Грин Алекс. Подземное

кто такой... Валентин Осипович Высоцкий?
- Что за штуки, Ганс, - поморщился Костя. - Говорите прямо... если
есть что.
- Петербургский провокатор! - выпалил Ганс. - Это тот самый, что
провалил в прошлом году ростовских социал-демократов!..
Костя остолбенел, и крик изумления вырвался у него:
- Провока-тор! Ганс!! Не может быть!..
- А вы слушайте!.. - продолжал Ганс тихо. - И пойдемте... Тут стоять
нельзя. Знаете - если бы мне три дня тому назад кто-нибудь сказал то, что я
вам сейчас - я без дальних околичностей закатил бы ему пощечину... А
теперь... "Всякое бывает" - сказал Бен-Акиба... Все вышло случайно... То
есть поистине все вышло чудесно... Дело было так: два дня тому назад
прихожу я к Высоцкому... У меня было дело, надо было посылать человека за
границу... Пришел, а его дома нет... Ждал, ждал... Вдруг стучит кто-то...
"Войдите"... Посыльный. - "Здесь живет такой-то?" - Здесь, мол... -
"Письмецо вам"... - Хорошо, - говорю... Ушел, письмо я сунул в карман,
Высоцкого не дождался, про письмо забыл, прихожу домой, - тут мне почтальон
приносит два письма... Но так как мне тут же надо было спешить на
организационное собрание, то я их в тот же карман сунул, сел на конку и
помчался... Дорогой вынимаю одно, читаю...
Ганс остановился и вытер вспотевший лоб. Товарищи шли быстрым, полным
шагом... Бледный рассвет застыл над городом недвижной, мертвой улыбкой.
Было тихо и пусто.
- И тут, - продолжал Ганс, - меня как будто целой крышей по голове
хватили... Там было написано вот что... оно у меня огненными буквами в
мозгу засело: - "Многоуважаемый г.Высоцкий! Настоящим имею честь уведомить
вас, что, согласно просьбе вашей, выраженной в телеграмме, назначить
свидание для переговоров о деле не раньше двух недель со дня приезда вашего
- полагаю возможным назначить таковое в субботу, 29-го сего месяца. Место и
час прихода вашего будьте любезны заблаговременно сообщить письмом в
Управление, с указанием какого-либо отличительного знака, по коему наш
агент мог бы вас узнать. По приходе он скажет вам следующее: "Барсов".
Примите уверение в совершенном почтении, Барсов"... И вот, пока я читал, я
еще думал, что эти карбонарские приемы относятся к какому-нибудь нашему
делу, мало ли что может быть... А подпись жандармского ротмистра меня прямо
к земле пригвоздила... Да еще в связи с канцелярским изложением... Я ночь
не спал, все думал - как быть? Потом решил взять все на свой риск и написал
Барсову письмо, что все, мол, прекрасно и в двенадцать часов ночи я приду
туда, где мы сейчас с вами были... Я хотел таким образом попытаться узнать
кое-что... И действительно... А сегодня, то есть вчера вечером, -
поправился Ганс, - у нас было очередное заседание... Высоцкий приходит и
читает письмо, якобы от районного комитета; смысл письма таков, что к нам
приехал провокатор и что провокатор этот - вы!..
Костя застонал и схватился за голову.
- Вот! И понимаете, - что всего ужаснее - вас здесь никто не знает!..
Приехали вы с местной явкой, а Высоцкий - с партийным паролем... А? Каково?
И вчера, знаете, уж порешили вас того - убрать...
Костя вдруг опустился на ближайшую тумбу и закрыл лицо руками. Нервное
потрясение было слишком велико... Он весь содрогался от сдерживаемых
рыданий и скрипел зубами...
- Костя, да что с вами? Будьте хладнокровнее! Идемте скорее! До утра
нужно еще созвать всех и обсудить, как быть дальше! Время дорого...
Слышите?..
Ганс тряс товарища за плечо изо всей силы. Наконец тот встал и
рассмеялся хриплым, нервным смехом, вытирая глаза.
- Видите, какая скотина! - заботливо-негодующим тоном произнес Ганс. -
Он ведь переписку вел. Пари держу, что получил письмо относительно себя и
хотел след запутать, а сам еще где-нибудь напакостить... Вы вот что: идите
к Нине и Сергею, а я побегу к остальным... Сергею надо щекотать пятки,
иначе он не встанет...
- Хорошо...
- Ну, до свиданья пока... Ой, ой, вы мне руку раздавили!
- Слушайте, Ганс!.. А... тот?
- Пришлось покончить... А соберемся, скажите - у Лизы...
В небе легли розовые краски, и стало холодно. Запели петухи.

V

- Я сам пойду! - кричал бледный Сергей, размахивая шапкой. Глаза его
лихорадочно горели, и красные пятна зловеще алели на щеках. - Я, - он глухо
закашлялся и схватился за грудь, - я сам... кха... кха!..
- Нет! Пусть Валерьян!.. Куда вам?! Идите спать, Сергей! - кричал
Ганс. - Вы будете шуметь, разговаривать! Слышите?
- Нет! - раздражался Сергей. - Я пойду!.. Эволюция личности!..
Прохвост!..
- Сергей! Прошу вас, останьтесь!.. - решительно сказал Валерьян. - Вы
мягкий человек!..
- Боже мой! Валерьян - да идите уж вы, что ли, скорее!.. Ведь не сто
человек тут нужно... Вот деньги и паспорт на всякий случай... Впрочем,
наверно, увидимся еще!.. Нина, где деньги?..
Девушка, плотно сжав губы, молча вынула ассигнации и подала Гансу. Тот
передал их Валерьяну, который стоял, ероша обеими руками свою густую копну,
и энергически тряс головой. - Ну, жарьте!..
Валерьян вышел, плотно притворив дверь и вздрагивая от утреннего
холода в своей черной сатиновой блузе. Все в нем кипело и бурлило, как
самовар. Юноша гневно сверкал своими черными маленькими глазками,
направляясь в центр города. У подъезда гостиницы он остановился и позвонил.
Было пять часов, и солнце золотым шаром выкатилось над крышами,
позолотив куполы церквей и стекла окон. Сновали редкие прохожие, громыхали
пролетки извозчиков, выезжавших на промысел. Валерьяну отпер заспанный,
обрюзгший швейцар, окинув молодого человека подозрительным взглядом.
Революционер сунул ему двугривенный и стал подыматься вверх.
В длинных полутемных коридорах гостиницы все еще спало. Валерьян
подошел к номеру, в котором жил Высоцкий, и приложил ухо к двери. Там
слышалось ровное дыхание спящего. Где-то внизу хлопнула дверь, и кто-то
стал подниматься по лестнице. Валерьян осторожно постучал три раза и снова
прислушался. Дыхание прекратилось, и послышалось шарканье калош, одетых на
босу ногу. Через секунду чиркнула спичка и ключ повернулся в замке. Дверь
отворил Высоцкий, в одном белье, с заспанным и недовольным лицом. В зубах
его торчала папироса. Увидя Валерьяна, он прищурился и сморщился.
- Что так рано? - зевнул он. - Ну, проходите...
- Дело есть, Валентин Осипович, - глухо проворчал Валерьян, входя и
запирая дверь на ключ. Подумав немного, он вынул ключ из замка и сунул в
карман.
- Зачем вы это делаете? - размеренно спросил Высоцкий.
- Затем, чтобы нам не помешали, - слегка дрожащим голосом ответил
Валерьян. - Я пришел... ну, одним словом, не будем долго разговаривать...
Вы провокатор, и ваша песенка спета!
Что-то неопределенное сверкнуло в глазах Высоцкого. Лицо его
оставалось спокойно, но пальцы рук нервно задвигались. Он отступил в
глубину комнаты и произнес громким, сдавленным голосом:
- Вы - мальчишка и сумасшедший! Убирайтесь вон!..
- Молчать! - заревел Валерьян, и револьвер ходуном заходил в его руке.
- Сорвалось, ага! Скажите только хоть слово!..
Высоцкий покачнулся и упал вперед всем корпусом к ногам юноши. Тот
растерялся и в то же мгновение почувствовал, что падает сам. Валентин
Осипович схватил его за ноги и с силой дернул к себе. Падая, Валерьян
выронил револьвер, и началась отчаянная борьба на полу. Но молодой был
сильнее и проворнее старика. Он быстро подмял его под себя и уселся сверху,
тяжело пыхтя. Правая рука его шарила по полу, отыскивая упавший браунинг.
Наконец полированная рукоятка попала ему в руку.
- Слушайте! - сказал Валерьян. - Я сейчас убью вас!.. Но скажите,
откройте мне душу предателя!..
Высоцкий лежал, запрокинув голову, и широко раскрытые глаза его
вертелись во все стороны. Тонкая кровяная струйка стекала по виску,
оцарапанному при падении.
- Я дам вам тысячу рублей... - с трудом, наконец, прохрипел он, так
как левая рука молодого медвежонка лежала на его тонкой, жилистой шее. -
Слышите?! Пустите меня!.. Когда я был... слушайте... я вам расскажу!.. в
группе старых... народовольцев...
- Эволюция личности, да? - злобно прошипел Валерьян, плохо соображая,
о чем говорит Высоцкий. - Подленькая натура у вас, это будет вернее!..
- Вы, вы знаете... правду? - захрипел Высоцкий. - Кто вы - черт вас
побери с вашим добром и злом? Пустите меня, паршивый идеалист!.. Вас
повесят, слышите вы? Фарисей!..
Сиплый полувизг, полукрик клочками вылетал из его сдавленного горла.
- Застрелитесь сами?! - предложил вдруг Валерьян, красный, как пион.
- Сам?? - Пустите меня! - слышите? Ради матери вашей!..
Валерьян отвернул голову и выстрелил не глядя куда... Эхо зарокотало в
коридоре, и тело лежащего вздрогнуло под рукой Валерьяна. Пороховой дым
заклубился по комнате... Юноша выскочил и бросился бежать, сломя голову, по
лестнице вниз. Она была пуста. Весь дрожа, улыбаясь бессознательной,
плачущей улыбкой, Валерьян вышел на улицу и крикнул извозчика.
Через час он был на конспиративной квартире.

ПРИМЕЧАНИЯ

Подземное. Впервые под заглавием "Ночь" - в журнале "Трудовой путь",
1907, Э 5.

П.С.Р. - партия социалистов-революционеров, сокращенно эсеров.
Эсдеки (сокращ.) - социал-демократы, члены РСДРП.
Уврие (франц. ouvrier) - рабочий.
Гектограф, мимеограф - копировальные аппараты, при помощи которых
размножали рукописный или машинописный текст.
Бунт - здесь: груда товара.
"Кавказ и Меркурий" - название русского пароходного общества конца XIX
- начала XX века.
Ротмистр (устар.) - чин в кавалерии, равный пехотному капитану. Здесь
жандармский чин.
Екатеринослав - прежнее (до 1926 г.) название Днепропетровска.
Бен-Акиба (Акиба Бен Иосиф, I век н.э.) - еврейский ученый и
политический деятель.
Карбонарские - от карбонарии (итал. carbonaro) - угольщики. Тайное
политическое общество в Италии, в начале XIX века боровшееся против
владычества французов, за воссоединение Италии.

Ю.Киркин