шкип включил форсаж, чувствуя, как натужно гудит реактор в режиме овердрайва, проглотив последние кристаллы гравиквазеров.
«Селена» тоже набирала ход, прекратив попытки отбиваться от звездолётов-волчков. Теперь лайнер казался скелетом какого-то большого существа, выпрыгнувшего из жестокого пламени. Целым остался лишь несущий каркас, в глубине которого, где-то там, между кормой и серединной частью, укрытый множеством опустевших палуб и задраенных переборок, остался командор со своими офицерами. И вряд ли они ещё были живы. Теперь жил лишь этот скелет, странным образом сохраняя подвижность, теряя внутренности, которые тут же разносило во все стороны.
Вот отделилась и какое-то время неслась по инерции рядом с «Селеной» её бортовая секция пассажирских мини-ботов. Совсем недавно ещё толпы туристов совершали отсюда обзорные экскурсии, чтобы было чем похвастать, возвратившись в Солнечную. Сейчас всё это превратилось в кучу ненужного бессмысленного хлама, пригодного разве что для переплавки. Вот треснула у основания и отправилась в самостоятельный полёт основная надстройка систем навигации, сбитая гравитационным ударом инопланетного крейсера. Вместе с ней отвалилась и надстройка систем связи, успев выдать пятисекундный информационный пакет, принятый вспомогательной антенной «Трайда» и закачанный в память полётного компьютера. В эти пять секунд вложилось многое - видеосъёмка трагедии у Эйфории-4, столкновение круизного лайнера с боевыми кораблями пришельцев, путь «Селены» от Эйфории к своей последней локации.
Шкип был уверен, что информация, переданная командором Греем, окажется не менее ценной, чем данные, собранные аппаратурой «Трайда». Вот только у него был шанс донести эту информацию до Солнечной, а у «Селены» такого шанса уже не было. Он исчез, как только прозвучала тревожная трель сирены, обозначившая обратный отсчёт до взрыва реакторов лайнера. Кроме этого, как понял Шкип, оставшиеся на командном посту старшие офицеры «Селены» готовили ещё один взрыв - на случай, если запасов гравиквазеров, активированных в расщепителях, окажется недостаточно для создания гравитационного возмущения, способного закупорить Прилив. Они подготовили к детонации весь запас квазеров, имевшихся на борту. На круизёрах класса «А» таких запасов должно хватать на двадцать лет автономного полёта, так же как запасов сырья для пищевых синтезаторов и запасов кислорода, воды с учётом цикла регенерации… Вот только ничего из этих запасов не могло уже пригодиться пассажирам «Селены». Большинство из них оказались убиты космическим вакуумом. Тем, кому удалось избежать этой участи, досталась участь ещё страшней. Их убивало то самое, шевелящееся, отсвечивающее тело, состоящее из десятков и сотен инопланетных тварей, которых Шкип не смог, не успел рассмотреть. Вражеский десант наверняка добрался и до командного поста. Голос командора пропал. Пропали голоса и остальных, остававшихся на мостике. Только безжизненный автомат удивительно спокойным голосом продолжал отсчёт для Шкипа. Не тот отсчёт, что приближал момент гибели «Селены», а что перелистывал секунду за секундой в коридоре времени, отведённом Шкипу для выполнения инструкции командора.
– А ведь они могли попытаться спастись на мини-ботах, - прорезалась мысль. - Точно так же скользнуть в захваты финиширов и…
Но никто из команды круизёра этого не сделал. Все оставались до конца на постах. Шкип был уверен - командор принял решение, как только узнал, «emphasis»что«/emphasis» за груз находится на борту добытчика. Поверил на слово. Из глаз Шкипа, совсем уж неожиданно, скользнула слеза, оставляя след на щеке. Наступила стадия депрессии после окончания действия «Мудры». Запустив компенсаторы перегрузок в экстренном режиме, он, будто находясь в тумане, подвёл «Трайд» к носовой секции лайнера, где сохранились лишь два блока финиширования, которые до последнего мгновения прикрывали все оставшиеся противометеоритные орудия круизёра. Это тоже входило в часть молниеносно созревшего плана командора.
Добытчик скрипнул зубами. Ничего, командор. Ты молодец. Здорово распорядился отведённым временем. На своём ты был месте. А вот теперь моя очередь. Доживу, я упрямый! Не зря же вы гробились на своём посту. И я отомщу. Не знаю ещё как, но отомщу! За тебя, за твоих офицеров, за «Селену», за каждого из своих ребят. Видишь? У меня тоже есть счёты к тварям! Отомщу за каждого, кто сегодня не дошёл к своему пункту назначения, не встанет никогда у причального пирса…
Шкип даже не заметил, как начал говорить сам с собой.
– Шесть… секунд…Пять… секунд… - выговаривая каждое слово, выдерживая чёткие паузы, с каким-то едва уловимым акцентом диктовал последнюю волю командора электронный голос.
«Трайд» уже коснулся автоматических фиксаторов финишира. Как только это произошло, отсчёт прекратился. Шкип вжался в кресло-
ложемент, которое тут же заняло горизонтальное положение. «Три девятки!» - билась в голове тревожная мысль.
– Красивой тебе смерти, командор! - запоздало пожелал Шкип, втягивая в лёгкие как можно больше воздуха.
И командор, уже мёртвый, ответил ему голосом всё того же автомата:
– Долгой жизни тебе, добытчик!
Последний штрих его плана. Пожелание и наказ одновременно. Он успел набрать эти слова, чтобы автомат произнёс их в конце отсчёта. Он доверял. Знал, что Шкип их услышит.
Добытчик закрыл глаза, чувствуя, что вот-вот брызнут слёзы, по-настоящему, не одиночная слеза, а целый поток горячих муравьёв готовился высыпать на лицо…
В следующий миг страшное ускорение вышибло из него весь воздух и все мысли. Сознание Шкипа померкло. Он уже не ощущал, как рванулась в последнем усилии «Селена», на которой не осталось никого живого. Не видел, как гигантские гейзеры свирепого гравитационного потока прощальными торжествующими струями рвут пространство за кормой и сметают не успевшие выйти из атаки истребители врага, что преследовали лайнер.
Он не видел, как звёзды из точек превратились в цветные чёрточки.
Три девятки!
На груди Шкипа сейчас плясали великаны…
Глава 10
Мартин с Роем видели, как несколько тёмных точек скользнули с орбиты к поверхности. После потерь, понесённых эскадрой ВКС, выброс десантных транспортов был вторым наихудшим событием. Видели они и то, как вдогонку кинулись истребители, все десять «Меркуриев», как успели снять несколько транспортов, но были атакованы сами.
Ничего не зная ни о численности, ни о возможностях десантников пришельцев, они никак не могли решиться - что же им делать? План, в утверждении которого участвовал и командор «Аллегана», предписывал им находиться на низкой орбите, откуда провести сброс контейнеров по сигналу с транспортного корабля Солнечной, уже совершившего посадку. Но полковник, командующий эскадрой, ясно дал понять, что любой план может оказаться ошибочным, не говоря уже о том, что ещё раньше он был признан и вовсе сумасшедшей идеей.
– Рой, давай всё-таки рискнём. Я не специалист по вооружению, но точно знаю, что бомбы, лежащие в наших контейнерах, не взорвутся сами по себе без активации специального детонатора, а он активируется в момент сброса контейнера с подвесок. Если ты не высвободишь их из захватов, ничего не случится, боевой плутоний не взрывается просто так, как динамитная шашка. Может быть, это и риск, но как мы будем убеждены, что настал тот крайний случай, когда нужно сбрасывать контейнеры? Мне до сих пор не по себе… Сигнал с транспорта может оказаться ошибочным, откуда нам знать, что они верно оценивают ситуацию? А если транспорт окажется уничтоженным? Если он уже уничтожен? Так и будем здесь болтаться, прячась у края атмосферы? И наш фейерверк будет без зрителей…
– Мартин, что бы мы сейчас не делали, это действия слепого, послушавшегося совета у другого слепого…
– Согласен. Ну, а что будет, если нас прямо сейчас атакуют? Добьют большие корабли и примутся прочёсывать всё пространство над Меггидо? Вызови кого-нибудь из наших, попробуем что-то придумать…
– Это без проблем. Как раз на связи твой знакомый, пилот георазведчика…
– Ти-Патрик? Дай-ка, я с ним пообщаюсь.
Рой перекинул канал связи на оператора.
– Патрик? Ещё держитесь? Вы что-нибудь можете разглядеть? Что там, внизу?
– Внизу настоящий ад, Март! - сквозь шум помех ворвалась третья наихудшая новость в рубку «Хулигана»…
Атмосфере Меггидо лишь чуть-чуть недоставало кислорода, но это позволяло проводить вне защищённых зон не более полутора-двух часов. Используя обогащающие дыхательные маски, можно было дышать воздухом планеты до шести часов, столько, на сколько хватило бы мини-аккумуляторов обогатительного аппарата. Кабины инженерных машин были оборудованы собственными установками контроля и регенерации кислорода, работавшими от электродвигателей на грейдерах, передвижных буровых платформах и прочей технике. Когда командор объявил конкурс, что-то вроде «лучший по профессии», разгоряченная донельзя толпа хлынула из куполов на грузовую площадку.
Вообще, до этого дня, уровень опасности для жизни на Меггидо не был высок, разве что разветвлённые карстовые пещеры, тянущиеся на многие километры под толщей скальных пород, таили немало каверз для групп подпочвенного бурения. Поэтому объявление командора было воспринято с восторгом, особенно обрадовала рабочих «Аллегана» заключительная часть, в которой каждому, показавшему класс в своём деле, обещалась премия. В итоге, меньше чем через двадцать минут после обращения командора, в куполах остались только те, кто не имел отношения к терраформированию: административный штат «Аллегана», вспомогательные службы, в том числе служба внутренней безопасности, персонал, обслуживающий террастроителей и жизнедеятельность самой станции. Но всех их сегодня ждало одно испытание…
– Ну что, Шериф? - командор с насмешкой взглянул на старшего офицера СВБ. - Тут до меня дошли слухи, что твои громилы зря жуют свой хлеб. Расслабились, наверное, заскучали без активных действий. Не смогли обеспечить сегодня ночью спокойствие на станции… И всего-то - какой-то уставший после недельной вахты террастроитель, как поговаривают, случайно уронил троих или, нет, даже - четверых охранников! Это правда или врёт кто-то?
Старший эсвебеушник не знал, куда провалиться от стыда. Потому что пострадавших охранников при детальном пересчёте оказалось не трое, не четверо и даже не пятеро, а в общей сложности двенадцать. Некоторые из них до сих пор хмуро прятали взгляды и маскировали расплывшуюся под глазами синеву под непроницаемо-чёрными очками.
– Видели бы вы этого уставшего, командор… - только и смог он проговорить в оправдание.
– Представь себе, видел. Разговаривал с ним час назад, вот так же как с тобой сейчас… Он, кстати, просил передать свои извинения по поводу случившегося… Сказал, что он нечаянно, обещал, между прочим, что изо всех сил постарается, чтобы подобного больше не случилось. Так что теперь твои громилы могут дышать спокойно: все террастроители извещены, что слишком сильно бить охранников СВБ нельзя. А то ведь и покалечить можно.
Кулаки Шерифа сжимались и разжимались сами собой, и воздуха ему явно не хватало, несмотря на то, что разговор происходил под куполом, где витал тонкий запах йода и ионизированной свежести.
– Да если бы я оказался у того лифта, укатал бы вашего уставшего террастроителя в лазарет, месяца на два…
– Ну да, конечно… А если бы я управлял буровой проходческой машиной, может быть, мы соблюдали бы графики работ… Не за то нам с тобой платят, Шериф. Ты согласен?
Старший офицер СВБ беспомощно молчал.
– Короче, так… Запоздалые оправдания никому не нужны. Предлагаю полную реабилитацию твоей службы. Но только ты скажешь прямо сейчас - согласен или нет, а потом я объясню, что вам предстоит сделать. Идёт?
Зная авантюрные наклонности командора и его пристрастие ко всякого рода экспериментам, эсвебеушник заколебался. Скажи он сейчас «да», и окажется, что придётся чуть ли не вываляться в грязи перед всем «Аллеганом». Уж кто-кто, а командор способен придумать что-то совсем экстравагантное. Но, с другой стороны, сказать «нет» - признать, что твои подчинённые ни к чёрту не годятся, а ты сам, как отвечающий за организацию службы и подготовку охранников, виноват вдвойне…
– Согласен, командор!
– Вот и замечательно! Собери своих, чтобы через десять, самое позднее - через пятнадцать минут были при параде по схеме «Угроза Улью».
Шериф вздрогнул. Схема «Угроза Улью», Удва, как называлась она в СВБ, - это отработка полноценных боевых действий с применением оружия в случае попытки захвата станции и территории вооружённым противником. Естественно, это была чисто теоретическая схема, тем не менее, действия по У-два входили в курс обучения охранников СВБ любой Доминанты.
– Но… командор! Все мои люди… Я не скажу, что они пьяны, как сапожники, тем не менее… Да и сам я… Надеюсь, боеприпасы демонстрационные?
– Упал с Ларусса, что ли? Разве я предложил поиграть в пейнтбол? Пиф-паф, ой-ёй-ёй и рожа в краске? Нет уж. Всё, как положено. Бронежилеты, штурмовые винтовки, полная выкладка, как если бы на нас напали… ну, скажем, какие-нибудь инопланетяне. Вот мы и поглядим, как твои громилы станут нас всех защищать. Всех-всех, даже самых усталых террастроителей, которые роняют у каждого лифта по нескольку охранников, а после раскаиваются и извиняются. Усёк?
Лицо Шерифа побелело, сам он выпрямился, развернул тяжёлые плечи, сразу же став выше ростом.
– Принято, ком!
Шериф, майор СВБ по внутреннему табелю Доминанты «Поларис», в прошлом проходил службу в полку штурмовой пехоты и свои первые лейтенантские нашивки - настоящие, армейские - получал не в тиши уютных офисов Доминанты, а в адской заварушке на Светоче, когда бунт подняли не заключенные, а восемнадцать охранных полков, поддержанных частями специального назначения патруля.
Тогда кое-кому пришло в голову, что вполне возможно устроить на Светоче маленькое королевство, избавившись от диктата Глобального Совета Солнечной. Идея оказалась утопической, но только доказывать её утопичность пришлось единственному полку штурмовиков, который бросили на усмирение восставших. Без уточнения обстановки, без сбора информации, в неоправданной надежде, что не все силы охраны на Светоче попали под гипноз сладких обещаний и речей о независимости. И чья-то ошибка обернулась кровавой бойней, после которой от полка осталась только пара сборных рот.
Что толку от объединённой ударной эскадры ВКС, провисевшей без дела у Светоча всё то время, пока на вторую планету, где располагались административные учреждения системы, шла выброска десанта? Корабли флота так и не решились провести орбитальную бомбардировку, предоставив право делать грязную работу пехоте…
Шериф со свистом втянул воздух, в глазах его засветилось опасное пламя. Руки непроизвольно вытянулись по швам, будто он снова сержант второго года службы, которому через неделю предстоит стать лейтенантом и быть отправленным в отставку, подальше из Солнечной, чтобы не разбрасывался ненужными воспоминаниям там, где не надо. Но та неделя запомнилась ему на всю жизнь, сколько её отмеряно… И в памяти остался другой, настоящий лейтенант, нашивки которого потемнели от службы. Его звали Тор, и так потом начали обращаться ко всем действительным лейтенантам штурмовой пехоты…
…Он собрал их - свой взвод, двадцать штурмовиков, которым до окончания службы оставалось кому месяц, кому два. Только никто из них не догадывался, что их служба затянется навечно и они останутся навсегда в списках полка.
…Он лично проверил экипировку и двинул в лицо правофланговому, чьё имя Шериф уже забыл, который не поверил, что всё всерьёз и решил схитрить, захватив вместо запасного фильтра для дыхательной маски флягу с коньяком.
…Он просмотрел, все ли шлемы-прицелы работают корректно, не обращая внимания, что при этом нюхает потные подшлемники своих солдат. Он сказал им: нас отправляют на интереснейшую прогулку, мать их так!
А после, когда посадочный модуль коснулся поверхности, избежав попадания зенитной ракеты, Тор провёл их лабиринтами улиц, где за каждым углом притаился ночной дозор восставших, и тогда ночь становилась днём, и штурмовая рота потеряла половину состава. Он заставил их взлететь по каменным лестницам к крышам, на которых засели снайперы спецназа. Он заставил держать темп бега, при котором сердце было готово выпрыгнуть из груди, а под кожей от нагрузки, один за другим, лопались капилляры…
Но они успели миновать «мёртвую зону», пространство, недоступное для автоматической батареи тяжёлых миномётов, что тупо били по площадям, когда стало уже понятно, - свою задачу полк выполнит! Он бежал замыкающим, колотя прикладом штурмовой винтовки в лопатки отстающих. Кричал им: «Быстрее! Быстрее, сопляки, дерьмо, гниды! Вислозадые твари - быстрей, мать вашу так!» А после отхаркивался кровью, лёжа на боку, потому что спину ему распороло осколком - ещё в самом начале безумного спринта, когда стальные чушки, набитые поражающими элементами, сыпались с неба, будто дождь.
Шериф запомнил тот взгляд. Сжатые в точку зрачки, жёсткая полоска чёрных спекшихся губ, запомнил его частое дыхание, а потом - умопомрачительную улыбку мертвеца.
– Дошли… Мы дошли, вислозадые!
Он был крутой мужик, этот Тор. Половина челюсти Шерифа была набита искусственными имплантантами - заслуга армейских стоматологов и Тора. Вернее, наоборот - вначале Тора, а потом уже стоматологов… А из двадцати их осталось семеро, и они ждали, что хотя бы на прощание лейтенант скажет им что-то хорошее, доброе, светлое… И он сказал!
Он сказал им то доброе и светлое, самое лучшее, что мог сказать, лёжа на боку, с разорванной спиной, из которой ручьями текла кровь, перемешиваясь с пылью Светоча-2.
– Ну, ублюдки, как вам прогулочка?
– Тор… Лейтенант… - в горле Шерифа тогда стоял такой комок, что было не сглотнуть и не сплюнуть.
А внутри… Там будто копошилась какая-то светлая масса. Несколько пассажиров, уцелевших непонятно как, оказались заперты в небольшом герметичном отсеке. От космического холода и безмолвия, ворвавшихся в салоны круизёра, их отделяла, скорее всего, какая-нибудь тоненькая переборка, возле которой шевеление странных, отражающих аварийные блики, существ было особенно активным. А люди - пять или шесть человек, среди которых, как показалось Шкипу, один ребёнок, - беззвучно приникли лицами к овалу иллюминатора. Рассмотреть всё до мельчайших подробностей Шкип не успел, но ему показалось, что на лицах несчастных застыло выражение обреченности. Одной на всех.
– Что же они творят! - вырвалось у Шкипа.
Чем мог он помочь погибающей «Селене»? Чем мог помочь этим выжившим, чьё счастье на самом деле являлось агонией, отсрочкой неизбежного конца, который вот-вот для них настанет?
– Значит, так, добытчик… - по-прежнему лишённый интонаций голос командора вывел Шкипа из состояния прострации от увиденного. - Как ты понимаешь, к Эйфории пути нет. Остаётся единственный Прилив, ведущий к Капе Струны, и ты должен будешь туда попасть.
– Было бы неплохо, - иронично, но без особой веры усмехнулся Шкип. - Но как, командор?
– Не знаю. Но думаю, если тебя не сожгли до сих пор, есть вероятность, что не тронут и дальше. Почему так происходит - сейчас не стоит рассуждать. Может быть, жив пилот того истребителя, что ты загрузил в свой трюм, может, причина в другом… С Эйфории не ушёл ни один корабль, в этом я убеждён. Мы приняли сигнал по связи-мгновенке, что атакованы ещё несколько локаций и что большими звездолётами Военно-Космических Сил запечатывают Приливы, которые могут привести врага к Солнечной. Догадываешься, как это происходит?
– Самоуничтожение… - выдохнул Шкип, чья ирония разом испарилась, потому что сознание отказывалось принять новость, услышанную от командора «Селены».
Атакованы несколько локаций… Значит - вторжение!
– Вот-вот. Самоуничтожение. Я получил указание возвращаться в Солнечную, чтобы спасти своих пассажиров, ты же понимаешь, «emphasis»что«/emphasis» у меня за пассажиры… Но раз уж спасать некого, - ты сам видел, кто хозяйничает в пассажирских салонах корабля, - мы тоже надеемся дойти до следующей приливной точки и навсегда остаться в Приливе. Мои реакторы держатся на честном слове, так что… А шесть из восьми основных постов уничтожены проникшими на лайнер тварями, спасает только многократное дублирование управления. Я думаю, никто в Солнечной пока не догадывается о характере угрозы и реальных возможностях врага. Поэтому твой груз и подробная запись всего происходящего может оказаться ценней, чем «Селена»… По ту сторону Приливов - сплошная паника. Последнее, что я услышал, были истеричные выкрики какого-то офицера, командора военной станции. Он приказывал всем, кто находится в окраинных локациях, уничтожать навигационные системы, чтобы врагу не достались карты маршрутов и схемы исследованных Приливов. Потом связь прервалась. Враг умеет вдобавок ко всему глушить эфир. Жаль, мы с тобой не распознали сигнал, когда он прозвучал в первый раз… И знаешь, что я думаю? Тот офицер прав! - речь командора стала поспешной, обрывчатой. На командном мостике «Селены» что-то происходило, но что именно, разобрать было трудно, какие-то хлопки, глухие удары, визг разрезаемого металла. - Для врага наши лоции очень важны! А у тебя, возможно, есть лоции врага. Доставь свой груз. Сейчас я отправлю пакет по информационному каналу. Там - отчёт. Всё, что произошло у Эйфории… Что произошло с нами… Это важно!
– Командор Грей! Они уже здесь! До подрыва - четыре минуты! Всё готово, приказ исполнен, корабль переведён на автоматику и готов к уничтожению! - вклинился чей-то голос.
Шкип стиснул зубы, понимая, что командор прав! Дело не в том - спасёт он свою шкуру или нет, дело в этих самых обломках, что заполняют грузовой отсек «Трайда».
Тип брони. Химическая формула и технология сплавов. Особенности конструкции. Вооружение. Навигационный блок. Пилот-чужой, живой или мёртвый, неважно. Данные телеметрии о ходовых качествах врага. Любая мелочь может оказаться важной. Хоть какой-то шанс нащупать их слабое место или же хотя бы создать действенные средства защиты и вооружения. Листопадный Зал и Эйфория - это только начало. Если это война, то Солнечная успеет отмобилизовать силы для защиты. Схлопывание Приливов это только временная мера. Потеря дальних колоний и промышленных районов разработки, пусть даже погибнут многие тысячи, - Шкипу было страшно назвать самому себе цифру с шестью нулями, - это ещё не гибель всего человечества! Нужно лишь время. Время и знания, как можно больше знаний о противнике!
Затем он услышал ноющий звук сирены. Шкип знал, что это означает. Мощные, кипящие энергией реакторы-расщепители «Селены» вышли из-под контроля автоматики. Если их не заглушить немедленно, то лайнеру останется жить всего лишь несколько минут. Но если заглушить - останется и того меньше.
– Командор Грей! - теперь он знал его имя. - Обещаю, что ваша смерть не будет напрасной.
– Я надеюсь на это, добытчик! Выводи свой кораблик на пересечение курса… Надеюсь, твой Компаньон справится, а мы подхватим тебя носовым финиширом и… Держись покрепче, я дам три девятки. Перед самой точкой входа пойдёт реверс, тебя выкинет прямо в Прилив… Потом уже войдём мы… Отсчёт пошёл!
Шкип трижды суеверно стукнул себя по шлему ладонью. Три девятки! Девятьсот девяносто девять тысячных от полной световой! Чуть меньше трёхсот тысяч в секунду! Такую скорость он испытал лишь однажды, на тех же военных сборах, когда, послав подальше лейтенанта-инструктора, утопил до отказа педаль скорости и врубил полный форсаж… Он всё равно никогда не мечтал о карьере военного.
Но то был боевой истребитель, чей запас прочности рассчитан на несколько таких прыжков. Выдержит ли «Трайд», вовсе не предназначенный для критических скоростей? Хотя, находясь в захвате финишира «Селены», он станет её частью, значит, думать нужно о другом - выдержат ли перегрузку компенсаторы «Трайда» и он сам?
Шкип нервно повёл подбородком по мягкому основанию шлема. Это неважно. Даже если ему не суждено, «Трайд» проскочит Прилив, и с другой стороны его всё равно подберут, и после обнаружат груз, а сзади пойдёт «Селена», замуровывая своей гибелью Прилив.
– Мозжечок, слушай внимательно. Мне нужен чёткий баланс движков. Курс - на пересечку курса «Селены». У нас есть двадцать пять секунд. Остальное неважно…
– Ае, капитан, - приглушенно, как показалось Шкипу, отрапортовал Компаньон.
Движки попеременно выдали несколько импульсов, заставив «Трайд» рыскнуть из стороны в сторону, а потом ударили ровной струёй, выравнивая траекторию. И корабль - «кораблик», как назвал его командор, - начал разбег. Ещё через секунду Шкип включил форсаж, чувствуя, как натужно гудит реактор в режиме овердрайва, проглотив последние кристаллы гравиквазеров.
«Селена» тоже набирала ход, прекратив попытки отбиваться от звездолётов-волчков. Теперь лайнер казался скелетом какого-то большого существа, выпрыгнувшего из жестокого пламени. Целым остался лишь несущий каркас, в глубине которого, где-то там, между кормой и серединной частью, укрытый множеством опустевших палуб и задраенных переборок, остался командор со своими офицерами. И вряд ли они ещё были живы. Теперь жил лишь этот скелет, странным образом сохраняя подвижность, теряя внутренности, которые тут же разносило во все стороны.
Вот отделилась и какое-то время неслась по инерции рядом с «Селеной» её бортовая секция пассажирских мини-ботов. Совсем недавно ещё толпы туристов совершали отсюда обзорные экскурсии, чтобы было чем похвастать, возвратившись в Солнечную. Сейчас всё это превратилось в кучу ненужного бессмысленного хлама, пригодного разве что для переплавки. Вот треснула у основания и отправилась в самостоятельный полёт основная надстройка систем навигации, сбитая гравитационным ударом инопланетного крейсера. Вместе с ней отвалилась и надстройка систем связи, успев выдать пятисекундный информационный пакет, принятый вспомогательной антенной «Трайда» и закачанный в память полётного компьютера. В эти пять секунд вложилось многое - видеосъёмка трагедии у Эйфории-4, столкновение круизного лайнера с боевыми кораблями пришельцев, путь «Селены» от Эйфории к своей последней локации.
Шкип был уверен, что информация, переданная командором Греем, окажется не менее ценной, чем данные, собранные аппаратурой «Трайда». Вот только у него был шанс донести эту информацию до Солнечной, а у «Селены» такого шанса уже не было. Он исчез, как только прозвучала тревожная трель сирены, обозначившая обратный отсчёт до взрыва реакторов лайнера. Кроме этого, как понял Шкип, оставшиеся на командном посту старшие офицеры «Селены» готовили ещё один взрыв - на случай, если запасов гравиквазеров, активированных в расщепителях, окажется недостаточно для создания гравитационного возмущения, способного закупорить Прилив. Они подготовили к детонации весь запас квазеров, имевшихся на борту. На круизёрах класса «А» таких запасов должно хватать на двадцать лет автономного полёта, так же как запасов сырья для пищевых синтезаторов и запасов кислорода, воды с учётом цикла регенерации… Вот только ничего из этих запасов не могло уже пригодиться пассажирам «Селены». Большинство из них оказались убиты космическим вакуумом. Тем, кому удалось избежать этой участи, досталась участь ещё страшней. Их убивало то самое, шевелящееся, отсвечивающее тело, состоящее из десятков и сотен инопланетных тварей, которых Шкип не смог, не успел рассмотреть. Вражеский десант наверняка добрался и до командного поста. Голос командора пропал. Пропали голоса и остальных, остававшихся на мостике. Только безжизненный автомат удивительно спокойным голосом продолжал отсчёт для Шкипа. Не тот отсчёт, что приближал момент гибели «Селены», а что перелистывал секунду за секундой в коридоре времени, отведённом Шкипу для выполнения инструкции командора.
– А ведь они могли попытаться спастись на мини-ботах, - прорезалась мысль. - Точно так же скользнуть в захваты финиширов и…
Но никто из команды круизёра этого не сделал. Все оставались до конца на постах. Шкип был уверен - командор принял решение, как только узнал, «emphasis»что«/emphasis» за груз находится на борту добытчика. Поверил на слово. Из глаз Шкипа, совсем уж неожиданно, скользнула слеза, оставляя след на щеке. Наступила стадия депрессии после окончания действия «Мудры». Запустив компенсаторы перегрузок в экстренном режиме, он, будто находясь в тумане, подвёл «Трайд» к носовой секции лайнера, где сохранились лишь два блока финиширования, которые до последнего мгновения прикрывали все оставшиеся противометеоритные орудия круизёра. Это тоже входило в часть молниеносно созревшего плана командора.
Добытчик скрипнул зубами. Ничего, командор. Ты молодец. Здорово распорядился отведённым временем. На своём ты был месте. А вот теперь моя очередь. Доживу, я упрямый! Не зря же вы гробились на своём посту. И я отомщу. Не знаю ещё как, но отомщу! За тебя, за твоих офицеров, за «Селену», за каждого из своих ребят. Видишь? У меня тоже есть счёты к тварям! Отомщу за каждого, кто сегодня не дошёл к своему пункту назначения, не встанет никогда у причального пирса…
Шкип даже не заметил, как начал говорить сам с собой.
– Шесть… секунд…Пять… секунд… - выговаривая каждое слово, выдерживая чёткие паузы, с каким-то едва уловимым акцентом диктовал последнюю волю командора электронный голос.
«Трайд» уже коснулся автоматических фиксаторов финишира. Как только это произошло, отсчёт прекратился. Шкип вжался в кресло-
ложемент, которое тут же заняло горизонтальное положение. «Три девятки!» - билась в голове тревожная мысль.
– Красивой тебе смерти, командор! - запоздало пожелал Шкип, втягивая в лёгкие как можно больше воздуха.
И командор, уже мёртвый, ответил ему голосом всё того же автомата:
– Долгой жизни тебе, добытчик!
Последний штрих его плана. Пожелание и наказ одновременно. Он успел набрать эти слова, чтобы автомат произнёс их в конце отсчёта. Он доверял. Знал, что Шкип их услышит.
Добытчик закрыл глаза, чувствуя, что вот-вот брызнут слёзы, по-настоящему, не одиночная слеза, а целый поток горячих муравьёв готовился высыпать на лицо…
В следующий миг страшное ускорение вышибло из него весь воздух и все мысли. Сознание Шкипа померкло. Он уже не ощущал, как рванулась в последнем усилии «Селена», на которой не осталось никого живого. Не видел, как гигантские гейзеры свирепого гравитационного потока прощальными торжествующими струями рвут пространство за кормой и сметают не успевшие выйти из атаки истребители врага, что преследовали лайнер.
Он не видел, как звёзды из точек превратились в цветные чёрточки.
Три девятки!
На груди Шкипа сейчас плясали великаны…
Глава 10
РУКОПАШНЫЙ ДЕНЬ.
СХЕМА: «УГРОЗА УЛЬЮ»
Мартин с Роем видели, как несколько тёмных точек скользнули с орбиты к поверхности. После потерь, понесённых эскадрой ВКС, выброс десантных транспортов был вторым наихудшим событием. Видели они и то, как вдогонку кинулись истребители, все десять «Меркуриев», как успели снять несколько транспортов, но были атакованы сами.
Ничего не зная ни о численности, ни о возможностях десантников пришельцев, они никак не могли решиться - что же им делать? План, в утверждении которого участвовал и командор «Аллегана», предписывал им находиться на низкой орбите, откуда провести сброс контейнеров по сигналу с транспортного корабля Солнечной, уже совершившего посадку. Но полковник, командующий эскадрой, ясно дал понять, что любой план может оказаться ошибочным, не говоря уже о том, что ещё раньше он был признан и вовсе сумасшедшей идеей.
– Рой, давай всё-таки рискнём. Я не специалист по вооружению, но точно знаю, что бомбы, лежащие в наших контейнерах, не взорвутся сами по себе без активации специального детонатора, а он активируется в момент сброса контейнера с подвесок. Если ты не высвободишь их из захватов, ничего не случится, боевой плутоний не взрывается просто так, как динамитная шашка. Может быть, это и риск, но как мы будем убеждены, что настал тот крайний случай, когда нужно сбрасывать контейнеры? Мне до сих пор не по себе… Сигнал с транспорта может оказаться ошибочным, откуда нам знать, что они верно оценивают ситуацию? А если транспорт окажется уничтоженным? Если он уже уничтожен? Так и будем здесь болтаться, прячась у края атмосферы? И наш фейерверк будет без зрителей…
– Мартин, что бы мы сейчас не делали, это действия слепого, послушавшегося совета у другого слепого…
– Согласен. Ну, а что будет, если нас прямо сейчас атакуют? Добьют большие корабли и примутся прочёсывать всё пространство над Меггидо? Вызови кого-нибудь из наших, попробуем что-то придумать…
– Это без проблем. Как раз на связи твой знакомый, пилот георазведчика…
– Ти-Патрик? Дай-ка, я с ним пообщаюсь.
Рой перекинул канал связи на оператора.
– Патрик? Ещё держитесь? Вы что-нибудь можете разглядеть? Что там, внизу?
– Внизу настоящий ад, Март! - сквозь шум помех ворвалась третья наихудшая новость в рубку «Хулигана»…
Атмосфере Меггидо лишь чуть-чуть недоставало кислорода, но это позволяло проводить вне защищённых зон не более полутора-двух часов. Используя обогащающие дыхательные маски, можно было дышать воздухом планеты до шести часов, столько, на сколько хватило бы мини-аккумуляторов обогатительного аппарата. Кабины инженерных машин были оборудованы собственными установками контроля и регенерации кислорода, работавшими от электродвигателей на грейдерах, передвижных буровых платформах и прочей технике. Когда командор объявил конкурс, что-то вроде «лучший по профессии», разгоряченная донельзя толпа хлынула из куполов на грузовую площадку.
Вообще, до этого дня, уровень опасности для жизни на Меггидо не был высок, разве что разветвлённые карстовые пещеры, тянущиеся на многие километры под толщей скальных пород, таили немало каверз для групп подпочвенного бурения. Поэтому объявление командора было воспринято с восторгом, особенно обрадовала рабочих «Аллегана» заключительная часть, в которой каждому, показавшему класс в своём деле, обещалась премия. В итоге, меньше чем через двадцать минут после обращения командора, в куполах остались только те, кто не имел отношения к терраформированию: административный штат «Аллегана», вспомогательные службы, в том числе служба внутренней безопасности, персонал, обслуживающий террастроителей и жизнедеятельность самой станции. Но всех их сегодня ждало одно испытание…
– Ну что, Шериф? - командор с насмешкой взглянул на старшего офицера СВБ. - Тут до меня дошли слухи, что твои громилы зря жуют свой хлеб. Расслабились, наверное, заскучали без активных действий. Не смогли обеспечить сегодня ночью спокойствие на станции… И всего-то - какой-то уставший после недельной вахты террастроитель, как поговаривают, случайно уронил троих или, нет, даже - четверых охранников! Это правда или врёт кто-то?
Старший эсвебеушник не знал, куда провалиться от стыда. Потому что пострадавших охранников при детальном пересчёте оказалось не трое, не четверо и даже не пятеро, а в общей сложности двенадцать. Некоторые из них до сих пор хмуро прятали взгляды и маскировали расплывшуюся под глазами синеву под непроницаемо-чёрными очками.
– Видели бы вы этого уставшего, командор… - только и смог он проговорить в оправдание.
– Представь себе, видел. Разговаривал с ним час назад, вот так же как с тобой сейчас… Он, кстати, просил передать свои извинения по поводу случившегося… Сказал, что он нечаянно, обещал, между прочим, что изо всех сил постарается, чтобы подобного больше не случилось. Так что теперь твои громилы могут дышать спокойно: все террастроители извещены, что слишком сильно бить охранников СВБ нельзя. А то ведь и покалечить можно.
Кулаки Шерифа сжимались и разжимались сами собой, и воздуха ему явно не хватало, несмотря на то, что разговор происходил под куполом, где витал тонкий запах йода и ионизированной свежести.
– Да если бы я оказался у того лифта, укатал бы вашего уставшего террастроителя в лазарет, месяца на два…
– Ну да, конечно… А если бы я управлял буровой проходческой машиной, может быть, мы соблюдали бы графики работ… Не за то нам с тобой платят, Шериф. Ты согласен?
Старший офицер СВБ беспомощно молчал.
– Короче, так… Запоздалые оправдания никому не нужны. Предлагаю полную реабилитацию твоей службы. Но только ты скажешь прямо сейчас - согласен или нет, а потом я объясню, что вам предстоит сделать. Идёт?
Зная авантюрные наклонности командора и его пристрастие ко всякого рода экспериментам, эсвебеушник заколебался. Скажи он сейчас «да», и окажется, что придётся чуть ли не вываляться в грязи перед всем «Аллеганом». Уж кто-кто, а командор способен придумать что-то совсем экстравагантное. Но, с другой стороны, сказать «нет» - признать, что твои подчинённые ни к чёрту не годятся, а ты сам, как отвечающий за организацию службы и подготовку охранников, виноват вдвойне…
– Согласен, командор!
– Вот и замечательно! Собери своих, чтобы через десять, самое позднее - через пятнадцать минут были при параде по схеме «Угроза Улью».
Шериф вздрогнул. Схема «Угроза Улью», Удва, как называлась она в СВБ, - это отработка полноценных боевых действий с применением оружия в случае попытки захвата станции и территории вооружённым противником. Естественно, это была чисто теоретическая схема, тем не менее, действия по У-два входили в курс обучения охранников СВБ любой Доминанты.
– Но… командор! Все мои люди… Я не скажу, что они пьяны, как сапожники, тем не менее… Да и сам я… Надеюсь, боеприпасы демонстрационные?
– Упал с Ларусса, что ли? Разве я предложил поиграть в пейнтбол? Пиф-паф, ой-ёй-ёй и рожа в краске? Нет уж. Всё, как положено. Бронежилеты, штурмовые винтовки, полная выкладка, как если бы на нас напали… ну, скажем, какие-нибудь инопланетяне. Вот мы и поглядим, как твои громилы станут нас всех защищать. Всех-всех, даже самых усталых террастроителей, которые роняют у каждого лифта по нескольку охранников, а после раскаиваются и извиняются. Усёк?
Лицо Шерифа побелело, сам он выпрямился, развернул тяжёлые плечи, сразу же став выше ростом.
– Принято, ком!
Шериф, майор СВБ по внутреннему табелю Доминанты «Поларис», в прошлом проходил службу в полку штурмовой пехоты и свои первые лейтенантские нашивки - настоящие, армейские - получал не в тиши уютных офисов Доминанты, а в адской заварушке на Светоче, когда бунт подняли не заключенные, а восемнадцать охранных полков, поддержанных частями специального назначения патруля.
Тогда кое-кому пришло в голову, что вполне возможно устроить на Светоче маленькое королевство, избавившись от диктата Глобального Совета Солнечной. Идея оказалась утопической, но только доказывать её утопичность пришлось единственному полку штурмовиков, который бросили на усмирение восставших. Без уточнения обстановки, без сбора информации, в неоправданной надежде, что не все силы охраны на Светоче попали под гипноз сладких обещаний и речей о независимости. И чья-то ошибка обернулась кровавой бойней, после которой от полка осталась только пара сборных рот.
Что толку от объединённой ударной эскадры ВКС, провисевшей без дела у Светоча всё то время, пока на вторую планету, где располагались административные учреждения системы, шла выброска десанта? Корабли флота так и не решились провести орбитальную бомбардировку, предоставив право делать грязную работу пехоте…
Шериф со свистом втянул воздух, в глазах его засветилось опасное пламя. Руки непроизвольно вытянулись по швам, будто он снова сержант второго года службы, которому через неделю предстоит стать лейтенантом и быть отправленным в отставку, подальше из Солнечной, чтобы не разбрасывался ненужными воспоминаниям там, где не надо. Но та неделя запомнилась ему на всю жизнь, сколько её отмеряно… И в памяти остался другой, настоящий лейтенант, нашивки которого потемнели от службы. Его звали Тор, и так потом начали обращаться ко всем действительным лейтенантам штурмовой пехоты…
…Он собрал их - свой взвод, двадцать штурмовиков, которым до окончания службы оставалось кому месяц, кому два. Только никто из них не догадывался, что их служба затянется навечно и они останутся навсегда в списках полка.
…Он лично проверил экипировку и двинул в лицо правофланговому, чьё имя Шериф уже забыл, который не поверил, что всё всерьёз и решил схитрить, захватив вместо запасного фильтра для дыхательной маски флягу с коньяком.
…Он просмотрел, все ли шлемы-прицелы работают корректно, не обращая внимания, что при этом нюхает потные подшлемники своих солдат. Он сказал им: нас отправляют на интереснейшую прогулку, мать их так!
А после, когда посадочный модуль коснулся поверхности, избежав попадания зенитной ракеты, Тор провёл их лабиринтами улиц, где за каждым углом притаился ночной дозор восставших, и тогда ночь становилась днём, и штурмовая рота потеряла половину состава. Он заставил их взлететь по каменным лестницам к крышам, на которых засели снайперы спецназа. Он заставил держать темп бега, при котором сердце было готово выпрыгнуть из груди, а под кожей от нагрузки, один за другим, лопались капилляры…
Но они успели миновать «мёртвую зону», пространство, недоступное для автоматической батареи тяжёлых миномётов, что тупо били по площадям, когда стало уже понятно, - свою задачу полк выполнит! Он бежал замыкающим, колотя прикладом штурмовой винтовки в лопатки отстающих. Кричал им: «Быстрее! Быстрее, сопляки, дерьмо, гниды! Вислозадые твари - быстрей, мать вашу так!» А после отхаркивался кровью, лёжа на боку, потому что спину ему распороло осколком - ещё в самом начале безумного спринта, когда стальные чушки, набитые поражающими элементами, сыпались с неба, будто дождь.
Шериф запомнил тот взгляд. Сжатые в точку зрачки, жёсткая полоска чёрных спекшихся губ, запомнил его частое дыхание, а потом - умопомрачительную улыбку мертвеца.
– Дошли… Мы дошли, вислозадые!
Он был крутой мужик, этот Тор. Половина челюсти Шерифа была набита искусственными имплантантами - заслуга армейских стоматологов и Тора. Вернее, наоборот - вначале Тора, а потом уже стоматологов… А из двадцати их осталось семеро, и они ждали, что хотя бы на прощание лейтенант скажет им что-то хорошее, доброе, светлое… И он сказал!
Он сказал им то доброе и светлое, самое лучшее, что мог сказать, лёжа на боку, с разорванной спиной, из которой ручьями текла кровь, перемешиваясь с пылью Светоча-2.
– Ну, ублюдки, как вам прогулочка?
– Тор… Лейтенант… - в горле Шерифа тогда стоял такой комок, что было не сглотнуть и не сплюнуть.