Страница:
– Полагаю, придется.
– Норман?
– Ну, босс… как же быть, ежели я их «не вижу»?
– Миссис Уилкинс сегодня утром тоже «не видела» бомбу. И радиацию часового циферблата ты тоже «не видел» – она слишком мала. Ты видел только циферблат и думал лишь о нем. Ну, так как?
– Думать о блестящем шаре где-то в городе?
– Да. Нет, постой! Полковник Хэммонд, им нужно иметь представление о внешнем виде объекта, а он будет совсем другим. Здесь ведь есть наши атомные бомбы – им надо на них посмотреть.
Хэммонд задумался.
– Американская бомба предназначена для сбрасывания или запуска с ракетой, она не может быть похожа на русскую, которую нужно где-то спрятать, чтобы потом «разбудить» радиосигналом.
– А как выглядят те?
– Отдел С-2, надо полагать, знает. Мы попробуем получить от них рисунок или чертеж. И пусть готовят макет. Придется обратиться к Уитерсу и генералу. – Он вышел.
Миссис Уилкинс сказала деловито:
– Доктор, дайте мне Вашингтон, о'кей?
– Хорошо, миссис Уилкинс, вы единственная, кто прошел испытание практикой, хотя тогдашнее задание было прямо противоположным. Значит, Вашингтон за вами. Этот объект исключительно важен.
– Да я не потому. Его я «вижу» лучше остальных.
– В этом что-то есть, – отозвался Эндрюс. – Тогда я возьму Сиэтл.
К полуночи Рейнолдс распихал всех своих подопечных (их стало уже двадцать шесть) по комнатам офицерского клуба. Хэммонд и он сам по очереди дежурили у коммутатора, развернутого в верхнем холле. Дежурства операторов должны начаться незадолго до истечения срока ультиматума. Усталость ослабляла ВЧВ, иногда сводя их на нет. Рейнолдс надеялся, что последнюю ночь перед вахтой им удастся поспать как следует.
В каждой комнате был установлен микрофон, селекторная связь позволяла слышать, что происходит у жильцов. Рейнолдсу это было не по душе, но Хэммонд переспорил его.
– Разумеется, это вторжение в частную жизнь. Не разве бомба не вторгается в нее? – Он нажал на клавишу. – Слышите? Этот парнишка – Норман – что-то выпиливает из фанеры. – Он нажал на другую. – Рядовой Эндрюс тоже еще копошится. Мы не можем разрешить им спать во время вахты, когда она начнется, поэтому придется шпионить.
– Возможно, вы правы.
Наверх пришел Уитерс.
– В чем-нибудь еще нуждаетесь?
– Полагаю, что нет, – ответил Рейнолдс. – Как там с макетом бомбы?
– Будет готов на рассвете.
– Насколько он надежен?
– Трудно сказать. Их агенты, надо думать, изготовили спусковые устройства из частей, закупленных здесь, но они могут сильно различаться между собой. Что же касается основы… что ж, пришлось прибегнуть к настоящему плутонию.
– Пойдет. Покажем им сразу же после завтрака. Дверь комнаты Пистолета приоткрылась.
– Привет, полковник. Проф, она там.
– Кто?
– Да бомба же. Под Сиэтлом. Я ее чувствую.
– Где она находится?!
– Глубоко. И там мокро, как мне кажется. Может, они ее в Саунд
[1]запихали?
Хэммонд вскочил.
– Она в гавани, чтобы залить город радиоактивным дождем! – Он говорил и одновременно набирал номер. – Дайте мне генерала Хэнби!
– Говорит Моррисон, – ответил чей-то голос. – В чем дело, Хэммонд?
– Насчет бомбы в Сиэтле. Прикажите поискать ее драгами. Она либо в Саунде, либо поблизости от него под водой.
– Откуда это известно?
– Один из колдунов Рейнолдса. Начинайте! – И он положил трубку.
– Проф, я ее «не вижу», я же не ясновидящий. Почему бы не вызвать сюда кого-нибудь из них? Например, эту крошку Брентано?
– Боже мой! Ясновидящие! Да ведь они нам просто необходимы!
– Доктор, вы считаете… – воскликнул Уитерс.
– Ничего я не считаю, иначе давно бы подумал об этом. А как отыскиваются бомбы? Какими-нибудь приборами?
– Приборами? Бомба защищена так, что даже счетчик Гейгера ни черта не покажет. Их надо вскрывать и смотреть.
– И сколько на это нужно времени? Скажем, на Нью-Йорк?
– Подождите! – сказал Хэммонд. – Рейнолдс, где эти ясновидящие?
Рейнолдс пожевал губами.
– Они попадаются очень редко.
– Куда реже, чем игроки в кости, – добавил Пистолет, – но если говорить об этой девочке Брентано… Она нашла ключи, которые я потерял, когда рыл окоп. А ведь они оказались под трехфутовым слоем земли. Я тогда всю казарму чуть не перерыл.
– Да, да, миссис Брентано! – Рейнолдс полез за своей записной книжкой.
Хэммонд потянулся к коммутатору.
– Моррисон? Сейчас мы продиктуем вам несколько имен, разыскать этих людей еще важнее, чем прежних.
Важнее, но и труднее: началась паника. Президент уговаривал население сохранять хладнокровие и не покидать дома, но тем не менее больше тридцати миллионов людей бежали из городов. Телетайп в офисе командующего отстукивал:
«НЬЮ-ЙОРК, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК. ЧТОБЫ РАСЧИСТИТЬ ОТ ОБЛОМКОВ ПОСЛЕ АВАРИИ ЧАСТЬ ТУННЕЛЯ ХОЛЛАНД, ВЕДУЩУЮ ИЗ ЦЕНТРА К ПЕРИФЕРИИ, ПРИШЛОСЬ ПЕРЕКЛЮЧИТЬ ДВИЖЕНИЕ НА ЧАСТЬ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩУЮ ВСТРЕЧНЫЙ ПОТОК ТРАНСПОРТА. ПОЛИЦИЯ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ НАМЕРЕНИЯ ОСТАНОВИТЬ ЭВАКУАЦИЮ. БУЛЬДОЗЕРЫ ПРОБУЮТ ВОССТАНОВИТЬ ДВИЖЕНИЕ ПО ТРИБОРО-БРИДЖ, СБРАСЫВАЯ ПРЯМО В РЕКУ ИСКОРЕЖЕННЫЕ АВТОМОБИЛИ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТРУПЫ. ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ ИЗВЕСТИЕ О КАТАСТРОФЕ С ПАРОМОМ В УИХОКЕН, НО СПИСКА ПОГИБШИХ ПОКА НЕТ. СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ: МОСТ ДЖОРДЖА ВАШИНГТОНА РУХНУЛ ТО ЛИ ИЗ-ЗА ПЕРЕГРУЗКИ, ТО ЛИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ДИВЕРСИИ. ЕЩЕ ОДНО СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ… ЕЩЕ…»
Подобная обстановка царила повсюду. На автостраде Денвер-Колорадо-Спрингс к полуночи было зарегистрировано 135 смертельных исходов в результате аварий, потом подобная информация уже просто не поступала. Тяжелый ДС-7 врезался в Бербанке в толпу, прорвавшую ограждение. Движение по автостраде Балтимор-Вашингтон забито пробками в обоих направлениях. Все пять выездов из Лос-Анджелеса намертво закупорены грудами столкнувшихся автомашин. В четыре утра по восточному времени Президент ввел военное положение. Немедленных результатов этот приказ не принес.
К утру у Рейнолдса был уже тридцать один волонтер, их распределили по двадцати четырем городам. Ему пришлось принять крайне тяжелое решение, разрешив своим людям «держать» лишь знакомые им города. Все решилось окончательно, когда игрок Кэрш Деньги-Ваши-Будут-Наши сказал: «Док, у меня предчувствие – Миннеаполис должен быть моим». Рейнолдс сдался, хотя один из его только что прибывших подопытных был уроженцем этого города. Он посадил на Миннеаполис обоих и молился, чтобы хоть у одного из них предчувствие сработало. Прибыли двое ясновидящих – один совершенно слепой киоскер из Чикаго, которому тут же был поручен поиск бомбы в этом городе, другой же циркачке-чтецу мыслей просто дали список городов и велели заняться свободным поиском. Миссис Брентано вторично вышла замуж, переехала, и ее разыскивали по всему Норфолку.
В час пятнадцать пополудни, то есть за сорок пять минут до истечения срока ультиматума, все сидели в своих комнатах, вооруженные планами городов, их аэрофотоснимками и фотографиями макетов атомной бомбы. Клуб был полностью очищен от обычных посетителей. Тем нескольким служащим, которые должны были обеспечивать необходимым бригаду операторов ВЧВ, приказали соблюдать полнейшую тишину. На шоссе перекрыли движение, самолетам было запрещено летать в определенном воздушном коридоре. Все должно было создавать условия, чтобы теперь уже сорок два человека могли бы сидеть и думать.
У коммутатора находились Хэммонд, Рейнолдс и Мак-Клинток – помощник Президента. Рейнолдс оторвал взгляд от списков:
– Время?
– Час тридцать семь, – ответил Хэммонд, – осталось двадцать три минуты.
– Час тридцать восемь – поправил его Мак-Клинток. – Рейнолдс, как у вас с Детройтом? Нельзя же оставить его без защиты!
– Мне некого на него поставить. Каждый прикрывает тот город, который он знает.
– А близняшки? Я слышал, как они упоминали Детройт.
– Так они повсюду выступали, но их родной город – Питтсбург.
– Одну из них переведите на Детройт.
Рейнолдсу очень хотелось послать его подальше.
– Они работают только в паре. Вы что, хотите сбить их с толку и потерять два города?
Не отвечая на вопрос, Мак-Клинток спросил:
– А кто на Кливленде?
– Норман Джонсон. Он оттуда родом, а по своим способностям занимает среди операторов второе место.
Их разговор был нарушен звуком голосов на нижней площадке. По лестнице поднимался мужчина с чемоданом в руках. Увидев Рейнолдса, он воскликнул:
– О, хелло, доктор! Что случилось? Я занят важнейшим делом – изготовляю танк, а меня вдруг волокут в ФБР! Это ваши штучки?
– Да. Пошли.
Мак-Клинток хотел было что-то сказать, но Рейнолдс уже увел приезжего.
– Мистер Нельсон, вы прибыли со всем семейством?
– Нет, они все еще в Детройте. Если бы я знал…
– Погодите. Выслушайте меня внимательно. – Рейнолдс объяснил ситуацию и показал план города и макет атомной бомбы, находившийся в той комнате, куда они прошли. – Вы все поняли?
Желваки на скулах Нельсона ходили ходуном.
– Неужели это возможно?
– Да, возможно. Все, что надо, – это думать о бомбе или о бомбах. Войти с ними в соприкосновение, зажать их, не дать взорваться. Придется попотеть.
Нельсон тяжело перевел дух.
– Постараюсь не заснуть.
– Если вам что-нибудь потребуется, звоните по телефону. Желаю удачи.
Рейнолдс возвращался мимо двери слепого ясновидящего. Она была приоткрыта.
– Гарри, это проф. Что-нибудь получается?
Владелец комнаты повернулся на голос:
– Она в Лупе
[2]. Я мог бы провести к ней, если б был там. Дом шестиэтажный.
– А более определенно сказать нельзя?
– Передайте, пусть пошарят на чердаке. Когда я «поднимаюсь» вверх, становится теплее.
– Передам немедленно. – Вернувшись почти бегом, он увидел, что прибыл Хэнби. Рейнолдс набрал номер узла связи. – Говорит Рейнолдс. Чикагская бомба в шестиэтажном доме в Лупе, вероятно, на чердаке. Нет, это все. Будьте здоровы.
Хэнби начал что-то говорить, но Рейнолдс, отрицательно качнув головой, взглянул на часы. Генерал, так ничего и не сказав, взял трубку.
– Говорит командующий. Любые срочные сообщения передавайте сюда. – Он положил трубку на рычаг и тоже посмотрел на часы.
Долгие пятнадцать минут прошли в полном молчании. Генерал прервал его, подняв трубку.
– Говорит Хэнби. Есть какие-нибудь новости?
– Нет, генерал. На проводе Вашингтон.
– Вашингтон?
– Да, сэр. Генерал у телефона, мистер Секретарь.
Хэнби вздохнул.
– Говорит Хэнби, мистер Секретарь. У вас все в порядке? Вашингтон… в норме?
Остальные слушали разговор через усилитель.
– Разумеется, разумеется. Срок ультиматума истек. Но я хотел бы сказать… Радио Москвы сообщило, что наши города в огне.
Хэнби искал нужные слова.
– А на самом деле?
– Конечно, ничего подобного. Я напрямую связан с Генеральным штабом, у которого постоянная связь с каждым городом в списке. Все они в полном порядке. Не знаю, был ли толк от ваших ненормальных, но так или иначе, тревога оказалась ложной… – Голос умолк.
Лицо Хэнби помертвело. Он в бешенстве ударил по клавише.
– Нас прервали!
– Это не у нас, сэр… Никак не могу добиться соединения.
– Продолжайте попытки.
Прошло чуть больше минуты, хотя казалось, время тянулось бесконечно, наконец связист доложил:
– Связь восстановлена.
– Это вы, Хэнби? – раздался голос. – Надо полагать, нарушения на линии, подобные тому, что только что имело место, возможны и в будущем. Так вот, насчет этих ВЧВ… Мы им, конечно, благодарны и все такое прочее, но я советую не посвящать в это дело газетчиков. Могут понять все не так, как хотелось бы, знаете ли.
– Вот как? Это приказ, мистер Секретарь?
– О, нет, нет… Просто дела такого рода обычно проходят через мой офис…
– Понятно, сэр, – Хэнби осторожно положил трубку.
– Не следовало вам прерывать разговор, генерал, – сказал Мак-Клинток. – Я хотел узнать, считает ли шеф продолжение нашей работы необходимым.
– Давайте обговорим это у меня. – Генерал увлек его за собой, но перед этим успел послать Рейнолдсу тоскливый взгляд через плечо.
В шесть часов у дверей комнат были выставлены подносы с едой, вечером многие попросили кофе. Миссис Уилкинс заказала чай. Дверь в ее комнату была постоянно открыта, и она болтала со всеми, кто проходил мимо.
Гарри-киоскер обследовал Милуоки. Из Чикаго ответ на его сообщение еще не поступил. Миссис Экстейн, или «Княгиня Катя» – таков был ее сценический псевдоним, – заявила, что «ощущает» передвижной домик в Денвере, а теперь занялась планами Нового Орлеана. После того, как срок ультиматума истек, паника немного улеглась, а положение с коммуникационными системами улучшилось. Американцы говорили друг другу, что все время были уверены в том, что проклятые красные просто блефуют.
В три утра Хэммонд и Рейнолдс потребовали еще кофе. Когда Рейнолдс наливал чашку, рука его слегка дрожала. Хэммонд сказал:
– Вы уже две ночи без сна. Прилягте вон на том диванчике.
– Как будто вы себя чувствуете намного лучше!
– Я посплю, когда вы проснетесь.
– Не могу спать. Меня волнует то, что может случиться, если заснут они. – Он показал на шеренгу закрытых дверей.
– Меня тоже.
В семь утра в коридор вышел Пистолет.
– Та бомба… ее больше нет. Чувство такое, будто разжал кулак, а в нем пусто!
Хэммонд схватил трубку.
– Дайте мне Сиэтл. Местное отделение ФБР.
Пока его соединяли, Пистолет спросил:
– А что теперь, проф?
Рейнолдс попытался сосредоточиться.
– Может, отдохнешь чуток?
– Пока все не кончится, лучше не стоит. У кого Толидо? Мне он знаком.
– Хм… У молодого Барнеса.
Хэммонда соединили. Он назвал себя и задал вопрос. Потом тихонько опустил трубку.
– Они нашли ее, – сказал он шепотом. – В озере.
– Я ж говорил, что там мокро, – буркнул Пистолет. – Так как насчет Толидо?
В семь тридцать пять ворвался Мак-Клинток, за ним спешил Хэнби.
– Доктор Рейнолдс! Полковник Хэммонд!
– Ш-ш-ш-ш! Тихо! Вы им мешаете!
Мак-Клинток понизил голос.
– Извините… Переволновался. Но это очень важно. В Сиэтле нашли бомбу и…
– Да, рядовой Эндрюс нас уже известил.
– А? Да откуда он-то мог знать?
– Неважно, – вмешался Хэнби. – Важно, что бомбу нашли с задействованным спусковым механизмом. Теперь мы уверены, что именно ваши люди спасают города.
– А разве тут могли быть сомнения?
– Ну, в общем… да…
– Но больше их нет, – добавил Мак-Клинток. – Теперь я все беру на себя. – Он наклонился к коммутатору. – Связь? Дайте мне Белый дом.
– Что вы хотите сказать, – медленно начал Рейнолдс, – этим «беру все на себя»?
– Что? Да просто-напросто беру на себя руководство операцией от имени Президента. Будьте добры принять меры, чтобы эти люди ни на минуту не покидали своих постов.
– А вы что собираетесь делать?
– Да ничего, доктор, – быстро вмешался Хэнби. – Просто с этой минуты мы будем находиться в непрерывном контакте с Вашингтоном.
Они продолжали нести вахту вместе. Рейнолдс буквально кипел от ярости и ненависти к Мак-Клинтоку. Ему захотелось выпить еще чашечку кофе, но он решил заменить ее таблеткой бензедрина. Рейнолдс надеялся, что его люди последуют его примеру, но не слишком переусердствуют. Возбуждающими средствами пользовались все, кроме Бабули Уилкинс, которая не желала к ним даже притрагиваться. Ему очень хотелось проверить всех, но он знал, что не вправе – каждая бомба висела на тоненькой ниточке человеческой мысли отвлекись на секунду – и все…
Загорелся огонек внешнего вызова. Трубку снял Хэнби.
– Конгресс распустили на каникулы, – объявил он, – и Президент вручил контр-ультиматум русским: найти и обезвредить все бомбы, иначе мы начнем бомбардировку их территории.
Снова вспыхнул огонек внешнего вызова. Хэнби ответил. Лицо его просветлело.
– Найдены еще две. Одна в Чикаго – именно там, где установил ваш парень. Другая в Кемдене.
– В Кемдене? А каким образом?
– Они проводят превентивные аресты коммунистов. Одного из них привезли обратно в Кемден для допроса, что ему ужас как не понравилось – знал, что находится всего лишь в миле от бомбы. А кто у нас на Кемдене?
– Мистер Димуиди.
– Старикашка? Тот, что прихрамывает?
– Именно. Почтальон на пенсии. Генерал, мы уверены, что в каждом городе только одна бомба?
Ему ответил Мак-Клинток:
– Нет, конечно. Эти люди должны…
Хэнби опять вмешался:
– Си-Ай
[3]полагает, что так. Исключения Нью-Йорк и Вашингтон. Считается, что если бы бомб было больше, то список городов был бы длиннее.
Рейнолдс ушел, чтобы снять с дежурства мистера Димуиди. Мак-Клинток, кипел он, не способен понять, что человек сделан из плоти и крови.
Димуиди ничуть не удивился.
– Знаете, недавно внезапно исчезло ощущение давления, и я испугался, что по-настоящему задремал. Решил, что «отпустил» бомбу и она взорвалась, но тут же понял, что ошибаюсь.
Рейнолдс велел ему отдохнуть, а затем быть готовым прийти на помощь кому-нибудь из товарищей. Они остановились на Филадельфии – Димуиди там жил некоторое время.
Вахта продолжалась. Миссис Экстейн выдала целых три предположения, но ответов на них пока не было, так что Рейнолдсу пришлось продолжать держать все эти три города под неусыпным наблюдением. И тут миссис Экстейн заявила, что ее «зрение» притупилось. Рейнолдс сходил к ней в комнату и уложил спать, даже не посоветовавшись с Мак-Клинтоком.
Подносы с завтраком появились и исчезли. Рейнолдс трудился изо всех сил, стремясь добиться того, чтобы его операторы могли отдохнуть. Сорок три человека и тридцать пять городов – ах, если бы иметь хоть по двое на каждый город! Конечно, возможно, что каждый из них способен контролировать любой город. Нет, проверка подобного предположения может обойтись слишком дорого!
Проснулся Барнес и снова взялся за Толидо. Теперь Пистолет был свободен. Может, поручить ему Кливленд? Норман работал бессменно, а Пистолет как-то раз проезжал через Кливленд на поезде. Цветной мальчуган был просто уникум, хотя и склонен к истерике, тогда как Пистолет… Короче, Рейнолдс был уверен, что, проведи Пистолет даже неделю без сна, он будет последним, кто сойдет с рельс.
Нет! Нельзя доверить Кливленд человеку, который всего лишь раз проехал через него. Но когда Димуиди возьмет на себя Филадельфию, а когда Мэри Клиффорд проснется, он сможет посадить ее на Хьюстон, что даст возможность Хэнку поспать, прежде чем его пересадят на Индианаполис, и тогда…
Настоящая шахматная задача, только все пешки в ней – ферзи, а ошибки недопустимы!
Мак-Клинток забавлялся переключением селектора, вслушиваясь в то, что происходит в комнатах. Внезапно он заорал:
– Кто-то дрыхнет!
Рейнолдс взглянул на номер.
– Естественно. Это комната близняшек. Они работают поочередно. Вы можете услышать храп еще в двадцать первой, тридцатой, восьмой и девятнадцатой комнатах. Там все о'кей. Они спят после вахты.
– Ну, ладно, ладно. – Мак-Клинток явно чувствовал себя уязвленным.
Рейнолдс снова склонился над своими списками. Вскоре Мак-Клинток опять взревел:
– Кто в двенадцатой?
– Что? Подождите-ка… Там Норман Джонсон, Кливленд.
– Вы хотите сказать, что он на вахте?!
– Да. – Рейнолдс услышал астматическое дыхание мальчугана, и это его успокоило.
– Он храпит!
– Нет, он не спит.
Но Мак-Клинток уже мчался по коридору. Рейнолдс бросился ему вслед, Хэнби и Хэммонд – за ним. Рейнолдс успел добежать до двенадцатой комнаты как раз в тот момент, когда Мак-Клинток в нее ворвался. Норман полулежал в кресле, глаза по обыкновению закрыты. Мак-Клинток схватил его за ворот и ударил по лицу.
– Продери глаза!
Рейнолдс схватил Мак-Клинтока.
– Проклятый идиот!
Норман открыл глаза и тут же отчаянно разрыдался.
– Она взорвалась!
– Спокойнее, Норман! Все в порядке!
– Нет! Нет! Она взорвалась, и мамми погибла!!!
Мак-Клинток рявкнул:
– А ну, сконцентрируйся, парень! Принимайся за дело!
Рейнолдс повернулся к нему:
– Убирайся! Убирайся отсюда, пока я тебе морду не набил!
Хэнби и Хэммонд стояли в дверях. Генерал опомнился первым:
– Замолчите, доктор, и займитесь мальчиком.
На командном пункте уже горел сигнал внешнего вызова. Хэнби взял трубку, а Рейнолдс пытался успокоить негритенка, Хэнби выслушал в мрачном молчании, потом сказал:
– Он прав. Кливленда больше нет.
– Он спал! – резко выкрикнул Мак-Клинток. – Убить его мало!
– Заткнитесь, – ответил Хэнби.
– Но…
– Какие будут приказания, генерал? – спросил Рейнолдс.
– А разве они нужны?
– А весь этот галдеж? Наверняка не менее десятка людей выбиты из колеи.
– Проверим. – Генерал снова вызвал Вашингтон, затем вздохнул с облегчением. – Нет, только Кливленд. Можно сказать… нам повезло.
– Генерал, – стоял на своем Мак-Клинток, – он спал!
Хэнби посмотрел на него.
– Сэр, может, вы и помощник Президента, но военной властью не располагаете. Вон из моего командного пункта!
– Но я направлен Президентом, чтобы…
– Вон из командного пункта, сэр! Возвращайтесь в Вашингтон. Или в Кливленд!
Мак-Клинток окаменел. Хэнби добавил:
– Вы хуже заразы. Вы – дурак!
– Я буду жаловаться Президенту!!!
– Вмешайтесь еще раз, и Президент вряд ли доживет до той минуты. Пошел вон!
К ночи ситуация резко осложнилась. Угроза все еще висела над двадцатью семью городами, а операторы Рейнолдса выбывали из строя быстрее, чем успевали обнаруживать новые бомбы. Кэрш Деньги-Ваши-Будут-Наши даже после отдыха был не в силах встать на вахту.
– Пуст, как пересохший колодец. Все.
После этого Рейнолдс проверил всех, кто должен был заступить на вахту, и обнаружил, что некоторые из них безнадежны – короткий сон ничего изменить не смог – они были «пусты».
К ночи осталось только восемнадцать операторов на девятнадцать городов. Близняшкам со слезами пришлось расстаться – и ничего ужасного не произошло. Миссис Уилкинс «держала» Балтимор и Вашингтон – она взяла на себя Балтимор, когда там не оказалось замены.
Но теперь у Рейнолдса уже не было резервов для подмены, и три оператора – Нельсон, Пистолет и Бабуля Уилкинс – работали бессменно. Рейнолдс слишком вымотался, чтобы волноваться. Он просто знал, что если хоть один из них достигнет предела своих возможностей, Соединенные Штаты потеряют город. Паника после гибели Кливленда вспыхнула снова. Дороги были забиты. Развал затруднял поиски бомб, но изменить ситуацию Рейнолдс ничем не мог.
Миссис Экстейн все еще жаловалась на свое «зрение», но работу все же продолжала. У Гарри-киоскера с Милуоки дело не сдвинулось с мертвой точки, но подменять его смысла не было – другие города были для него «белым пятном». За ночь миссис Экстейн обнаружила бомбу в Хьюстоне. Она, – сказала миссис Экстейн, – находится в ящике под землей. Гроб? Да, там есть и могильная плита, но прочесть на ней имя она не может.
Из-за этого покой многих недавно опочивших в Хьюстоне был потревожен. В девять часов воскресного утра Рейнолдс пошел к Мэри Клиффорд, чтобы сказать ей, что она может лечь спать или сменить оператора по Уилмингтону, если у нее еще есть силы. Он обнаружил Мэри в глубоком обмороке, уложил ее в постель, гадая, знает ли она, что бомба в Хьюстоне обезврежена.
Одиннадцать городов и восемь людей. Бабуля Уилкинс «держала» четыре города. Никто, кроме нее, не мог взять на себя даже два. Рейнолдс тупо подумал, какое это чудо, что они все же держатся, – это чудо намного превосходило все, что операторы демонстрировали когда-либо.
Когда он вернулся, Хэммонд поднял на него глаза.
– Заменили кого-нибудь?
– Нет. Эта девочка Клиффорд выбыла надолго. Значит, в конце концов мы потеряем не меньше полудюжины городов.
– Наверняка некоторые из них уже обезлюдели.
– Будем надеяться. Еще бомбы найдены?
– Пока нет. А как вы, доктор, себя чувствуете?
– Как покойник трехнедельной давности. – Рейнолдс устало рухнул на стул. Он подумал, не стоит ли разбудить кого-нибудь из спящих и посмотреть, в каком они состоянии, но тут внизу раздался шум. Рейнолдс выбежал на лестничную площадку. По лестнице поднимался капитан военной полиции.
– Приказано доставить ее к вам.
Рейнолдс поглядел на женщину, шедшую за капитаном.
– Дороти Брентано!
– Ныне Дороти Смит!
Сдерживая дрожь нетерпения, он объяснил ей, чего от нее ждут. Она кивнула.
– Все это я еще в самолете усекла. Карандаш есть? Тогда пишите: Сент-Луис в прибрежном складе с вывеской «Барлетт и сын. Оптовая торговля». Ищите на чердаке. В Хьюстоне… нет, ее уже нашли. Балтимор – на корабле в доках, название «Золотой берег». Какие там еще города? Я потеряла уйму времени, вынюхивая там, где ни черта нет.
Рейнолдс уже во весь голос вызывал Вашингтон.
Последней от вахты освободилась Бабуля Уилкинс. Дороти обнаружила еще одну бомбу в Потомаке; миссис Уилкинс грубовато велела ей не лениться. В Вашингтоне всего было четыре бомбы, что миссис Уилкинс, оказывается, знала с самого начала. Дороти нашла их за одиннадцать минут.
Спустя три часа Рейнолдс, который никак не мог заснуть, зашел в гостиную офицерского клуба. Несколько членов его команды закусывали и слушали радиопередачу о нашем воздушном налете на Россию. Рейнолдс даже слушать не стал – ну, разбомбят там Омск или Томск, Минск или Пинск – ему сегодня не до этого. Медленными глотками он пил молоко и думал о том, что никогда в жизни больше не прикоснется к кофе. К его столику подошел капитан Майклер.
– Вас вызывает генерал. Быстро!
– Чего это он?
– Я сказал – быстро! А где тут Бабуля Уилкинс… о, вот она! А кто такая Дороти Смит?
– Та, что сидит рядом с миссис Уилкинс.
Майклер ввел их в кабинет Хэнби. Тот кивнул.
– Садитесь вон там. Вы, леди, тоже. Постарайтесь держаться в фокусе.
Рейнолдс обнаружил, что он находится как раз против экрана телевизора, на котором возникло изображение Президента. Выглядел Президент таким же усталым, каким чувствовал себя Рейнолдс, но все же улыбался.
– Вы доктор Рейнолдс?
– Да, мистер Президент.
– А эти дамы – миссис Уилкинс и миссис Смит?
– Да, сэр.
Президент тихо сказал:
– Вы трое и все ваши коллеги получите благодарность от имени республики. И мою личную – тоже. Но это подождет. Миссис Смит, бомбы еще есть, только они в России. Не может ли ваш удивительный дар обнаружить их там?
– Господи, откуда же мне знать… Можно попробовать…
– Миссис Уилкинс, а вы можете взорвать эти бомбы, хоть они и находятся от вас далеко?
Ко всеобщему удивлению, глаза Бабули блестели так же ярко, как обычно; она была оживлена в высшей степени.
– Мистер Президент!
– Сможете?
Взгляд Бабули устремился в неизвестные дали.
– А вы дайте нам с Дороти тихонькую комнатку подальше отсюда… да чайник с хорошей заваркой. Только чтоб чайник был побольше.
– Норман?
– Ну, босс… как же быть, ежели я их «не вижу»?
– Миссис Уилкинс сегодня утром тоже «не видела» бомбу. И радиацию часового циферблата ты тоже «не видел» – она слишком мала. Ты видел только циферблат и думал лишь о нем. Ну, так как?
– Думать о блестящем шаре где-то в городе?
– Да. Нет, постой! Полковник Хэммонд, им нужно иметь представление о внешнем виде объекта, а он будет совсем другим. Здесь ведь есть наши атомные бомбы – им надо на них посмотреть.
Хэммонд задумался.
– Американская бомба предназначена для сбрасывания или запуска с ракетой, она не может быть похожа на русскую, которую нужно где-то спрятать, чтобы потом «разбудить» радиосигналом.
– А как выглядят те?
– Отдел С-2, надо полагать, знает. Мы попробуем получить от них рисунок или чертеж. И пусть готовят макет. Придется обратиться к Уитерсу и генералу. – Он вышел.
Миссис Уилкинс сказала деловито:
– Доктор, дайте мне Вашингтон, о'кей?
– Хорошо, миссис Уилкинс, вы единственная, кто прошел испытание практикой, хотя тогдашнее задание было прямо противоположным. Значит, Вашингтон за вами. Этот объект исключительно важен.
– Да я не потому. Его я «вижу» лучше остальных.
– В этом что-то есть, – отозвался Эндрюс. – Тогда я возьму Сиэтл.
К полуночи Рейнолдс распихал всех своих подопечных (их стало уже двадцать шесть) по комнатам офицерского клуба. Хэммонд и он сам по очереди дежурили у коммутатора, развернутого в верхнем холле. Дежурства операторов должны начаться незадолго до истечения срока ультиматума. Усталость ослабляла ВЧВ, иногда сводя их на нет. Рейнолдс надеялся, что последнюю ночь перед вахтой им удастся поспать как следует.
В каждой комнате был установлен микрофон, селекторная связь позволяла слышать, что происходит у жильцов. Рейнолдсу это было не по душе, но Хэммонд переспорил его.
– Разумеется, это вторжение в частную жизнь. Не разве бомба не вторгается в нее? – Он нажал на клавишу. – Слышите? Этот парнишка – Норман – что-то выпиливает из фанеры. – Он нажал на другую. – Рядовой Эндрюс тоже еще копошится. Мы не можем разрешить им спать во время вахты, когда она начнется, поэтому придется шпионить.
– Возможно, вы правы.
Наверх пришел Уитерс.
– В чем-нибудь еще нуждаетесь?
– Полагаю, что нет, – ответил Рейнолдс. – Как там с макетом бомбы?
– Будет готов на рассвете.
– Насколько он надежен?
– Трудно сказать. Их агенты, надо думать, изготовили спусковые устройства из частей, закупленных здесь, но они могут сильно различаться между собой. Что же касается основы… что ж, пришлось прибегнуть к настоящему плутонию.
– Пойдет. Покажем им сразу же после завтрака. Дверь комнаты Пистолета приоткрылась.
– Привет, полковник. Проф, она там.
– Кто?
– Да бомба же. Под Сиэтлом. Я ее чувствую.
– Где она находится?!
– Глубоко. И там мокро, как мне кажется. Может, они ее в Саунд
[1]запихали?
Хэммонд вскочил.
– Она в гавани, чтобы залить город радиоактивным дождем! – Он говорил и одновременно набирал номер. – Дайте мне генерала Хэнби!
– Говорит Моррисон, – ответил чей-то голос. – В чем дело, Хэммонд?
– Насчет бомбы в Сиэтле. Прикажите поискать ее драгами. Она либо в Саунде, либо поблизости от него под водой.
– Откуда это известно?
– Один из колдунов Рейнолдса. Начинайте! – И он положил трубку.
– Проф, я ее «не вижу», я же не ясновидящий. Почему бы не вызвать сюда кого-нибудь из них? Например, эту крошку Брентано?
– Боже мой! Ясновидящие! Да ведь они нам просто необходимы!
– Доктор, вы считаете… – воскликнул Уитерс.
– Ничего я не считаю, иначе давно бы подумал об этом. А как отыскиваются бомбы? Какими-нибудь приборами?
– Приборами? Бомба защищена так, что даже счетчик Гейгера ни черта не покажет. Их надо вскрывать и смотреть.
– И сколько на это нужно времени? Скажем, на Нью-Йорк?
– Подождите! – сказал Хэммонд. – Рейнолдс, где эти ясновидящие?
Рейнолдс пожевал губами.
– Они попадаются очень редко.
– Куда реже, чем игроки в кости, – добавил Пистолет, – но если говорить об этой девочке Брентано… Она нашла ключи, которые я потерял, когда рыл окоп. А ведь они оказались под трехфутовым слоем земли. Я тогда всю казарму чуть не перерыл.
– Да, да, миссис Брентано! – Рейнолдс полез за своей записной книжкой.
Хэммонд потянулся к коммутатору.
– Моррисон? Сейчас мы продиктуем вам несколько имен, разыскать этих людей еще важнее, чем прежних.
Важнее, но и труднее: началась паника. Президент уговаривал население сохранять хладнокровие и не покидать дома, но тем не менее больше тридцати миллионов людей бежали из городов. Телетайп в офисе командующего отстукивал:
«НЬЮ-ЙОРК, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК. ЧТОБЫ РАСЧИСТИТЬ ОТ ОБЛОМКОВ ПОСЛЕ АВАРИИ ЧАСТЬ ТУННЕЛЯ ХОЛЛАНД, ВЕДУЩУЮ ИЗ ЦЕНТРА К ПЕРИФЕРИИ, ПРИШЛОСЬ ПЕРЕКЛЮЧИТЬ ДВИЖЕНИЕ НА ЧАСТЬ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩУЮ ВСТРЕЧНЫЙ ПОТОК ТРАНСПОРТА. ПОЛИЦИЯ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ НАМЕРЕНИЯ ОСТАНОВИТЬ ЭВАКУАЦИЮ. БУЛЬДОЗЕРЫ ПРОБУЮТ ВОССТАНОВИТЬ ДВИЖЕНИЕ ПО ТРИБОРО-БРИДЖ, СБРАСЫВАЯ ПРЯМО В РЕКУ ИСКОРЕЖЕННЫЕ АВТОМОБИЛИ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТРУПЫ. ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ ИЗВЕСТИЕ О КАТАСТРОФЕ С ПАРОМОМ В УИХОКЕН, НО СПИСКА ПОГИБШИХ ПОКА НЕТ. СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ: МОСТ ДЖОРДЖА ВАШИНГТОНА РУХНУЛ ТО ЛИ ИЗ-ЗА ПЕРЕГРУЗКИ, ТО ЛИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ДИВЕРСИИ. ЕЩЕ ОДНО СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ… ЕЩЕ…»
Подобная обстановка царила повсюду. На автостраде Денвер-Колорадо-Спрингс к полуночи было зарегистрировано 135 смертельных исходов в результате аварий, потом подобная информация уже просто не поступала. Тяжелый ДС-7 врезался в Бербанке в толпу, прорвавшую ограждение. Движение по автостраде Балтимор-Вашингтон забито пробками в обоих направлениях. Все пять выездов из Лос-Анджелеса намертво закупорены грудами столкнувшихся автомашин. В четыре утра по восточному времени Президент ввел военное положение. Немедленных результатов этот приказ не принес.
К утру у Рейнолдса был уже тридцать один волонтер, их распределили по двадцати четырем городам. Ему пришлось принять крайне тяжелое решение, разрешив своим людям «держать» лишь знакомые им города. Все решилось окончательно, когда игрок Кэрш Деньги-Ваши-Будут-Наши сказал: «Док, у меня предчувствие – Миннеаполис должен быть моим». Рейнолдс сдался, хотя один из его только что прибывших подопытных был уроженцем этого города. Он посадил на Миннеаполис обоих и молился, чтобы хоть у одного из них предчувствие сработало. Прибыли двое ясновидящих – один совершенно слепой киоскер из Чикаго, которому тут же был поручен поиск бомбы в этом городе, другой же циркачке-чтецу мыслей просто дали список городов и велели заняться свободным поиском. Миссис Брентано вторично вышла замуж, переехала, и ее разыскивали по всему Норфолку.
В час пятнадцать пополудни, то есть за сорок пять минут до истечения срока ультиматума, все сидели в своих комнатах, вооруженные планами городов, их аэрофотоснимками и фотографиями макетов атомной бомбы. Клуб был полностью очищен от обычных посетителей. Тем нескольким служащим, которые должны были обеспечивать необходимым бригаду операторов ВЧВ, приказали соблюдать полнейшую тишину. На шоссе перекрыли движение, самолетам было запрещено летать в определенном воздушном коридоре. Все должно было создавать условия, чтобы теперь уже сорок два человека могли бы сидеть и думать.
У коммутатора находились Хэммонд, Рейнолдс и Мак-Клинток – помощник Президента. Рейнолдс оторвал взгляд от списков:
– Время?
– Час тридцать семь, – ответил Хэммонд, – осталось двадцать три минуты.
– Час тридцать восемь – поправил его Мак-Клинток. – Рейнолдс, как у вас с Детройтом? Нельзя же оставить его без защиты!
– Мне некого на него поставить. Каждый прикрывает тот город, который он знает.
– А близняшки? Я слышал, как они упоминали Детройт.
– Так они повсюду выступали, но их родной город – Питтсбург.
– Одну из них переведите на Детройт.
Рейнолдсу очень хотелось послать его подальше.
– Они работают только в паре. Вы что, хотите сбить их с толку и потерять два города?
Не отвечая на вопрос, Мак-Клинток спросил:
– А кто на Кливленде?
– Норман Джонсон. Он оттуда родом, а по своим способностям занимает среди операторов второе место.
Их разговор был нарушен звуком голосов на нижней площадке. По лестнице поднимался мужчина с чемоданом в руках. Увидев Рейнолдса, он воскликнул:
– О, хелло, доктор! Что случилось? Я занят важнейшим делом – изготовляю танк, а меня вдруг волокут в ФБР! Это ваши штучки?
– Да. Пошли.
Мак-Клинток хотел было что-то сказать, но Рейнолдс уже увел приезжего.
– Мистер Нельсон, вы прибыли со всем семейством?
– Нет, они все еще в Детройте. Если бы я знал…
– Погодите. Выслушайте меня внимательно. – Рейнолдс объяснил ситуацию и показал план города и макет атомной бомбы, находившийся в той комнате, куда они прошли. – Вы все поняли?
Желваки на скулах Нельсона ходили ходуном.
– Неужели это возможно?
– Да, возможно. Все, что надо, – это думать о бомбе или о бомбах. Войти с ними в соприкосновение, зажать их, не дать взорваться. Придется попотеть.
Нельсон тяжело перевел дух.
– Постараюсь не заснуть.
– Если вам что-нибудь потребуется, звоните по телефону. Желаю удачи.
Рейнолдс возвращался мимо двери слепого ясновидящего. Она была приоткрыта.
– Гарри, это проф. Что-нибудь получается?
Владелец комнаты повернулся на голос:
– Она в Лупе
[2]. Я мог бы провести к ней, если б был там. Дом шестиэтажный.
– А более определенно сказать нельзя?
– Передайте, пусть пошарят на чердаке. Когда я «поднимаюсь» вверх, становится теплее.
– Передам немедленно. – Вернувшись почти бегом, он увидел, что прибыл Хэнби. Рейнолдс набрал номер узла связи. – Говорит Рейнолдс. Чикагская бомба в шестиэтажном доме в Лупе, вероятно, на чердаке. Нет, это все. Будьте здоровы.
Хэнби начал что-то говорить, но Рейнолдс, отрицательно качнув головой, взглянул на часы. Генерал, так ничего и не сказав, взял трубку.
– Говорит командующий. Любые срочные сообщения передавайте сюда. – Он положил трубку на рычаг и тоже посмотрел на часы.
Долгие пятнадцать минут прошли в полном молчании. Генерал прервал его, подняв трубку.
– Говорит Хэнби. Есть какие-нибудь новости?
– Нет, генерал. На проводе Вашингтон.
– Вашингтон?
– Да, сэр. Генерал у телефона, мистер Секретарь.
Хэнби вздохнул.
– Говорит Хэнби, мистер Секретарь. У вас все в порядке? Вашингтон… в норме?
Остальные слушали разговор через усилитель.
– Разумеется, разумеется. Срок ультиматума истек. Но я хотел бы сказать… Радио Москвы сообщило, что наши города в огне.
Хэнби искал нужные слова.
– А на самом деле?
– Конечно, ничего подобного. Я напрямую связан с Генеральным штабом, у которого постоянная связь с каждым городом в списке. Все они в полном порядке. Не знаю, был ли толк от ваших ненормальных, но так или иначе, тревога оказалась ложной… – Голос умолк.
Лицо Хэнби помертвело. Он в бешенстве ударил по клавише.
– Нас прервали!
– Это не у нас, сэр… Никак не могу добиться соединения.
– Продолжайте попытки.
Прошло чуть больше минуты, хотя казалось, время тянулось бесконечно, наконец связист доложил:
– Связь восстановлена.
– Это вы, Хэнби? – раздался голос. – Надо полагать, нарушения на линии, подобные тому, что только что имело место, возможны и в будущем. Так вот, насчет этих ВЧВ… Мы им, конечно, благодарны и все такое прочее, но я советую не посвящать в это дело газетчиков. Могут понять все не так, как хотелось бы, знаете ли.
– Вот как? Это приказ, мистер Секретарь?
– О, нет, нет… Просто дела такого рода обычно проходят через мой офис…
– Понятно, сэр, – Хэнби осторожно положил трубку.
– Не следовало вам прерывать разговор, генерал, – сказал Мак-Клинток. – Я хотел узнать, считает ли шеф продолжение нашей работы необходимым.
– Давайте обговорим это у меня. – Генерал увлек его за собой, но перед этим успел послать Рейнолдсу тоскливый взгляд через плечо.
В шесть часов у дверей комнат были выставлены подносы с едой, вечером многие попросили кофе. Миссис Уилкинс заказала чай. Дверь в ее комнату была постоянно открыта, и она болтала со всеми, кто проходил мимо.
Гарри-киоскер обследовал Милуоки. Из Чикаго ответ на его сообщение еще не поступил. Миссис Экстейн, или «Княгиня Катя» – таков был ее сценический псевдоним, – заявила, что «ощущает» передвижной домик в Денвере, а теперь занялась планами Нового Орлеана. После того, как срок ультиматума истек, паника немного улеглась, а положение с коммуникационными системами улучшилось. Американцы говорили друг другу, что все время были уверены в том, что проклятые красные просто блефуют.
В три утра Хэммонд и Рейнолдс потребовали еще кофе. Когда Рейнолдс наливал чашку, рука его слегка дрожала. Хэммонд сказал:
– Вы уже две ночи без сна. Прилягте вон на том диванчике.
– Как будто вы себя чувствуете намного лучше!
– Я посплю, когда вы проснетесь.
– Не могу спать. Меня волнует то, что может случиться, если заснут они. – Он показал на шеренгу закрытых дверей.
– Меня тоже.
В семь утра в коридор вышел Пистолет.
– Та бомба… ее больше нет. Чувство такое, будто разжал кулак, а в нем пусто!
Хэммонд схватил трубку.
– Дайте мне Сиэтл. Местное отделение ФБР.
Пока его соединяли, Пистолет спросил:
– А что теперь, проф?
Рейнолдс попытался сосредоточиться.
– Может, отдохнешь чуток?
– Пока все не кончится, лучше не стоит. У кого Толидо? Мне он знаком.
– Хм… У молодого Барнеса.
Хэммонда соединили. Он назвал себя и задал вопрос. Потом тихонько опустил трубку.
– Они нашли ее, – сказал он шепотом. – В озере.
– Я ж говорил, что там мокро, – буркнул Пистолет. – Так как насчет Толидо?
В семь тридцать пять ворвался Мак-Клинток, за ним спешил Хэнби.
– Доктор Рейнолдс! Полковник Хэммонд!
– Ш-ш-ш-ш! Тихо! Вы им мешаете!
Мак-Клинток понизил голос.
– Извините… Переволновался. Но это очень важно. В Сиэтле нашли бомбу и…
– Да, рядовой Эндрюс нас уже известил.
– А? Да откуда он-то мог знать?
– Неважно, – вмешался Хэнби. – Важно, что бомбу нашли с задействованным спусковым механизмом. Теперь мы уверены, что именно ваши люди спасают города.
– А разве тут могли быть сомнения?
– Ну, в общем… да…
– Но больше их нет, – добавил Мак-Клинток. – Теперь я все беру на себя. – Он наклонился к коммутатору. – Связь? Дайте мне Белый дом.
– Что вы хотите сказать, – медленно начал Рейнолдс, – этим «беру все на себя»?
– Что? Да просто-напросто беру на себя руководство операцией от имени Президента. Будьте добры принять меры, чтобы эти люди ни на минуту не покидали своих постов.
– А вы что собираетесь делать?
– Да ничего, доктор, – быстро вмешался Хэнби. – Просто с этой минуты мы будем находиться в непрерывном контакте с Вашингтоном.
Они продолжали нести вахту вместе. Рейнолдс буквально кипел от ярости и ненависти к Мак-Клинтоку. Ему захотелось выпить еще чашечку кофе, но он решил заменить ее таблеткой бензедрина. Рейнолдс надеялся, что его люди последуют его примеру, но не слишком переусердствуют. Возбуждающими средствами пользовались все, кроме Бабули Уилкинс, которая не желала к ним даже притрагиваться. Ему очень хотелось проверить всех, но он знал, что не вправе – каждая бомба висела на тоненькой ниточке человеческой мысли отвлекись на секунду – и все…
Загорелся огонек внешнего вызова. Трубку снял Хэнби.
– Конгресс распустили на каникулы, – объявил он, – и Президент вручил контр-ультиматум русским: найти и обезвредить все бомбы, иначе мы начнем бомбардировку их территории.
Снова вспыхнул огонек внешнего вызова. Хэнби ответил. Лицо его просветлело.
– Найдены еще две. Одна в Чикаго – именно там, где установил ваш парень. Другая в Кемдене.
– В Кемдене? А каким образом?
– Они проводят превентивные аресты коммунистов. Одного из них привезли обратно в Кемден для допроса, что ему ужас как не понравилось – знал, что находится всего лишь в миле от бомбы. А кто у нас на Кемдене?
– Мистер Димуиди.
– Старикашка? Тот, что прихрамывает?
– Именно. Почтальон на пенсии. Генерал, мы уверены, что в каждом городе только одна бомба?
Ему ответил Мак-Клинток:
– Нет, конечно. Эти люди должны…
Хэнби опять вмешался:
– Си-Ай
[3]полагает, что так. Исключения Нью-Йорк и Вашингтон. Считается, что если бы бомб было больше, то список городов был бы длиннее.
Рейнолдс ушел, чтобы снять с дежурства мистера Димуиди. Мак-Клинток, кипел он, не способен понять, что человек сделан из плоти и крови.
Димуиди ничуть не удивился.
– Знаете, недавно внезапно исчезло ощущение давления, и я испугался, что по-настоящему задремал. Решил, что «отпустил» бомбу и она взорвалась, но тут же понял, что ошибаюсь.
Рейнолдс велел ему отдохнуть, а затем быть готовым прийти на помощь кому-нибудь из товарищей. Они остановились на Филадельфии – Димуиди там жил некоторое время.
Вахта продолжалась. Миссис Экстейн выдала целых три предположения, но ответов на них пока не было, так что Рейнолдсу пришлось продолжать держать все эти три города под неусыпным наблюдением. И тут миссис Экстейн заявила, что ее «зрение» притупилось. Рейнолдс сходил к ней в комнату и уложил спать, даже не посоветовавшись с Мак-Клинтоком.
Подносы с завтраком появились и исчезли. Рейнолдс трудился изо всех сил, стремясь добиться того, чтобы его операторы могли отдохнуть. Сорок три человека и тридцать пять городов – ах, если бы иметь хоть по двое на каждый город! Конечно, возможно, что каждый из них способен контролировать любой город. Нет, проверка подобного предположения может обойтись слишком дорого!
Проснулся Барнес и снова взялся за Толидо. Теперь Пистолет был свободен. Может, поручить ему Кливленд? Норман работал бессменно, а Пистолет как-то раз проезжал через Кливленд на поезде. Цветной мальчуган был просто уникум, хотя и склонен к истерике, тогда как Пистолет… Короче, Рейнолдс был уверен, что, проведи Пистолет даже неделю без сна, он будет последним, кто сойдет с рельс.
Нет! Нельзя доверить Кливленд человеку, который всего лишь раз проехал через него. Но когда Димуиди возьмет на себя Филадельфию, а когда Мэри Клиффорд проснется, он сможет посадить ее на Хьюстон, что даст возможность Хэнку поспать, прежде чем его пересадят на Индианаполис, и тогда…
Настоящая шахматная задача, только все пешки в ней – ферзи, а ошибки недопустимы!
Мак-Клинток забавлялся переключением селектора, вслушиваясь в то, что происходит в комнатах. Внезапно он заорал:
– Кто-то дрыхнет!
Рейнолдс взглянул на номер.
– Естественно. Это комната близняшек. Они работают поочередно. Вы можете услышать храп еще в двадцать первой, тридцатой, восьмой и девятнадцатой комнатах. Там все о'кей. Они спят после вахты.
– Ну, ладно, ладно. – Мак-Клинток явно чувствовал себя уязвленным.
Рейнолдс снова склонился над своими списками. Вскоре Мак-Клинток опять взревел:
– Кто в двенадцатой?
– Что? Подождите-ка… Там Норман Джонсон, Кливленд.
– Вы хотите сказать, что он на вахте?!
– Да. – Рейнолдс услышал астматическое дыхание мальчугана, и это его успокоило.
– Он храпит!
– Нет, он не спит.
Но Мак-Клинток уже мчался по коридору. Рейнолдс бросился ему вслед, Хэнби и Хэммонд – за ним. Рейнолдс успел добежать до двенадцатой комнаты как раз в тот момент, когда Мак-Клинток в нее ворвался. Норман полулежал в кресле, глаза по обыкновению закрыты. Мак-Клинток схватил его за ворот и ударил по лицу.
– Продери глаза!
Рейнолдс схватил Мак-Клинтока.
– Проклятый идиот!
Норман открыл глаза и тут же отчаянно разрыдался.
– Она взорвалась!
– Спокойнее, Норман! Все в порядке!
– Нет! Нет! Она взорвалась, и мамми погибла!!!
Мак-Клинток рявкнул:
– А ну, сконцентрируйся, парень! Принимайся за дело!
Рейнолдс повернулся к нему:
– Убирайся! Убирайся отсюда, пока я тебе морду не набил!
Хэнби и Хэммонд стояли в дверях. Генерал опомнился первым:
– Замолчите, доктор, и займитесь мальчиком.
На командном пункте уже горел сигнал внешнего вызова. Хэнби взял трубку, а Рейнолдс пытался успокоить негритенка, Хэнби выслушал в мрачном молчании, потом сказал:
– Он прав. Кливленда больше нет.
– Он спал! – резко выкрикнул Мак-Клинток. – Убить его мало!
– Заткнитесь, – ответил Хэнби.
– Но…
– Какие будут приказания, генерал? – спросил Рейнолдс.
– А разве они нужны?
– А весь этот галдеж? Наверняка не менее десятка людей выбиты из колеи.
– Проверим. – Генерал снова вызвал Вашингтон, затем вздохнул с облегчением. – Нет, только Кливленд. Можно сказать… нам повезло.
– Генерал, – стоял на своем Мак-Клинток, – он спал!
Хэнби посмотрел на него.
– Сэр, может, вы и помощник Президента, но военной властью не располагаете. Вон из моего командного пункта!
– Но я направлен Президентом, чтобы…
– Вон из командного пункта, сэр! Возвращайтесь в Вашингтон. Или в Кливленд!
Мак-Клинток окаменел. Хэнби добавил:
– Вы хуже заразы. Вы – дурак!
– Я буду жаловаться Президенту!!!
– Вмешайтесь еще раз, и Президент вряд ли доживет до той минуты. Пошел вон!
К ночи ситуация резко осложнилась. Угроза все еще висела над двадцатью семью городами, а операторы Рейнолдса выбывали из строя быстрее, чем успевали обнаруживать новые бомбы. Кэрш Деньги-Ваши-Будут-Наши даже после отдыха был не в силах встать на вахту.
– Пуст, как пересохший колодец. Все.
После этого Рейнолдс проверил всех, кто должен был заступить на вахту, и обнаружил, что некоторые из них безнадежны – короткий сон ничего изменить не смог – они были «пусты».
К ночи осталось только восемнадцать операторов на девятнадцать городов. Близняшкам со слезами пришлось расстаться – и ничего ужасного не произошло. Миссис Уилкинс «держала» Балтимор и Вашингтон – она взяла на себя Балтимор, когда там не оказалось замены.
Но теперь у Рейнолдса уже не было резервов для подмены, и три оператора – Нельсон, Пистолет и Бабуля Уилкинс – работали бессменно. Рейнолдс слишком вымотался, чтобы волноваться. Он просто знал, что если хоть один из них достигнет предела своих возможностей, Соединенные Штаты потеряют город. Паника после гибели Кливленда вспыхнула снова. Дороги были забиты. Развал затруднял поиски бомб, но изменить ситуацию Рейнолдс ничем не мог.
Миссис Экстейн все еще жаловалась на свое «зрение», но работу все же продолжала. У Гарри-киоскера с Милуоки дело не сдвинулось с мертвой точки, но подменять его смысла не было – другие города были для него «белым пятном». За ночь миссис Экстейн обнаружила бомбу в Хьюстоне. Она, – сказала миссис Экстейн, – находится в ящике под землей. Гроб? Да, там есть и могильная плита, но прочесть на ней имя она не может.
Из-за этого покой многих недавно опочивших в Хьюстоне был потревожен. В девять часов воскресного утра Рейнолдс пошел к Мэри Клиффорд, чтобы сказать ей, что она может лечь спать или сменить оператора по Уилмингтону, если у нее еще есть силы. Он обнаружил Мэри в глубоком обмороке, уложил ее в постель, гадая, знает ли она, что бомба в Хьюстоне обезврежена.
Одиннадцать городов и восемь людей. Бабуля Уилкинс «держала» четыре города. Никто, кроме нее, не мог взять на себя даже два. Рейнолдс тупо подумал, какое это чудо, что они все же держатся, – это чудо намного превосходило все, что операторы демонстрировали когда-либо.
Когда он вернулся, Хэммонд поднял на него глаза.
– Заменили кого-нибудь?
– Нет. Эта девочка Клиффорд выбыла надолго. Значит, в конце концов мы потеряем не меньше полудюжины городов.
– Наверняка некоторые из них уже обезлюдели.
– Будем надеяться. Еще бомбы найдены?
– Пока нет. А как вы, доктор, себя чувствуете?
– Как покойник трехнедельной давности. – Рейнолдс устало рухнул на стул. Он подумал, не стоит ли разбудить кого-нибудь из спящих и посмотреть, в каком они состоянии, но тут внизу раздался шум. Рейнолдс выбежал на лестничную площадку. По лестнице поднимался капитан военной полиции.
– Приказано доставить ее к вам.
Рейнолдс поглядел на женщину, шедшую за капитаном.
– Дороти Брентано!
– Ныне Дороти Смит!
Сдерживая дрожь нетерпения, он объяснил ей, чего от нее ждут. Она кивнула.
– Все это я еще в самолете усекла. Карандаш есть? Тогда пишите: Сент-Луис в прибрежном складе с вывеской «Барлетт и сын. Оптовая торговля». Ищите на чердаке. В Хьюстоне… нет, ее уже нашли. Балтимор – на корабле в доках, название «Золотой берег». Какие там еще города? Я потеряла уйму времени, вынюхивая там, где ни черта нет.
Рейнолдс уже во весь голос вызывал Вашингтон.
Последней от вахты освободилась Бабуля Уилкинс. Дороти обнаружила еще одну бомбу в Потомаке; миссис Уилкинс грубовато велела ей не лениться. В Вашингтоне всего было четыре бомбы, что миссис Уилкинс, оказывается, знала с самого начала. Дороти нашла их за одиннадцать минут.
Спустя три часа Рейнолдс, который никак не мог заснуть, зашел в гостиную офицерского клуба. Несколько членов его команды закусывали и слушали радиопередачу о нашем воздушном налете на Россию. Рейнолдс даже слушать не стал – ну, разбомбят там Омск или Томск, Минск или Пинск – ему сегодня не до этого. Медленными глотками он пил молоко и думал о том, что никогда в жизни больше не прикоснется к кофе. К его столику подошел капитан Майклер.
– Вас вызывает генерал. Быстро!
– Чего это он?
– Я сказал – быстро! А где тут Бабуля Уилкинс… о, вот она! А кто такая Дороти Смит?
– Та, что сидит рядом с миссис Уилкинс.
Майклер ввел их в кабинет Хэнби. Тот кивнул.
– Садитесь вон там. Вы, леди, тоже. Постарайтесь держаться в фокусе.
Рейнолдс обнаружил, что он находится как раз против экрана телевизора, на котором возникло изображение Президента. Выглядел Президент таким же усталым, каким чувствовал себя Рейнолдс, но все же улыбался.
– Вы доктор Рейнолдс?
– Да, мистер Президент.
– А эти дамы – миссис Уилкинс и миссис Смит?
– Да, сэр.
Президент тихо сказал:
– Вы трое и все ваши коллеги получите благодарность от имени республики. И мою личную – тоже. Но это подождет. Миссис Смит, бомбы еще есть, только они в России. Не может ли ваш удивительный дар обнаружить их там?
– Господи, откуда же мне знать… Можно попробовать…
– Миссис Уилкинс, а вы можете взорвать эти бомбы, хоть они и находятся от вас далеко?
Ко всеобщему удивлению, глаза Бабули блестели так же ярко, как обычно; она была оживлена в высшей степени.
– Мистер Президент!
– Сможете?
Взгляд Бабули устремился в неизвестные дали.
– А вы дайте нам с Дороти тихонькую комнатку подальше отсюда… да чайник с хорошей заваркой. Только чтоб чайник был побольше.