Страница:
на "Лермонтовской".
Но не беда.
На следующей вышел на улицу.
Дождь мерзкий бил, сволочь, по лицу.
Вот так всегда.
Но не беда.
Дорогу развезло.
Как-будто бы край земли,
но автобус виден вдали.
Мне повезло,
хоть дорогу развезло.
Пусть остановки нет.
Ко мне подъехал он,
я впрыгиваю в салон.
Водитель говорит: "Привет!"
Пусть остановки нет.
У толпы отвисла губа.
Все думают, что я - Бог
московских путей и дорог.
Счастливая, говорят судьба.
У толпы отвисла губа.
Спрячьте свой испуг.
Ведь если б я был Бог,
я б в транспорте ездить не смог.
Просто, водитель - мой друг.
Так спрячьте свой испуг.
Сошел напротив МИСИ.
Тут девушка ждет меня,
я с ней знаком три дня.
Кто, не скажу, не проси.
Лишь скажу, что из МИСИ.
Мы пойдем ко мне.
Пусть невинна она,
пусть легкомысленна,
но порядочна вполне.
И мы пришли ко мне.
Мы слушаем диски
за чаркою вина.
И так близка она.
И стали мы близки,
спасаясь от тоски.
Пусть кружатся диски!
А завтра будет день.
Работа, будни, мрак,
обед, вино, табак.
Работать лень.
И снова будет день...
И будет выходной.
Дом будет нелюдим,
я буду не одним,
ты будешь не одной.
Да здравствует выходной!
Я еду в метро...
11-19 ноября 1982
ЧЕРНЫЙ СПИСОК
"Ушли года, как люди в черном списке..."
В.Высоцкий
Теперь конец! Я значусь в черном списке.
Выйдет приказ, и выпустят в расход.
Теперь конец! Давайте выпьем виски,
душу зальем на "тыщу" лет вперед!
Нет, не имел я дел больших с деньгами,
я вовсе ничего не натворил,
я говорил свободными стихами,
свободно о свободе говорил!
Пришла пора проститься с этим светом,
искал я правду, правды не нашел.
Великий грех великим быть поэтом!
Поэтом быть, увы, нехорошо.
Вот музыкант, он в нотах не лоялен,
ну что возможно в музыке найти?
Мотив без слов у нас не криминален,
нет у мелодии крамольного пути.
Или художник, он рисует метко,
рисует небо, солнышко на нем.
Что с неба взять, когда оно не в клетку.
Что с солнца взять, когда к нему идем.
Вот драматург до дыр затер сценарий,
рубит с плеча, хоть мысль не горяча.
И пусть твердит он, человек бездарный,
что в этом соль, а я скажу: моча!
Да, я хотел успеть многое в жизни,
исправить это, переделать то.
Пусть злые черти указали вниз мне,
и не поможет мне теперь никто.
Не верю я, что в двадцать энном веке
корни разумного сквозь землю прорастут,
и никакие злые человеки
руками грязными тот разум не сомнут.
До справедливости идти не близко,
никто не хочет вылезать из нор.
Что до меня, я вычеркнут из списка,
вышел приказ, исполнен приговор.
Красково. 1 марта 1983
СТРЕСС
На станции Томилино
снимается кино.
Киноактриса милая
жеманно пьет вино.
В дому у франта местного,
директора НИИ,
кинозвезда прелестная
с ликером пьет чаи.
Борец за правду, режиссер,
пуд киносоли съел,
он был неглуп и был хитер,
и знал, чего хотел.
И так как кинорежиссер
был попросту не прост,
играл героя не актер,
а занимавший пост.
А он, почтенный гражданин,
и дочка, а жена,
в Москве есть славный магазин,
там продавцом она.
Весь день ни лечь тебе, ни сесть,
и вежливою будь,
но, слава богу, грузчик есть,
поможет как-нибудь.
Пусть грузчик тот немного груб,
зато собой хорош,
пусть пьян, но так берет за грудь,
что разбирает дрожь.
А дочке восемнадцать лет,
студентка МГУ,
и влюблена она в балет,
и в негра Мамаду.
Он нужен ей не для души,
план у нее большой.
Он - сын гвинейского паши,
и будет сам пашой.
И чтобы негру доказать,
что чувства все же есть,
пришлось на все закрыть глаза
и позабыть про честь.
И вот в кино приглашены,
чтоб было все точь-в-точь,
на роли дочки и жены
сами жена и дочь.
А поезда, как водится,
не ходят поезда,
и в роль кинолюбовницы
вживается звезда.
По фильму быть она должна
да в отпуску своем.
Работа не указана,
к чему нам знать ее.
Сняла веранду женщина
в директорском дому.
Не помешает денежка
жене, да и ему.
Гудит мотор, и включен свет,
актриса входит в роль.
Сам режиссер, где жизнь, где нет,
не разберет порой...
В торговле нету, как ни мни,
невиданных чудес.
Жене директора НИИ
как воздух нужен стресс.
Пусть магазин в долги залез,
пять дней идет учет,
в подсобке мило, нужен стресс,
а таракан - не в счет.
А дочь сдает предмет простой
да по истории,
с экзаменатором в пустой
аудитории.
Профессор, доктор МГУ,
он на нее полез,
сказал: "Я больше не могу,
поймите, нужен стресс!"
Ее за талию обняв,
ученый старый бес
сказал: "Есть внуки у меня,
жена, но нужен стресс!"
Но обратимся вновь к кино,
как там у нас дела?
По-прежнему течет вино?
Стрессованы тела?
Ах нет, уже монтаж идет,
сам фильм давно отснят.
Берет актриса за свой счет
двадцать четыре дня.
Снимает комнату она
в директорском дому,
ведь денежка всегда нужна
жене, да и ему.
Директор хлещет водочку
да с кинозвездой,
жена набила сумочку
да редкою едой,
дочь укатила на ночку
да с негром Мамадой,
а я поставлю точечку
и с этой ерундой
приду к жене, она прочтет
стихи на интерес,
и, может быть, тогда поймет,
что мне так нужен стресс!
Томилино. март 1983
СТИХОТВОРЕНИЕ ШУТОЧНОЕ, ПЕРЕХОДЯЩЕЕ В СЕРЬЕЗНОЕ
Ее наружность и фигура
меня, как вкус вина, пьянят.
Стрела несносного амура
звеня, вонзается в меня.
Пусть за повадки балагура
меня друзья не извинят.
Иначе женская натура, ее мои слова
пленят.
Я про "Созвездье Козлотура",
что Искандера Фазиля,
про Боливара, Бонивура,
про Гулливера пел ля-ля.
Скрывая запах перегара,
хоть я портвейн сырком заел,
я песни пел про Ринго Старра
и про "Макара" песни пел.
Я говорил про прелесть бара,
который сломан на Таганке,
как сломана была гитара
в соседнем здании по пьянке.
А человек тот, чью гитару
сломали злые человеки,
не снес всей тяжести удара,
погиб, но не умолк навеки.
Он распахнул, как двери, душу
и сердце вырвал и был весел.
Он знал, что люди будут слушать
стук его сердца в его песнях.
Рассказ - трагедия, не драма,
меня, как ветер, понесло.
Я потерял из виду даму.
Быть может, мне и повезло.
Я думал про того мужчину,
который умер в сорок два.
Про то, что третию годину
в июль отметит вся Москва.
Те, кто в судьбе его повинны,
ногтя его стоят едва ль.
Я вспомнил, испустив дух винный,
его последние слова:
"Светя другим, сгораю сам".
А тараканы из щелей:
"Зачем светить по всем углам?
Нам ползать в темноте милей".
"Светя другим, сгораю сам".
А нетопырь под потолком:
"Какая в этом польза нам?
Висел бы в темноте молчком".
"Светя другим, сгораю сам".
Сверчок из теплого угла:
"Сгораешь?! Тоже чудеса!
Сгоришь, останется зола!"
Сгораю сам, светя другим.
Так где же вы - глаза к глазам,
Те, для кого неугасим,
"Светя другим, сгораю сам".
13 мая 1983
МИГ И ... НИЧЕГО
Ничего, что жизнь такая штука,
где что ни день, где что ни час, то мука.
И если даже бегаешь ты быстро,
нож не догонит, так догонит выстрел.
Ничего, что жизнь такая стерва,
в лице людей она нам портит нервы.
В лице детей заметно нетерпенье,
но будет миг, и будет облегченье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что жизнь такая песня,
где чем известней, тем и интересней.
И если песню запоешь иначе,
то по тебе все близкие заплачут.
Ничего, что песня эта странна,
нам другую петь не по карману.
Мы привыкли к хоровому пенью,
но будет миг, и будет вдохновенье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что мига долго нету,
я хожу, брожу по белу свету.
К людям добрым я ласков и нежен,
и они мне отвечают тем же.
Ничего, что злые люди чаще
мне встречаются в подлунной чаще.
Я стерплю, сжав зубы, столкновенье,
но будет миг, и будет просветленье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что в жизни много гнили,
я уже давно лежу в могиле.
Сам с собой веду смешные речи,
проползет червь, даже не замечу.
Ничего, что в жизни много плесени,
я лежу в земле, горланю песни.
И пускай земных людей жизнь бесит,
но будет миг, и поубавят спеси.
Ну так вот он, этот миг,
он к нам с неба прилетел,
дети в плач, а баба в крик,
а мужик не протрезвел.
Ветер прах людской подмел,
стало тихо на земле...
А весною я расцвел
стебельком в пустынной мгле.
Коренево. 1-2 июня 1983
Я ЛЮБЛЮ МОСКВУ
Я люблю Москву за тишь Арбата,
за покой, что в ней царил когда-то,
за талантов добрые мечты.
На Ваганьковском могила свята,
все в цветах, и все не так, ребята!
Я люблю Москву, Его, цветы.
Я кляну Москву за нервный скрежет,
ненавижу полчища приезжих,
у прилавков ждущих дефицит.
Я шлю к черту мимо урн плюющих,
еще дальше - медленно идущих,
и совсем далеко - весь лимит!
июль 1983
ОТНОШЕНИЕ
Мне от безличья душно,
от безразличья страшно,
когда так равнодушна
душа, и плоть продажна.
Мне от цинизма тошно,
а от запретов скучно.
Не все, что нужно, можно.
Не все, что можно, нужно.
Одним темно без света,
другим: тьма - путь наживы.
Кто вправе жить, тех нету,
кто злы и лживы - живы.
Людей-товаров уйма,
все подлежит продаже.
Кто говорит подумав,
что думает, не скажет.
Кто говорит не думав,
потом о том жалеет.
И бьет в лицо угрюмо
снег дальней параллели.
Кто воду в ступе толчет,
тот счастлив, хоть и ложно...
Я не могу жить молча,
и потому мне сложно.
21 июля 1983
БЛАТ
Оттого, что человеку
человек и друг, и брат,
сделав в обществе прореху,
утвердился в жизни блат.
Время шло. Стал человеку
человек и волк, и враг,
но "связистам" на потеху
блат живет, прибавив шаг.
Рынок сбыта выше злата
ценит связей прочный круг.
Кто закован в цепи блата
раб, но рад. Все сходит с рук.
Мы к решению вопроса
подползем из глубины,
всех блатных на рынке спроса
отдадим за полцены.
Обанкротим рынок сбыта
блат умрет. Утихнет спрос.
Мы улучшим точки быта
и повысим наш прирост.
Чтобы блата мертвечину
нам не чуять, скрывши боль,
мы поднимем дисциплину
и усилим наш контроль...
А пока что человеку
человек и жук и брут.
Блат шагает в ногу с веком,
разлагая честный труд.
21 июля 1983
* * *
Когда ты женщине, любя,
задашь вопрос: сколько мужчин
владело ею до тебя?
Ответ ее один: ОДИН!
Услышав сей ответ, мой друг,
ты за собой захлопни дверь.
Ищи себе других подруг,
а этой женщине не верь.
Молдавия, г. Рыбница, август 1983
* * *
Ах, память-паутиночка,
расставить сеть спешит.
По улице блондиночка
навстречу мне бежит.
Ах, всплыло что-то братское
да в памяти моей:
квартира... ночь... "Арбатское"...
Я улыбнулся ей.
Ах, память-паутиночка,
меня в сеть не лови,
твои паучьи ниточки
не приведут к любви.
Ленинский пр-т, 26 сентября 1983
ЖИЗНЬ ПРОХОДИТ
Я, может, не умру в крови,
но я сгнию от скуки.
Вся жизнь проходит без любви,
без встречи и разлуки.
С ума я, может, не сойду,
но захлебнусь от поту.
Вся жизнь уходит на еду,
дорогу и работу.
Бегут года как с гор вода,
как кони по загону.
Всю жизнь преследует беда,
как вора по закону.
Мне чей-то выстрел или нож
не предназначен вроде.
Всю жизнь подстерегает ложь
на каждом повороте.
Мне, может, мерзостная мразь
не перейдет дорогу.
Всю жизнь затаптывают в грязь,
помалу, понемногу.
Я, может, время коротать
отчасти не умею,
но жизнь проходит скоро так,
а счастья не имею.
Я, может, не умру в крови,
не грянет чей-то выстрел.
Но жизнь проходит без любви,
и жизнь проходит быстро.
2-3 декабря 1983
МАЛО ЛИ...
Мало ли людей есть в мире,
миллиардов миллион.
Часть - на трупах, часть - на лире,
люд-людской... Да мил ли он?
Мало ли на свете женщин
некрасивых, но вполне
годных для того, чтоб вещи
заменять друзьям и мне.
Мало ли мужчин на свете,
коих можно охмурить,
бесполезных, но заметьте,
мне способных шестерить.
Мало ли детей по свету
ходит, папочку кляня,
требуя его к ответу...
Все похожи на меня.
Мало ли стихов по миру
колесит из уст в уста.
А казенная квартира
все для автора пуста.
Мало ли грехов в Союзе,
порожденных от любви
к самой ненасытной музе...
Все грехи, стихи - мои.
Мало ли у нас спектаклей,
где не выдают бинокль,
где все видно так, не так ли?
Но увидеть - не дай бог.
Томилино - м. "Ждановская" - м. "Площадь Ногина" 23 декабря 1983
ПО ПРИВЫЧКЕ, ПО ПРИУЧКЕ
Люди едут в электричке
на работу по привычке,
вылезают на платформу,
все одеты в одну форму,
и выходят на дорогу,
и шагают только в ногу,
понемногу, помаленьку
унимают боль в коленках,
на бегу купив газеты,
подешевле сигареты,
забираются в метро,
где все сделано хитро,
за монету, но без мата,
валят мимо автомата,
словно землю экскаватор,
их сгребает эскалатор,
те, что слева, те летят,
те, что справа, те стоят,
снова едут в электричке
под землею по привычке,
после наверх, а потом
кто в троллейбус, кто пешком,
и сидят в учережденьях,
и в уме считают деньги,
те, что вычтут из зарплаты,
часть - в Фонд Заработной Платы,
часть - в защиту Така-Туки...
так сидят, устав от скуки,
совмещают перекуры,
шуры-муры и амуры,
заседают до шести,
а пора домой идти,
забегают в магазины,
постоят час с половиной,
позвонят кому не надо,
заберут дитя из сада,
глубоко вздохнут, потом
кто в троллейбус, кто пешком,
забираются в метро,
где все сделано хитро,
после наверх, наверху
часть - к запретному греху,
часть - к познанию в пивзале,
и в толкучку на вокзале.
Люди едут в электричке
в гнезда-норы по привычке,
в электричке и в толкучке,
по привычке, по приучке,
и выходят на дорогу,
и шагают только в ногу...
Оно в ногу, может, просто,
но они идут по мосту,
все идут и ждут аванса,
а дождутся резонанса.
6-7 января 1984
ЗАКАЗ ХУДОЖНИКУ
Нарисуйте меня некрасивым,
покажите рожденье греха,
напишите прилив сине-синим,
и добавьте огрехи стиха.
Грудь расплющьте до боли, до хруста,
клочья сердца - вразброс на полу,
и вокруг: ничего, пусто-пусто,
только мяч и гитара - в углу.
Наверху, вместо лампы, проводка,
на проводке - бутылка, а в ней
или чисто пшеничная водка,
или сносно дешевый портвейн.
А на женщин - ни толики краски!
Моя совесть должна быть чиста:
на сей день, может фея из сказки
мало-мальски достойна холста...
Мне плевать: акварель или пастель
(ведь шедевр, он всегда, - на века),
только сделайте так, Вы же - Мастер,
чтоб с картины на землю текла,
как вода из дефектного крана,
ало-алая теплая кровь.
И последнее (пусть это странно):
назовите картину: "Любовь".
12 января 1984
ЛЮБОВЬ КАТАЕТСЯ ПО КРУГУ
Любовь катается по кругу,
зря людям нервы теребя.
Так, в неурочный час досуга,
я взял и полюбил тебя.
Любовь катается по кругу,
живет, балдеет, гнет свое.
Ты познакомила с подругой,
я взял и полюбил ее.
Любовь катается по кругу,
Подруга привела своих
подруг. И, позабыв подругу,
я взял и полюбил всех их.
Любовь катается по кругу,
зря людям нервы теребя.
Я снова был с твоей подругой,
а через день любил тебя.
Любовь катается по кругу,
цена билета: по рублю.
Вы мне ответьте в час досуга,
кого ж я все-таки люблю?
Ее? Или ее подругу?
Или подруг ее подруг?
Любовь катается по кругу!
И круг не разорвать!...
А вдруг?
Москва - Коренево. 19 января 1984
КОРОЛЬ БЕЗ ИМЕНИ И СЛАВЫ
Пусть страсть питают к славе
валеты и тузы.
Мне лично слава давит
на мочевой пузырь.
Пусть кончено с элитой,
и туз валету брат.
Но если карта бита,
кто будет виноват?
Пусть есть билет на драму,
и есть билет в балет.
Но как поделят даму
туз, скажем, и валет?
Ну, пусть валет подарит
тузу игру страстей,
по паре всякой твари.
А разница мастей?
Ну, пусть кто в масть, тот меньше
расходует рубли
на интервью и женщин.
А что же короли?...
Король не будет гнаться
за бабой и рублем.
Зато он будет зваться
средь голи королем!
Без санкций, но с азартом
король готов служить
простейшим смертным картам...
И пусть он будет ж и т ь
за перенос реалий
глаголом на листок
в опале и в подвале
с окошком на восток...
Пусть я - "король" в кавычках,
пусть - не король совсем.
Ни кредо, ни привычка:
быть всем и быть ничем!
Пусть пьют низы и пешки,
пусть ведают верхи,
пусть мир дичает в спешке...
А я пишу стихи.
И пусть стремятся к славе
валеты и тузы.
Мне лично слава давит
на мочевой пузырь.
21-22 января 1984
ГРАНЬ
Яне Б.
Таких, как Вы, прекрасных дам
немного на Руси.
Нет сил сказать всю правду Вам,
но и солгать нет сил.
Я поздно Вас узнал (увы).
Вы - лучик чистоты.
Я больше не могу на ВЫ,
я так хочу на ТЫ!
Ты будешь по земле ходить,
безгрешностью скользя.
Тебя нельзя не полюбить,
а полюбить - нельзя!
Москва-Коренево. 25 января 1984
СОБИРАТЕЛЬНОМУ ОБРАЗУ
Ты пудру по лицу размажешь
и густо напластаешь тушь,
пойдешь и никому не скажешь,
что у тебя есть сын и муж.
Войдя в покои ресторана,
за столик сядешь к негру Джо.
Ты четко знаешь: еще рано,
и потихоньку пьешь крюшон...
Твой муж сидит один в квартире,
ест в сухомятку хлеб и сыр,
глядит футбольный матч в эфире
и нервно теребит усы.
"Спартак" в атаке, муж доволен
и про тебя совсем забыл.
Он любит, но футболом болен...
Гуляй... Гаврилов гол забил.
... Под звуки старенького румбо
тебя уводит черный франт,
чтоб в общежитии Лулумба
ты обрела любовь и франк...
Твой сын блюет на спорт и школу,
смешав с портвейном чистый спирт.
Он где-то в Химках полуголый
с лимитчицей из Пензы спит.
Его подруга истерична
не потому, что потому...
А потому, что венерична
и знает, что несет ему.
... Твой властелин ночи чернее,
чернеет русская душа.
В далекой маленькой Гвинее
его отец - большой паша.
И ты домой придешь под утро,
муж на работе, сына нет.
В твоих глазах - блеск перламутра
от горстки чуждых нам монет.
В твоих слезах - пороки женщин!
Не те друзья, семья не та.
А тут и деньги есть, и вещи,
и за душою... пустота.
24 февраля 1984
В ЛЕНИНСКОЙ БИБЛИОТЕКЕ
В ленинской библиотеке
нет мест сну или потехе,
нет мест циникам и хамам,
но есть вход прекрасным дамам.
Женщины какие стали,
изучают свойства стали.
Хоть у каждой грудь упруга,
все - на месте, но супруга
нет. Ведь если все на месте,
то не значит - быть невесте.
И, превознемогая скуку,
лезут женщины в науку
как с трудом влезают в джинсы,
и ломают старый принцип,
пережевывая книги
и выдумывая фиги.
А мужчины, те - под стать им,
тоже лезут, черти, кстати.
Стать мечтают докторами.
Под надутыми парами
скачут в сумраке за таксой,
перепрыгивая Маркса,
силятся сбежать от лени...
Улыбаясь, смотрит Ленин.
... Все, как правило, женаты,
не бедны и не богаты.
Будущие кандидаты
не ознаменуют даты
ни рождением, ни смертью,
ни строкой письма в конверте,
ни открытием, тем боле
не гореньем вкупе с болью.
Возраст их не ограничен,
дух материи первичен.
Лица их пока угрюмы
и недороги костюмы.
Но они вполне отличны
от трудящихся фабричных.
Как в салоне, как в аптеке,
на продукции - наклейки,
в ленинской библиотеке
есть ярлык на человеке,
совести и знаний ценник...
Может быть, какой-то циник,
хам сюда прорвался все же,
чтобы, улизнув из кожи,
почитать чуть-чуть во храме
о другом подобном хаме.
И, в плаще оставив спички,
подойти к другой циничке,
прикурить и трали-вали
о науке и морали,
о любви и о погоде,
и о том, что мини в моде...
И циничка прочь из храма
семенит в объятьях хама
к неприкаянной постели,
позабыв о высшей цели.
А всерьез, в библиотеке
нет мест сну или потехе.
Если есть и исключенья,
то они не от ученья,
а от пошлости и фарса...
Перепрыгивая Маркса,
лезут бездари в науку
и в казну вонзают руку.
Лезут, будто к тете Фене...
Улыбаясь, смотрит Ленин.
... Лезут женщины, мужчины,
и без видимой причины.
12 апреля 1984
* * *
Жаль! Москва, - эластичная дура,
все трещит, разъезжаясь по швам.
Рвут на части Москву "лимитура",
"абитура" и южная шваль.
Боль! Москва, - дружелюбная будка,
в саже от африканских жлобов.
И московских дворов проститутка
разменяла на деньги любовь.
Рубль! Москва продается в купюрах
из мясницких и рыночных рук.
Руль доверен ублюдкам и дурам,
и в Москву им подобные прут.
Мат! Москва, - заскорузлое слово,
перемызганная во сто крат.
Блат режимом основан. И снова
расчленяет столицу кастрат.
Вот Москва, - посмотрите на снимок,
таковою была век назад.
Происшедшее необъяснимо:
вот Москва - посмотрите на зад.
апрель-май 1984
ПИСАТЬ О ЖЕНЩИНЕ
Писать о женщине возвышенно
достойней дела не найти.
Писать восторженно и бешено,
сметая суету с пути.
Писать о женщине с горением,
абрис ее боготворя...
Я сам бы написал творение,
да ручку где-то потерял.
18 мая 1984
* * *
Когда на улице порой я слышу мат.
Такой привычный всем. Я думаю о том,
что весь рабочий класс - есть авангард!
Верх общества! И нашего притом.
Когда на улице порой закрытый сад.
А в нем все - короли. Я думаю о том,
что весь народ цепляется за блат,
хотя не каждый станет королем.
Когда на улице порой лежит не пьянь.
А дядя в смокинге. Я думаю о том,
что и интеллигенция стирает грань
между физическим и умственным трудом.
Когда на улице порой гарцует негр.
Такой весь черненький. Я думаю о том,
что он в своей неразвитой стране
не гарцевал бы этаким тузом.
Когда на улице порой кого-то бьют.
Ногами по лицу. Я думаю о том,
что человек оставил свой уют
и медленно становится скотом.
Когда на улице порой такая грязь.
Такая слякоть, дождь. Я думаю о том,
что мат, и блат, и пьянь, и чернь, и мразь:
все это - наш большой огромный дом!
Когда на улице порой под фонарем
кружится мошкара. Я думаю о том,
что человек проводит дни с календарем,
чтоб отличить день ото дня числом.
Когда по улице порой иду один,
я думаю про нашу с вами жизнь.
И чувствую - народ не господин,
а раб своей озлобленной души.
18-19 марта 1985 года
СМЕРТЬ НА СЦЕНЕ
Зал затих. Я вышел к вам на сцену,
взял гитару, струны перебрал.
Тихим эхом отозвались стены.
Я не пел. Зал напряженно ждал.
Эту песню я готовил долго.
В этой песне - прошлого итог.
В ней и боль, надежда, и тревога...
Я играл, а петь начать не мог.
В этой песне - сущность отношенья
к жизни, к женщине, к делам страны.
В ней прошенье за мое прощенье,
хоть мне и не искупить вины
перед тем, кого я предал,
перед той, с которой подл я был.
В этой песне - жизненное кредо...
Я не пел. Я словно текст забыл.
В этой песне - мысль, что все мы едем.
Нас везет один локомотив
в мир, который так красив, но бледен...
Я немного изменил мотив.
В этой песне - быль, что нету почвы
под ногами. Я как в гамаке.
И любовь, и дружба: все непрочно.
Мир красив, но это лишь макет.
В этой песне - боль: кем станет дочка,
и чужой становится жена.
А в финале песни - только точка...
Но не беда.
На следующей вышел на улицу.
Дождь мерзкий бил, сволочь, по лицу.
Вот так всегда.
Но не беда.
Дорогу развезло.
Как-будто бы край земли,
но автобус виден вдали.
Мне повезло,
хоть дорогу развезло.
Пусть остановки нет.
Ко мне подъехал он,
я впрыгиваю в салон.
Водитель говорит: "Привет!"
Пусть остановки нет.
У толпы отвисла губа.
Все думают, что я - Бог
московских путей и дорог.
Счастливая, говорят судьба.
У толпы отвисла губа.
Спрячьте свой испуг.
Ведь если б я был Бог,
я б в транспорте ездить не смог.
Просто, водитель - мой друг.
Так спрячьте свой испуг.
Сошел напротив МИСИ.
Тут девушка ждет меня,
я с ней знаком три дня.
Кто, не скажу, не проси.
Лишь скажу, что из МИСИ.
Мы пойдем ко мне.
Пусть невинна она,
пусть легкомысленна,
но порядочна вполне.
И мы пришли ко мне.
Мы слушаем диски
за чаркою вина.
И так близка она.
И стали мы близки,
спасаясь от тоски.
Пусть кружатся диски!
А завтра будет день.
Работа, будни, мрак,
обед, вино, табак.
Работать лень.
И снова будет день...
И будет выходной.
Дом будет нелюдим,
я буду не одним,
ты будешь не одной.
Да здравствует выходной!
Я еду в метро...
11-19 ноября 1982
ЧЕРНЫЙ СПИСОК
"Ушли года, как люди в черном списке..."
В.Высоцкий
Теперь конец! Я значусь в черном списке.
Выйдет приказ, и выпустят в расход.
Теперь конец! Давайте выпьем виски,
душу зальем на "тыщу" лет вперед!
Нет, не имел я дел больших с деньгами,
я вовсе ничего не натворил,
я говорил свободными стихами,
свободно о свободе говорил!
Пришла пора проститься с этим светом,
искал я правду, правды не нашел.
Великий грех великим быть поэтом!
Поэтом быть, увы, нехорошо.
Вот музыкант, он в нотах не лоялен,
ну что возможно в музыке найти?
Мотив без слов у нас не криминален,
нет у мелодии крамольного пути.
Или художник, он рисует метко,
рисует небо, солнышко на нем.
Что с неба взять, когда оно не в клетку.
Что с солнца взять, когда к нему идем.
Вот драматург до дыр затер сценарий,
рубит с плеча, хоть мысль не горяча.
И пусть твердит он, человек бездарный,
что в этом соль, а я скажу: моча!
Да, я хотел успеть многое в жизни,
исправить это, переделать то.
Пусть злые черти указали вниз мне,
и не поможет мне теперь никто.
Не верю я, что в двадцать энном веке
корни разумного сквозь землю прорастут,
и никакие злые человеки
руками грязными тот разум не сомнут.
До справедливости идти не близко,
никто не хочет вылезать из нор.
Что до меня, я вычеркнут из списка,
вышел приказ, исполнен приговор.
Красково. 1 марта 1983
СТРЕСС
На станции Томилино
снимается кино.
Киноактриса милая
жеманно пьет вино.
В дому у франта местного,
директора НИИ,
кинозвезда прелестная
с ликером пьет чаи.
Борец за правду, режиссер,
пуд киносоли съел,
он был неглуп и был хитер,
и знал, чего хотел.
И так как кинорежиссер
был попросту не прост,
играл героя не актер,
а занимавший пост.
А он, почтенный гражданин,
и дочка, а жена,
в Москве есть славный магазин,
там продавцом она.
Весь день ни лечь тебе, ни сесть,
и вежливою будь,
но, слава богу, грузчик есть,
поможет как-нибудь.
Пусть грузчик тот немного груб,
зато собой хорош,
пусть пьян, но так берет за грудь,
что разбирает дрожь.
А дочке восемнадцать лет,
студентка МГУ,
и влюблена она в балет,
и в негра Мамаду.
Он нужен ей не для души,
план у нее большой.
Он - сын гвинейского паши,
и будет сам пашой.
И чтобы негру доказать,
что чувства все же есть,
пришлось на все закрыть глаза
и позабыть про честь.
И вот в кино приглашены,
чтоб было все точь-в-точь,
на роли дочки и жены
сами жена и дочь.
А поезда, как водится,
не ходят поезда,
и в роль кинолюбовницы
вживается звезда.
По фильму быть она должна
да в отпуску своем.
Работа не указана,
к чему нам знать ее.
Сняла веранду женщина
в директорском дому.
Не помешает денежка
жене, да и ему.
Гудит мотор, и включен свет,
актриса входит в роль.
Сам режиссер, где жизнь, где нет,
не разберет порой...
В торговле нету, как ни мни,
невиданных чудес.
Жене директора НИИ
как воздух нужен стресс.
Пусть магазин в долги залез,
пять дней идет учет,
в подсобке мило, нужен стресс,
а таракан - не в счет.
А дочь сдает предмет простой
да по истории,
с экзаменатором в пустой
аудитории.
Профессор, доктор МГУ,
он на нее полез,
сказал: "Я больше не могу,
поймите, нужен стресс!"
Ее за талию обняв,
ученый старый бес
сказал: "Есть внуки у меня,
жена, но нужен стресс!"
Но обратимся вновь к кино,
как там у нас дела?
По-прежнему течет вино?
Стрессованы тела?
Ах нет, уже монтаж идет,
сам фильм давно отснят.
Берет актриса за свой счет
двадцать четыре дня.
Снимает комнату она
в директорском дому,
ведь денежка всегда нужна
жене, да и ему.
Директор хлещет водочку
да с кинозвездой,
жена набила сумочку
да редкою едой,
дочь укатила на ночку
да с негром Мамадой,
а я поставлю точечку
и с этой ерундой
приду к жене, она прочтет
стихи на интерес,
и, может быть, тогда поймет,
что мне так нужен стресс!
Томилино. март 1983
СТИХОТВОРЕНИЕ ШУТОЧНОЕ, ПЕРЕХОДЯЩЕЕ В СЕРЬЕЗНОЕ
Ее наружность и фигура
меня, как вкус вина, пьянят.
Стрела несносного амура
звеня, вонзается в меня.
Пусть за повадки балагура
меня друзья не извинят.
Иначе женская натура, ее мои слова
пленят.
Я про "Созвездье Козлотура",
что Искандера Фазиля,
про Боливара, Бонивура,
про Гулливера пел ля-ля.
Скрывая запах перегара,
хоть я портвейн сырком заел,
я песни пел про Ринго Старра
и про "Макара" песни пел.
Я говорил про прелесть бара,
который сломан на Таганке,
как сломана была гитара
в соседнем здании по пьянке.
А человек тот, чью гитару
сломали злые человеки,
не снес всей тяжести удара,
погиб, но не умолк навеки.
Он распахнул, как двери, душу
и сердце вырвал и был весел.
Он знал, что люди будут слушать
стук его сердца в его песнях.
Рассказ - трагедия, не драма,
меня, как ветер, понесло.
Я потерял из виду даму.
Быть может, мне и повезло.
Я думал про того мужчину,
который умер в сорок два.
Про то, что третию годину
в июль отметит вся Москва.
Те, кто в судьбе его повинны,
ногтя его стоят едва ль.
Я вспомнил, испустив дух винный,
его последние слова:
"Светя другим, сгораю сам".
А тараканы из щелей:
"Зачем светить по всем углам?
Нам ползать в темноте милей".
"Светя другим, сгораю сам".
А нетопырь под потолком:
"Какая в этом польза нам?
Висел бы в темноте молчком".
"Светя другим, сгораю сам".
Сверчок из теплого угла:
"Сгораешь?! Тоже чудеса!
Сгоришь, останется зола!"
Сгораю сам, светя другим.
Так где же вы - глаза к глазам,
Те, для кого неугасим,
"Светя другим, сгораю сам".
13 мая 1983
МИГ И ... НИЧЕГО
Ничего, что жизнь такая штука,
где что ни день, где что ни час, то мука.
И если даже бегаешь ты быстро,
нож не догонит, так догонит выстрел.
Ничего, что жизнь такая стерва,
в лице людей она нам портит нервы.
В лице детей заметно нетерпенье,
но будет миг, и будет облегченье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что жизнь такая песня,
где чем известней, тем и интересней.
И если песню запоешь иначе,
то по тебе все близкие заплачут.
Ничего, что песня эта странна,
нам другую петь не по карману.
Мы привыкли к хоровому пенью,
но будет миг, и будет вдохновенье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что мига долго нету,
я хожу, брожу по белу свету.
К людям добрым я ласков и нежен,
и они мне отвечают тем же.
Ничего, что злые люди чаще
мне встречаются в подлунной чаще.
Я стерплю, сжав зубы, столкновенье,
но будет миг, и будет просветленье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что в жизни много гнили,
я уже давно лежу в могиле.
Сам с собой веду смешные речи,
проползет червь, даже не замечу.
Ничего, что в жизни много плесени,
я лежу в земле, горланю песни.
И пускай земных людей жизнь бесит,
но будет миг, и поубавят спеси.
Ну так вот он, этот миг,
он к нам с неба прилетел,
дети в плач, а баба в крик,
а мужик не протрезвел.
Ветер прах людской подмел,
стало тихо на земле...
А весною я расцвел
стебельком в пустынной мгле.
Коренево. 1-2 июня 1983
Я ЛЮБЛЮ МОСКВУ
Я люблю Москву за тишь Арбата,
за покой, что в ней царил когда-то,
за талантов добрые мечты.
На Ваганьковском могила свята,
все в цветах, и все не так, ребята!
Я люблю Москву, Его, цветы.
Я кляну Москву за нервный скрежет,
ненавижу полчища приезжих,
у прилавков ждущих дефицит.
Я шлю к черту мимо урн плюющих,
еще дальше - медленно идущих,
и совсем далеко - весь лимит!
июль 1983
ОТНОШЕНИЕ
Мне от безличья душно,
от безразличья страшно,
когда так равнодушна
душа, и плоть продажна.
Мне от цинизма тошно,
а от запретов скучно.
Не все, что нужно, можно.
Не все, что можно, нужно.
Одним темно без света,
другим: тьма - путь наживы.
Кто вправе жить, тех нету,
кто злы и лживы - живы.
Людей-товаров уйма,
все подлежит продаже.
Кто говорит подумав,
что думает, не скажет.
Кто говорит не думав,
потом о том жалеет.
И бьет в лицо угрюмо
снег дальней параллели.
Кто воду в ступе толчет,
тот счастлив, хоть и ложно...
Я не могу жить молча,
и потому мне сложно.
21 июля 1983
БЛАТ
Оттого, что человеку
человек и друг, и брат,
сделав в обществе прореху,
утвердился в жизни блат.
Время шло. Стал человеку
человек и волк, и враг,
но "связистам" на потеху
блат живет, прибавив шаг.
Рынок сбыта выше злата
ценит связей прочный круг.
Кто закован в цепи блата
раб, но рад. Все сходит с рук.
Мы к решению вопроса
подползем из глубины,
всех блатных на рынке спроса
отдадим за полцены.
Обанкротим рынок сбыта
блат умрет. Утихнет спрос.
Мы улучшим точки быта
и повысим наш прирост.
Чтобы блата мертвечину
нам не чуять, скрывши боль,
мы поднимем дисциплину
и усилим наш контроль...
А пока что человеку
человек и жук и брут.
Блат шагает в ногу с веком,
разлагая честный труд.
21 июля 1983
* * *
Когда ты женщине, любя,
задашь вопрос: сколько мужчин
владело ею до тебя?
Ответ ее один: ОДИН!
Услышав сей ответ, мой друг,
ты за собой захлопни дверь.
Ищи себе других подруг,
а этой женщине не верь.
Молдавия, г. Рыбница, август 1983
* * *
Ах, память-паутиночка,
расставить сеть спешит.
По улице блондиночка
навстречу мне бежит.
Ах, всплыло что-то братское
да в памяти моей:
квартира... ночь... "Арбатское"...
Я улыбнулся ей.
Ах, память-паутиночка,
меня в сеть не лови,
твои паучьи ниточки
не приведут к любви.
Ленинский пр-т, 26 сентября 1983
ЖИЗНЬ ПРОХОДИТ
Я, может, не умру в крови,
но я сгнию от скуки.
Вся жизнь проходит без любви,
без встречи и разлуки.
С ума я, может, не сойду,
но захлебнусь от поту.
Вся жизнь уходит на еду,
дорогу и работу.
Бегут года как с гор вода,
как кони по загону.
Всю жизнь преследует беда,
как вора по закону.
Мне чей-то выстрел или нож
не предназначен вроде.
Всю жизнь подстерегает ложь
на каждом повороте.
Мне, может, мерзостная мразь
не перейдет дорогу.
Всю жизнь затаптывают в грязь,
помалу, понемногу.
Я, может, время коротать
отчасти не умею,
но жизнь проходит скоро так,
а счастья не имею.
Я, может, не умру в крови,
не грянет чей-то выстрел.
Но жизнь проходит без любви,
и жизнь проходит быстро.
2-3 декабря 1983
МАЛО ЛИ...
Мало ли людей есть в мире,
миллиардов миллион.
Часть - на трупах, часть - на лире,
люд-людской... Да мил ли он?
Мало ли на свете женщин
некрасивых, но вполне
годных для того, чтоб вещи
заменять друзьям и мне.
Мало ли мужчин на свете,
коих можно охмурить,
бесполезных, но заметьте,
мне способных шестерить.
Мало ли детей по свету
ходит, папочку кляня,
требуя его к ответу...
Все похожи на меня.
Мало ли стихов по миру
колесит из уст в уста.
А казенная квартира
все для автора пуста.
Мало ли грехов в Союзе,
порожденных от любви
к самой ненасытной музе...
Все грехи, стихи - мои.
Мало ли у нас спектаклей,
где не выдают бинокль,
где все видно так, не так ли?
Но увидеть - не дай бог.
Томилино - м. "Ждановская" - м. "Площадь Ногина" 23 декабря 1983
ПО ПРИВЫЧКЕ, ПО ПРИУЧКЕ
Люди едут в электричке
на работу по привычке,
вылезают на платформу,
все одеты в одну форму,
и выходят на дорогу,
и шагают только в ногу,
понемногу, помаленьку
унимают боль в коленках,
на бегу купив газеты,
подешевле сигареты,
забираются в метро,
где все сделано хитро,
за монету, но без мата,
валят мимо автомата,
словно землю экскаватор,
их сгребает эскалатор,
те, что слева, те летят,
те, что справа, те стоят,
снова едут в электричке
под землею по привычке,
после наверх, а потом
кто в троллейбус, кто пешком,
и сидят в учережденьях,
и в уме считают деньги,
те, что вычтут из зарплаты,
часть - в Фонд Заработной Платы,
часть - в защиту Така-Туки...
так сидят, устав от скуки,
совмещают перекуры,
шуры-муры и амуры,
заседают до шести,
а пора домой идти,
забегают в магазины,
постоят час с половиной,
позвонят кому не надо,
заберут дитя из сада,
глубоко вздохнут, потом
кто в троллейбус, кто пешком,
забираются в метро,
где все сделано хитро,
после наверх, наверху
часть - к запретному греху,
часть - к познанию в пивзале,
и в толкучку на вокзале.
Люди едут в электричке
в гнезда-норы по привычке,
в электричке и в толкучке,
по привычке, по приучке,
и выходят на дорогу,
и шагают только в ногу...
Оно в ногу, может, просто,
но они идут по мосту,
все идут и ждут аванса,
а дождутся резонанса.
6-7 января 1984
ЗАКАЗ ХУДОЖНИКУ
Нарисуйте меня некрасивым,
покажите рожденье греха,
напишите прилив сине-синим,
и добавьте огрехи стиха.
Грудь расплющьте до боли, до хруста,
клочья сердца - вразброс на полу,
и вокруг: ничего, пусто-пусто,
только мяч и гитара - в углу.
Наверху, вместо лампы, проводка,
на проводке - бутылка, а в ней
или чисто пшеничная водка,
или сносно дешевый портвейн.
А на женщин - ни толики краски!
Моя совесть должна быть чиста:
на сей день, может фея из сказки
мало-мальски достойна холста...
Мне плевать: акварель или пастель
(ведь шедевр, он всегда, - на века),
только сделайте так, Вы же - Мастер,
чтоб с картины на землю текла,
как вода из дефектного крана,
ало-алая теплая кровь.
И последнее (пусть это странно):
назовите картину: "Любовь".
12 января 1984
ЛЮБОВЬ КАТАЕТСЯ ПО КРУГУ
Любовь катается по кругу,
зря людям нервы теребя.
Так, в неурочный час досуга,
я взял и полюбил тебя.
Любовь катается по кругу,
живет, балдеет, гнет свое.
Ты познакомила с подругой,
я взял и полюбил ее.
Любовь катается по кругу,
Подруга привела своих
подруг. И, позабыв подругу,
я взял и полюбил всех их.
Любовь катается по кругу,
зря людям нервы теребя.
Я снова был с твоей подругой,
а через день любил тебя.
Любовь катается по кругу,
цена билета: по рублю.
Вы мне ответьте в час досуга,
кого ж я все-таки люблю?
Ее? Или ее подругу?
Или подруг ее подруг?
Любовь катается по кругу!
И круг не разорвать!...
А вдруг?
Москва - Коренево. 19 января 1984
КОРОЛЬ БЕЗ ИМЕНИ И СЛАВЫ
Пусть страсть питают к славе
валеты и тузы.
Мне лично слава давит
на мочевой пузырь.
Пусть кончено с элитой,
и туз валету брат.
Но если карта бита,
кто будет виноват?
Пусть есть билет на драму,
и есть билет в балет.
Но как поделят даму
туз, скажем, и валет?
Ну, пусть валет подарит
тузу игру страстей,
по паре всякой твари.
А разница мастей?
Ну, пусть кто в масть, тот меньше
расходует рубли
на интервью и женщин.
А что же короли?...
Король не будет гнаться
за бабой и рублем.
Зато он будет зваться
средь голи королем!
Без санкций, но с азартом
король готов служить
простейшим смертным картам...
И пусть он будет ж и т ь
за перенос реалий
глаголом на листок
в опале и в подвале
с окошком на восток...
Пусть я - "король" в кавычках,
пусть - не король совсем.
Ни кредо, ни привычка:
быть всем и быть ничем!
Пусть пьют низы и пешки,
пусть ведают верхи,
пусть мир дичает в спешке...
А я пишу стихи.
И пусть стремятся к славе
валеты и тузы.
Мне лично слава давит
на мочевой пузырь.
21-22 января 1984
ГРАНЬ
Яне Б.
Таких, как Вы, прекрасных дам
немного на Руси.
Нет сил сказать всю правду Вам,
но и солгать нет сил.
Я поздно Вас узнал (увы).
Вы - лучик чистоты.
Я больше не могу на ВЫ,
я так хочу на ТЫ!
Ты будешь по земле ходить,
безгрешностью скользя.
Тебя нельзя не полюбить,
а полюбить - нельзя!
Москва-Коренево. 25 января 1984
СОБИРАТЕЛЬНОМУ ОБРАЗУ
Ты пудру по лицу размажешь
и густо напластаешь тушь,
пойдешь и никому не скажешь,
что у тебя есть сын и муж.
Войдя в покои ресторана,
за столик сядешь к негру Джо.
Ты четко знаешь: еще рано,
и потихоньку пьешь крюшон...
Твой муж сидит один в квартире,
ест в сухомятку хлеб и сыр,
глядит футбольный матч в эфире
и нервно теребит усы.
"Спартак" в атаке, муж доволен
и про тебя совсем забыл.
Он любит, но футболом болен...
Гуляй... Гаврилов гол забил.
... Под звуки старенького румбо
тебя уводит черный франт,
чтоб в общежитии Лулумба
ты обрела любовь и франк...
Твой сын блюет на спорт и школу,
смешав с портвейном чистый спирт.
Он где-то в Химках полуголый
с лимитчицей из Пензы спит.
Его подруга истерична
не потому, что потому...
А потому, что венерична
и знает, что несет ему.
... Твой властелин ночи чернее,
чернеет русская душа.
В далекой маленькой Гвинее
его отец - большой паша.
И ты домой придешь под утро,
муж на работе, сына нет.
В твоих глазах - блеск перламутра
от горстки чуждых нам монет.
В твоих слезах - пороки женщин!
Не те друзья, семья не та.
А тут и деньги есть, и вещи,
и за душою... пустота.
24 февраля 1984
В ЛЕНИНСКОЙ БИБЛИОТЕКЕ
В ленинской библиотеке
нет мест сну или потехе,
нет мест циникам и хамам,
но есть вход прекрасным дамам.
Женщины какие стали,
изучают свойства стали.
Хоть у каждой грудь упруга,
все - на месте, но супруга
нет. Ведь если все на месте,
то не значит - быть невесте.
И, превознемогая скуку,
лезут женщины в науку
как с трудом влезают в джинсы,
и ломают старый принцип,
пережевывая книги
и выдумывая фиги.
А мужчины, те - под стать им,
тоже лезут, черти, кстати.
Стать мечтают докторами.
Под надутыми парами
скачут в сумраке за таксой,
перепрыгивая Маркса,
силятся сбежать от лени...
Улыбаясь, смотрит Ленин.
... Все, как правило, женаты,
не бедны и не богаты.
Будущие кандидаты
не ознаменуют даты
ни рождением, ни смертью,
ни строкой письма в конверте,
ни открытием, тем боле
не гореньем вкупе с болью.
Возраст их не ограничен,
дух материи первичен.
Лица их пока угрюмы
и недороги костюмы.
Но они вполне отличны
от трудящихся фабричных.
Как в салоне, как в аптеке,
на продукции - наклейки,
в ленинской библиотеке
есть ярлык на человеке,
совести и знаний ценник...
Может быть, какой-то циник,
хам сюда прорвался все же,
чтобы, улизнув из кожи,
почитать чуть-чуть во храме
о другом подобном хаме.
И, в плаще оставив спички,
подойти к другой циничке,
прикурить и трали-вали
о науке и морали,
о любви и о погоде,
и о том, что мини в моде...
И циничка прочь из храма
семенит в объятьях хама
к неприкаянной постели,
позабыв о высшей цели.
А всерьез, в библиотеке
нет мест сну или потехе.
Если есть и исключенья,
то они не от ученья,
а от пошлости и фарса...
Перепрыгивая Маркса,
лезут бездари в науку
и в казну вонзают руку.
Лезут, будто к тете Фене...
Улыбаясь, смотрит Ленин.
... Лезут женщины, мужчины,
и без видимой причины.
12 апреля 1984
* * *
Жаль! Москва, - эластичная дура,
все трещит, разъезжаясь по швам.
Рвут на части Москву "лимитура",
"абитура" и южная шваль.
Боль! Москва, - дружелюбная будка,
в саже от африканских жлобов.
И московских дворов проститутка
разменяла на деньги любовь.
Рубль! Москва продается в купюрах
из мясницких и рыночных рук.
Руль доверен ублюдкам и дурам,
и в Москву им подобные прут.
Мат! Москва, - заскорузлое слово,
перемызганная во сто крат.
Блат режимом основан. И снова
расчленяет столицу кастрат.
Вот Москва, - посмотрите на снимок,
таковою была век назад.
Происшедшее необъяснимо:
вот Москва - посмотрите на зад.
апрель-май 1984
ПИСАТЬ О ЖЕНЩИНЕ
Писать о женщине возвышенно
достойней дела не найти.
Писать восторженно и бешено,
сметая суету с пути.
Писать о женщине с горением,
абрис ее боготворя...
Я сам бы написал творение,
да ручку где-то потерял.
18 мая 1984
* * *
Когда на улице порой я слышу мат.
Такой привычный всем. Я думаю о том,
что весь рабочий класс - есть авангард!
Верх общества! И нашего притом.
Когда на улице порой закрытый сад.
А в нем все - короли. Я думаю о том,
что весь народ цепляется за блат,
хотя не каждый станет королем.
Когда на улице порой лежит не пьянь.
А дядя в смокинге. Я думаю о том,
что и интеллигенция стирает грань
между физическим и умственным трудом.
Когда на улице порой гарцует негр.
Такой весь черненький. Я думаю о том,
что он в своей неразвитой стране
не гарцевал бы этаким тузом.
Когда на улице порой кого-то бьют.
Ногами по лицу. Я думаю о том,
что человек оставил свой уют
и медленно становится скотом.
Когда на улице порой такая грязь.
Такая слякоть, дождь. Я думаю о том,
что мат, и блат, и пьянь, и чернь, и мразь:
все это - наш большой огромный дом!
Когда на улице порой под фонарем
кружится мошкара. Я думаю о том,
что человек проводит дни с календарем,
чтоб отличить день ото дня числом.
Когда по улице порой иду один,
я думаю про нашу с вами жизнь.
И чувствую - народ не господин,
а раб своей озлобленной души.
18-19 марта 1985 года
СМЕРТЬ НА СЦЕНЕ
Зал затих. Я вышел к вам на сцену,
взял гитару, струны перебрал.
Тихим эхом отозвались стены.
Я не пел. Зал напряженно ждал.
Эту песню я готовил долго.
В этой песне - прошлого итог.
В ней и боль, надежда, и тревога...
Я играл, а петь начать не мог.
В этой песне - сущность отношенья
к жизни, к женщине, к делам страны.
В ней прошенье за мое прощенье,
хоть мне и не искупить вины
перед тем, кого я предал,
перед той, с которой подл я был.
В этой песне - жизненное кредо...
Я не пел. Я словно текст забыл.
В этой песне - мысль, что все мы едем.
Нас везет один локомотив
в мир, который так красив, но бледен...
Я немного изменил мотив.
В этой песне - быль, что нету почвы
под ногами. Я как в гамаке.
И любовь, и дружба: все непрочно.
Мир красив, но это лишь макет.
В этой песне - боль: кем станет дочка,
и чужой становится жена.
А в финале песни - только точка...