Губерман Игорь. Гарики из Атлантиды (сборник)

   175
 
   У веры много алтарей,
   но всюду всякий раз
   удобней жертву, чем еврей,
   не сыщешь в нужный час.
   176
 
   Творя семью, не знал Всевышний,
   кроя одну для одного,
   что третий – тайный, но не лишний —
   дополнит замысел Его.
   177
 
   Прогресса жернова спешат молоть
   на воздухе, на море и на суше,
   удобствами заласкивая плоть,
   отходами замызгивая души.
   178
 
   С поры, как я из юности отчалил
   и к подлинной реальности приник,
   спокойное и ровное отчаянье
   меня не покидает ни на миг.
   179
 
   Век играет гимны на трубе,
   кабелем внедряется в квартиры,
   в женщине, в бутылке и в себе
   прячутся от века дезертиры.
   180
 

   Из вина и дыма соткан
   мой тенистый уголок,
   а внутри лежит красотка,
   залетев на кайф о’клок.
   181
 
   Я в ад попрошусь, умирая,
   не верю я в райский уют,
   а бляди – исчадия рая
   меня услаждали и тут.
   182
 
   Душа болит, когда мужает,
   полна тоски неодолимой,
   и жизнь томит и раздражает,
   как утро с бабой нелюбимой.
   183
 
   Любой талант, любой мудрец
   по двум ветвям растут:
   кто жиже, делается жрец,
   а кто покруче – шут.
   184
 
   Сквозь тугой волосатый аркан
   хрипловато мы славим отчизну,
   через бочку, бутыль и стакан
   все дороги ведут к оптимизму.
   185
 
   Когда вседневная рутина
   завьет углы, как паутина,
   плесни в нее вином из кружки
   и выставь хером дверь подружки.
   186
 
   Посмертной славы сладкий сок
   я променял шутя
   на ежедневный долгий сон
   и озеро питья.
   187
 
   Пренебрегая слишком долго
   игрой супружеского долга,
   не удивляйся, что жена
   с утра слегка раздражена.
   188
 
   В роскошных юбочках из замши
   гуляют юные девчонки;
   однако, никому не дамши,
   не одолеть такой юбчонки.
   189
 
   Отливом завершается прилив,
   похмельями венчаются угары,
   эпоха, через кровь перевалив,
   кончается, кропая мемуары.
   190
 
   Я не гожусь в друзья аскетам,
   их взгляд недвижен и мертвящ,
   когда под водку с винегретом
   я тереблю бараний хрящ.
   191
 
   Он обречен, мой бедный стих,
   лишь в устном чтении звучать,
   свинья способностей моих
   рожает только непечать.
   192
 
   Не хлопочи из кожи вон,
   ища разгадки мироздания,
   а пей с подругой самогон
   на пне от дерева познания.
   193
 
   Пускай отправлюсь я в расход,
   когда придет лихое время,
   ростками смеха прорастет
   мое извергнутое семя.
   194
 
   Стихи мои под влагу белую
   читаться будут повсеместно,
   пока детей не в колбе делают,
   а древним способом прелестным.
   195
 
   Тверды слова, бестрепетна рука,
   но страшно то во сне, то наяву:
   без отдыха и без черновика
   единственную жизнь свою живу.
   196
 
   Для одной на свете цели
   все бы средства хороши:
   пепел дней, что зря сгорели,
   подмести с лица души.
   197
 
   Плыву сквозь годы сладкой лени,
   спокойной радостью несомый,
   что в тьму грядущих поколений
   уже отправил хромосомы.
   198
 
   В России даже ветреные ветры,
   дышавшие озоном обновления,
   надули на века и километры
   палачества, крушений и растления.
   199
 
   Жизнь полна шипами и укусами,
   болями и минусами грустными,
   но, когда у жизни только плюсы,
   вид ее становится приплюснутым.
   200
 
   Лишенный корысти на зависть врагам,
   я просто корыстно уверен:
   отсутствие денег – примета к деньгам,
   а лишние деньги – к потерям.
   201
 
   Душа засыпает послушно,
   вкушая лишь то, что дают;
   в России всегда было душно,
   а затхлость рождает уют.
   202
 
   Сплетни, дрязги, пересуды,
   слухов мутная волна;
   чем изысканней сосуды,
   тем гавней струя гавна.
   203
 
   Проживая легко и приятно,
   не терзаюсь я совестью в полночах,
   на душе моей темные пятна
   по размеру не более солнечных.
   204
 
   Сейчас в любом из нас так много
   смешалось разных лиц и наций,
   что голова, как синагога,
   полна святынь и спекуляций.
   205
 
   Бог сутулится в облачной темени,
   матерится простуженным шепотом
   и стирает дыханием времени
   наши дерганья опыт за опытом.
   206
 
   Поскольку мир – сплошной бардак,
   в нем бабы ценятся везде,
   искусство бабы – это как,
   а ум – кому, когда и где.
   207
 
   Нас не мучает бессонница,
   мы с рождения обучены:
   все, что к худшему не клонится,
   поворачивает к лучшему.
   208
 
   Когда бы Бог в свою обитель
   меня живым прибрал к рукам,
   имел бы Он путеводитель
   и по небесным бардакам.
   209
 
   Зачем, не видя дальше конуры
   и силы расточая не по средствам,
   рожденные для веры и игры,
   мы заняты трудом и самоедством?
   210
 
   Судьба, фортуна, провидение —
   конечно, факт, а не химера,
   но в целом жизнь – произведение
   ума, характера и хера.
   211
 
   Восхищая страну вероломством,
   соблазнясь на лимонные рощи,
   уезжают евреи с потомством,
   оставляя сердца и жилплощадь.
   212
 
   Мы брызгаем словесный кипяток,
   пока поодиночке и гуртом
   трамбует нас асфальтовый каток,
   в чем с искренностью кается потом.
   213
 
   Я мироздания пирог
   в патриархальном вижу духе:
   над нами – власть, над нею – Бог,
   над Ним – лучи, жара и мухи.
   214
 
   Текучка постепенных перемен
   потери возмещает лишь отчасти:
   в нас опытность вливается взамен
   энергии, зубов, кудрей и страсти.
   215
 
   Сижу, работая упорно,
   и грустно вижу с возмужанием:
   пока идея ищет форму,
   она скудеет содержанием.
   216
 
   Когда живешь в разгар эпохи
   высоких слов и низких дел,
   не оставляй на завтра крохи,
   которых нынче не доел.
   217
 

   В мертвящем климате неволи
   мы ощутимее живем:
   чем гуще фон тоски и боли,
   тем ярче проблески на нем.
   218
 
   Фигура выкажет сама
   себя под кофтой и халатом,
   и при наличии ума
   разумно быть мудаковатым.
   219
 
   У нас едва лишь Божья искра
   пробьется где-то под пером,
   бежит восторженно и быстро
   толпа ценителей с ведром.
   220
 
   Судьба кидает чет и нечет
   и делит жизни, как река:
   кто свиньям бисер пылко мечет,
   а кто – коптит окорока.
   221
 
   Всеведущий, следит за нами Бог,
   но думаю, вокруг едва взгляну,
   что все-таки и Он, конечно, мог
   забыть одну отдельную страну.
   222
 
   Больней всего свыкаться с тем,
   что чудный возраст не воротится,
   когда могли любой гарем
   легко спасти от безработицы.
   223
 
   Несладко жить в реальном мире,
   где всюду рыла, хари, суки;
   блажен, кто булькает на лире
   и упоен, как муха в супе.
   224
 
   Костер любви чреват распадом,
   но угли я не ворошу:
   огонь, пошедший серым чадом,
   я новым пламенем гашу.
   225
 
   Живая речь – живое чудо,
   балет ума и языка,
   а без нее мудрец-зануда
   кошмарней даже мудака.
   226
 
   По животной, по стадной природе
   не гуляющий сам по себе,
   человек, как потерянный, бродит,
   не найдясь в коллективной судьбе.
   227
 
   Живя блаженно, как в нирване,
   я никуда стремглав не кинусь,
   надежд, страстей и упований
   уже погас под жопой примус.
   228
 
   Среди тревог, тоски и мук
   на всем земном пути недлинном
   в углу души стоит сундук
   с мечтой под пухом нафталинным.
   229
 
   Приметы жизни сокровенны,
   хотя известны с давних пор:
   жизнь – это влажность, перемены,
   движенье, гибкость и напор.
   230
 
   А если нас какая сука
   начнет учить не воровать,
   то улетит быстрее звука,
   который будет издавать.
   231
 
   Струю вина мы дымом сушим
   и начинаем чушь молоть,
   чтоб утолить душою душу,
   как утоляют плотью плоть.
   232
 
   У Бога нету черт лица,
   исходной точки и границы,
   самопознание Творца
   Его твореньями творится.
   233
 
   Не лежи в чужих кроватях,
   если нету наслаждения,
   очень стыдно, милый, мять их