Страница:
Назавтра к полудню прибыл ньянга: мужчина в львиной маске с длинным шестом в руках, он был разукрашен белыми полосами, которые на его темной коже образовывали узор костей скелета. Навстречу ему высыпало все селение. Колдуна плотно покормили и отвели на возделанное поле, которому больше всего требовался дождь. На окраину поля вышли несколько человек, вынесли тамтамы. Колдун вышел на центр поля и, поглядев в небо, воздел вверх руки. Вся деревня, обступив поле, замерла. Затем колдун взмахнул копьем, и тамтамы издали глухой совместный звук. Колдун воздел копье наконечником вниз и сделал движение, словно бы он поражал какое-то наземное существо, вроде змеи или крокодила. Так начался его танец, ритму которого послушно следовали частые удары палок о тамтамы. Неожиданно Болюхину показалось, что небо над головой колдуна потемнело. Со всех сторон потянули порывы ветра. Затем с конца его копья словно сорвалась молньица и ударила вниз и в сторону. Население деревни разразилсь приветственными воплями. Со того времени, как колдун начал свой танец и до того, как на землю упали первые капли дождя прошло вряд ли более четверти часа: и вот уже стар и млад понеслись выставлять под небо сосуды. бочки, банки, плошки, половинки кокосовых орехов - все, во что можно было набрать хоть каплю воды. А дождь полил сильный - настоящий тропический ливень. Затем Болюхин видел, как колдун медленно, усталым шагом, покачиваясь, побрел с поля, не обращая внимания на ликующих людей, прыгающих и катающихся в грязи детей, славословязщих его стариков и женщин. Он снял маску, струи дождя смыли с него краску, и оказался самым заурядным чернокожим дедом с редкой бороденкой и морщинистым тощим лицом, на котором умом и силой светились большие темные, глубоко запавшие глаза. Эти глаза внимательно и цепко обшаривали проходивших мимо людей, словно впивались в них на мгновение и вновь отпускали. Во всяком случае у Болюхина сложилось такое впечатление, что старик не просто смотрел на него, он как будто внимательно изучал его - редко у кого хватало сил выдержать этот взгляд, не опустив головы. У Болюхина хватило на это сил, хватило и на то, чтобы обменяться с колдуном жестами: Болюхин указал на небо, потом одобрительным жестом выставил большой палец: мол, уважаю, хорошая работа, мастер. Колдун был сначала удивлен этим жестом, внимательно осмотрел его руку, потом сам ее сложил в том же жесте - и вопросительно посмотрел на Болюхина. - Все мы, - инженер попытался импровизированно объяснить этот жест, - это как вот эти пять пальцев - мы вокруг тебя. Ты же - один-единственный, вот как этот большой палец. Без других пальцев человек сможет пользоваться рукой, а без большого - не сможет. Компране ву? - Уи, уи, - засмеявшись, чирикнул колдун и показал Болюхину свою левую руку, у которой не хватало трех пальцев, остались только большой и мизинец. Затем колдун прошел мимо него и отправился в "мужской дом", где для него уже было приготовлено угощение. Дождь к тому времени уже прекратился, и земля тяжело дышала паром. После этой беседы Болюхин моментально почувствовал еле заметную, но уже ощутимую перемену в обращении к нему. Ему принесли плошку мерзкой бурды, которая здесь именовалась пальмовым вином и дали три банана. Подкрепившись, колдун отправился в обратный путь. В подарок ему выставили свиней - он прошел мимо, даже не взглянув. Перед ним выстроили всех незамужних девушек племени, у которых только начала намечаться грудь, он и тех игнорировал. Не позарился он также и на юношей. Вождь со стоном вынес из хижины самую ценную вещь, на которое с алчностью взирало все племя: доставшийся ему от деда граммофон с роскошно сверкающей трубой - увы, и этот дар не вызвал интереса у колдуна. Он прошел мимо гостей деревни: отряда партизан, и командир с тоской подумал о том, что если он выберет пулемет или базуку, то это будет слишком большой платой за пару цистерн воды. Однако колдун прошел мимо бойцов и подойдя к Болюхину, знаком велел ему подниматься. Командир отряда Марсель возмутился: в конце концов, эти пленники - его законная добыча. Кроме того позавчера ему удалось связаться с генералом и тот велел поберечь пленников, у них начались переговоры, так что еще неизвестно, на сколько ящиков "калашей" или патронов их удастся обменять. Колдун делал вид, что не слышит его, и жестами требовал, чтобы Сергей Викторович поднялся и следовал за ним. Однако Болюхин продолжал прилежно сидеть на земле прекрасно помня какой властный характер у командира отряда: он своему заместителю и закадычному другу всадил пулю в живот, когда тот с ним заспорил, какой дорогой вести отряд. После этого авторитет Марселя в отряде стал непререкаемым. Между тем подоспевший к месту спора вождь деревни направил свой ассегай на горло Марселя и в двух словах объяснил тому, что раз уж он решил пользоваться гостеприимством племени, пусть будет добр уважать его законы. А закон у племени несложный: Боги дали людям всё, значит всё в этом мире и принадлежит богам. Колдун говорит с богами, значит все, что он захочет, принадлежит ему. Захоти он заполучить любимую жену вождя или его сына, или любую принадлежащую ему или любому другому члену племени вещь - это он и получит. Но в единственном экземпляре. И только тогда, когда он сделает то, о чем его просили: исцелит болезнь, отведет мор, вызовет дождь... К чести его следует сказать, что лишнего он никогда не просил. И другу Марселю стоит трижды подумать, прежде чем отказывать такому могущественному колдуну. Видишь, как за него просит всё племя от мала до велика? Марсель и сам видел, как против его маленького отряда мигом вооружилось всё население деревни: луками, стрелами, копьями, там была пара английских кремневых ружей системы "браун-бесс", стреляших еще при Ватерлоо, а у сына вождя в руках уже изготовилась к стрельбе нацеленная в грудь Марселю американская винтовка М-16. С другой стороны, эти русские всё равно мрут как мухи, того и гляди, пока их доведешь до штаба, все передохнут. И он махнул рукой, разрешая Болюхину подняться и следовать за колдуном...
Он вспомнил. Он всё-всё вспомнил. Казалось, после смерти колдуна Уомбо на его мозг опустилась завеса тумана (а так и было, Уомбо предупреждал его: "я уйду, и ты потеряешь все, что узнал от меня, но это тебе только покажется, на самом же деле ты должен будешь снова найти себя и восстановить свои силы") - и только сейчас, спустя три года после возвращения на родину она рассеялась. Очередной отряд военных, это были правительственные войска, но на этот раз в отряде оказались американские инструкторы, наткнулся на него аж в 1997 году. Тогда об этом много писали газеты всего мира; надо же "европеец-отшельник в сердце дикой Африки". Вскоре его по портретам опознали и свои, и он оказался на родине спустя 20 лет после того, как его там уже похоронили. И кому он там оказался нужным? Его квартира была давным-давно продана и приватизирована, завод от которого он был послан, разорился, был акционирован и пошел с молотка, работникам вот уже почти три года как не платили зарплату. Его пристанищем стал опять этот маленький мерзкий городишко с домами барачного типа. Он некоторое время пытался судиться с заводом, чтобы отвоевать хоть какую-то комнату для жилья, но любые метры сейчас стоят денег, и без длительного суда ему никто не отдаст их за просто так. "Запомни: семь пальцев у меня на руках, семь планет в небе... (да, я знаю, сейчас ты начнешь спорить, что их больше, но на самом деле настоящих только семь) и семь углов тебе вернут полученную от меня силу..." завещал ему Уомбо перед смертью. Оказавшись внутри семиугольного зала Болюхин ощущал себя человеком, на глазах которого была совершена тяжелая операция, и он впервые после долгой тьмы снимает повязку. Боже, какая вокруг прекрасная тьма - он видит ее, он физически ощущает ее, она густа и осязаема. Вместе с тем, как аквалангист сквозь маску видит все краски дня (в то время как простому ныряльщику они видны как бы сквозь туман), так же и Болюхин прекрасно ориентировался в этой тьме, он видел рисунки на стенах; их оставили руки заключенных, которые тут из-под палки строили прекрасный храм. Они голодали, подвергались побоям и унижениям, но все они были горды и радостны, что могут перед смертью сделать хоть что-то возвышающее их, что-то утверждающее веру в Божество. Заблудший кот улегся в проеме стены, без особенного интереса наблюдая за человеком, который так странно пахнет... в нем есть что-то от кошки, он же видит в темноте! И у него глаза светятся! От этого открытия в ужасе шмыгнула глубоко вниз, в склепы, зачем-то забредшая в подвал крыса. Болюхин расправил плечи и снял очки. Теперь они ему больше не нужны - он видит этот мир, слышит его и ощущает в той же полноте и яркости, какие открылись ему тогда, когда Уомбо учил его видеть окружающее, понимать его законы, жить по ним в гармонии со всем сущим. Однако что-то в этом мире очевидно пошло не так... Подобное бывает, хоть и нечасто. И кровное дело колдуна - чуть подправить этот тонкий и сложный механизм, который без этого вмешательства будет работать неправильно и причинит еще много бедствий.
Он вспомнил. Он всё-всё вспомнил. Казалось, после смерти колдуна Уомбо на его мозг опустилась завеса тумана (а так и было, Уомбо предупреждал его: "я уйду, и ты потеряешь все, что узнал от меня, но это тебе только покажется, на самом же деле ты должен будешь снова найти себя и восстановить свои силы") - и только сейчас, спустя три года после возвращения на родину она рассеялась. Очередной отряд военных, это были правительственные войска, но на этот раз в отряде оказались американские инструкторы, наткнулся на него аж в 1997 году. Тогда об этом много писали газеты всего мира; надо же "европеец-отшельник в сердце дикой Африки". Вскоре его по портретам опознали и свои, и он оказался на родине спустя 20 лет после того, как его там уже похоронили. И кому он там оказался нужным? Его квартира была давным-давно продана и приватизирована, завод от которого он был послан, разорился, был акционирован и пошел с молотка, работникам вот уже почти три года как не платили зарплату. Его пристанищем стал опять этот маленький мерзкий городишко с домами барачного типа. Он некоторое время пытался судиться с заводом, чтобы отвоевать хоть какую-то комнату для жилья, но любые метры сейчас стоят денег, и без длительного суда ему никто не отдаст их за просто так. "Запомни: семь пальцев у меня на руках, семь планет в небе... (да, я знаю, сейчас ты начнешь спорить, что их больше, но на самом деле настоящих только семь) и семь углов тебе вернут полученную от меня силу..." завещал ему Уомбо перед смертью. Оказавшись внутри семиугольного зала Болюхин ощущал себя человеком, на глазах которого была совершена тяжелая операция, и он впервые после долгой тьмы снимает повязку. Боже, какая вокруг прекрасная тьма - он видит ее, он физически ощущает ее, она густа и осязаема. Вместе с тем, как аквалангист сквозь маску видит все краски дня (в то время как простому ныряльщику они видны как бы сквозь туман), так же и Болюхин прекрасно ориентировался в этой тьме, он видел рисунки на стенах; их оставили руки заключенных, которые тут из-под палки строили прекрасный храм. Они голодали, подвергались побоям и унижениям, но все они были горды и радостны, что могут перед смертью сделать хоть что-то возвышающее их, что-то утверждающее веру в Божество. Заблудший кот улегся в проеме стены, без особенного интереса наблюдая за человеком, который так странно пахнет... в нем есть что-то от кошки, он же видит в темноте! И у него глаза светятся! От этого открытия в ужасе шмыгнула глубоко вниз, в склепы, зачем-то забредшая в подвал крыса. Болюхин расправил плечи и снял очки. Теперь они ему больше не нужны - он видит этот мир, слышит его и ощущает в той же полноте и яркости, какие открылись ему тогда, когда Уомбо учил его видеть окружающее, понимать его законы, жить по ним в гармонии со всем сущим. Однако что-то в этом мире очевидно пошло не так... Подобное бывает, хоть и нечасто. И кровное дело колдуна - чуть подправить этот тонкий и сложный механизм, который без этого вмешательства будет работать неправильно и причинит еще много бедствий.