– Плохой расклад, – сказал он. – Простой расклад. Всегда худо, когда расклад прост, тут особо не поманеврируешь. Нам очень нужны сведения о черных кораблях. Чьи они? Корабли ли они вообще, а если не корабли, то что? А если корабли, то чьи? Сейчас Земля вновь стала главной силой в Галактике. Пусть пока все тихо, но перспектива мне не нравится. Нет противовеса.
   Да, подумал я, очень хорошим противовесом была Марция! Забыл преподанный тебе наглядный урок? Марция сколачивала Лигу Свободных Миров, где только она одна была свободна. Остальных она гнула так, что куда там неповоротливым миндальничающим землянам!
   Потому что кое в чем она была сильнее Земли. Что же с нами будет, если мы вступим в контакт с цивилизацией, породившей черные корабли? Отдадимся под покровительство тех, кто сильнее землян? Опять?
   – Надо во что бы то ни стало сохранить Лигу, – сказал отец. – Обязательно. Без Марции она стала скорее декоративным образованием. Сейчас Земля понемногу начнет прибирать Лигу к рукам, и вот тебе мой прогноз: у нее это получится. На какое-то время, надеюсь, недолгое. Потом начнется второй раунд драки, и в гонг ударим мы. Лиге нужен новый лидер.
   – Твердь? – не удержавшись, съязвил я.
   – Твердь. Только гораздо более могущественная, чем ныне. Благодаря либо «темпо», либо черным кораблям.
   Господи, да он был не в своем уме!
   – «Темпо» потеряны, – осторожно понизив голос, сказал я. – Их ведь можно было культивировать только на Марции. О пресловутых черных кораблях как никто ничего толком не знал, так и не знает. Наверняка эту тему копают и земляне, да только вряд ли что-нибудь выкопали. Будь иначе, все отделившиеся колонии почувствовали бы это, и мы не в последнюю очередь. Либо задачка оказалась землянам не по зубам, либо пресловутый ребус-фактор совершенно бесполезен. В смысле, можно знать, но нельзя применить.
   – Уверен? – спросил меня Варлам.
   – Да. Почти да.
   – «Почти» – отвратительное слово, – поморщился он. – Значит, ты не уверен до конца. Ну и правильно, не дурак же ты. Что это такое – черные корабли? Мы должны это знать. Мы должны узнать это раньше других.
   Я пожал плечами. Приходилось говорить банальности.
   – Версию об оптической иллюзии нельзя рассматривать всерьез, – сказал я. – Оптические иллюзии не защищаются, уничтожая тех, кто напал. Следовательно, приходится признать, что черные корабли материальны, и тут возможны только две гипотезы. Первая: мы имеем дело с нечеловеческой цивилизацией. Вторая: хозяева черных кораблей все-таки люди. Это маловероятно, но теоретически возможно. Рванула же Марция вперед при помощи «темпо». Если какая-то другая группа людей, скажем, население какой-нибудь колонии, начала раньше или если оказавшиеся в их распоряжении средства обладали большей эффективностью, то… все возможно. Чисто теоретически, конечно. Жаль, что это трудно проверить.
   – На Марции у тебя не было доступа к секретным архивам?
   – Кое-какую информацию удалось добыть через агентов, но результата – ноль. Если в каких-то архивах и хранятся сведения об истоках цивилизации хозяев черных кораблей, то уж точно не в марцианских.
   – В земных?
   – Конечно. С них бы я и начал, если бы мог.
   – Сможешь.
   Мне показалось, что я ослышался. Но по тому, как отец держал паузу, я понял, что ослышки нет и что он говорит серьезно.
   По-видимому, он собирался дать мне какое-то задание. Не попросить, как отец может просить сына, а именно приказать. Мне! Как будто для политического трупа, каковым он является, еще ничего не было кончено. Можно подумать, я был обязан выполнять его распоряжения!
   Хотя, если взглянуть на это с другой стороны… чем еще мне заниматься?
   Но – как? Та сеть, что я сплел на Марции, перестала существовать вместе с марцианской цивилизацией. Может быть, уже сплетена новая сеть – на Земле – и мне остается только подключиться к работе под каким-нибудь прикрытием?
   – «Темпо» тебя больше не интересуют? – спросил я.
   – Еще как интересуют… Ты еще можешь ускориться?
   – Не знаю.
   – Лови!
   Он швырнул в меня скомканной салфеткой. Комок попал мне в грудь. Я промахнулся, пытаясь поймать его на лету.
   Так бывает со всеми, кто возвращается к нормальному ритму после долгого пребывания в темпированном состоянии. Человек все еще воображает, что он может запросто поймать эту самую салфетку несколько раз, пока она летит, но летит-то она теперь втрое-вчетверо быстрее, чем раньше! Точнее, человек теперь реагирует втрое-вчетверо медленнее, но поправка сути не меняет – что в лоб, что по лбу.
   – Понятно, – сказал Варлам. – А теперь ускорься.
   – Не хочется.
   – Неужели и для меня не попробуешь?
   Я попробовал. Мне пришлось взвинтить себя, а для этого лучше всего как следует разозлиться на что-нибудь или на кого-нибудь. Злиться я всегда умел, но этого не потребовалось. Я просто вспомнил то, что творилось на Марции в ее последние часы.
   Через три минуты независимого времени я вернулся в нормальный ритм. На большее меня не хватило. Я чувствовал себя вымотанным, как после двадцатикилометрового марш-броска с полной выкладкой. Зато голова стала совсем ясной, а от алкоголя в крови, наверное, не осталось и следа.
   Отец тотчас набулькал мне стаканчик, предлагая исправить это упущение. Я предпочел сначала отдышаться.
   – Убедился? – сказал он. – В тебе еще сидят эти бациллы, еще не все передохли. Теперь слушай: земляне собирают уцелевших марциан и даже не делают из этого особой тайны. Само собой, им нужны не люди, а то, что в них сидит. Ясно и ребенку: они хотят вырастить культуру «темпо». Если у кого-то и могут найтись подходящие для этого технологии, то только у землян.
   – У них может получиться? – задал я ненужный вопрос.
   – Не знаю! Но если у них получится… сам сообрази, что с нами будет.
   Сообразить было нетрудно. Если мы отстояли независимость только благодаря поставкам «темпо» с Марции, то теперь легко можем потерять ее – даже ту чисто номинальную независимость, что ныне имеем. Тут все зависит от доброй воли Земли, а мне не нравится зависеть от чьей-то воли, хотя бы и сто раз доброй. А если земляне получат «темпо», то кто поручится, что им не придет в голову наказать нас за прошлые грехи как следует? В данный момент они и без «темпо» могут легко разделаться с нами, но с «темпо», пожалуй, сделают это без потерь. Ну разве не соблазн?
   Я был вынужден согласиться с отцом.
   – Земляне собирают марциан всюду, где их находят, в том числе и у нас, – сказал он. – О принуждении речи нет. Предлагают хорошие условия, работают культурно, денег не жалеют. Есть сведения, что они свозят марциан на Прииск. Зачем – сам догадайся. Я хочу, чтобы и ты отправился туда же.
   – Что еще за Прииск? – спросил я.
   – Нельзя быть таким нелюбопытным, – укорил меня отец. – Читай материалы, они в открытом доступе.

Глава 2

   Я проснулся с криком. Во сне я опять видел гибель Марции – огненно-бурую стену, надвигающуюся от горизонта, панику, оцепенение перед лицом неизбежной смерти… Тем, кто не успел покинуть планету, пришлось пережить ужасные последние мгновения. Кто не сгорел заживо, тот отравился двуокисью азота или был сметен ураганом как пылинка. Уж лучше было оказаться на обращенной к источнику гамма-всплеска стороне планеты: раз – и кончено. Ни страха, ни сожаления. Мгновенная смерть без всяких предвестников катастрофы.
   Хотелось закричать: «Это нечестно! Мы на такое не подписывались!» Крикнуть-то можно, а кто услышит? Вселенную не интересуют наши крики. Трудно отделаться от мысли, что она горазда на подлости, но чего нет, того нет. Она просто такая, как есть, ей нет до нас никакого дела, и не ее вина, что нам приходится в ней жить. А также умирать – чаще без помощи с ее стороны, но иногда и по ее прихоти.
   Наверное, каждый человек держит в уме возможность – о, чисто теоретическую! – гибели целой планеты, да только представляет ее себе не так. Должны быть отдаленные предвестники катастрофы, осознание опасности, затем борьба, ибо кое-как бороться мы умеем, далее эвакуация, если борьба не привела к успеху, трогательные прощания тех, кому не повезло, сложные сплавы благородства и подлости в ожидании последнего мига… К подобной литературщине мы в принципе готовы и думаем, что имеем право ждать именно такого сценария. А нас – хлоп! – уничтожили единым махом, как болезнетворных бацилл. Простерилизовали планету. Кто смирится с этим?
   Глубоко верующие – эти да, могут утешиться соображением о наказании за грехи. Беда в том, что большинство марциан, насколько я успел узнать этот народ, не были очень уж религиозными. Как они костерили землян, веря в то, что именно земляне уничтожили их ласковый мир! И какого труда стоило убедить их в том, что земляне тут ни при чем!
   Не всех, кстати, удалось убедить. Не всякий рассудок смирится с мыслью об отсутствии виновного.
   Что будут делать эти люди, если землянам удастся вывезти их на планету с названием Прииск? Мстить кому попало за то, что действительность не похожа на их представления о ней?
   Ночь за окном была на исходе, багровый глаз Карлика клонился к закату. С полчаса я пытался опять заснуть и не преуспел в этом. Тогда включил ночник и начал думать.
   Прииск… Вчера я прочитал о нем все, что нашел в открытом доступе. Действительно, надо было только задействовать компьютер. У Варлама он был. Уж такую-то продукцию и Земля, и Марция продавали слаборазвитым мирам без ограничений и особых наценок. Компьютер стремительно входил в моду на Тверди, хотя большинству фермеров он был нужен, как корове лишняя пара рогов. Если я не ошибаюсь, в древние времена на Земле некий старикашка по имени Сократ любил гулять по рынку, восклицая: «Как же много на свете вещей, без которых можно обойтись!» На Тверди не нашлось своего Сократа, и население, все еще с трудом сводящее концы с концами, отдавало последние гроши, радостно «приобщаясь к цивилизации». Ну да черт с ним, с населением…
   Мнеморедуктор мне не понадобился. Данных было немного: справочная информация и короткие клипы. Сведения довольно куцые, но странно уже то, что их оказалось возможно найти в такой дыре, как наша Твердь.
   Итак, Прииск. Название планеты прямо указывало на месторождения каких-либо редких ископаемых. Воображению рисовалась рудничная планета: шахты, карьеры, громоздящиеся там и сям терриконы, минеральная пыль в воздухе, грохот механизмов, серые робы и серые лица рабочих… Оказалось – ничего подобного. Прииск был роскошной планетой, превосходящей комфортом даже Марцию. Девять десятых его территории покрывал океан, материки отсутствовали напрочь, зато имелось множество крупных островов, сгруппированных в несколько архипелагов. Далеко не каждый остров был райским местечком, попадались среди них и холодные, и чересчур жаркие, и ежегодно принимающие на себя всю мощь тайфунов, и сейсмические, – но были и другие. Райские уголки, земли обетованные. По-разному райские. Способные удовлетворить самый требовательный вкус и как будто учитывающие тот факт, что вкусы у всех разные.
   В том-то и дело. Безумно дорогой, но фантастически разнообразный курорт. Состарившиеся бизнесмены, отошедшие от дел политики, богатые молодые бездельники приискивали себе местечко, максимально удовлетворяющее их нуждам и фантазиям, арендовали облюбованный участок земли, строили дворец или просто бунгало и начинали жить в свое удовольствие. Давно освоенная, райская, безопасная планета… Местная фауна не выдержала конкуренции с завезенной живностью и благополучно вымерла, за исключением нескольких десятков специально охраняемых видов, флора еще держалась, но тоже сдавала позиции. Ни опасных для человека хищников, ни ядовитых змей и насекомых, ни деревьев с отравленными шипами… Чем не благодать? Доживай свой век и радуйся, если позволяет счет в банке!
   Денежные тузы составляли элиту Прииска. На нее работала обширная инфраструктура: терраформирователи, климатологи и метеотехники, строители, гиды, актеры, инструкторы по тем или иным видам спорта, биологи какого угодно профиля и медики всех специальностей. Педиатров, правда, было немного, зато геронтологов – хоть отбавляй. Отдельно – биотехники. На Прииске находился крупнейший центр биотехнологий во всей обитаемой Вселенной. Сначала я недоумевал, почему именно там, но как только узнал о производстве андроидов с заданными свойствами, все стало на свои места. Безропотные слуги, секс-рабыни и секс-рабы. Обожающие, надо полагать, своих хозяев. А может, и стервы для любителей остренького, может, и садистки-мазохистки, но управляемые. Я удивился, узнав, что андроид базовой модели стоит не так уж дорого по местным меркам.
   – Теперь понимаешь, зачем марциане нужны на Прииске как можно скорее? – говорил мне Варлам, тыча вилкой в голографический экран. – Там научная база, там лучшие ксеномикробиологи. Если они не справятся с проблемой, то вообще никто не справится. Землянам нужна технология выращивания «темпо»…
   Еще бы не нужна. Достаточно темпировать несколько батальонов коммандос – и подавление беспорядков во внеземных колониях станет рутинным недорогим делом. Да и кто осмелится бунтовать, зная, что метрополия овладела этой технологией?
   Я бы точно не решился.
   – Завтра утром земляне отправляют на Прииск группу марциан, – продолжил отец. – Тебе надлежит присоединиться к ней.
   – В качестве марцианина? – криво ухмыльнулся я. – Меня раскусят в момент.
   – В качестве тебя самого, каков ты есть. Возможно, все это время мы подносили сосиску не к тому концу собаки. Теперь попробуем иначе. Ты был дипломатом на Марции, вкусил прелестей цивилизованной жизни на развитой планете и не горишь желанием провести остаток жизни в нашем захолустье. Перспектив карьерного роста при Игнатюке у тебя нет. Ты жалеешь, что поставил не на ту лошадку, и готов сотрудничать с землянами. Годится?
   – Первый же сеанс ментоскопии… – начал я.
   – …Выявит твою биографию и твои знания, но не владеющие тобой мотивы, – подхватил Варлам. – Сыграть как надо ты сумеешь, тем более тут и играть-то нечего. Будь открыт, ничего не скрывай. Расскажи им всю правду о своем участии в подполье и партизанской войне. Сообщи, для чего ты был послан на Марцию. Дай понять, что я, Варлам Гергай, твой отец, одобрил твой вояж на Прииск. Вся наша война против Земли с самого начала была ошибкой, ты ведь в это веришь?
   – Почти.
   – Жаль, что не полностью. Но, может, и лучше, если в твой психологический портрет земные спецслужбы запишут сомнения. Так будет натуральнее. Уж если они не поверят очевидной правде, так чего они стоят? Если тебя будут ломать – ломайся сразу. Иди на сотрудничество. Никаких конкретных заданий я тебе не ставлю, связи не даю. Твоя задача на данном этапе – только внедрение. Об остальном позабочусь я.
   – Когда?
   – Когда сочту это нужным.
   Вот такой был разговор. Так сказать, беседа отца с сыном. Я знал, что Варлам обрадуется, если я наотрез откажусь от задания. В конце концов, я больше не состоял на государственной службе и не был отозван с Марции только потому, что меня не успели отозвать после смены власти на Тверди. Если бывают шпионы-любители, то я из их числа.
   Да, отец обрадовался бы моему отказу. Я видел, что им движет. Без сомнения, он просто ждал, когда я наиграюсь в эти игры и займусь «настоящим делом» – политикой. Ха! Долго же ему придется этого ждать.
   Уж лучше я отправлюсь на Прииск.
   Карлик ушел за живую изгородь. Небо потихоньку светлело. Я лежал в постели и думал о том, какие порой странные зигзаги дает процесс под названием жизнь. Вот, скажем, я. Опять спасен чудесным образом и жив, хотя, по идее, должен быть мертв. С Марции не спаслось и одной десятой процента ее населения, а я вот спасся. Не знаю, какие сведения успела собрать обо мне контрразведка Марции, но меня не ликвидировали – это второй факт, столь же бесспорный, как и первый. И наконец, странно, что я не был убит еще раньше, во время войны, когда вероятность отбросить копыта в разы превышала вероятность остаться в живых. Какая-то странная цепь удач.
   Само собой, я давно понял: выигрывает тот, кто разумнее и оперативнее пользуется сложившимися обстоятельствами. Тут, правда, мне могут возразить: мол, особенно крупно выигрывает тот, кто сам создает упомянутые обстоятельства. В принципе, я не спорю. Но, положа руку на сердце, ответьте: часто ли вам удавалось создать именно то, что вам нужно? Да никогда! История Тверди наглядно подтверждает это. История Марции – тем более. Стремилась Марция к гегемонии в Лиге, чтобы со временем главенствовать во всей Галактике… а что вышло?
   Может быть, я отмеченный Судьбой, этакий везунчик, для чего-то приберегаемый?
   Ага. Стоит счастливчику поверить в то, что он баловень Судьбы, как Судьба его – хлоп! – и нет ни счастливчика, ни баловня.
   Я-то знаю.
 
   Повидаться с мамой мне так и не удалось. Чтобы сгонять в Степнянск и обратно, в лучшем случае требовались сутки с хвостиком, особенно теперь, когда я вновь стал рядовым гражданином Тверди, лишенным каких бы то ни было льгот. Проклятые «темпо» дохли во мне, наверное, миллионами каждый час, и чем дальше, тем меньше ценности я представлял для землян. Так что ни о какой отсрочке речь не шла.
   Я шел по Новому Пекину и не узнавал столицы. Куда ни кинь взгляд – кричащая реклама какой-нибудь ерунды. Толпы уличных торговцев затоптали былую сонную патриархальность. Витрины магазинов призывали начать новую жизнь – вот прямо сейчас, еще до завтрака. Уже с утра в толпе шныряли шустрые людишки, предлагая «хорошо провести время». Гигантский транспарант, изображающий голую блондинку верхом на оскалившем клыки диком коте, зазывал народ на стадион ради «незабываемого представления». Кто-то настойчиво превращал народ-труженик в плебс, охочий до хлеба и зрелищ.
   Наверное, ради всего этого мои соотечественники шли на великие жертвы и умирали с верой в победу. Победа была одержана… и что?
   Прежде я возмутился бы до желания наделать глупостей – теперь же был полон великолепного презрения ко всей этой мишуре. Времена меняются, и люди меняются вместе с ними – эту банальную истину никто не в силах отменить. Кто я такой, чтобы перекраивать людей по своему разумению? Да и куда мне конкурировать с закройщиками, лучше меня знающими свойства материала! Как говорил Фигаро, что за беда, раз никто не пострадал? Пострадала лишь моя вера в Твердь и твердиан, но она не в счет.
   «Если гора не идет к Магомету, то мы заставим людей поверить, что это не гора, а равнина», – как-то раз сказал мне отец. Что ж, так оно и вышло. Идеалы забылись, пошла просто жизнь. Потекла мутным ручьем.
   Привратный квартал в Новом Пекине был оцеплен. Я показал пропуск, выданный мне Варламом, и был пропущен. «Туда давай», – указал мне направление дюжий охранник.
   Этот был наш, твердианский, зато второй охранник, остановивший меня чуть далее, поинтересовался, какого мне, собственно, рожна тут надо, с классическим акцентом, выдававшим землянина. Ну и ну. Наваждение какое-то… Мы выгнали их в дверь – они в окно влезли. И никто, ну решительно никто из моих соотечественников не только не предпринимал попыток угостить их свинцом, но даже не морщился, глядя в их сторону! Потрясающе. Если отец прав и мы все-таки взобрались на новый виток спирали, то эта спираль подобна резьбе с очень малым шагом.
   Очень хотелось сказать землянину какую-нибудь колкость, да только Марция научила меня помалкивать. Вернув мне пропуск, землянин сплюнул на асфальт и кивнул в сторону толпы человек, наверное, в полтораста: давай, мол, двигай к ним. Я поправил лямку рюкзака и двинул. До назначенного времени оставалось еще шесть минут.
   Врата работали бесперебойно. Перед ними появились кое-какие дополнительные приспособления, долженствующие, вероятно, помешать диверсии, и еще один пост охраны явно для той же цели. Я сейчас же поймал себя на том, что решаю задачку, одинаково привлекательную для инженера и террориста: как преодолеть всю эту машинерию и человеческий фактор в придачу? Через минуту, когда я добрался до толпы и примкнул к ней, задача была решена.
   Ха-ха. Кому теперь это надо.
   Некоторые из марциан оказались из числа тех, кого я вывел из пустыни, и, конечно, узнали меня. Послышались приветствия. Я улыбался и пожимал руки. Женщины лезли ко мне с поцелуями. Врата работали, в них въезжал длинный, как очередь за пособием, караван антиграв-платформ, доверху груженных скандиевым концентратом. В воздухе витала пыль.
   – При-и-игото-о-овиться!..
   Толпа заколыхалась, как бестолковая амеба. Какие-то ребята в униформах, судя по ухваткам – земляне, без особых церемоний выстроили толпу в колонну по одному. Получилась длинная многоножка.
   – Держаться вплотную за впередиидущим, без очереди не лезть, колонну не ломать, во Вратах не мешкать! – свирепо проорал кто-то в мегафон.
   И добавил уже более добродушно:
   – Все там будете.
   Никакой переклички. Как будто партию товара перебрасывали с планеты на планету.
   Со стороны главных ворот опрометью бежал кто-то опоздавший.
   – При-и-игото-о-овились!..
   Последняя грузовая платформа канула во Врата. Новую колонну платформ притормозил регулировщик с жезлом.
   – Бего-о-ом… арш!
   Сейчас же кто-то запутался в собственных ногах и упал, заверещав дурным голосом; натренированные ребята в униформах в момент выдернули его прочь, толкнули к хвосту колонны. Нас гнали окриками. Я опомниться не успел, как проскочил Врата. Тут же привычно заложило уши и болезненно запульсировало в голове, ну да при гиперпереходе это дело обычное. У некоторых кровь носом идет, а у меня – ничего.
   – Направо! Направо! Шевелись!
   Мы дробно топотали в указанном направлении. Не знаю, многие ли из марциан успели осознать, что находятся на Земле. Для меня это было само собой разумеющимся. Пусть землянам до зарезу нужны «темпо», но не станут же они ради этого прокладывать прямой гиперканал между Твердью и Прииском! Задержка-то от силы двухминутная.
   Избытком вежливости персонал не страдал. Нас гнали как баранов. Живее! Еще живее! Каждая секунда работы гиперканала – это деньги, и немалые. Лишь марцианская цивилизация могла позволить себе сутками держать каналы без дела, но где теперь та цивилизация? Сгорела. Вспыхнул небесный фонарик – и нет ее, как и не было. На сей раз господин Случай решил подыграть землянам – для равновесия, наверное.
   Только перестарался.
   – Прямо! Во Врата!
   Никаких потерь времени на дезинфекцию – нас ведь не собирались выпустить на Землю. А на Прииске, наверное, дезинфекция своя…
   Я нырнул. Вновь заложило уши. Игла в моем черепе зашевелилась активнее. Чужие запахи ударили в нос.
   Я был на Прииске.
   Беготня по коридорам под постоянные понукания повторилась с одним отличием: здесь персонал был не столь груб, как на земном пересадочном узле. Что, впрочем, и понятно: этот мир предназначался для очень дорогих в буквальном смысле гостей и их обслуги. Мы были в нем случайными гостями.
   – Проходите в дезинфекционную, мужчины направо, женщины налево…
   Мой рюкзачок уехал от меня по конвейерной ленте вместе с вещами других пассажиров, а я оказался в раздевалке. Нас по-прежнему поторапливали, но хоть не орали с выпученными глазами, и на том спасибо. Я помылся, поднырнул под стенку в узком бассейне, где вода синела как купорос и шибала в нос резким запахом, был облит из душа еще каким-то раствором, высушен под струей теплого воздуха и наконец облучен чем-то таким, от чего волоски на моей коже встали дыбом. Готово – теперь вставай к резиновой ленте и жди, когда к тебе приедут твои вещи.
   – Кормить нас будут или нет? – брюзгливо осведомился некто проголодавшийся – явно не из тех, кого я водил по пустыне, как Моисей.
   – Будут, только не нас, а нами, – ответствовал я.
   Марцианин воззрился на меня в ужасе.
   – Это как?
   – Элементарно. Для чего нас раздели, а? Мы уже полуфабрикаты, осталось забить и переработать. Разве вам не говорили, что у обитателей Прииска не совсем обычные гастрономические пристрастия?
   Проголодавшийся поспешил отойти от сумасшедшего.
   Как только мы оделись и получили свой простерилизованный багаж, нас сейчас же погрузили в здоровенную пассажирскую колымагу на антиграве. Еще не все заняли свои места, как пилот взлетел, да еще с таким ускорением, что можно было только дивиться, как никто из пассажиров не поломал костей. Микробиологи Прииска желали заполучить нас возможно скорее, хотя наша партия носителей «темпо» наверняка была не первой и уж точно не единственной. Эти ребята действовали по принципу «хорошего мало не бывает».
   Что ж, принцип верный – конечно, если средства на проект отпущены без скупердяйства.
   Очень скоро я понял: на нас особенно не экономили. Зато не теряли времени и торопили нас так, что только успевай поворачиваться.
   К тому времени, как уже почти все «морские свинки» громко требовали еды, каждого из нас подвергли наружному осмотру и просвечиванию, у каждого взяли образцы крови, мочи, спинномозговой жидкости, спермы у мужчин, околоплодной жидкости у беременных женщин, слюны и желудочного сока. Затем каждого заставляли ускоряться, и тех несчастных, у кого это не получалось, стимулировали электрическими разрядами и прочими инквизиторскими достижениями человеческого ума. На вопли и брань никто не обращал внимания, а на случай физического сопротивления в помещении присутствовали дюжие санитары. Я смог ускориться через великое насилие над собой, но все же без посторонних стимуляторов – и что же? Процедура взятия анализов повторилась заново в той же последовательности. И только потом мне было позволено посетить столовую и считать себя временно свободным – до вызова.