Хайнлайн Роберт Энсон. Наш прекрасный город

Хайнлайн Роберт

Наш прекрасный город

   Роберт ХАЙНЛАЙН
   НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД
   Развернув машину. Пит Перкинс остановился у стоянки Ол-Найт и гаркнул:
   - Эй, Паппи!
   Сторож на стоянке был человеком немолодым. Бросив взгляд на позвавшего, он ответил:
   - Через минуту буду к твоим услугам, Пит.
   Старик занимался тем, что рвал на узкие полосочки воскресный выпуск комикса. Недалеко от него танцевал маленький смерчик. Он подхватывал обрывки старых газет, уличную пыль и швырял их в лица прохожих. Старик вытянул руку, в которой трепетал длинный яркий бумажный вымпел.
   - Вот, Китти, - откашлялся он. - Иди сюда, Китти...
   Смерчик замер, затем заметно вытянулся, перепрыгнул два автомобиля, оставленные на стоянке, и закружился рядом со стариком.
   Было похоже, что он расслышал приглашение.
   - Возьми, Китти, - мягко сказал старик и позволил яркому вымпелу скользнуть между пальцами.
   Смерчик подхватил бумажную ленту и, вращая, втянул в себя. Старик отрывал клочки один за другим; они штопором влетали в гущу грязных бумаг и мусора, составлявших видимое тело воздушного вихря. Наткнувшись на холодную лужу - их здесь в каменном ущелье улочки было множество, - смерч ускорил свое движение и еще более вытянулся, пока цветные ленты, подхваченные им, не превратились в фантастически вздыбленную прическу. Старик с улыбкой повернулся:
   - Китти любит новую одежду.
   - Оставь, Паппи, или ты заставишь меня поверить в это.
   - Ты и не должен _в_е_р_и_т_ь_ в Китти, тебе достаточно ее у_в_и_д_е_т_ь_.
   - Ну да, конечно... но ты ведешь себя, словно она... я имею в виду оно... способно понимать твои слова.
   - Ты в самом деле не веришь? - мягко и терпеливо спросил Паппи.
   - Брось, Паппи!
   - Хмм... дай-ка мне твою шляпу. - Паппи протянул руку и сдернул шляпу с головы Пита Перкинса. - Сюда, Китти, - сказал он. - Вернись!
   Смерчик, плясавший над их головами несколькими этажами выше, ринулся вниз.
   - Эй! Что ты собираешься делать с моей шляпой? - осведомился Перкинс.
   - Минутку... Китти, сюда! - Словно избавившись от какого-то груза, смерчик резко опустился еще ниже. Старик протянул ему шляпу. Смерчик подхватил ее и погнал вверх по длинной крутой спирали.
   - Эй! - заорал Перкинс. - Ты соображаешь, что делаешь? Кончай свои шутки - этот колпак обошелся мне в шесть кусков всего три года назад.
   - Не беспокойся, - спокойно сказал старик. - Китти принесет ее обратно.
   - Как бы не так! Скорее всего она окунет ее в речку.
   - О нет! Китти никогда не роняет ничего, что не хочет уронить. Смотри. - Шляпа танцевала над крышей отеля на противоположной стороне улицы. - Китти! Эй, Китти! Принеси ее обратно.
   Смерчик замедлил свое движение, и шляпа спустилась двумя этажами ниже. Затем она снова остановилась, и смерчик начал лениво жонглировать ею.
   - Принеси ее _с_ю_д_а_, Китти, - повторил старик.
   Шляпа поплыла вниз по спирали и, внезапно закончив свое движение мертвой петлей, шлепнула Перкинса по лицу.
   - Она пыталась надеть тебе шляпу прямо на голову, - объяснил сторож. - Обычно это у нее получается довольно точно.
   - Вот как? - Перкинс поймал шляпу и, открыв рот, смотрел на завихрение.
   - Убедился? - спросил старик.
   - Ну, ну... - Он еще раз посмотрел на свою шляпу, потом на смерчик. Паппи, я чувствую, мне надо выпить.
   Они пошли в сторожку; Паппи отыскал стаканы, а Перкинс наполнил их из прихваченной в машине почти полной бутылки виски и сделал два внушающих уважение глотка. Повторив эту процедуру, он снова наполнил стаканы и опустился на стул.
   - Это было в честь Китти, - сказал Перкинс. - Будем считать, что сие возлияние - компенсация за банкет у мэра.
   Паппи сочувственно пощелкал языком:
   - Тебе надо о нем писать?
   - Мне надо выдать очередную колонку хоть о _ч_е_м_-_н_и_б_у_д_ь_, Паппи. Прошлым вечером Хиззонер, наш мэр, окруженный уникальным созвездием профессиональных шантажистов, взяточников, лизоблюдов и махинаторов, дал торжественный банкет в честь своего избрания... Придется написать об этом, Паппи: подписчики требуют. Ну почему я не могу, как все нормальные люди, немного расслабиться и идти отдыхать?
   - Сегодня у тебя была хорошая колонка, - подбодрил его старик. Он развернул "Дейли Форум"; Перкинс забрал газету и скользнул взглядом в низ полосы, где обычно помещалась его колонка.
   - Питер Перкинс, - прочел он. - Наш прекрасный город.
   Перкинс пробежал главами текст:
   "Что случилось с экипажами? В нашем земном раю но традиции принято считать, что было хорошо для отцов-основателей, вполне подходит и нам. Мы спотыкаемся о ту же выбоину, в которой дедушка Тозье поломал себе ногу в 1909 году. Мы радуемся, зная, что вода, вытекающая из ванны, не пропадает бесследно, а возвращается к нам через кран на кухне, благоухая хлором. (Кстати, Хиззонер пьет только газированную воду из бутылок. Можете убедиться в этом сами.)
   Но тем не менее я должен сообщить вам ужасающую новость. Куда-то делись все экипажи!
   Вы можете мне не верить. Общественный транспорт ходит так редко и движется так медленно, что разница почти неразличима; и все же я могу поклясться, что не так давно видел на Гранд-авеню колченогую колымагу без всяких признаков лошадей поблизости. Не иначе, внутри ее была какая-то электрическая машина. Даже для нашего атомного века это уже чересчур. И я предупреждаю всех горожан..." - тут Перкинс разочарованно фыркнул.
   - Паппи, это стрельба из пушек по воробьям. Этот город прогнил насквозь, и он останется таким навечно. Почему я должен напрягать мозги из-за этой ерунды? Дай-ка мне бутылку.
   - Не расстраивайся, Пит. Смех для тиранов страшнее, чем пуля убийцы.
   - Хорошо излагаешь. Но мне не до смеха. Я потешался над ними, как только мог, - и все кошке под хвост. Все мои старания - такое же пустое сотрясание воздуха, как и у твоего друга, танцующего дервиша.
   Окно вздрогнуло от резкого удара ветра.
   - Не говори так о Китти, - серьезно заметил старик. - Она чувствительна.
   - Прошу прощения, - Пит встал и, повернувшись к двери, поклонился. Китти, я приношу свои извинения. Твои хлопоты куда как важнее моих. - Он повернулся к хозяину. - Давай выйдем и поговорим с ней, Паппи. Лучше общаться с Китти, чем писать о банкете у мэра... Будь у меня выбор...
   Выходя, Перкинс захватил с собой пестрые остатки располосованных комиксов и стал размахивать в воздухе бумажными лентами:
   - Сюда, Китти! Сюда! Это тебе!
   Смерчик спустился и, как только Перкинс выпустил бумагу из рук, сразу же подхватил ее.
   - Она глотает все, что ей ни дашь.
   - Конечно, - согласился Паппи. - Китти словно архивная крыса. Все бумажки прибирает себе.
   - Неужели она никогда не устает? Ведь должны быть и спокойные дни.
   - По-настоящему здесь никогда не бывает спокойно. Так уж на этой улице, что ведет к реке, стоят дома. Но, я думаю, она прячет свои игрушки где-то на их крышах.
   Газетчик уставился на крутящуюся струйку мусора.
   - Бьюсь об заклад, у нее есть газеты за прошлый месяц. Слушай, Паппи, я как-то выдал колонку о нашей службе очистки и о том, как мы не заботимся о чистоте улиц. Было бы неплохо раскопать парочку газет, что вышли примерно года два назад, - и тогда я мог бы утверждать, что и после публикации они продолжают валяться по городу.
   - Зачем ломать голову? - сказал Паппи. - Давай посмотрим, что там есть у Китти. - Он тихонько свистнул. - Иди сюда, малышка, дай посмотреть Паппи твои игрушки.
   Смерчик, плясавший перед ними, изогнулся, его содержимое закружилось еще быстрее. Сторож прицелился и выдернул из этой мешанины кусок старой газеты.
   - Вот... трехмесячной давности.
   - Попробуй еще...
   - Попытаюсь, - он выхватил еще одну газетную полосу. - За прошлый июнь.
   - Это уже лучше.
   Прозвучал автомобильный сигнал, и старик поспешил открыть ворота. Когда он вернулся, Перкинс все еще продолжал вглядываться в столб бумажного мусора.
   - Повезло? - спросил Паппи.
   - Она не хочет мне ничего давать. Так и рвет из рук.
   - Китти, ты капризуля, - сказал старик. - Пит мой друг. Будь с ним полюбезнее.
   - Все в порядке, - сказал Перкинс. - Мы просто не были с ней знакомы. Но посмотри, Паппи, ты видишь этот заголовок? На первой полосе.
   - Она тебе нужна?
   - Да. Посмотри поближе - видишь в заголовке "Дью" и под ним что-то еще. Но не могла же она хранить этот мусор с предвыборной кампании 98-го года?
   - А почему бы нет? Китти крутится здесь столько, сколько я себя помню. И она постоянно все тащит к себе. Подожди секунду... - Он мягко сказал что-то Китти, и газета очутилась у него в руках. - Теперь ты можешь ее рассмотреть.
   Перкинс впился в листок.
   - Да я завтра же буду сенатором! Ты понимаешь, что это такое, Паппи?
   Заголовок гласил: "Дью вступает в Манилу". На листке значилась дата 1898 год.
   Двадцать минут спустя, прикончив бутылку виски, они все еще продолжали беседовать. Газетчик не отрывался от пожелтевшего ветхого листа бумаги.
   - Только не говори, что это болталось по городу без малого восемьдесят лет.
   - А почему бы и нет?
   - Почему бы и нет? Ну, ладно, я еще могу согласиться, что улицы с тех пор ни разу не убирались, но бумага столько не выдержала бы. Солнце, дождь и все прочее сделали бы свое дело.
   - Китти очень заботится о своих игрушках. Уверен, в плохую погоду она все прятала под крышу.
   - Но, ради всего святого, Паппи, не веришь же ты в самом деле, что она... Нет, тебя не переубедить. Хотя, откровенно говоря, мне не так уж важно, где она раздобыла эту штуку. Официальная версия сведется к тому, что этот грязный клочок бумаги невозбранно носился по улицам нашего города последние восемьдесят лет. Ну и посмеюсь же я над ними, старик!
   Он аккуратно свернул газету и принялся засовывать ее в карман.
   - Нет-нет, не делай этого, - запротестовал хозяин.
   - Почему? Я возьму ее в редакцию, чтобы там сфотографировать.
   - Ты не должен этого делать. Это вещь Китти, я ее только одолжил...
   - Ты что, псих?
   - Она рассердится, если мы не вернем ей газету. Пожалуйста, Пит, она позволит тебе посмотреть на нее в любое время, когда ты только захочешь.
   Старик был настолько серьезен, что Пит задумался.
   - Я боюсь, что мы ее никогда больше не увидим, - сказал он. - А у меня это будет отправной точкой для раскрутки темы.
   - С твоей стороны это не совсем хорошо... История должна была бы быть про Китти. Но не беспокойся - я скажу ей, что эту бумагу терять нельзя.
   - Ну, ладно, - они вышли, и Паппи что-то серьезно объяснил Китти, а затем вручил ей обрывок газеты за 1898 год. Китти сразу же подняла его на самый верх своей покачивающейся колонны. Перкинс попрощался с Паппи и двинулся к выходу, но вдруг резко повернулся, не скрывая легкого смущения.
   - Слушай, Паппи...
   - Да, Пит?
   - Но на самом деле ведь ты не веришь, что эта штука живая, правда?
   - Почему бы и нет?
   - Почему бы и нет? Ты хочешь сказать...
   - Ну, - рассудительно сказал Паппи, - а откуда ты знаешь, что ты живой?
   - Но... да потому, что я... хотя, если разобраться... - он остановился. - Сам не знаю. Ты мне заморочил голову, приятель.
   Паппи улыбнулся.
   - Значит, ты понимаешь?
   - Хм... Хочу надеяться. Всего, Паппи. Всего, Китти. - Он приподнял шляпу, обращаясь к смерчику. Пыльный столбик качнулся в ответ.
   Шеф-редактор послал за Перкинсом.
   - Слушай, Пит, - сказал он, решительно хлопнув по пачке исписанных листов, лежавших перед ним, - задумка у тебя была неплохая, но... хотел бы я увидеть хоть парочку твоих статей, написанных не в пивной.
   Перкинс взглянул на лежащую перед ним газетную полосу.
   Наш прекрасный город Питер Перкинс
   СВИСТНИ НА ВЕТЕР
   Прогулка по улицам нашего города всегда полна неожиданностей, а порой и приключений. Прокладывать путь приходится среди самого разного мусора, осколков посуды, мятых сигаретных пачек и прочих малопривлекательных предметов, которыми пестрят тротуары города. В это время в лицо нам летят сувениры в виде конфетти от давно прошедшего праздника, истлевшие листья и другая труха, которая под воздействием непогоды утратила свои первоначальный вид и не поддается опознанию. Правда, я всегда был уверен: самое тщательное знакомство с сокровищами наших улиц не может обогатить вас реликвией более чем семилетней давности...
   Дальше шел рассказ о смерчике, который почти столетие таскает по улицам ставшую антикварной газету. Кончалась заметка вызовом в адрес других городов страны - могут ли они похвастать чем-либо подобным?
   - Разве это так плохо? - осведомился Перкинс.
   - Это прекрасная идея - пошуметь о грязи на улицах, Пит, но материал должен быть обоснован.
   Перкинс наклонился над столом.
   - Шеф, он полностью _о_б_о_с_н_о_в_а_н_.
   - Не глупи, Пит.
   - Он говорит - не глупи. Ну, ладно... - и Перкинс положил перед редактором обстоятельный отчет о Китти и о газете 1898 года.
   - Пит, должно быть, ты крепко хватил в этот день.
   - Только томатного сока. У меня в тот самый день так схватило сердце, что думал - отдам концы.
   - А как насчет вчерашнего дня? Могу ручаться, этот... смерчик явился в бар вместе с тобой.
   Перкинс с достоинством выпрямился:
   - Однако таковы факты.
   - Успокойся, Пит. Я ничего не имею против того, как ты пишешь, но фактов должно быть больше. Раскопай данные о поденщиках, узнай, сколько им платят за очистку улиц, сравни с другими городами...
   - И кто будет читать эту тягомотину? Пойдем спустимся по улице вместе со мной. И я тебе покажу истинные факты. Подожди только минуту - я приглашу фотографа.
   Через двадцать минут Перкинс уже знакомил шеф-редактора и Кларенса В. Уимса с Паппи. Кларенс стал готовить камеру.
   - Щелкнуть?
   - Обожди, Кларенс. Паппи, можешь ты попросить Китти притащить нам ту музейную штуку?
   - Конечно, - старик посмотрел вверх и свистнул. - Эй, Китти! Иди к Паппи. - Над их головами пролетело несколько пустых жестянок, охапка листьев, и к ногам легло несколько обрывков газет. Перкинс посмотрел на них.
   - Но здесь нет того, что нам нужно, - удрученно сказал он.
   - Сейчас она притащит, - Паппи сделал движение вперед, и смерчик обхватил его. Они видели, как шевелятся губы Паппи, но слов не разобрали.
   - Щелкнуть? - спросил Кларенс.
   - Пока нет.
   Смерчик поднялся вверх и исчез где-то меж крыш соседних зданий. Шеф-редактор открыл было рот, на снова закрыл его.
   Китти скоро вернулась. Она притащила много разного хлама, и среди всего прочего был и тот самый газетный лист.
   - Вот теперь щелкай, Кларенс!
   - Щелкай, пока она висит в воздухе!
   - Раз - и готово - отозвался Кларенс, вскидывая камеру. - Сдай чуть назад и подержи ее так, - сказал он, обращаясь к смерчику.
   Китти помедлила, потом легко качнулась назад.
   - Осторожненько развернись, Китти, - добавил Паппи, - и поверни листик. Нет, нет, не так - другим концом кверху.
   Газета развернулась и медленно проплыла мимо них, демонстрируя заголовок.
   - Поймал? - осведомился Перкинс.
   - Раз - и готово, - сказал Кларенс. - Все? - спросил он у шеф-редактора.
   - М-м-м... я думаю, что все.
   - О'кей, - сказал Кларенс, захлопнул камеру и исчез.
   Редактор вздохнул.
   - Джентльмены, - сказал он, - я думаю, надо выпить.
   Даже после четырех рюмок спор между Перкинсом и редактором не затих. Паппи это надоело, и он ушел.
   - Не будьте идиотом, босс, - говорил Пит. - Вы же не можете печатать статью о _ж_и_в_о_м_ смерче. Вас же засмеет весь город.
   Шеф-редактор Гейнс гордо выпрямился.
   - Таково правило "Форума" - печатать абсолютно все новости, ничего не скрывая. Раз это новость - мы ее публикуем. - Он несколько расслабился. Эй! Официант! Повторить - и поменьше содовой.
   - Но это невозможно с научной точки зрения.
   - Ты же все видел своими глазами!
   - Да, но...
   - Мы обратимся в Смитсоновский институт с просьбой провести расследование.
   - Они поднимут нас на смех, - продолжал настаивать Перкинс. - Ты когда-нибудь слышал о массовом гипнозе?
   - Это не аргумент, тем более, что Кларенс тоже его видел.
   - При чем здесь Кларенс?
   - При том, что надо иметь, что гипнотизировать.
   - С чего ты взял, что у Кларенса нет мозгов?
   - Попробуй опровергнуть меня.
   - Ну, во-первых, он живое существо - значит, он должен иметь хоть какие-то мозги.
   - Как раз об этом я и говорю - эта воздушная штука тоже живая, она двигается; значит, у нее есть мозги. Перкинс, если эти яйцеголовые из Смитсоновского института будут настаивать, что это антинаучно, помни, что за тобой стоят "Форум" и я. Ни шагу назад!
   - А вдруг?..
   - Никаких вдруг! А теперь отправляйся на стоянку и возьми интервью у этого торнадо.
   - Ты же все равно не будешь меня печатать.
   - Кто не будет тебя печатать? Я изничтожу его на корню! Отправляйся, Пит. Давно пора взорвать этот город и распылить по ветру. Хватит разговоров! На первую полосу! За дело! - Он напялил на себя шляпу Пита и поспешил в туалет.
   Расположившись за столом, Пит поставил рядом с собой термос с кофе, банку томатного сока и положил вечерний выпуск газеты.
   Под снимками Киттиных забав, разверстанными на четырех колонках, помещалась его статья. Надпись над жирной 18-пунктовой линейкой указывала: "СМОТРИ РЕДАКЦИОННУЮ ПОЛОСУ, СТР. 12". На 12-й странице над такой же черной линейкой значилось: "ЧИТАЙТЕ "НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД" на стр. 1". Но он прочел только заголовок: "ГОСПОДИНА МЭРА - В ОТСТАВКУ!!!"
   Пробежав нижеследующие строки. Пит прищелкнул языком.
   "Затхлый душок - символ духовной заплесневелости, притаившейся в темных углах нашей мэрии, приобрел размеры циклона и указывает на то, что давно пора вымести на свалку администрацию, погрязшую во взяточничестве и бесстыдстве".
   Далее издатель указывал на то, что контракт на уборку улиц и вывозку мусора был вручен деверю мэра, но что Китти, смерчик, прогуливающийся по городским улицам, сможет сделать эту работу и дешевле и лучше.
   Зазвонил телефон. Пит поднял трубку:
   - О'кей, начало положено...
   - Пит... это ты? - прорезался голое Паппи. - Они тащат меня в участок.
   - Чего ради?
   - Они обвиняют Китти в нарушении общественного спокойствия.
   - Сейчас буду.
   Он вытащил Кларенса из отдела иллюстраций, и они поспешили в полицейский участок. Перкинс решительно вошел внутрь. Паппи сидел там под надзором лейтенанта, вид у него был довольно обескураженный.
   - Что тут случилось? - спросил репортер, тыкая пальцем в Паппи.
   - Щелкнуть? - спросил Кларенс.
   - Пока подожди. Меня интересуют новости, Дамброски - я думаю, вы помните, что я сотрудник газеты. Так за что задержан этот человек?
   - Неподчинение полицейскому при исполнении последним служебных обязанностей.
   - Это правда, Паппи?
   На лице у старика было написано отвращение ко всему происходящему.
   - Этот тип, - он указал на одного из полисменов, - пришел на мою стоянку и попытался забрать у Китти ее любимую бумажку - рекламу сигарет. Я сказал ему, чтобы он оставил ее в покое. Тогда он замахнулся на меня дубинкой и приказал, чтобы я забрал у Китти эту бумажку сам. А я сказал ему, куда он может засунуть свою дубинку. - Паппи пожал плечами. - И вот я здесь.
   - Понятно, - сказал Перкинс и повернулся к Дамброски. - Вам звонили из мэрии, не так ли? Поэтому вы послали Дюгана на это грязное дело. Единственное, чего я не понимаю, - это почему именно Дюгана. Говорят, он так глуп, что вы даже не позволяете ему собирать взятки на его участке.
   - Это ложь! - вмешался Дюган. - Я их сам собираю...
   - Заткнись, Дюган! - рявкнул его начальник. - Видите ли, Перкинс... вам лучше покинуть помещение. Здесь нет ничего интересного для вас.
   - Ничего интересного? - мягко переспросил Перкинс. - Полицейские пытаются арестовать смерч, и вы говорите, что нет ничего интересного?
   - Щелкнуть? - спросил Кларенс.
   - Никто не пытался арестовать смерч! А теперь убирайтесь!
   - Тогда почему вы обвиняете Паппи в неподчинении полицейскому? Чем Дюган там занимался - ловил бабочек?
   - Сторож не обвиняется в неподчинении полицейскому.
   - Ах, не обвиняется? Тогда какой же параграф вы хотите на него повесить?
   - Никакого... Мы просто хотим его спросить...
   - О, это уже интересно! Ему ничего не инкриминируют, нет ордера на арест, он ни в чем не обвиняется. Вы просто так хватаете гражданина и тащите его в участок. Стиль гестапо. - Перкинс повернулся к Паппи. - Ты не под арестом. Мой тебе совет - встать и выйти вон в ту дверь.
   Паппи приподнялся.
   - Эй! - лейтенант Дамброски подскочил на своем стуле, схватил Паппи за плечо и усадил его обратно. - Есть приказ. Ни с места...
   - Щ_е_л_к_а_й_! - гаркнул Перкинс. Магниевая вспышка заставила всех застыть.
   - Кто пустил их сюда? Дюган, забрать камеру! - взъярился Дамброски.
   - Раз - и готово! - сказал Кларенс, уворачиваясь от полицейского. Их движения напоминали танец на лугу.
   - Хватай его! - веселился Перкинс. - Вперед, Дюган. И главное камеру, камеру. А я сейчас же принимаюсь писать: "Лейтенант полиции уничтожает свидетельства полицейской жестокости".
   - Что я должен делать, лейтенант? - взмолился Дюган.
   Дамброски с омерзением посмотрел на него.
   - Садись и прикрой физиономию. А вы, - обратился он к Перкинсу, - не пытайтесь публиковать эти снимки. Я вас предупреждаю.
   - О чем? Что я не должен танцевать с Дюганом? Идем, Паппи. Идем, Кларенс. - И они вышли.
   На следующий день в колонке "НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД" появилась очередная статья.
   "Мэрия затеяла генеральную чистку. Пока городские мусорщики предавались своей обычной сиесте, лейтенант Дамброски, действуя в соответствии с приказом, полученным из канцелярии Хиззонера, отправился на Третью авеню за нашим смерчиком. Но результаты рейда оказались плачевными: патрульному полицейскому Дюгану не удалось засунуть смерчик в машину для заключенных. Однако неустрашимый Дюган на этом не успокоился; он арестовал стоявшего поблизости гражданина, некоего Джеймса Меткалфа, сторожа автомобильной стоянки, по обвинению в соучастии. Соучастии кому - Дюган отказался уточнить, потому что всем известно, что соучастие - это штука довольно расплывчатая. Лейтенант Дамброски допросил арестованного. Можете полюбоваться на снимок. Лейтенант Дамброски весит 215 фунтов - без башмаков. Задержанный - 119 фунтов.
   Мораль: не болтайся под ногами, когда полиция ловит ветер.
   P.S. Когда номер готовился к печати, смерчик все еще играл с антикварной редкостью - газетой 1898 года. Остановитесь на углу Мейн-стрит и Третьей авеню и посмотрите наверх. Только поторопитесь - Дамброски не будет медлить с арестом смерчика".
   На следующий день в колонке Пита продолжались уколы в адрес администрации.
   "Считаем своим долгом сообщить читателям, что в последнее время в Большом жюри не раз случался переполох в связи с исчезновением документов, пропадавших прежде, чем с ними кто-то успевал ознакомиться. Мы предлагаем мэрии кандидатуру Китти, нашего смерчика с Третьей авеню, на должность внештатного клерка, следящего за бумагами. Как известно, Китти отличается редкой аккуратностью; у нее ничего не пропадает. Ей остается только выдержать экзамен для поступающих на гражданскую службу, но, как показывает практика, его сдают и круглые идиоты.
   Но почему Китти должна ограничиваться столь низкооплачиваемой работой? Она отличается старательностью и исправно делает все, за что берется. И может ли кто-либо с полным основанием утверждать, что она менее квалифицированна, чем некоторые из отцов города!
   А не выдвинуть ли Китти в мэры? Она является идеальным кандидатом: весьма общительна, отличается упорядоченным мышлением, ходит только по кругу и никогда налево, она знает толк в наведении чистоты, так что у оппозиции не может быть к ней никаких претензий.
   Кстати, мистер Хиззонер, так сколько же стоит подряд на уборку Гранд-авеню?
   P.S. Китти все еще владеет газетой 1898 года. Приходите и полюбуйтесь на нее, пока еще наша полиция окончательно не запугала смерчик".
   Пит нашел Кларенса и поехал к стоянке. Она теперь была обнесена забором; человек у входа протянул им два билета, но от денег отмахнулся. За забором толпа людей обступила круг, в центре которого рядом с Паппи весело кружилась Китти. Они пробились к старику.
   - Вот как ты теперь зарабатываешь деньги!
   - Мог бы, но я этим не занимаюсь. Они хотели меня прикрыть. Предложили мне заплатить налог в 50 долларов на карнавалы и шествия, а также почтовый сбор. Поэтому я отделался от билетов и даю их только для контроля.
   - Не огорчайся, мы их еще заставим попрыгать.
   - Это еще не все. Сегодня утром они попытались захватить Китти.
   - Ну?! Кто? Как?
   - Копы. Они приехали сюда с такой большой машиной, ну, знаешь, которой вентилируют подвалы, ночлежки, чердаки. Развернули ее и включили всасывающее устройство. Они думали всосать внутрь или Китти, или то, чем она играет.
   Пит присвистнул.
   - Ты должен был вызвать меня.
   - Зачем? Я предупредил Китти. Она куда-то спрятала эту газету времен испанской войны и вернулась обратно. Ей понравилось. Она проскакивала сквозь эту машину раз шесть, словно в ручеек играла. Пролетала сквозь нее и выпрыгивала такая бодрая, что я только диву давался. В последний раз она сорвала фуражку с сержанта Янцеля, пропустила через машину и выплюнула ее в таком виде... Ну, они тоже плюнули и уехали.
   Пит засмеялся.
   - Ты все же должен был бы позвать меня. Кларенс сделал бы отличный снимок.
   - А я что, раз - и готово, - сказал Кларенс.
   - Что? Ты был здесь сегодня утром?
   - Конечно.
   - Кларенс, дорогой, смысл новостей в том, чтобы как можно скорее их печатать, а не разыскивать в отделе иллюстраций.
   - Все на твоем столе, - безмятежно сообщил Кларенс.
   - М-да... Ладно, переключимся на другую тему. Паппи, я задумал кое-какую петрушку.