Страница:
Сидеть на одном месте посреди ночи не было ни смысла, ни желания, как и ночевать рядом с бандитской деревней, поэтому Корчак наскоро собрался и вышел на дорогу. Впереди его ждал путь длиной в сорок километров, что теоретически должно было занять два дня. Через два дня он достигнет промежуточной цели своего похода и начнет подготовку к следующему этапу. О том, куда и зачем он идет, Андрей старался не думать – есть цель, значит, есть ради чего жить. Идея убить таинственную сирену была не проявлением смелости – это скорее защитный инстинкт или даже трусость. Бесконечное метание в попытке устроить свою жизнь настолько утомило его, что начинать все сначала сил уже не было. Поэтому далекая цель, несмотря на все трудности, давала повод не думать о будущем, а крамольная мысль, что в конце похода его ждет смерть, напрочь лишала поводов для беспокойства. Андрей даже задумался о здравости своего рассудка, но мысли об этом не пугали: «Псих – ну и ладно».
Несмотря на все планы, реальность, как обычно, внесла свои коррективы – расчетные два дня на самом деле обернулись незапланированными тремя. Ровно через сутки после погони погода словно взбесилась. Царившая до этого сухая и даже теплая осень превратилась в дождливое и промозглое безумие.
Под вечер первого дня Корчак увидел в просвете листьев грозовые тучи. Мелькнула здравая мысль, что пора делать навес из плащ-палатки, но он отогнал ее как незначительную. Через десять минут с неба рухнул водопад. Пока Андрей снимал рюкзак и доставал плащ-палатку, дождь успел намочить практически все вещи, несмотря на густой массив листьев над головой.
Дождь лил не переставая, лишь иногда переходя в мелкий и моросящий. Так сильно Андрей не мерз никогда. Останавливаться на ночевку в грязи было глупо, и дневной переход превратился в суточный, с небольшими привалами на отдых и еду.
Ноги скользили по раскисшей дороге, и Корчак ненавидел все: себя, эльфов, русскую погоду, такие же русские, поэтому трижды проклятые, дороги и весь этот поганый мир. Каждый шаг давался с трудом, противная грязь липла на ботинки, штаны и полы длинной плащ-палатки, а дождь все время норовил пробраться внутрь обуви. Сырость лезла в малейшие щели, словно подозревала, что еще не все белье Андрея пропитано водой. Если верить карте, до ближайшей деревни оставалось немного, но ему уже казалось, что этот путь пережить не получится.
Деревня называлась Иванкино и на карте была обозначена неровным квадратиком. На этом полезная информация о населенном пункте исчерпывалась. Иванкино представляло собой забытое Богом поселение, которое под осенним дождем смотрелось совершенно жалким. Несколько десятков домов стояли двумя короткими улицами, только в окнах некоторых из них горел свет. Сил Андрея хватило только на то, чтобы добрести до ближайшего дома и постучаться кулаком в калитку.
– Эй, хозяева, есть кто дома?
Ответом на призыв гостя была тишина. Не было ни собачьего лая, ни малейшего движения в самом доме.
Открыв незапертую калитку, он пересек заросший травой двор и постучал в дверь дома.
– Есть кто дома, говорю?
Тишина. Андрей толкнул дверь, и она со скрипом открылась. Подсвечивая путь налобным фонариком, он удобнее перехватил ружье и шагнул внутрь. Конечно, заходить в чужой дом с оружием наперевес было не очень вежливо, но печальный опыт общения с сельскими жителями научил осторожности. Ну а если хозяева окажутся нормальными, то можно и извиниться.
Однако извиняться не пришлось – дом пустовал, и, судя по состоянию, уже давно. Наконец-то уйдя из-под сводящего с ума дождя, он почувствовал настоящее блаженство. Но длилось это недолго. В покинутом доме гуляли сквозняки, и через несколько минут Андрей начал чихать.
«Так и до воспаления легких недалеко», – подумал он и тут же обозвал себя идиотом.
Быстро распаковал рюкзак и, сняв с себя все мокрое, вытерся сухим бельем. На относительно сухое тело легло термобелье – жизнь стала веселее. Разбросанный по дому деревянный хлам дал возможность растопить печку. Печь была не стандартной русской, а сделанной в виде длинной лежанки с квадратной чугунной плитой над топкой. С растопкой пришлось помучиться, но в результате получасовых манипуляций в трубе ободряюще загудело, в топке заплясал веселый огонь. Развесив на начавшей нагреваться лежанке мокрую одежду, Андрей подтянул поближе старую металлическую кровать и завалился на порванный матрас. Избитые ноги наконец-то получили отдых. Тепло от лежанки постепенно согревало озябшее тело, но недостаточно быстро, и Корчака начал бить озноб.
«Точно заболею», – вновь обреченно подумал он, и опять безнадежные мысли спровоцировали появление разумной идеи. На ватных ногах Андрей дошел до рюкзака и достал прощальный подарок бандитствующего продавца. Конечно, он понимал, что содержимое фляги могло быть отравлено, но сейчас ему было уже все равно.
«Ну и хрен с ним», – мелькнула в голове веселая мысль, и он присосался к горлышку фляги. В горле полыхнул огонь, такой же, как в топке очага, и тут же огненный ком провалился в желудок. Внутри оказался спирт. Едва не спалив пищевод, Корчак влил в себя изрядную порцию огненной воды, рухнул на матрас и провалился в тяжелый сон.
Что ему снилось, Андрей не запомнил, но веселого там было мало. Пробуждение оказалось мучительным по причине усталости и банального похмелья. С другой стороны, все могло окончиться намного хуже.
Огонь в топке давно умер, оставив лишь небольшую кучку серой золы, но свое дело он сделал. В комнате было тепло, а разложенная на лежанке одежда высохла. Кроме тошноты и головной боли, никаких других неприятных изменений в организме Андрей не чувствовал. Старый добрый спирт в лихой кавалерийской атаке задавил простуду и бесследно растворился в организме, если не считать такого же «старого доброго» похмелья.
Полежав некоторое время, Андрей понял, что тупое рассматривание потолка не сможет облегчить его унылой жизни, и решил, что пора вставать. За окном разгорался новый день, точнее, его жалкое подобие. Солнце изначально проигрывало борьбу с отяжелевшими от влаги облаками и стыдливо не показывалось на глаза людей.
Утреннее умывание представляло собой процесс высовывания головы в проем двери и подставления оной под стекающую с крыши струю. Дождь продолжал лить, и выходить на улицу совершенно не хотелось. Впрочем, сидеть на одном месте в неизвестном селении тоже было глупо, тем более что до цели осталось совсем немного.
Разыгравшийся после утреннего моциона дикий аппетит Андрей утолил с помощью тушенки. Банка была последней, но это его уже не заботило: если все получится, то проблема с питанием исчезнет надолго, а если все будет плохо – одна банка тушенки вряд ли что-то изменит. Топить печку днем он не решился. Ночью дым из трубы заброшенного дома никого не насторожил, но совсем другое дело, если это случится днем.
Собрав свой скудный скарб, Корчак присел на кровати, расстелил на матрасе карту и в очередной раз начал сверять данные в отчетах с отметками на карте. Часть под номером 317/12 располагалась где-то поблизости, но на туристической карте ее конечно же не было. Однако в документации была подсказка, которая сообщила о том, что база находится в десяти километрах на юг от деревни Иванкино. Андрей знал, что такие базы организуются по стандартной схеме – центральная часть и несколько маршрутов. В конечной точке маршрутов, в самой глубине леса, находились здания, в которых отрабатывались разные вариации штурмов укрепрайонов. В одном из таких зданий и находилась норка армейских хомяков. Логика этих самых хомяков была вполне объяснима: с одной стороны – место глухое, с другой – неподалеку войсковая часть, что частично защищает схрон от случайного обнаружения.
Согласно карте, на юг от деревни Иванкино шла лишь одна проселочная дорога, поэтому выбора у Андрея, к его великому облегчению, не было: плутать по раскисшим дорогам – удовольствие ниже среднего. Покидать уютное, по сравнению с промозглым дождем, помещение не хотелось, но Андрей решительно натянул на голову капюшон плащ-палатки и шагнул за порог.
Одна из улиц деревни была засыпана гравием, поэтому Корчак рискнул и не стал тащиться в обход, по раскисшим огородам. Он проходил между домами, каждую минуту ожидая грозного крика или даже выстрела, но деревня молчала.
Обжитое людьми пространство наконец-то закончилось, и он опять вошел в лес. Мелкие капли дождя собирались в ветвях, превращаясь в крупные, падали сквозь листву и тарабанили по капюшону. Этот шум раздражал Андрея и лишал возможности слышать окружающее. Он чувствовал себя неуютно и скованно, но снимать капюшона все же не стал, памятуя о вчерашнем «мокром» кошмаре.
…До военной базы удалось добраться только под вечер. Андрей настороженно выглянул из кустов, разросшихся на опушке большой поляны, и посмотрел на каменные кубики зданий. Огороженная колючей проволокой территория с двумя казармами и несколькими хозяйственными постройками казалась покинутой, и все же вскормленная небогатым, но очень ярким боевым опытом паранойя нашептывала на ухо нехорошие мысли.
Корчак потратил десять минут на рассматривание базы через монокль, но это лишь усугубило страхи. Впрочем, вариантов было не так уж много, он вынырнул из кустов и, пригибаясь к земле, побежал к будке КПП с традиционно полосатым шлагбаумом.
Пропускной пункт армейской части встретил его разбитыми окнами и каким-то молчаливым упреком.
Задерживаться Андрей не стал и, поднырнув под шлагбаум, вошел на территорию части. Идти через дежурку он не рискнул. Дождь по-прежнему настойчиво поливал все вокруг, но теперь Корчак снял капюшон, понимая, что лучше намочить матерчатую кепку, а с ней и волосы, но при этом сохранить саму голову. Под ногами хрустел гравий двора, а по ткани плащ-палатки и жестяным крышам стучали капли дождя. Это было единственное, что слышал Андрей, но напряженные нервы не давали покоя, заставляя высматривать в провалах окон и дверей неизвестную угрозу.
Напряженное стояние посреди двора, тем более под дождем, долго продолжаться не могло, и он зашел в одну из казарм. Внутри все было так, словно люди ушли отсюда совсем недавно. Но ушли спокойно, бережливо собирая все ценное. Возле входа в казарму, там, где и ожидал Андрей, нашелся вход в оружейку. Кто-то дотошный, уходя, запер за собой решетчатую дверцу, но и сквозь нее было видно, что ловить здесь нечего. Арсенал оказался совершенно пустым. Впрочем, другого ожидать и не приходилось – если гарнизон утащил с собой даже одеяла с матрасами, то оружие с боеприпасами они должны были выгрести подчистую.
Полчаса блуждания по опустевшим комнатам подтвердили первоначальную догадку: ничего полезного он так и не нашел. Но расстраиваться Андрей не стал – то, за чем он сюда пришел, висело на стене комнаты для совещаний. Карта полностью занимала стену небольшого помещения с одним столом и кучей хаотически расставленных стульев. Судя по всему, небольшая спешка при выселении присутствовала – рачительному завхозу все же пришлось бросить некоторую часть мебели. На огромной карте очень подробно и дотошно были нанесены все отходящие от учебной базы маршруты. Маршрут № 26 был одним из основных и вел в гущу леса на юго-восток от базы. Андрей осмотрелся вокруг и подавил в себе желание остаться здесь надолго. Он понимал, что соседство с деревней ничего хорошего не принесет. Рано или поздно здесь появятся предприимчивые крестьяне и начнут растаскивать все, что осталось от армейцев. А повторять свой опыт общения с незнакомцами ему не хотелось. Да и таинственное здание на другом конце маршрута № 26 манило с неудержимой силой. В душе вспыхнул огонек забытого азарта. Андрей с сожалением осмотрел уютную комнату и, набросив на голову капюшон, шагнул под дождь.
Маршрут № 26 не зря был отмечен как основной. Пройти по нему, особенно в дождь, было очень непросто. Едва заметная тропа то ныряла в дикие заросли, то перескакивала через овраги по поваленному дереву, а иногда вообще куда-то пропадала.
Корчак не знал, удалось ли ему сдать норматив по прохождению маршрута, но, дойдя до цели своего «забега», вымотался неимоверно. При этом он с потаенной гордостью осознавал, что за время похода набрал солидную физическую форму – ведь удалось же ему дойти до финиша, а маршрут был рассчитан на очень «неслабых» парней.
И вот то, ради чего пришлось мучиться все это время, находилось прямо перед ним. В зарослях орешника еле просматривались кирпичные стены двухэтажного здания. Ни дверей, ни окон не было вообще, отсутствовала даже крыша – только пустые провалы проемов в кирпичной поверхности.
По площади здание занимало квадратов двести. Первый этаж встретил чужака битым камнем на полу и жутким сквозняком. Разочарование постепенно сжимало грудь, вызывая неприятный холодок.
«Ни фига подобного, я все равно найду то, что искал», – заверил себя Андрей и начал обыскивать здание. Первый осмотр ничего не дал – единственной полезной находкой была небольшая комната без окон и щелей, а значит, и без сквозняка. Здесь он и решил разбить временную базу. Сгрузив свои пожитки в углу, он вернулся в одну из комнат, на полу которой заметил разбитые планки какого-то ящика.
Через несколько минут на пороге облюбованной Андреем конуры горел жаркий костер.
Дав покой напряженным глазам и ногам, он решил нагрузить голову и начал вспоминать не только все увиденное в здании, но вообще любую информацию, которая могла помочь в поисках.
«Так, стены тонкие, там ничего не спрячешь, пол бетонный, но если не будет другого варианта, нужно разгрести камни и проверить. Они, конечно, могли вырыть схрон в лесу, но я точно помню, что в приказе значилось само здание», – думал Корчак, судорожно пытаясь придумать хоть что-то стоящее. Отчаяние постепенно заполняло его мозг, вызывая безнадежную тоску.
«Хоть в могилу лезь. Стоп! В могилу! В подвал! – осенило Андрея, он вскочил на ноги, но затем вновь сел на пуховик. – Подвал – это хорошо, и здесь он наверняка есть, но как туда попасть?»
Он решил успокоиться и опять мысленно прокрутить в голове весь маршрут обыска здания. Пол на первом этаже был сплошным бетоном. Уже отчаявшись, он неожиданно вспомнил одну странность. Проходя по одной из комнат первого этажа, Андрей заметил, что к противоположной от входа части здания ведет глубокий овраг. Если смотреть с фасада, то казалось, что дом стоит на ровной поверхности и до фундамента можно добраться только через пол или подкоп, а вот наличие оврага в корне меняло дело.
Сумерки постепенно накрывали лес своим темным покрывалом, но Корчак решил не тянуть и выяснить все прямо сейчас, понимая, что все равно не уснет с неразгаданной загадкой в голове. Он оставил вещи в комнате, набросил плащ-палатку и выбежал под дождь.
Кустарник вокруг здания рос не очень густо, и до природного рва, примыкающего к задней стене дома, путник добрался без особых проблем. Он быстро спустился вниз, скользнув по мокрой траве, и стал осматриваться. Все пространство балки заросло колючим кустарником, надежно закрывая от взглядов нижнюю часть здания.
«Прекрасная маскировка», – воодушевленно подумал Андрей и начал продираться сквозь колючие заросли. Он оцарапал себе руки и напрочь вымазался в грязи, но, довольный собой, все же добрался до ржавой металлической дверцы. Дверь закрывала пробитый прямо в фундаменте проход.
Корчак дернул дверцу за ручку, испуганно ожидая, что она окажется запертой. Несмотря на его опасения, дверь туго и со скрипом, но все же поддалась. Армейские инструкции были просты – секреты должны быть надежно спрятаны, но легкодоступны для тех, кто знает, где их искать.
Подвал дома оказался стандартным – луч налобного фонаря высветил огромные бетонные блоки, кое-где заложенные кирпичом. Андрей понимал, что за одной из этих перемычек должен находиться вожделенный схрон. Но первое, что он сделал, – начал искать лом. Его рассуждения опиралась на знание армейской логики: не руками же пришедшие на временную базу спецы должны ломать стены. Конечно, в спецназе ребята бравые и кирпичи разбивают не только руками, а и головами, но он как-то слабо представлял себе, как те, кому предназначался схрон, долбят стены лысыми макушками. Подтверждением здравости его рассуждений послужил лом, скромно лежащий в углу. О том, что он лежит здесь не просто так, говорила обильная смазка под толстым слоем пыли.
До того как разломать нужную ему перемычку, Андрей порушил еще три и сильно запыхался, но всю усталость как рукой сняло, когда острый конец лома, пробив кирпичную кладку, ударился во что-то металлическое. Еще пара минут судорожной работы – и Корчак ухватился за ручку точно такой же, как и на входе, двери. Нервно отбросив мешавшие обломки кирпича, он потянул на себя дверь и, кашляя от поднятой им же пыли, всмотрелся в глубь темного провала.
«Сезам, откройся», – завороженно подумал. На мгновение весь мир потерялся где-то вдали, и война, и смерть на секунду забылись, а внутри проснулся маленький мальчик, оказавшийся в сказке.
За дверью находился подвал. Дверь была небольшая – чуть больше метра с каждой стороны, – но Андрей в нее пролез без малейших усилий.
Схрон был оборудован на славу, впрочем, ничего другого от армейских спецов ждать не приходилось. Небольшое помещение длиной десять метров и шириной четыре по бокам было оборудовано двухъярусными лежаками. В общей сложности на четырнадцать спальных мест. У дальней стенки справа стояла обыкновенная буржуйка, а слева виднелась еще одна дверца. Возле буржуйки стопкой высились бумажные мешки с древесным углем.
Кроме того, посредине левой стены между нарами стоял стол, а рядом громоздились квадраты шести автомобильных аккумуляторов. От аккумуляторов по стенам тянулась проводка, заканчиваясь двумя свисающими с потолка лампочками без плафонов.
На первый взгляд в помещении не было ничего ценного – все сокровища наверняка хранились за очередной волшебной дверкой. К ней Андрей и направился. В отличие от первых двух, эта дверь обладала механическим цифровым замком.
«Правильно. Ключ можно потерять, а код останется в голове».
Вариантов было два – либо потратить время на подбор кода, либо выломать дверку ломом. Как всегда в таких случаях, пришелец решил поработать головой.
Но сначала он сбегал наверх за вещами и затушил угли костра. Потом, не находя в себе терпения, проигнорировал ужин и, усевшись напротив кодового замка, начал нажимать на кнопки. С принципом подобных замков Андрей был знаком. В тех замках, которые он видел раньше, необходимо было нажать одновременно три кнопки. Количество комбинаций могло оказаться слишком большим, но вскрывать дверь ломиком Андрею не хотелось – и место изгадится, и замучаешься долбить. Минут через двадцать, когда уже и фонарик начал помигивать, и плечи затекли, замок все-таки сдался. Сделал он это на комбинации 269. Андрей мысленно обозвал себя идиотом – номер маршрута можно было попробовать сразу.
Наконец-то металлическая дверка протяжно скрипнула, открывая доступ к заветному кладу.
Никаких алмазов и прочей мишуры там конечно же не было, но ничего подобного Андрей и не ожидал. А вот того, на что он надеялся, в складе оказалось с избытком.
В небольшой, полтора на два метра, каморке штабелями стояли какие-то фанерные коробки, ящики и цинки. Разделяя волнение человека, налобный фонарик эмоционально мигнул и плавно погас. На замену батарейки ушло несколько драгоценных секунд. После этого Андрей приступил к осмотру добычи. В небольших фанерных ящиках хранились консервы и медикаменты. Этого добра здесь было много – судя по всему, схрон рассчитывался на два десятка человек. В цинках Андрей нашел сначала гранаты, а затем патроны. Кое-какой опыт в работе с боеприпасом у него был – в первом цинке он нашел патроны 7,62, которые подойдут к АК-103. Это радовало, но не очень. А вот содержимое третьего вскрытого им цинка привело кладоискателя в полный восторг – там оказались аккуратно упакованные патроны СП-5, прекрасно подходившие для «винтореза». Вскрыв всю находившуюся на складе тару, Андрей определил, что необходимых ему патронов в наличии имелось аж полторы тысячи штук. Гранаты он особо не считал, как и медикаменты: все равно такого количества ему не унести. Подсчет продуктов показал, что проблема с питанием снимается практически на всю зиму. Взвешенного решения Корчак еще не принял, но постепенно начинал склоняться к тому, что зимовать он будет здесь. Соваться в логово эльфов в такую погоду, тем более без основательной подготовки, нельзя. На особый успех своей маленькой войны он конечно же не надеялся, но просто погибнуть, не добравшись до сирены, было бы обидно.
Второй взрыв восторга у Андрея вызвала аккуратно упакованная рация, вернее, не сама рация, а наличие у нее разъемов питания – для ноутбука и, самое главное, USB-разъем. Солнечная батарея – это хорошо, но заниматься основным делом хотелось в тепле и уюте. Кроме того, в углу склада он нашел поделенный на ячейки ящик, из которого торчали горлышки бутылок с кислотой. Впрочем, эту находку он предвидел, заметив стопку аккумуляторов в большой комнате. Набор «новогодних подарков для хомяка» завершали две десятилитровые пластиковые канистры с водой.
Первое, что сделал Корчак на новом месте, – это зарядил один из аккумуляторов, запитал от него рацию и подключил к разъему свой смартфон. Беглый осмотр показал, что с информацией ничего не случилось, и Андрей облегченно вздохнул. Затем он растопил буржуйку, развесил над ней свои вещи и, переодевшись в сухое белье, рухнул на поролоновый матрас. Спокойный сон пришел сразу же, этому немало поспособствовало наличие на входной двери внутреннего запора.
Глава 6
Несмотря на все планы, реальность, как обычно, внесла свои коррективы – расчетные два дня на самом деле обернулись незапланированными тремя. Ровно через сутки после погони погода словно взбесилась. Царившая до этого сухая и даже теплая осень превратилась в дождливое и промозглое безумие.
Под вечер первого дня Корчак увидел в просвете листьев грозовые тучи. Мелькнула здравая мысль, что пора делать навес из плащ-палатки, но он отогнал ее как незначительную. Через десять минут с неба рухнул водопад. Пока Андрей снимал рюкзак и доставал плащ-палатку, дождь успел намочить практически все вещи, несмотря на густой массив листьев над головой.
Дождь лил не переставая, лишь иногда переходя в мелкий и моросящий. Так сильно Андрей не мерз никогда. Останавливаться на ночевку в грязи было глупо, и дневной переход превратился в суточный, с небольшими привалами на отдых и еду.
Ноги скользили по раскисшей дороге, и Корчак ненавидел все: себя, эльфов, русскую погоду, такие же русские, поэтому трижды проклятые, дороги и весь этот поганый мир. Каждый шаг давался с трудом, противная грязь липла на ботинки, штаны и полы длинной плащ-палатки, а дождь все время норовил пробраться внутрь обуви. Сырость лезла в малейшие щели, словно подозревала, что еще не все белье Андрея пропитано водой. Если верить карте, до ближайшей деревни оставалось немного, но ему уже казалось, что этот путь пережить не получится.
Деревня называлась Иванкино и на карте была обозначена неровным квадратиком. На этом полезная информация о населенном пункте исчерпывалась. Иванкино представляло собой забытое Богом поселение, которое под осенним дождем смотрелось совершенно жалким. Несколько десятков домов стояли двумя короткими улицами, только в окнах некоторых из них горел свет. Сил Андрея хватило только на то, чтобы добрести до ближайшего дома и постучаться кулаком в калитку.
– Эй, хозяева, есть кто дома?
Ответом на призыв гостя была тишина. Не было ни собачьего лая, ни малейшего движения в самом доме.
Открыв незапертую калитку, он пересек заросший травой двор и постучал в дверь дома.
– Есть кто дома, говорю?
Тишина. Андрей толкнул дверь, и она со скрипом открылась. Подсвечивая путь налобным фонариком, он удобнее перехватил ружье и шагнул внутрь. Конечно, заходить в чужой дом с оружием наперевес было не очень вежливо, но печальный опыт общения с сельскими жителями научил осторожности. Ну а если хозяева окажутся нормальными, то можно и извиниться.
Однако извиняться не пришлось – дом пустовал, и, судя по состоянию, уже давно. Наконец-то уйдя из-под сводящего с ума дождя, он почувствовал настоящее блаженство. Но длилось это недолго. В покинутом доме гуляли сквозняки, и через несколько минут Андрей начал чихать.
«Так и до воспаления легких недалеко», – подумал он и тут же обозвал себя идиотом.
Быстро распаковал рюкзак и, сняв с себя все мокрое, вытерся сухим бельем. На относительно сухое тело легло термобелье – жизнь стала веселее. Разбросанный по дому деревянный хлам дал возможность растопить печку. Печь была не стандартной русской, а сделанной в виде длинной лежанки с квадратной чугунной плитой над топкой. С растопкой пришлось помучиться, но в результате получасовых манипуляций в трубе ободряюще загудело, в топке заплясал веселый огонь. Развесив на начавшей нагреваться лежанке мокрую одежду, Андрей подтянул поближе старую металлическую кровать и завалился на порванный матрас. Избитые ноги наконец-то получили отдых. Тепло от лежанки постепенно согревало озябшее тело, но недостаточно быстро, и Корчака начал бить озноб.
«Точно заболею», – вновь обреченно подумал он, и опять безнадежные мысли спровоцировали появление разумной идеи. На ватных ногах Андрей дошел до рюкзака и достал прощальный подарок бандитствующего продавца. Конечно, он понимал, что содержимое фляги могло быть отравлено, но сейчас ему было уже все равно.
«Ну и хрен с ним», – мелькнула в голове веселая мысль, и он присосался к горлышку фляги. В горле полыхнул огонь, такой же, как в топке очага, и тут же огненный ком провалился в желудок. Внутри оказался спирт. Едва не спалив пищевод, Корчак влил в себя изрядную порцию огненной воды, рухнул на матрас и провалился в тяжелый сон.
Что ему снилось, Андрей не запомнил, но веселого там было мало. Пробуждение оказалось мучительным по причине усталости и банального похмелья. С другой стороны, все могло окончиться намного хуже.
Огонь в топке давно умер, оставив лишь небольшую кучку серой золы, но свое дело он сделал. В комнате было тепло, а разложенная на лежанке одежда высохла. Кроме тошноты и головной боли, никаких других неприятных изменений в организме Андрей не чувствовал. Старый добрый спирт в лихой кавалерийской атаке задавил простуду и бесследно растворился в организме, если не считать такого же «старого доброго» похмелья.
Полежав некоторое время, Андрей понял, что тупое рассматривание потолка не сможет облегчить его унылой жизни, и решил, что пора вставать. За окном разгорался новый день, точнее, его жалкое подобие. Солнце изначально проигрывало борьбу с отяжелевшими от влаги облаками и стыдливо не показывалось на глаза людей.
Утреннее умывание представляло собой процесс высовывания головы в проем двери и подставления оной под стекающую с крыши струю. Дождь продолжал лить, и выходить на улицу совершенно не хотелось. Впрочем, сидеть на одном месте в неизвестном селении тоже было глупо, тем более что до цели осталось совсем немного.
Разыгравшийся после утреннего моциона дикий аппетит Андрей утолил с помощью тушенки. Банка была последней, но это его уже не заботило: если все получится, то проблема с питанием исчезнет надолго, а если все будет плохо – одна банка тушенки вряд ли что-то изменит. Топить печку днем он не решился. Ночью дым из трубы заброшенного дома никого не насторожил, но совсем другое дело, если это случится днем.
Собрав свой скудный скарб, Корчак присел на кровати, расстелил на матрасе карту и в очередной раз начал сверять данные в отчетах с отметками на карте. Часть под номером 317/12 располагалась где-то поблизости, но на туристической карте ее конечно же не было. Однако в документации была подсказка, которая сообщила о том, что база находится в десяти километрах на юг от деревни Иванкино. Андрей знал, что такие базы организуются по стандартной схеме – центральная часть и несколько маршрутов. В конечной точке маршрутов, в самой глубине леса, находились здания, в которых отрабатывались разные вариации штурмов укрепрайонов. В одном из таких зданий и находилась норка армейских хомяков. Логика этих самых хомяков была вполне объяснима: с одной стороны – место глухое, с другой – неподалеку войсковая часть, что частично защищает схрон от случайного обнаружения.
Согласно карте, на юг от деревни Иванкино шла лишь одна проселочная дорога, поэтому выбора у Андрея, к его великому облегчению, не было: плутать по раскисшим дорогам – удовольствие ниже среднего. Покидать уютное, по сравнению с промозглым дождем, помещение не хотелось, но Андрей решительно натянул на голову капюшон плащ-палатки и шагнул за порог.
Одна из улиц деревни была засыпана гравием, поэтому Корчак рискнул и не стал тащиться в обход, по раскисшим огородам. Он проходил между домами, каждую минуту ожидая грозного крика или даже выстрела, но деревня молчала.
Обжитое людьми пространство наконец-то закончилось, и он опять вошел в лес. Мелкие капли дождя собирались в ветвях, превращаясь в крупные, падали сквозь листву и тарабанили по капюшону. Этот шум раздражал Андрея и лишал возможности слышать окружающее. Он чувствовал себя неуютно и скованно, но снимать капюшона все же не стал, памятуя о вчерашнем «мокром» кошмаре.
…До военной базы удалось добраться только под вечер. Андрей настороженно выглянул из кустов, разросшихся на опушке большой поляны, и посмотрел на каменные кубики зданий. Огороженная колючей проволокой территория с двумя казармами и несколькими хозяйственными постройками казалась покинутой, и все же вскормленная небогатым, но очень ярким боевым опытом паранойя нашептывала на ухо нехорошие мысли.
Корчак потратил десять минут на рассматривание базы через монокль, но это лишь усугубило страхи. Впрочем, вариантов было не так уж много, он вынырнул из кустов и, пригибаясь к земле, побежал к будке КПП с традиционно полосатым шлагбаумом.
Пропускной пункт армейской части встретил его разбитыми окнами и каким-то молчаливым упреком.
Задерживаться Андрей не стал и, поднырнув под шлагбаум, вошел на территорию части. Идти через дежурку он не рискнул. Дождь по-прежнему настойчиво поливал все вокруг, но теперь Корчак снял капюшон, понимая, что лучше намочить матерчатую кепку, а с ней и волосы, но при этом сохранить саму голову. Под ногами хрустел гравий двора, а по ткани плащ-палатки и жестяным крышам стучали капли дождя. Это было единственное, что слышал Андрей, но напряженные нервы не давали покоя, заставляя высматривать в провалах окон и дверей неизвестную угрозу.
Напряженное стояние посреди двора, тем более под дождем, долго продолжаться не могло, и он зашел в одну из казарм. Внутри все было так, словно люди ушли отсюда совсем недавно. Но ушли спокойно, бережливо собирая все ценное. Возле входа в казарму, там, где и ожидал Андрей, нашелся вход в оружейку. Кто-то дотошный, уходя, запер за собой решетчатую дверцу, но и сквозь нее было видно, что ловить здесь нечего. Арсенал оказался совершенно пустым. Впрочем, другого ожидать и не приходилось – если гарнизон утащил с собой даже одеяла с матрасами, то оружие с боеприпасами они должны были выгрести подчистую.
Полчаса блуждания по опустевшим комнатам подтвердили первоначальную догадку: ничего полезного он так и не нашел. Но расстраиваться Андрей не стал – то, за чем он сюда пришел, висело на стене комнаты для совещаний. Карта полностью занимала стену небольшого помещения с одним столом и кучей хаотически расставленных стульев. Судя по всему, небольшая спешка при выселении присутствовала – рачительному завхозу все же пришлось бросить некоторую часть мебели. На огромной карте очень подробно и дотошно были нанесены все отходящие от учебной базы маршруты. Маршрут № 26 был одним из основных и вел в гущу леса на юго-восток от базы. Андрей осмотрелся вокруг и подавил в себе желание остаться здесь надолго. Он понимал, что соседство с деревней ничего хорошего не принесет. Рано или поздно здесь появятся предприимчивые крестьяне и начнут растаскивать все, что осталось от армейцев. А повторять свой опыт общения с незнакомцами ему не хотелось. Да и таинственное здание на другом конце маршрута № 26 манило с неудержимой силой. В душе вспыхнул огонек забытого азарта. Андрей с сожалением осмотрел уютную комнату и, набросив на голову капюшон, шагнул под дождь.
Маршрут № 26 не зря был отмечен как основной. Пройти по нему, особенно в дождь, было очень непросто. Едва заметная тропа то ныряла в дикие заросли, то перескакивала через овраги по поваленному дереву, а иногда вообще куда-то пропадала.
Корчак не знал, удалось ли ему сдать норматив по прохождению маршрута, но, дойдя до цели своего «забега», вымотался неимоверно. При этом он с потаенной гордостью осознавал, что за время похода набрал солидную физическую форму – ведь удалось же ему дойти до финиша, а маршрут был рассчитан на очень «неслабых» парней.
И вот то, ради чего пришлось мучиться все это время, находилось прямо перед ним. В зарослях орешника еле просматривались кирпичные стены двухэтажного здания. Ни дверей, ни окон не было вообще, отсутствовала даже крыша – только пустые провалы проемов в кирпичной поверхности.
По площади здание занимало квадратов двести. Первый этаж встретил чужака битым камнем на полу и жутким сквозняком. Разочарование постепенно сжимало грудь, вызывая неприятный холодок.
«Ни фига подобного, я все равно найду то, что искал», – заверил себя Андрей и начал обыскивать здание. Первый осмотр ничего не дал – единственной полезной находкой была небольшая комната без окон и щелей, а значит, и без сквозняка. Здесь он и решил разбить временную базу. Сгрузив свои пожитки в углу, он вернулся в одну из комнат, на полу которой заметил разбитые планки какого-то ящика.
Через несколько минут на пороге облюбованной Андреем конуры горел жаркий костер.
Дав покой напряженным глазам и ногам, он решил нагрузить голову и начал вспоминать не только все увиденное в здании, но вообще любую информацию, которая могла помочь в поисках.
«Так, стены тонкие, там ничего не спрячешь, пол бетонный, но если не будет другого варианта, нужно разгрести камни и проверить. Они, конечно, могли вырыть схрон в лесу, но я точно помню, что в приказе значилось само здание», – думал Корчак, судорожно пытаясь придумать хоть что-то стоящее. Отчаяние постепенно заполняло его мозг, вызывая безнадежную тоску.
«Хоть в могилу лезь. Стоп! В могилу! В подвал! – осенило Андрея, он вскочил на ноги, но затем вновь сел на пуховик. – Подвал – это хорошо, и здесь он наверняка есть, но как туда попасть?»
Он решил успокоиться и опять мысленно прокрутить в голове весь маршрут обыска здания. Пол на первом этаже был сплошным бетоном. Уже отчаявшись, он неожиданно вспомнил одну странность. Проходя по одной из комнат первого этажа, Андрей заметил, что к противоположной от входа части здания ведет глубокий овраг. Если смотреть с фасада, то казалось, что дом стоит на ровной поверхности и до фундамента можно добраться только через пол или подкоп, а вот наличие оврага в корне меняло дело.
Сумерки постепенно накрывали лес своим темным покрывалом, но Корчак решил не тянуть и выяснить все прямо сейчас, понимая, что все равно не уснет с неразгаданной загадкой в голове. Он оставил вещи в комнате, набросил плащ-палатку и выбежал под дождь.
Кустарник вокруг здания рос не очень густо, и до природного рва, примыкающего к задней стене дома, путник добрался без особых проблем. Он быстро спустился вниз, скользнув по мокрой траве, и стал осматриваться. Все пространство балки заросло колючим кустарником, надежно закрывая от взглядов нижнюю часть здания.
«Прекрасная маскировка», – воодушевленно подумал Андрей и начал продираться сквозь колючие заросли. Он оцарапал себе руки и напрочь вымазался в грязи, но, довольный собой, все же добрался до ржавой металлической дверцы. Дверь закрывала пробитый прямо в фундаменте проход.
Корчак дернул дверцу за ручку, испуганно ожидая, что она окажется запертой. Несмотря на его опасения, дверь туго и со скрипом, но все же поддалась. Армейские инструкции были просты – секреты должны быть надежно спрятаны, но легкодоступны для тех, кто знает, где их искать.
Подвал дома оказался стандартным – луч налобного фонаря высветил огромные бетонные блоки, кое-где заложенные кирпичом. Андрей понимал, что за одной из этих перемычек должен находиться вожделенный схрон. Но первое, что он сделал, – начал искать лом. Его рассуждения опиралась на знание армейской логики: не руками же пришедшие на временную базу спецы должны ломать стены. Конечно, в спецназе ребята бравые и кирпичи разбивают не только руками, а и головами, но он как-то слабо представлял себе, как те, кому предназначался схрон, долбят стены лысыми макушками. Подтверждением здравости его рассуждений послужил лом, скромно лежащий в углу. О том, что он лежит здесь не просто так, говорила обильная смазка под толстым слоем пыли.
До того как разломать нужную ему перемычку, Андрей порушил еще три и сильно запыхался, но всю усталость как рукой сняло, когда острый конец лома, пробив кирпичную кладку, ударился во что-то металлическое. Еще пара минут судорожной работы – и Корчак ухватился за ручку точно такой же, как и на входе, двери. Нервно отбросив мешавшие обломки кирпича, он потянул на себя дверь и, кашляя от поднятой им же пыли, всмотрелся в глубь темного провала.
«Сезам, откройся», – завороженно подумал. На мгновение весь мир потерялся где-то вдали, и война, и смерть на секунду забылись, а внутри проснулся маленький мальчик, оказавшийся в сказке.
За дверью находился подвал. Дверь была небольшая – чуть больше метра с каждой стороны, – но Андрей в нее пролез без малейших усилий.
Схрон был оборудован на славу, впрочем, ничего другого от армейских спецов ждать не приходилось. Небольшое помещение длиной десять метров и шириной четыре по бокам было оборудовано двухъярусными лежаками. В общей сложности на четырнадцать спальных мест. У дальней стенки справа стояла обыкновенная буржуйка, а слева виднелась еще одна дверца. Возле буржуйки стопкой высились бумажные мешки с древесным углем.
Кроме того, посредине левой стены между нарами стоял стол, а рядом громоздились квадраты шести автомобильных аккумуляторов. От аккумуляторов по стенам тянулась проводка, заканчиваясь двумя свисающими с потолка лампочками без плафонов.
На первый взгляд в помещении не было ничего ценного – все сокровища наверняка хранились за очередной волшебной дверкой. К ней Андрей и направился. В отличие от первых двух, эта дверь обладала механическим цифровым замком.
«Правильно. Ключ можно потерять, а код останется в голове».
Вариантов было два – либо потратить время на подбор кода, либо выломать дверку ломом. Как всегда в таких случаях, пришелец решил поработать головой.
Но сначала он сбегал наверх за вещами и затушил угли костра. Потом, не находя в себе терпения, проигнорировал ужин и, усевшись напротив кодового замка, начал нажимать на кнопки. С принципом подобных замков Андрей был знаком. В тех замках, которые он видел раньше, необходимо было нажать одновременно три кнопки. Количество комбинаций могло оказаться слишком большим, но вскрывать дверь ломиком Андрею не хотелось – и место изгадится, и замучаешься долбить. Минут через двадцать, когда уже и фонарик начал помигивать, и плечи затекли, замок все-таки сдался. Сделал он это на комбинации 269. Андрей мысленно обозвал себя идиотом – номер маршрута можно было попробовать сразу.
Наконец-то металлическая дверка протяжно скрипнула, открывая доступ к заветному кладу.
Никаких алмазов и прочей мишуры там конечно же не было, но ничего подобного Андрей и не ожидал. А вот того, на что он надеялся, в складе оказалось с избытком.
В небольшой, полтора на два метра, каморке штабелями стояли какие-то фанерные коробки, ящики и цинки. Разделяя волнение человека, налобный фонарик эмоционально мигнул и плавно погас. На замену батарейки ушло несколько драгоценных секунд. После этого Андрей приступил к осмотру добычи. В небольших фанерных ящиках хранились консервы и медикаменты. Этого добра здесь было много – судя по всему, схрон рассчитывался на два десятка человек. В цинках Андрей нашел сначала гранаты, а затем патроны. Кое-какой опыт в работе с боеприпасом у него был – в первом цинке он нашел патроны 7,62, которые подойдут к АК-103. Это радовало, но не очень. А вот содержимое третьего вскрытого им цинка привело кладоискателя в полный восторг – там оказались аккуратно упакованные патроны СП-5, прекрасно подходившие для «винтореза». Вскрыв всю находившуюся на складе тару, Андрей определил, что необходимых ему патронов в наличии имелось аж полторы тысячи штук. Гранаты он особо не считал, как и медикаменты: все равно такого количества ему не унести. Подсчет продуктов показал, что проблема с питанием снимается практически на всю зиму. Взвешенного решения Корчак еще не принял, но постепенно начинал склоняться к тому, что зимовать он будет здесь. Соваться в логово эльфов в такую погоду, тем более без основательной подготовки, нельзя. На особый успех своей маленькой войны он конечно же не надеялся, но просто погибнуть, не добравшись до сирены, было бы обидно.
Второй взрыв восторга у Андрея вызвала аккуратно упакованная рация, вернее, не сама рация, а наличие у нее разъемов питания – для ноутбука и, самое главное, USB-разъем. Солнечная батарея – это хорошо, но заниматься основным делом хотелось в тепле и уюте. Кроме того, в углу склада он нашел поделенный на ячейки ящик, из которого торчали горлышки бутылок с кислотой. Впрочем, эту находку он предвидел, заметив стопку аккумуляторов в большой комнате. Набор «новогодних подарков для хомяка» завершали две десятилитровые пластиковые канистры с водой.
Первое, что сделал Корчак на новом месте, – это зарядил один из аккумуляторов, запитал от него рацию и подключил к разъему свой смартфон. Беглый осмотр показал, что с информацией ничего не случилось, и Андрей облегченно вздохнул. Затем он растопил буржуйку, развесил над ней свои вещи и, переодевшись в сухое белье, рухнул на поролоновый матрас. Спокойный сон пришел сразу же, этому немало поспособствовало наличие на входной двери внутреннего запора.
Глава 6
Цветы Эрании
Сезон Увядания подходил к концу, и Город Грез ждал сезона Стужи. Уже сейчас воздух остыл до неприятной для растений температуры, заставляя некоторые из них сбрасывать беспомощно пожелтевшие листья. Но все это не касалось клановой рощи, раскинувшейся вокруг и внутри Города. Большинство из выращенных здесь деревьев могли перенести даже сильный холод, не потеряв сочности своей зелени, но никто не собирался подвергать их таким испытаниям. Маги стихий лишили стужу ее главного оружия – ветра. И сейчас хоть тусклое, но все же теплое светило поливало своими лучами тянувшиеся к нему растения.
Эдерай стоял на верхней площадке своего нового дворца и смотрел вниз, на Город. В его груди рождалось теплое чувство нежности, которого он не испытывал ни к одному живому существу. А вот свой новый дом он очень любил. Особенно таким – уродливые построенные зверьем здания уже полностью скрыли плетения зеленых, светло-серых и синеватых ветвей. На стенах некоторых из вновь выращенных дворцов эльфийской знати уже расцвели желтые и красные цветы. Эрании – удивительные создания магов жизни, с которыми была связана прекраснейшая из легенд.
Очень давно, в один из зимних вечеров, дочь эльфийского владыки загрустила по цветам, которые в далеком северном клане цвели лишь в сезоны Цветения и Жары. Ее грусть была настолько сильна, что этот нежный росток начал увядать от тоски. Владыка созвал своих магов и поклялся, что, если в течение одной луны на ветвях его дворца не зацветут цветы, он казнит всех магов клана, от учеников до наставников. Не прошло и дюжины дней, как на стенах спальни принцессы распустила свой бутон Эрания.
«Умеют же, если поставить задачу правильно», – подумал эрл, вспоминая старую легенду. В его случае подобное поведение вряд ли принесет какие-либо плоды, кроме бунта. Эдерай недовольно сжал зубы и начал спускаться со смотровой площадки. Хрупкое ощущение прекрасного момента было испорчено мыслями об упрямых и тупых магах. Маги жизни клялись, что увеличат прирост «рожденных в утробе», но вместо этого они сидят в своих дворцах, уставившись на Эрании.
Потраченную энергию и нарушенное усилиями душевное равновесие можно было вернуть только медитацией, но эрлу не было дела до проблем своих подданных – его интересовало только увеличение мощи клана. Слишком много было потеряно в боях со зверьем, и теперь, несмотря на все новые успехи, клан был очень слаб.
Верхний покой хоть и был небольшим, но умиротворял своей мягкой атмосферой, наполненной всеми оттенками синего цвета. Вплетенные в стены узоры ненавязчиво понижали накал любых страстей. Ворвавшийся в покой эрл был подобен урагану, он мгновенно развеял всю возвышенную обстановку в помещении. Контраст эмоциональной атмосферы был настолько резким, что лежавшая на огромной постели сирена тонко вскрикнула и капризно надула губки.
– Ты почему такой злой? Мне это не нравится.
– Тебе не нравится, лепесточек? Ну так мы сейчас это исправим. – Слова с губ эрла слетали нежные, но тон предвещал нечто нехорошее.
Эдерай подошел к кровати и, ухватив сирену за лодыжку, резко дернул к себе. Девушка еще раз вскрикнула, но теперь в ее глазах не было капризности: там плескался страх.
– Хочешь узнать, как мы это исправим? – зловеще спросил эльф, и сирена поняла, что совершенно не хочет знать ответа на этот вопрос.
В моменты раздражения на эрла накатывала черная волна. Говорят, это родовое проклятие владык клана Смертельной Лозы. Сирена понимала, что ни ее жизни, ни здоровью ничто не угрожает, но в такие минуты боялась своего любовника до одури.
Эдерай стоял на верхней площадке своего нового дворца и смотрел вниз, на Город. В его груди рождалось теплое чувство нежности, которого он не испытывал ни к одному живому существу. А вот свой новый дом он очень любил. Особенно таким – уродливые построенные зверьем здания уже полностью скрыли плетения зеленых, светло-серых и синеватых ветвей. На стенах некоторых из вновь выращенных дворцов эльфийской знати уже расцвели желтые и красные цветы. Эрании – удивительные создания магов жизни, с которыми была связана прекраснейшая из легенд.
Очень давно, в один из зимних вечеров, дочь эльфийского владыки загрустила по цветам, которые в далеком северном клане цвели лишь в сезоны Цветения и Жары. Ее грусть была настолько сильна, что этот нежный росток начал увядать от тоски. Владыка созвал своих магов и поклялся, что, если в течение одной луны на ветвях его дворца не зацветут цветы, он казнит всех магов клана, от учеников до наставников. Не прошло и дюжины дней, как на стенах спальни принцессы распустила свой бутон Эрания.
«Умеют же, если поставить задачу правильно», – подумал эрл, вспоминая старую легенду. В его случае подобное поведение вряд ли принесет какие-либо плоды, кроме бунта. Эдерай недовольно сжал зубы и начал спускаться со смотровой площадки. Хрупкое ощущение прекрасного момента было испорчено мыслями об упрямых и тупых магах. Маги жизни клялись, что увеличат прирост «рожденных в утробе», но вместо этого они сидят в своих дворцах, уставившись на Эрании.
Потраченную энергию и нарушенное усилиями душевное равновесие можно было вернуть только медитацией, но эрлу не было дела до проблем своих подданных – его интересовало только увеличение мощи клана. Слишком много было потеряно в боях со зверьем, и теперь, несмотря на все новые успехи, клан был очень слаб.
Верхний покой хоть и был небольшим, но умиротворял своей мягкой атмосферой, наполненной всеми оттенками синего цвета. Вплетенные в стены узоры ненавязчиво понижали накал любых страстей. Ворвавшийся в покой эрл был подобен урагану, он мгновенно развеял всю возвышенную обстановку в помещении. Контраст эмоциональной атмосферы был настолько резким, что лежавшая на огромной постели сирена тонко вскрикнула и капризно надула губки.
– Ты почему такой злой? Мне это не нравится.
– Тебе не нравится, лепесточек? Ну так мы сейчас это исправим. – Слова с губ эрла слетали нежные, но тон предвещал нечто нехорошее.
Эдерай подошел к кровати и, ухватив сирену за лодыжку, резко дернул к себе. Девушка еще раз вскрикнула, но теперь в ее глазах не было капризности: там плескался страх.
– Хочешь узнать, как мы это исправим? – зловеще спросил эльф, и сирена поняла, что совершенно не хочет знать ответа на этот вопрос.
В моменты раздражения на эрла накатывала черная волна. Говорят, это родовое проклятие владык клана Смертельной Лозы. Сирена понимала, что ни ее жизни, ни здоровью ничто не угрожает, но в такие минуты боялась своего любовника до одури.