Губерман Игорь. Гарики на все времена. Том 2

   что от любви бывают дети,
   соображаешь с опозданием.
   216
 
   В моей судьбе мелькнула ты,
   как воспаленное видение,
   как тень обманутой мечты,
   как мимолетное введение.
   217
 
   Люблю я дев еврейских вид вальяжный,
   они любить и чувствовать умеют,
   один лишь у евреек минус важный:
   они после замужества умнеют.
   218
 
   Чтобы мерцал души кристалл огнем и драмой,
   беседы я предпочитал с одетой дамой.
   Поскольку женщина нагая —
   уже другая.
   219
 
   Волнуя разум, льет луна
   свет мироздания таинственный,
   и лишь философа жена
   спокойно спит в обнимку с истиной.
   220
 
   Если дама в гневе и обиде
   на коварных пакостниц и сучек
   плачет, на холодном камне сидя, —
   у нее не будет даже внучек.
   221
 
   Вселяются души умерших людей —
   в родившихся, к ним не причастных,
   и души монахинь, попавши в блядей,
   замужеством сушат несчастных.
   222
 
   Вот дама вся дымится от затей,
   она не ищет выгод или власти,
   а просто изливает на людей
   запасы невостребованной страсти.
   223
 
   Я знание собрал из ветхих книг
   (поэтому чуть пыльное оно),
   а в женскую натуру я проник
   в часы, когда читать уже темно.
   224
 
   Обманчив женский внешний вид,
   поскольку в нежной плоти хрупкой
   натура женская таит
   единство арфы с мясорубкой.
   225
 
   Во сне пришла ко мне намедни
   соседка юная нагая;
   ты наяву приди, не медли,
   не то приснится мне другая.
   226
 
   Дуэт любви – два слитных соло,
   и в этой песне интересной
   девица пряного посола
   вокально выше девы пресной.
   227
 
   Как женской прелести пример,
   в ее глазах такой интим,
   как будто где-то вставлен хер
   и ей отрадно ощутим.
   228
 
   Все, что женщине делать негоже,
   можно выразить кратко и просто:
   не ложись на прохвостово ложе,
   бабу портит объятье прохвоста.
   229
 
   У зрелых женщин вкус отменно точен,
   и ловкая во всем у них сноровка:
   духовные невидимые очи —
   и те они подкрашивают ловко.
   230
 
   Когда года, как ловкий вор,
   уносят пыл из наших чресел,
   в постели с дамой – разговор
   нам делается интересен.
   231
 
   Когда я был тугой, худой, упругий
   и круто все проблемы укрощались,
   под утро уходившие подруги
   тогда совсем не так со мной прощались.
   232
 
   Люблю я этих, и вон тех,
   и прочих тоже,
   и сладок Богу сок утех
   на нашем ложе.
   233
 
   Не в силах дамы побороть
   ни коньяком, ни папиросами
   свою сентябрьскую плоть
   с ее апрельскими запросами.
   234
 
   Чем угрюмей своды мрачные,
   тем сильней мечта о свете;
   чем теснее узы брачные,
   тем дырявей эти сети.
   235
 
   Супруг у добродетельной особы,
   разумно с ней живя на склоне дней,
   не пил я в полночь водку, спал давно бы,
   уже блаженно спал бы. Но не с ней.
   236
 
   Как утлый в землю дом осел,
   я в быт осел и в нем сижу,
   а на отхожий нежный промысел
   уже почти что не хожу.
   237
 

   Не всуе жизнь моя текла,
   мне стало вовремя известно,
   что для душевного тепла
   должны два тела спать совместно.
   238
 
   Всегда готов я в новый путь
   на легкий свет надежды шалой
   найти отзывчивую грудь
   и к ней прильнуть душой усталой.
   239
 
   Женщину полночной и дневной
   вижу я столь разной неизменно,
   что пугаюсь часто, как со мной
   эти две живут одновременно.
   240
 
   Есть явное птичье в супружеской речи
   звучание чувств обнаженных:
   воркуют, курлычат, кукуют, щебечут,
   кудахчут и крякают жены.
   241
 
   Про то, как друг на друга поглядели,
   пока забудь;
   мир тесен, повстречаемся в постели
   когда-нибудь.
   242
 
   У той – глаза, у этой – дивный стан,
   а та была гурман любовной позы,
   и тихо прошептал старик Натан:
   «Как хороши, как свежи были Розы!»
   243
 
   Ту мудрость, что не требует ума, —
   способность проницательности вещей
   и чуткость в распознании дерьма —
   Создатель поместил зачем-то в женщин.
   244
 
   Хотя мы очень похотливы,
   зато весьма неприхотливы.
   245
 
   А жаль, что жизнь без репетиций
   течет единожды сквозь факт:
   сегодня я с одной певицей
   сыграл бы лучше первый акт.
   246
 
   Когда к нам дама на кровать
   сама сигает в чем придется,
   нам не дано предугадать,
   во что нам это обойдется.
   247
 
   Не будоражу память грезами,
   в былое взор не обращаю
   и камасутровыми позами
   уже подруг не восхищаю.
   248
 
   Я с дамами тактичен и внимателен;
   усердно расточая дифирамбы,
   я делаюсь настолько обаятелен,
   что сам перед собой не устоял бы.
   249
 
   Не видя прелести в скульптуре,
   люблю ходить к живой натуре.
   250
 
   Когда я не спешу залечь с девицей,
   себя я ощущаю с умилением
   хранителем возвышенных традиций,
   забытых торопливым поколением.
   251
 
   Глупо – врать о страсти, падать ниц,
   нынче дам не ловят на уловку,
   время наплодило тучу птиц,
   жадных на случайную поклевку.
   252
 
   Забав имел я в молодости массу,
   в несчетных интерьерах и пейзажах
   на девок я смотрел, как вор – на кассу,
   и кассы соучаствовали в кражах.
   253
 
   Когда еще я мог и успевал
   иметь биографические факты,
   я с дамами охотно затевал
   поверхностно-интимные контакты.
   254
 
   В разъездах, путешествиях, кочевьях
   я часто предавался сладкой неге;
   на генеалогических деревьях
   на многих могут быть мои побеги.
   255
 
   Мы даже в распутстве убоги,
   и грустно от секса рутинного,
   читая, что делали боги,
   покуда не слились в Единого.
   256
 
   Наши бранные крики и хрипы
   Бог не слышит, без устали слушая
   только нежные стоны и всхлипы,
   утешенье Его благодушия.
   257
 
   Люблю житейские уроки
   без посторонних и свидетелей,
   мне в дамах темные пороки
   милее светлых добродетелей.
   258
 
   Меж волнами любовного прилива
   в наплыве нежных чувств изнемогая,
   вдруг делается женщина болтлива,
   как будто проглотила попугая.
   259
 
   Наука описала мир как данность,
   на всем теперь названия прибиты,
   и прячется за словом «полигамность»
   тот факт, что мы ужасно блядовиты.
   260
 
   Опять весной мечты стесняют грудь,
   весна для жизни – свежая страница;
   и хочется любить кого-нибудь,
   но без необходимости жениться.
   261
 
   Душевной не ведая драмы,
   лишь те могут жить и любить,
   кто прежние раны и шрамы
   умел не чесать, а забыть.
   262
 
   С лицом кота, не чуждого сметане,
   на дам я устремляю легкий взор
   и вычурно текучих очертаний
   вкушаю искусительный узор.
   263
 
   Спектаклей на веку моем не густо,
   зато, насколько в жизни было сил,
   я жрицам театрального искусства
   себя охотно в жертву приносил.
   264
 
   В меня вперяют взор циничный
   то дама пик, то туз крестей,
   и я лечу, цветок тепличный,
   в пучину гибельных страстей.
   265
 
   Вовсе не был по складу души
   я монахом-аскетом-философом;
   да, Господь, я немало грешил,
   но учти, что естественным способом.
   266
 
   Молит Бога, потупясь немного,
   о любви молодая вдовица;
   зря, бедняжка, тревожишь ты Бога,
   с этим лучше ко мне обратиться.
   267
 
   Не знаю выше интереса,
   чем вечных слов исполнить гамму
   и вывести на путь прогресса
   замшело нравственную даму.
   268
 

   Кто в карьере успехом богат,
   очень часто еще и рогат.
   269
 
   Встречая скованность и мнительность,
   уже я вижу в отдаленности
   восторженность и раздражительность
   хронической неутоленности.
   270
 
   Когда внезапное событие
   заветный замысел калечит,
   нам лишь любовное соитие
   всего надежней душу лечит.
   271
 
   В дела интимные, двуспальные
   партийный дух закрался тоже:
   есть дамы столь принципиальные,
   что со врага берут дороже.
   272
 
   Петух ведет себя павлином,
   от индюка в нем дух и спесь,
   он как орел с умом куриным,
   но куры любят эту смесь.
   273
 
   Подушку мнет во мраке ночи,
   вертясь, как зяблик на суку,
   и замуж выплеснуться хочет
   девица в собственном соку.
   274
 
   Какие дамы нам не раз
   шептали: «Дорогой!
   Конечно да! Но не сейчас,
   не здесь и не с тобой!»
   275
 
   На старости у наших изголовий
   незримое сияние клубится
   и отблесками канувших Любовей
   высвечивает замкнутые лица.
   276
 
   Любви теперь боюсь я, как заразы,
   смешна мне эта легкая атлетика,
   зато люблю мои о ней рассказы
   и славу Дон Жуана – теоретика.
   277
 
   Затем из рая нас изгнали,
   чтоб на земле, а не в утопии
   плодили мы в оригинале
   свои божественные копии.
   278
 
   Семья, являясь жизни главной школой,
   изучена сама довольно слабо,
   семья бывает даже однополой,
   когда себя мужик ведет как баба.
   279
 
   Увы, но верная жена,
   избегнув низменной пучины,
   всегда слегка раздражена
   или уныла без причины.
   280
 
   Семьи уклад и канитель
   душа возносит до святыни,
   когда семейная постель —
   оазис в жизненной пустыне.
   281
 
   Чтобы души своей безбрежность
   художник выразил сполна,
   нужны две мелочи: прилежность
   и работящая жена.
   282
 
   Чего весь век хотим, изнемогая
   и мучаясь томлением шальным?
   Чтоб женщина – и та же, но другая
   жила с тобою, тоже чуть иным.
   283
 
   Логикой жену не победить,
   будет лишь кипеть она и злиться;
   чтобы бабу переубедить,
   надо с ней немедля согласиться.
   284
 
   Проблемы и тягости множа,
   душевным дыша суховеем,
   мы даже семейное ложе —
   прокрустовым делать умеем.
   285
 
   Забавно, что ведьма и фурия
   сперва были фея и гурия.
   286
 
   А та, с кем спала вся округа,
   не успевая вынимать,
   была прилежная супруга
   и добродетельная мать.
   287
 
   Зов самых лучших побуждений
   по бабам тайно водит нас:
   от посторонних похождений
   семья милей во много раз.
   288
 
   Любви блаженные страницы
   коплю для Страшного суда,
   ибо флейтистки и блудницы
   меня любили-таки – да.
   289
 
   В семье мужик обычно первый
   бывает хворостью сражен;
   у бедных вдов сохранней нервы,
   ибо у женщин нету жен.
   290
 
   Стал я склонен во сне к наважденьям:
   девы нежные каждую ночь
   подвергают меня наслажденьям,
   и с утра мне трудиться невмочь.
   291
 
   Глаза еще скользят по женской талии,
   а мысли очень странные плывут:
   что я уже вот-вот куплю сандалии,
   которые меня переживут.
   292
 
   Нет, любовной неги не тая,
   жизнь моя по-прежнему греховна,
   только столь бесплотна плоть моя,
   что и в тесной близости духовна.
   293
 
   Когда умру, и тут же слава
   меня овеет взмахом крыл,
   начнется дикая облава
   на тех старух, с кем я курил.
   294
 
   Думаю угрюмо всякий раз,
   глядя на угасшие светильники:
   будут равнодушно жить без нас
   бабы, города и собутыльники.
   295
 
   Я готовлюсь к отлету души,
   подбивая житейский итог;
   не жалею, что столько грешил,
   а жалею, что больше не мог.
   296
 
   Я тебя люблю, и не беда,
   что недалека пора проститься,
   ибо две дороги в никуда
   могут еще где-то совместиться.
   297
 

Наш дух бывает в жизни искушен не раньше, чем невинности лишен

   Творец нас в мир однажды бросил
   и дал бессмысленную прыть,
   нас по судьбе несет без весел,
   но мучит мысль, куда нам плыть.
   298
 
   С возрастом яснеет Божий мир,
   делается больно и обидно,
   ибо жизнь изношена до дыр
   и сквозь них былое наше видно.
   299
 
   Настолько время быстротечно
   и столько стен оно сломало,
   что можно жить вполне беспечно,
   от нас зависит очень мало.
   300
 
   Совсем не реки постной шелухи
   карающую сдерживают руку,
   а просто Бог нас любит за грехи,
   которыми развеивает скуку.
   301
 
   Не постичь ни душе, ни уму,
   что мечта хороша вдалеке,
   ибо счастье – дорога к нему,
   а настигнешь – и пусто в руке.
   302
 
   Живу среди своих, а с остальными —
   общаюсь, молчаливо признавая,
   что можно жить печалями иными,
   иную боль и грусть переживая.
   303
 
   Чтоб нам не изнемочь в тоске и плаче,
   судьба нас утешает из пространства
   то радостью от завтрашней удачи,
   то хмелем послезавтрашнего пьянства.
   304
 
   Идея прямо в душу проникает,
   идея – это праздник искушения,
   идея – это то, что возникает
   в уме, который жаждет орошения.
   305
 
   И детские грезы греховные,
   и мудрая горечь облезлых —
   куют нам те цепи духовные,
   которые крепче железных.
   306
 
   Дав дух и свет любой бездарности,
   Бог молча сверху смотрит гневно,
   как черный грех неблагодарности
   мы источаем ежедневно.
   307
 
   Масштабность и значительность задач,
   огромность затевающихся дел —
   заметней по размаху неудач,
   которые в итоге потерпел.
   308
 
   В толкучке, хаосе и шуме,
   в хитросплетенье отношений
   любая длительность раздумий
   чревата глупостью решений.
   309
 
   Все в жизни потаенно, что всерьез,
   а наша суета судеб случайных —
   лишь пена волн и пыль из-под колес,
   лишь искры от костра процессов тайных.
   310
 
   Я плавал в море, знаю сушу,
   я видел свет и трогал тьму;
   не грех уродует нам душу,
   а вожделение к нему.
   311
 
   Размазни, разгильдяи, тетери —
   безусловно любезны Творцу:
   их уроны, утраты, потери
   им на пользу идут и к лицу.
   312
 
   Вера быть профессией не может,
   ласточке не родственен петух,
   ибо правят должность клерки Божьи,
   а в конторе – служба, а не дух.
   313
 
   В извилистых изгибах бытия
   я часто лбом на стену клал печать,
   всегда чуть не хватало мне чутья,
   чтоб ангела от беса отличать.
   314
 
   Нрав у Творца, конечно, крут,
   но полон блага дух Господний,
   и нас не он обрек на труд,
   а педагог из преисподней.
   315
 
   Увы, рассудком не постичь,
   но всем дано познать в итоге,
   какую чушь, фуфло и дичь
   несли при жизни мы о Боге.
   316
 
   Сметая наши судьбы, словно сор,
   не думая о тех, кто обречен,
   безумный гениальный режиссер
   все время новой пьесой увлечен.
   317
 
   Я вдруг почувствовал сегодня —
   и почернело небо синее, —
   как тяжела рука Господня,
   когда карает за уныние.
   318
 
   Три фрукта варятся в компоте,
   где плещет жизни кутерьма:
   судьба души, фортуна плоти
   и приключения ума.
   319
 
   Наш век успел довольно много,
   он мир прозрением потряс:
   мы – зря надеялись на Бога,
   а Бог – напрасно верил в нас.
   320
 
   Печальный зритель жутких сцен,
   то лживо-ханжеских, то честных,
   Бог бесконечно выше стен
   вокруг земных религий местных.
   321
 
   Недюжинного юмора запас
   использовав на замыслы лихие,
   Бог вылепил Вселенную и нас
   из хаоса, абсурда и стихии.
   322
 
   А жить порой невмоготу —
   от угрызений, от сомнений,
   от боли видеть наготу
   своих ничтожных вожделений.
   323
 
   Сурово относясь к деяньям грешным
   (и женщины к ним падки, и мужчины),
   суди, Господь, по признакам не внешним,
   а взвешивай мотивы и причины.
   324
 
   Когда азарт и упоение
   трясут меня лихой горячкой,
   я слышу сиплое сопение
   чертей, любующихся скачкой.
   325
 
   А если во что я и верю,
   пока мое время течет,
   то только в утрату, потерю,
   ошибку, урон и просчет.
   326
 
   Кивнули, сойдясь поневоле,
   и вновь разошлись по аллее,
   и каждый подумал без боли,
   что вместе им было светлее.
   327
 

   Под осень чуть не с каждого сука,
   окрестности брезгливо озирая,
   глядят на нас вороны свысока,
   за труд и суету нас презирая.
   328
 
   Наши духа горние вершины —
   вовсе не фантом и не обман,
   а напрягший хилые пружины
   ветхий и залежанный диван.
   329
 
   Всему на свете истинную цену
   отменно знает время – лишь оно
   сметает шелуху, сдувает пену
   и сцеживает в амфоры вино.
   330
 
   Не для литья пустой воды
   Бог дал нам дух и речь,
   а чтобы даже из беды
   могли мы соль извлечь.
   331
 
   Я жил во тьме и мгле,
   потом я к свету вышел;
   нет рая на земле,
   но рая нет и выше.
   332
 
   Я очень рад, что мы научно
   постичь не в силах мира сложность;
   без Бога жить на свете скучно
   и тяжелее безнадежность.
   333
 
   Я жив: я весел и грущу,
   я сон едой перемежаю,
   и душу в мыслях полощу,
   и чувством разум освежаю.
   334
 
   Увы, но никакие улучшения
   в обилии законов и преград
   не справятся с тем духом разрушения,
   который духу творческому брат.
   335
 
   Нет ни единого штриха
   в любом рисунке поведения,
   чтоб не таил в себе греха
   для постороннего суждения.
   336
 
   У жизни есть мелодия, мотив,
   гармония сюжетов и тональность,
   а радуга случайных перспектив
   укрыта в монотонную реальность.
   337
 
   Живешь, покоем дорожа,
   путь безупречен, прям и прост...
   Под хвост попавшая вожжа
   пускает все коту под хвост.
   338
 
   В любой беде, любой превратности,
   терпя любое сокрушение,
   душа внезапные приятности
   себе находит в утешение.
   339
 
   Перед выбором – что предпочесть,
   я ни в грусть не впадал, ни в прострацию,
   я старался беречь только честь
   и спокойно терял репутацию.
   340
 
   Цель нашей жизни столь бесспорна,
   что зря не мучайся, приятель:
   мы сеем будущего зерна,
   а что взойдет – решит Создатель.
   341
 
   Я знаю, печальный еврей,
   что в мире есть власть вездесущая,
   что роль моя в жизни моей —
   отнюдь и совсем не ведущая.
   342
 
   Столько силы и страсти потрачено
   было в жизни слепой и отчаянной,
   что сполна и с лихвою оплачена
   мимолетность удачи нечаянной.
   343
 
   Я черной краской мир не крашу,
   я для унынья слишком стар;
   обогащая душу нашу,
   потери – тоже Божий дар.
   344
 
   Мой разум точат будничные хлопоты,
   долги над головой густеют грозно,
   а в душу тихо ангел шепчет: жопа ты,
   что к этому относишься серьезно.
   345
 
   Я врос и вжился в роль балды,
   а те, кто был меня умней,
   едят червивые плоды
   змеиной мудрости своей.
   346
 
   События жизни во внешней среде
   в душе отражаются сильно иначе,
   и можно смеяться кромешной беде
   и злую тоску ощущать от удачи.
   347
 
   Азартно дух и плоть вершат пиры,
   азартны и гордыня и разбой,
   Бог создал человека для игры
   и тайно соучаствует в любой.
   348
 
   Когда еще не баржи мы, а лодки,
   и ветром паруса не оскудели,
   заметно даже просто по походке,
   как музыка души играет в теле.
   349
 
   От Бога в наших душах раздвоение,
   такой была задумана игра,
   и зло в душе божественно не менее
   играющего белыми добра.
   350
 
   Чуя близость печальных превратностей,
   дух живой выцветает и вянет;
   если ждать от судьбы неприятностей,
   то судьба никогда не обманет.
   351
 
   Я редко сожалею, что не юн,
   и часто – что в ту пору удалую
   так мало я задел высоких струн,
   а низкие – щипал напропалую.
   352
 
   Из-под поверхностных течений
   речей, обманчиво несложных,
   текут ручьи иных значений
   и смыслов противоположных.
   353
 
   Забавен наш пожизненный удел
   расписывать свой день и даже час,
   как если бы теченье наших дел
   действительно зависело от нас.
   354
 
   Хотя еще Творца не знаю лично,
   но верю я, что есть и был такой:
   все сделать так смешно и так трагично
   возможно лишь Божественной рукой.
   355
 
   Редко нам дано понять успеть,
   в чем таится Божья благодать,
   ибо для души важней хотеть,
   нежели иметь и обладать.
   356
 
   Комок живой разумной слизи
   так покорил и даль, и высь,
   что создал множество коллизий,
   чтоб обратиться снова в слизь.
   357
 
   Мужество открытого неверия,
   полное тревоги и метания, —
   чище и достойней лицемерия
   ханжеского богопочитания.
   358
 

   С азартом жить на свете так опасно,
   любые так рискованны пути,
   что понял я однажды очень ясно:
   живым из этой жизни – не уйти.
   359
 
   В безумствах мира нет загадки,
   Творцу смешны мольбы и просьбы:
   ведь на земле, где все в порядке,
   для жизни места не нашлось бы.
   360
 
   Я редко, но тревожу имя Бога:
   материи Твоей худой лоскут,
   умерить я прошу Тебя немного
   мою непонимания тоску.
   361
 
   Живя с азартом и упорством
   среди друзей, вина и смеха,
   блажен, кто брезгует проворством,
   необходимым для успеха.
   362
 
   Ты скорее, Господь, справедлив, чем жесток,
   мне ясней это день ото дня,
   и спасибо, что короток тот поводок,
   на котором Ты держишь меня.
   363
 
   Молитва и брань одновременно
   в живое сплетаются слово,
   высокое с низким беременно
   все время одно от другого.
   364
 
   В игры Бога как пешка включен,
   сам навряд ли я что-нибудь значу;
   кто судьбой на успех обречен,
   с непременностью терпит удачу.
   365
 
   В лицо нам часто дышит бездна,
   и тонкий дух ее зияния
   нам обещает безвозмездно
   восторг полета и слияния.
   366
 
   То главное, что нам необходимо, —
   не знает исторических помех,
   поэтому всегда и невредимо
   пребудут на земле любовь и смех.
   367
 
   Нам чуть менее жить одиноко
   в мираже, непостижном и лестном,
   что следит неусыпное око
   за любым нашим шагом и жестом.
   368
 
   Душа моя нисколько не грустит
   о грешном словоблудии моем:
   ей Бог мои все глупости простит,
   поскольку говорил я их – о Нем.
   369
 
   Сполна сбылось, о чем мечтали
   то вслух, то молча много лет;
   за исключением детали,
   что чувства счастья снова нет.
   370
 
   У мудрости расхожей – нету дна,
   ищи хоть каждый день с утра до вечера;
   в банальности таится глубина,
   которая ее увековечила.
   371
 
   Ощущение высшей руки
   в нас отнюдь не от воплей ревнителей;
   чувство Бога живет вопреки
   виду многих священнослужителей.
   372
 
   Хотелось быть любимым и любить,
   хотелось выбрать жребий и дорогу,
   и теми я порой хотел бы быть,
   кем не был и не стану, слава Богу.
   373
 
   Сейчас, когда постигла душу зрелость,
   нам видится яснее из тумана
   упругость, и пластичность, и умелость
   целебного самих себя обмана.
   374
 
   Часами я валяюсь, как тюлень,
   и делать неохота ничего,
   в доставшихся мне генах спала лень
   задолго до зачатья моего.
   375
 
   Цветение, зенит, апофеоз —
   обычно забывают про истоки,
   в которых непременно был навоз,
   отдавший им живительные соки.
   376
 
   Товарищ, верь: взойдет она,
   и будет свет в небесной выси;
   какое счастье, что луна
   от человеков не зависит!
   377
 
   О, как смущен бывает разум
   лихим соблазном расквитаться
   со всеми трудностями сразу,
   уйдя без писем и квитанций.
   378
 
   В сумерках закатного сознания
   гаснет испаряющийся день,
   бережно хранят воспоминания
   эхо, отражение и тень.
   379
 
   Жил на ветру или теплично,
   жил как бурьян или полезно —
   к земным заслугам безразлична
   всеуравнительная бездна.
   380
 
   Когда последняя усталость
   мой день разрежет поперек,
   я ощутить успею жалость
   ко всем, кто зря себя берег.
   381
 
   Сегодня настроение осеннее,
   как будто истощился дух мой весь,
   но если после смерти воскресение —
   не сказка, то хочу очнуться здесь.
   382
 
   В этой жизни, шальной и летящей,
   мало пил я с друзьями в пивных,
   но надеюсь, что видеться чаще
   нам достанется в жизнях иных.
   383
 
   Решит, конечно, высшая инстанция —
   куда я после смерти попаду,
   но книги – безусловная квитанция
   на личную в аду сковороду.
   384
 
   А жаль, что на моей печальной тризне,
   припомнив легкомыслие мое,
   все станут говорить об оптимизме,
   и молча буду слушать я вранье.
   385
 
   Струны натянувши на гитары,
   чувствуя горенье и напор,
   обо мне напишут мемуары
   те, кого не видел я в упор.
   386
 
   От воздуха помолодев,
   как ожидала и хотела,
   душа взлетает, похудев
   на вес оставленного тела.
   387
 
   Нам после смерти было б весело
   поговорить о днях текущих,
   но будем только мхом и плесенью,
   всего скорей, мы в райских кущах.
   388
 

Улучшить человека невозможно, и мы великолепны безнадежно