Страница:
В доме мне хотелось простоты, свободы и порядка. Но мне приходилось бороться с желанием выбросить все из холодильника. Мне хотелось, чтобы любимые предметы, обилие запасов и роскошный беспорядок вселяли в меня ощущение свободы и новых возможностей. Мне следовало найти место для старинной жестяной банки для соли, которую я не выбрасывала только потому, что она мне нравилась.
Увлеченность имуществом была не простым вопросом организации, избавления или накопления. Дело было в любви. Почувствовав любовь к своим вещам, я испытывала настоящее счастье. Они обогащали мою жизнь. Но стоило мне их разлюбить, и они превращались в тяжкий груз. Стремление к простоте стимулировалось не обилием любимых вещей, но хаосом бессмысленных предметов (или отношений, или занятий, или чего-то еще). Из-за барахла, которого я не хотела и в котором не нуждалась, мне казалось, что я буду счастливее, имея меньше вещей. Но дело было не в их количестве, а в моей к ним любви. Чем больше у меня было предметов, которыми я не пользовалась, тем хуже я себя ощущала.
Любовь к вещам проявлялась в двух формах.
Во-первых, любовь по привычке: часто чем-то пользуясь – надевая фиолетовое пальто, нося кожаную сумку, просматривая ламинированную схему метро, – я начинала любить этот предмет. С другой стороны, то, что просто «было» – неудобные туфли, которые я никогда не надевала, настольные игры, в которые мы не играли, белый фарфор, который никогда не покидал шкафа, – вселяло в меня чувство вины… Обилие абсолютно бесполезных предметов повергало меня в отчаяние. А ведь было еще то, что сломалось, что стало мало, и то, чем я так и не научилась пользоваться!
Во-вторых, была любовь-память. Каждый раз, когда я проходила мимо полки с поделками моих дочек, мое сердце таяло. Я вспоминала те счастливые дни. Те же чувства вызывали во мне деревянные сувениры, подаренные мамой на новоселье. Эмоциональный заряд, который несли эти предметы, согревал душу.
Чтобы сделать свой дом комфортным и уютным, мне нужно было смирить свое стремление к избавлению. «Пустота еще не означает простоты, – писал Фрэнк Ллойд Райт. – Избавление может быть столь же бессмысленным, как и накопление, и даже в большей степени. Нужно понимать, от чего избавиться, а что оставить. Нужно знать, когда и как действовать. Нужно постигать искусство простоты».
Моя задача заключалась в том, чтобы избавить свой дом от всего лишнего и освободить место для важного и необходимого. Мне пришлось попробовать три ручки, прежде чем я нашла ту, что писала, и заполнить первую страницу новой таблицы решений. Чтобы придать больше значения драгоценным для меня вещам, я решила «Создать храм». А чтобы избавиться от балласта – «Обследовать полку за полкой», чтобы ощутить чувство любви к тем полезным предметам, пользоваться которыми я так и не научилась, я вставила еще один пункт: «Читать инструкцию».
Обдумывая собственный дом и имеющиеся в нем вещи, я вспомнила строчку из Библии. Иисус говорил: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Отношения между моим сердцем и моими сокровищами – вот что я должна была понять совершенно отчетливо.
Создать храм
Обследовать полку за полкой
Увлеченность имуществом была не простым вопросом организации, избавления или накопления. Дело было в любви. Почувствовав любовь к своим вещам, я испытывала настоящее счастье. Они обогащали мою жизнь. Но стоило мне их разлюбить, и они превращались в тяжкий груз. Стремление к простоте стимулировалось не обилием любимых вещей, но хаосом бессмысленных предметов (или отношений, или занятий, или чего-то еще). Из-за барахла, которого я не хотела и в котором не нуждалась, мне казалось, что я буду счастливее, имея меньше вещей. Но дело было не в их количестве, а в моей к ним любви. Чем больше у меня было предметов, которыми я не пользовалась, тем хуже я себя ощущала.
Любовь к вещам проявлялась в двух формах.
Во-первых, любовь по привычке: часто чем-то пользуясь – надевая фиолетовое пальто, нося кожаную сумку, просматривая ламинированную схему метро, – я начинала любить этот предмет. С другой стороны, то, что просто «было» – неудобные туфли, которые я никогда не надевала, настольные игры, в которые мы не играли, белый фарфор, который никогда не покидал шкафа, – вселяло в меня чувство вины… Обилие абсолютно бесполезных предметов повергало меня в отчаяние. А ведь было еще то, что сломалось, что стало мало, и то, чем я так и не научилась пользоваться!
Во-вторых, была любовь-память. Каждый раз, когда я проходила мимо полки с поделками моих дочек, мое сердце таяло. Я вспоминала те счастливые дни. Те же чувства вызывали во мне деревянные сувениры, подаренные мамой на новоселье. Эмоциональный заряд, который несли эти предметы, согревал душу.
Чтобы сделать свой дом комфортным и уютным, мне нужно было смирить свое стремление к избавлению. «Пустота еще не означает простоты, – писал Фрэнк Ллойд Райт. – Избавление может быть столь же бессмысленным, как и накопление, и даже в большей степени. Нужно понимать, от чего избавиться, а что оставить. Нужно знать, когда и как действовать. Нужно постигать искусство простоты».
Моя задача заключалась в том, чтобы избавить свой дом от всего лишнего и освободить место для важного и необходимого. Мне пришлось попробовать три ручки, прежде чем я нашла ту, что писала, и заполнить первую страницу новой таблицы решений. Чтобы придать больше значения драгоценным для меня вещам, я решила «Создать храм». А чтобы избавиться от балласта – «Обследовать полку за полкой», чтобы ощутить чувство любви к тем полезным предметам, пользоваться которыми я так и не научилась, я вставила еще один пункт: «Читать инструкцию».
Обдумывая собственный дом и имеющиеся в нем вещи, я вспомнила строчку из Библии. Иисус говорил: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Отношения между моим сердцем и моими сокровищами – вот что я должна была понять совершенно отчетливо.
Создать храм
Решив создавать храм, я начала превращать разные зоны дома в места истинной любви. У меня была подруга, которая жила в квартире, более всего напоминающей отель: все было красиво, но настолько безлично, что казалось, что в этом доме не живет человек. Я хотела, чтобы мой дом был настоящим домом.
Надо сказать, что у нас повсюду лежали сокровища Элинор – на подоконниках, на лестнице, у стола Джейми, на тумбочке у ее кровати, за шкафом… Кукольные чашечки, принцессы, мелки, обрывки салфеток, бальзам для губ, пластмассовые телефоны и т. д. и т. п. Кому-то могло показаться, что здесь царит хаос, – кому-то, но не Элинор! И если кто-то что-то убирал или, не дай бог, выбрасывал, тут же раздавался громкий рев:
– Кто взял куклу из-за двери?
Я слышала, как она шепчет:
– А сейчас у нас будут танцы с белым медведем, – и видела, как она исчезает в груде того, что со стороны казалось просто свалкой барахла. Она могла играть так часами – разговаривая с собой, переходя из комнаты в комнату, перебирая игрушки и фигурки.
– Ну, что это?! – спросил меня Джейми, указывая на заваленный подоконник. – Эти игрушки повсюду. Сколько можно?!!
– Мне это тоже не нравится, но она действительно здесь играет, – ответила я. – Если мы в состоянии это вытерпеть, то пусть держит игрушки, где ей хочется, пока действительно играет с ними.
Название «храм» может показаться выспренним, но это слово помогло мне взяться за работу с большим энтузиазмом. «Создание храма» звучит увлекательнее, чем «наведение порядка». Под «храмом» я имела в виду вовсе не алтарь со свечами, цветами и статуей. Нет, мой храм напоминал игровые зоны Элинор: мне нужна была зона, одухотворенная моими страстями, интересами и ценностями. Храм создается с заботой и любовью. Он вызывает у людей определенное настроение. Храм – это символ преданности.
Некоторые уголки дома автоматически становятся объектами искренней любви. Исследования показывают, что люди большую часть времени проводят возле кухни, рядом с плоской поверхностью – кухонным, обеденным или журнальным столиком, или в комнатах, где находятся телевизоры или компьютеры. Наш кухонный стол, телевизор и компьютеры уже получали необходимое внимание. Я собиралась сосредоточиться на других зонах.
Один лишь вид предметов, имеющих глубокий смысл, дает мне ощущение того, что я окружена… ну, если не друзьями, то доброжелателями. Я навсегда запомню слова Элейн Скарри из книги «Боль тела»: «Пожалуй, никто из тех, кто приближался к артефактам, не мог избавиться от ощущения, что они, не обладая душой, все же не являются абсолютно неодушевленными». Любимые вещи давали мне ощущение истинного комфорта.
Я решила создать Храм Моей Семьи. И главную роль в этом храме должны были играть фотографии. Чтобы ощутить счастье, достаточно мгновения. Но не менее важно хранить воспоминания о нем. Лучший способ сохранить счастливые воспоминания – фотографии. Около 85 % взрослых хранят в своих бумажниках, на рабочих столах и дома фотографии и другие напоминания о счастливых моментах жизни. В домах счастливых семей всегда много фотографий.
Я отобрала несколько фотографий, заказала рамки, а затем расставила и развесила их на заметных местах. Но полного удовлетворения не ощутила. Фотографии были постоянной частью интерьера, и мы проходили мимо, не замечая их. Как же привлечь к ним внимание? Идея! Я создам новую отпускную фотогалерею.
Я уже создала одну галерею. Каждый год я выставляла фотографии девочек в карнавальных костюмах, сделанные в прошлые годы. Поскольку фотографии появлялись только перед праздником, а не стояли на полке постоянно, мы обращали на них особое внимание.
Теперь же я создала вторую галерею – из коллекции ежегодных семейных открыток ко Дню св. Валентина. (Вместо новогодних открыток мы решили рассылать валентинки в феврале – в декабре и без того хлопот полон рот.) Несколько дней я разбирала открытки прошлых лет. С каждой было связано множество воспоминаний: 5-летняя Элиза в синем платьице с вишенками – это платье мне всегда нравилось больше всего; Элиза и Элинор с цветами на свадьбе моей сестры Элизабет; Элиза поднимает Элинор, и обе в балетных пачках…
Отобрав открытки, я сделала над собой огромное усилие (ненавижу делать над собой усилия!) и отправилась в багетную мастерскую. Для фотографий я выбрала розовые, красные и белые рамки. Я расставила их на полке и отошла полюбоваться – потрясающе! Мне было очень трудно убрать эти чудесные фото до февраля, но я знала, что тогда они доставят нам больше удовольствия, чем если будут стоять на полке постоянно.
Затем я сосредоточилась на тех предметах, которые, как и фотографии, напоминали мне о дорогих людях. В кухонном шкафу я увидела фарфорового фламинго. Эту статуэтку я забрала на память из дедовского дома после смерти бабушки. Странный предмет, но я восхищалась им так, как может восхищаться только ребенок. Я поставила фламинго на полку рядом со стеклянной птичкой, подаренной мне другой бабушкой (она синяя – символ счастья!). Невозможно любить то, чего никогда не видишь. Я смотрела на две статуэтки и вдруг осознала, что от долгих отношений с дорогими мне людьми осталось всего несколько мелочей. Но сила предметов не зависит от их размеров и количества! Фламинго и синяя птица вернули мне моих бабушек, те летние каникулы, которые я проводила в Небраске, запахи Форт Коди. Мне не нужно было ничего другого.
Каким же должен быть мой следующий храм? Самым драгоценным моим имуществом, помимо того, что связано с моей семьей, был ноутбук – бесценное орудие труда, мой верный слуга и компаньон. Для меня ноутбук был не просто машиной. Он обладал индивидуальностью, и я любила его, как любят старую собаку или мягкую игрушку. Ноутбук стоял на моем столе и был для меня одним из жизненно важных центров дома, как брачная постель или кухонный стол. Поскольку стол занимал большую часть моего крохотного кабинета, я решила сделать весь кабинет Храмом работы.
Мне нравилась эта комната, потому что мне нравилось работать, но кабинет не отличался красотой: в нем помещались только стол да стул, и мне не было дела до украшений. («Будь проще», – внушала я себе, когда мы здесь только поселились.)
Я решила сделать кабинет более похожим на храм – в конце концов я провожу здесь времени больше, чем в любой другой комнате. Это был мой кабинет – и я могла делать здесь все, что мне захочется. Ученые из Эксетерского университета доказали, что люди, имеющие возможность определять дизайн своего рабочего пространства, более счастливы, мотивированы, здоровы и на 32 % более продуктивны. Когда я работаю дома, то каждые пять минут выскакиваю из кабинета – в туалет, что-нибудь выпить, чаще всего перекусить. Уютный кабинет помог бы мне выработать в себе усидчивость, способность проводить больше времени за компьютером – качество, которым должен обладать любой писатель.
Встав в дверях, я осмотрела кабинет. Его скромные размеры меня не смущали (вот только я не могла втиснуть сюда большой стол, о котором всегда мечтала), но атмосфера стала угнетать: комната казалась перегруженной вещами.
Для начала я сняла с полок все папки. Так… материалы, связанные с работой с судьей Верховного суда Сандрой Дэй О’Коннор и в Федеральной комиссии по коммуникациям… мои незавершенные литературные проекты… Все это вполне можно переложить в открытый шкаф.
Теперь коробки с разными материалами. Кое-что пошло на выброс, все прочее я аккуратно рассортировала – в кабинете стало свободнее. Мелкие канцпринадлежности я сложила в две красивые картонки, на которые налепила этикетки, чтобы точно знать, что у меня и где. Я давно собиралась купить ручки, потому что в нужный момент под рукой никогда не оказывалось ничего пишущего. Но, разбирая полки и стол, я обнаружила целых 15 пишущих ручек!
После этого рейда комната стала просторнее, а я точно узнала, что у меня есть. Порядок помог мне сосредоточиться и успокоиться. Так, что еще сделать, чтобы комната походила на храм?
Хорошо, если б из окна кабинета открывался красивый вид. Исследования показывают, что красивый вид, фотография или картина помогают студентам сосредоточиться на сложных экзаменах. Виды и картины помогают пациентам восстановиться после операций. (Да и те пациенты, которым приносят цветы, тоже поправляются быстрее.) Заключенные, имеющие возможность видеть природу из окна камеры, реже болеют, чем те, кто ничего не видит. Мой кабинет довольно светлый – большая ценность для Нью-Йорка! – но из его окна открывается вид на крышу с двумя кондиционерами.
Я вспомнила исследования, которые показали, что люди часто украшают стены своих квартир видами природы. Чаще всего такие виды размещают в комнатах без окон. «Что ж, – подумала я без особого энтузиазма, – может, мне тоже повестить фотографию пляжа или рощи?»
Взгляд скользил по голым стенам… а если стены разрисовать? Помню, как я восхитилась цветущим деревом, нарисованным на стене прихожей у моих друзей. «Не горячись! А кто будет заниматься организацией, звонками, сметами? Тебе что, своих дел мало?» Что ж, надо успокоиться на достигнутом…
«Ну нет, – твердо сказала я себе. – Я собираюсь создать Храм работы!» Я обратилась к друзьям, и цветущая глициния и маленькая колибри появились на стене моего кабинета гораздо быстрее, чем я ожидала. Боже, какой законченный, цельный и уютный вид приобрела комната!
Это убедило меня в том, что любое дело оказывается проще и выполняется быстрее, когда идея меня по-настоящему вдохновляет. Когда же я безразлична, работа кажется нудной и скучной и затягивается надолго. Если б я заставила себя повесить на стену лесной пейзаж, то вряд ли добилась бы какого-нибудь прогресса.
Я оглядела свой кабинет. Истинный Храм работы! С нежностью я смотрела на свое любимое пресс-папье, подарок Джейми, – кожаную полоску с двумя грузами на концах, которую я клала на страницы толстых книг, чтобы они не переворачивались. Этим пресс-папье я пользовалась практически каждый день. Его удобство и практичность приводили меня в восторг. Теперь у меня было хорошо организованное рабочее пространство и качественные инструменты для работы.
Храм моей судьбы, Храм работы – что дальше? Я пошла бродить по остальным комнатам…
Несколько лет назад, решив «быть Гретхен», я глубоко осознала свою любовь к детской и подростковой литературе. До этого я не обращала внимания на свою фанатичную привязанность к таким книгам, как «Маленькая принцесса» (замечательная романтичная история), «Золотой компас» (прекрасный образ животного) и «Маленькие женщины» (лучшая семейная история). Мне казалось, что подобная любовь не пристала серьезной, взрослой женщине. Когда же я перестала думать и желать того, что, как мне казалось, я должна думать и желать, то мне стало ясно, что надо создать группу любителей детской литературы. Группа так быстро росла, что мне пришлось организовать вторую, а за ней и третью! А мне казалось, что я – единственная взрослая женщина, которая любит детские книги!
Работа в трех группах дала мне время для чтения и обсуждения этих книг. Теперь же я решила найти место для реализации своей страсти. Вместо того чтобы хранить книги в разных местах, я решила создать храм детской литературы.
– Что ты делаешь? – спросил Джейми, увидев меня на полу среди огромных груд книг.
– Храм детской литературы, – ответила я.
Джейми не удивился.
– Я думал, что ты сделала это уже давно, – сказал он и быстренько испарился, дабы я не привлекла его к разбору книг.
Я разложила книги на ковре в алфавитном порядке. Мне стало ясно, что, для того чтобы «быть Гретхен», нужно реализовать Пятую замечательную истину: я смогу быть счастлива, только следуя собственной природе. Храм детской литературы не являлся универсальной формулой полного счастья, но он явно делал меня счастливее.
Я занималась книгами несколько дней – и вот все мои любимые книги собрались вместе. Одна полка была посвящена только Гарри Поттеру, другая – книгам про Нарнию, книжкам из серии «Маленький дом» (целых 9 лет Санта-Клаус каждый год приносил мне по книге!). Рядом стояли книги Элизабет Энрайт и Эдварда Игера – сколько раз я их перечитывала! А вот Мэри Штольц, которая не получала того внимания, какого заслуживала. Стретфилд, Барри, Кэнфилд, Коллинз, Кэшор, Монтгомери, Л’Энгль, Толкиен, Олкотт, Кенигсберг – какие книги собрались вместе! Главной жемчужиной храма стали великолепная иллюстрированная детская книжка «Четверо из Лльюэллина», которую я написала вместе с подругой. Меня вдохновила замечательная книга Дж. М. Барри «Изгнанники на острове Черного озера» с фотографиями мальчиков Лльюэллин-Дэвис. Мы с подругой сфотографировали наших детей в Центральном парке и превратили фотографии в книгу. Чудесный храм! Стоило мне подойти к книжному шкафу, и я сразу чувствовала себя счастливой!
В другой комнате книжный шкаф стал храмом веселья и игр. На одну полку я поставила пять больших стеклянных банок с маленькими игрушками – фигурками животных, заколками, брошками, камешками и т. п. – которые нам хотелось сохранить. Я нашла место и для любимых игрушек из своего детства, и для замечательных серебряных погремушек, подаренных Элизе и Элинор. А другие полки я заполнила настольными играми и паззлами.
Я хотела, чтобы мои храмы отражали все важные стороны моей жизни. Не пора ли создать храм закона? Мы с Джейми познакомились на юрфаке. У нас много друзей-юристов. Мы нежно и преданно любим юрфак Йельского университета. И от того времени у меня кое-что остались: три тома юридических журналов, редактором которых я была в университете; диссертация Джейми «Сопротивление жителей инициативам городских властей в Нью-Йорке», наш экземпляр Акта о коммуникациях 1934 года с изменениями, принятыми в 1996 году (книжка карманного формата). А больше нам ничего и не нужно! Закон – важная часть нашего прошлого, но храма не заслужил. Я даже избавилась от нескольких массивных томов, которые мы не открывали ни разу. Вид освободившегося места на полках радовал мою душу.
Начав создавать свои храмы, я стала замечать, что другие люди, сознательно или бессознательно, делают то же самое. Одна наша стильная подруга хранила свои ожерелья, разложив на столике, а не убирая в шкатулку. Любительница книг расставила свои книги по цвету, сформировав цветные кольца вокруг своей студии. Моя свекровь Джуди устроила храм драматургии – маленький домашний театр на стенах квартиры. Приехав к ней в очередной раз, я присмотрелась к этому храму более внимательно.
– Как вы называете эти… мини-плакаты? – спросила я, указывая на стены.
– Это мейлеры, – ответила Джуди, стоя за мной. – Мы рассылаем их нашим зрителям перед каждым спектаклем.
– И вы все их собрали и развесили по стенам?
– Да. Каждый раз, когда у меня появляется что-то новенькое, я страшно радуюсь.
Есть люди, которые создают храмы музыки, путешествий или домашних инструментов. Никогда не забуду гараж моего деда, где все его инструменты хранились в идеальном порядке. Для многих людей храмом являются их машины. Храмом может стать ванная (исследования показывают, что эту комнату женщины любят больше, чем мужчины) или подвал (а вот это чисто мужское помещение!).
Нет одного правильного пути к счастью. Есть путь, правильный для конкретного человека, – вот почему счастье без трезвого обдумывания просто невозможно. Чтобы стать счастливее, мне пришлось проанализировать свои действия, их причины и степень их влияния на мои чувства.
В разгар храмостроительства мы с Джейми пошли на вечеринку. Один из гостей спросил, чем я занимаюсь, и я в общих чертах рассказала ему о «Проекте Счастье».
– Я понимаю, почему вы решили строить храмы, – кивнул он. – Мой отец создал такой же храм вина. У него была целая комната, где он хранил бутылки выпитого вина. На полках там стояли книги о вине и виноделии, а на стенах висели карты винных регионов Франции.
– Прекрасный храм, – искренне сказала я.
– Да, верно, но не переоцениваем ли мы вещи? Важны люди, а не вещи.
Голос моего собеседника звучал не слишком уверенно.
– Люди постоянно об этом говорят! – ответила я. – Но это не так. Для вас могут быть важны и люди, и имущество.
– Вы правы.
– Знаете, ученые выяснили, что важен не сам предмет, а связанные с ним воспоминания и ассоциации.
– Значит, мой отец был привязан вовсе не к бутылкам? Просто бутылки напоминали ему о поездке на виноградники, прекрасных обедах и будили другие приятные воспоминания.
– Именно. – Мне уже казалось, что разговор о счастье наскучил моему собеседнику, но я не могла сдержаться: – И самое интересное, что отвергает значимость имущества лишь определенный слой людей. Они утверждают, что вещи для них не важны, а важны только люди. Но на самом деле именно эти люди оказываются самыми одинокими. То, что человек не ценит вещи, еще не означает, что он ценит других людей.
Наша беседа перешла на другие темы. Но как только мы с Джейми вернулись домой, я отправилась в свой кабинет, чтобы найти и перечитать цитату из книги Михала Чикшентмихали и Юджина Рошберг-Халтона «Значение вещей: Домашние символы и эго»:
Надо сказать, что у нас повсюду лежали сокровища Элинор – на подоконниках, на лестнице, у стола Джейми, на тумбочке у ее кровати, за шкафом… Кукольные чашечки, принцессы, мелки, обрывки салфеток, бальзам для губ, пластмассовые телефоны и т. д. и т. п. Кому-то могло показаться, что здесь царит хаос, – кому-то, но не Элинор! И если кто-то что-то убирал или, не дай бог, выбрасывал, тут же раздавался громкий рев:
– Кто взял куклу из-за двери?
Я слышала, как она шепчет:
– А сейчас у нас будут танцы с белым медведем, – и видела, как она исчезает в груде того, что со стороны казалось просто свалкой барахла. Она могла играть так часами – разговаривая с собой, переходя из комнаты в комнату, перебирая игрушки и фигурки.
– Ну, что это?! – спросил меня Джейми, указывая на заваленный подоконник. – Эти игрушки повсюду. Сколько можно?!!
– Мне это тоже не нравится, но она действительно здесь играет, – ответила я. – Если мы в состоянии это вытерпеть, то пусть держит игрушки, где ей хочется, пока действительно играет с ними.
Название «храм» может показаться выспренним, но это слово помогло мне взяться за работу с большим энтузиазмом. «Создание храма» звучит увлекательнее, чем «наведение порядка». Под «храмом» я имела в виду вовсе не алтарь со свечами, цветами и статуей. Нет, мой храм напоминал игровые зоны Элинор: мне нужна была зона, одухотворенная моими страстями, интересами и ценностями. Храм создается с заботой и любовью. Он вызывает у людей определенное настроение. Храм – это символ преданности.
Один лишь вид предметов, имеющих глубокий смысл, дает мне ощущение того, что я окружена… ну, если не друзьями, то доброжелателями. Я навсегда запомню слова Элейн Скарри из книги «Боль тела»: «Пожалуй, никто из тех, кто приближался к артефактам, не мог избавиться от ощущения, что они, не обладая душой, все же не являются абсолютно неодушевленными». Любимые вещи давали мне ощущение истинного комфорта.
Я решила создать Храм Моей Семьи. И главную роль в этом храме должны были играть фотографии. Чтобы ощутить счастье, достаточно мгновения. Но не менее важно хранить воспоминания о нем. Лучший способ сохранить счастливые воспоминания – фотографии. Около 85 % взрослых хранят в своих бумажниках, на рабочих столах и дома фотографии и другие напоминания о счастливых моментах жизни. В домах счастливых семей всегда много фотографий.
Я отобрала несколько фотографий, заказала рамки, а затем расставила и развесила их на заметных местах. Но полного удовлетворения не ощутила. Фотографии были постоянной частью интерьера, и мы проходили мимо, не замечая их. Как же привлечь к ним внимание? Идея! Я создам новую отпускную фотогалерею.
Я уже создала одну галерею. Каждый год я выставляла фотографии девочек в карнавальных костюмах, сделанные в прошлые годы. Поскольку фотографии появлялись только перед праздником, а не стояли на полке постоянно, мы обращали на них особое внимание.
Теперь же я создала вторую галерею – из коллекции ежегодных семейных открыток ко Дню св. Валентина. (Вместо новогодних открыток мы решили рассылать валентинки в феврале – в декабре и без того хлопот полон рот.) Несколько дней я разбирала открытки прошлых лет. С каждой было связано множество воспоминаний: 5-летняя Элиза в синем платьице с вишенками – это платье мне всегда нравилось больше всего; Элиза и Элинор с цветами на свадьбе моей сестры Элизабет; Элиза поднимает Элинор, и обе в балетных пачках…
Отобрав открытки, я сделала над собой огромное усилие (ненавижу делать над собой усилия!) и отправилась в багетную мастерскую. Для фотографий я выбрала розовые, красные и белые рамки. Я расставила их на полке и отошла полюбоваться – потрясающе! Мне было очень трудно убрать эти чудесные фото до февраля, но я знала, что тогда они доставят нам больше удовольствия, чем если будут стоять на полке постоянно.
Затем я сосредоточилась на тех предметах, которые, как и фотографии, напоминали мне о дорогих людях. В кухонном шкафу я увидела фарфорового фламинго. Эту статуэтку я забрала на память из дедовского дома после смерти бабушки. Странный предмет, но я восхищалась им так, как может восхищаться только ребенок. Я поставила фламинго на полку рядом со стеклянной птичкой, подаренной мне другой бабушкой (она синяя – символ счастья!). Невозможно любить то, чего никогда не видишь. Я смотрела на две статуэтки и вдруг осознала, что от долгих отношений с дорогими мне людьми осталось всего несколько мелочей. Но сила предметов не зависит от их размеров и количества! Фламинго и синяя птица вернули мне моих бабушек, те летние каникулы, которые я проводила в Небраске, запахи Форт Коди. Мне не нужно было ничего другого.
Каким же должен быть мой следующий храм? Самым драгоценным моим имуществом, помимо того, что связано с моей семьей, был ноутбук – бесценное орудие труда, мой верный слуга и компаньон. Для меня ноутбук был не просто машиной. Он обладал индивидуальностью, и я любила его, как любят старую собаку или мягкую игрушку. Ноутбук стоял на моем столе и был для меня одним из жизненно важных центров дома, как брачная постель или кухонный стол. Поскольку стол занимал большую часть моего крохотного кабинета, я решила сделать весь кабинет Храмом работы.
Мне нравилась эта комната, потому что мне нравилось работать, но кабинет не отличался красотой: в нем помещались только стол да стул, и мне не было дела до украшений. («Будь проще», – внушала я себе, когда мы здесь только поселились.)
Я решила сделать кабинет более похожим на храм – в конце концов я провожу здесь времени больше, чем в любой другой комнате. Это был мой кабинет – и я могла делать здесь все, что мне захочется. Ученые из Эксетерского университета доказали, что люди, имеющие возможность определять дизайн своего рабочего пространства, более счастливы, мотивированы, здоровы и на 32 % более продуктивны. Когда я работаю дома, то каждые пять минут выскакиваю из кабинета – в туалет, что-нибудь выпить, чаще всего перекусить. Уютный кабинет помог бы мне выработать в себе усидчивость, способность проводить больше времени за компьютером – качество, которым должен обладать любой писатель.
Встав в дверях, я осмотрела кабинет. Его скромные размеры меня не смущали (вот только я не могла втиснуть сюда большой стол, о котором всегда мечтала), но атмосфера стала угнетать: комната казалась перегруженной вещами.
Для начала я сняла с полок все папки. Так… материалы, связанные с работой с судьей Верховного суда Сандрой Дэй О’Коннор и в Федеральной комиссии по коммуникациям… мои незавершенные литературные проекты… Все это вполне можно переложить в открытый шкаф.
Теперь коробки с разными материалами. Кое-что пошло на выброс, все прочее я аккуратно рассортировала – в кабинете стало свободнее. Мелкие канцпринадлежности я сложила в две красивые картонки, на которые налепила этикетки, чтобы точно знать, что у меня и где. Я давно собиралась купить ручки, потому что в нужный момент под рукой никогда не оказывалось ничего пишущего. Но, разбирая полки и стол, я обнаружила целых 15 пишущих ручек!
После этого рейда комната стала просторнее, а я точно узнала, что у меня есть. Порядок помог мне сосредоточиться и успокоиться. Так, что еще сделать, чтобы комната походила на храм?
Хорошо, если б из окна кабинета открывался красивый вид. Исследования показывают, что красивый вид, фотография или картина помогают студентам сосредоточиться на сложных экзаменах. Виды и картины помогают пациентам восстановиться после операций. (Да и те пациенты, которым приносят цветы, тоже поправляются быстрее.) Заключенные, имеющие возможность видеть природу из окна камеры, реже болеют, чем те, кто ничего не видит. Мой кабинет довольно светлый – большая ценность для Нью-Йорка! – но из его окна открывается вид на крышу с двумя кондиционерами.
Я вспомнила исследования, которые показали, что люди часто украшают стены своих квартир видами природы. Чаще всего такие виды размещают в комнатах без окон. «Что ж, – подумала я без особого энтузиазма, – может, мне тоже повестить фотографию пляжа или рощи?»
Взгляд скользил по голым стенам… а если стены разрисовать? Помню, как я восхитилась цветущим деревом, нарисованным на стене прихожей у моих друзей. «Не горячись! А кто будет заниматься организацией, звонками, сметами? Тебе что, своих дел мало?» Что ж, надо успокоиться на достигнутом…
«Ну нет, – твердо сказала я себе. – Я собираюсь создать Храм работы!» Я обратилась к друзьям, и цветущая глициния и маленькая колибри появились на стене моего кабинета гораздо быстрее, чем я ожидала. Боже, какой законченный, цельный и уютный вид приобрела комната!
Это убедило меня в том, что любое дело оказывается проще и выполняется быстрее, когда идея меня по-настоящему вдохновляет. Когда же я безразлична, работа кажется нудной и скучной и затягивается надолго. Если б я заставила себя повесить на стену лесной пейзаж, то вряд ли добилась бы какого-нибудь прогресса.
Я оглядела свой кабинет. Истинный Храм работы! С нежностью я смотрела на свое любимое пресс-папье, подарок Джейми, – кожаную полоску с двумя грузами на концах, которую я клала на страницы толстых книг, чтобы они не переворачивались. Этим пресс-папье я пользовалась практически каждый день. Его удобство и практичность приводили меня в восторг. Теперь у меня было хорошо организованное рабочее пространство и качественные инструменты для работы.
Несколько лет назад, решив «быть Гретхен», я глубоко осознала свою любовь к детской и подростковой литературе. До этого я не обращала внимания на свою фанатичную привязанность к таким книгам, как «Маленькая принцесса» (замечательная романтичная история), «Золотой компас» (прекрасный образ животного) и «Маленькие женщины» (лучшая семейная история). Мне казалось, что подобная любовь не пристала серьезной, взрослой женщине. Когда же я перестала думать и желать того, что, как мне казалось, я должна думать и желать, то мне стало ясно, что надо создать группу любителей детской литературы. Группа так быстро росла, что мне пришлось организовать вторую, а за ней и третью! А мне казалось, что я – единственная взрослая женщина, которая любит детские книги!
Работа в трех группах дала мне время для чтения и обсуждения этих книг. Теперь же я решила найти место для реализации своей страсти. Вместо того чтобы хранить книги в разных местах, я решила создать храм детской литературы.
– Что ты делаешь? – спросил Джейми, увидев меня на полу среди огромных груд книг.
– Храм детской литературы, – ответила я.
Джейми не удивился.
– Я думал, что ты сделала это уже давно, – сказал он и быстренько испарился, дабы я не привлекла его к разбору книг.
Я разложила книги на ковре в алфавитном порядке. Мне стало ясно, что, для того чтобы «быть Гретхен», нужно реализовать Пятую замечательную истину: я смогу быть счастлива, только следуя собственной природе. Храм детской литературы не являлся универсальной формулой полного счастья, но он явно делал меня счастливее.
Я занималась книгами несколько дней – и вот все мои любимые книги собрались вместе. Одна полка была посвящена только Гарри Поттеру, другая – книгам про Нарнию, книжкам из серии «Маленький дом» (целых 9 лет Санта-Клаус каждый год приносил мне по книге!). Рядом стояли книги Элизабет Энрайт и Эдварда Игера – сколько раз я их перечитывала! А вот Мэри Штольц, которая не получала того внимания, какого заслуживала. Стретфилд, Барри, Кэнфилд, Коллинз, Кэшор, Монтгомери, Л’Энгль, Толкиен, Олкотт, Кенигсберг – какие книги собрались вместе! Главной жемчужиной храма стали великолепная иллюстрированная детская книжка «Четверо из Лльюэллина», которую я написала вместе с подругой. Меня вдохновила замечательная книга Дж. М. Барри «Изгнанники на острове Черного озера» с фотографиями мальчиков Лльюэллин-Дэвис. Мы с подругой сфотографировали наших детей в Центральном парке и превратили фотографии в книгу. Чудесный храм! Стоило мне подойти к книжному шкафу, и я сразу чувствовала себя счастливой!
В другой комнате книжный шкаф стал храмом веселья и игр. На одну полку я поставила пять больших стеклянных банок с маленькими игрушками – фигурками животных, заколками, брошками, камешками и т. п. – которые нам хотелось сохранить. Я нашла место и для любимых игрушек из своего детства, и для замечательных серебряных погремушек, подаренных Элизе и Элинор. А другие полки я заполнила настольными играми и паззлами.
Я хотела, чтобы мои храмы отражали все важные стороны моей жизни. Не пора ли создать храм закона? Мы с Джейми познакомились на юрфаке. У нас много друзей-юристов. Мы нежно и преданно любим юрфак Йельского университета. И от того времени у меня кое-что остались: три тома юридических журналов, редактором которых я была в университете; диссертация Джейми «Сопротивление жителей инициативам городских властей в Нью-Йорке», наш экземпляр Акта о коммуникациях 1934 года с изменениями, принятыми в 1996 году (книжка карманного формата). А больше нам ничего и не нужно! Закон – важная часть нашего прошлого, но храма не заслужил. Я даже избавилась от нескольких массивных томов, которые мы не открывали ни разу. Вид освободившегося места на полках радовал мою душу.
Начав создавать свои храмы, я стала замечать, что другие люди, сознательно или бессознательно, делают то же самое. Одна наша стильная подруга хранила свои ожерелья, разложив на столике, а не убирая в шкатулку. Любительница книг расставила свои книги по цвету, сформировав цветные кольца вокруг своей студии. Моя свекровь Джуди устроила храм драматургии – маленький домашний театр на стенах квартиры. Приехав к ней в очередной раз, я присмотрелась к этому храму более внимательно.
– Как вы называете эти… мини-плакаты? – спросила я, указывая на стены.
– Это мейлеры, – ответила Джуди, стоя за мной. – Мы рассылаем их нашим зрителям перед каждым спектаклем.
– И вы все их собрали и развесили по стенам?
– Да. Каждый раз, когда у меня появляется что-то новенькое, я страшно радуюсь.
Есть люди, которые создают храмы музыки, путешествий или домашних инструментов. Никогда не забуду гараж моего деда, где все его инструменты хранились в идеальном порядке. Для многих людей храмом являются их машины. Храмом может стать ванная (исследования показывают, что эту комнату женщины любят больше, чем мужчины) или подвал (а вот это чисто мужское помещение!).
Нет одного правильного пути к счастью. Есть путь, правильный для конкретного человека, – вот почему счастье без трезвого обдумывания просто невозможно. Чтобы стать счастливее, мне пришлось проанализировать свои действия, их причины и степень их влияния на мои чувства.
Люди, склонные к размышлениям, чаще бывают счастливыми, уверенными в себе и благодарными.Они реже тревожатся и впадают в депрессию. Они знают самих себя. «Создание храмов» заставило меня проанализировать собственное имущество и понять, что из него имеет для меня смысл.
В разгар храмостроительства мы с Джейми пошли на вечеринку. Один из гостей спросил, чем я занимаюсь, и я в общих чертах рассказала ему о «Проекте Счастье».
– Я понимаю, почему вы решили строить храмы, – кивнул он. – Мой отец создал такой же храм вина. У него была целая комната, где он хранил бутылки выпитого вина. На полках там стояли книги о вине и виноделии, а на стенах висели карты винных регионов Франции.
– Прекрасный храм, – искренне сказала я.
– Да, верно, но не переоцениваем ли мы вещи? Важны люди, а не вещи.
Голос моего собеседника звучал не слишком уверенно.
– Люди постоянно об этом говорят! – ответила я. – Но это не так. Для вас могут быть важны и люди, и имущество.
– Вы правы.
– Знаете, ученые выяснили, что важен не сам предмет, а связанные с ним воспоминания и ассоциации.
– Значит, мой отец был привязан вовсе не к бутылкам? Просто бутылки напоминали ему о поездке на виноградники, прекрасных обедах и будили другие приятные воспоминания.
– Именно. – Мне уже казалось, что разговор о счастье наскучил моему собеседнику, но я не могла сдержаться: – И самое интересное, что отвергает значимость имущества лишь определенный слой людей. Они утверждают, что вещи для них не важны, а важны только люди. Но на самом деле именно эти люди оказываются самыми одинокими. То, что человек не ценит вещи, еще не означает, что он ценит других людей.
Наша беседа перешла на другие темы. Но как только мы с Джейми вернулись домой, я отправилась в свой кабинет, чтобы найти и перечитать цитату из книги Михала Чикшентмихали и Юджина Рошберг-Халтона «Значение вещей: Домашние символы и эго»:
* * *
«Вопросы о конкретных вещах тревожили некоторых респондентов. Они говорили, что не материалисты и что вещи для них ничего не значат. Важны люди, а не вещи… Такое отвержение символического смысла вещей в пользу непосредственных человеческих связей на первый взгляд может показаться достойным уважения. Но со временем мы начали замечать, что… те, кто больше всего говорит о значимости дружбы и человеческих отношений, оказываются самыми одинокими и изолированными… Те, у кого складываются прочные узы с другими людьми, испытывают привязанность и к предметам, которые эти связи символизируют».Абсолютно согласна с этими словами! Многие мои вещи напоминали мне об очень важных отношениях и событиях. Просто накапливать предметы бессмысленно. Имущество ценно, только когда оно обогащено воспоминаниями и ассоциациями.
Обследовать полку за полкой
Еще во время реализации первого «Проекта Счастье» я искала способы остановить бесконечный процесс накопления. И вот, вдохновившись словами Уильяма Морриса: «В ваших домах не должно быть ничего, что не было бы полезно или прекрасно», – я решила навести порядок: полка за полкой, ящик за ящиком, шкаф за шкафом. Пользуется ли этим хоть кто-нибудь из нас? Любим ли мы этот предмет? Заменим ли, если он сломается или потеряется? Если да, то лежит ли он там, где нужно? А если нет, то зачем мы его храним?
Много лет назад я начала вести список «Тайн взрослой жизни», в который вносила крупные и малые уроки, усвоенные мной в процессе взросления. В последнее время я включила в него несколько пунктов:
Решение разбирать полку за полкой помогло мне успокоиться и заметно облегчило мою жизнь. Интересно, что средний американец тратит на поиск вещей не меньше часа в день. Ассоциация производителей мыла и моющих средств считает, что в среднем доме разборка вещей составляет около 40 % домашней работы. И при этом, как указывает исследователь медлительности Пирс Стил, большинство людей пренебрегает уборкой хлама.
Я оценила два подхода к решению разбирать полку за полкой. Начать с одного конца квартиры и продвигаться к другому, выделив на это несколько часов в день? Или заниматься этим, когда будет время?
Склонность к методичности свойственна мне с детства, и все же я выбрала второй вариант. Я не хотела, чтобы разборка была единовременным событием, полезным на короткое время, пока хлам не накопится вновь (а как показывает опыт, это происходит очень быстро). Я хотела научиться использовать этот подход всегда – всю оставшуюся жизнь. Но для этого планку нужно было установить на небольшой высоте.
Проходя по дому, я пыталась взглянуть на него свежим взглядом – не так, как видела его перед приходом гостей, неожиданным приездом родителей или по возвращении из отпуска. Я заметила пыльные стекла, отпечатки пальцев на дверных ручках, пустую коробку из-под хлопьев в холодильнике (сама не знаю, почему мы храним хлопья в холодильнике).
Вообще-то я очень много времени трачу на уборку, поэтому я не рассчитывала найти много хлама. Но стоило мне присмотреться, и я обнаружила массу вещей, которые сто лет валялись в самых неподходящих местах. Например, четыре года назад я слушала аудиозаписи по гипнозу. Закончив курс, я положила плеер на стопку книг в спальне. И он так там и лежал – именно там, куда я его положила. Я заметила настенные часы с севшими батарейками, груду нечитанных книг на полу в холле, зеркало, прислоненное к стене и не повешенное на место.
Много лет назад я начала вести список «Тайн взрослой жизни», в который вносила крупные и малые уроки, усвоенные мной в процессе взросления. В последнее время я включила в него несколько пунктов:
• Если нечто забавно для кого-то, это еще не значит, что то же самое должно быть забавно и для меня.Одна из самых полезных «Тайн» гласила: «Внешний порядок способствует внутреннему покою». Почему? Возможно, порядок дает ощущение контроля, облегчения, избавления от чувства вины. Бардак на столе или забитый барахлом шкаф, казалось бы, не могут влиять на ощущение счастья, однако порядок придает человеку силы и энергию. (Из всех предложенных мной решений люди чаще всего пробовали – и успешно! – одно. Как вы думаете, какое? Убирать свою постель!)
• Очень полезно и удивительно трудно принять очевидное.
• Человеку нужны и новые, и старые друзья.
• Самый простой способ добраться из точки А в точку Б – не выбирать самый сложный маршрут.
• Легче предотвратить боль, чем бороться с ней (и буквально, и фигурально).
• Противоположность общепринятой истине тоже истина.
• Перемены так же хороши, как и стабильность.
• Важнее сказать что-нибудь, чем сказать то, что правильно.
• Лучшее чтение – это перечитывание.
Решение разбирать полку за полкой помогло мне успокоиться и заметно облегчило мою жизнь. Интересно, что средний американец тратит на поиск вещей не меньше часа в день. Ассоциация производителей мыла и моющих средств считает, что в среднем доме разборка вещей составляет около 40 % домашней работы. И при этом, как указывает исследователь медлительности Пирс Стил, большинство людей пренебрегает уборкой хлама.
Я оценила два подхода к решению разбирать полку за полкой. Начать с одного конца квартиры и продвигаться к другому, выделив на это несколько часов в день? Или заниматься этим, когда будет время?
Склонность к методичности свойственна мне с детства, и все же я выбрала второй вариант. Я не хотела, чтобы разборка была единовременным событием, полезным на короткое время, пока хлам не накопится вновь (а как показывает опыт, это происходит очень быстро). Я хотела научиться использовать этот подход всегда – всю оставшуюся жизнь. Но для этого планку нужно было установить на небольшой высоте.
Проходя по дому, я пыталась взглянуть на него свежим взглядом – не так, как видела его перед приходом гостей, неожиданным приездом родителей или по возвращении из отпуска. Я заметила пыльные стекла, отпечатки пальцев на дверных ручках, пустую коробку из-под хлопьев в холодильнике (сама не знаю, почему мы храним хлопья в холодильнике).
Вообще-то я очень много времени трачу на уборку, поэтому я не рассчитывала найти много хлама. Но стоило мне присмотреться, и я обнаружила массу вещей, которые сто лет валялись в самых неподходящих местах. Например, четыре года назад я слушала аудиозаписи по гипнозу. Закончив курс, я положила плеер на стопку книг в спальне. И он так там и лежал – именно там, куда я его положила. Я заметила настенные часы с севшими батарейками, груду нечитанных книг на полу в холле, зеркало, прислоненное к стене и не повешенное на место.