Гуляковский Евгений Яковлевич. Долгий восход на Энне (Сезон туманов - 2)

   - Но мы же стоим на месте!
   - Изнутри наше падение невозможно засечь никакими приборами. Для нас оно как бы не существует, потому что чем дальше мы падаем, тем сильнее замедляется время...
   - Сколько это будет продолжаться?
   - В принципе вечно. Внутри этого мертвого мира ничто уже не может измениться. - Гримаса исказила лицо юноши. Он пытался справиться с собой, но мышцы не слушались...
   - Ну что же, - сказал Ротанов, отстегивая ремни крепления амортизаторов. - Поскольку делать нам все равно нечего, по крайней мере в данный момент, и впереди у нас, как здесь было справедливо замечено, целая вечность, давайте обсудим создавшееся положение.
   Три пары глаз внимательно уставились на него. Одни, чуть насмешливые, глаза Олега, другие, с откровенной надеждой, Элсона. Он не умел еще верить в ситуации, из которых взрослые мудрые люди не нашли бы выхода. Грустные и усталые глаза Фролова, готового действовать, если это еще возможно, но уже не верящего в успех. Один Дубров не смотрел на него, уставившись на экран так, словно искал там какой-то одному ему известный ответ.
   - Прежде всего я хочу отметить, что за всю экспедицию это, пожалуй, первый столь благоприятный для обсуждения момент. Мы никуда не спешим.
   - И, судя по всему, - не удержался Олег, - долго еще не будем никуда спешить.
   - Так что, во-первых, у нас есть время. Обычно его не хватает, продолжал Ротанов, никак не отреагировав на реплику Олега. - Во-вторых, у нас накопилось достаточное количество разноречивых фактов, требующих точного анализа и размышлений.
   - Начнем с гравитационной ловушки, из которой нет выхода, - вновь перебил его Олег.
   - С твоего позволения, я ею закончу, а начну с другого. С неожиданного прибытия на базу Регоса некоего корабля. Его капитан ныне присутствует среди нас. Он первым познакомился с Черной планетой. Оставим пока это название, хотя теперь мы знаем, что оно не соответствует истине.
   Сейчас, как мне кажется, настало время напомнить кое-что из моей личной беседы с этим капитаном. Он тогда говорил об опасности, настолько большой для всей Земной Федерации, что мы обязаны немедленно принять меры, не дожидаясь выводов научной экспертизы, по результатам его экспедиции. Он настаивал, требовал немедленного исследования Черной. И вот мы здесь. Его желание исполнилось.
   Олег отвернулся, и Ротанов заметил, что скептическая усмешка впервые сползла с его губ.
   - Анализируя вместе с Крымовым поведение напавших на "Ленинград" неизвестных космических объектов, я уже тогда начал сомневаться в том, что это природные образования, как считало большинство экспертов, скорее всего черные шары походили на автоматические устройства, управляемые с планеты.
   Через некоторое время достаточно странным способом человечество в моем лице было предупреждено о том, что район Черной планеты небезопасен, вмешиваться в ее дела не стоит, и лучше всего оставить все как есть. При желании предупреждение об опасности можно было понимать и как угрозу. Затем последовала диверсия на базе...
   - Но ведь она была раньше! - вмешался Элсон, - до нашего отъезда на Землю.
   - Совершенно верно, но сейчас нам важно рассмотреть события не во временной, а в некой внутренней, логической связи. Так вот, диверсия. Достаточно странная, если учесть ее ничтожный результат. Зачем все это было затеяно? Пытались лишить нас единственной укрепленной базы? Вначале я так и думал, но потом, после событий на Дзете, когда стало ясно, что противник располагает гораздо более мощными средствами, я понял, что ошибался. Скорее всего кто-то пытался привлечь к себе наше внимание достаточно эффективными средствами. И он в этом, бесспорно, преуспел. Мы начали строить "Каравеллу" и готовить экспедицию к Черной. Ну а события на Дзете... они, пожалуй, не укладываются в мою гипотезу. Поэтому пока оставим их в стороне.
   - Довольно странный способ рассуждения; если игнорировать факты, не укладывающиеся в принятую схему, можно доказать все, что угодно, проворчал Олег.
   - Я не игнорирую факты, а лишь временно отдаляю их, потому что они могут не иметь отношения к тому ряду событий, который нас интересует. Мир достаточно сложен. В нем зачастую действуют противоречивые силы. Поэтому, если учитывать сразу все факты, можно ничего не понять. Давайте продолжим. У нас есть еще один факт, который стоит всех остальных.
   - Ты имеешь в виду "Симанс"?
   - Я имею в виду управление "Симансом" по лучу, несомненно направленному из района, в котором теперь находится наш корабль. Но прежде чем анализировать этот последний и самый важный факт, мне хотелось бы услышать мнение специалиста о той зоне пространства, в которой мы оказались.
   - Разве среди нас есть такой специалист? - удивленно спросил Олег.
   - Элсон занимается проблемами энтропии, но они, насколько я знаю, тесно связаны с переходными областями нашего пространства. С зонами, названными астрономами "черными дырами".
   - Хорошенькое название, - мрачно одобрил Олег.
   Элсон смутился, по-мальчишески покраснел, потом достал из нагрудного кармана плоскую дощечку карманного дисплея, словно собирался продемонстрировать им все математические тонкости теории "черных дыр".
   - Спрячь эту штуку, парень, - попросил Фролов, - если что-нибудь нельзя объяснить нормальным человеческим языком, значит, это вообще нельзя объяснить.
   - Хорошо, я попробую без математики. Место, в котором находится "Икар", по своим параметрам действительно очень сильно напоминает "черную дыру"...
   - А это и есть "черная дыра", - изрек Олег. - Только в "черной дыре" может существовать такое отвратительное освещение и полное отсутствие пейзажа к тому же. Гнусное место.
   - Не могу я с вами согласиться. Любой ученый Земли не задумываясь отдал бы все на свете за возможность на минуту очутиться здесь вместе с нами.
   - Хорошо, что я не ученый.
   - Я успел проделать кое-какие расчеты, столь ненавистные нашему механику, и у меня получилось, что Эпсилон, извините за вольное название звезды, с которой мы имеем дело, пройдя обычные ступени эволюции, в конце концов потерял устойчивость и стал переходить в состояние гравитационного коллапса. Иначе говоря, его масса, преодолев все силы, поддерживающие атомы в нормальном состоянии, начала проваливаться, охлопываться.
   - Что и доказывает, что мы имеем дело с обычной "черной дырой", лишенной примитивных удобств.
   - Это не совсем так... Дело в том, что процесс гравитационной смерти Эпсилона явно не завершился... Он был приостановлен на той фазе, которую мы сейчас наблюдаем, и поскольку в природе не существует сил, способных приостановить гравитационную смерть звезды, то я склонен предположить... Гравитационные поля такой мощности должны были замедлить время, и именно поэтому мы не в состоянии видеть процесса гибели звезды.
   - Это верно только для внешних наблюдателей. Но не для нас. Мы находимся внутри купола. Для нас весь процесс должен был протекать долю секунды! Корабль должен был почти мгновенно переместиться к центру "черной дыры" и погибнуть. И уж, во всяком случае, мы не могли бы наблюдать никакого остатка Эпсилона.
   - Впечатление такое, будто кто-то внутри этой системы искусственно остановил или сильно замедлил время...
   - Я знал звездную цивилизацию, способную это сделать... - тихо проговорил Ротанов. Он надолго замолчал, вглядываясь в экраны, на которых ничего не было, кроме розового тумана, созданного несметным количеством пылевых частиц, засосанных гравитационным полем погибающей звезды.
   - Завершился процесс образования "дыры" или нет, не так уж важно. Выхода из свернутого пространства не существует даже теоретически, вставил Олег.
   - Теории начинают трещать по всем швам, когда в естественный ход вещей вмешивается разум. Может быть, отыщется и выход, - вмешался в разговор Ротанов. - На обычную "черную дыру" находящееся под нами образование не похоже. Гравитационный коллапс протекает внутри системы мгновенно. Здесь Элсон безусловно прав. Для внешнего наблюдателя поверхность свернутого пространства совершенно непроницаема. Здесь все иначе. Действительно, создается впечатление, что процесс схлопывания системы искусственно приостановлен. Пространство местами не замкнуто. В нем есть разрывы. Ни с чем подобным нам еще не приходилось сталкиваться. Действовать вопреки законам природы может лишь разум. Вот теперь самое время вспомнить о луче, управлявшем "Симансом". В ряду с остальными фактами он выглядит достаточно убедительно. Разнообразные и грозные события, с которыми мы сталкивались последнее время, не могли исходить из "мертвой космической ямы". Я был убежден в этом, когда направил "Икар" вниз по лучу, убежден и сейчас.
   - Но здесь же нет ничего! Наши локаторы охватывают огромную зону. Ничего, кроме пыли и умирающей звезды!
   - И тем не менее здесь должна быть жизнь. А следовательно, база, на которой она могла развиться. Нам нужно искать здесь планету.
   - Ты очень убедительно говоришь. Жаль, что тебя не слышат те, кто создал эту яму. Нет здесь планет. Посмотри на экраны. Зона замкнутого пространства не так уж велика. Даже во время прохода через купол, когда нас так потрепало, мы не могли уклониться настолько, чтобы локаторы не засекли планеты, если луч действительно шел с нее!
   - И тем не менее она должна быть. В чем-то мы, возможно, ошиблись. В направлении, быть может, или в расстоянии, но не в главном, понимаешь, не в главном!
   - Кажется, я знаю, в чем мы ошиблись, - неожиданно сказал Дубров, впервые за весь разговор оторвавшись от созерцания экранов. - Когда вы определили направление с антенны "Симанса"? В какое время?
   - Сразу же, как только установили, что аппаратура связи подключена к этой антенне.
   - Вот именно. Но корабль не стоял на месте. Он двигался. И к моменту ваших замеров антенна уже не была повернута в сторону передатчика.
   - Ну, конечно! Эх мы, навигаторы! Момент, когда антенна перестала следить за управляющим лучом, должен совпадать с прекращением передачи энергии. Собственной на корабле не было. Момент выключения механизмов слежения антенны должен совпадать с остановкой двигателей "Симанса". Именно тогда корабль и получил извне свою последнюю команду.
   - И с тех пор до наших замеров прошло что-то около двух часов. При скорости "Симанса" это солидное расстояние. Неудивительно, что здесь ничего не оказалось. Планету надо искать... Сейчас, минуту... - Олег потянулся к расчетному табло. - Около двух миллионов километров западнее.
   - Интересно, как ты здесь определишь, где запад? - спросил Дубров.
   - По гироскопам и по направлению гравитационного поля... Нет проблем.
   - Хотел бы я знать, что это вам даст, - мрачно спросил Фролов.
   - То есть как? - не понял Олег.
   - А так, что, даже если вы найдете планету, сесть мы не сможем. У нас полетели генераторы. Когда смещаются фундаменты у этих механизмов, корабль не всегда берутся ремонтировать даже в доке, проще построить новый.
   - Сядем без корабля. У нас есть посадочная шлюпка. Была бы планета, а уж сяду я на нее даже на парашюте! Это я вам обещаю.
   Олег прав - главное, найти планету, а уж с посадкой они как-нибудь справятся.
   Необъяснимым седьмым чувством Ротанов ощущал, что она где-то здесь, рядом! От этого теплей становилось на сердце. А может быть, не на сердце... За последние несколько часов он стал ощущать под курткой, в том месте, где висел на цепочке никому не видимый алый камень с Реаны, странное живое тепло. Словно камень, согревая его, хотел сказать: "Смелее, вперед; Ты на верном пути..."
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПЛАНЕТА БЕЛЫХ НОЧЕЙ
   1
   Планета надвигалась на них непроницаемой мрачной массой. Не хватало света, чтобы с такой высоты рассмотреть что-нибудь на ее поверхности, приборы шлюпки, не рассчитанные на работу внутри свернутого пространства, мало чем могли им помочь. Когда высота упала до десяти тысяч метров, шлюпка попала в сплошную пелену облаков и шла в красноватом тумане не меньше двух часов.
   - Спускаться ниже?
   - Подождем. Мне показалось, что облачность не сплошная, должны быть разрывы. К тому же надо дать время автоматике закончить анализы.
   Еще через час полета облака разошлись, и они увидели под собой океан. Свинцово-серый, неподвижный, он раскинулся под ними до самого горизонта и казался таким же мертвым, как весь этот мир. Никто не сказал ни слова. Эта последняя неудача была уже бессильна изменить что-либо в их настроении.
   - Я не знаю планет, состоящих из сплошной воды. Здесь должен быть материк или хотя бы остров!
   - А Лидос?
   - Лидос исключение. Он единственная планета без суши, которую мы обнаружили.
   - Считай, что это вторая, - мрачно подвел итог их бесплодному многочасовому полету над океаном Фролов. От напряжения слезились глаза, словно они стояли на ветру. Полумрак мешал рассмотреть детали, они не видели даже волн.
   - Кстати, на Лидосе есть цивилизация, и достаточно развитая.
   - Подводная? - спросил Элсон.
   Олег кивнул.
   - Рептилии. Если бы там была суша, со временем они бы вышли на поверхность.
   - Нам от этого не легче.
   Фролов отвернулся к иллюминатору. Они шли теперь совсем низко и впервые увидели волны, короткие и плоские, бежавшие впереди шлюпки. В ста метрах уже ничего нельзя было рассмотреть, и поэтому, когда под ними мелькнуло темное пятно, испещренное, как оспинами, зеленоватыми проплешинами, они не сразу поняли, что это такое.
   - Остров! Под нами остров!
   Ротанов положил шлюпку в крутой вираж, стараясь не потерять этот крохотный клочок суши, и тут слева они увидели целый архипелаг островов, широкой полосой уходящий далеко за низкий горизонт. Вначале Ротанов свернул вдоль береговой линии, собираясь составить хотя бы приблизительное представление о его размерах, но уже через минуту бросил шлюпку вниз, к самой земле.
   - Садимся.
   - Может, закончим облет?
   - Успеем. Сначала нужно узнать, можно ли здесь дышать, можно ли пить эту воду. В скафандрах мы долго не выдержим.
   Они выбрали площадку недалеко от побережья. Заросли, отступившие в этом месте от берега, образовали зеленовато-фиолетовую излучину, на добрый километр отстоявшую от воды. На последнем вираже перед посадкой шлюпка пронеслась над самой поверхностью низкорослых, словно сплюснутых деревьев, жавшихся друг к другу.
   Как только оборвался свист двигателей, Ротанов включил наружные микрофоны.
   Планета молчала. Ни звука, ни шороха. Лишь далекие электрические разряды время от времени грозными раскатами врывались через динамики в тесную кабину шлюпки. Вдалеке шла гроза.
   - Выходим?
   - Да. Пора. Дождь прошел стороной. Автоматы закончили анализы.
   Но они все медлили, все не решались откинуть колпак кабины и ступить на поверхность планеты, с которой уже не было для них обратной дороги.
   - Климат как в тропиках. Двадцать семь градусов. Воздух пригоден для дыхания, нет ядовитых газов, микробов тоже. Не планета - сад.
   - Да, только солнце забыли повесить.
   Фролов сердито щелкнул замком, и колпак кабины откинулся. Они приняли сообщение экспресс-лаборатории как должное, словно не знали, что вытянули из тысячи шансов один-единственный счастливый билет, потому что лишь на одной планете из тысячи встречался такой диапазон внешних условий, словно специально подобранный для людей...
   Четыре человека спрыгнули на землю и встали рядом, всматриваясь в темные заросли, лишь Ротанов все еще сидел в своем кресле и думал о том, что такие совпадения невозможны, что за всем этим стоит нечто иное... Он взял свой тяжелый рюкзак с планетарным комплектом и выпрыгнул вслед за остальными на хрусткий песок.
   Они стояли кольцом вокруг своей шлюпки и сжимали в руках оружие. Со стороны могло показаться, что люди заняли круговую оборону неизвестно против кого. Так требовали инструкции, годами выработанная привычка. При посещении чужой планеты осторожность чаще всего оказывалась оправданной.
   После первых минут тишины теперь их поразила какофония странных звуков, несущихся из зарослей. Какие-то животные "истошными голосами орали "ку-ку". Это ничего общего не имело с кукованием земной кукушки, кроме сочетания похожих звуков, и само сходство придавало крикам еще более зловещий характер.
   Больше всего поражали не звуки, а мягкий рассеянный свет, струящийся отовсюду. Из кабины шлюпки они не могли получить об этом явлении полного представления, и хотя знали уже, что здесь вечно царит полумрак, только сейчас, полностью погрузившись в эту бесконечную серую ночь, поняли, что это такое. Казалось, планета навсегда застряла где-то между рассветом и вечерней зарей.
   Розоватый, робкий свет струился здесь изо всех уголков небосвода, а постояв несколько минут неподвижно, можно было ощутить, что странная чужая ночь не лишена своеобразного очарования. Словно желая избавиться от этого размягчающего ощущения, Элсон включил мощный фонарь, и его широкий ослепительный луч уперся в синеватую стену колючих зарослей. Ни движения, ни звука, все замерло вокруг. Остался только луч света, чуждый, почти вызывающий. Казалось, темнота сразу же сомкнулась вокруг них, подкралась со всех сторон, и за пределами светового конуса зашевелились тысячи неведомых существ.
   - Да выключи ты его! - первым не выдержал Олег.
   - Нужно привыкать к естественному освещению и без необходимости не жечь батареи, - поддержал Ротанов. - Здесь достаточно светло.
   Несколько минут они ничего не видели, но вскоре глаза действительно освоились с сумеречным освещением.
   - Почему небосвод излучает этот свет? На нем же нет ни звезд, ни спутников? - спросил Фролов.
   - Это остаточный свет, - пояснил Элсон. - В замкнутом пространстве он не может рассеяться и не может выйти наружу, все излучение, в том числе и тепловое, остается внутри гравитационного купола, здесь жарко, несмотря на то, что звезда почти не греет.
   Животные в зарослях снова завопили. Но теперь они уже немного привыкли к их голосам. Все стояли плотным кольцом, по-прежнему не выпуская оружия. Фролов вдруг шагнул к шлюпке, откинул крышку кабины и швырнул на сиденье свой бластер.
   - Мы здесь недолго протянем, если начнем стрелять. По-моему, вообще не стоило садиться для того, чтобы стоять вот так, с оружием на взводе.
   - Интересно, что ты будешь делать, если выскочит какая-нибудь арктуровская Кика. Ты знаешь, кто там орет в этих зарослях?
   - А он не был на Арктуре и предпочитает поэтому роль бифштекса.
   Смех немного разрядил обстановку. Люди задвигались, опустили оружие. Дубров поддержал Фролова.
   - В сущности, он прав. Нам надо быть осторожней с оружием.
   - Если здесь есть люди, искать их надо на побережье. Море где-то здесь. Совсем рядом.
   - Ты все еще надеешься? - удивленно спросил Олег.
   Ротанов пожал плечами.
   - Я слишком хорошо знаю, какие странные формы может иногда принимать чужая жизнь и разум в том числе. То, что мы не увидели городов, не услышали передач, это еще ровно ничего не значит.
   Им предстояло пройти метров пятьсот и пересечь узкую полоску кустов. Заросли казались неведомой враждебной страной, а близость шлюпки внушала иллюзию защиты.
   - Может быть, стоит подождать рассвета? - осторожно спросил Элсон. И сразу же вспомнил: - Ах да, рассветов здесь не бывает...
   - Ну, какой-то рассвет бывает, - возразил Ротанов. - Когда планета повернется нашей стороной к остатку Эпсилона, света станет больше.
   - От этого огарка? - не поверил Фролов.
   - Не только от него. Гравитационные поля стягивают свет к центру, небосклон со стороны Эпсилона значительно светлее.
   Растянувшись цепочкой один за другим, они медленно шли к морю. Ротанов не стал зажигать фонарь даже тогда, когда в зарослях обнаружилась довольно широкая тропинка, по которой два человека свободно могли идти рядом. Он лишь остановился и долго осторожно ощупывал песок, словно проверял, можно ли по нему идти.
   - Что ты там нашел?
   - Ничего, кроме этой тропинки. Странная дорожка, не правда ли? На звериную тропу она не похожа, нет следов, и ветви растений не обломаны, словно ее специально здесь прорубили, чтобы удобней было ходить от побережья к морю.
   - По-моему, ты ошибаешься. Такие просеки возникают иногда совершенно случайно от частых ветров, например, дующих в одном направлении.
   - Что ж, возможно. - Ротанов встал, отряхнул с ладоней песок.
   Метров через двести заросли кончились, и они оказались на узкой полосе пляжа. Долго слушали, как шипит прибой, набегая на песок, и Элсон разочарованно сказал:
   - Даже звук волн здесь необычный, прибой не плещется, не бормочет, как на Земле, он почему-то шипит. И все же по-своему это море красиво.
   Никто ему не возразил. Все смотрели, как сгущается над водой у горизонта серебристая дымка рассвета; волны, набегая на берег, загорались изнутри синеватым электрическим светом, это не были живые огоньки, похожие на звезды, какие бывают лишь в земном море. Холодно светилась сама вода. Фролов первым сделал шаг, отделявший их от этого чужого прибоя, и подставил набегавшей волне свой ботинок. Всхлипнув, словно живая, вода перехлестнула через его ногу и откатилась.
   - Отойди, - попросил Ротанов. - Ты ведешь себя как ребенок.
   По опыту, он знал, что на чужих планетах, как правило, наиболее враждебным и опасным оказывалось то, что с виду выглядело безобидно. Словно подтверждая его опасения, сзади раздалось странное цоканье, будто кавалькада маленьких коней мчалась к побережью. Но это были не кони... Водная поверхность океана отражала достаточно света, и они хорошо видели странное животное, показавшееся на краю зарослей. Толстые трубы ног или щупалец отходили от продолговатого овального тела сначала вверх, а потом, изогнувшись широкими дугами, упирались в землю. Ног было шесть или восемь, они не могли рассмотреть, так быстро мелькали в воздухе эти мягкие бессуставчатые ноги. То, что им показалось вначале маленьким туловищем, скрытым за ритмично мелькавшими ногами, оказалось всего лишь головой, прикрытой блестящим панцирем, в вырезе которого светилось четыре глаза. Увидев группу людей, животное замедлило свой бег и шагах в двадцати остановилось совсем. Три бластера поднялись как по команде. Никто не двигался. Вдруг животное, широко расставив ноги, повернулось к ним боком, и только теперь они заметили всадника... Выпрыгнув из удобной лодочки седла, привязанного на спине у животного, стройный и гибкий юноша неторопливо пошел им навстречу.
   - Опустите оружие, - негромко приказал Ротанов.
   С каждым шагом спешившегося всадника их изумление возрастало все больше. Сначала они видели лишь общие контуры его фигуры, но теперь могли уже рассмотреть бледное, слегка вытянутое худое лицо с большими голубыми глазами, одежду, весьма похожую на старинный расшитый кафтан, широкий и тоже расшитый узорами пояс.
   - Это гуманоид, - тихо проговорил Олег.
   Ротанов сразу же возразил:
   - Слишком большое сходство с нами. Или его отдаленные предки родились на Земле, или... - Он не договорил, что именно скрывалось за этим "или", но Олег, хорошо помнивший Гидру, понял, что он хотел сказать этим "или". Имитация, копия человека, биоробот...
   - "Та, что прячет свое лицо" приветствует вас, чужестранцы.
   Голос юноши, искаженный киберлингвистом, звучал словно бы у них за спиной, из рюкзаков, набитых планетарным снаряжением.
   Никто не двинулся, не произнес ни слова, слишком буднично, по-земному, прозвучали эти слова, несмотря на странное имя передавшей им это приветствие. Они знали, что в тех случаях, когда в словарном запасе нет подходящего слова, лингвист подбирает наиболее близкое по значению словосочетание, и оттого имя прозвучало так длинно. Они ожидали продолжения и все никак не могли прийти в себя от этой встречи... Прорваться сквозь барьер свернутого пространства, провалиться на дно гравитационной бездны, опуститься на планету, у которой не было даже солнца, и вдруг такая встреча? Им даже не удивились, за ними послали гида, пажа, слугу... Кто он на самом деле? Каким образом узнал об их приземлении? Почему в его поведении нет ни страха, ни удивления? Это человеческое лицо, прямой нос, голубые глаза, смотрящие на них спокойно и серьезно. Словно их здесь ждали, словно Ротанов был прав, словно он мог предвидеть, что все предыдущее было лишь неким странным, специально подготовленным для них спектаклем... Они все еще боялись поверить.
   - Кто она, "Та, что прячет свое лицо"? Жрица? Предводительница вашего племени? - спросил Ротанов. Посланец сделал вид, что не услышал вопроса или не понял. Киберлингвист долго и певуче переводил слова человеческого языка на чужую, незнакомую речь. Но уже сам факт перевода, говорил о том, что в его огромном словарном запасе было нечто близкое, знакомое. Язык, на котором говорили здесь, не был полностью чужд им, как не была чуждой эта одежда и это лицо, и лишь странное животное, на котором прибыл посланец, неподвижно стоящее в отдалении, напоминало о том, что это все-таки иной мир.
   - "Та, что прячет свое лицо" приглашает вас принять участие в празднике, - проговорил посланец.
   - Ты что-нибудь понимаешь? - прошептал за спиной у Ротанова Фролов, и Ротанов вдруг неожиданно для себя усмехнулся.
   - Так уж обязательно сразу все понимать? Ты же слышал, нас приглашают на праздник, вот и пойдем посмотрим.
   Словно удовлетворившись этой фразой, юноша повернулся и медленно, не оглядываясь, пошел к своему чудовищному коню. Ротанов первым закинул бластер за спину и последовал за ним. Не произнося ни слова, двинулись остальные.