Страница:
У Валдис захватило дух, когда они приблизились к базилике. Здание было таким огромным, что наводило трепет. В середине храма располагался большой полый купол, к которому со всех сторон прилегали несколько полукуполов и четыре шпиля, пронизывающих серое небо. Собор был похож на муравейник, у его многочисленных дверей сновало множество народу.
Даже если Эрик там, как она найдет его в этой толчее? Его последнее руническое послание выглядело таким загадочным.
«В день Тора, [26]Святая София, Северная галерея».
Хотя Эрик покинул дом Мохаммеда, Валдис постоянно находила рунические послания, вырезанные на дереве, рядом с каменной скамьей во дворе. Эрик попросил нового варяга, который занял его место, играть роль посредника.
Сидящая, рядом с Валдис Ландина ерзала на месте от беспокойства. Она надеялась увидеться в соборе со своим любимым Бернардом. Эрик сумел найти его в Ксеноне, где проживало много иностранных гостей города, и Ландина была уверена, что Бернард не побоится прийти.
– Запомните, – предупредил их Публиус, – не задерживайтесь слишком долго. Выразите необходимое почтение христианскому богу и возвращайтесь как можно скорее. Что-то мне не нравится небо, – он вытянул ладонь, пытаясь определить, не идет ли дождь. – Возможно, было бы лучше повернуть назад.
– Нет-нет, – возразила Валдис. Если в этот раз все пройдет гладко, она сможет часто отпрашиваться на поездки в собор. Даже мимолетная встреча с Эриком даст ей силы продолжать дальше борьбу за свободу. – Мы будем недолго. Обещаю.
Две женщины поспешили войти внутрь через высокие бронзовые двери базилики. Валдис откинула капюшон своей бурки. Стены покрывала мозаика, на которой были изображены неулыбчивые серьезные люди.
– Здесь хранится обломок настоящего креста, – объяснила Ландина, проводя Валдис к сияющему золотом ковчегу. Когда франкская девушка увидела этот странный предмет, она упала перед ним на колени.
Валдис была удивлена поклонением подруги такой маленькой и скромной вещи. Маленький обломок дерева был ничем не примечателен, однако лежал в пышном футляре.
– Почему это для тебя так важно? – спросила Валдис.
– Это обломок того самого креста, на котором умер Христос.
Валдис покачала головой. Последователи Христа были помешаны на его смерти. На севере почитались победы и приключения богов. Легенда о Рагнарёке, смерти богов, была слишком мрачной, поэтому о ней редко вспоминали.
Валдис и ее подруга пошли по направлению к открытому центру собора. Святое место было таким огромным, что у Валдис перехватило дыхание. Если реликвии и мозаика поразили ее, то убранство храма лишило дара речи.
Над головами молящихся, высоко под потолком главного купола, парил Христос. Валдис удивилась, что христианский бог изображен в виде человека, хотя и очень большого. Запрокинув вверх голову, она смотрела на мозаику, чувствуя себя такой же маленькой, как в детстве, когда глядела на бесконечное ночное северное небо.
С алтаря поднимался запах ладана, окутывая собравшихся. Где-то пел невидимый хор, раздававшиеся в соборе голоса были лишены земной страсти. По сравнению с полноголосым пением на севере южные голоса, казалось, были совершенно невозмутимыми. Когда пение закончилось, верующие стали потихоньку выходить из святилища.
– Ландина, – какой-то мужчина протиснулся к ним через толпу. Валдис узнала бледного франка, который присутствовал в первый вечер на ужине у Мохаммеда, когда она появилась в доме араба. Без сомнения, это был Бернард.
Не обращая внимания на окружающих людей, ее подруга вскинула руки и страстно обняла мужчину. Он закрыл ее своим плащом и повел к закрытому алькову.
– Запомните, у нас мало времени, – прошептала им вслед Валдис, пытаясь не нарушать тишину, воцарившуюся в почти опустевшем соборе. Ландина улыбнулась ей счастливой улыбкой, молчаливо благодаря Валдис.
У Ландины не было возможности заработать свою свободу, как у Валдис. Несколько минут с возлюбленным– вот все, на что могла рассчитывать франкская девушка.
Северная галерея, написал Эрик. Валдис попыталась найти путь, используя слабый свет, косо падающий через окна у основания купола. Она взглянула наверх на открытый балкон над галереями. Возможно, Эрик ждал ее там в тени.
Она взобралась по коричнево-желтым мраморным ступенькам на второй уровень и пошла вдоль прохода, издавая легкий шорох своими мягкими сандалиями. Валдис прошла вдоль всей галереи, не встретив ни души. Она была уже готова повернуть назад и проверить южную сторону, как вдруг услышала, как кто-то неслышно поет. Это была северная застольная песня с игривыми куплетами. Она последовала за звуком и увидела Эрика, который сидел на коленях во втором ряду скамеек. Валдис заметила, как сверкнуло лезвие его ножа. Он что-то вырезал на спинке церковной скамьи перед собой.
Валдис не двигалась и смотрела на него несколько минут, пытаясь запомнить его облик для того, чтобы вызывать потом в памяти. Его волосы нависали над одним глазом, и он морщил лицо, пытаясь сосредоточиться на своем занятии. Нежность переполнила ее душу.
Должно быть, он почувствовал ее пристальный взгляд, потому что поднял на нее глаза. На его лице расплылась мальчишеская улыбка, и он вскочил на ноги. Через мгновение она уже была в его объятиях. Он поцеловал ее, не думая о том, что священник или его помощник могут в любое время обнаружить их здесь.
– Валдис, – прошептал он ей на ухо. – Я ждал тебя в прошлый день Тора. Я боялся, что ты не сможешь прийти сегодня, и хотел оставить тебе послание.
Она пробежалась пальцем по рунам и увидела, что он вырезал первые две буквы своего имени.
– Публиус ждет меня снаружи. У нас мало времени.
– Тогда не будем его терять, – он хитро улыбнулся, сел и притянул ее к себе на колени. – Я изнывал от желания снова тебя обнять.
– Я тоже этого хотела, – она зарылась носом в его волосы и поцеловала в шею, ощущая соленость его кожи. – Но мы должны быть осторожны, – она встала с его коленей и села радом с ним, чувствуя ногой жар его бедра. – Ты скажешь, что вокруг никого нет, но в этом городе даже у стен есть уши. Я уверена, что у них также есть и глаза.
– Ты права, – он поднес ее руку к своим губам, чувственно пробежавшись языком по косточкам ее пальцев, – ты сильнее меня.
Он не представлял себе, какой слабой она была на самом деле. Она переплела его пальцы со своими. Как она может отпустить его вновь?
– Ты в порядке? Расскажи мне.
Эрик поведал ей о своем задании сыграть роль капитана арабского судна в предстоящем морском представлении.
– Мои подопечные – моряки-северяне, отобранные Квинтилианом. Хотя лодка и неуклюжая, как свинья, мы уже прошли необходимую тренировку, и все хорошо знают свое дело. Я внес пару изменений, которые позволят судну быстрее реагировать на движения веслами. Хотя ничто не может сравниться с дракаром.
Валдис озабоченно нахмурилась. Она не понимала эту любовь византийцев к разыгрыванию былых сражений.
Разве у них не было рассказчиков, которые могли оживить любое событие при помощи красивых слов? Хороший скальд стоил десяти представлений. Северный бард предлагал своим слушателям полный набор ощущений, приглашая их пережить рассказ самим, побывать в роли героев, потерпеть поражение или одержать победу, как будто они были их собственными. Зрители же оказывались простыми свидетелями происходящего, а не его участниками.
– Если тебе суждено проиграть, то какой в этом смысл?
– Арабская лодка проиграла в настоящем сражении, потому что у ее капитана не было воображения, – улыбнулся Эрик. – Я изучил доклады и увидел ошибку, которую пираты совершили в прошлый раз. Те, кто думает, что битва спланирована, будут очень удивлены. Если они так хотят этого представления, то почему бы не превратить его в упражнение, от которого императорский флот только выиграет в случае, если в будущем нам встретится более сильный враг?
– А это не опасно? Твоему начальнику это может не понравиться.
– Я уже обсудил это с генералом Квинтилианом. Между морским флотом и пехотой существует негласное соперничество. Генералу понравилась идея переиграть адмирала, если у меня все получится. – Эрик скромно пожал плечами. – А если я проиграю, то, по крайней мере, подтвердится слава императорского флота и они выиграют битву сами, без задуманного заранее сценария.
– Будь осторожен, – Валдис быстро поцеловала его в щеку.
– Там игра, – он поднял ее сцепленные руки. – Но вот это не игра. То, что существует между нами, – единственная настоящая вещь в моей жизни. Я никогда не думал, что найду ее, я даже не надеялся на это с тех пор, как меня выслали из страны. Это настоящая любовная страсть.
Валдис глубоко вздохнула. Много пар на севере женились, заводили детей и проживали свою жизнь, не обретя этой любовной страсти со своими партнерами. Несмотря на препятствия, окружающие их, Валдис знала, что ей и Эрику очень повезло.
Эрик взял ее лицо в свои большие руки.
– Я люблю тебя, Валдис, и ничто не изменит этого. Она взглянула на его худое лицо. Слезы застлали ей глаза.
– Я тоже тебя люблю.
Он мягко, почти невинно поцеловал ее. Валдис чувствовала, что его любовь захлестывает ее, свежая и чистая, как прозрачный горный ручей. Она унесла с собой последние остатки боли по поводу предательства ее семьи. Несмотря на ее странную болезнь, этот мужчина любил ее, нуждался в ней. Признание Эрика наполнило все ее существо новой жизнью. В ней не осталось ни следа от былых обид, она не хотела более лелеять старые раны. Ее сердце вновь было целым, и она предлагала его Эрику без остатка.
Наконец она оторвалась от него.
– Мне нужно идти. Если ты хочешь, чтобы я пришла снова, мне нельзя долго задерживаться в первый раз.
– Мохаммед верит, что ты видишь будущее. Скажи своему хозяину, что в представлении будет сюрприз. Вдоль набережной выстроится целый город, чтобы посмотреть на сражение. Возможно, он разрешит тебе прийти, его лицо светилось мальчишеской радостью. – Если он разрешит и ты придешь сюда опять в день Тора, то на следующей неделе мы сможем увидеться два раза.
– Я буду надеяться на это, – пообещала она, поцеловав Эрика еще раз напоследок. Затем оторвалась от него и поспешила вниз, боясь потерять самообладание и вернуться. Когда она спустилась по мраморным лестницам, то решила помолиться христианскому богу. Нельзя оскорблять божество величественного города, тем более что суд Асгарда, казалось, не проявлял интереса к ее судьбе.
Валдис взглянула вверх на галерею. Эрик стоял и смотрел на нее сверху вниз, а его лицо было полно такой любви, что весь собор, казалось, был наполнен ее силой.
– Все будет хорошо, – повторила она про себя. Она выполнит задание Дамиана и завоюет свою свободу. Эрик будет ее ждать. Первый раз после того ужасного приступа в ярлхофе Валдис переполняли надежды на будущее.
Она пошла обратно тем же путем, ища Ландину. Публиус будет сердиться, если они задержатся еще хоть ненадолго. Она подошла к ковчегу и прошла мимо мрачных мозаик. Вокруг собирались молящиеся в ожидании следующей службы. Валдис начала спрашивать у стоящих вокруг людей, не видели ли они женщину в такой же бурке, как у нее. Никто не мог ее вспомнить. Франкской девушки нигде не было видно. Сходя с ума от беспокойства, Валдис обыскала все закрытые ниши галереи. В последней из них под мраморной скамейкой она обнаружила скомканную одежду. Это была бурка Ландины.
Глава 25
– Где она? – закричал на нее Публиус, и его лицо исказилось от гнева.
– Я не знаю, – честно ответила Валдис. В душе она была рада, что ее подруге удалось ускользнуть, но она опасалась, что это может повлиять на нее саму весьма неблагоприятным образом. Наверняка Бернард принес какую-то другую одежду с собой в собор, чтобы Ландина могла переодеться. Потом он каким-то образом тайно провел ее мимо носильщиков, которые ждали одалиску в бурке. – Я понятия не имею, где она.
Далеко, очень далеко отсюда, надеялась Валдис.
– Как ты можешь называться прорицательницей и не знать, что она задумала? – Публиус весь побагровел от негодования. – Но у тебя же, по крайней мере, есть глаза! Должно быть, ты что-то заметила.
Тут ей вспомнились слова Эрика. Скажи своему хозяину, что в представлении будет некий сюрприз.
– Мои глаза ищут, как я могу угодить хозяину. Я не видела, как исчезла Ландина, потому что духи решили посетить меня, пока я была в церкви. Мохаммед захочет услышать, какое послание я получила.
Лицо Публиуса превратилось в настоящую маску гнева. Он рявкнул на ближайшего из носильщиков, который побежал звать остальных. Евнух размахивал пухлыми ручками, выкрикивая ругательства. Когда все носильщики собрались, Публиус уже придумал план.
– В этом большом городе есть много мест, где можно спрятаться, но благодаря надежным стенам отсюда трудно ускользнуть. Ты, Кладиус, пойдешь во Влахерны, – он указал на худенького человека. – Демос возьмет на себя ворота Ксилокеркос. Аргос – Пеге. Отправляйся к Полиандрийским воротам, Лукан. Теос, возьми Лисандра и прочистите гавань Феодосия. Остальные обыщите Золотой Рог и молитесь, чтобы прилив еще не наступил или что она все еще ищет прибежища на корабле. Не стойте, разинув рты. Чего вы ждете?
– А что с носилками? – спросил Демос.
– Забудьте про них! Бросьте их! Почему вы все еще здесь? Идите! – закричал Публиус. – Если ваше промедление позволит Ландине ускользнуть, я лично прослежу, чтобы с вас заживо содрали шкуры!
Несколько прохожих повернули головы на его крик, но затем поспешили по своим делам. На улицах часто можно было видеть, как избивают рабов, поэтому ругательства Публиуса были довольно обычным делом.
– Прошу прощения, но – опять заговорил Демос с видимой неохотой. – Эта женщина уже ускользнула от нас, твоя светлость. Мы не знаем, как выглядит эта одалиска под покрывалами.
Публиус зашипел, как чайник, готовый вскипеть.
– У нее темно-каштановые волосы и голубые глаза. Её кожа почти такая же светлая, как и у нее.
Евнух пронзил Валдис хмурым взглядом. Спеша присоединиться к нему, она забыла закрыть свое лицо.
– Надень капюшон, – приказал он, – совсем стыд потеряла! – Публиус снова повернулся к носильщикам, вытягивая руку, чтобы показать рост Ландины. – Франкская девушка, которую вы ищете, вот такого роста. Она говорит с ужасным акцентом. Когда найдете ее, можете раздеть. Вы поймете, что это она, по шрамам на ее спине, – Публиус скосил глаза на Валдис. – Ландина слишком боязлива, чтобы сделать это самостоятельно. Вне всякого сомнения, у нее есть сообщник. Ищите двоих людей. Скорее всего, это мужчина.
Валдис в ужасе напряглась, наблюдая, куда рассуждения могут завести Публиуса. Вспомнит ли он Бернарда, франкского купца, ужинавшего с Мохаммедом в тот первый вечер, когда Валдис приехала в дом араба?
– Найдите в гавани капитана гвардии и скажите ему, что Публиус Мендалеус заплатит десять золотых византинов тому, кто найдет девушку и ее спутника. Не покидайте постов до тех пор, пока ее не найдут или пока вы не услышите от меня, что она мертва. – Публиус брызгал от бешенства слюной. – Теперь можете идти.
Рабы разбежались, торопясь занять назначенные позиции. Когда евнух обратил свое внимание на Валдис, его глаза сузились до щелочек.
– Если я узнаю, что ты помогла сбежать этой несчастной, то заставлю тебя страдать муками проклятых, – пообещал он, прежде чем заковылял прочь. – Пошли. Надо идти домой.
– Мы могли бы нанять носилки, – предложила Валдис, видя, как тяжело было Публиусу ковылять по широкой улице Месе. Это могло только ухудшить его настроение.
Публиус набросился на нее.
– Ты что, так торопишься сообщить хозяину плохие новости?
Пока Валдис устало семенила вслед за Публиусом, начался дождь. К тому времени, когда они доберутся до дома хозяина, оба промокнут до нитки. С другой стороны, Валдис была рада, что жилище Мохаммеда находилось довольно далеко от Святой Софии, на одном из семи холмов Миклогарда. Это даст ей время придумать правдоподобную версию.
Побег Ландины поставил Валдис в незавидное положение. Как и Публиус, Мохаммед пожелает узнать, почему она не проникла в замыслы девушки. Или почему Ландина и Валдис разошлись, и Ландина могла убежать. Гнев Мохаммеда может быть ужасным.
И все же, когда Валдис думала о франкской девушке, она молилась, чтобы ее побег оказался удачным.
«Расправь крылья, мой друг, – пожелала она ей про себя, – пусть они отнесут тебя домой».
– Объяснись, – потребовал Мохаммед, потребовав Валдис прийти в свои покои. Публиус съежился в углу, как побитый пес, а на его щеке горел свежий красный рубец. Мохаммед держал в руках тонкий хлыст, на кончике которого виднелась капля крови. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что произошло в храме нечистой веры. Ничего не упускай.
Валдис глубоко вздохнула, чтобы успокоить дрожь.
– Ландина и я…
Мохаммед щелкнул хлыстом, почти задев ее.
– Если ты еще раз упомянешь имя этой одалиски, я не остановлю свою руку.
Валдис почтительно наклонила голову, пытаясь успокоиться.
– Мы вошли в церковь вместе. Как ты знаешь, я не последовательница Христа. Я ищу силу там, где она может быть найдена. Там есть присутствие высших сил, которое я искала.
Валдис решила не уклоняться от истины, насколько это было возможно. Это могло помочь, если они решат подвергнуть ее жестокому допросу.
– Та, что была со мной, показала мне реликвию, которую она назвала обломком настоящего креста. Она упала на колени, чтобы выразить свое почтение этому предмету, – проговорила Валдис, выпрямляя спину.
– Как язычница, ты этого не сделала.
– Нет, но после этого духи решили открыть мне завесу будущего, – это было правдой, разве Эрик не был ее будущим?
– Хорошо, предположим, что пока я верю тебе, – Мохаммед бросил на нее сердитый взгляд, нахмурив густые брови над острым носом. – Что же ты увидела, мой оракул?
– В повисшем передо мной тумане я увидела морскую битву, хотя и довольно странную, как будто она не была настоящей, – начала Валдис. Чем больше она будет рассказывать, тем лучше сможет убедить его в правдивости своего видения. – Над волнами мелькал орел императора, но волны были не такими высокими, поэтому мне показалось, что дромон находится не в открытом море. Потом появилось другое судно, не принадлежащее империи. Оно было маленькое и покатое, как корабль, который привез меня сюда из моего родного города. Арабское доу.
Мохаммед гневно посмотрел на Публиуса, который выглядел так, будто сейчас растает под взглядом хозяина.
Валдис почувствовала легкий запах мочи – зловоние страха, исходящее от евнуха.
– Подозреваю, что Публиус забивал твою голову слухами о предстоящем морском побоище. Пока ничего нового ты мне не поведала.
Публиус осознал, что спасет и свою собственную шкуру, если видение Валдис окажется успешным.
– Нет, мой хозяин, – поспешно уверил он, – я ничего не говорил прорицательнице о представлении. Ни ей, ни другим женщинам. Зачем им знать, что происходит за стенами гарема, если свет твоего величия затмевает собой даже солнце?
Мохаммед отмахнулся от льстивой похвалы евнуха, но Валдис заметила, как его усы дернулись в удовлетворении. Унижение и раболепство Публиуса импонировало тщеславности купца. Мохаммед снова повернулся к Валдис.
– Так что же произошло дальше?
– Сначала, дромон и доу двигались как пара танцоров на волнах, кружа и уклоняясь друг от друга. Как будто их повороты были предопределены заранее, – продолжила она, радуясь, что он стал прислушиваться к ее словам. – Но затем произошло то, чего орел не ожидал.
– Что? – он чуть не набросился на нее.
– Доу отошла от заданного плана, приведя дромон в замешательство, – импровизировала она. Оракул мог давать туманные предсказания. – Затем густое облако накрыло оба судна, и я ничего больше не смогла увидеть.
Кончик рта Мохаммеда подернулся в волнении.
– Облако? Возможно, это был дым?
– Возможно, – согласилась она, испытывая облегчение от того, что история его заинтересовала. – Но затем духи покинули меня, и я обнаружила, что лежу на полу в соборе Святой Софии. Я находилась там же, где началось мое видение. Но, увы! Все, что осталось от моей спутницы, Валдис намеренно не называла Ландину по имени, – была ее брошенная бурка.
– Ты больше ничего не видела?
– Нет, хозяин, я не видела, как она поднялась или как…
– Забудь про нее. Расскажи мне о пророчестве. Ты видела что-то еще? Может быть, другое судно?
– Возможно, там было еще одно, спрятанное в тумане, неуверенно протянула она. Как и все предсказатели, она надеялась наткнуться на то, что более всего радовало заказчика. Она не могла быть уверена в том, что команда Эрика победит греческий корабль. Все-таки против маленького судна будет выставлен самый лучший дромон византийского флота, так что неизвестно, удастся ли Эрику поставить в неудобное положение самоуверенного адмирала. – Я не смогла увидеть исход боя, но я точно знаю, что морское сражение пойдет вразрез с запланированным планом. Для императора это будет неприятным сюрпризом.
– Неприятным, да, – Мохаммед уселся на свой любимый стул и задумался, поглаживая бороду. Наконец он поднял на ее бровь: – Я верю твоему видению. Император сильно удивится приготовленному сюрпризу. Ты пойдешь со мной, мой северный цветок, в гавань Феодосия на это морское представление.
Валдис еле сдержалась, чтобы не выказать радость. Она сомневалась, что ей разрешат вернуться в Святую Софию после того, что произошло. Но она хотя бы сможет увидеть издали, как Эрик командует своим доу.
– Но если орел не исчезнет в тумане, как ты сказала, тогда я буду знать, что твои предсказания не имеют смысла, – произнес Мохаммед, приказывая ей подойти. Валдис приблизилась, приказывая себе успокоиться. Когда она приблизилась, он схватил ее за длинные волосы, опуская на колени.
Валдис сжала зубы, чтобы не закричать от боли. Мохаммед наклонился, рассматривая ее как забавную игрушку.
– Публиус сказал мне, что ты нечувствительна к боли. Ты не издала ни звука, когда тебя били палкой по ногам. Из-за исчезновения франкской девушки в моем саду удовольствий стало одним цветком меньше. Если твое видение не сбудется, я займусь исследованием того, какую боль ты способна вытерпеть.
Глава 26
– Мне это не нравится, – сказал Хаук, помогая Эрику надеть латы. – Чего не хватает этим византийцам? Все, что требуется мужчине, – это рог эля и танцовщица.
Эрик засмеялся, соглашаясь со своим другом.
– Разве у греков нет скальдов, услаждающих их слух? – недоумевал Хаук. – Морская битва важна сама по себе, ее нельзя использовать в качестве развлечения. Это дурно пахнет.
– Ты рассуждаешь как старая женщина. Император хочет развлечения. Я ему его предоставлю. Все ясно.
– Только не перестарайся, – мрачно посоветовал Хаук. – Говорю тебе, с прошлой недели в дом Мохаммеда прибегали толпы посыльных. Я проследил за одним из них. Угадай, куда он привел меня?
– В дом Лео Порфирогенито, – Эрик застегнул ножные латы на голенях. Хотя план не предполагал рукопашного боя, было важно, чтобы участники приготовились ко всему.
– Порфиро… что?
– Порфирогенито. Не хмурься. Это означает «порфироносный». Лео один из тех немногих благородных людей, которым посчастливилось родиться в королевских мраморных покоях, – объяснил Эрик. – У него нет особого влияния на дела империи, но обстоятельства его рождения, несомненно, породили в нем излишнюю самоуверенность.
– Но как ты узнал, что Мохаммед находится в сговоре с племянником императора?
– Я внимательно наблюдал за всем происходящим, пока находился в доме араба. Очевидно, Мохаммед решил помочь кому-то взойти на трон после смерти Болгаробойцы, и он сделал ставку на Лео. У этих византийцев все крутится вокруг политики. Ну, ты знаешь, – Эрик перекинул через плечо свой боевой топор, с удовлетворением ощущая его привычный вес. Несмотря на то что битва была запланирована, оружие было настоящим. Он надеялся, что не потеряет товарищей в сегодняшнем фарсе. – Греки даже в туалет не могут сходить, не подумав какой гильдии это понравится, а какой нет.
– Только не стой под балконом, когда они будут это делать, – заметил Хаук, скрещивая мускулистые руки на груди.
Эрик наклонил голову и посмотрел на своего приятеля.
– Мне кажется, это плохое напутствие для друга перед битвой, пусть и не настоящей.
– Ты прав, – согласился Хаук. – Хотел бы я быть там, чтобы присмотреть за тобой.
Эрик хлопнул Хаука по плечу.
– Я тоже, но ты делаешь кое-что более важное для меня. Присмотри за моим сердцем. Проследи, чтобы Валдис никто не смог причинить вреда.
– Можешь быть в этом уверен, – Хаук кивнул головой. – Удачи в бою.
– Сила и честь, – повторил Эрик проверенный временем девиз. Первый раз за много лет ему казалось, что в этих словах заключена правда.
Даже если Эрик там, как она найдет его в этой толчее? Его последнее руническое послание выглядело таким загадочным.
«В день Тора, [26]Святая София, Северная галерея».
Хотя Эрик покинул дом Мохаммеда, Валдис постоянно находила рунические послания, вырезанные на дереве, рядом с каменной скамьей во дворе. Эрик попросил нового варяга, который занял его место, играть роль посредника.
Сидящая, рядом с Валдис Ландина ерзала на месте от беспокойства. Она надеялась увидеться в соборе со своим любимым Бернардом. Эрик сумел найти его в Ксеноне, где проживало много иностранных гостей города, и Ландина была уверена, что Бернард не побоится прийти.
– Запомните, – предупредил их Публиус, – не задерживайтесь слишком долго. Выразите необходимое почтение христианскому богу и возвращайтесь как можно скорее. Что-то мне не нравится небо, – он вытянул ладонь, пытаясь определить, не идет ли дождь. – Возможно, было бы лучше повернуть назад.
– Нет-нет, – возразила Валдис. Если в этот раз все пройдет гладко, она сможет часто отпрашиваться на поездки в собор. Даже мимолетная встреча с Эриком даст ей силы продолжать дальше борьбу за свободу. – Мы будем недолго. Обещаю.
Две женщины поспешили войти внутрь через высокие бронзовые двери базилики. Валдис откинула капюшон своей бурки. Стены покрывала мозаика, на которой были изображены неулыбчивые серьезные люди.
– Здесь хранится обломок настоящего креста, – объяснила Ландина, проводя Валдис к сияющему золотом ковчегу. Когда франкская девушка увидела этот странный предмет, она упала перед ним на колени.
Валдис была удивлена поклонением подруги такой маленькой и скромной вещи. Маленький обломок дерева был ничем не примечателен, однако лежал в пышном футляре.
– Почему это для тебя так важно? – спросила Валдис.
– Это обломок того самого креста, на котором умер Христос.
Валдис покачала головой. Последователи Христа были помешаны на его смерти. На севере почитались победы и приключения богов. Легенда о Рагнарёке, смерти богов, была слишком мрачной, поэтому о ней редко вспоминали.
Валдис и ее подруга пошли по направлению к открытому центру собора. Святое место было таким огромным, что у Валдис перехватило дыхание. Если реликвии и мозаика поразили ее, то убранство храма лишило дара речи.
Над головами молящихся, высоко под потолком главного купола, парил Христос. Валдис удивилась, что христианский бог изображен в виде человека, хотя и очень большого. Запрокинув вверх голову, она смотрела на мозаику, чувствуя себя такой же маленькой, как в детстве, когда глядела на бесконечное ночное северное небо.
С алтаря поднимался запах ладана, окутывая собравшихся. Где-то пел невидимый хор, раздававшиеся в соборе голоса были лишены земной страсти. По сравнению с полноголосым пением на севере южные голоса, казалось, были совершенно невозмутимыми. Когда пение закончилось, верующие стали потихоньку выходить из святилища.
– Ландина, – какой-то мужчина протиснулся к ним через толпу. Валдис узнала бледного франка, который присутствовал в первый вечер на ужине у Мохаммеда, когда она появилась в доме араба. Без сомнения, это был Бернард.
Не обращая внимания на окружающих людей, ее подруга вскинула руки и страстно обняла мужчину. Он закрыл ее своим плащом и повел к закрытому алькову.
– Запомните, у нас мало времени, – прошептала им вслед Валдис, пытаясь не нарушать тишину, воцарившуюся в почти опустевшем соборе. Ландина улыбнулась ей счастливой улыбкой, молчаливо благодаря Валдис.
У Ландины не было возможности заработать свою свободу, как у Валдис. Несколько минут с возлюбленным– вот все, на что могла рассчитывать франкская девушка.
Северная галерея, написал Эрик. Валдис попыталась найти путь, используя слабый свет, косо падающий через окна у основания купола. Она взглянула наверх на открытый балкон над галереями. Возможно, Эрик ждал ее там в тени.
Она взобралась по коричнево-желтым мраморным ступенькам на второй уровень и пошла вдоль прохода, издавая легкий шорох своими мягкими сандалиями. Валдис прошла вдоль всей галереи, не встретив ни души. Она была уже готова повернуть назад и проверить южную сторону, как вдруг услышала, как кто-то неслышно поет. Это была северная застольная песня с игривыми куплетами. Она последовала за звуком и увидела Эрика, который сидел на коленях во втором ряду скамеек. Валдис заметила, как сверкнуло лезвие его ножа. Он что-то вырезал на спинке церковной скамьи перед собой.
Валдис не двигалась и смотрела на него несколько минут, пытаясь запомнить его облик для того, чтобы вызывать потом в памяти. Его волосы нависали над одним глазом, и он морщил лицо, пытаясь сосредоточиться на своем занятии. Нежность переполнила ее душу.
Должно быть, он почувствовал ее пристальный взгляд, потому что поднял на нее глаза. На его лице расплылась мальчишеская улыбка, и он вскочил на ноги. Через мгновение она уже была в его объятиях. Он поцеловал ее, не думая о том, что священник или его помощник могут в любое время обнаружить их здесь.
– Валдис, – прошептал он ей на ухо. – Я ждал тебя в прошлый день Тора. Я боялся, что ты не сможешь прийти сегодня, и хотел оставить тебе послание.
Она пробежалась пальцем по рунам и увидела, что он вырезал первые две буквы своего имени.
– Публиус ждет меня снаружи. У нас мало времени.
– Тогда не будем его терять, – он хитро улыбнулся, сел и притянул ее к себе на колени. – Я изнывал от желания снова тебя обнять.
– Я тоже этого хотела, – она зарылась носом в его волосы и поцеловала в шею, ощущая соленость его кожи. – Но мы должны быть осторожны, – она встала с его коленей и села радом с ним, чувствуя ногой жар его бедра. – Ты скажешь, что вокруг никого нет, но в этом городе даже у стен есть уши. Я уверена, что у них также есть и глаза.
– Ты права, – он поднес ее руку к своим губам, чувственно пробежавшись языком по косточкам ее пальцев, – ты сильнее меня.
Он не представлял себе, какой слабой она была на самом деле. Она переплела его пальцы со своими. Как она может отпустить его вновь?
– Ты в порядке? Расскажи мне.
Эрик поведал ей о своем задании сыграть роль капитана арабского судна в предстоящем морском представлении.
– Мои подопечные – моряки-северяне, отобранные Квинтилианом. Хотя лодка и неуклюжая, как свинья, мы уже прошли необходимую тренировку, и все хорошо знают свое дело. Я внес пару изменений, которые позволят судну быстрее реагировать на движения веслами. Хотя ничто не может сравниться с дракаром.
Валдис озабоченно нахмурилась. Она не понимала эту любовь византийцев к разыгрыванию былых сражений.
Разве у них не было рассказчиков, которые могли оживить любое событие при помощи красивых слов? Хороший скальд стоил десяти представлений. Северный бард предлагал своим слушателям полный набор ощущений, приглашая их пережить рассказ самим, побывать в роли героев, потерпеть поражение или одержать победу, как будто они были их собственными. Зрители же оказывались простыми свидетелями происходящего, а не его участниками.
– Если тебе суждено проиграть, то какой в этом смысл?
– Арабская лодка проиграла в настоящем сражении, потому что у ее капитана не было воображения, – улыбнулся Эрик. – Я изучил доклады и увидел ошибку, которую пираты совершили в прошлый раз. Те, кто думает, что битва спланирована, будут очень удивлены. Если они так хотят этого представления, то почему бы не превратить его в упражнение, от которого императорский флот только выиграет в случае, если в будущем нам встретится более сильный враг?
– А это не опасно? Твоему начальнику это может не понравиться.
– Я уже обсудил это с генералом Квинтилианом. Между морским флотом и пехотой существует негласное соперничество. Генералу понравилась идея переиграть адмирала, если у меня все получится. – Эрик скромно пожал плечами. – А если я проиграю, то, по крайней мере, подтвердится слава императорского флота и они выиграют битву сами, без задуманного заранее сценария.
– Будь осторожен, – Валдис быстро поцеловала его в щеку.
– Там игра, – он поднял ее сцепленные руки. – Но вот это не игра. То, что существует между нами, – единственная настоящая вещь в моей жизни. Я никогда не думал, что найду ее, я даже не надеялся на это с тех пор, как меня выслали из страны. Это настоящая любовная страсть.
Валдис глубоко вздохнула. Много пар на севере женились, заводили детей и проживали свою жизнь, не обретя этой любовной страсти со своими партнерами. Несмотря на препятствия, окружающие их, Валдис знала, что ей и Эрику очень повезло.
Эрик взял ее лицо в свои большие руки.
– Я люблю тебя, Валдис, и ничто не изменит этого. Она взглянула на его худое лицо. Слезы застлали ей глаза.
– Я тоже тебя люблю.
Он мягко, почти невинно поцеловал ее. Валдис чувствовала, что его любовь захлестывает ее, свежая и чистая, как прозрачный горный ручей. Она унесла с собой последние остатки боли по поводу предательства ее семьи. Несмотря на ее странную болезнь, этот мужчина любил ее, нуждался в ней. Признание Эрика наполнило все ее существо новой жизнью. В ней не осталось ни следа от былых обид, она не хотела более лелеять старые раны. Ее сердце вновь было целым, и она предлагала его Эрику без остатка.
Наконец она оторвалась от него.
– Мне нужно идти. Если ты хочешь, чтобы я пришла снова, мне нельзя долго задерживаться в первый раз.
– Мохаммед верит, что ты видишь будущее. Скажи своему хозяину, что в представлении будет сюрприз. Вдоль набережной выстроится целый город, чтобы посмотреть на сражение. Возможно, он разрешит тебе прийти, его лицо светилось мальчишеской радостью. – Если он разрешит и ты придешь сюда опять в день Тора, то на следующей неделе мы сможем увидеться два раза.
– Я буду надеяться на это, – пообещала она, поцеловав Эрика еще раз напоследок. Затем оторвалась от него и поспешила вниз, боясь потерять самообладание и вернуться. Когда она спустилась по мраморным лестницам, то решила помолиться христианскому богу. Нельзя оскорблять божество величественного города, тем более что суд Асгарда, казалось, не проявлял интереса к ее судьбе.
Валдис взглянула вверх на галерею. Эрик стоял и смотрел на нее сверху вниз, а его лицо было полно такой любви, что весь собор, казалось, был наполнен ее силой.
– Все будет хорошо, – повторила она про себя. Она выполнит задание Дамиана и завоюет свою свободу. Эрик будет ее ждать. Первый раз после того ужасного приступа в ярлхофе Валдис переполняли надежды на будущее.
Она пошла обратно тем же путем, ища Ландину. Публиус будет сердиться, если они задержатся еще хоть ненадолго. Она подошла к ковчегу и прошла мимо мрачных мозаик. Вокруг собирались молящиеся в ожидании следующей службы. Валдис начала спрашивать у стоящих вокруг людей, не видели ли они женщину в такой же бурке, как у нее. Никто не мог ее вспомнить. Франкской девушки нигде не было видно. Сходя с ума от беспокойства, Валдис обыскала все закрытые ниши галереи. В последней из них под мраморной скамейкой она обнаружила скомканную одежду. Это была бурка Ландины.
Глава 25
Даже в самом лучшем из планов невозможно предвидеть конечный результат.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
– Где она? – закричал на нее Публиус, и его лицо исказилось от гнева.
– Я не знаю, – честно ответила Валдис. В душе она была рада, что ее подруге удалось ускользнуть, но она опасалась, что это может повлиять на нее саму весьма неблагоприятным образом. Наверняка Бернард принес какую-то другую одежду с собой в собор, чтобы Ландина могла переодеться. Потом он каким-то образом тайно провел ее мимо носильщиков, которые ждали одалиску в бурке. – Я понятия не имею, где она.
Далеко, очень далеко отсюда, надеялась Валдис.
– Как ты можешь называться прорицательницей и не знать, что она задумала? – Публиус весь побагровел от негодования. – Но у тебя же, по крайней мере, есть глаза! Должно быть, ты что-то заметила.
Тут ей вспомнились слова Эрика. Скажи своему хозяину, что в представлении будет некий сюрприз.
– Мои глаза ищут, как я могу угодить хозяину. Я не видела, как исчезла Ландина, потому что духи решили посетить меня, пока я была в церкви. Мохаммед захочет услышать, какое послание я получила.
Лицо Публиуса превратилось в настоящую маску гнева. Он рявкнул на ближайшего из носильщиков, который побежал звать остальных. Евнух размахивал пухлыми ручками, выкрикивая ругательства. Когда все носильщики собрались, Публиус уже придумал план.
– В этом большом городе есть много мест, где можно спрятаться, но благодаря надежным стенам отсюда трудно ускользнуть. Ты, Кладиус, пойдешь во Влахерны, – он указал на худенького человека. – Демос возьмет на себя ворота Ксилокеркос. Аргос – Пеге. Отправляйся к Полиандрийским воротам, Лукан. Теос, возьми Лисандра и прочистите гавань Феодосия. Остальные обыщите Золотой Рог и молитесь, чтобы прилив еще не наступил или что она все еще ищет прибежища на корабле. Не стойте, разинув рты. Чего вы ждете?
– А что с носилками? – спросил Демос.
– Забудьте про них! Бросьте их! Почему вы все еще здесь? Идите! – закричал Публиус. – Если ваше промедление позволит Ландине ускользнуть, я лично прослежу, чтобы с вас заживо содрали шкуры!
Несколько прохожих повернули головы на его крик, но затем поспешили по своим делам. На улицах часто можно было видеть, как избивают рабов, поэтому ругательства Публиуса были довольно обычным делом.
– Прошу прощения, но – опять заговорил Демос с видимой неохотой. – Эта женщина уже ускользнула от нас, твоя светлость. Мы не знаем, как выглядит эта одалиска под покрывалами.
Публиус зашипел, как чайник, готовый вскипеть.
– У нее темно-каштановые волосы и голубые глаза. Её кожа почти такая же светлая, как и у нее.
Евнух пронзил Валдис хмурым взглядом. Спеша присоединиться к нему, она забыла закрыть свое лицо.
– Надень капюшон, – приказал он, – совсем стыд потеряла! – Публиус снова повернулся к носильщикам, вытягивая руку, чтобы показать рост Ландины. – Франкская девушка, которую вы ищете, вот такого роста. Она говорит с ужасным акцентом. Когда найдете ее, можете раздеть. Вы поймете, что это она, по шрамам на ее спине, – Публиус скосил глаза на Валдис. – Ландина слишком боязлива, чтобы сделать это самостоятельно. Вне всякого сомнения, у нее есть сообщник. Ищите двоих людей. Скорее всего, это мужчина.
Валдис в ужасе напряглась, наблюдая, куда рассуждения могут завести Публиуса. Вспомнит ли он Бернарда, франкского купца, ужинавшего с Мохаммедом в тот первый вечер, когда Валдис приехала в дом араба?
– Найдите в гавани капитана гвардии и скажите ему, что Публиус Мендалеус заплатит десять золотых византинов тому, кто найдет девушку и ее спутника. Не покидайте постов до тех пор, пока ее не найдут или пока вы не услышите от меня, что она мертва. – Публиус брызгал от бешенства слюной. – Теперь можете идти.
Рабы разбежались, торопясь занять назначенные позиции. Когда евнух обратил свое внимание на Валдис, его глаза сузились до щелочек.
– Если я узнаю, что ты помогла сбежать этой несчастной, то заставлю тебя страдать муками проклятых, – пообещал он, прежде чем заковылял прочь. – Пошли. Надо идти домой.
– Мы могли бы нанять носилки, – предложила Валдис, видя, как тяжело было Публиусу ковылять по широкой улице Месе. Это могло только ухудшить его настроение.
Публиус набросился на нее.
– Ты что, так торопишься сообщить хозяину плохие новости?
Пока Валдис устало семенила вслед за Публиусом, начался дождь. К тому времени, когда они доберутся до дома хозяина, оба промокнут до нитки. С другой стороны, Валдис была рада, что жилище Мохаммеда находилось довольно далеко от Святой Софии, на одном из семи холмов Миклогарда. Это даст ей время придумать правдоподобную версию.
Побег Ландины поставил Валдис в незавидное положение. Как и Публиус, Мохаммед пожелает узнать, почему она не проникла в замыслы девушки. Или почему Ландина и Валдис разошлись, и Ландина могла убежать. Гнев Мохаммеда может быть ужасным.
И все же, когда Валдис думала о франкской девушке, она молилась, чтобы ее побег оказался удачным.
«Расправь крылья, мой друг, – пожелала она ей про себя, – пусть они отнесут тебя домой».
– Объяснись, – потребовал Мохаммед, потребовав Валдис прийти в свои покои. Публиус съежился в углу, как побитый пес, а на его щеке горел свежий красный рубец. Мохаммед держал в руках тонкий хлыст, на кончике которого виднелась капля крови. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что произошло в храме нечистой веры. Ничего не упускай.
Валдис глубоко вздохнула, чтобы успокоить дрожь.
– Ландина и я…
Мохаммед щелкнул хлыстом, почти задев ее.
– Если ты еще раз упомянешь имя этой одалиски, я не остановлю свою руку.
Валдис почтительно наклонила голову, пытаясь успокоиться.
– Мы вошли в церковь вместе. Как ты знаешь, я не последовательница Христа. Я ищу силу там, где она может быть найдена. Там есть присутствие высших сил, которое я искала.
Валдис решила не уклоняться от истины, насколько это было возможно. Это могло помочь, если они решат подвергнуть ее жестокому допросу.
– Та, что была со мной, показала мне реликвию, которую она назвала обломком настоящего креста. Она упала на колени, чтобы выразить свое почтение этому предмету, – проговорила Валдис, выпрямляя спину.
– Как язычница, ты этого не сделала.
– Нет, но после этого духи решили открыть мне завесу будущего, – это было правдой, разве Эрик не был ее будущим?
– Хорошо, предположим, что пока я верю тебе, – Мохаммед бросил на нее сердитый взгляд, нахмурив густые брови над острым носом. – Что же ты увидела, мой оракул?
– В повисшем передо мной тумане я увидела морскую битву, хотя и довольно странную, как будто она не была настоящей, – начала Валдис. Чем больше она будет рассказывать, тем лучше сможет убедить его в правдивости своего видения. – Над волнами мелькал орел императора, но волны были не такими высокими, поэтому мне показалось, что дромон находится не в открытом море. Потом появилось другое судно, не принадлежащее империи. Оно было маленькое и покатое, как корабль, который привез меня сюда из моего родного города. Арабское доу.
Мохаммед гневно посмотрел на Публиуса, который выглядел так, будто сейчас растает под взглядом хозяина.
Валдис почувствовала легкий запах мочи – зловоние страха, исходящее от евнуха.
– Подозреваю, что Публиус забивал твою голову слухами о предстоящем морском побоище. Пока ничего нового ты мне не поведала.
Публиус осознал, что спасет и свою собственную шкуру, если видение Валдис окажется успешным.
– Нет, мой хозяин, – поспешно уверил он, – я ничего не говорил прорицательнице о представлении. Ни ей, ни другим женщинам. Зачем им знать, что происходит за стенами гарема, если свет твоего величия затмевает собой даже солнце?
Мохаммед отмахнулся от льстивой похвалы евнуха, но Валдис заметила, как его усы дернулись в удовлетворении. Унижение и раболепство Публиуса импонировало тщеславности купца. Мохаммед снова повернулся к Валдис.
– Так что же произошло дальше?
– Сначала, дромон и доу двигались как пара танцоров на волнах, кружа и уклоняясь друг от друга. Как будто их повороты были предопределены заранее, – продолжила она, радуясь, что он стал прислушиваться к ее словам. – Но затем произошло то, чего орел не ожидал.
– Что? – он чуть не набросился на нее.
– Доу отошла от заданного плана, приведя дромон в замешательство, – импровизировала она. Оракул мог давать туманные предсказания. – Затем густое облако накрыло оба судна, и я ничего больше не смогла увидеть.
Кончик рта Мохаммеда подернулся в волнении.
– Облако? Возможно, это был дым?
– Возможно, – согласилась она, испытывая облегчение от того, что история его заинтересовала. – Но затем духи покинули меня, и я обнаружила, что лежу на полу в соборе Святой Софии. Я находилась там же, где началось мое видение. Но, увы! Все, что осталось от моей спутницы, Валдис намеренно не называла Ландину по имени, – была ее брошенная бурка.
– Ты больше ничего не видела?
– Нет, хозяин, я не видела, как она поднялась или как…
– Забудь про нее. Расскажи мне о пророчестве. Ты видела что-то еще? Может быть, другое судно?
– Возможно, там было еще одно, спрятанное в тумане, неуверенно протянула она. Как и все предсказатели, она надеялась наткнуться на то, что более всего радовало заказчика. Она не могла быть уверена в том, что команда Эрика победит греческий корабль. Все-таки против маленького судна будет выставлен самый лучший дромон византийского флота, так что неизвестно, удастся ли Эрику поставить в неудобное положение самоуверенного адмирала. – Я не смогла увидеть исход боя, но я точно знаю, что морское сражение пойдет вразрез с запланированным планом. Для императора это будет неприятным сюрпризом.
– Неприятным, да, – Мохаммед уселся на свой любимый стул и задумался, поглаживая бороду. Наконец он поднял на ее бровь: – Я верю твоему видению. Император сильно удивится приготовленному сюрпризу. Ты пойдешь со мной, мой северный цветок, в гавань Феодосия на это морское представление.
Валдис еле сдержалась, чтобы не выказать радость. Она сомневалась, что ей разрешат вернуться в Святую Софию после того, что произошло. Но она хотя бы сможет увидеть издали, как Эрик командует своим доу.
– Но если орел не исчезнет в тумане, как ты сказала, тогда я буду знать, что твои предсказания не имеют смысла, – произнес Мохаммед, приказывая ей подойти. Валдис приблизилась, приказывая себе успокоиться. Когда она приблизилась, он схватил ее за длинные волосы, опуская на колени.
Валдис сжала зубы, чтобы не закричать от боли. Мохаммед наклонился, рассматривая ее как забавную игрушку.
– Публиус сказал мне, что ты нечувствительна к боли. Ты не издала ни звука, когда тебя били палкой по ногам. Из-за исчезновения франкской девушки в моем саду удовольствий стало одним цветком меньше. Если твое видение не сбудется, я займусь исследованием того, какую боль ты способна вытерпеть.
Глава 26
В пылу битвы важно не забывать о местонахождении как врагов, так и союзников.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
– Мне это не нравится, – сказал Хаук, помогая Эрику надеть латы. – Чего не хватает этим византийцам? Все, что требуется мужчине, – это рог эля и танцовщица.
Эрик засмеялся, соглашаясь со своим другом.
– Разве у греков нет скальдов, услаждающих их слух? – недоумевал Хаук. – Морская битва важна сама по себе, ее нельзя использовать в качестве развлечения. Это дурно пахнет.
– Ты рассуждаешь как старая женщина. Император хочет развлечения. Я ему его предоставлю. Все ясно.
– Только не перестарайся, – мрачно посоветовал Хаук. – Говорю тебе, с прошлой недели в дом Мохаммеда прибегали толпы посыльных. Я проследил за одним из них. Угадай, куда он привел меня?
– В дом Лео Порфирогенито, – Эрик застегнул ножные латы на голенях. Хотя план не предполагал рукопашного боя, было важно, чтобы участники приготовились ко всему.
– Порфиро… что?
– Порфирогенито. Не хмурься. Это означает «порфироносный». Лео один из тех немногих благородных людей, которым посчастливилось родиться в королевских мраморных покоях, – объяснил Эрик. – У него нет особого влияния на дела империи, но обстоятельства его рождения, несомненно, породили в нем излишнюю самоуверенность.
– Но как ты узнал, что Мохаммед находится в сговоре с племянником императора?
– Я внимательно наблюдал за всем происходящим, пока находился в доме араба. Очевидно, Мохаммед решил помочь кому-то взойти на трон после смерти Болгаробойцы, и он сделал ставку на Лео. У этих византийцев все крутится вокруг политики. Ну, ты знаешь, – Эрик перекинул через плечо свой боевой топор, с удовлетворением ощущая его привычный вес. Несмотря на то что битва была запланирована, оружие было настоящим. Он надеялся, что не потеряет товарищей в сегодняшнем фарсе. – Греки даже в туалет не могут сходить, не подумав какой гильдии это понравится, а какой нет.
– Только не стой под балконом, когда они будут это делать, – заметил Хаук, скрещивая мускулистые руки на груди.
Эрик наклонил голову и посмотрел на своего приятеля.
– Мне кажется, это плохое напутствие для друга перед битвой, пусть и не настоящей.
– Ты прав, – согласился Хаук. – Хотел бы я быть там, чтобы присмотреть за тобой.
Эрик хлопнул Хаука по плечу.
– Я тоже, но ты делаешь кое-что более важное для меня. Присмотри за моим сердцем. Проследи, чтобы Валдис никто не смог причинить вреда.
– Можешь быть в этом уверен, – Хаук кивнул головой. – Удачи в бою.
– Сила и честь, – повторил Эрик проверенный временем девиз. Первый раз за много лет ему казалось, что в этих словах заключена правда.