Хауэлл Ханна. Любовный компромисс

   Решив, однако, не дать понять пришельцу, как ей страшно, Эмили постаралась как можно спокойнее встретить его взгляд. У него были удивительные глаза — глубоко посаженные, ярко-коричневого цвета с янтарным оттенком: ей еще никогда не доводилось видеть таких. Кроме необычного цвета, замечательным в них было то, что они казались лишенными всякого выражения.
   — Прошу вас, — тихо проговорила она. — Не трогайте мальчика.
   Клауд усмехнулся. Несомненно, девушка приняла его за индейца и теперь ожидает самого худшего. Что ж, не впервой, он уже привык к этому.
   — Пора вставать, мэм, а то так и день проспите.
   Эмили облегченно вздохнула:
   — Так вы не индеец!
   — Не совсем. Моя бабка по отцовской линии была из племени чероки. А вот и ваш кофе.
   Перестав бояться незнакомца, Эмили только теперь вспомнила, что не одета, и смущенно потупилась.
   — Не могли бы вы отвернуться и подождать, пока я оденусь?
   — Отчего же? — Клауд осклабился и, еще несколько секунд позволив себе полюбоваться полуобнаженной красавицей, повернулся и пошел обратно к костру.
   Быстро одевшись, Эмили робко подошла к незнакомцу. Она была не настолько глупа, чтобы воображать, будто находится в безопасности лишь потому, что тот не оказался индейцем. Даже самые невинные на вид мужчины могут представлять опасность, а уж здесь, посреди Богом забытой равнины, и подавно.
   — Как вас зовут? — спросил мужчина, подавая ей чашку с кофе.
   — Эмили, — тихо ответила она, садясь рядом.
   — Я хочу знать полное имя.
   — Эмили Корделия Мейсон Брокингер, — торопливо перечислила она. — А вы, сэр?
   — Клауд Райдер.
   — Простите?
   — Райдер. И что вы здесь делаете?
   — Иду. — Заметив, что губы Клауда тронула улыбка, Эмили нахмурилась. — Мы направляемся к горам.
   — А точнее?
   — Идем в Сан-Луис-Вэли.
   Клауд тихонько рассмеялся.
   — Не пойму, что тут смешного?
   — Просто я вспомнил, что ответил мне ваш малыш, когда я задал ему тот же вопрос. Он сказал: «Сэндли». К тому же вы идете не в ту сторону.
   — Чепуха! — не терпящим возражений тоном отрезала Эмили. — Я иду на запад.
   — Верно. А Сан-Луис-Вэли находится на юге, и ехать до него несколько недель.
   У Эмили упало сердце. Можно себе представить, сколько придется идти туда пешком. Она как-то сумела убедить себя, что стоит только им с Торнтоном добраться до гор, и с ними все будет в порядке. Теперь ей ужасно хотелось заплакать, однако проклятая гордость, присущая всем янки, не позволяла выказать слабость перед совершенно незнакомым человеком.
   Клауд с интересом наблюдал за попытками девушки взять себя в руки. Она гордо вскинула голову, и жест этот показался ему настолько забавным и в то же время решительным, что он не мог не восхититься ее мужеством. Девчонка определенно не собиралась подавать вид, насколько ей больно, и Клауд мог это только приветствовать.
   — Значит, я не прошла еще и половины пути.
   — Все зависит от того, откуда вы вышли.
   — Вообще-то из Бостона, но пешком идем только два дня.
   — С вами что-то случилось?
   — Индейцы напали на обоз. Они убили всех.
   Теперь Клауд понимал, почему ее мучают по ночам кошмары.
   — А как спаслись вы и этот мальчуган?
   — Меня в тот момент не было в лагере, а почему индейцы пощадили Торнтона, я не знаю. Он так толком мне ничего и не рассказал.
   — Папа спрятал меня в яме, — неожиданно подал голос малыш. — Сказал, что я должен сидеть, пока все не кончится. Я и сидел.
   Эмили едва не разрыдалась: слишком свежа была боль утраты. Сколько погибло друзей! Она вспомнила родителей Торнтона, молодую чету Сиерсов. Они так надеялись поскорее начать новую жизнь, строили грандиозные планы…
   — Мне очень жаль, мэм, — сочувственно проговорил Клауд. — И сколько их было?
   — Почти двадцать человек.
   Эмили взглянула на свои ладони. Они все еще саднили оттого, что пришлось копать столько могил.
   — Потом вы взяли мальчика и отправились на запад.
   — Да. Через два дня.
   — А почему не сразу?
   — Потому что мне пришлось хоронить убитых. Это была нелегкая работа от рассвета до заката.
   — Вы похоронили всех? — тихо спросил Клауд. Эмили поняла, что он удивлен.
   — Двадцать могил мне бы вырыть было не под силу. Я подумала, что ничего плохого не случится, если родственников я положу вместе.
   Она передернула плечами.
   — Ну что за глупость, черт побери! — Клауд бросил на нее осуждающий взгляд.
   — Я поступила по-христиански, сэр. А что еще мне было делать? — Эмили почувствовала, как ее охватывает злость. — Оставить на съедение шакалам?
   — Вот именно.
   Заметив, что Эмили с ужасом смотрит на него, Клауд безжалостно продолжил:
   — Послушайте, глупая вы женщина. Как вы считаете, что подумают индейцы, если снова вернутся на то место, где они напали на ваш обоз?
   — А зачем им возвращаться? Что им там делать? Они и так всех поубивали.
   — Может, они будут просто проезжать мимо. Откуда, черт побери, я знаю? Увидят могилы и поймут, что прикончили не всех.
   Эмили почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
   — Разве это имеет значение?
   — Еще какое! Они непременно отправятся вас искать — им ведь невдомек, что выжили лишь глупая женщина и ребенок. Индейцы никого не оставляют в живых, детка, запомните это.
   Глубоко вдохнув, чтобы унять охвативший ее страх, Эмили все же продолжала настаивать на своем:
   — И все-таки я должна была их похоронить…
   — Расскажите это индейцам. Очень может быть, что они уже идут по вашему следу, только делают это так осторожно, что вам и невдомек.
   Эмили прекрасно понимала, что здесь, на равнине, она беспомощна, словно слепой котенок, но ее возмутило то, как Райдер разговаривал с ней. Он мог бы учесть, что она приехала в эти края с востока, и похвалить за то, что ей удалось похоронить убитых, и не насмехаться над ней. Вместо этого он обращается с ней как с непроходимой тупицей, у которой в голове всего одна извилина. Волна гнева поднялась в груди Эмили, однако Клауд, словно ничего не замечая, продолжал гнуть свое:
   — Вы идете по равнине так спокойно, будто совершаете воскресную прогулку; удивительно, как это индейцы до сих пор не сняли с вас скальп!
   — А что я, по-вашему, должна делать? Ползти до гор на животе?
   — Неплохая идея, черт побери.
   — Перестаньте чертыхаться!
   — Послушай, ты, маленькая дурочка! У тебя соображения нет ни на грош! Ты даже не пытаешься хоть как-то спрятаться, а на ночь разводишь костер словно специально для того, чтобы тебя получше было видно.
   — Так вы за мной следили? — ахнула Эмили.
   — А то как же! Какой дурак пропустит такое очаровательное зрелище.
   Эмили замахнулась рукой, собираясь влепить Клауду пощечину, но он, перехватив руку, рывком притянул ее к себе, да так неожиданно, что она против воли оказалась у него на коленях. Попытка вырваться ни к чему не привела: Клауд и не думал ее отпускать. В конце концов Эмили поняла, что всякое сопротивление бесполезно, и перестала бороться.
   Клауд, прищурившись, смотрел на девушку, теперь смирно лежавшую у него на коленях: она, без сомнения, была вне себя от гнева, полная грудь ее порывисто вздымалась. На этот раз он не стал противиться желанию запустить руку в тяжелые пряди ее волос, мягкие, будто шелк.
   — Я следил за тобой много часов подряд, детка, но ты меня так и не заметила. Ты вообще не замечала опасности.
   — И что бы я могла сделать, если бы вдруг заметила ее?
   — По крайней мере попытаться спастись бегством. Но нет, тебе такое в голову не приходило! Ты таращилась на горы и шла вперед с ослиным упорством, ничуть не лучшим, чем у твоего треклятого мула.
   — Спасибо за науку. Я обдумаю все, что вы мне сказали, — холодно проговорила Эмили. — А теперь не могли бы вы меня отпустить?
   — Пока нет. — Клауд покрепче ухватил ее волосы и приблизил к ней свое лицо.
   Эмили вся напряглась, но он так крепко держал ее, что ей ничего не оставалось, как только покориться его желанию.
   — Отпустите меня, — хрипло проговорила она.
   — Нет уж, подожди, — Он приблизил свои губы к ее губам.
   Эмили решила не разжимать губ, но как только Клауд властно накрыл их своим ртом, поняла, что сделать это будет нелегко. Несмотря на суровую линию рта, губы Клауда оказались теплыми и мягкими. Эмили почувствовала, как помимо воли губы ее начинают приоткрываться, а по телу растекается блаженное тепло. Но самым страшным было то, что она совершенно не могла сопротивляться незнакомцу.
   Когда язык его, проникнув сквозь слабый барьер ее губ, скользнул ей в рот, Эмили вся затрепетала. Она попыталась высвободиться из объятий Клауда, но ей это не удалось, и секундой позже она, позабыв обо всем на свете, наслаждалась сладостным поцелуем.
   Эмили пришла в себя оттого, что почувствовала, как сама тянется к Клауду. Она тут же поспешно высвободилась из его объятий и вернулась на свое место рядом с Торнтоном.
   Не отрывая взгляда от зардевшеюся лица Эмили, Клауд налил себе еще кофе; губы его слегка улыбались. Как он и предполагал, его новая знакомая оказалась настолько страстной, что даже недавние трагические события не в силах были погасить эту страсть. Несмотря на сопротивление, Эмили ответила на его поцелуй. Однако Клауд понимал, что ему придется изрядно потрудиться, чтобы завоевать такую обворожительную красотку. Он принялся размышлять над тем, как бы ему снова заключить Эмили в свои объятия, да побыстрее.
   Хотя Эмили была неприятна его улыбка, она постаралась не обращать на нее внимания. А нот не заметить взгляд прищуренных глаз, который Клауд не сводил с нее, оказалось гораздо труднее. Ей очень хотелось знать, о чем он думает. Было что-то в этом взгляде, говорившее, что от этого человека ей нечего ждать добра.
   — Мы сейчас опять пойдем? — спросил Торнтон.
   — Да, Не сидеть же здесь весь день.
   Эмили поднялась и принялась собирать пожитки.
   — Не забудь про эту вещицу. — Клауд кивком головы указал па потрепанный зонтик. — Какая прогулка без него?
   — Вам что, разве некуда идти? — ехидно спросила Эмили.
   — С чего ты взяла? — Клауд поднялся. — Мой пункт назначения — Сан-Луис-Вэли. У меня там ранчо.
   Он не спеша направился к лошадям, и Эмили устремилась за ним.
   — Вы правда направляетесь в Сан-Луис-Вэли?
   — Я ведь тебе уже сказал, — бросил Клауд, не оборачиваясь.
   — Тогда мы с Торнтоном можем поехать с вами.
   — Нет.
   Эмили уставилась на него широко раскрытыми от удивления глазами, Лишь отчаянное положение, в которое она попала, побудило ее просить, и она никак не могла поверить в то, что он откажется помочь ей и мальчугану.
   — Неужели вы бросите нас здесь совсем одних?
   Клауд обернулся и бесстрастно взглянул па Эмили. Она ни в коем случае не должна догадаться, что он блефует.
   — От тебя, детка, одни неприятности, и мне они новее ни к чему. Мне хочется добраться до моего ранчо целым и невредимым, что я и намереваюсь сделать.
   — Как вы можете быть таким бессердечным! Вы ведь только что ясно сказали, что мам грозит опасность. Если вы оставите нас здесь одних, это будет равносильно убийству!
   Клауд равнодушно пожал плечами и начал седлать Саванну.
   — В первую очередь приходится думать о том, как спасти собственную шкуру.
   — Я смогу вам заплатить, — лихорадочно выпалила Эмили, радуясь тому, что хоть это ей пришло в голову.
   — У тебя есть деньги?
   — Нет, но у меня есть несколько вещей, которые я могу продать, — поспешно добавила она, видя, что Райдер собирается вскочить в седло. — Кое-какие драгоценности.
   — И на сколько же они потянут? — холодно поинтересовался Клауд.
   — Ну, долларов на пятьдесят или сто.
   — Это не та сумма, ради которой стоит рисковать жизнью.
   — Но больше у меня ничего нет, — беспомощно проговорила Эмили, видя, как ускользает ее последняя надежда.
   — Может, ты говоришь правду, — повернувшись, Клауд медленно приблизился к ней, — а может, нет.
   Теперь Эмили уже жалела, что рассказала ему о драгоценностях. Он запросто может отнять их у нее, а потом бросить ее с Торнтоном на произвол судьбы. Этот человек уже повел себя не как джентльмен, отказываясь взять их с малышом с собой, так что обокрасть ее для него наверняка пара пустяков.
   — Я могла бы раздобыть больше, когда мы доберемся до Сан-Луис-Вэли…
   — У Харпера? — тихо спросил Клауд, подходя к Эмили почти вплотную.
   — Откуда вам известно про Харпера?
   Эмили не тронулась с места. Не хватало еще, чтобы этот нахал подумал, будто она его боится!
   — Ты произносила его имя во сне.
   — Вот как? Ну да, я уверена, что Харпер не откажется дать мне денег. Он будет рад, когда я приеду к нему целой и невредимой.
   — Не сомневаюсь. Только от твоего Харпера мне ничего не надо.
   Глубокий проникновенный голос незнакомца заставил ее сердце сильнее биться и груди, и Эмили обеспокоен но нахмурилась. Она и сама не могла понять, что с ней происходит.
   — Тогда что вам нужно? Если вы назовете цену, я подумаю, согласиться мне или нет.
   — Ты, — бесстрастно произнес Клауд и, положив руку на голову Эмили, ласково пропел по ней своими длинными пальцами.
   — Что? — Эмили ахнула. Наверное, она неправильно его поняла…
   — Я хочу тебя. — По-прежнему бесстрастный голос Клауда не оставлял никаких сомнений в его намерениях.
   — А я думала, мы уже закончили войну за отмену рабства, — надменно проговорила Эмили.
   — И даже добились победы. Но речь идет не о рабстве, крошка, а об услуге. Ты оказываешь услугу мне, а я тебе.
   — Неужели вы и впрямь воспользуетесь отчаянным положением, в которое я попала?
   — Мне придется. Когда я чего-то хочу, я не останавливаюсь ни перед чем, чтобы добиться своего. Ну так что, по рукам?
   — Нет, сэр. — Эмили отпрянула. — Если бы я намеревалась стать проституткой, я не стала бы уезжать из Бостона.
   Пожав плечами, Клауд пошел к своей лошади. Он вовсе не был уверен, что проиграл. У Эмили есть еще время передумать. Когда она убедится, что он не шутит, то наверняка запоет по-другому.
   Клауд начал продумывать и еще один план на тот случай, если вдруг первый не сработает, — ведь на самом деле он вовсе не собирался бросать беспомощную девушку и мальчугана посреди безлюдной равнины.
   Эмили на мгновение застыла. Она отказывалась верить своим ушам. Неужели он и в самом деле ее покинет? Не все мужчины, которых она знала, вели себя по-джентльменски, однако ни один из них — в этом она была абсолютно уверена — не оставил бы ее и маленького мальчугана посреди мрачной пустыни.
   — Мы сейчас пойдем домой? — Торнтон, подойдя к Эмили, взял ее за руку; в глазах мальчугана светилась надежда. Конечно, его вторая мама не даст ему погибнуть: она знает, что нужно делать, чтобы они благополучно добрались до дома.
   Однако Эмили понятия не имела ни о той местности, по которой они шли, ни об опасностях, которые их подстерегали. Незнакомец прав, она и в самом деле с ослиным упорством рискует своей жизнью и жизнью ребенка.
   Да и так ли уж важна ее девственность? Может, ее и не стоило бы терять, если бы речь не шла о столь безнадежных обстоятельствах.
   — Сэр? — едва слышно позвала Эмили, делая робкий шаг вслед удалявшемуся от нее всаднику. — Эй! — крикнула она громче, поняв, что ей ничего не остается, как принять предложение. — Мистер Райдер!
   Клауд остановился и, повернувшись в седле, взглянул на девушку. Он и в первый раз прекрасно слышал, что она его зовет, но притворился, будто понял это только сейчас. Нужно было убедиться, что она и в самом деле приняла решение.
   Велев Торнтону оставаться на месте, Эмили подошла к всаднику. Слава Богу, что он молодой, сильный и красивый, попыталась она себя утешить. У нее все равно не оставалось другого выхода, даже если бы ее спаситель был старым и уродливым. — Я готова обсудить условия… Спешившись, Клауд тут же заключил Эмили в объятия. В этот момент ему отчего-то показалось, будто он держал ее так всю жизнь. Ему приходилось обнимать многих женщин, и при этом он испытывал точно такие же чувства, однако, как это ни странно, сейчас не мог вспомнить ни одной из них. Единственное, о чем он был в состоянии думать, так это о том, как соблазнительно, должно быть, эта маленькая леди из Бостона выглядит без одежды.
   — Условия очень простые: мы с тобой будем спать вместе каждую ночь до Сан-Луис-Вэли.
   — А я могу выдвинуть свои условия? Вы требуете от меня очень многого! — воскликнула Эмили, когда Клауд, схватив под мышки, приподнял ее так, что их лица оказались на одном уровне.
   — Ты выигрываешь не меньше — жизнь и безопасность свои и мальчика. По-моему, этого вполне достаточно.
   Последовавший за этим поцелуй закрепил их сделку. Эмили всегда считала, что порядочная женщина не должна подавать вида, что поцелуй доставляет ей удовольствие, однако когда Клауд оторвался наконец от ее губ, она почувствовала, как в ней нарастает еще не вполне осознанное желание.
   Внезапно ей стало не по себе.
   Внутренний голос нашептывал ей, что за спасение жизни Торнтона и своей собственной она заплатит цену, гораздо большую, чем девственность. Эмили попыталась подавить охватившую се панику. У нее нет другого выхода, и она просто обязана принять предложенные условия.
   — И все-таки вы должны обещать мне кое-что, задыхаясь, проговорила Эмили и, упершись руками Клауду в грудь, попыталась оттолкнуть его от себя.
   Райдер чувствовал, что еще секунда — и он швырнет Эмили на землю и тут же овладеет ею. Охватившее его желание неожиданно оказалось настолько сильным, что он был несколько сбит с толку.
   — И что это за условие? — ворчливым голосом проговорил он, немного успокоившись.
   — Мальчик ничего не должен знать.
   — Ты будешь находиться в моих объятиях каждую ночь и хочешь, чтобы он этого не заметил?
   Эмили мучительно вспыхнула от смущения, но затем, взяв себя в руки, спокойно проговорила:
   — Мне кажется, нет никакой необходимости выставлять наши отношения напоказ.
   — Иными словами, не стоит целоваться, когда мальчуган стоит рядом и пялится на нас во все глаза, да?
   Проследив за взглядом Клауда, Эмили увидела, что Торнтон и в самом деле наблюдает за ними с явным любопытством.
   — Совершенно верно, сэр.
   Клауд с явной неохотой поставил Эмили на землю.
   — Пожалуй, это справедливо. Итак… — Клауд провел пальцами по щеке Эмили. — Ты согласна на мои условия?
   — Согласна.
   Клауд улыбнулся так самодовольно, что Эмили передернуло. Этот человек получил то, что хотел, зачем же еще злорадствовать? Бросив на Райдера презрительный взгляд, она отправилась собирать вещи.
   Райдер недолго испытывал чувство вины оттого, что использовал в своих интересах отчаянную ситуацию, в которую попала Эмили. Что толку кривить душой — все равно бы он так или иначе добился своего.
   — Эта красавица будет для тебя в самый раз. Только тебе придется ехать в мужском седле. Дамского у меня нет, — проговорил он, снимая с лошади поклажу.
   Видя, как суетится Клауд, Эмили прикусила губу. Лошадей она не боялась, а вот ездить верхом ей еще никогда не доводилось. Эмили ужасно не хотелось признаваться в этом, однако она понимала, что сказать все равно придется — не могла же она притворяться искусной наездницей, не зная даже, с какой стороны подходить к лошади.
   — Простите, — робко проговорила Эмили, — но я ни разу в жизни не садилась на лошадь.
   — Как же, черт возьми, ты до сих пор передвигалась?
   — Ходила пешком или ездила в коляске.
   Пробормотав под нос какое-то ругательство, Клауд посадил Торнтона в свое седло, а затем помог Эмили громоздиться на спину лошади.
   — Ничего, крошка, научишься — другого выхода у нас нет.

Глава 3

   Эмили и представить себе не могла, что верховая езда доставит ей такие невыносимые мучения. У нее было ощущение, будто все ее тело покрылось синяками. От Клауда слов утешения ждать не приходилось, Будь у Эмили ружье, она бы с удовольствием пристрелила его.
   Одно только радовало ее — измученные ходьбой носи могли теперь хоть как-то отдохнуть, да и скорость передвижения явно возросла, Эмили понимала: верхом до места назначения можно добраться куда быстрее, однако она не была уверена, что прибудет туда живой. Ей никак не удавалось приноровиться к шагу лошади: тело ее то и дело подбрасывало вверх, отчего у нее возникало ощущение, что она вот-вот вылетит из седла.
   Глядя на Эмили, Клауд едва сдерживал усмешку — у девушки не было никаких способностей к верховой езде. Маловероятно, что она даже со временем обучится этому искусству. Однако он понимал, что Эмили делает все от нее зависящее, чтобы не отставать от него.
   Зато мальчуган оказался прирожденным наездником: он послушно выполнял все, что требовал Клауд. Поскольку им, по всей вероятности, предстояло ехать на одной лошади в течение всего путешествия, можно было считать, что в этом отношении повезло им обоим.
   — Скоро мы остановимся на ночлег, — проговорил Клауд, взглянув на небо и заметив, что солнце уже клонится к закату.
   Эмили с облегчением вздохнула. Хоть бы в Локридже были коляски, подумала она. После этого путешествия она ни за что не сядет на лошадь, даже если ей из-за этого придется пройти пешком тысячу миль.
   Однако чуть позже, когда Клауд принялся объяснять ей, как расседлать, накормить и напоить лошадь, Эмили внимательно выслушала его, решив, что с этим она, пожалуй, справится.
   После того как все было закончено, Клауд посоветовал ей искупаться в ручье, возле которого они сделали привал. Эмили не нужно было долго уговаривать. Предоставив своему спутнику самому готовить ужин, она отправилась к ручью.
   Спрятавшись за густой кустарник, росший у самого берега, Эмили скинула с себя одежду. Вода оказалась холодной, но ей было все равно. Главное — она получила возможность смыть пот и пыль, одновременно наслаждаясь тем, как измученное тело наполняется блаженной легкостью. все остальное не имело значения.
   Лишь после того как Эмили надела свежепостиранное нижнее белье, ей пришло в голову, что мыться, пожалуй, и не стоило. Если бы от нее исходил неприятный запах, быть может, Клауд Райдер перестал бы ее домогаться. Поморщившись, она тут же отбросила эту мысль и закончила одеваться. Такого человека, как Райдер, подобными пустяками вряд ли отпугнешь. Лучше уж вообще не думать о том, что ей предстоит. Эмили плелась обратно, лелея лишь смутную надежду, что ей, быть может, все же как-то удастся избежать печальной участи, заранее уготованной для нее.
   Однако и одного взгляда на лицо Клауда оказалось достаточно, чтобы понять: надежды пет никакой. Эмили сначала даже хотела подольше не укладывать Тори-тона, однако потом передумала и сразу после ужина, приготовив мальчугана ко сну, накрыла его одеялом и рассказала ему на ночь коротенькую сказку.
   — Этот дядя отвезет нас домой? — сонным голосом спросил Торнтон.
   — Да, милый. Он тоже едет в Сан-Луис-Вэли, и он знает, где найти Харпера.
   — Ты не положила рядом со мной одеяло.
   Эмили почувствовала, что краснеет.
   — Мы с мистером Райдером будем спать рядом до конца путешествия, но все равно я от тебя никуда не денусь. А теперь спи, детка.
   Хорошо еще, что Торнтон гак мал и не задает вопросов, на которые очень трудно было бы найти ответ. А вот заснул он, пожалуй, чересчур быстро.
   Эмили выстирала одежду Торнтона и повесила ее сушиться, потом убрала остатки ужина. И только решила взяться за штопку, как сильная рука обхватила ее за талию.
   Конечно, она старалась не подавать пила, как ей страшно, когда Клауд нес ее к куче одеял, и все же тихонько вскрикнула, когда он швырнул ее на импровизированную постель, оказавшуюся, к счастью, довольно мягкой. Заглянув под тонкое верхнее одеяло, Эмили обнаружила под ним целую кипу мехов. Она хотела было уколоть Райдера тем, как он заботится о собственном удобстве, но, взглянув на него, сразу осеклась.
   Райдер уже успел скинуть с себя все, кроме брюк, обнажив широкую, мускулистую грудь и тянущуюся от пупка вниз тоненькую полоску волос, скрывавшуюся за ремнем. Вспыхнув, Эмили поспешно отвела взгляд и тут же вздрогнула от неожиданности, когда, опустившись рядом с ней на колени, он принялся вытаскивать из ее небрежно заколотых волос шпильки.
   Почувствовав, что девушка вся дрожит, Клауд ласково провел рукой по ее распушенным волосам.
   — Не бойся, Эмили, я не сделаю тебе больно.
   — Существует множество способов причинить человеку боль, мистер Райдер, — тихо возразила она и вздрогнула, когда он снял с нее кофточку. — Думаете, мне не будет больно изображать из себя проститутку?