Гудкайнд Терри. Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения (Книга 2)

   Теперь Оба не должен больше кормить животных, ухаживать за садом, чинить заборы, сараи и дома. Он больше не должен таскать тяжести, бегать с лопатой и выполнять каждый каприз своей сумасшедшей матери. Он больше не должен терпеть отвратительные лекарства надоедливой колдуньи, снова ловить ее хитрые взгляды. Он больше не должен выслушивать тирады и насмешки матери или подвергаться унижениям.
   Однажды у нее хватило наглости приказать ему убрать кучу замерзшего навоза - ему, сыну самого Даркена Рала. Оба не знал, как можно было мириться с этим. Наверное, он - человек необыкновенного терпения, которое было одним из выдающихся черт его натуры.
   Сумасшедшая мать всегда запрещала ему тратить деньги на женщин. Оба отпраздновал свое освобождение оттирании тем, что, добравшись до большого города, нанес визит самой дорогой шлюхе, которую только смог найти. И понял, почему мать всегда была против его общения с женщинами - это было приятно.
   Однако он выяснил, что эти женщины тоже могут быть жестоки по отношению к чуткому мужчине. Они тоже пытались порой заставить его почувствовать себя маленьким и ничтожным. Они тоже пристально рассматривали его расчетливыми, бесстыдными, оценивающими взглядами, которые он так ненавидел.
   Оба подозревал, что и в этом вина его матери. Он подозревал, что она даже могла проникнуть из мира мертвых в этот мир, через холодное сердце шлюхи, чтобы отравить ему самые сладкие мгновения. Он подозревал, что ее голос нашептывал злобные слова в уши женщин. Это было очень похоже на нее даже успокоившись навечно, она не могла позволить ему наслаждаться жизнью.
   Оба не был транжирой, ни в коем случае. Но деньги, которые принадлежали ему по праву, обеспечивали кое-какие вполне заслуженные удовольствия: чистое белье, неплохую еду и питье, компанию хорошеньких женщин. Однако распоряжался он деньгами осторожно, чтобы не остаться, в конце концов, совсем без гроша. И еще он знал, что люди завидуют его богатству.
   Он узнал, что простое обладание деньгами привлекает людей, особенно женщин. Если он покупал им напитки и маленькие подарки - вроде куска ткани на платок, браслетов, чтобы украсить запястья, блестящих заколок для волос, - они охотно соглашались приласкать его. Они часто отводили его в какое-нибудь тихое место, где можно было остаться вдвоем. Иногда это была улица, иногда пустынный лес, иногда комната.
   Он подозревал, что некоторые из них просто хотят добраться до его денег. Но он не переставал удивляться, сколько удовольствия и приятных ощущений можно получить от женщины. В том числе и с помощью острого ножа...
   Став человеком, умудренным опытом, Оба теперь знал о женщинах все. У него было много женщин. Теперь он знал, как надо разговаривать с женщинами, как с ними обращаться, как удовлетворить их.
   Многие женщины продолжали ждать его, надеялись и молились, чтобы однажды он к ним вернулся. Некоторые даже оставили мужей, надеясь завоевать его сердце.
   Женщины не могли устоять перед ним. Они ласкались к нему, восхищенные его внешностью, восторженные его силой, стонали, когда он доставлял удовольствие. Особенно нравилось, когда он причинял им боль. Кто-нибудь другой, менее чуткий, чем он, никогда бы не распознал, что скрывается за их слезами.
   Наслаждаясь обществом одной женщины, Оба знал, что всегда может заполучить другую, поэтому он никогда не был вовлечен в длительные связи. Большинство его связей были короткими. Некоторые - очень короткими. Но сейчас у него на уме были дела поважнее женщин. Потом у него будут все женщины, которых он только захочет. Как у его отца...
   Наконец-то он смог взглянуть на парящее великолепие его настоящего дома - Народного Дворца. Когда-нибудь дворец будет принадлежать ему. Голос подсказывал Обе это.
   Рядом, прервав приятные размышления Обы, появился уличный торговец:
   - Амулеты не нужны, господин? Магические. Удача - наверняка.
   Оба посмотрел вниз, нахмурившись:
   - Что?
   - Специальные магические амулеты. Не подведут. Всего один серебряный пенни.
   - Что они делают?
   - Господин, все амулеты волшебные, точно. Разве вам не нужно немножко магии, чтобы облегчить столь невыносимую борьбу с жизнью? Чтобы для разнообразия все шло так, как вы хотите? Всего лишь один серебряный пенни.
   Все и так шло так, как хотел Оба, - с тех самых пор, как умерла его безумная мать. Но Оба всегда любил узнавать новое.
   - На что способна эта магия? Что именно она делает?
   - Замечательные вещи, господин! Просто замечательные. Даст вам силу. Силу и мудрость. Силу и мудрость, какой нет ни у одного простого смертного.
   Оба усмехнулся:
   - У меня уже есть все это.
   Торговец лишился дара речи, но только лишь на мгновение.
   Он оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, что никто их не подслушивает, потом придвинулся, ткнувшись в бок Обы, и, задрав голову, подмигнул:
   - Эти магические амулеты помогут вам с девушками, господин.
   - Женщины и так бегают за мной. - Оба начал терять интерес.
   Магия обещала то, что у него и так есть. Торговец мог с таким же успехом сказать, что амулеты дадут Обе две руки и две ноги.
   Грязный маленький торговец прочистил горло:
   - Но, господин, ни один человек не может иметь достаточно богатства или самых красивых...
   - Я дам тебе медный пенни, если скажешь, где я смогу найти колдунью Алтею.
   Дыхание человечка было несвежим, и Оба оттолкнул его. Торговец вытянул вверх скрюченный палец и приподнял похожие на тонкую проволоку брови:
   - Господин, вы действительно мудрый человек. Я знаю. Я увидел в вас ум. Господин, вы нашли единственного человека на этом рынке, который может рассказать мам то, что нужно. - Он ударил себя в грудь. - Это я. Я могу рассказать вам все, что вы хотите знать. Но человек вашего ума без сомнения понимает, что такая важная и секретная информация будет стоить гораздо больше, чем медный пенни. Да, господин, гораздо больше, и информация стоит того.
   Оба нахмурился:
   - На сколько больше?
   - Серебряная марка.
   Оба хрипло усмехнулся и отвернулся. У него были деньги, но ему не нравилось, когда из него пытаются сделать дурака.
   - Я поспрашиваю других. Честные люди могут предложить мне помощь и указать путь к колдунье, не ожидая за это ничего, кроме поклона.
   Торговец суетливо побежал за Обой. Полы его ветхого плаща хлопали, как флаги на ветру, когда он уклонялся от людей, уступающих дорогу Обе.
   - Да, я вижу, вы - очень мудрый человек. Боюсь, я вам и в подметки не гожусь, господин. Вы переиграли меня, это правда. Но есть некоторые сложности, о которых вы не знаете, сложности, о которых человек вашей чувствительности должен знать. Кое-что, способное обеспечить вашу безопасность в том рискованном предприятии, которое, как я думаю, вы задумали. И лишь немногие могут вам об этих сложностях поведать.
   Оба действительно был очень восприимчивым. Он уставился на человечка, тащившегося за ним, словно собака, выпрашивавшая объедки.
   - Тогда серебряный пенни, - со вздохом уступил тот, - за ценную информацию, которая вам нужна, господин, и которую, я ручаюсь, вы не узнаете больше ни от кого.
   Оба остановился, довольный тем, что человечек признал превосходство его интеллекта. Уперев руки в боки, он взглянул на торговца, облизывающего потрескавшиеся от мороза губы.
   Так легко с деньгами Оба обычно не расставался, но у него было много денег, и, кроме того, присутствовало в этом деле нечто, заинтриговавшее его. Он нашарил в кармане кожаный кошелек, запустил в него два пальца, вытащил серебряный пенни и кинул монету жалкому торговцу.
   - Хорошо. - Когда человечек поймал монету, Оба крепко схватил его за костлявое запястье. - Я дал цену, которую ты просишь. Но если я решу, что ты говоришь неправду или что-то утаиваешь, я отниму монету, и мне придется вымыть ее в твоей крови, прежде чем я верну ее в кошелек.
   Человечек глотнул, глядя в лицо Обы.
   - Господин, я не обману вас. Особенно, если я дал слово.
   - Да, лучше меня не обманывать... Итак, где она? Как я могу найти Алтею?
   - Она живет на болоте. Я могу рассказать, как добраться до нее, всего лишь...
   - Ты что, принимаешь меня за дурака? - Оба вывернул запястье торговца. - Мне известно, что люди ходят к этой колдунье и что она принимает их на болоте, так что лучше, чтобы информация составляла нечто большее, чем путь к ее жилищу.
   - Да! - Торговец скорчился от боли. - Конечно. Оба ослабил хватку. Кривясь и вздрагивая, человечек торопливо продолжил:
   - За ту щедрую сумму, которую вы заплатили, я расскажу вам о тайном пути на болото. Не о том, который знает всякий, а о секретном. Немногие знают его, если знают вообще. Все входит в эту сумму. Я бы не стал ничего скрывать от такого благородного человека, как вы, господин.
   - Какой еще секретный путь? - рассвирепел Оба. - Если существует обычный путь, которым пользуются все люди, желающие увидеть Алтею, зачем мне нужен секретный?
   - Люди ходят к Алтее за предсказаниями. Она могущественная колдунья. Торговец придвинулся. - Но чтобы вы могли получить предсказание, вас должны пригласить. Никто не смеет прийти без приглашения. Люди ходят одним и тем же путем, чтобы она могла видеть тех, кого пригласила, и убрать свирепых чудовищ, охраняющих дорогу. - На искаженном от боли лице торговца расплылась улыбка. - Мне кажется, будь вы приглашены, вы бы не стали расспрашивать, как туда пробраться. У вас есть приглашение, господин?
   Оба несильно толкнул торговца в плечо:
   - Значит, есть и другой путь?
   - Да, есть. Обходной. Путь, по которому можно пройти к ней, пока чудовища охраняют главную дорогу. Умный человек не станет добираться до колдуньи на ее условиях.
   Оба оглянулся по сторонам, проверяя, не слышат ли их посторонние уши.
   - Мне не нужно идти к ней по секретной дороге. Я не боюсь колдуньи. Но раз уж я заплатил, то дослушаю все до конца. И про две дороги, и про саму колдунью.
   Человечек пожал плечами:
   - Если вы в своем уме, просто скачите на запад, как делают все, кого пригласила Алтея. Вы проедете равнины и достигнете покрытой снегом горы. Обойдя ее, поворачивайте на север и спускайтесь в каньон. Идите по нему, пока не доберетесь до болота. А там следуйте протоптанной тропой. Оставайтесь на тропе, никуда не сворачивая. Она приведет к дому колдуньи Алтеи.
   - Но в это время года болото замерзает.
   - Нет, господин. Место, где живет колдунья и ее: грозная магия, нечистое. Болото Алтеи зимой не замерзает.
   Оба стиснул запястье торговца так, что тот едва не; закричал.
   - Ты думаешь, я дурак? Зимой все болота замерзают.
   - Спросите любого! - запищал человечек. - Спросите любого, и вам скажут, что место, где живет Алтея, не подвластно зиме Создателя. Оно горячее и бурлит круглый год.
   Оба отпустил запястье торговца:
   - Ты сказал, имеется обходной путь. Где он?
   Тот заколебался и снова облизнул потрескавшиеся губы:
   - Его нелегко найти. Там есть несколько знаков, однако их трудно обнаружить. Я могу рассказать, как найти их, но вы можете что-то пропустить и подумаете, что я солгал вам. Эти знаки трудно отыскать, если вы не знакомы со здешними местами.
   - Я подумываю о том, чтобы вернуть свою монету.
   - Я забочусь о вашей же безопасности, господин. - Торговец выдавил извиняющуюся улыбку. - Я не хочу, чтобы такой человек получил только часть необходимого и не желаю сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я выполняю свои обещания сполна.
   - Продолжай.
   Торговец прочистил горло, сплюнул в сторону, вытер рот грязным рукавом.
   - Хорошо, господин... Самый лучший способ найти обходной путь - это проводить вас туда.
   Оба глянул на пожилую пару, проходящую мимо, а затем потянул человечка за собой:
   - Отлично. Идем.
   Торговец уперся пятками в землю:
   - Постойте... Я согласился рассказать вам и сделаю это. Но вы не можете ожидать, что я брошу мой бизнес и стану проводником. Я же на долгое время лишусь заработка.
   Оба сердито посмотрел на него:
   - И сколько ты хочешь за то, чтобы показать мне путь?
   Торговец тяжело вздохнул, складывая про себя цифры.
   - Ну, господин, - сказал он наконец, поднимая вверх палец, торчащий из вязаной перчатки с обрезанными пальцами. - Полагаю, я смогу отлучиться на несколько дней, если мне заплатят золотую марку.
   Оба рассмеялся:
   - Я не дам ни золотой, ни даже серебряной марки за работу проводника. Я заплачу тебе еще один серебряный пенни, и это все. Бери или возвращай мой первый пенни и проваливай.
   Торговец покачал головой, продолжая бормотать про себя. Наконец он взглянул на Обу покорно.
   - Мои амулеты в последнее время продаются не очень хорошо. Если честно, деньги бы мне пригодились. Вы снова победили, господин. Я покажу вам дорогу за серебряный пенни.
   Оба отпустил запястье торговца:
   - Идем.
   - Путь туда лежит через Азритские равнины. Нам нужны лошади.
   - Теперь ты хочешь, чтобы я еще купил тебе лошадь? Ты в своем уме?
   - Идти пешком тяжело. Я знаю людей, которые продадут пару лошадей. Если мы будем обращаться с лошадьми хорошо, я уверен, что эти люди согласятся выкупить их, когда мы вернемся, за чуть меньшую сумму. Оба обдумал предложение. Он хотел попасть во дворец, но решил, что будет лучше вначале навестить сестру Латеи. Нужно кое-что выяснить...
   - Это звучит разумно. - Оба кивнул торговцу. - Пойдем купим лошадей и отправляемся.
   Они двинулись по главному торговому ряду, заполненному толпой людей. Вокруг было множество привлекательных женщин.
   Некоторые из них бросали взгляды на Обу, который ясно видел в их глазах зов. Они жаждали ответного взгляда, и Оба раздавал им улыбки, знаки того, что позднее все может случиться. Он видел, что даже это обещание будоражит их воображение.
   И тут ему пришло в голову, что бродящие по рынку женщины наверняка низкородные крестьянки. А вот во дворце находятся дамы высокого положения, и с ними вполне можно встретиться. Он ведь не заслуживает меньшего.
   В конце концов, он - Рал, почти принц или что-то в этом роде. А может, даже больше чем принц.
   - Кстати, как тебя зовут? - спросил он. - Раз уж мы будем путешествовать вместе...
   - Кловис.
   Своего имени Оба называть не стал. Ему нравилось, когда его называют "господин". Это было единственное достойное обращение.
   - Столько людей на рынке, - сказал Оба. - Почему же амулеты плохо продаются? Почему у тебя трудные времена?
   Торговец глубоко вздохнул, явно опечаленный.
   - Это грустная история, и я не хочу отягощать вас, господин.
   - Думаю, я задал простой вопрос.
   - Да, господин. - Торговец прикрыл от солнца глаза ладонью. Понимаете, господин, некоторое время назад, в начале зимы, я встретил красивую женщину.
   Оба недоверчиво глянул на этого сгорбленного, морщинистого, растрепанного человека, семенившего рядом:
   - Встретил?
   - Честно говоря, господин, я предложил ей амулеты. - Кловис внезапно остановился, будто наткнулся на какое-то препятствие. - Ее глаза... Ее большие голубые глаза... Редкого голубого цвета. - Кловис глянул на Обу. Штука в том, господин, что ее глаза очень похожи на ваши.
   - На мои? - нахмурился Оба.
   - Да, господин, - кивнул Кловис. - У нее были такие же глаза, как у вас. Подумайте только. Что-то в ней было... Что-то очень схожее, но вот что точно... трудно сказать.
   - Какое отношение она имеет к твоим трудностям? Ты отдал ей все деньги, но так и не смог пристроиться промеж ее ног?
   Кловиса, казалось, услышанное просто шокировало.
   - Нет, господин, ничего подобного. Я попытался продать амулеты, чтобы ей сопутствовала удача.
   Оба скептически ухмыльнулся:
   - Держу пари, она хлопала ресницами и улыбалась, запустив руку в твой карман, а ты был слишком возбужден, чтобы понять, что же она в действительности делает.
   - Ничего подобного, господин, ничего подобного. - В голосе торговца зазвучала горечь. - Она подослала ко мне своего человека, и тот отобрал все мои деньги. Это сделал он, но наверняка по ее приказу, я уверен в этом. Они украли мои деньги. Лишили меня всего, что я заработал за год.
   В голове Обы как будто что-то кольнуло. Он начал просматривать свой мысленный список странных и несвязных поразительностей. И некоторые из них начинали связываться.
   - Как же выглядела эта женщина с голубыми глазами?
   - О, господин, она очень красивая, с рыжими волосами.
   Даже если эта женщина ограбила торговца, лишив всех сбережений, выражение его глаз подсказало Обе, что этот тип все еще находится под властью ее чар.
   - Ее лицо - лицо доброго духа, а фигура такая, что захватывает дыхание. Но по этим дьявольски соблазнительным рыжим волосам я должен был догадаться о ее коварстве.
   Оба остановился и схватил торговца за руку:
   - Ее звали Дженнсен?
   Кловис с сожалением пожал плечами:
   - Извините, господин, она не отрекомендовалась. Но я не представляю себе второй женщины с такой внешностью. Эти голубые глаза, эта изысканность, эти локоны рыжих волос...
   Оба согласился: описание идеально подходило Дженнсен.
   Но имело ли это хоть какое-нибудь значение? Кловис показал вперед:
   - Туда, господин. Там человек, который может продать нам лошадей.
   Глава 36
   Оба искоса глянул в темноту под покровом растений. Трудно было поверить, что под деревьями-башнями у подножия хребта может оказаться настолько темно, когда на лугу чуть выше - яркий солнечный день. Кроме того, дорога впереди выглядела сырой.
   Прежде чем шагнуть под сплетенные растения и свисающие нити мха, он взглянул назад, на пологую площадку на скале, где оставил Кловиса рядом с костром - охранять лошадей и вещи. Оба был рад, что на время избавился от подвижного человечка. Тот был надоедливым, как жужжащая над ухом муха. Пока ехали через Азритские равнины, маленький торговец болтал обо всем и ни о чем. Оба Предпочел бы избавиться от него и ехать один, но тот был прав: найти дорогу к болоту Алтеи оказалось очень трудно.
   По крайней мере, у торговца не было ни малейшего желания отправляться в болото вместе Обой. Кловис, казалось, очень нервничал, когда его клиент отправился в трясину. Возможно, он волновался, что Оба не поверит ему, и пылал желанием доказать свою честность. Он ждал на вершине, наблюдая за Обой, потирая руки в изношенных перчатках и нетерпеливо ожидая, когда Оба углубится в болото.
   Оба вздохнул и двинулся вперед, с трудом продираясь через кустарник и нагибаясь, чтобы пробраться под низкими ветвями. Он осторожно шагал по корням, там где мог, и переходил вброд небольшие лужи стоячей воды там, где корней не было. Неподвижный воздух был влажным и пах гнилью.
   Странные птицы кричали где-то между деревьями, за плотной завесой листьев и гнилыми стволами, которые, как пьяные, валились на рослых здоровых соседей. Сюда, возможно, никогда не попадал дневной свет. В воде плавали смутные тени. Были ли это птицы, рептилии или заколдованные чудовища - неизвестно. В общем, место Обе не нравилось. Ни капли.
   Он напомнил себе, что, добравшись до Алтеи, узнает множество нового. Но даже это не подбодрило его. Он думал о странных жуках и ящерицах, которых уже видел, и о тех, кого ему еще предстояло увидеть. Это тоже не добавляло бодрости. Ему все равно здесь не нравилось.
   Нагнувшись, чтобы в очередной раз пройти, под ветвями, он смел в сторону паутину. Жирный паук, каких Оба никогда не встречал, шлепнулся на землю и поспешил удрать. Но Оба был проворнее и наступил на него. Мохнатые лапы дернулись в воздухе, прежде чем замереть навсегда.
   Оба усмехнулся. Ему начинало здесь нравиться.
   Однако он тут же сморщил нос. Чем дальше он углублялся в болото, тем хуже пахло, странно, удушливо, сырой гнилью. Он увидел, как среди деревьев поднимается белый пар, и почувствовал, что потянуло тухлыми яйцами. Хотя, пожалуй, запах был более кислым. И Обе опять перестало здесь нравиться.
   Он начал сомневаться, что идея встретиться с Алтеей, пройдя маршрутом, который посоветовал оборванный торговец, была хорошей. Но возвращаться теперь было глупо. Чем скорее он встретится с Алтеей, тем скорее сможет убраться из этого омерзительного места. Чем скорее он закончит дело с сестрой Латеи, тем скорее сможет посетить дом предков - Народный Дворец. Разумно вначале выяснить все, чтобы предугадать, что можно ожидать от сводного брата.
   Обу очень интересовало, встречалась ли уже с колдуньей Дженнсен и если встречалась, то что узнала. Оба все больше и больше убеждался, что его судьба каким-то образом связана с судьбой Дженнсен. Слишком многое постоянно напоминало о ней, чтобы это было простое совпадение. Оба очень тщательно следил за тем, как связаны поразительности в его мысленном списке. Другие люди не были столь наблюдательными, но им и не нужно было это качество.
   И он, Оба, и Дженнсен были дырами в мире. И у них было что-то общее во взгляде, замеченное Кловисом. Правда, что конкретно это было, торговец не мог объяснить, как ни пытался Оба вытянуть из него.
   К тому времени, когда утро подошло к концу, Оба уже проделал большой путь по переплетенным корням, которые изображали тропинку и которые, в конце концов, уперлись в зеркальную гладь темной воды. Оба остановился, тяжело дыша. По его лицу градом катился пот. Он огляделся вокруг, ища окружной путь туда, где снова поднималась горбом земля. Оказалось, что путь вперед пролегает через толстые стебли какой-то растительности. Но вначале нужно было пересечь водное пространство. Впрочем, прохладиться было очень даже неплохо...
   Поблизости не оказалось корней, которые могли бы выдержать его, поэтому Оба быстро срезал массивный сук и очистил его от ветвей, чтобы сделать шест.
   С шестом в руке Оба и вступил в воду. Ожидаемой прохлады он не нашел. Вода ужасно пахла и кишела коричневыми пиявками. Оба шел по воде, над его головой кружили тучи кусачих жуков. Он сохранял контроль над собой, огляделся только один раз и понял, что это и в самом деле единственный путь к твердой земле впереди.
   Оба вновь почувствовал под ногами корни деревьев. Скоро он был в воде по грудь, но не достиг и середины водной преграды. Становилось все глубже. Корни на дне стали скользкими, и он уже с трудом сохранял равновесие.
   Оба был хорошим пловцом, но ему не нравилась мысль, что рядом может плыть кто-то еще, поэтому он предпочитал идти. Наконец, он почти решил отбросить шест и проплыть остаток пути, чтобы смыть с себя пот, когда что-то вдруг коснулось его ноги. И прежде чем Оба сообразил, что случилось, его толкнули и сбили с ног. А когда он погрузился в темную воду, прочно обвили его ноги.
   Оба тотчас вспомнил о живущих в болоте чудовищах. По дороге Кловис развлекал его рассказами о монстрах и предупреждал об осторожности, но Оба лишь презрительно фыркал, уверенный в собственной силе.
   Теперь он закричал и принялся яростно бороться, охваченный паникой, пытаясь освободить ноги, но неизвестная тварь держала его крепко и отпускать не собиралась. Примерно вот так его в детстве запирали в загоне, маленького, беззащитного и беспомощного... Крик Обы разносился над вспененной водой. В мозгу билась единственная ясная мысль - он слишком молод, чтобы умирать, особенно таким образом. У него было впереди столько всего, ради чего стоило жить. Несправедливо, что он должен умереть...
   Он снова закричал, барахтаясь в воде и пытаясь выскользнуть из мерзких лап. Он хотел вырваться так же, как тогда, в загоне. Его крики не помогали в детстве, не помогли и сейчас. Лишь сочувственно отвечало эхо.
   Чудовище внезапно обвило его талию и потянуло на дно.
   Оба очень вовремя успел сделать глубокий вдох. И оказавшись под водой с широко открытыми от страха глазами, увидел чешую своего противника. Это оказалась огромная змея, каких он никогда не видел. Тем не менее Оба почувствовал облегчение - подумаешь, змея!.. Пусть большая, но всего лишь животное, а вовсе не огнедышащее чудовище.
   И пока руки его были свободны, Оба выхватил нож из ножен. Он знал, что под водой у него намного меньше возможностей, чем на земле. И его единственный шанс - вонзить клинок в тело змеи. И он должен сделать это прежде, чем утонет.
   Но спасительная поверхность воды удалялась, а тяжелые кольца продолжали тянуть его вниз. Вдруг ноги Обы коснулись чего-то твердого. И вместо того, чтобы рвануться вверх, Оба опустился на дно, согнул ноги в коленях. А потом, будто готовая к прыжку древесная лягушка, напряг мускулы и изо всех сил оттолкнулся от дна.
   Он вылетел из воды, обмотанный кольцами змеи, и приземлился на бок, прямо на спутанные корни, однако змеиное тело смягчило удар. И ситуация сразу изменилась. Змея явно не ожидала ничего подобного. Ее зеленая чешуя радужно поблескивала в слабом свете. С обоих противников медленно стекала вонючая вода.
   Над плечом Обы показалась голова змеи. Желтые глаза пристально уставились на него, затрепетал тонкий красный язык.
   Оба усмехнулся:
   - Вперед, подружка!
   Змея плотно обвила его тело, но руки оставались свободными. Если змеи способны сердиться, то эта явно была очень сердита, и зевать не следовало. Быстро, как молния, Оба схватил ее у основания черепа и сжал мускулистой ладонью. Это действие напомнило ему о борцовских поединках, в которых он время от времени принимал участие. Ему нравилась борьба. Оба никогда не проигрывал в борьбе.
   Змея зашипела. Противники держали друг друга крепко. Змея попыталась обвиться вокруг все еще свободных рук Обы. Это была страшная битва, в которой только один мог оказаться победителем.
   Оба вспомнил, что с тех пор как начал слушаться голоса, он стал непобедим. Он вспомнил, как совсем еще недавно его жизнью управлял страх, страх перед матерью, страх перед могущественной колдуньей. Почти все боялись колдуньи и почти все боялись змей. Кроме Обы, который не поддался грозной магии. Старая ведьма наслала на него огонь и молнию, магию, способную пробивать стены и уничтожать на своем пути все, но он был неуязвим. Что, по сравнению с такой противницей, могла ему противопоставить обыкновенная змея? Он с неудовольствием вспомнил, как закричал от страха. Чего мог бояться он, Оба Рал?
   Он перекатился по земле, увлекая за собой змею. Ухмыльнулся, поднося нож к чешуйчатой челюсти.
   Очень осторожно, держа змею одной рукой за голову, второй он нажал на лезвие. Твердые чешуйки, похожие на блестящие доспехи, нехотя поддались. Затихшая было змея встрепенулась и вновь вступила в борьбу - уже не с целью победить, но для того, чтобы убежать. Тяжелые кольца, обвивавшие ноги, разжались, тело змеи начало метаться по земле, пытаясь зацепиться за корни, за стволы деревьев. Оба подтянул к себе змею ногой.
   Острое лезвие ножа, на которое Оба нажимал изо всех сил, внезапно прорвало толстую чешую и вонзилось в челюсть змеи. Оба зачарованно наблюдал, как по его руке побежала кровь. Змея обезумела от боли и страха. Теперь она хотела только вырваться и удрать и вкладывала в это отчаянное желание все свои силы.
   Но Оба оказался сильнее. Никто не мог удрать от него.
   Он перетащил извивающееся, корчащееся тело чуть дальше от берега. Затем, крича от гнева, поднял его и одним мощным ударом вонзил нож в дерево, пришпилив змею лезвием, торчащим из нижней челюсти, словно длинный третий клык.
   В желтых глазах змеи теперь светилась беспомощность. Оба вытащил из сапога второй нож. Он хотел понаблюдать за тем, как жизнь будет медленно покидать эти еще минуту назад злобные глазки.
   Он сделал разрез на бледном брюхе, в складке между рядами чешуек. Не очень длинный разрез, от которого быстро не умирают. Просто разрез, чтобы поместилась человеческая рука.
   - Ну, ты готова?
   Змея смотрела на него.
   Оба закатал рукав и засунул руку в разрез. Вначале пальцы, потом запястье, потом всю руку - в живое тело, все дальше и дальше. Змея задергалась, и Оба прижал тело коленом к стволу, наступил сапогом на болтающийся хвост.
   И весь мир вокруг Обы исчез. Он представлял себе, каково быть змеей. Он воображал, что стал этой тварью. Он ощущал ее кожу вокруг своей плоти, ее живое тело, мокрые внутренности, сжимавшие руку, которую он продолжал проталкивать вперед. Рука погружалась все глубже. Обе пришлось придвигаться к змее, пока, наконец, его глаза не оказались в дюйме от змеиных.
   И глядя в эти желтые глаза, он наслаждался, видя в них не только жестокую боль, но и восхитительный ужас.
   Оба чувствовал, как в скользких внутренностях пульсирует то, к чему он стремился. И, наконец, нащупал его - живое сердце. Оно яростно трепыхалось в его руках. Не отрывая взгляда от глаз змеи, Оба сжал пальцы. С мягким бульканьем сердце лопнуло. Змея вздрогнула, трепыхнулась и, дернув в последний раз хвостом, затихла.
   Оба продолжал смотреть в глаза змеи, пока они не потухли. Это было не то же самое, что наблюдать за смертью человека - не хватало связей с человеческим сознанием, не было сложных человеческих мыслей, которые Оба мог угадать. Но все равно это было волнующее зрелище - наблюдать за тем, как смерть входит в живое тело.
   Пожалуй, ему все-таки нравилось это болото.
   Торжествующий и окровавленный, Оба заковылял к кромке воды, чтобы смыть кровь и вымыть ножи. Это столкновение было неожиданным, волнующим и возбуждающим, хотя - он должен был признать - и менее волнующим, чем с женщиной. С женщиной прибавлялось чувство полового различия, ощущение того, что, когда к ней приходила смерть, внутри женщины оказывались не только его руки.