Наиболее ценной по этому вопросу являлась монография Н. Аристова "О земле половецкой", напечатанная еще в 1877 г.3 Несмотря на большие затруднения, связанные со скудостью письменных источников и археологических материалов, работу эту уже можно было бы давно возобновить.
   1 В. В. Бартольд. К вопросу о языках согдийском и тохарском. Иран, т. I, стр. 36-38.-Махмуд Кашгарский, т. I, стр. 30 и 391,
   2 Плано Карпини указывает, что в его время в Хорезме говорили уже по-комански, т. е. по-половецки (Плано Карпини. История монголов. Вильгельм Pубpук. Путешествие в восточные страны. Нерев. А. И. Малеина, СПб., 1911, стр. 24). О хорезмийском языке за последнее время, особенно в связи с открытиями хорезмской археологической экспедиции С. П. Толстова, появилось несколько статей. 3. Н. Аристов. О земле половецкой (историко-географическйй очерк). Киев, 1877. 2
   Наконец, после долгого ожидания появилась в 1948 г. книга К. В. Кудряшова "Половецкая степь". Книга эта ставит перед собой задачи историко-географические и рисует главным образом местоположение половецких кочевий и половецких ханских ставок, а также пути к половцам и обратно в русские княжества. C этой точки зрения наиболее интересной частью книги является ее восьмая глава: "Половецкая степь в XII в.". В ней К. В. Кудряшов намечает следующие кочевья: "между Дунаем и Днепром кочевали, лукоморские" или "придунайские" половцы. У Днепровской луки, по обе стороны порогов, были становища половцев приднепровских, или запорожских". От Днепра до Нижнего Дона кочевали половцы приморские. "Между Сe-верским Донцом и Тором, где находились города Шару-капь, Сугров и Балин, размещались половцы донецкие. В бассейне Дона кочевали половцы донские". Между Орелью и Самарой, восточными притоками Днепра, кочевали половцы заорельские.1 Нижняя Волга, по крайней мере со времени Хазарского царства (лишившегося самостоятельного существования в 965 г.),2 жила интенсивной жизнью; известно, что здесь были города, пашни, велась оживленная торговля и т. д. После разгрома Святославом в 965 г. столицы Хазарского царства - Итиля -культурная жизнь здесь не прекратилась. Половцы, которые захватили, как самое Нижнее Поволжье, так и степные пространства между Волгой и Днепром, приняли от предшествующего периода большое наследство. По словам ал-Омари, в Золотой Орде, в том числе в Поволжье, было много возделанных земель. По берегам Нижней Волги лежали хазарские поселения, ведшие земледельческое хозяйство, к которому постепенно переходили в этих местах и новые завоеватели.
   1 К. В. Кудряшов. Половецкая степь. ЗВГО, Новая серия, т. 2, М., 1948, стр. 134.
   2 Летопись по Лаврентьевскому списку, 1910, стр. 63-64. О разгроме Хазарского каганата говорит и арабский географ Ибн-Хаукаль, однако он дает другую дату - 969 г.; невидимому, Лаврентьевской летописи верить следует больше. BСA, т. II, стр. 281, 284, 286.
   Только этим обстоятельством и можно объяснить тот разительный факт, что в XII-XIII вв. о хазарах почти не слышно. В качестве купцов и ремесленников хазар можно, найти в городах Крыма, Болгар и даже в столице Хорезма - Ургенче, ] пак рассказывает об этом Плано Карпини, проехавший через Дешт-и-Кыпчак в Монголию в 1240 г. Сельское население (в данном случае хазары) постепенно теряет свой язык и даже самостоятельный этнический тип. Половцы, частично перешедшие в районе Придонья и Нижней Волги на оседлый земледельческий труд, оказались сильнее как в языковом, так и и этническом отношении. Кроме хазар, юго-восток Европейской части СССР в половецкий период сохранил немалое количество алан.
   Восточные источники, так же как и византийские, а в рав-ной мере и русская летопись согласно говорят, что в XI- XII и даже в XIII в., т. е. уже при татарах, аланские купцы занимают важное место в торговле,2 которая в то время интенсивно шла как по волжскому пути из Болгар в Среднюю Азию, Кавказ, Иран и Дальний Восток, так и через степи в Крым, а оттуда на Трапезунд в Малую Азию, на Константинополь, а также велась с русскими княжествами.
   1 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 24.
   2 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 24. - В. Г. Ткзенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 47 (арабск. текст), стр. 55 (русск. по рев.) и другие места.
   Остановимся несколько на первом пути, который, начиная с хазар и вплоть до конца золотоордынского времени, т. е. с. VIII по XV в., играл такую огромную роль в жизни юго-восточной Европы. Несмотря на разгром, нанесенный Святославом Итилю в 965 г., торговля по Волге не была уничтожена, хотя на время несколько и понизилась. В востоковедческой литературе вопрос о торговле по волжскому пути,, особенно для X в., разработан достаточно подробно. В работе круп-нейшего исследователя истории Средней Азии В. В. Бартольда "Туркестан в эпоху монгольского нашествия" приведен интересный список товаров, которые в X в. шли по волжскому пути из Болгар в Хорезм. Список этот взят им у арабского географа второй половины X в. ал-Макдиси. Вот слова последнего, как они приведены в переводе В. В. Бартольда: "Меха соболей, горностаев, хорьков, ласок, куниц, лисиц, бобров, зайцев и коз, также свечи, стрелы, кора белого тополя, высокие шапки, рыбий клей, рыбьи зубы, касторовое масло, амбра, выделанные лошадиные кожи, мод, лущеные орехи, соколы, мечи, панцыри, борозонан кора, славянские рабы, бараны, коровы - все это получалось из Булгар".1 Из этого списка ясно, что торговля эта далеко не ограничивалась предметами роскоши, какими в норную очередь являются меха. Наряду с последними мы имеем "выделанные лошадиные кожи", кору для дубления кож, рабов и скот. О Булгаре, который при половцах значительно возрос, известно, что он свое богатство составил на торговле но только мехами, но и кожами. И еще вопрос, какая из этих статей играла большую роль и его доходах. В обмен на меха, которые в Булгар приходили из "страны Мрака", где живут племена Вису, Виру, Юра, с Каиказа шли металлические изделия. Ал-Гарпати отмечает азербайджанские клинки, которые на месте их производства стоили один динар за четыре меча. При стоимости динара в пять рублой золотом клинок обходился в 1 р. 25 к.2
   Нельзя особо не подчеркнуть и торговли рабами, которые большими партиями проходили через рынки Булгара и Итиля в Иран, Среднюю Азию и другие восточные, страны. Среди рабов мы видим славян, русов, булгар, буртасов, печенегов и пленников из других оседлых и кочевых народов Восточной Европы. Почти все арабские географы говорят в своих трудах о том, что большое вместо занимает торговли рабами по волжскому пути. Арабский географ Ибн-Русте (X в.) 3 и персидский Гардизи (XI в.) 1 рассказывают, что живущие в Поволжье пароды охотятся друг на друга, захватывают врагов в плен и продают в рабство на указанных рынках, где главными покупателями являются восточные работорговцы. В половецкий период торговля из Булгара волжским путем продолжалась, причем у нас есть все основания утверждать, что самый характер торговли, включая сюда и ее объекты, вовсе не изменился. Изменились только центры этой торговли.
   1 В. В. Бартольд. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, т. II, стр. 295.
   2 Al-Andalusi al-Garnati; изд. Ferrand, Paris, 1925, стр. 118.
   3 ВСА, т. VII, стр. 145-146.
   После разгрома Итиля (в устье Волги) место последнего занял Саксин, о котором, к сожалению, в источниках мало сведений. В специальной литературе до сих пор нет единодушного мнения о его местоположении. Думается, справедлива та точка зрения (Вестберг, Бартольд),2 которая считает, что Саксин находился вблизи устья Волги, т. е. где-то недалеко от современной Астрахани, невидимому на месте старого Итиля. Быть может, наиболее важное свидетельство о Саксине находится у арабского путешественника ал-Андалузи-ал-Гарнати, который в начале XII в. проехал Поволжье от устья и до Болгар. В Поволжье он прожил несколько лет, в силу чего его сведения приобретают ценность свидетельских показаний. К ожалению, зная хорошо Саксин, он в своих заметках лишь ограничивается замечаниями, что жил в нем, встречался с такими-то людьми, но совсем не описывает Саксина, хотя и упоминает о его мечетях, рынках и постройках.3
   1 Гардизи, персидский текст и перевод отрывка о кочевниках (В. В. Бартольд. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью в 1893-1894 гг., стр. 120).
   2 В. В. Бартольд. Очерк истории Туркменского народа. Отдельный оттиск из "Туркмении", т. I, стр. 38-39. - Вестберг, ИАН, 1899, стр. 291.
   3 Al-Andalusi al-Garnati, 1925, стр. 116.
   4 Закария Казвини, изд. Вюстенфельда, т. II, стр. 402.- Л. В. Бартольд. Очерк истории Туркменского народа, стр. 39.
   С именем того же ал-Андалузи-ал-Гарнати связывается и сведение о том, что в самом Саксине большинство населения принадлежит к гузам. Речь идет о сорока родах гузов, т. е. туркмен.4 Если Саксин в половецкий период стремился в торговом отношении играть роль хазарского Итиля и являлся крупным рынком юго-востока Европы, то на северо-востоке, как и в предшествующий период, торговля была в руках Булгара, значительно выросшего по сравнению с тем, каким он был в X в. Насколько богат был город Булгар и булгарский князь, как далеко на Восток шли его торговые связи, видно из следующего факта. Но словам автора "Тарих-и Бейхак", булгарский эмир Абу Исхак Ибрахим, сын Мухаммеда, сына Балтавара, в 415 г. х. (== 1024-1025) послал большие деньги на постройку пятничных мечетей в городах Себзаваре и Хос-роуджирде, а также большие подарки падишаху Хорасана.1 Судя по летописи им данным, Булгар был большой город, развалины которого находите.)! рядом с селом Болгары-Успен-ское да Нодго, Татарской АССР. Ипатьевская летопись, описывая поход Нсеполода Георгиевича, князя суздальского, в 1182 г. на Булгар, гоиорит, что русские, оставив часть отряда на берегу, "сами же поидоша на конех в землю Болгарьскую к великому городу Серьбренных Болгар. Бол-гаре же видевшие множостпо Русских полков, не могоша стати, затворишася в городе; князи же молодей уохвотишася ехати к воротам биться".2
   Из рассказа этого ясно, что Булгар - не только большой, но и окруженный стенами город. Упомянутый нами арабский путешественник начала XII и. к данным Ипатьевской летописи как бы добавляет следующие ценные сведения: "Он [Булгар] - город, выстроенный из соснового дерева, а стена его из дубового дерева, вокруг него (живут) турецкие племена, не сосчитать их".3
   1 Абу-л Хасан Беихаки (Ибн-Фаидак). Тарих-и Бейхак. Тегеран, 1317 г. с. х., стр. 53.
   2 Ипатьевская летопись, 1871, стр. 422-423.
   3 Al-Anclalusi al-Garnati, стр. 236-237.
   Итак, Булгар - большой деревянный город, который, по-видимому, часто горел. В этом отношении характерен летописный рассказ о 6737 г. (1229), в котором говорится: "Бог сотвори отмщение вскоре над безбожными, загоре бо ся град их Великий [Болгар] и згоре его большая половина".1 О большой населенности и неприступности Булгара говорит и персидский историк завоеваний Чингис-хана, Джувейни, автор второй половины XIII в.2 Путь из Болгар на Саксин по Волге и дальше в Каспийское море (по словам арабского географа Якута, из Саксина морским путем ездили в XII-XIII вв. на Мангышлак 3) находился целиком в руках половцев, которые-подобно хазарам IX-X вв. собирали с торговых судов пошлины, доставлявшие половецким ханам, невидимому, огромные доходы. Есть известия, что в XII в. по Волге вплоть до кавказских берегов Каспийского моря ходили русские суда, причем не только торговые, но и военные. В. В. Бартольд в своей статье "Кавказ, Туркестан, Волга" (стр. 7) пишет: "В XII в. мусульмане на некоторое время лишились Дербента и даже некоторых областей к югу от него. В этих войнах принимали участие и русские; около 1175 г. говорится о поражении русского флота близ Баку".
   Торговые и культурные связи Поволжья с Востоком были в эту эпоху настолько сильно развиты, что в среде половецкого войска имелись метательные орудия, которые широко употреблялись феодальными государствами Средней Азии, Ирана и Кавказа. Ипатьевская летопись оставила нам под 1184 г. чрезвычайно ценные замечания по вопросу об участии и половецком войске мусульманских специалистов - мастеров метательных машин. "Пошел бяше оканьный и безбожный и треклятый Кончак со множеством Половець, на Русь, по-хупся яко пленити хотя грады русскые и пожеши огньмь; бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огньмь; бяху же у них луци тузи самострелнии, одва 50 мужь можашеть напрящи". 4
   1 Полное собрание русских летописей, т. VII, стр. 136.
   2 Juwауni. Gibb Memorial Series, т. XVI, ч. I, стр. 224.
   3 Якут. Географический словарь, изд. Вюстенфельда, т. IV. 670.
   4 Ипатьевская летопись, стр. 428-429.
   В этом рассказе дано прямое и бесспорное указание, что в составе половецкого войска действовали метательные машины, стрелявшие снарядами, заполненными особым горючим составом, в основе которого была нефть. Характерно, что в "Слове о полку Игореве" есть явные отражения употребления этих орудий, названия которых приведены в персидской терминологии. Приведем два места: "О, далече зайде сокол, птиць бья к морю, а Игоревы пльку не кресити. За ним кликну Карна и Жля, поскочи по русской земли смагу мычючи в пла-мяне розе".1
   В другом мосте: "Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти удалыми сыны Глебовы".3
   На эти примечательные места обратил в свое время внимание тюрколог II. Мелиоранский.8 По мнению П. Мелиоран-ского, "шерешир" есть персидское "тир-и-черх", что значит стрела или снаряд - черха, причем под последним в персидском языке понимают луки-самострелы, о которых и упоминает приведенный отрывок из Ипатьевской летописи под 1184 г. Под "смагой" II. Молиоранский подразумевает нефть, а под "пламенным рогом" - русский синоним слова "шерешир".4
   1 Слово о полку Игореве, пзд. Дубенского, стр. 9,4.
   2 Там же, стр. 150.
   3 Турецкие элементы в языке "Слова о полку Игореве". ИОРЯС Акад, Наук, т. VII, стр. 296-301; ЗВО, XIV, стр. XXII.
   4 См. мою статью: Рассказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак, половцев и русских в начале XIII в. Визант. Врем. Акад. Наук СССР, т. XXV, стр. 59.
   Нет никакого сомнения, что мастерами, умеющими обращаться с перечисленными машинами, были мусульманские выходцы из Хорезма или Кавказа, откуда - из Баку - и поступала нефть. О мусульманине-выходце определенно говорит и летопись: "бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огнъмь" Насколько этот своеобразный вид восточной феодальной "артиллерии" был распространен на Востоке, видно из того факта, что почти все источники домонгольского и монгольского времени, как персидские, так и арабские, описывая осады городов, упоминают об употреблении машин, стреляющих огнем.1
   Вместе с торговлей в города Поволжья с Востока проникал и ислам. Известно, что уже в X в. Булгар был по преимуществу мусульманский город, а что касается Итиля,2 то в нем, но указанию Ибн-Хаукаля, арабского географа X в., было тридцать мечетей. Направляясь в Монголию, проезжая Поволжье в середине XIII в., В. Рубрук сказал про Булгар: "И я удивляюсь, какой дьявол занес сюда закон Магомета".3 Увы, В. Рубрук не знал истории Поволжья, в противном случае он не задал бы подобного вопроса. Исламизация городских поселений Поволжья, особенно таких крупных центров, пак Булгар и Итиль (потом Саксин), - дело рук тех купцов и ремесленников, которые в большом количестве приез-кали и даже переселялись в Поволжье, а не только официального посольства халифа Муктадира к царю Болгар в 921-922 гг.4
   Поволжье, а вместе с ним и половецкая кочевая степь вели почти не прекращавшуюся торговлю с русскими княжествами, лежавшими по бассейну как Днепра и его притоков, так и Оки. Нe только из Болгар, но и из Рязани и Днепровских земель шел в степи и в Нижнее Поволжье хлеб, а вместе с ним и лен, на который был большой-спрос как в Средней Азии, так и на Кавказе и в Иране. Согласно арабской и персидской географической литературе, рынок Дербента в X в., т. е. еще в хайфский период, был известен как центр продажи рабов,5 поступавших из Восточной Европы, и славился как рынок русского льна.
   1 Там же, стр. 57, 70.
   2 Вернее, его торговой части, называвшейся "Хазаран". 96.
   3 Плано Кapпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 90.
   4 Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу, под ред. акад. И. Ю. Кра-чковского, 1939"
   5 Истapхи, BСA, т. I, стр. 184. - И б н -Хаукаль, BСA, ... II, стр. 242.
   Древнерусская летопись (Лаврентьевская и Ипатьевская) полна рассказов о частых набегах кочевников половцев на русские земли. Типичными могут быть признаны следующие слова летописи по Лаврептьевскому списку о 1093 г.: "По-ловци воеваша много, и возвратишася к Торцьскожу и изне-могоша людье в граде гладомь, и предашаяся ратным; по-ловци же, приимше град, запалиша и огнем, и люди разде-лиша. . .".1 В другом месте, под 1094 г., читаем: "Хрестьян изгублено бысть, а друзии полонени и расточени по землям".2 Едва ли ость у нас основания не доверять летописи в ее утверждении о множестве половецких набегов. При феодализме 3 взаимодействие между земледельческими районами и кочевой степью D основном складывается повсюду в одних и тех же формах. Русские княжества не являлись исключением из этого правила. Постоянные набеги кочевников - явление обычное. Путем набегов кочевники добывают себе добро (добычу), которое входит заметной статьей в систему их "хозяйства". Летопись полна сообщениями об уводе большой добычи в виде разнообразного имущества, в том числе скота, и людей. Однако было бы глубочайшим заблуждением считать, что между русскими феодальными княжествами и кочевой половецкой степью отношении сводились только к постоянной вражде, когда набеги половецких ханов "на русские земли" сменялись княжескими походами в глубь Дешт-и-Кыпчак. Юго-восточная Европа в этом отношении не составляет исключения. Всюду, где в феодальную эпоху по соседству жили земледельческие и кочевые общества, военные набеги за добычей сменялись мирным торговым общением. История Средней Азии, Монголии. Китая полна фактами "того рода. Более того, очень часто враждебные отношения между русскими князьями и половецкими ханами не мешали нормальному ходу торговли.
   1 Летопись по Лаврентъевскому списку, изд. Археограф, комисе., 1910, стр. 217.
   2 Там жо, стр. 219.
   3 Имеются в виду, конечно, самые ранние этапы сложений феодальных отношений.
   Купцы со своими товарами свободно переходили с одной стороны на другую, нисколько не рискуя подвергнуться нападению кого-нибудь из противников. Ипатьевская летопись под упомянутым уже 1184 г. сообщает в этом отношении интересный факт: "Едущим же им и устретоста гости, идущь противу себе ис Поло-пець, и поведоша им, яко Половци стоять на Хороле".1 Приведенный факт - не случайное явление. Свобода прохода караванов через враждебные лагери весьма характерна для феодального Востока. Позволю себе привести еще один факт из эпохи крестовых походов, относящийся к тому же времени (конец XII в.). Ибн-Джубейр отмечает, что во время борьбы мусульман с крестоносцами караванная торговля не прекра-щалась. Купцы с товарами из Дамаска, находившегося в руках мусульман, проходили совершенно спокойно в Акку, которой тогда владели крестоносцы. Между прочгщ, этой дорогой проехал и сам Ибн-Джубейр, который отмечает, что между вра-ждебными сторонами существовало поэтому поводу молчаливое соглашение.
   1 Ипатьевская летопись, стр. 429.
   Огромное место в системе торговых сношений того времени занимал и путь из Поволжья и русских княжеств через Крым и Трапезунд. В Трапезунд приходили не только меха, лен, рабы, но и русский хлеб, в котором так нуждался этот боль-вюй, укрепленный портовый город. Как и прежде, т. е. в X в., через Трапезунд торговля шла на Хамадан, Тебриз и другие места. Позволяю себе привести два рассказа об этой торговле, один - арабского историка первой половины XIII в., другой - известного монаха минорита (францисканца) В. Рубрука, проехавшего через Крым в 1253 г. по дороге в Монголию. Слова первого из них относятся еще к половецкому времени, а второго - так близки домонгольской эпохе, что они целиком могут охарактеризовать половецкие порядки. По поводу похода Джебе и Субэдея (1223) Ибн-ал-Асир пишет: "Прибыли они к городу Судаку; это город кыпчаков (половцев, - А. Я.), из которого они получают свои товары, потому что он лежит на
   берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами;. последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся на земле их".1 Спустя тридцать лет через Судак: проехал В. Рубрук. "Солдая [Судак], который обращен к Си-ноплю наискось, и туда пристают все купцы, как едущие из Турции и желающие направиться в северные страны, так и едущие обратно из Руси и северных стран и желающие переправиться в Турцию. Одни привозят горностаев, белок и другие драгоценные меха; другие привозят ткани из хлопчатой бумаги, бумазею (gumbasio), шелковые ткани и душистые коренья".2 Торговля эта была главным образом в руках мало-азийских купцов, по происхождению как турок, так арабов; и персон. Не малую роль, как мы уже видели, играли в этой торгонло и аланские купцы. Рассмотренная нами торговля He-могла не влиять благотворно на экономическое благосостояние половецких ханов с их административным аппаратом и на полоноцких бегов, которые занимали в нем высшие должности. По половцы создали эту торговлю. Интенсивная торго-вая жизнь Крыма, Булгара, Итиля, а потом Саксина досталась. половцам по наследству от предшествующей эпохи. Не подлежит сомнению, что политическая власть, которую они держали над Крымом с его торговыми городами и Нижним Поволжьем, приносила половцам немало выгод. Живя в условиях кочевого общества, половецкие ханы не достигли еще того уровня, на котором в XIII и особенно в XIV в. находились монголы, обладавшие почти централизованным аппаратом власти как в Золотоордынском, так и в Хулагидском 3 государствах.
   Хотя Ибн-ал-Асир и говорит про Судак начала XIII в.,, что "это город кыпчаков", однако слова его надо понимать не в том смысле, что большинство населения здесь были половцы.
   1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26.
   2 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 66.
   3 Персидское государство под властью монгольской династии Хулагу. Правильнее было бы писать "хулагуидский", однако в русской исторической литературе принято писать упрощенно "хулаиадский"..
   Говоря так, он только хотел сказать, что в Судаке сидели половецкие чиновники, которые следили за правильным поступлением дани в казну половецких ханов. Едва ли будет ошибкой высказать предположение, что те чиновники, которые при монголах носили название "даруга" и основной функцией которых было наблюдение за правильным поступлением даней (в покоренных областях) и повинностей (внутри собственного государства), а также и общее управление той или иной областью, уже были при половцах и носили, быть может, турецкое имя "баскаков". Последний термин еще недостаточно изучен. Турецкое слово "баскак" в монгольском государстве могло появиться в определенном административно-техническом смысле лишь при условии, если оно было взято с этим или приблизительно с этим смыслом из самой жизни. Дани в половецком государстве занимали огромное место, ибо поступали они не только от ряда крымских городов, но и богатого Булгара, а также Нижнего Поволжья. Если мы даже не имеем уверенности относительно употребления в половецкий период термина "баскак", то что же, собственно говоря, сказать о самой системе административного устройства половецкого "государства"? Да и самое слово "государство", - можно ли его применять к половцам и половецким племенным объединениям в том смысле, который оно имело у монголов XIII и XIV вв.?
   Таковы наши представления о взаимоотношениях половцев с их более культурными соседями - русскими феодальными княжествами, крымскими городами и Булгарским княжеством. Однако в последней по времени работе о половцах акад. В. А. Гордлевского под заглавием "Что такое "босый волк"?",1 работе, насыщенной фактическим материалом и интересными мыслями по частным вопросам, имеются суждения общеисторического характера, которые, по нашему мнению, неверно передают картину отношений между русскими и половцами.
   1 В. А. Гордлевский. Что такое "босый волк"? Изв. Акад. Наук СССР, ОЛиЯ, т. VI, вып. 4, 1947, стр. 317 след.
   Автор, вопреки традиционным и правильным взглядам русской историографии на эти отношения, рисует картину мирного соседства, дружественных сношений и взаимной пользы. Взгляд русских источников на зло и бедствия, которые причиняли кочевники половцы русским землям, В. А. Гордлевский считает "официальным и навеянным церковью представлением".1 "Для церкви половцы часто враги, которые, - пишет он, - игубят землю русскую и проливают христианскую кровь беспрестанно" - повторяются затверженные слова. Когда же князья узнают их ближе - половцы превращаются в сватов".3
   Едва ли историки СССР и в частности историки, изучающие дореволюционную Россию, смогут согалситься с этим взглядом. Нельзя согласиться со словами автора, что "на представлениях трех поколений раскрывается растущая тяга к кочевникам".3 В летописных рассказах о причиняемых половецкими набегами бедствиях отражено не официальное представление русской церкви, а подлинные страдания русских крестьян и городского населения, которые во время набегов теряли родных, кров и накопленное трудом добро. Историкам хорошо известно, что в средние века кочевники чаще обрушиваются на земледельческие области губительными войнами, чем ведут с ними выгодные торговые сношения.