С американцами выдавайте свои предложения в течение пяти минут в начале переговоров. И если он их не примет, то сразу об этом скажет. С ними, безусловно, нужно говорить быстро, жестко, аргументировано. И главное – никогда не опаздывайте, ни на минуту. Лучше уж приехать заранее.
С французами можно и нужно опоздать на полчаса и не возмущаться, когда опаздывают они. Их интересуют личности тонкие, интересные. Оцениваются ваша индивидуальность, светскость. Французы могут «кинуть» вас, мило улыбаясь, обнимаясь, попивая прекрасное бургундское вино. С ними надо вести себя так же – сложно, полностью не раскрывая своих аргументов и очень вежливо.
С итальянцами надо быть очень открытыми, чуткими, чувственными. Приходить на переговоры элегантно и очень красиво одетыми – ваш имидж должен быть продуман до мелочей. Итальянцы с уважением относятся к известным брендовым маркам вашего гардероба.
Кошечка: Вот с кем мне надо вести дела! С итальянцами…
Андрей Андреевич: Да оставьте вы ваши штучки! Давайте перейдем к серьезному. Что вы скажете о вашем опыте работы в команде – это ведь самое трудное в коммуникации?
Как я уже рассказывала, в 1999 году накануне парламентских выборов, мы собрались в последний момент в команду публичных лидеров: Кириенко, Немцов, Хакамада. У нас были схожие взгляды, опыт работы в правительстве, и по возрасту мы очень хорошо друг друга дополняли. Но вот что странно: во время пресс-конференций каждый говорил отстраненно только о своем, коллегу не цитировал, в телевизоре все три головы, что было очень смешно, смотрели в разные стороны. В конечном итоге мы пришли к весьма логичному выводу, что так мы завалим кампанию. Нужна команда, а у нас что? Каждый сам по себе.
Пришлось с помощью психологов учиться работать вместе. На целую неделю нас отлучили в подмосковный пансионат и заставили играть в различные командные игры. Очень показательной для нас стала одна задача: найти оптимальную модель, как за ограниченное количество времени герою навестить в больнице жену, выкупить по ваучеру мебель и доставить ее домой, оплатить в сберкассе коммунальные услуги, забрать ребенка из детского сада и отвезти его к бабушке. Психологи оставили нас втроем размышлять над проблемой и параллельно сняли все на видеокамеру.
Я помню, как мы ухахатывались, глядя отснятый материал. Немцов и Кириенко очень технологично все обсуждают, расписывают, меня не видят и не слышат. В их модели этот предполагаемый мужчина потратил на оплату коммунальных услуг пять минут. На привоз мебели и оформление документов – сорок минут. На ребенка, вместе с дорогой к бабушке, – полчаса. На посещение жены – десять минут. С женой вообще поступили как-то абстрактно и не по-человечески.
В моем решении на ребенка был выделено сорок пять минут, и сорок минут герой провел у жены в больнице. На удивленный вопрос: «А как же мебель и сберкасса?» – я сказала, что мебель доставить могут за деньги и без меня или во всяком случае всегда можно позвонить и отложить в силу экстремальных обстоятельств. А заплатить за квартиру я решила попросить соседку.
Но моего мнения так никто и не спросил. За пять минут до окончания игры оба обернулись ко мне: «Ира, ты согласна? – И сами себе ответили: – Конечно, согласна, все, по-другому невозможно!»
Первый урок, который мы получили: только соединяя разные мнения (в данном случае – рационально-техническое их и эмоциональное, «по жизни», мое), можно получить оптимальное решение.
Второй урок: в любой команде необходимо стремиться к тому, чтобы четко распределить компетенции в соответствии с целью. То есть если бы Гайдару поручили ходить на дебаты, а мне – убеждать экономический блок правительства, то мы бы далеко не уехали. Потому что Гайдар – неважный дебатчик, а я никогда не была авторитетом для Кудрина, в то время как Гайдар для Кудрина – просто сэнсэй.
Третий урок: очень важно, чтобы все члены команды доверяли друг другу, а их амбиции были согласованы. Нельзя допускать теневого негативного лидерства, скрытой конкуренции. До этой мысли мы, правда, дошли уже без психологов. Сколько бы мы ни рассказывали истории из личной жизни, сколько бы ни делились – у кого какая мечта, доверия между нами не возникало. И тогда я попросила психологов оставить нас втроем и сказала: «Ребята, мы играем в неизвестную игру. Мы абсолютно друг другу не доверяем. Не связаны никакими контрактами. Поэтому давайте договариваться: вот мы три лидера, и мы выиграем выборы – кто что будет иметь? И кто с чем останется, если выборы мы проиграем?» И это был настоящий прорыв. Потому что до этого момента каждый сомневался, позволят ли двое других занять в будущем нужную позицию. А после того, как мы обо всем договорились, наконец оформилась общая цель. Потому что каждый знал, что он получит при ее достижении.
Кошечка: Ирина, есть ли у вас какие-нибудь реальные советы по общению с прессой? Про меня все время какую-то гадость пишут в желтых газетенках. С одной стороны, вроде мне пиар, потому что идет шум, а с другой стороны – противно, потому что все это вранье…
Давайте пока отодвинем желтую прессу и поговорим просто об общении с журналистом. Во-первых, отнеситесь к нему как к человеку, который всего лишь должен донести людям вашу главную идею. Помните: он всего лишь проводник. Это поможет вам не поддаваться на провокации.
Во-вторых, вы вовсе не обязаны отвечать на все его вопросы – выбирайте те, которые вам выгодны. А если все не выгодны, сделайте вид, что отвечаете на заданный вопрос, и говорите то, что хотели бы сказать.
«Вы не по теме говорите», – скажет он, но вы его не слушайте и говорите дальше. Второй раз он этого не скажет, потому что не может постоянно вмешиваться в беседу.
Но самое главное, никогда не ссорьтесь и не воюйте с прессой, как бы она ни раздражала. Бесполезно. Пресса сильнее вас. Она победит.
Минимум, что вас ждет в этой войне: суды, разборки, оскорбления. Но даже если вы выиграете суд, пресса отомстит. Ведь она обладает мощнейшим сверхоружием, уничтожающим репутацию и разрушающим созданный вами имидж.
Кошечка: То есть вы хотите сказать, что я должна сносить от них любые нападки? А если журналист вас впрямую оскорбляет?
Если журналист вас оскорбляет – желтый такой, противный, мерзкий, – никогда не оправдывайтесь. Нападайте! Нападайте резко, наотмашь и очень жестко.
Например, однажды такой желтоватый в телевизионной передаче, споря со мной, выдвинул тезис о том, что все политики берут взятки и поэтому живут шикарно. Что на самом деле отчасти справедливо, но аргументация была славненькая: в качестве примера журналист решил «оттопыриться» на мне, уличил меня в том, что я летала во Францию. Такая вот примитивная атака: мол, на зарплату депутата во Францию не полетишь.
Я, конечно, могла бы объяснить, сколько стоит билет, какие деньги у меня зарабатывает муж и зачем я полетела во Францию, но тогда бы получилось, что я оправдываюсь. Я выбрала другую тактику: «Не вам меня учить, куда мне летать. Мы сейчас обсудим проблему „джинсы“ на российском телевидении, и сколько при этом вы огребаете „кэшем“ себе в карман, и что в результате наш зритель видит, и кого вы раскручиваете. И станет понятно, что журналистская профессия по степени продажности стоит в рейтинге даже выше, чем профессия политика».
И что же произошло дальше? Он стал оправдываться! Он обиделся! Пытался доказать, что ничего не берет! И в этот момент психологический поединок я выиграла.
А теперь перейдем к публикациям в желтой прессе. Недавно в «Московском комсомольце» было опубликовано письмо анонимного автора, в котором он обвиняет большое количество известных людей, включая меня, Немцова и даже одного из лидеров «Единой России» – Володина, в том, что мы участвовали в кампании по дискредитации Андрея Козлова, вице-президента Центрального банка, убитого в сентябре 2006 года. Клевета несусветная! Опубликована в массовой газете. Немцов позвонил мне и предложил подать в суд. Я отказалась и его отговорила: потому что все это не имеет никакого смысла, газета типа «МК» будет действовать так всегда, а информация вспыхнула и умрет, но если ее бесконечно будоражить с помощью судебных разборок с газетой, которая все это будет публиковать на своих страницах, то фактически этот негативный хвост мы сами к себе и прицепим. Так оно и произошло: все заглохло, история закончилась. Поэтому мой совет: если совсем до печенок не достали, лучше свои деньги на адвокатов не тратить. Народ запоминает негатив, компромат. Но даже если вы выиграете дело, этого никто не заметит. Людей не цепляет то, что вы хороший. Их очень сильно зажигает идея, что вы – полное говно. Именно на этом и базируется желтая пресса.
Keys
Coffee-break. Монологи Большого города
Глава четвертая
LIVE JOURNAL. Приглашение на бал
С французами можно и нужно опоздать на полчаса и не возмущаться, когда опаздывают они. Их интересуют личности тонкие, интересные. Оцениваются ваша индивидуальность, светскость. Французы могут «кинуть» вас, мило улыбаясь, обнимаясь, попивая прекрасное бургундское вино. С ними надо вести себя так же – сложно, полностью не раскрывая своих аргументов и очень вежливо.
С итальянцами надо быть очень открытыми, чуткими, чувственными. Приходить на переговоры элегантно и очень красиво одетыми – ваш имидж должен быть продуман до мелочей. Итальянцы с уважением относятся к известным брендовым маркам вашего гардероба.
Кошечка: Вот с кем мне надо вести дела! С итальянцами…
Андрей Андреевич: Да оставьте вы ваши штучки! Давайте перейдем к серьезному. Что вы скажете о вашем опыте работы в команде – это ведь самое трудное в коммуникации?
Как я уже рассказывала, в 1999 году накануне парламентских выборов, мы собрались в последний момент в команду публичных лидеров: Кириенко, Немцов, Хакамада. У нас были схожие взгляды, опыт работы в правительстве, и по возрасту мы очень хорошо друг друга дополняли. Но вот что странно: во время пресс-конференций каждый говорил отстраненно только о своем, коллегу не цитировал, в телевизоре все три головы, что было очень смешно, смотрели в разные стороны. В конечном итоге мы пришли к весьма логичному выводу, что так мы завалим кампанию. Нужна команда, а у нас что? Каждый сам по себе.
Пришлось с помощью психологов учиться работать вместе. На целую неделю нас отлучили в подмосковный пансионат и заставили играть в различные командные игры. Очень показательной для нас стала одна задача: найти оптимальную модель, как за ограниченное количество времени герою навестить в больнице жену, выкупить по ваучеру мебель и доставить ее домой, оплатить в сберкассе коммунальные услуги, забрать ребенка из детского сада и отвезти его к бабушке. Психологи оставили нас втроем размышлять над проблемой и параллельно сняли все на видеокамеру.
Я помню, как мы ухахатывались, глядя отснятый материал. Немцов и Кириенко очень технологично все обсуждают, расписывают, меня не видят и не слышат. В их модели этот предполагаемый мужчина потратил на оплату коммунальных услуг пять минут. На привоз мебели и оформление документов – сорок минут. На ребенка, вместе с дорогой к бабушке, – полчаса. На посещение жены – десять минут. С женой вообще поступили как-то абстрактно и не по-человечески.
В моем решении на ребенка был выделено сорок пять минут, и сорок минут герой провел у жены в больнице. На удивленный вопрос: «А как же мебель и сберкасса?» – я сказала, что мебель доставить могут за деньги и без меня или во всяком случае всегда можно позвонить и отложить в силу экстремальных обстоятельств. А заплатить за квартиру я решила попросить соседку.
Но моего мнения так никто и не спросил. За пять минут до окончания игры оба обернулись ко мне: «Ира, ты согласна? – И сами себе ответили: – Конечно, согласна, все, по-другому невозможно!»
Первый урок, который мы получили: только соединяя разные мнения (в данном случае – рационально-техническое их и эмоциональное, «по жизни», мое), можно получить оптимальное решение.
Второй урок: в любой команде необходимо стремиться к тому, чтобы четко распределить компетенции в соответствии с целью. То есть если бы Гайдару поручили ходить на дебаты, а мне – убеждать экономический блок правительства, то мы бы далеко не уехали. Потому что Гайдар – неважный дебатчик, а я никогда не была авторитетом для Кудрина, в то время как Гайдар для Кудрина – просто сэнсэй.
Третий урок: очень важно, чтобы все члены команды доверяли друг другу, а их амбиции были согласованы. Нельзя допускать теневого негативного лидерства, скрытой конкуренции. До этой мысли мы, правда, дошли уже без психологов. Сколько бы мы ни рассказывали истории из личной жизни, сколько бы ни делились – у кого какая мечта, доверия между нами не возникало. И тогда я попросила психологов оставить нас втроем и сказала: «Ребята, мы играем в неизвестную игру. Мы абсолютно друг другу не доверяем. Не связаны никакими контрактами. Поэтому давайте договариваться: вот мы три лидера, и мы выиграем выборы – кто что будет иметь? И кто с чем останется, если выборы мы проиграем?» И это был настоящий прорыв. Потому что до этого момента каждый сомневался, позволят ли двое других занять в будущем нужную позицию. А после того, как мы обо всем договорились, наконец оформилась общая цель. Потому что каждый знал, что он получит при ее достижении.
Кошечка: Ирина, есть ли у вас какие-нибудь реальные советы по общению с прессой? Про меня все время какую-то гадость пишут в желтых газетенках. С одной стороны, вроде мне пиар, потому что идет шум, а с другой стороны – противно, потому что все это вранье…
Давайте пока отодвинем желтую прессу и поговорим просто об общении с журналистом. Во-первых, отнеситесь к нему как к человеку, который всего лишь должен донести людям вашу главную идею. Помните: он всего лишь проводник. Это поможет вам не поддаваться на провокации.
Во-вторых, вы вовсе не обязаны отвечать на все его вопросы – выбирайте те, которые вам выгодны. А если все не выгодны, сделайте вид, что отвечаете на заданный вопрос, и говорите то, что хотели бы сказать.
«Вы не по теме говорите», – скажет он, но вы его не слушайте и говорите дальше. Второй раз он этого не скажет, потому что не может постоянно вмешиваться в беседу.
Но самое главное, никогда не ссорьтесь и не воюйте с прессой, как бы она ни раздражала. Бесполезно. Пресса сильнее вас. Она победит.
Минимум, что вас ждет в этой войне: суды, разборки, оскорбления. Но даже если вы выиграете суд, пресса отомстит. Ведь она обладает мощнейшим сверхоружием, уничтожающим репутацию и разрушающим созданный вами имидж.
Кошечка: То есть вы хотите сказать, что я должна сносить от них любые нападки? А если журналист вас впрямую оскорбляет?
Если журналист вас оскорбляет – желтый такой, противный, мерзкий, – никогда не оправдывайтесь. Нападайте! Нападайте резко, наотмашь и очень жестко.
Например, однажды такой желтоватый в телевизионной передаче, споря со мной, выдвинул тезис о том, что все политики берут взятки и поэтому живут шикарно. Что на самом деле отчасти справедливо, но аргументация была славненькая: в качестве примера журналист решил «оттопыриться» на мне, уличил меня в том, что я летала во Францию. Такая вот примитивная атака: мол, на зарплату депутата во Францию не полетишь.
Я, конечно, могла бы объяснить, сколько стоит билет, какие деньги у меня зарабатывает муж и зачем я полетела во Францию, но тогда бы получилось, что я оправдываюсь. Я выбрала другую тактику: «Не вам меня учить, куда мне летать. Мы сейчас обсудим проблему „джинсы“ на российском телевидении, и сколько при этом вы огребаете „кэшем“ себе в карман, и что в результате наш зритель видит, и кого вы раскручиваете. И станет понятно, что журналистская профессия по степени продажности стоит в рейтинге даже выше, чем профессия политика».
И что же произошло дальше? Он стал оправдываться! Он обиделся! Пытался доказать, что ничего не берет! И в этот момент психологический поединок я выиграла.
А теперь перейдем к публикациям в желтой прессе. Недавно в «Московском комсомольце» было опубликовано письмо анонимного автора, в котором он обвиняет большое количество известных людей, включая меня, Немцова и даже одного из лидеров «Единой России» – Володина, в том, что мы участвовали в кампании по дискредитации Андрея Козлова, вице-президента Центрального банка, убитого в сентябре 2006 года. Клевета несусветная! Опубликована в массовой газете. Немцов позвонил мне и предложил подать в суд. Я отказалась и его отговорила: потому что все это не имеет никакого смысла, газета типа «МК» будет действовать так всегда, а информация вспыхнула и умрет, но если ее бесконечно будоражить с помощью судебных разборок с газетой, которая все это будет публиковать на своих страницах, то фактически этот негативный хвост мы сами к себе и прицепим. Так оно и произошло: все заглохло, история закончилась. Поэтому мой совет: если совсем до печенок не достали, лучше свои деньги на адвокатов не тратить. Народ запоминает негатив, компромат. Но даже если вы выиграете дело, этого никто не заметит. Людей не цепляет то, что вы хороший. Их очень сильно зажигает идея, что вы – полное говно. Именно на этом и базируется желтая пресса.
Keys
Коммуницируйте!
Учитесь активно слушать!
Самопрезентуйтесь!
У вас на все только три минуты.
Даже если вы на дух не перевариваете другого человека, изображайте, что вы ему симпатизируете!
«Зеркальте» вашу аудиторию!
Никогда не воюйте с прессой!
Учитесь активно слушать!
Самопрезентуйтесь!
У вас на все только три минуты.
Даже если вы на дух не перевариваете другого человека, изображайте, что вы ему симпатизируете!
«Зеркальте» вашу аудиторию!
Никогда не воюйте с прессой!
Coffee-break. Монологи Большого города
(подслушанные разговоры)
– ?
– Главный хит – down-shifting – отказ от карьеры в пользу перехода на «овощной» образ жизни в теплой стране или на острове где-нибудь. Ну, Гоа, к примеру. Народ ни х…я работать не хочет. Сдает квартиру в Москве, один месяц сдачи – полгода на Гоа. Класс! Сидишь, траву куришь, улетаешь, что называется. Но есть проблемка. Цены сильно поднялись. Русских много… Русских везде много. Скоро до Африки доберутся. И куда нас несет все время?! Чего нам дома не сидится? Можно ведь сидеть на Сахалине и тоже бамбук курить. Но холодно там. Как-то везде холодно. В Сочи зимой тоже холодно. А там тепло… Вот все и двинулись. Причем молодые. У хиппи – так у них протест какой-никакой был, лозунги всякие, сексуальная революция… типа. А теперь у шифтеров – ну, у «новых хиппи» – сексуальная контрреволюция. Секса нет. Картинок много, а секса нет. Все в нирване. Жалко…
– ?
– R-n-B-тусовка – ну, это апгрейдовая клубная публика…
– ?
– Ну… Это не лохи типа, не торчки и не сморчки какие-нибудь…
– ?
– Я имею в виду, ну не фрики эти, не трэш всякий, ну эти, которые по «Точкам» и «Би-2» всяким…
– ?
– Это – такой крутой ГЛЭМ, юные мажоры, которые на Bentley подъезжают, им и двадцати нету. Так вот! Они растут! Они уже через пять лет так хавать не будут. Потреблятство кончится, тема закрыта. Станут другими, если, конечно, на порошке не сторчатся… Все будет хорошо. Вот так.
1
– А ты знаешь, какой главный хит сезона в Москве?– ?
– Главный хит – down-shifting – отказ от карьеры в пользу перехода на «овощной» образ жизни в теплой стране или на острове где-нибудь. Ну, Гоа, к примеру. Народ ни х…я работать не хочет. Сдает квартиру в Москве, один месяц сдачи – полгода на Гоа. Класс! Сидишь, траву куришь, улетаешь, что называется. Но есть проблемка. Цены сильно поднялись. Русских много… Русских везде много. Скоро до Африки доберутся. И куда нас несет все время?! Чего нам дома не сидится? Можно ведь сидеть на Сахалине и тоже бамбук курить. Но холодно там. Как-то везде холодно. В Сочи зимой тоже холодно. А там тепло… Вот все и двинулись. Причем молодые. У хиппи – так у них протест какой-никакой был, лозунги всякие, сексуальная революция… типа. А теперь у шифтеров – ну, у «новых хиппи» – сексуальная контрреволюция. Секса нет. Картинок много, а секса нет. Все в нирване. Жалко…
2
– Ура! Я уверен, эпоха консюмеризма заканчивается. Потому что мажорная публика в ‘D’squared одетая, R-n-B-шная тусовка…– ?
– R-n-B-тусовка – ну, это апгрейдовая клубная публика…
– ?
– Ну… Это не лохи типа, не торчки и не сморчки какие-нибудь…
– ?
– Я имею в виду, ну не фрики эти, не трэш всякий, ну эти, которые по «Точкам» и «Би-2» всяким…
– ?
– Это – такой крутой ГЛЭМ, юные мажоры, которые на Bentley подъезжают, им и двадцати нету. Так вот! Они растут! Они уже через пять лет так хавать не будут. Потреблятство кончится, тема закрыта. Станут другими, если, конечно, на порошке не сторчатся… Все будет хорошо. Вот так.
Глава четвертая
LIVE JOURNAL. Приглашение на бал
Name: Khakamada
Data: 06.06.2007; 01.35 p. m.
В парламент я ворвалась стремительно и несколько неожиданно для себя. После кооперативного драйва с бесконечными бизнес-схемами, регистрациями предприятий, выяснениями отношений с налоговиками и арендаторами наступило странное время вечной публичности. Как будто ты сидишь на улице за библиотечным столом, читаешь кучу первоисточников и одновременно отвечаешь на вопросы прохожих, причем никто не сомневается в нормальности происходящего.
От этого всего я постепенно начала сходить с ума. Как, впрочем, и многие неопытные политики. Столкнувшись с невозможностью повторить подвиги многостаночников, работники политического цеха поделились на две большие группы. Одни углубились в изучение юридических опусов, наваливаемых каждый день на стол огромными пачками (интернета тогда в Думе не было), и, засев в кабинетах и комитетах, послали всех прохожих далеко и надолго. Другие закружились, завертелись в водовороте улиц Большого города, пытаясь стать самыми громкими, перекричать друг друга с одной целью: построить прохожих в стройные колонны своих почитателей. Поскольку я была депутатом-новичком, «заднескамеечником» без фракции, по меткому выражению Жириновского – «бомжом», то мечтать о толпах почитателей не приходилось. Нас, одиноких, забивали лидеры фракций. Вопросы же типа: «Как вам удается совместить личную жизнь и политику?», «У вас есть имиджмейкер или стилист?», «Почему вы все время в черном?» – профессионального удовлетворения не приносили. Скоро отвечать на них стало скучно…
Спас, на мое счастье, собственный прошлый опыт научной работы над диссертацией. Устроившись за задней «партой» в огромном зале заседаний Государственной думы, я прилежно пыталась разобраться в юридических дебрях тысяч законопроектов, прислушиваясь к выступлениям именитых опытных депутатов, ловко жонглирующих специальными словечками еще с Верховного Совета.
Вскоре я обнаружила интересную закономерность: какого бы накала ни достигали страсти во фракциях и комитетах, сколько бы ораторского мастерства ни вздымалось бы на высокой трибуне, закон неизменно проваливался, если против него выступал, как вы думаете, кто: Жириновский? Зюганов? Гайдар? Руководитель фракции «Наш дом – Россия» (фракция партии власти)? Не тут-то было. За постановочными парламентскими боями строго наблюдал невидимый режиссер, и имя его было ПРАВИТЕЛЬСТВО, и место его было – БЕЛЫЙ ДОМ.
Data: 06.06.2007; 01.35 p. m.
В парламент я ворвалась стремительно и несколько неожиданно для себя. После кооперативного драйва с бесконечными бизнес-схемами, регистрациями предприятий, выяснениями отношений с налоговиками и арендаторами наступило странное время вечной публичности. Как будто ты сидишь на улице за библиотечным столом, читаешь кучу первоисточников и одновременно отвечаешь на вопросы прохожих, причем никто не сомневается в нормальности происходящего.
От этого всего я постепенно начала сходить с ума. Как, впрочем, и многие неопытные политики. Столкнувшись с невозможностью повторить подвиги многостаночников, работники политического цеха поделились на две большие группы. Одни углубились в изучение юридических опусов, наваливаемых каждый день на стол огромными пачками (интернета тогда в Думе не было), и, засев в кабинетах и комитетах, послали всех прохожих далеко и надолго. Другие закружились, завертелись в водовороте улиц Большого города, пытаясь стать самыми громкими, перекричать друг друга с одной целью: построить прохожих в стройные колонны своих почитателей. Поскольку я была депутатом-новичком, «заднескамеечником» без фракции, по меткому выражению Жириновского – «бомжом», то мечтать о толпах почитателей не приходилось. Нас, одиноких, забивали лидеры фракций. Вопросы же типа: «Как вам удается совместить личную жизнь и политику?», «У вас есть имиджмейкер или стилист?», «Почему вы все время в черном?» – профессионального удовлетворения не приносили. Скоро отвечать на них стало скучно…
Спас, на мое счастье, собственный прошлый опыт научной работы над диссертацией. Устроившись за задней «партой» в огромном зале заседаний Государственной думы, я прилежно пыталась разобраться в юридических дебрях тысяч законопроектов, прислушиваясь к выступлениям именитых опытных депутатов, ловко жонглирующих специальными словечками еще с Верховного Совета.
Вскоре я обнаружила интересную закономерность: какого бы накала ни достигали страсти во фракциях и комитетах, сколько бы ораторского мастерства ни вздымалось бы на высокой трибуне, закон неизменно проваливался, если против него выступал, как вы думаете, кто: Жириновский? Зюганов? Гайдар? Руководитель фракции «Наш дом – Россия» (фракция партии власти)? Не тут-то было. За постановочными парламентскими боями строго наблюдал невидимый режиссер, и имя его было ПРАВИТЕЛЬСТВО, и место его было – БЕЛЫЙ ДОМ.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента