Ханней Барбара. Мое зеленоглазое счастье

   – Это угроза?
   Его глаза озорно сверкнули.
   – Думаю, вы скоро это выясните. Иначе вам придется готовить для себя самой. Или мы могли бы стоять у плиты по очереди.
   – По очереди? – Лиззи поставила на стол кружку, пока не расплескала ее содержимое. Она с беспечных университетских времен не делила кров с другим человеком и не готовила с кем-либо по очереди.
   Именно тогда она влюбилась в Митча. В ее голове неожиданно промелькнуло воспоминание о том, как она учила его проверять готовность спагетти, бросая их об кухонную стену. У Митча была идея получше. Они брали в рот с разных концов одну макаронину и ели ее, пока их губы не встречались. Затем они целовались и зачастую ложились в постель.
   Она любила Митча, но это было так давно…
   – Нет поводов для беспокойства, – сказал Джек, криво ухмыляясь. – Я, конечно, не шеф-повар, но могу взять на себя ответственность за кухню. Надеюсь, вы любите стейк?
   – Да, люблю, – ответила Лиззи и, к своему удивлению, добавила: – Я тоже постараюсь вспомнить несколько старых рецептов.
   Когда Джек посмотрел на нее с недоверием, она пояснила:
   – В конце концов, моя мать владеет рестораном.
   – Рестораном? – Его глаза расширились от удивления. – Где?
   – В Монта-Корренти, в Италии.
   – Итальянский ресторан! – Довольно улыбнувшись, Джек погладил себя по животу. – Обожаю итальянскую кухню. Готов поспорить, вы унаследовали от вашей матери кулинарный талант. – Он улыбнулся еще шире. – А я думал, что ваше главное достоинство – это хорошенькое личико.
 
   Пока Лиззи разбирала свои вещи, она запрещала себе думать о Джеке Льюисе и его комплименте.
   Боже правый, ему было максимум тридцать, а она уже практически достигла среднего возраста и давно научилась игнорировать комплименты в адрес своей внешности.
   Женщины-политики всегда были лакомым кусочком для прессы. С того момента, когда Лиззи впервые была избрана в парламент, они стали обращать слишком большое внимание на то, как она выглядит. Это приводило ее в ярость.
   В самом начале ее карьеры было одно фото, которого она могла стыдиться. На нем она выходила из ресторана за руку с коллегой-мужчиной. Ее распущенные волосы развевались на ветру. На ней была короткая юбка и красные сапоги до колен. На следующий день снимок оказался на первых полосах всех газет. В каждом из заголовков содержалась скрытая насмешка над ее внешним видом. Как будто сексуальный наряд автоматически понижал коэффициент интеллекта.
   После этого случая Лиззи всегда собирала волосы в аккуратный узел, одевалась скромно и научилась не обращать внимания на повышенный интерес журналистов к своей персоне.
   Комплимент Джека тоже не имеет значения. Это пустые слова.
   С этой мыслью Лиззи принялась разбирать свои вещи. Одежду она убрала в старомодный гардероб с овальным зеркалом, нижнее белье – в сосновый комод. Поставив книги, она включила ноутбук, настроила соединение с Интернетом и открыла свой электронный почтовый ящик. Там было несколько писем из ее офиса. По привычке она сразу же на них ответила, хотя запросто могла бы их проигнорировать и понежиться в старомодной ванне на бронзовых ножках или вздремнуть на огромной кровати.
   Нет, она не могла себе позволить бездельничать в первый же день. Для нее было важно доказать самой себе и своим коллегам, что ее отсутствие в офисе не отразится негативным образом на работе.
   Завершив отвечать на деловые письма, она отправила Кейт Бертон короткое сообщение, в котором написала, что благополучно добралась. Она хотела пожурить Кейт за то, что та не предупредила ее, что ее управляющий молод и очень привлекателен, но передумала. Кейт могла все неправильно истолковать.
   Разобравшись с почтой, Лиззи посмотрела на просторную кровать, которая так и манила ее.
   Ведь ничего плохого не случится, если она немного отдохнет, правда? С тех пор как она забеременела, ей приходилось бороться с усталостью. Был даже неприятный случай, когда она задремала во время заседания сената, посвященного обсуждению стоимости дорожных работ в районах, где шла разработка месторождений полезных ископаемых.
   Находясь здесь, в отдаленном уголке континента, она могла планировать свой рабочий день так, как ей вздумается.
   Да, она действительно была свободна. Здесь, в глуши Северного Квинсленда, никому не будет дела до того, что сенатор Элизабет Грин принимает ванну или спит днем. Здесь нет назойливых папарацци, и она может спокойно думать о крошечном существе, растущем внутри ее.
   Как всегда, при мысли о ребенке у нее поднялось настроение. Она была так рада, что ей удалось воплотить в жизнь свой план, несмотря на тревоги и сомнения ее подруг.
   – Родить от донора спермы, Лиззи? Ты, наверное, шутишь.
   Поначалу подруги ее не понимали, и она не могла их винить. В течение долгих лет ее нисколько не беспокоило, что в кругу своих друзей она была единственной женщиной, у которой не было ни мужа, ни детей. Она даже гордилась своей независимостью, считала себя женщиной нового века, имеющей более высокое предназначение, нежели создание семьи.
   Вот только со временем от этой гордости не осталось и следа. Ближе к тридцати девяти годам внутри ее что-то переключилось. Неожиданно ее охватило желание понянчить на руках ребенка. Не ребенка подруги. Не племянницу или племянника.
   Своего собственного ребенка.
   Это желание было таким сильным, что она не могла его игнорировать. Она наконец осознала, что ее тело было подобно бомбе с часовым механизмом, и с каждым прожитым днем времени стать матерью у нее становилось все меньше. Мысль об одиноком бездетном будущем отзывалась тупой болью в сердце.
   Главным препятствием, стоящим на ее пути, было отсутствие потенциального отца ребенка. Раны, оставленные в ее душе Митчем и несколько лет спустя Тоби, до сих пор напоминали о себе. Но даже несмотря на это, Лиззи пыталась ходить на свидания. Однако все достойные мужчины уже давно были женаты, а вступать в брак лишь ради того, чтобы родить ребенка, казалось ей аморальным.
   К тому же она знала на примере собственной матери, что женщина может и в одиночку хорошо воспитать ребенка и дать ему все необходимое.
   Таким образом, она решила обратиться в банк спермы. Правда, прежде, чем ей удалось наконец забеременеть, прошло двенадцать мучительных месяцев. К тому времени она превратилась в сплошной комок нервов, и Кейт Бертон любезно предложила ей немного пожить на ее ферме. Лиззи с благодарностью приняла ее предложение. Она прекрасно понимала, что решение родить ребенка от анонимного донора будет раскритиковано.
   Потом она обязательно придумает, как совмещать карьеру и воспитание ребенка.
   Лиззи Грин всегда находила выход.
   Но в этот солнечный осенний день она чувствовала себя одинокой сорокалетней женщиной, ждущей ребенка. И очень уставшей.
   Почему бы ей не принять ванну? Хотя бы для того, чтобы избавиться от рыжей пыли под ногтями? Она уже представила себе, как нежится в теплой воде с ароматизированной солью.
   А затем почему бы не вздремнуть часок-другой?
 
   В шесть часов Джек постучался в дверь комнаты Лиззи, чтобы сообщить ей, что ужин готов. Не получив ответа, он прокашлялся и позвал:
   – Сенатор Грин? Лиззи?
   Ответа снова не последовало, и он подумал, что она решила прогуляться. Но перед тем как сюда прийти, он немного постоял на веранде и не увидел ее ни во дворе, ни на пастбище.
   Не могла же она уйти далеко от дома, черт побери. Он очень надеялся, что эта женщина не доставит ему проблем в первый же день.
   Было бы глупо отправляться ее искать, не заглянув сначала в ее комнату. Открыв дверь, он вошел внутрь, и его сердце чуть не остановилось.
   Лиззи спала. Она была похожа на современную Спящую красавицу.
   Джек знал, что ему следовало тихо повернуться и выйти из комнаты, но он не мог сдвинуться с места. Ноги словно приросли к полу, взгляд был прикован к Лиззи.
   На ней были светлые джинсы с заниженной талией и зеленый топ без рукавов с глубоким вырезом. Она лежала на боку, и топ задрался на добрых пять дюймов, обнажив гладкую кремовую кожу.
   «Сенатор, вы очень недурны, когда спите».
   Недурны? Кого он пытается обмануть?
   От высокомерия Лиззи не осталось и следа. Во сне она выглядела ранимой и беззащитной. И невероятно сексуальной.
   Словно художник, собирающийся написать ее портрет, Джек внимательно изучал детали.
   Лучи вечернего солнца, просачивающиеся сквозь занавески, окутывали ее теплым золотистым светом. Длинные изогнутые ресницы отбрасывали тени на скулы, блестящие темные волосы разметались по подушке. Ее губы были похожи на лепестки розы, в ложбинке на груди поблескивал золотой крестик.
   Джек едва удержался от того, чтобы не провести ладонью по плавному изгибу ее талии и бедра. Даже ее босые ступни, прижатые друг к другу, казались ему сексуальными.
   Назад. Ему нужно как можно скорее отсюда уйти. Спящая Лиззи была настоящим воплощением соблазна, но он знал, что, проснувшись, она снова превратится в холодного высокомерного сенатора.
   Джек заставил себя сделать шаг назад. Затем еще один. Он смотрел на Лиззи, а не себе под ноги и наткнулся на комод, с которого упала на пол щетка для волос.
   Гостья мгновенно проснулась и резко поднялась в постели. Ее темные волосы рассыпались по плечам, глаза расширились от испуга, рот приоткрылся.
   – Простите, – неловко произнес Джек. – Не нужно кричать. Все в порядке.
   Лиззи тяжело дышала. Она была застигнута врасплох и напугана, но старалась держаться с достоинством.
   – Я не имею привычки кричать, – надменно произнесла она, одергивая топ.
   «Нет, – подумал Джек, наклонившись, чтобы поднять щетку, – разумеется, она не из тех, кто кричит. Она слишком холодная и сдержанная».
   – Я звал вас, но вы не отвечали, – произнес он, направляясь к выходу. – Я просто хотел вам сообщить, что ужин готов.
   – Уже пора ужинать? – Лиззи посмотрела в окно, затем на часы на туалетном столике. Узнав, который час, она раздраженно фыркнула. – Я столько времени проспала.
   – Ну и хорошо.
   Очевидно, Лиззи была с ним не согласна. Поднявшись с кровати, она надела туфли и принялась собирать волосы в узел.
   – Ваш стейк подгорит.
   – Спокойствие, Лиззи.
   Женщина сердито посмотрела на него, и Джек подумал, догадывалась ли она, как потрясающе выглядит в этот момент. Ее руки были подняты, и грудь казалась еще выше и полнее, топ снова задрался, обнажив полоску кожи.
   Джек тут же заставил себя опустить глаза. Похоже, у него давно не было подружки.
   – Это не стейк, а бефстроганов, – ответил он. – Он еще на огне, так что вам нет необходимости торопиться.
   – Бефстроганов? – Глаза Лиззи расширились. – Вы умеете готовить бефстроганов?
   – Это несложно. – Пожав плечами, Джек вышел на веранду и, обернувшись, добавил: – Увидимся на кухне. Не спешите. Бефстроганов никуда не денется.
   А он пока наколет дров, хотя до зимы еще далеко. Если ему не удастся в ближайшее время выбросить из головы сексуальную гостью, он запасется дровами на долгие годы вперед.
 
   К большому удивлению Лиззи, бефстроганов оказался просто объедение. Мясо было мягким, грибы – сочными, соус – однородным. Она обнаружила, что сильно проголодалась. После того как в конце первого триместра утренняя тошнота прошла, у нее улучшился аппетит.
   Наряду с сексуальным аппетитом. Это объясняло, почему она не могла отвести глаз от Джека.
   Она до сих пор не встречала ни одного мужчины, который бы так привлекательно выглядел в голубых джинсах. Еще у Джека были потрясающие плечи. Не говоря уже о непринужденной манере двигаться, блестящих зеленых глазах и улыбке.
   Рядом с ним она чувствовала себя женственной и слабой. Очевидно, разыгравшиеся гормоны усыпили ее здравый смысл и пробудили инстинкты, которые много лет не давали о себе знать. Это была серьезная проблема, которую нужно было срочно решать.
   – Отличный бефстроганов, – призналась она, чтобы отвлечься от своих мыслей. – Вы приятно меня удивили.
   Джек, сидевший напротив, в ответ на ее похвалу непринужденно улыбнулся.
   – Рад, что вам понравилось, – произнес он, сделав глоток пива.
   – Полагаю, это лишь малая часть того, на что вы способны?
   – Да, – ответил он без ложной скромности.
   Лиззи сдержала улыбку.
   – Я слышала, что сельские жители обладают большим количеством разных навыков, – сказала она. – Вы, наверное, скотовод, бизнесмен, повар и механик в одном лице.
   – Что-то в этом роде. – Зеленые глаза Джека сузились. – Большинство горожан видит нас именно такими. Мастерами на все руки и специалистами ни в чем.
   Лиззи удивило то, как быстро переменилось его настроение. Очевидно, она задела его слабое место.
   Зная из многолетнего опыта, что нужно делать в подобных случаях, она произнесла:
   – Этим мы, сенаторы, на вас похожи. Сегодня ты экономист, завтра соцработник. Сенатор должен разбираться в сотнях областей знаний. – Немного помедлив, она спросила: – Вы всегда жили в Северном Квинсленде?
   Прежде чем ответить, Джек задумался.
   – Почти все время. За исключением тех лет, что провел в интернате.
   – Вы всегда хотели работать на ферме?
   Ее вопрос был вполне безобидным, но, очевидно, он был неприятен Джеку. Подавшись вперед, он стиснул в руках стакан с пивом.
   – А вы всегда хотели стать политиком?
   – О… – Лиззи не ожидала этого вопроса. – Нет, – быстро ответила она. – Поначалу я не питала к политике никакого интереса.
   Глаза Джека расширились от удивления.
   Аккуратно положив нож и вилку на пустую тарелку, Лиззи откинулась на спинку стула и устало вздохнула. Почему она признается в подобных вещах этому человеку?
   Она небрежно махнула рукой:
   – Все изменилось, когда я поступила в университет.
   – Только не говорите, что связались не с теми людьми, – с улыбкой поддразнил ее Джек.
   – Можно и так сказать, – ответила она ледяным тоном. – Я познакомилась с группой трудолюбивых идеалистов, преданных своему делу.
   Джек состроил гримасу, давая ей понять, что ее ответ нисколько его не убедил. Затем он встал и отнес грязную посуду в раковину.
   – Спасибо за ужин. – Лиззи тоже встала. Ей было пора возвращаться к работе. – Бефстроганов был очень вкусный.
   – Эй, – окликнул ее Джек, когда она направилась к двери, – неужели трудолюбивые идеалисты, преданные своему делу, не помогают мыть посуду?
   Щеки Лиззи загорелись. Она даже не подумала о мытье посуды. Вдруг она представила себе, что стоит у раковины рядом с Джеком. Они непринужденно болтают, их тела соприкасаются…
   – Я помою посуду завтра, когда будет моя очередь готовить ужин, – ответила Лиззи и, не сказав больше ни слова, с гордо поднятой головой покинула кухню.
 
   Вместо того чтобы, как обычно, смотреть телевизор, Джек этим вечером чинил в гараже старый грузовик. Он ухватился за этот предлог, чтобы уйти подальше от Лиззи.
   К несчастью, расстояние не мешало ему о ней думать. Он вспоминал, как она выглядела во сне, думал о ее губах, о том, какими они были бы на вкус, если бы он их поцеловал.
   Он был полным идиотом.
   Ему следовало помнить, как она надменно поджала губы, когда он попросил ее помочь ему мыть посуду. Элизабет Грин отличалась от женщин, к которым он привык, как небо от земли. Он не мог понять, почему Кейт Бертон пригласила ее сюда. Она определенно была должна понимать, что Лиззи здесь не место.
   Джек прожил в этой глуши всю свою жизнь. В этих краях все, кого он знал, никому не отказывали в помощи, будь то покраска забора или клеймение скота. Он помнил, как его мать помогала соседям тушить пожар.
   Если сенатор Грин думала, что он будет ей прислуживать, она глубоко заблуждалась. Она приехала в «Саванну» в неподходящее время и не могла требовать повышенного внимания к своей персоне.
   Проблема состояла в том, что, несмотря на свое высокомерие и холодность, Лиззи была невероятно сексуальна. Ее чувственные губы и соблазнительные округлые формы сводили его с ума. А ведь он ее знал всего полдня.
   Месяц ее присутствия в «Саванне» станет для него настоящей пыткой.
   Будь Джек уверен, что это сработает, он проигнорировал бы просьбу Кейт позаботиться о гостье и поменялся бы местами с Биллом Джервисом, поваром.
   Биллу было шестьдесят лет. Он бы позаботился о Лиззи не хуже Джека. Он отлично готовил и баловал бы ее каждый день новыми деликатесами. А Джек мог бы сгонять скот вместе с остальными работниками. Собрать три тысячи голов скота из разных частей фермы было нелегкой задачей. Он хорошо ориентировался на территории «Саванны» и принес бы больше пользы там, нежели дома.
   Единственная загвоздка была в том, что ребята стерли бы его в порошок, если бы он лишил их стряпни Билла.
   Таким образом, у него не осталось выбора, кроме как остаться дома и терпеть присутствие Лиззи Грин.
   Было уже десять часов, когда он, не дочинив грузовик, покинул гараж и пошел в прачечную. Это была простая деревянная постройка, примыкающая к задней части дома. Обычно ею пользовались только мужчины. Сегодня он обнаружил там белую одежду, замоченную в тазу, и белое кружевное белье на веревке.
   Джек застонал. Вид этих лоскутков кружева вызвал нежелательные фантазии, а вместе с ними и новые проблемы.

Глава 3

   Скрипучий смех зимородка разбудил Лиззи. Не понимая, где находится, она окидывала взглядом незнакомую комнату, наполненную мягким сероватым светом. Постепенно она вспомнила свой вчерашний приезд в «Саванну».
   Аромат жареного бекона говорил о том, что Джек уже встал. Быстро приняв душ и одевшись, она поспешила на кухню. Сегодня ее очередь готовить ужин. Она воспринимала это как проверку ее кулинарных способностей и хотела поговорить с Джеком, пока он не уехал на другой конец фермы.
   К счастью, он все еще стоял у плиты. К несчастью, он выглядел слишком соблазнительно. На нем была вылинявшая синяя рубашка и джинсы, порванные на колене. В лучах утреннего солнца его выгоревшие волосы казались еще светлее и контрастировали с обветренной загорелой кожей. Он был таким мужественным, таким сексуальным.
   «Но я не хочу, чтобы меня к нему влекло. Не могу реагировать на него таким образом. Это неправильно».
   Повернувшись, Джек улыбнулся, и у Лиззи перехватило дыхание.
   – Доброе утро, сенатор.
   – Доброе утро, Джек.
   – Надеюсь, вы хорошо спали?
   – Да, спасибо.
   Бросив критический взгляд на содержимое сковороды, она едва удержалась от того, чтобы не спросить Джека о его уровне холестерина.
   – Здесь вполне хватит для двоих, – сказал он.
   – Нет, спасибо. – Лиззи театрально содрогнулась. – Обычно я ем на завтрак йогурт и фрукты.
   – Угощайтесь, – произнес Джек. – Ваза с фруктами на столе. Можете брать все, что хотите. Уверен, Билл хранит йогурт в холодной комнате.
   – В холодной комнате?
   Небрежным жестом он указал ей на дверь в противоположной стене:
   – Она там.
   Ничего себе. Где это видано, чтобы гости сами искали еду в хозяйском доме? Похоже, Джек не собирался ее обслуживать. Он выкладывал содержимое сковороды на тарелку. Ей ничего не оставалось, как самой идти за йогуртом.
   В холодной комнате было полно всякой всячины. Лиззи нашла там не только ведерко с биойогуртом, но и мясо, которое ей было нужно для приготовления ужина.
   – Я сварил кофе, – с улыбкой сказал ей Джек, когда она вернулась.
   – Я не пью кофе.
   Его брови взметнулись.
   – Вы его не любите?
   – Люблю, просто в последнее время не пью. – Доктор посоветовал ей во время беременности воздержаться от кофе. – Я приготовлю себе чай, – сказала Лиззи, понимая, что ей придется делать это самой. – Какие у вас планы на сегодня? – немного помедлив, спросила она Джека.
   – Буду выпускать воздух из тормозной системы старого грузовика, на котором мы перевозим скот.
   – Должно быть, это сложно.
   – Да, нелегко. Я решил заняться ремонтом грузовика в отсутствие ребят. Я начал вчера вечером, но тормоза оказались в еще худшем состоянии, чем я предполагал. – Он встретился с ней взглядом. – Боюсь, что один не справлюсь.
   Лиззи нахмурилась:
   – Но здесь не осталось никого, кто бы мог вам помочь.
   Джек ослепительно улыбнулся:
   – Именно по этой причине я и надеюсь, что вы предложите мне свою помощь.
   – Я? – Ее лицо вытянулось от удивления.
   – Я был бы вам очень признателен.
   Она покачала головой:
   – Боюсь, что не смогу вам помочь. Я слишком занята и к тому же совсем не разбираюсь в грузовиках. Я даже шину ни разу в жизни не меняла.
   – Вам и не нужно разбираться в грузовиках. Все, что от вас потребуется, – это несколько раз нажать на педаль тормоза.
   – Мне нужно просмотреть гору важных документов. А потом приготовить ужин.
   – Несколько минут погоды не сделают, правда?
   Лиззи уставилась на Джека, возмущенная его наглостью. Но разве можно было долго на него злиться, когда он так очаровательно улыбался?
   – Я… я думаю, что могла бы уделить вам десять минут. Не больше, – услышала она свой голос.
   Через четверть часа она стояла перед старым ржавым грузовиком и тупо смотрела на металлические цилиндры, ручки, трубки и резиновые шланги.
   – Я буду наполнять систему жидкостью, чтобы выгнать оттуда воздух.
   – А я что должна буду делать?
   – Ваша помощь мне понадобится, когда я буду нагонять жидкость в тормозную магистраль.
   – Где находится тормозная магистраль?
   – Справа, рядом с карбюратором.
   Лиззи понятия не имела, где находился карбюратор, но промолчала. Словно зачарованная, она наблюдала за тем, как Джек аккуратно наливает жидкость. Сделав это, он велел ей сесть за руль, после чего полез под грузовик.
   По телу Лиззи пробежала дрожь. Было так странно и волнующе смотреть, как высокий широкоплечий мужчина ложится на пол и медленно заползает под железную махину. Она обнаружила, что бессовестно таращится на его торс, на внушительный бугорок под молнией джинсов, на участок загорелой кожи, проглядывающий сквозь дыру на колене.
   Когда она представила себя лежащей на нем, под ним, рядом с ним, у нее пересохло во рту.
   – Давайте, – раздался его голос. – Медленно нажимайте на педаль.
   – О… – Лиззи так увлеклась, что забыла забраться в кабину.
   Быстро сев за руль, она ответила:
   – Хорошо. Уже нажимаю.
   – Кричите: «Вниз», когда надавите на педаль до предела. Затем, когда я скажу: «Наверх», отпустите ее.
   Надавить на педаль до упора оказалось нелегко. Лиззи пришлось попотеть, прежде чем она наконец крикнула: «Вниз».
   Прошла целая вечность, прежде чем Джек наконец ответил:
   – Хорошо. Наверх!
   Почувствовав облегчение, Лиззи отпустила педаль, но затем Джек попросил:
   – Вы не могли бы сделать это еще раз?
   Процесс повторялся много раз, пока он проверял каждый из тормозов поочередно.
   Лиззи не могла поверить в то, что он привел ее сюда только для того, чтобы она кричала «Вниз». Прошло уже больше десяти минут, и она злилась на Джека за то, что он отнимает у нее драгоценное время.
   И все же, к ее огромному удивлению, этот странный диалог с голосом снизу доставлял ей удовольствие. Ей всегда нравилось работать в команде, и она должна была признать, что тормоза очень важны. От их исправности зачастую зависела человеческая жизнь.
   Кроме того, она помнила, как сексуально выглядел лежащий на полу Джек.
   Ely вот, опять двадцать пять!
   Как она могла испытывать влечение к мужчине, который был моложе ее по меньшей мере лет на десять? К мужчине, который не знал о ее беременности?
   Все это удивляло и волновало ее. Ей казалось, она перенеслась на другую планету.
   Наконец Джек крикнул:
   – Достаточно. Все в порядке.
   Испытывая чувство облегчения, Лиззи вылезла из кабины. Выбравшись из-под грузовика, Джек вытер грязные руки о тряпку.
   – Спасибо, – произнес он. – Без вашей помощи я бы не справился. Вы были великолепны.
   Его улыбка была такой искренней, что Лиззи стало неловко.
   – Оставьте эти глупости. Мне было совсем не сложно.
   Джек рассмеялся:
   – Полагаю, вы привыкли давить на педаль, сенатор?
   Лиззи поняла его намек, и ей расхотелось улыбаться в ответ.
   – Это важная часть моей работы. А теперь прошу меня извинить, меня ждет эта самая работа.
   – Я тоже пойду в дом. Мне нужно позвонить Кейт Бертон.
   Идти вместе с Джеком не входило в ее планы. Ей будет трудно не обращать внимания на его очаровательную улыбку, легкую походку и пятнышко мазута на щеке.
   Когда они вышли из сарая на слепящий солнечный свет, Джек небрежно спросил:
   – Как давно вы знакомы с Кейт?
   – Несколько лет. – Лиззи не смогла сдержать улыбку. – Кейт трудно не заметить. Она является членом большого количества организаций, в том числе благотворительных. Она обратилась ко мне с просьбой поддержать ее проект по увеличению числа мест в домах престарелых.
   Джек ухмыльнулся:
   – Узнаю старую добрую Кейт.
   – Это была довольно трудная задача. Нам нужно было увеличить бюджет для домов престарелых втрое, но министерство финансов нам в этом отказало. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы заручиться поддержкой обеих палат парламента, но в конце концов мы добились своего. Кейт была нам очень благодарна.
   – Не сомневаюсь. – В голосе Джека слышалось напряжение, улыбка стала натянутой.
   – А как насчет вас, Джек? Как долго вы ее знаете?
   Он пожал плечами:
   – С детства. Они с моей матерью всегда были подругами.
   Лиззи хотелось получить более подробные объяснения, но они уже подошли к дому.
   – Не смею вас больше задерживать, сенатор. Можете возвращаться к своей работе.
   Обогнав ее, он быстро поднялся по лестнице и скрылся за дверью, оставив Лиззи гадать, чем она так его расстроила.
 
   Оказавшись в своем кабинете, Джек запустил дрожащие пальцы в волосы.
   Он взял свой мобильный телефон, затем снова его положил и подошел к окну, не понимая, что с ним творится. Он безумно хотел Лиззи, но она была последней женщиной на земле, которой ему следовало интересоваться.
   Зачем ковбою из провинции мечтать о женщине, занимающей высокий государственный пост?
   Она определенно ему не пара. Она амбициозная и честолюбивая. От таких людей он всегда держался подальше, потому что они напоминали ему его отца.
   При мысли об отце внутри у Джека, как всегда, что-то болезненно сжалось.
   Амбиции, мой мальчик. Именно это тебе нужно. Мужчина без амбиций – пустое место.
   Чтобы доставить удовольствие отцу, Джек уже в шестилетнем возрасте поставил перед собой цель. Они вместе часто наблюдали за тренировками военно-воздушных сил. Глядя на то, как стальные птицы разрезают бескрайнее небо Северного Квинсленда, Джек решил, что после школы станет пилотом истребителя. В школьные годы он лез из кожи вон, чтобы произвести впечатление на отца, но, что бы он ни делал, тот всегда находил, к чему придраться.
   Одни занятия боксом чего стоили. Воспоминания о них до сих пор приводили его в ярость. Отец постоянно критиковал его за то, что ему не хватает боевого азарта, что он жалеет противника.
   Джек мирился со всем этим, потому что знал, что в один прекрасный день заставит отца им гордиться.
   И вот наконец пришло время сдавать вступительные экзамены в летную школу. Джек обладал отменным здоровьем и хорошей физической подготовкой и сдал все нормативы на отлично. Тест на общие знания также не вызвал у него затруднений. Он был полностью уверен в своем успехе. Вот только с последнего испытания он вышел с опущенной головой. Препятствием на пути к его цели стал самый важный – психологический тест.
   Члены приемной комиссии были с ним очень тактичны, но Джек все понял. Они не могли ему доверить пилотирование боевого самолета. Им были нужны безжалостные хладнокровные парни, которые не стали бы церемониться с противником.
   Именно таким человеком отец хотел его видеть. Но он не смог им стать и никогда не станет.
   Джеку понадобилось много лет, чтобы это осознать, и в конце концов он принял себя таким, какой есть.
   Лиззи же была властной и влиятельной. Возможно, она действительно помогала людям, но, скорее всего, это было лишь средство для достижения поставленной цели.
   Итак, у них не было ничего общего. Он был тихо бренчащей гитарой, а Лиззи целым духовым оркестром. Почему он ее желает? И почему, черт побери, он никак не может выкинуть ее из головы?
 
   К шести часам Лиззи очень устала, а ей еще предстояло вымыть целую гору посуды.
   Вдохновленная воспоминаниями о бабушкином оссобукко с овощным соусом, она с энтузиазмом принялась за работу. Ей хотелось произвести впечатление на Джека своими кулинарными способностями, и она долго искала в Интернете рецепт, который был бы близок к тому, что готовила бабушка Роза.