Харрис Шарлин. Мертвы, пока светло

   Имеет здание историческую ценность или нет, только я жила в нем примерно с семи лет, а до этого часто гостила, так что я его любила. Для меня это был просто большой старый семейный дом. Как мне казалось, слишком большой для меня и бабушки. Широкий фасад украшала затененная веранда, а покрашен он был в белый цвет, ибо бабушка во всем придерживалась традиций. Я прошла через просторную гостиную, заставленную потрепанной мебелью, которая нас вполне устраивала, затем через холл в первую спальню слева, самую большую.
   Адель Хейл Стакхаус, моя бабушка, сидела в своей высокой кровати, и целый миллион подушечек был подложен под ее худые плечи. На ней была хлопковая ночная рубашка с длинными рукавами, несмотря на то, что весенняя ночь была теплой, и лампа возле кровати все еще была включена. На коленях у нее лежала книжка.
   — Привет, — сказала я.
   — Привет, дорогая!
   Моя бабушка очень миниатюрная и очень старая, но волосы у нее по-прежнему густые и настолько белоснежные, что в них чудится слабый оттенок зеленого. Она закалывает их днем, а на ночь распускает или заплетает в косу. Я посмотрела на обложку книги.
   — Снова читаешь Даниэллу Стил?
   — Ну, она же хорошая рассказчица! — Основные развлечения моей бабушки — чтение Даниэллы Стил, просмотр ее мыльных опер (которые она называла ее «историями») и посещение собраний доброго миллиона клубов, в которые она вступила за свою жизнь. Но особо почитались «Потомки доблестно погибших» и Общество садоводов Бон Темпс.
   — Угадай, что случилось сегодня вечером?
   — Что? У тебя было свидание?
   — Нет, — ответила я, пытаясь сохранить на лице улыбку. — В бар пришел вампир.
   — Ой, и с клыками?
   Я видела, как они сверкнули в огнях автомобильной стоянки, когда Крысы пытались выкачать из него кровь, но не стоило описывать это бабушке.
   — Несомненно, только они были втянуты.
   — Вампир, и прямо здесь, в Бон Темпс! — Бабушка засветилась от удовольствия. — И что, он укусил кого-нибудь в баре?
   — Ну что ты, бабуля, конечно, нет! Он просто сидел со стаканом красного вина. То есть он его заказал, но не пил. Думаю, что ему просто захотелось побыть в обществе.
   — Интересно, где он обитает?
   — Едва ли он кому-нибудь об этом расскажет.
   — Нет, — сказала бабушка, минутку подумав. — Думаю, не расскажет. Он тебе понравился?
   Непростой вопрос. Я подумала и осторожно сказала:
   — Не знаю. Он вправду интересный.
   — Я так хотела бы с ним встретиться! — Меня не удивили бабушкины слова. Она любила все новенькое почти так же, как и я. Бабуля была не из тех твердолобых, которые заявляют, что все эти летучие мыши должны быть прокляты. — Ну а сейчас я лучше посплю. Я только хотела дождаться тебя, прежде чем погасить свет.
   Я наклонилась поцеловать бабушку и сказать ей «Спокойной ночи».
   Прикрыв дверь, я услышала, как щелкнул выключатель лампы. Тина, моя кошка, возникла из какого-то своего укромного уголка для сна, чтобы потереться о мои ноги. Я взяла ее на руки и приласкала, прежде чем выпустить на ночь. Бросив взгляд на часы, я обнаружила, что уже два часа ночи. Постелька меня заждалась.
   Моя комната была с другой стороны от холла. Когда я после смерти родителей только начала жить здесь, бабушка перевезла мебель из моей спальни в родительском доме, чтобы мне было поуютнее. Так она и стояла — деревянная односпальная кровать, окрашенная белой краской, и небольшой комод.
   Я включила у себя свет, закрыла дверь и разделась. У меня пар пять черных шорт и множество белых футболок, ведь они так быстро пачкаются. Не стоит и говорить, сколько пар белых носков лежит в комоде. Так что на ночь можно не заниматься стиркой. Я слишком устала даже для душа. Почистила зубы, сняла макияж, нанесла крем, распустила волосы.
   Я заползла в кровать в своей любимой спальной футболке с Микки Маусом, которая доходила мне почти до колен. Как обычно, я повернулась на бок и с удовольствием ощутила тишину комнаты. Почти у всех ум отключается в короткие ночные часы, вибрации исчезают, и нет нужды защищаться от непрошеных вторжений. Купаясь в покое, я успела только подумать о темных глазах вампира и провалилась в пучины сна.
 
   К обеду следующего дня я сидела в алюминиевом складном кресле на переднем дворике и с каждой секундой становилась все более бронзовой. На мне был любимый раздельный купальник без лямок, и с прошлого лета он стал чуть просторнее, так что я была довольна.
   Тут я услышала шум приближающегося автомобиля, и вот черный фургон Джейсона со всеми розовыми и голубыми загогулинами остановился в ярде от моих ног.
   Джейсон спустился — упомянула ли я, что его грузовичок ездит на высоченных колесах? — и шагнул ко мне. На нем была обычная рабочая одежда, рубашка цвета хаки и штаны, а к поясу был приторочен нож в ножнах, как и у большинства дорожных рабочих. По его походке я поняла, что он злится. Я надела темные очки.
   — Почему ты мне не сказала, что прошлой ночью избила Раттреев? — Брат уселся на алюминиевый стул рядом со мной. — Где бабушка? — запоздало спросил он.
   — Развешивает белье, — ответила я. В крайнем случае бабушка использовала сушилку, но предпочитала развешивать мокрое белье на солнышке. Бельевые веревки, конечно, были на заднем дворе, где им и следует быть. — Она сделала на обед отбивные по-деревенски со сладким картофелем и зелеными бобами, которые вырастила прошлым летом, — добавила я, зная, что это слегка отвлечет Джейсона. Я надеялась, что бабушка пока не появится — не хотелось, чтобы она слышала этот разговор. — Говори потише, — напомнила я ему.
   — Рене Леньер этим утром едва дождался, когда я появлюсь на работе, чтобы рассказать мне. Он подъезжал к трейлеру Раттреев вечерком, чтобы купить у них какого-то зелья, а Дэнис вела машину, словно собиралась кого-нибудь убить. Когда Рене сказал, что она его едва не угробила, баба чуть с ума не сошла. Им вместе пришлось втащить Мака в трейлер, а потом свезти его в больницу в Монро. — Джейсон обвиняюще взглянул на меня.
   — А Рене рассказал тебе, что Мак набросился на меня с ножом? — спросила я, решив, что нападение — лучший способ защиты. Наверняка Джейсон досадовал в основном из-за того, что услышал обо всем от кого-то чужого.
   — Если Дэнис и говорила об этом Рене, то он мне даже не заикнулся, — медленно произнес Джейсон, и я увидела, как его миловидное лицо потемнело от ярости. — Он напал на тебя с ножом?
   — Так что мне пришлось защищаться, — сказала я, словно о само собой разумеющемся. — А он утащил твою цепь. — Это было правдой, пусть слегка подкорректированной. — Я вернулась в бар, чтобы рассказать тебе, — продолжила я, — но к этому времени ты уже удалился с ДиАнной. Ну а раз со мной все было в порядке, я не стала тратить время на то, чтобы отыскать тебя. Я так и подумала: Джейсон почувствует себя обязанным отомстить за то, что Мак напал на меня с ножом, — дипломатично добавила я. И в этом была немалая доля правды, ибо подраться братик любил.
   — И какого черта ты там делала? — спросил он, но уже расслабленно, приняв мою версию.
   — А ты знаешь, что Крысы не только продают наркотики, а еще и выкачивают кровь из вампиров?
   Джейсон выглядел совершенно обалдевшим.
   — Нет, а что?
   — Видишь ли, один из моих вчерашних клиентов оказался вампиром, а они начали выкачивать из него кровь прямо на парковке у Мерлотта. Ну а мне это пришлось не по нраву.
   — Здесь, в Бон Темпс, появился вампир?
   — Ага. Даже если вампиры и не входят в число твоих лучших друзей, не стоит позволять подонкам вроде Крыс выкачивать их кровь. Это иное, чем скачать бензин из машины. Они бы бросили его в лесу умирать. — Хотя Крысы и не говорили мне о своих намерениях, готова была за это поручиться. Даже если бы они его прикрыли чем-нибудь, чтобы он пережил дневное время, вампиру понадобилось бы лет двадцать, чтобы полностью восстановиться. По крайней мере, так говорил один из них в «Опра». И то если бы за ним ухаживал другой вампир.
   — Вампир был в баре, когда я приехал? — удивленно спросил Джейсон.
   — Угу. Шатен, который сидел с Крысами.
   Джейсон ухмыльнулся на мое определение Раттреев. Но он еще не закончил разбираться с предыдущей ночью.
   — А откуда ты узнала, что он вампир? — спросил он, но едва посмотрев на меня, пожалел, насколько я поняла, что не прикусил язычок.
   — Просто знала, — сказала я самым спокойным голосом.
   — Ясно. — Без слов мы провели целую беседу. — В Гомулке вампира нет, — задумчиво сказал Джейсон. Он подставил лицо солнцу, и я поняла, что мы сошли с опасной почвы.
   — Нет, — согласилась я. Гомулка — городок, который Бон Темпс предпочитал ненавидеть. Мы были соперниками в футболе, баскетболе и в вопросах исторической значимости.
   — Да и в Родейле нет, — произнесла бабушка за нашими спинами, так что мы с Джейсоном подпрыгнули. Отдаю должное Джейсону: он вскакивает и обнимает бабушку каждый раз, когда видит.
   — Бабуль, а у тебя в печке хватит еды на меня?
   — На тебя и еще на двоих, — сказала бабушка, улыбнувшись Джейсону. Она видела его недостатки (да и мои тоже), но любила его. — Мне только что позвонила Эверли Мэсон. Она сказала, что ты опять болтался прошлой ночью с ДиАнной.
   — О Боже, ничего не сделать в этом городишке, чтобы оно не стало сразу всем известно, — вздохнул Джейсон , но по-настоящему не разозлился.
   — Эта ДиАнна, — предостерегающе сказала бабушка, когда мы направились в дом, — раз уже оказалась беременной. Так что смотри, как бы в следующий раз это не случилось из-за тебя, не то всю жизнь будешь платить. Хотя, возможно, это единственный шанс для меня обзавестись правнуками.
   Тарелки уже стояли на столе, так что как только Джейсон повесил шляпу, мы сразу сели и прочли молитву. Потом бабушка с Джейсоном начали сплетничать (сами они называли это «рассуждать») обо всех жителях городка и общины. Мой братец работал на государственной службе, он руководил дорожными рабочими. Мне все время казалось, что жизнь Джейсона состоит в том, что он весь день мотается по дорогам в служебном пикапе, отмечаясь на работе, а потом еще и всю ночь точно так же мотается, но уже в собственном пикапе. Рене работал в одной из дорожных бригад, которая была в ведении Джейсона, и некогда они вместе учились. Оба много времени проводили с Хойтом Фортенберри.
   — Сьюки, мне нужно заменить в доме водогрей, — внезапно сказал Джейсон. Он живет в старом доме наших родителей, где мы обитали, пока они не погибли при наводнении. После мы жили у бабушки, но когда Джейсон два года проучился в колледже, а потом нашел себе работу под крылышком у государства, он перебрался обратно в этот дом, который по документам был наполовину и моим.
   — Тебе нужны деньги?
   — Нет, я уже купил.
   Мы оба получали зарплату, но помимо того у нас был небольшой доход со сбережений, возникших, когда на землях моих родителей возникла нефтяная скважина. Нефть была исчерпана за несколько лет, но мои родители, а затем и бабушка позаботились о вложении этих денег. Позже эти сбережения сохранили нам с Джейсоном немало сил. Не знаю, как бы смогла бабуля поднять нас на ноги, не будь их. Она не собиралась продавать землю, но ее собственный доход составляла лишь социальная пенсия. Это одна из причин, по которой я не снимаю отдельного жилья. Ей кажется, что если я живу с ней и покупаю продукты, это нормально. А вот если я покупаю их и оставляю ей, а потом ухожу в свой дом — это милостыня, и это ее раздражает.
   — И какой же?
   Джейсону не терпелось поделиться. Как истинный фанат, он хотел рассказать мне о процессе выбора и покупки водогрея все в мельчайших деталях. Я слушала, стараясь изобразить на лице максимум внимания. Потом он внезапно сбился.
   — Слушай-ка, Сьюк, а ты помнишь Маудет Пикенс?
   — Конечно, — удивленно ответила я. — Мы же вместе закончили школу.
   — Кто-то убил Маудет у нее дома прошлой ночью!
   Мы с бабушкой устремили на него взгляды.
   — Когда? — спросила она, удивляясь, что не узнала про такое событие прежде.
   — Ее обнаружили этим утром в собственной спальне. Ее начальник пытался прозвониться ей, чтобы узнать, почему она не появилась на работе ни вчера, ни сегодня, но ему никто не отвечал. Тогда он решил туда поехать, разбудил домовладельца, и они вместе открыли дверь. Знаете же, она снимала жилье напротив ДиАнны. — В Бон Темпс есть только один приличный блок квартир для найма: двухэтажные здания, поставленные в виде буквы U, так что мы вполне понимали, что он имеет в виду.
   — Ее там и убили? — Мне стало не по себе. Я прекрасно помнила Маудет. У нее была тяжелая нижняя челюсть, квадратная грудь, густые черные волосы и широкие плечи. Маудет была работягой без особых способностей и честолюбия. Я припомнила, что она работала в «Граббит Квик», автозаправке с магазинчиком полуфабрикатов.
   — Да, думаю, она проработала там не меньше года, — подтвердил Джейсон.
   — Как же это произошло? — У бабушки был несчастный взгляд, говорящий «выкладывай-уж-быстрей», с которым добрые люди спрашивают о плохих новостях.
   — На ней было несколько укусов вампира, э-э-э, на внутренних сторонах бедер, — сказал Джейсон, глядя в тарелку. — Но убило ее не это. Она была задушена. ДиАнна рассказывала мне, что Маудет нравилось бывать в этом вампирском баре в Шривпорте, когда ей выпадала пара дней отдыха. Так что, может, там ее и покусали. Вовсе не факт, что это был вампир Сьюки.
   — Маудет была клыком-кулаком? — Меня замутило, когда я представила себе медлительную коренастую Маудет, окутанную экзотическими черными покровами, которые носили клыки-кулаки.
   — А кто это? — спросила бабушка. Наверное, к ней не пришел тот номер «Салли-Джесси», в котором рассматривали это явление.
   — Мужчины и женщины, которые держатся поближе к вампирам, потому что им нравится, когда их кусают. Фанаты вампиров. Обычно они долго не живут. Наверное, из-за того, что им хочется, чтобы их кусали все больше, и рано или поздно наступает перебор.
   — Но ведь Маудет убили не укусы. — Бабушка решила убедиться, что поняла все правильно.
   — Нет, удушение, — Джейсон заканчивал обед.
   — Но ты же всегда заправляешься в «Граббит»? — спросила я.
   — Да. Но это делает еще множество людей.
   — И ты же как-то ошивался вокруг Маудет? — уточнила бабушка.
   — Ну, некоторым образом, — осторожно подтвердил Джейсон.
   Я поняла это так, что он спал с Маудет, когда не находил никого другого.
   — Надеюсь, шериф не собирается беседовать с тобой, — сказала бабушка, покачивая головой, словно это подчеркнутое «нет» делало предположение менее вероятным.
   — Что? — Джейсон покраснел и начал защищаться.
   — Ты постоянно виделся с Маудет на заправке, ты некоторым образом встречался с ней, и вдруг ее находят мертвой в квартире, с которой ты вполне знаком, — подытожила я. Не слишком-то много, но кое-что, а в Бон Темпс случалось так мало загадочных убийств, что я была уверена: при расследовании перевернут каждый камешек.
   — Не я один подхожу под такое определение. Множество парней заправляется там, и все они знают Маудет.
   — Да, но в каком смысле? — прямо спросила бабушка. — Она ведь не была проституткой? Так что она рассказывала о тех, с кем встречалась.
   — Ей нравилось весело проводить время, а профи она не была. — Со стороны Джейсона было благородно защищать Маудет, особенно учитывая то, что я знала о его эгоистическом характере. Я даже стала думать о старшем братике чуть лучше. — Наверное, ей просто было одиноко, — добавил он.
   Джейсон посмотрел на нас и заметил, что мы обе удивлены и тронуты.
   — А если уж говорить о проститутках, — поспешно добавил он, — то в Монро есть одна, которая специализируется на вампирах. Она пьет искусственную кровь, чтобы поддерживать в себе достаточный ее уровень.
   Это было очевидной сменой темы разговора, так что мы с бабушкой задумались, какой вопрос можно было бы задать достаточно невинно.
   — Интересно, сколько она зарабатывает, — рискнула я, а когда Джейсон назвал слышанную им цифру, мы обе сглотнули.
   Когда мы оставили разговор об убийстве Маудет, обед продолжился как обычно, и Джейсон посмотрел на часы и сказал, что должен бежать, именно в тот момент, когда пришла пора убирать со стола.
   Однако выяснилось, что бабушкины мысли все еще витали вокруг вампиров. Позже она зашла ко мне в комнату. Я делала макияж, чтобы пойти на работу.
   — А сколько лет вампиру, которого ты повстречала?
   — Не представляю, бабуля. — Я в этот момент накладывала тушь и сидела с широко открытыми глазами, стараясь не шевелиться, чтобы не ткнуть себя в глаз. В результате мой голос звучал странно, словно я пыталась озвучивать фильм ужасов.
   — Как ты думаешь, может он помнить Войну?
   Мне не нужно было переспрашивать, о какой войне речь. В конце концов, бабушка была членом-основателем «Потомков доблестно павших».
   — Может быть, — ответила я, поворачивая лицо, чтобы убедиться, что румяна легли ровно.
   — А не мог бы он прийти и рассказать нам об этом? Мы бы созвали специальное заседание.
   — Ночью, — напомнила я.
   — Ой. Ну да, конечно. — Потомки обычно собирались в библиотеке в полдень, принося с собой обеды.
   Я подумала об этой идее. Было бы явной грубостью просить вампира выступить перед бабушкиным клубом лишь из-за того, что я спасла его. Может, он сам предложит, если намекнуть. Мне бы не хотелось этого, но ради бабушки я готова была пойти и на такое.
   — Спрошу его, когда он появится в следующий раз, — пообещала я.
   — По крайней мере, он мог бы прийти и поговорить со мной. А я бы записала его воспоминания, — предложила бабушка. Я почти ощущала, как кипит ее ум при мысли о том, каким удачным ходом может оказаться эта идея. — Это будет интересно и остальным членам клуба, — набожно промолвила она. Я подавила смешок.
   — Я ему передам, — сказала я. — Посмотрим.
   Когда я уходила из дома, бабушка уже явно оценивала перспективы.
 
   Я не думала о Рене Леньере, когда шла к Сэму с рассказом о битве на парковке. Рене был всегда в делах. Добравшись в тот день до работы, я решила, что возбуждение, царившее в атмосфере, связано с убийством Маудет. Однако все оказалось иначе.
   Как только я вошла, Сэм втащил меня в кладовку. Он кипел от гнева и готов был продырявить меня насквозь. Сэм никогда не был так зол на меня, так что вскоре я едва сдерживала слезы.
   — Если тебе кажется, что кому-то из клиентов угрожает опасность, ты просто сообщаешь об этом мне, и с этим разбираюсь я, а не ты, — повторил он в шестой раз, прежде чем я поняла, что Сэм испугался за меня.
   Я ощутила, как это чувство исходит из него, и сразу захлопнула свой мозг, чтобы не «слышать» Сэма. Прослушивание своего начальства приводит только к неприятностям.
   — А если ты считаешь, что на нашей парковке что-то происходит, то правильным действием является звонок в полицию, а вовсе не разыгрывание из себя дружинника, — кипел Сэм. Его красивое лицо, обычно румяное, было краснее, чем всегда, а густые золотистые волосы выглядели так, словно он их не расчесал.
   — Ладно, — сказала я, стараясь говорить спокойно и держать глаза широко открытыми, чтобы из них не полились слезы. — Ты собираешься меня уволить?
   — Нет! — воскликнул он, разозлившись еще больше. — Я не собираюсь терять тебя! — Он схватил меня за плечи и слегка тряхнул. И стоял, глядя на меня своими огромными сверкающими синими глазами. Я почувствовала волны жара, исходящие от него. Прикосновение усиливает мою неполноценность, и я невольно всегда слышу того, кто прикасается ко мне. Я уставилась прямо ему в глаза, потом опомнилась и отпрыгнула в тот момент, когда он опустил руки.
   Голова у меня пошла кругом, и я выскочила из кладовки, словно увидев призрак.
   Я уловила парочку странностей. Сэм хотел меня, а я не слышала его мыслей столь же отчетливо, как у других людей. На меня накатили волны его эмоций, но не мыслей. Скорее похоже на ношение колечка, меняющего цвет в зависимости от настроения, чем на получение факса.
   Ну и что же мне было делать с этой информацией? Ничего.
   По множеству причин я никогда раньше не смотрела на Сэма как на мужчину, которого можно затащить в постель, — по крайней мере, которого я бы могла затащить в постель. Очевиднейшей из причин было то, что я вообще ни на кого так не смотрела. И вовсе не из-за недостатка гормонов — ох, этого у меня предостаточно. Но я их старательно подавляю, поскольку для меня секс — просто бедствие. Представьте-ка, каково знать все, что думает партнер! Вот-вот. «О Господи, бородавка!.. задница великовата… подвинулась бы вправо… намека она явно не поняла…» Вы поняли, о чем я? Поверьте, это остудит любой пыл. А во время секса нет никакой возможности поддерживать умственную защиту.
   А еще одной причиной было то, что Сэм нравился мне в качестве начальника. Я люблю свою работу. Она помогает мне всегда быть в тонусе. А еще дает возможность зарабатывать. И наконец, я не становлюсь затворницей, чего опасается моя бабушка. Мне было бы тяжело работать в конторе, а колледж просто невозможен из-за необходимости постоянной суровой сосредоточенности. Это бы меня просто иссушило.
   Так что теперь мне оставалось только поразмышлять о чужом желании, которое я ощутила. В нем не было ничего общего со словесным предложением или с изнасилованием. Я почувствовала его, но могла проигнорировать — по собственному выбору. Я оценила деликатность шефа. Интересно, прикоснулся ли Сэм ко мне намеренно, зная о том, что я собой представляю?
   Я решила больше не оставаться с ним наедине. Но следует признать, что этим вечером я была совершенно потрясена.
 
   Следующие две ночи прошли лучше. Мы вернулись к нашим прежним спокойным отношениям. Я была этому рада. Я была разочарована. А еще я падала с ног от усталости, так как убийство Маудет вызвало громадный наплыв у Мерлотта. По Бон Темпс циркулировали самые разные слухи, а команда новостей из Шривпорта сделала репортаж об ужасающей смерти Маудет Пикенс. Я не пошла на похороны, но там побывала бабушка, которая сказала, что церковь была набита битком. Бедная толстушка Маудет со своими искусанными бедрами после смерти оказалась куда интереснее, чем была при жизни.
   У меня намечалась пара выходных, и я стала переживать, что пропущу своего вампира, Билла. Я должна была передать бабушкину просьбу. Он больше не приходил в бар, и я засомневалась, что он вообще появится.
   Мак и Дэнис тоже не показывались у Мерлотта, но Рене Леньер и Хойт Фортенберри уведомили меня, что те адресовали мне страшные угрозы. Не могу сказать, что я всерьез испугалась. Криминальное отребье вроде Крыс в изрядном количестве бродило по дорогам и среди трейлерных стоянок Америки, но у всех них не хватало то ли ума, то ли нравственных правил, чтобы перейти к оседлой жизни. Они не оставляли в мире ни одной позитивной отметины, по крайней мере, на мой взгляд. Я проигнорировала предупреждения Рене.
   Однако ему нравилось передавать их мне. Рене Леньер был невысок, как и Сэм, но в отличие от моего румяного и светловолосого шефа смугл и с густой копной черных волос, подернутых сединой, шапкой покрывающих голову. Рене частенько появлялся в баре, чтобы выпить пива и повстречаться с Арленой, поскольку она (как он любил повторять всем посетителям) была его любимой бывшей женой. Их у него было три. Хойт Фортенберри был более незаметным, чем Рене. Он не был ни брюнетом, ни блондином, ни большим, ни маленьким. Зато всегда казался жизнерадостным и давал приличные чаевые. Он восхищался моим братом Джейсоном куда больше, чем тот, на мой взгляд, заслуживал.
   Я порадовалась, что в ночь, когда вампир вернулся, в баре не было ни Рене, ни Хойта.
   Он сел за прежний столик. Когда вампир оказался передо мной, я ощутила смущение. И поняла, что почти забыла о неприметном сиянии его кожи. Зато преувеличила его рост и красоту линии рта.
   — Что для вас? — спросила я.
   Он посмотрел на меня. Я забыла и о глубине его глаз. Он не улыбался и не моргал — был совершенно неподвижен. Я опустила защиту и почувствовала, как расслабилось мое лицо. Это было почти столь же приятно, как и сеанс массажа (мне кажется именно так).
   — Кто ты? — спросил он. Уже во второй раз.
   — Официантка, — ответила я, снова преднамеренно не поняв его. Улыбка сползла с моего лица. Покой был нарушен.
   — Красного вина, — заказал он, огорчившись, что я не поняла его.
   — Хорошо, — сказала я. — Искусственная кровь должна прибыть завтра. Простите, смогу ли я поговорить с вами после работы? Я хочу попросить вас об одолжении.
   — Несомненно. Я в долгу перед вами. — Счастья в его голосе при этом не прозвучало.
   — Об одолжении не для себя. — Я почувствовала себя задетой. — Для моей бабушки. Если вы еще не ложитесь — думаю, еще нет — в час тридцать, когда я заканчиваю работу, не затруднило бы вас подождать меня у служебного входа, позади бара? — Я кивнула в ту сторону, и мой хвост метнулся по плечам. Он следил за движением моих волос.
   — Почту за честь.
   Так и не поняла, было ли то проявлением галантности, что являлась, по бабушкиным рассказам, нормой поведения в прежние времена, или же он просто издевался надо мной. Я удержалась от искушения показать ему язык или сделать нос. Вместо этого повернулась и отправилась к стойке. Я принесла ему вино, он дал мне двадцать процентов чаевых. А вскоре, взглянув на его столик, я обнаружила, что он исчез. Интересно, сдержит ли он обещание?
   Арлена и Дон ушли прежде, чем я была готова. Главной причиной было то, что все салфетницы на моих столах оказались полупустыми. Я забрала свою сумочку из запертого кабинета в конторе Сэма, где обычно оставляю ее на время работы, и попрощалась с шефом. Я слышала, что он в мужском туалете, скорее всего, пытается починить текущий унитаз. Я на секунду зашла в женский, чтобы проверить прическу и макияж.