Хайнлайн Роберт Энсон. Однажды…

   Вместо ответа Говард заявил:
   — Доктор, вы должны отвести меня к ней!
   Фрост, казалось, растерялся.
   — Вы что, не можете?
   — Вероятно, это удастся, если вы расстанетесь со своим неверием, но до тех пор…
   — Неверие!… Да я вынужден теперь верить! Давайте начинать.
   Фрост не пошевелился.
   — Я не уверен, что согласен с вами. Говард, там, куда отправилась Эстелла, совершенно другие условия жизни. Ее они устраивают, но не думаю, что если я соединю вас, то сделаю доброе дело.
   — Почему? Она что, не желает меня видеть?
   — Ну… думаю, хочет. Я уверен, она будет рада вас видеть, но там — все по другому.
   — Да плевать мне, как там все! Давайте отправляться.
   Фрост встал.
   — Хорошо, пусть будет, как вам угодно.
   Он усадил молодого человека в кресло и уставился в его глаза. Заговорил — медленно, спокойным ровным голосом…
   Фрост помог Говарду встать на ноги и привести себя в порядок. Дженкинс рассмеялся и стряхнул белую дорожную пыль с рук.
   — Вот это грохнулся, Учитель. Ощущение такое, точно какой-то шутник вывернул из-под меня стул.
   — Не следовало вас усаживать.
   — Это уж наверняка. — Он вытащил многозарядный пистолет из-за пояса и осмотрел его. — К счастью, мой бластер стоял на предохранителе, а то выбираться бы нам сейчас из стратосферы. Ну, идем?
   Фрост еще раз оглядел своего спутника: шлем, короткий военный кильт, на бедре — короткий меч в ножнах. Он моргнул и ответил:
   — Да, да, конечно.
   Когда они прошли городские ворота, Фрост заинтересовался:
   — Вы знаете, куда мы идем?
   — Да, разумеется. На виллу Звездочки в Роще.
   — И вы знаете, что вас там ожидает?
   — А-а, вы про наш спор. Я знаю местные обычаи, Учитель, и, заверяю вас, они не вызывают у меня отвращкения. Звездочка и я понимаем друг друга. Она не из тех, про кого можно сказать «С глаз долой — из сердца вон». Но теперь, когда я вернулся из-за Последней Фулы «в античной географии — страна на самом краю света. Последняя Фула — приблизительно — нечто, находящееся за пределами привычного мира», она оставит свой священный сан, мы обзаведемся домом и целой кучей пухленьких ребятишек.
   — Последняя Фула? Вы помните мой кабинет?
   — Конечно… И Роберта, и Элен, и всех прочих.
   — Его вы под Фулой и подразумеваете?
   — Не совсем. Мне этого не объяснить, Учитель. Я — человек военный, практик. И все такие вопросы оставляю вам, жрецам и наставникам.
   Они остановились у дома Эстеллы.
   — Загляните, Учитель?
   — Нет, полагаю, не выйдет. Мне пора возвращаться.
   — Вам виднее. — Говард похлопал его по плечу. — Вы были настоящим другом, Учитель. Нашего первенца мы назовем в вашу честь.
   — Спасибо, Говард. Прощайте — и счастья вам обоим!
   — Вам также.
   И он уверенно вошел в дом.
   Фрост неторопливо побрел к воротам, множество мыслей роилось в голове. Казалось, нет конца различным комбинациям и изменениям, как материи, так и сознания. Марта, Роберт, Элен… а теперь Говард и Эстелла. Наверняка, можно разработать теорию, сводящую все происшедшее воедино.
   Задумавшись, он споткнулся о плохо пригнанную плитку паркета и рухнул в кресло.
   Фрост знал, что исчезновение пяти студентов будет трудно объяснить — и поэтому никому ничего не сказал. Прошел уикэнд, прежде чем кто-то всерьез обеспокоился. В понедельник к нему на дом явился полисмен и начал задавать вопросы.
   Ответы его ничего не разъясняли, так как Фрост, человек разумный, решил не рассказывать правды. Прокурор Округа почуял серьезное преступление, похищение, а то и групповое убийство. Или, не исключено, какой-нибудь культ любви — поди знай, чего от этих профессоров можно ждать!
   Прокурор распорядился, чтобы к утру вторника был заготовлен ордер на арест. На задержание профессора отрядили сержанта Изовски.
   Профессор вел себя спокойно и в черный фургон забрался без протестов.
   — Послушайте, док, — сказал сержант, вдохновленный его смирением, почему бы сразу не признаться, куда вы их подевали? Знаете, мы же их все равно найдем, дело только во времени.
   Фрост повернулся, посмотрел ему в глаза и улыбнулся:
   — Времени? — мягко произнес он. — Ах, времени… да, там вы их найти сможете, во Времени.
   Он прошел внутрь фургона, удобно уселся, закрыл глаза и мысленно настроился на необходимое состояние спокойной отрешенности.
   Сержант поставил ногу на ступеньку, загородив массивным телом весь дверной проем, и достал блокнот. Кончив писать, он поднял глаза.
   Профессор Фрост исчез.
   Фрост собирался навестить Говарда И Эстеллу. Но, неожиданно, в самый критический момент подумал о Элен и Роберте. И, «приземлившись», оказался вовсе не в мире будущего, в котором побывал уже дважды. Он не мог понять, куда попал — похоже, на Землю, куда-то и КОГДА-ТО.
   Это была лесистая и холмистая местность, похожая на южный Миссури или Нью-Джерси. Фрост не настолько хорошо разбирался в ботанике, чтобы определить, какие деревья его окружают. К тому же и времени на решение этой проблемы не оказалось.
   Он услышал крик, потом — крик в ответ. С деревьев посыпались человеческие фигуры и выстроились неровной линией. Подумав, что они нападают, Фрост начал дико озираться в поисках убежища. Но ничего не нашел. Люди, однако, прошли мимо, не обращая внимания. Только тот, кто оказался ближе всех, быстро посмотрел на него и что-то выкрикнул. Затем и он исчез.
   Фрост остался стоять, изумленный, на той же крохотной полянке, куда он прибыл.
   Но прежде, чем он смог проанализировать происшедшее, один из про бежавших вернулся и что-то крикнул ему, сопровождая слова недвусмысленными жестами — не отставай.
   Фрост колебался. Человек подбежал вплотную и резким ударом сшиб с ног. Следующие несколько секунд творилось что-то неописуемое, а потом профессор достаточно пришел в себя, чтобы понять, что видит мир вверх ногами; незнакомец бежал, перекинув его через плечо.
   Кусты хлестали его по лицу, затем дорога на несколько ярдов ушла вниз, а потом его просто бросили на землю. Фрост сел и ощупал тело.
   Он обнаружил, что находится в туннеле, который ведет верх, к дневному свету, и вниз, бог знает куда. Люди пробегали мимо, не обращая на него внимания. Двое из них устанавливали какой-то аппарат, нацеленный на устье туннеля. Они очень спешили, за несколько секунд сделали то, что требовалось и отошли подальше. Фрост услышал тихое мягкое гудение.
   Вход в туннель начал затуманиваться. Он увидел причину: прибор ткал паутину от стены к стене, перегораживая проход. Паутина делалась более прочной, менее прозрачной и ажурной. Гудение слышалось еще несколько минут, странное устройство продолжало плести и уплотнять паутину. Потом один из присутствующих бросил взгляд на свой пояс, отдал отрывистую команду, и гудение оборвалось.
   Фрост почувствовал, как облегчение опускается на собравшихся, точно теплое одеяло. Он тоже расслабился, инстинктивно понимая, что они избежали какой-то серьезной опасности.
   Тот, кто отдал распоряжение выключить устройство, повернулся, увидел Фроста, подошел к нему и начал задавать вопросы мелодичным, но требовательным сопрано. И Фрост неожиданно понял сразу три вещи: руководителем была женщина, именно она и спасла его, а одежда и внешний вид этих людей точь-в-точь похожи на изменившегося Роберта Монро.
   На его лице заиграла улыбка. Все складывалось хорошо!
   Вопрос был повторен с явным нетерпением. Фрост понимал, что ответить необходимо, хотя не знал языка, и был уверен, что эта женщина не знает английского. Тем не менее…
   — Мадам, — по-английски произнес он, встав и галантно поклонившись. — Я не знаю вашего языка и не понял вашего вопроса, но, подозреваю, именно вы спасли мою жизнь. Я вам признателен.
   Она выглядела озадаченной и несколько раздраженной, спросила еще о чем-то — по крайней мере, Фросту показалось, что это был новый вопрос, но тут он не был уверен. Они застряли на месте. Профессор понял, что языковое различие — проблема неразрешимая. Вероятно, могут потребоваться дни, недели, месяцы, чтобы с ней справиться. Тем временем, эти люди воюют, станут ли они ломать голову на взаимопонимание с беспомощным и непонятным чужеземцем?
   Ему не хотелось, чтобы его вышвырнули на поверхность.
   Какая глупость, подумал Фрост, какая невероятная глупость! Может быть, Монро и Элен где-то совсем рядом, а он может состариться, умереть, но так их и не встретить. Но они же могут оказаться и где угодно на планете. Интересно, как бы чувствовал себя американец, очутившийся в Тибете, если единственный человек, могущий служить переводчиком, находился бы в это время в Южной Америке? Или вообще неведомо где. Как бы он тибетцам объяснил, что такой переводчик вообще где-то есть? Вот проклятье!
   И все же он должен попробовать. Как же, говорил Монро, его ЗДЕСЬ зовут? Эгон… нет, Айгор. Вот именно — Айгор.
   — Айгор, — произнес он.
   Руководительница повернула голову.
   — Айгор? — переспросила она.
   Фрост энергично закивал.
   — Айгор.
   Она повернулась и крикнула:
   — Айгор! — произнося «р» так же раскатисто, как и Монро. Вперед выступил какой-то человек. Профессор пристально вгляделся в него, но тот был ему незнаком, как и все прочие. Руководительница указала на мужчину и повторила: — Айгор.
   Дело усложняется, подумал Фрост. Очевидно, Айгор — широко распространенное здесь имя, даже слишком широко. И тут же его осенило.
   Если Монро и Элен сюда добрались, то их груз, так здесь необходимый, мог бы их прославить.
   — Айгор, — выговорил он. — Элен Фишер.
   Руководительница моментально заинтересовалась, лицо ее оживилось.
   — Айлен Фишер? — повторила она.
   — Да, да — Элен Фишер.
   Какое-то время женщина стояла, размышляя. Несомненно, эти имена что-то для нее значили. Она хлопнула в ладоши и отдала команду. Вперед выступили двое мужчин. Какое-то время она быстро наставляла их.
   Мужчины подошли к Фросту, взяли под руки. И куда-то повели. Фрост приостановился на мгновение, переспросил, повернув голову:
   — Элен Фишер?
   — Айлен Фишер! — подтвердила руководительница. Ему пришлось довольствоваться этим.
   Прошло часа два. Обращались с ним неплохо, а комната, в которую отвели, оказалась достаточно уютной, и все же оставалась тюрьмой — по крайней мере дверь была заперта. Может быть, он что-то не то сказал, может — произнесенные им слова означали нечто совершенно другое, а не обычные имена.
   В комнате было пусто, она освещалась только тусклым светом, идущим от стен, как и все — это он успел заметить — в этом подземном мире. Фросту уже поднадоело здесь, он начал прикидывать — не отправиться ли еще куда-нибудь, когда услышал, как кто-то остановился возле дверей.
   Дверь отошла в сторону, появилась предводительница, женщина средних лет, с улыбкой на обычно жестком лице. Она заговорила на своем языке, потом добавила:
   — Айгор… Айленфешер.
   Он пошел за ней.
   Освещенные переходы, оживленные кварталы, в которых его провожали любопытными взглядами, лифт, удививший его, потому что пошел вниз, когда он вовсе не подозревал, что ЭТО — лифт; потом устройство, напоминающее капсулу, в котором они куда-то помчались, причем — очень быстро, судя по перегрузкам на старте и финише: он прошел через все это, следуя за своей проводницей, ничего не понимая и не имея возможности спросить. Он попытался расслабиться и получить удовольствие от путешествия, благо спутница его казалась настроенной доброжелательно, хотя манеры ее оставались грубоватыми — свойственными человеку, привыкшему отдавать приказания и не имеющему склонности к поощрению случайной дружбы.
   Они остановились возле двери; женщина распахнула ее, вошла внутрь. Фрост последовал за ней и тут же чуть ли не был сбит с ног человеком, набросившимся на него с объятиями.
   — Доктор! Доктор Фрост!
   Это была Элен Фишер, в костюме, распространенном здесь и среди женщин, и среди мужчин. Возле нее стоял Роберт — или Айгор? — его гномье личико сморщилось в улыбке.
   Фрост осторожно высвободился из объятий.
   — Дорогая, — глуповато произнес он, — какая неожиданность встретить вас здесь.
   — Какая неожиданность встретить здесь ВАС, — парировала она. — Ах, профессор… вы плачете!
   — Нет, нет, что вы, — торопливо пробормотал он и повернулся к Монро. — Рад вас видеть, Роберт.
   — А я вас вдвойне, док, — ответил Монро.
   Предводительница что-то сказала ему, Монро ответил на местном языке и вновь обратился к Фросту:
   — Доктор, это — моя старшая сестра Маргри, Эктун Маргри… майор Маргри, примерно так это переводится на английский.
   — Она была очень добра ко мне, — сказал Фрост и поклонился в знак признательности. Маргри, сцепив руки, прижала их к груди и наклонила голову, сохраняя безучастное выражение лица.
   — Она приветствует вас как равного, — объяснил Роберт-Айгор. — Я попытался перевести титул «доктор» как можно точнее, и она решила, что вы в одинаковом звании.
   — И что мне следует делать?
   — Ответить тем же.
   Фрост так и сделал, но — неуклюже.
   Доктор Фрост посвятил своих бывших студентов в события последнего времени — использовав этот не вполне точный термин, поскольку находились на разных временных осях. Его неприятности с представителями власти заставили Элен негодующе воскликнуть:
   — Бедный вы, бедный! Но какие же они дураки!
   — Я бы так не сказал, — возразил профессор. — С их точки зрения это было вполне разумно. Но, боюсь, мне теперь лучше не возвращаться.
   — И не надо, — заверил Айгор. — Мы вам здесь более чем рады.
   — Может, я смогу пригодиться в этой войне.
   — Вполне вероятно… Но вы и так уже сделали больше, чем кто-либо другой, когда помогли мне попасть сюда. Мы теперь со всем этим работаем.
   Широким жестом он обвел комнату.
   Айгора освободили от непосредственного участия в военных действиях и перевели на работу в штаб с тем, чтобы он сделал земные технические разработки пригодными для использования. Элен помогала ему.
   — Никто мне не верит, — признался он, — никто, кроме сестренки. Но я смог им продемонстрировать достаточно много, чтобы они поверили в важность моих начинаний и предоставили свободу действий; а теперь они практически не отходят от меня, ждут — не дождутся, когда мы что-либо выдадим. Я уже приступил к строительству реактивного истребителя с ракетным вооружением.
   Фрост не скрывал удивления. Как можно сделать столь много за такой короткий срок? Или у времени здесь другая скорость? Значит, Айгор и Элен попали именно сюда много недель назад, если считать по этой временной оси?
   Нет, сказали ему, соотечественники Айгора, хотя и не додумались до ряда земных изобретений, но намного опередили людей в сфере производства. Они использовали однотипные механизмы для изготовления практически всего. В машину закладывается программа — синька, как выразился Айгор за неимением лучшего определения, — а точнее подробная, с соблюдением масштабов, модель изделия, которое необходимо изготовить; машина сама перенастраивала себя и копировала образец. Одна из них, например, в этот момент формовала из пластмассы корпуса истребителей, цельнолитые и за одну операцию.
   — Мы вооружим их статус-лучами и ракетами, — рассказывал Айгор. — Будем сперва замораживать, а потом расстреливать эти чертовы штуковины, пока они неуправляемы.
   Они проговорили еще несколько минут. Но Фрост заметил, что Айгор начинает нервничать. Он понял причину и начал прощаться. Монро не стал спорить.
   — Мы еще увидимся с вами, попозже, — с облегчением сказал Роберт. — Я попрошу кого-нибудь подыскать вам жилье. Мы СЕЙЧАС страшно заняты. Война есть война… вам этого не понять.
   В эту ночь Фрост заснул с мыслями о том, чем сможет он помочь своим юным друзьям, и друзьям его друзей в их борьбе.
   Но из этого ничего не получилось. По образованию он был более теоретик, нежели практик; Фрост обнаружил, что справочники, которыми запаслись Айгор и Элен, понятны ему меньше, чем китайская грамота — ту он хоть как-то знал. Он пользовался уважением, жил в комфорте, потому что Айгор заявил, что именно благодаря его помощи планета получила новое бесценное оружие; но вскоре Фрост убедился, что в практической работе он беспомощен, а c обязанностями истолкователя ему не справиться.
   Он стал безобидной помехой, пенсионером — и сам это понимал.
   И подземная жизнь начала действовать на нервы. Раздражал круглосуточный свет. Он испытывал беспричинный, порожденный невежеством страх перед радиацией, и никакие заверения Айгора не могли его развеять. Угнетающе действовала война. Его темперамент не позволял ему спокойно сносить вызываемое ей нервное напряжение. Он ничем не мог помочь в этой войне, страдал от недостатка общения, от собственной незанятости — и это только усугубляло его скверное настроение.
   Как-то он забрел в рабочий кабинет Айгора и Элен, надеясь немножко поболтать, если они не очень заняты. Они не были заняты. Айгор расхаживал по комнате, Элен не сводила с него озабоченного взгляда.
   Фрост откашлялся.
   — Э-э… вижу, что-то случилось?
   Айгор кивнул, бросил:
   — Случилось, и много чего, — и снова закружил по комнате.
   — Дело в том, — пояснила Элен, — что мы все еще проигрываем, даже несмотря на новое оружие. Вот Айгор и пытается сообразить, что можно еще предпринять.
   — Ясно, — произнес Фрост. — Прошу прощения.
   И направился к выходу.
   — Не уходите. Присаживайтесь.
   Он послушался, попытался тоже придумать что-нибудь. Досадно все это, очень досадно!
   — Боюсь, пользы в этом от меня немного, — сказал он наконец Элен. — Жаль, нет с нами Говарда Дженкинса.
   — Не думаю, что он бы помог, — отозвалась Элен. — В наших справочниках собраны все новейшие земные достижения.
   — Я не про это. Я имел в виду самого Говарда, из того мира, куда он отправился. Там, в его будущем, есть такая небольшая штуковина, именуемая бластером. Я понял, что это очень сильное оружие.
   Уловив что-то из разговора, Айгор резко повернулся:
   — Что за оружие? Как оно устроено?
   — Честно говоря, — признался Фрост, — я не знаю. Это не моя область, вы же понимаете. Я полагаю, это какой-то вид дезинтегрирующих лучей.
   — Вы можете его нарисовать? Ну, думайте же, приятель, думайте!
   Фрост попробовал. Но вскоре прекратил попытки и сказал:
   — Боюсь, ничего толкового из этого не выйдет. Я и внешний-то его вид не очень помню, а что у него внутри — понятия не имею.
   Айгор вздохнул, сел и запустил руку в волосы.
   После нескольких минут угрюмого молчания Элен сказала:
   — А не могли бы мы его получить?
   — Да? А как? Как мы его найдем?
   — Профессор, а вы не можете это сделать?
   Фрост выпрямился.
   — Не знаю, — медленно проговорил он. — Но… я попробую!
   Это был тот же город. Да, и те же самые ворота, через которые он уже проходил. Фрост поспешил вперед.
   Звездочка была рада его видеть, но нисколько не удивилась. Способно ли хоть что-нибудь нарушить безмятежность этой мечтательной девы? — подумал Фрост. Зато энтузиазма Говарда хватило на всех. Он так хлопнул Фроста по спине, что дело вполне могло кончиться плевритом.
   — Добро пожаловать домой, Учитель! Добро пожаловать домой! Не знал, появитесь вы когда-нибудь или нет, но ждали мы вас всегда. Я приказал пристроить комнату, для вас и только для вас, если вы когда-нибудь к нам загляните. Ну, что скажете? Знаете что, живите-ка вы с нами. Чего ради вам возвращаться в этот проклятый колледж!
   Фрост поблагодарил, но тут же добавил:
   — Я пришел по делу. Мне нужна ваша помощь — и срочно.
   — Помощь? Какая именно, дружище, говорите же!
   Фрост объяснил.
   — Как видите, мне придется вернуться, чтобы передать им секрет бластера. Им он необходим. И они должны его получить.
   — И они его получат, — заверил Говард.
   Но некоторое время спустя выяснилось, что проблема эта более сложна, чем представлялось. Несмотря на все усилия, Фрост оказался просто не в состоянии запомнить технические подробности, необходимые для создания бластера. Представьте, что безграмотного дикаря необходимо обучить радиотехнике на таком уровне, чтобы он смог растолковать инженерам, никогда с этим дела не имевшим, как построить радиоцентр — перед ними стояла проблема примерно такого же масштаба. К тому же, Фрост вовсе не был уверен, что сумеет пронести бластер через страны Времени.
   — Ладно, — сказал в конце концов Говард. — Значит, придется мне отправиться вместе с вами.
   Звездочка, равнодушно слушавшая их, впервые проявила хоть какой-то интерес.
   — Дорогой! Тебе не следует…
   — Прекрати! — оборвал ее Говард, упрямо выставив вперед подбородок. — Это дело чести и долга. А тебя не касается.
   Фрост почувствовал себя крайне неловко, как и всегда, когда ему приходилось присутствовать при споре между мужем и женой.
   Когда приготовления закончились, Фрост взял Говарда за запястье.
   — Смотри мне в глаза, — приказал он. — Помните, как мы делали это раньше?
   Говарда била дрожь.
   — Помню. Учитель, вы уверены, что сможете это сделать… и не потерять меня?
   — Надеюсь, — ответил Фрост. — А теперь расслабьтесь.
   Они оказались в комнате, из которой Фрост стартовал, и это обстоятельство он приветствовал с облегчением. Было бы не очень удобно обшаривать полпланеты в поисках друзей. Он еще до сих пор не до конца понимал, какая связь существует между измерениями пространства и времени. Ему предстоит когда-нибудь заняться этим вопросом, выработать гипотезу и постараться проверить ее.
   Айгор и Говард не стали тратить лишнего времени на обмен любезностями. Элен не успела даже еще как следует поздороваться с профессором, а они уже углубились в инженерные проблемы.
   Но наконец…
   — Вот, кажется, и все, — сказал Говард. — Свой бластер я оставляю в качестве модели. Вопросы есть?
   — Нет вопросов, — ответил Айгор. — Я все понял и, к тому же, записал каждое твое слово. Ты просто представить себе не можешь, насколько это важно для нас, старина! Это же несомненно означает нашу победу в войне!
   — Нетрудно догадаться, — заметил Говард. — Это небольшое устройство служит гарантией безопасности нашей планеты. Приготовьтесь, доктор. Что-то я начинаю волноваться.
   — Но ведь вы же остаетесь, док? — воскликнула Элен. Это был одновременно и вопрос, и протест.
   — Я должен отвести Говарда обратно, — ответил Фрост.
   — Вот именно, — подтвердил Дженкинс. — К тому же, он останется жить с нами. Верно, Учитель?
   — Ну уж нет! — возмутилась Элен.
   Айгор обнял ее.
   — Не уговаривай его, — сказал он. — Ты же знаешь, здесь он не был счастлив. Мне думается, в доме Говарда его встретят лучше. Если так, то он заслужил это.
   Какое-то время Элен размышляла, потом подошла к нему, положила руки на плечи и поцеловала, приподнявшись на цыпочки.
   — Прощайте, док, — произнесла она срывающим голосом, — или, лучше, до свиданья!
   Он взял ее за руку и погладил ее.
   Фрост лежал на солнышке, наслаждаясь его лучами, согревающими старые кости. Здесь, несомненно, все оказалось очень даже славно. Он немножко скучал по Айгору и Элен, но подозревал, что в действительности они не так-то и часто о нем вспоминают. К тому же, жизнь с Говардом и Звездочкой устраивала его больше. Официально он числился воспитателем их детей, ежели те когда-либо появятся. А пока жил в бездельи и праздности, о чем всегда мечтал, полностью распоряжаясь собственным временем. Время… Время…
   Но одно ему очень хотелось бы выяснить: что молвил сержант Изовски, когда поднял голову и обнаружил, что полицейский фургон пуст? Решил, наверное, что это невозможно.
   Впрочем, это не имело ни малейшего значения. Слишком он разленился, даже думать не хочется. А времени как раз достаточно, чтобы вздремнуть перед ленчем. Времени достаточно…
   Времени…