Страница:
– Он вырос с родителями? – с подозрением спросил Джиг.
Дарнак промокнул чернильную кляксу.
– Да. И что из этого?
Гоблин и раньше слышал, будто наземные расы имеют привычку занимать отдельные логова для каждой пары и их детенышей. Ему такой подход к использованию пригодного для жизни пространства казался слишком расточительным. Правда, если размеры здешних лесов имеют хоть немного общего с расстояниями на поверхности, наземники, пожалуй, могут позволить себе подобную роскошь. И всего семь братьев? Джиг вырос вместе с десятками кузенов и кузин. Их воспитывали всем логовом. Он даже понятия не имел, кто его родители. Гоблинов такие мелочи не волнуют. В жизни есть дела поважнее.
– Разве это не глупо? – Джиг поспешил уточнить: – Я имею в виду, настолько полагаться на родителей.
– В гномьей семье это не играло бы никакой роли. Для нас семья – это все. Родители, кузены, бабушки-дедушки, братья и сестры – все кучкуются в одном доме, присматривают друг за другом, и никто не остается без внимания. Но для принца Бариуса его родители всегда были заняты. Правили Аденкаром. Он вырос в окружении слуг, наставников, и все они смотрели на него как на очередного дармоеда Венделсона, о котором надо заботиться.
На самом деле он очень одинокий мальчик. Как и большинство королевских сыновей. Они рано начинают соревноваться за родительское внимание. Каждый хочет показать себя лучшим защитником, самым быстрым всадником, самым метким лучником. Бариус сражался на турнирах с тринадцати лет. Ни разу не выиграл, между прочим, зато однажды так повредил себе колено, что я неделю бился, пока не вылечил его.
Он выучился играть на лютне, прочел все книги, какие смог достать, а однажды три ночи подряд проторчал в поле, чтобы выследить здоровенного волка, который повадился резать лошадей на конюшне. И все равно на него не хватало времени.
Дарнак со вздохом поднял глаза, желая убедиться, что братья от него достаточно далеко.
– Вечно находилось что-то более срочное: какой-нибудь договор, который непременно надо заключить, или какой-нибудь посол, с которым непременно надо отобедать. Даже если Бариусу удавалось добиться крупного успеха, старшие братья затмевали его. На волка он отправился сразу после того, как один из принцев доставил с юга убитого грифона-отшельника. Я гордился ими обоими, но особенно Бариусом. Он ждал в засаде, несмотря на дождь и холод. Он застрелил матерого зверя детским тренировочным луком, тогда как его старший брат путешествовал с целым полком гвардии и спал в крепком теплом шатре. Но где волку тягаться с грифоном?
Окончательным потрясением для него стал Рислинд. Рислинд однажды ушел и не возвращался два месяца. Весь Аденкар искал пропавшего принца, но тот исчез, как тени в полдень. Слухи ширились и множились быстрее, чем блохи на нищем. «Рислинда похитили эльфы; он утонул в Змеиной реке; он убежал, чтобы воссоединиться со своей тайной любовью». Каждый имел свою версию.
Бариус не знал, чему верить, но увидел шанс прославиться. Он всегда был умелым охотником и следопытом и потому объявил, что приведет брата назад. Прервал собрание двора, чтобы сделать это заявление, и постарался, чтобы все услышали. Он неделю потратил на приготовления, отбирая лошадей, снаряжение, людей и карты.
И тут Рислинд вернулся. Вошел в тронный зал – спокойный и уверенный, как всегда. «Я выдержал испытание», – сказал он нам. В доказательство послал одну за другой крохотные синие молнии через весь потолок. Поднял в воздух старшего из принцев и оставил его там висеть и верещать, словно баньши. Раньше ему с трудом давались даже простейшие фокусы и заклинания. Каким-то образом Рислинд за два месяца ухитрился стать мастером своего дела.
Бариус был раздавлен. Брат, который младше на два года, затмил его. А после своих грандиозных приготовлений к походу он выглядел еще большим дураком. – Дарнак глотнул эля, чтобы промочить горло. – Это было год назад. Затем какой-то идиот подкинул ему идею отправиться за Жезлом Творения. Хотел бы я проломить эту дурью башку. Все считали такой замысел самоубийством, но для Бариуса это стало единственным способом превзойти остальных принцев…
Дальше Джиг слушал уже вполуха. Рассказ гнома только утвердил его во мнении, что Бариус двинутый. У принца было место, где жить, пища, чтобы есть, у него были люди, чтобы прислуживать ему и исполнять любое его желание, – и он погнался за еще большим. Он хотел «проявить себя».
Как это? Гоблин, признаться, не постиг суть человеческих побуждений даже после Дарнакова рассказа. Все эти подвиги и миссии больше всего походили на состязание сумасшедших за право покончить с собой наиболее зрелищным способом. Зачем искать магический жезл, который, Джиг точно знал, Бариусу даже не был нужен? Ведь принцу просто хотелось, чтобы о нем говорили: «Вот он – тот, кто нашел Жезл Творения!» Или погибнуть и прославиться. Что проку от славы и признания, если получить их можно, только скормив себя чудовищу-огроубийце?
Пожалуй, рифма «славой – кровавой» имеет немало смысла. Гоблин улыбнулся своей догадке. Не попробовать ли сложить песню о человеческом принце? Первый куплет он сочинил на ходу:
Он переключился на лес. Риана сказала, что деревья не настоящие, но Джига они вполне устраивали. Он все равно никогда не видел ничего подобного. Коричневые стволы толщиной с него самого вздымались вверх на сотню футов. Корни змеились по земле, заставляя гоблина спотыкаться каждый раз, стоило ему засмотреться на небо.
«Наверное, из-за этого наземники и придумали обувь», – решил коротышка, вставая с земли после четвертого падения.
Даже в свободных сапогах пальцы болели от столкновений с корнями. Босиком он сейчас уже вряд ли мог бы двигаться.
Постепенно фальшивый лес стал казаться менее идиллическим. Идти теперь приходилось по-другому. Почва пружинила под ногами, и Джиг был вынужден шагать, нелепо задирая коленки, и все время избегать встречи с этими проклятыми древесными корнями. К тому же, вместо ровного каменного пола, подошвы без конца наступали то на ямку, то на бугорок. Икры гудели от бесконечных подъемов на пригорки, где из-под ног постоянно выскальзывали комья земли.
Ему требовался отдых. Пот ел глаза, и каждый шаг сам по себе становился героическим деянием. По всем ступням надулись волдыри размером с небольшую гору. На щиколотках, на пятках, на пальцах… к этому моменту его ноги могли рельефом соперничать с окружающим лесом. Сапоги, защищавшие ступни, сделались тяжелыми, как камни, и лишь сознание того, что босиком станет еще хуже, не позволяло гоблину зашвырнуть их в чащу.
Несмотря на все мучения, он держал рот на замке. Бариус усмотрит в жалобе обычное проявление слабости и, скорее всего, нарочно прибавит шагу. Кроме того, у других проблем не возникало. Даже Риана, тощая как змея, без труда держала темп.
Наконец, когда яркий солнечный свет потускнел до оранжевого, а затем и красного, принц объявил привал. Он указал на пару высоких деревьев.
– Лагерь разобьем там. Риана с гоблином собирают хворост, а мы с Дарнаком обсудим, как разделаться со Штраумом.
В устах Бариуса дракон представал всего лишь досадной помехой. Эдакий червь-падальщик, которого надо выгнать из кухни, а не существо из легенды, способное убивать одним дыханием.
Отправляясь на поиски хвороста, Джиг одним ухом прислушивался к разговору позади. За деревьями он не мог разобрать слова, просто боялся свернуть не в ту сторону и потерять дорогу. Пока слышны голоса, есть возможность найти приключенцев по звуку. Как люди обходятся без путеводных стен? Дома можно пойти в любую сторону, повернуть наугад влево или вправо и не заблудиться. Деревья выглядят одинаково, земля везде одна и та же, и если бы не приглушенный разговор позади, гоблин уже перестал бы соображать, где находится стоянка.
«Вот почему Дарнак тратит столько времени на составление карты».
Если наземники так же плохо ориентируются в горе, как подземный житель здесь, не удивительно, что им надо зарисовывать дорогу обратно.
Он поднял глаза к небу и получил очередное потрясение.
«Солнце съехало!»
Раньше оно висело прямо над головой, но за прошедшие несколько часов успело добраться до самого края неба. Как они смогут отыскать дорогу, если даже небо меняет положение?
Риана остановилась, задрав голову. Эльфийка не шевелилась, и гоблин проследил за ее взглядом. Над лесом, описывая широкие круги, парила птица. Следя за ее полетом, Джиг испытал легкое головокружение. Интересно, а кружится ли голова у птиц? И выглядит ли гоблин оттуда таким же маленьким, какой она сама кажется с земли? Понимает ли птица, насколько она свободна, если может отправиться куда захочет?
– Интересно, каково это.
– Уверена, что здорово. – Риана сплюнула, и только тут Джиг догадался, что произнес свою мысль вслух. – Можешь лететь куда хочешь. Пока охотник не спустит своего ученого сокола, чтобы сломать тебе спину и принести ему твой труп.
Она затопала прочь. Гоблин двинулся следом, боясь потерять ее из виду. Вот тебе и птицы.
Когда девушка остановилась и стала подбирать с земли деревянные палки, Джиг решил поступить разумнее. Он выбрал дерево наугад, вытащил меч и рубанул по одной из нижних ветвей. Удар отдался в пальцах и предплечье. Деревья оказались неожиданно упругими. Гоблин замахнулся для следующего удара.
– Что ты делаешь?
– Добываю дрова. – Он заметил выражение ее лица и заколебался.
Риана раздраженно покачала головой.
– То-то проку от них будет. Зеленое дерево не используют для костра. Только если хотят устроить сигнальный дым.
– Что устроить?
– Сигнальный дым. Знак, который люди подают друг другу, чтобы сообщить, где они находятся. – Она поджала губы. – Лично я не собираюсь извещать дракона о нашем прибытии, а ты?
Джиг уставился на дерево. Самые тонкие ветки заканчивались зелеными листьями, но грубый ствол казался скорее коричневым. Дерево как дерево. Гоблин в них не разбирался и не понимал, почему собранные Рианой палки лучше его ветки. Возможно, на них не надо тратить много сил. Ведь неизвестно, сколько он сможет нарубить, пока руки окончательно не онемеют.
Видя его нерешительность, Риана вздохнула и бросила на землю свою охапку хвороста.
– Убери меч, – нетерпеливо велела она. Дождавшись, пока оружие Джига благополучно вернулось в ножны, она указала на отсеченную им ветку. – Видишь живицу?
Гоблин прищурился. Приблизив лицо к ветке на расстояние трех дюймов, он смог различить несколько капель чистой жидкости, сочащейся из среза.
– Это потому, что она еще живая. Ее древесина мокрая внутри и гореть будет плохо. Собирай те, что уже умерли и отвалились. Чем суше, тем лучше. – Она подобрала одну палку и переломила пополам. – Видишь? Сока нет. Поражаюсь, как вы, гоблины, не задохнулись, если у вас не хватает ума пользоваться сухими дровами.
– В верхних туннелях не так уж много деревьев, – огрызнулся Джиг.
Откуда ему знать, что прозрачная древесная кровь превращает коричневое дерево в зеленое? Он бросил на ствол неприязненный взгляд и принялся собирать ветки с земли.
– Чем вы топите очаги? – поинтересовалась Риана.
– Эльфами.
Он не хотел этого признавать, но по большей части гоблины не имели возможности наскрести достаточно топлива. Дрянь-желе едва хватало на освещение логова, об обогреве и речи не шло. Нормальный огонь удавалось поддерживать только на кухне, и то исключительно за счет торговли с хобгоблинами. Те, в отличие от гоблинов, рисковали выходить на поверхность. В обмен на несколько вязанок хвороста они забирали оружие и монеты, добытые сородичами Джига. Еще один способ поддерживать слабость гоблинов и силу хобгоблинов. Он удивлялся, как раньше не понимал такой простой вещи. Забирая большую часть оружия, хобгоблины не давали гоблинам превратиться в реальную угрозу.
Шорох впереди заставил его подскочить. Он выронил собранные палки и схватился за меч.
– Ты слышала?
Риана помотала головой, но тоже вытащила кинжал. В ее глазах, пока она осматривала лес, метался страх.
– Нас тут могут убить, – прошептал Джиг. Почему Бариус отослал двух слабейших членов отряда? Ему вспомнились мертвые огры. Может, это еще один? Разминулся с чудовищем, убившим его друзей? Гоблина передернуло. А вдруг это само чудовище? Прикончило огров, а теперь охотится за новой дичью.
Лес затих. Пение далеких птиц смолкло, и редкий шелест листвы звучал слишком громко для ушей Джига.
– Вероятно, Бариус действительно хочет, чтобы нас убили, – негромко произнесла Риана. – Если мы погибнем, у него станет двумя проблемами меньше.
Справа раздался новый звук. Казалось, кто-то трет друг о друга две палки, только гораздо громче.
– Что-то большое.
Джиг чувствовал себя голым и уязвимым вне родных стен. Он отступил к дереву. Оно представлялось слабой заменой твердому камню, но хоть спину могло прикрыть. На последнем шаге гоблин зацепился пяткой за корень. Головой он ударился об ствол, меч выскользнул из руки, перевернулся в воздухе и воткнулся в землю.
Треск на секунду затих. Джиг затаил дыхание. Риана не проронила ни звука, однако, судя по ее глазам, адресованные гоблину ругательства сделали бы честь капитану дозора.
Зверь сорвался с места. Топоча по земле и разбрасывая молодые деревца, он несся в их сторону. Джиг шарил в поисках меча. Не успел он его отыскать, как чудовище, перелетев через поваленное дерево, бросилось на Риану.
Оно было огромным. Острые ветвистые рога венчали узкую голову. Твердые как камень копыта выбрасывали в воздух комья земли.
– Дракон! – завопил Джиг, сворачиваясь в клубок и обхватывая голову руками.
Риана пригнулась. Тварь перепрыгнула прямо через нее и умчалась в лес. Неужели оно ушло? Гоблин тщетно вслушивался в звуки леса сквозь грохот собственного сердца.
– С тобой все в порядке? – спросил он эльфийку.
Крови не было видно. Риана лишь тряслась от страха, но, судя по всему, никаких ран не получила. Джиг присмотрелся внимательней. Риана тряслась вовсе не от страха. Эльфийка смеялась над ним. У гоблина вспыхнули уши. Он же не нарочно упал!
– Нам следует вернуться, вдруг этих тварей тут много.
– Джиг, это был олень, – сказала девушка. – Не дракон. И я надеюсь, что их здесь действительно много. Сто лет не ела свежей дичи.
Гоблин покраснел еще сильнее. Он ведь знал, что это не дракон. У драконов чешуя, а не шерсть, и еще никто никогда не слышал о драконе бурого цвета.
– Я не разглядел его хорошенько, – робко произнес Джиг. – Я запаниковал.
Глаза у Рианы округлились, и она рассмеялась пуще прежнего.
– Ты не волнуйся. Олени – самые большие трусы там, наверху, и едят они только растения. Гоблинов они точно не едят.
Девушка встала и стряхнула с одежды лесной мусор.
– Пойдем. Он, наверное, рога чесал. Я тебе покажу.
Джиг, подобрав охапку хвороста, двинулся за ней. Гоблин не обращал внимания на ее хихиканье, равно как и на предупреждения о летучих белках и прочих ужасных наземных страшилищах. И точно, вскоре они обнаружили дерево с длинными затесами на коре. Одни совсем свежие, другие отполированы до блеска.
Девушка ухмыльнулась.
– Алхимики иногда собирают кожицу с молодых оленьих рогов. Ее используют как афродизиак. Джиг не стал спрашивать, что такое афродизиак.
– Риана, олени глупые?
– Не думаю, – ответила она. – Но я никогда не жила в лесу. А что?
Гоблин нахмурился, разглядывая дерево.
– Олень не мог услышать нас первым. Если они так пугливы, как ты говоришь, он бы услышал и удрал. Но когда я упал, он понесся в нашу сторону. Значит, что-то другое напугало его гораздо больше. У Рианы застыло лицо.
– Ты прав.
За спиной у них сухой голос произнес:
– Да, прав.
ГЛАВА 13
Дарнак промокнул чернильную кляксу.
– Да. И что из этого?
Гоблин и раньше слышал, будто наземные расы имеют привычку занимать отдельные логова для каждой пары и их детенышей. Ему такой подход к использованию пригодного для жизни пространства казался слишком расточительным. Правда, если размеры здешних лесов имеют хоть немного общего с расстояниями на поверхности, наземники, пожалуй, могут позволить себе подобную роскошь. И всего семь братьев? Джиг вырос вместе с десятками кузенов и кузин. Их воспитывали всем логовом. Он даже понятия не имел, кто его родители. Гоблинов такие мелочи не волнуют. В жизни есть дела поважнее.
– Разве это не глупо? – Джиг поспешил уточнить: – Я имею в виду, настолько полагаться на родителей.
– В гномьей семье это не играло бы никакой роли. Для нас семья – это все. Родители, кузены, бабушки-дедушки, братья и сестры – все кучкуются в одном доме, присматривают друг за другом, и никто не остается без внимания. Но для принца Бариуса его родители всегда были заняты. Правили Аденкаром. Он вырос в окружении слуг, наставников, и все они смотрели на него как на очередного дармоеда Венделсона, о котором надо заботиться.
На самом деле он очень одинокий мальчик. Как и большинство королевских сыновей. Они рано начинают соревноваться за родительское внимание. Каждый хочет показать себя лучшим защитником, самым быстрым всадником, самым метким лучником. Бариус сражался на турнирах с тринадцати лет. Ни разу не выиграл, между прочим, зато однажды так повредил себе колено, что я неделю бился, пока не вылечил его.
Он выучился играть на лютне, прочел все книги, какие смог достать, а однажды три ночи подряд проторчал в поле, чтобы выследить здоровенного волка, который повадился резать лошадей на конюшне. И все равно на него не хватало времени.
Дарнак со вздохом поднял глаза, желая убедиться, что братья от него достаточно далеко.
– Вечно находилось что-то более срочное: какой-нибудь договор, который непременно надо заключить, или какой-нибудь посол, с которым непременно надо отобедать. Даже если Бариусу удавалось добиться крупного успеха, старшие братья затмевали его. На волка он отправился сразу после того, как один из принцев доставил с юга убитого грифона-отшельника. Я гордился ими обоими, но особенно Бариусом. Он ждал в засаде, несмотря на дождь и холод. Он застрелил матерого зверя детским тренировочным луком, тогда как его старший брат путешествовал с целым полком гвардии и спал в крепком теплом шатре. Но где волку тягаться с грифоном?
Окончательным потрясением для него стал Рислинд. Рислинд однажды ушел и не возвращался два месяца. Весь Аденкар искал пропавшего принца, но тот исчез, как тени в полдень. Слухи ширились и множились быстрее, чем блохи на нищем. «Рислинда похитили эльфы; он утонул в Змеиной реке; он убежал, чтобы воссоединиться со своей тайной любовью». Каждый имел свою версию.
Бариус не знал, чему верить, но увидел шанс прославиться. Он всегда был умелым охотником и следопытом и потому объявил, что приведет брата назад. Прервал собрание двора, чтобы сделать это заявление, и постарался, чтобы все услышали. Он неделю потратил на приготовления, отбирая лошадей, снаряжение, людей и карты.
И тут Рислинд вернулся. Вошел в тронный зал – спокойный и уверенный, как всегда. «Я выдержал испытание», – сказал он нам. В доказательство послал одну за другой крохотные синие молнии через весь потолок. Поднял в воздух старшего из принцев и оставил его там висеть и верещать, словно баньши. Раньше ему с трудом давались даже простейшие фокусы и заклинания. Каким-то образом Рислинд за два месяца ухитрился стать мастером своего дела.
Бариус был раздавлен. Брат, который младше на два года, затмил его. А после своих грандиозных приготовлений к походу он выглядел еще большим дураком. – Дарнак глотнул эля, чтобы промочить горло. – Это было год назад. Затем какой-то идиот подкинул ему идею отправиться за Жезлом Творения. Хотел бы я проломить эту дурью башку. Все считали такой замысел самоубийством, но для Бариуса это стало единственным способом превзойти остальных принцев…
Дальше Джиг слушал уже вполуха. Рассказ гнома только утвердил его во мнении, что Бариус двинутый. У принца было место, где жить, пища, чтобы есть, у него были люди, чтобы прислуживать ему и исполнять любое его желание, – и он погнался за еще большим. Он хотел «проявить себя».
Как это? Гоблин, признаться, не постиг суть человеческих побуждений даже после Дарнакова рассказа. Все эти подвиги и миссии больше всего походили на состязание сумасшедших за право покончить с собой наиболее зрелищным способом. Зачем искать магический жезл, который, Джиг точно знал, Бариусу даже не был нужен? Ведь принцу просто хотелось, чтобы о нем говорили: «Вот он – тот, кто нашел Жезл Творения!» Или погибнуть и прославиться. Что проку от славы и признания, если получить их можно, только скормив себя чудовищу-огроубийце?
Пожалуй, рифма «славой – кровавой» имеет немало смысла. Гоблин улыбнулся своей догадке. Не попробовать ли сложить песню о человеческом принце? Первый куплет он сочинил на ходу:
Неплохо. Джиг оглянулся. Приключенцы бормотание гоблина вниманием не удостоили. Если удастся прожить еще немного, надо, пожалуй, закончить песню.
Бариус, человечий принц, спустился вниз за славой.
Встретил гоблинов отряд – спасся лишь один.
Взял беднягу Джига принц в свой поход кровавый,
Чтоб решил король, что он самый храбрый сын.
Он переключился на лес. Риана сказала, что деревья не настоящие, но Джига они вполне устраивали. Он все равно никогда не видел ничего подобного. Коричневые стволы толщиной с него самого вздымались вверх на сотню футов. Корни змеились по земле, заставляя гоблина спотыкаться каждый раз, стоило ему засмотреться на небо.
«Наверное, из-за этого наземники и придумали обувь», – решил коротышка, вставая с земли после четвертого падения.
Даже в свободных сапогах пальцы болели от столкновений с корнями. Босиком он сейчас уже вряд ли мог бы двигаться.
Постепенно фальшивый лес стал казаться менее идиллическим. Идти теперь приходилось по-другому. Почва пружинила под ногами, и Джиг был вынужден шагать, нелепо задирая коленки, и все время избегать встречи с этими проклятыми древесными корнями. К тому же, вместо ровного каменного пола, подошвы без конца наступали то на ямку, то на бугорок. Икры гудели от бесконечных подъемов на пригорки, где из-под ног постоянно выскальзывали комья земли.
Ему требовался отдых. Пот ел глаза, и каждый шаг сам по себе становился героическим деянием. По всем ступням надулись волдыри размером с небольшую гору. На щиколотках, на пятках, на пальцах… к этому моменту его ноги могли рельефом соперничать с окружающим лесом. Сапоги, защищавшие ступни, сделались тяжелыми, как камни, и лишь сознание того, что босиком станет еще хуже, не позволяло гоблину зашвырнуть их в чащу.
Несмотря на все мучения, он держал рот на замке. Бариус усмотрит в жалобе обычное проявление слабости и, скорее всего, нарочно прибавит шагу. Кроме того, у других проблем не возникало. Даже Риана, тощая как змея, без труда держала темп.
Наконец, когда яркий солнечный свет потускнел до оранжевого, а затем и красного, принц объявил привал. Он указал на пару высоких деревьев.
– Лагерь разобьем там. Риана с гоблином собирают хворост, а мы с Дарнаком обсудим, как разделаться со Штраумом.
В устах Бариуса дракон представал всего лишь досадной помехой. Эдакий червь-падальщик, которого надо выгнать из кухни, а не существо из легенды, способное убивать одним дыханием.
Отправляясь на поиски хвороста, Джиг одним ухом прислушивался к разговору позади. За деревьями он не мог разобрать слова, просто боялся свернуть не в ту сторону и потерять дорогу. Пока слышны голоса, есть возможность найти приключенцев по звуку. Как люди обходятся без путеводных стен? Дома можно пойти в любую сторону, повернуть наугад влево или вправо и не заблудиться. Деревья выглядят одинаково, земля везде одна и та же, и если бы не приглушенный разговор позади, гоблин уже перестал бы соображать, где находится стоянка.
«Вот почему Дарнак тратит столько времени на составление карты».
Если наземники так же плохо ориентируются в горе, как подземный житель здесь, не удивительно, что им надо зарисовывать дорогу обратно.
Он поднял глаза к небу и получил очередное потрясение.
«Солнце съехало!»
Раньше оно висело прямо над головой, но за прошедшие несколько часов успело добраться до самого края неба. Как они смогут отыскать дорогу, если даже небо меняет положение?
Риана остановилась, задрав голову. Эльфийка не шевелилась, и гоблин проследил за ее взглядом. Над лесом, описывая широкие круги, парила птица. Следя за ее полетом, Джиг испытал легкое головокружение. Интересно, а кружится ли голова у птиц? И выглядит ли гоблин оттуда таким же маленьким, какой она сама кажется с земли? Понимает ли птица, насколько она свободна, если может отправиться куда захочет?
– Интересно, каково это.
– Уверена, что здорово. – Риана сплюнула, и только тут Джиг догадался, что произнес свою мысль вслух. – Можешь лететь куда хочешь. Пока охотник не спустит своего ученого сокола, чтобы сломать тебе спину и принести ему твой труп.
Она затопала прочь. Гоблин двинулся следом, боясь потерять ее из виду. Вот тебе и птицы.
Когда девушка остановилась и стала подбирать с земли деревянные палки, Джиг решил поступить разумнее. Он выбрал дерево наугад, вытащил меч и рубанул по одной из нижних ветвей. Удар отдался в пальцах и предплечье. Деревья оказались неожиданно упругими. Гоблин замахнулся для следующего удара.
– Что ты делаешь?
– Добываю дрова. – Он заметил выражение ее лица и заколебался.
Риана раздраженно покачала головой.
– То-то проку от них будет. Зеленое дерево не используют для костра. Только если хотят устроить сигнальный дым.
– Что устроить?
– Сигнальный дым. Знак, который люди подают друг другу, чтобы сообщить, где они находятся. – Она поджала губы. – Лично я не собираюсь извещать дракона о нашем прибытии, а ты?
Джиг уставился на дерево. Самые тонкие ветки заканчивались зелеными листьями, но грубый ствол казался скорее коричневым. Дерево как дерево. Гоблин в них не разбирался и не понимал, почему собранные Рианой палки лучше его ветки. Возможно, на них не надо тратить много сил. Ведь неизвестно, сколько он сможет нарубить, пока руки окончательно не онемеют.
Видя его нерешительность, Риана вздохнула и бросила на землю свою охапку хвороста.
– Убери меч, – нетерпеливо велела она. Дождавшись, пока оружие Джига благополучно вернулось в ножны, она указала на отсеченную им ветку. – Видишь живицу?
Гоблин прищурился. Приблизив лицо к ветке на расстояние трех дюймов, он смог различить несколько капель чистой жидкости, сочащейся из среза.
– Это потому, что она еще живая. Ее древесина мокрая внутри и гореть будет плохо. Собирай те, что уже умерли и отвалились. Чем суше, тем лучше. – Она подобрала одну палку и переломила пополам. – Видишь? Сока нет. Поражаюсь, как вы, гоблины, не задохнулись, если у вас не хватает ума пользоваться сухими дровами.
– В верхних туннелях не так уж много деревьев, – огрызнулся Джиг.
Откуда ему знать, что прозрачная древесная кровь превращает коричневое дерево в зеленое? Он бросил на ствол неприязненный взгляд и принялся собирать ветки с земли.
– Чем вы топите очаги? – поинтересовалась Риана.
– Эльфами.
Он не хотел этого признавать, но по большей части гоблины не имели возможности наскрести достаточно топлива. Дрянь-желе едва хватало на освещение логова, об обогреве и речи не шло. Нормальный огонь удавалось поддерживать только на кухне, и то исключительно за счет торговли с хобгоблинами. Те, в отличие от гоблинов, рисковали выходить на поверхность. В обмен на несколько вязанок хвороста они забирали оружие и монеты, добытые сородичами Джига. Еще один способ поддерживать слабость гоблинов и силу хобгоблинов. Он удивлялся, как раньше не понимал такой простой вещи. Забирая большую часть оружия, хобгоблины не давали гоблинам превратиться в реальную угрозу.
Шорох впереди заставил его подскочить. Он выронил собранные палки и схватился за меч.
– Ты слышала?
Риана помотала головой, но тоже вытащила кинжал. В ее глазах, пока она осматривала лес, метался страх.
– Нас тут могут убить, – прошептал Джиг. Почему Бариус отослал двух слабейших членов отряда? Ему вспомнились мертвые огры. Может, это еще один? Разминулся с чудовищем, убившим его друзей? Гоблина передернуло. А вдруг это само чудовище? Прикончило огров, а теперь охотится за новой дичью.
Лес затих. Пение далеких птиц смолкло, и редкий шелест листвы звучал слишком громко для ушей Джига.
– Вероятно, Бариус действительно хочет, чтобы нас убили, – негромко произнесла Риана. – Если мы погибнем, у него станет двумя проблемами меньше.
Справа раздался новый звук. Казалось, кто-то трет друг о друга две палки, только гораздо громче.
– Что-то большое.
Джиг чувствовал себя голым и уязвимым вне родных стен. Он отступил к дереву. Оно представлялось слабой заменой твердому камню, но хоть спину могло прикрыть. На последнем шаге гоблин зацепился пяткой за корень. Головой он ударился об ствол, меч выскользнул из руки, перевернулся в воздухе и воткнулся в землю.
Треск на секунду затих. Джиг затаил дыхание. Риана не проронила ни звука, однако, судя по ее глазам, адресованные гоблину ругательства сделали бы честь капитану дозора.
Зверь сорвался с места. Топоча по земле и разбрасывая молодые деревца, он несся в их сторону. Джиг шарил в поисках меча. Не успел он его отыскать, как чудовище, перелетев через поваленное дерево, бросилось на Риану.
Оно было огромным. Острые ветвистые рога венчали узкую голову. Твердые как камень копыта выбрасывали в воздух комья земли.
– Дракон! – завопил Джиг, сворачиваясь в клубок и обхватывая голову руками.
Риана пригнулась. Тварь перепрыгнула прямо через нее и умчалась в лес. Неужели оно ушло? Гоблин тщетно вслушивался в звуки леса сквозь грохот собственного сердца.
– С тобой все в порядке? – спросил он эльфийку.
Крови не было видно. Риана лишь тряслась от страха, но, судя по всему, никаких ран не получила. Джиг присмотрелся внимательней. Риана тряслась вовсе не от страха. Эльфийка смеялась над ним. У гоблина вспыхнули уши. Он же не нарочно упал!
– Нам следует вернуться, вдруг этих тварей тут много.
– Джиг, это был олень, – сказала девушка. – Не дракон. И я надеюсь, что их здесь действительно много. Сто лет не ела свежей дичи.
Гоблин покраснел еще сильнее. Он ведь знал, что это не дракон. У драконов чешуя, а не шерсть, и еще никто никогда не слышал о драконе бурого цвета.
– Я не разглядел его хорошенько, – робко произнес Джиг. – Я запаниковал.
Глаза у Рианы округлились, и она рассмеялась пуще прежнего.
– Ты не волнуйся. Олени – самые большие трусы там, наверху, и едят они только растения. Гоблинов они точно не едят.
Девушка встала и стряхнула с одежды лесной мусор.
– Пойдем. Он, наверное, рога чесал. Я тебе покажу.
Джиг, подобрав охапку хвороста, двинулся за ней. Гоблин не обращал внимания на ее хихиканье, равно как и на предупреждения о летучих белках и прочих ужасных наземных страшилищах. И точно, вскоре они обнаружили дерево с длинными затесами на коре. Одни совсем свежие, другие отполированы до блеска.
Девушка ухмыльнулась.
– Алхимики иногда собирают кожицу с молодых оленьих рогов. Ее используют как афродизиак. Джиг не стал спрашивать, что такое афродизиак.
– Риана, олени глупые?
– Не думаю, – ответила она. – Но я никогда не жила в лесу. А что?
Гоблин нахмурился, разглядывая дерево.
– Олень не мог услышать нас первым. Если они так пугливы, как ты говоришь, он бы услышал и удрал. Но когда я упал, он понесся в нашу сторону. Значит, что-то другое напугало его гораздо больше. У Рианы застыло лицо.
– Ты прав.
За спиной у них сухой голос произнес:
– Да, прав.
ГЛАВА 13
ПО СЛЕДАМ ЧАРОДЕЯ
Джиг не убежал. Он очень хотел, но сразу несколько обстоятельств удержали его на месте. Его уши больше не улавливали голосов гнома и принца, а поскольку во время суматохи с оленем гоблин полностью утратил ориентацию, любая попытка бежать наверняка загонит в лес еще глубже. К тому же Джиг узнал голос.
От этого желание удрать усилилось, и в то же время он понимал, насколько бессмысленна попытка спастись бегством. Не важно, какую скорость удастся развить – магия настигнет любого. Бегство только поможет поразить незащищенную спину гоблина.
– Рислинд? – Джиг обвел глазами деревья, высматривая, где прячется волшебник.
– Я напугал вас, малыши?
Маг появился из-за большого ствола. Веревок на его руках не было. Лука в них тоже не наблюдалось. Любому, кто не видел обугленных тел, оставленных им после боя, Рислинд мог бы показаться безобидным дяденькой со странной склонностью к татуировкам.
Джиг не шевелился. Он помнил об обещанной расправе, и если темперамент Бариуса всегда служил ему надежным способом предугадать действия принца, волшебник медленно сварил бы его заживо, сохраняя на лице все ту же добродушную улыбку. Для гоблина настало время соблюдать крайнюю вежливость.
– Как ты сбежал? – поинтересовалась Риана.
– После вашего ухода, – Рислинд повернул к ней улыбающееся лицо, – мой брат снова приказал обвязать меня веревками. Я молча полежал, и их внимание ослабело. – Сцепив руки за спиной, он начал расхаживать туда-сюда. – Братец и гном наивны. Они ничего не знают об истинной магии и тех, кто ею владеет, поэтому они полагали, что я беспомощен. – Рислинд полез за пазуху и театральным жестом извлек короткий нож. – Их стараниями я не мог колдовать, а обыскать меня на предмет оружия ни тот, ни другой не почесались.
Одностороннее лезвие изгибалось вперед наподобие серпа. Ручка была сделана из черного дерева. Слишком короткий для боя, решил Джиг. По крайней мере, для людей. Но это получше кухонного ножа, взятого гоблином в злополучный дозор.
Какой цели такая штуковина могла служить помимо перерезания веревок, Джиг знать не хотел. От клинка исходила зловещая аура, заставлявшая коротышку все время напоминать себе о том, что гоблины – существа не волшебные и их потроха для магических действий, скорее всего, не годятся.
– Ты убил их? – Риана также не отрывала глаз от ножа.
– Нет, – ответил Рислинд.
С сожалением? Джиг был уверен: да.
– Я подумывал об этом. Но он все-таки мой брат. – Нож исчез в складках одеяния. – Я погрузил их обоих в сон. Они спокойно поспят, пока не выветрится заклятие. Где-то до завтрашнего вечера или пока кто-нибудь не повредит знаки.
– Спокойно? – переспросила Риана. – А если пожалуют еще огры?
Рислинд улыбнулся и окинул взглядом деревья.
– По моим представлениям, даже эти тупоголовые уроды должны были усвоить, что к нам лучше не соваться. Если нет, урок будет повторен.
Кем повторен? Джига передернуло при воспоминании об изодранных когтями трупах. Неужели кто-то наблюдает за ними прямо сейчас?
– Ты знаешь, что убило тех троих.
– Я знаю гораздо больше, чем ты или мой брат способны себе представить, маленький гоблин.
Тут-то Джиг и понял, почему Рислинд до сих пор не прикончил никого из отряда. Братские узы с Бариусом не имели к этому никакого отношения, равно как и любой другой вздор насчет долга и верности. Нет, волшебник – или, вернее, тот, кто завладел его сознанием, – нуждался в зрителях. Это существо походило на Порака, только было куда могущественнее, чем могло присниться гоблинскому капитану. Оба наслаждались, демонстрируя свою власть и заставляя других бояться.
«Причем и то, и другое, – признал Джиг, – удается великолепно».
Рислинд, пожалуй, даже затмил капитана. Особенно по части страха. От волшебника и в нормальном-то виде у гоблина кишки скручивались, как взбесившаяся веревка, а с этим вторым странным голосом и ярким как никогда светом глаз… родись Джиг пауком-огневкой, уже бы весь лес полыхал. К счастью, сам Клякса ограничился подпаливанием кожаного насеста.
– Ты ищешь Жезл, не так ли? – Риана сложила руки на груди и наклонила голову.
Рислинд кивнул.
– Бариус отнесет Жезл нашему отцу. О да, он получит все, о чем мечтал. Будет ему и праздник с музыкой и танцами, и вся эта слава, которой ему хочется. Как раз до следующего утра, когда людское внимание переключится на что-нибудь новое, оставив ему горечь и пустоту еще хуже прежнего. Его трофей засунут в какую-нибудь сокровищницу, запрут на замок и оставят собирать пыль, словно ничтожную безделушку. Бариус все равно что сорока, которая ворует золотую булавку за один ее блеск, не понимая реальной ценности. Как ни противно мне выхватывать булавку из клюва у собственного брата, думаю, я найду ей лучшее применение.
Он указал пальцем на одно из деревьев. Татуировки на руке один раз вспыхнули, и толстая ветка стала извиваться, будто змея. От нее отвалились мелкие сучки, а кора облезла мертвой кожей. С громким треском гладкая палка оторвалась от ствола и прилетела в руку Рислинду.
Волшебник стряхнул с белого посоха последние лохмотья коры.
– Если вы достаточно умны, вы уйдете.
– Как?! – поинтересовалась Риана. Она дернула головой в сторону неба. – Нам что, улететь отсюда?
Рислинд нахмурился и подобрал палочку поменьше.
– Смотрите.
Он подбросил палку вверх. Она, кувыркаясь, взлетела на двадцать футов, затем понеслась обратно к земле. Джиг ничего не расслышал, но, похоже, деревяшка отскочила от твердой поверхности и приземлилась где-то слева от них.
Они смотрели во все глаза.
Видя их непонимание, Рислинд вздохнул, подобрал новую ветку и второй раз проделал тот же номер.
– Перед вами палка, которая ударяется о потолок пещеры.
– Какой пещеры? – не понял гоблин.
– А ведь ты убил Некромант, – произнес волшебник с недоверием в голосе. – Ты что, на самом деле решил, что под горой может поместиться настоящее небо? Вместе с облаками? Пролетев меньше десяти ярдов, ты ухитрился поверить в существование птиц, парящих на высоте сотен футов? Это иллюзия, сплошная иллюзия. Могущественное наваждение, но не более того. А значит, яма, через которую мы сюда попали, по-прежнему на месте. Вам должно хватить ума найти ее. А если не хватит… – Он воткнул конец посоха в землю.
Пока Джиг набирался храбрости для новых вопросов, Рислинд ушел в чащу. Гоблин протер глаза, мечтая о паре эльфийских линз, упомянутых Рианой. Ему казалось, будто ноги чародея проходят прямо сквозь корни. Те самые, что раз за разом хватали Джига за сапоги. Смог бы Звездотень сотворить для него такое же колдовство?
– Мы должны его остановить. – Эльфийка, зажав в руке кинжал, недобро смотрела в ту сторону, куда удалился волшебник.
– Зачем? – Джигу мысль о возвращении домой казалась замечательной. Он уже представил знаменитое Голакино пряное жаркое из гномятины. Он найдет себе уголок, где сможет покормить Кляксу, и единственными обидчиками опять станут гоблины, а не маги, не принцы, не гномы… он почти чувствовал запах кухонного очага. – По-моему, нам надо поискать выход.
Риана закатила глаза.
– Ну, выберемся мы в тронный зал. Дальше что?
Джиг собрался ответить, но захлопнул рот. Только Рислинд был способен провести их мимо рыбоящеров… и не догадываться об этом чародей не мог.
– Ладно, согласен, он по-прежнему с нами играет, – медленно произнес Джиг. – Как ты планируешь его остановить?
Настала очередь Рианы впасть в задумчивость.
– Мы могли бы подкрасться к нему, – предложила она. – Как Дарнак говорил: успеть воспользоваться оружием, прежде чем он успеет воспользоваться магией.
– Но это же Рислинд.
– Почему ты его так боишься? Все рано или поздно умирают. Если ударить его в сердце, он умрет, как любой другой.
– Не все умирают, – пробормотал Джиг. – Некоторые превращаются в ходячих мертвецов.
– Прекрати трусить. Вспомни Некромант, ты же ее убил, верно?
– Повезло.
Девушка схватила его за плечи и притиснула к дереву.
– Повезло или нет, а ты это сделал. Нас двое. Если мы не убьем его, кто знает, что он натворит. Он же всего лишь человек, не так?
– Не так, – вздохнул Джиг. Он вывернулся и сел на землю. – Ты разве не слышишь, как он говорит? Чем бы он ни был, у людей не бывает такого голоса.
Он рассказал эльфийке, как в покоях владыки мертвых Рислинд окончательно утратил власть над собой.
– Даже Бариус его испугался.
Риана стиснула зубы. Сделав несколько шагов в ту сторону, куда удалился волшебник, она остановилась. Ее нож вонзился в дерево, а с губ слетело крепкое ругательство.
– Ненавижу этих высокородных хамов! И его, и братца. Ни секунды не сомневаются в своем праве распоряжаться тобой, а попробуешь их не слушать, начинают угрожать.
Джиг пожал плечами. Все его знакомые гоблинские вожаки вели себя точно как принцы. А чего она ожидала? Рислинд для нее слишком могущественный.
Кстати, он вполне мог обернуться невидимкой и выждать, когда они попытаются его преследовать.
От этого желание удрать усилилось, и в то же время он понимал, насколько бессмысленна попытка спастись бегством. Не важно, какую скорость удастся развить – магия настигнет любого. Бегство только поможет поразить незащищенную спину гоблина.
– Рислинд? – Джиг обвел глазами деревья, высматривая, где прячется волшебник.
– Я напугал вас, малыши?
Маг появился из-за большого ствола. Веревок на его руках не было. Лука в них тоже не наблюдалось. Любому, кто не видел обугленных тел, оставленных им после боя, Рислинд мог бы показаться безобидным дяденькой со странной склонностью к татуировкам.
Джиг не шевелился. Он помнил об обещанной расправе, и если темперамент Бариуса всегда служил ему надежным способом предугадать действия принца, волшебник медленно сварил бы его заживо, сохраняя на лице все ту же добродушную улыбку. Для гоблина настало время соблюдать крайнюю вежливость.
– Как ты сбежал? – поинтересовалась Риана.
– После вашего ухода, – Рислинд повернул к ней улыбающееся лицо, – мой брат снова приказал обвязать меня веревками. Я молча полежал, и их внимание ослабело. – Сцепив руки за спиной, он начал расхаживать туда-сюда. – Братец и гном наивны. Они ничего не знают об истинной магии и тех, кто ею владеет, поэтому они полагали, что я беспомощен. – Рислинд полез за пазуху и театральным жестом извлек короткий нож. – Их стараниями я не мог колдовать, а обыскать меня на предмет оружия ни тот, ни другой не почесались.
Одностороннее лезвие изгибалось вперед наподобие серпа. Ручка была сделана из черного дерева. Слишком короткий для боя, решил Джиг. По крайней мере, для людей. Но это получше кухонного ножа, взятого гоблином в злополучный дозор.
Какой цели такая штуковина могла служить помимо перерезания веревок, Джиг знать не хотел. От клинка исходила зловещая аура, заставлявшая коротышку все время напоминать себе о том, что гоблины – существа не волшебные и их потроха для магических действий, скорее всего, не годятся.
– Ты убил их? – Риана также не отрывала глаз от ножа.
– Нет, – ответил Рислинд.
С сожалением? Джиг был уверен: да.
– Я подумывал об этом. Но он все-таки мой брат. – Нож исчез в складках одеяния. – Я погрузил их обоих в сон. Они спокойно поспят, пока не выветрится заклятие. Где-то до завтрашнего вечера или пока кто-нибудь не повредит знаки.
– Спокойно? – переспросила Риана. – А если пожалуют еще огры?
Рислинд улыбнулся и окинул взглядом деревья.
– По моим представлениям, даже эти тупоголовые уроды должны были усвоить, что к нам лучше не соваться. Если нет, урок будет повторен.
Кем повторен? Джига передернуло при воспоминании об изодранных когтями трупах. Неужели кто-то наблюдает за ними прямо сейчас?
– Ты знаешь, что убило тех троих.
– Я знаю гораздо больше, чем ты или мой брат способны себе представить, маленький гоблин.
Тут-то Джиг и понял, почему Рислинд до сих пор не прикончил никого из отряда. Братские узы с Бариусом не имели к этому никакого отношения, равно как и любой другой вздор насчет долга и верности. Нет, волшебник – или, вернее, тот, кто завладел его сознанием, – нуждался в зрителях. Это существо походило на Порака, только было куда могущественнее, чем могло присниться гоблинскому капитану. Оба наслаждались, демонстрируя свою власть и заставляя других бояться.
«Причем и то, и другое, – признал Джиг, – удается великолепно».
Рислинд, пожалуй, даже затмил капитана. Особенно по части страха. От волшебника и в нормальном-то виде у гоблина кишки скручивались, как взбесившаяся веревка, а с этим вторым странным голосом и ярким как никогда светом глаз… родись Джиг пауком-огневкой, уже бы весь лес полыхал. К счастью, сам Клякса ограничился подпаливанием кожаного насеста.
– Ты ищешь Жезл, не так ли? – Риана сложила руки на груди и наклонила голову.
Рислинд кивнул.
– Бариус отнесет Жезл нашему отцу. О да, он получит все, о чем мечтал. Будет ему и праздник с музыкой и танцами, и вся эта слава, которой ему хочется. Как раз до следующего утра, когда людское внимание переключится на что-нибудь новое, оставив ему горечь и пустоту еще хуже прежнего. Его трофей засунут в какую-нибудь сокровищницу, запрут на замок и оставят собирать пыль, словно ничтожную безделушку. Бариус все равно что сорока, которая ворует золотую булавку за один ее блеск, не понимая реальной ценности. Как ни противно мне выхватывать булавку из клюва у собственного брата, думаю, я найду ей лучшее применение.
Он указал пальцем на одно из деревьев. Татуировки на руке один раз вспыхнули, и толстая ветка стала извиваться, будто змея. От нее отвалились мелкие сучки, а кора облезла мертвой кожей. С громким треском гладкая палка оторвалась от ствола и прилетела в руку Рислинду.
Волшебник стряхнул с белого посоха последние лохмотья коры.
– Если вы достаточно умны, вы уйдете.
– Как?! – поинтересовалась Риана. Она дернула головой в сторону неба. – Нам что, улететь отсюда?
Рислинд нахмурился и подобрал палочку поменьше.
– Смотрите.
Он подбросил палку вверх. Она, кувыркаясь, взлетела на двадцать футов, затем понеслась обратно к земле. Джиг ничего не расслышал, но, похоже, деревяшка отскочила от твердой поверхности и приземлилась где-то слева от них.
Они смотрели во все глаза.
Видя их непонимание, Рислинд вздохнул, подобрал новую ветку и второй раз проделал тот же номер.
– Перед вами палка, которая ударяется о потолок пещеры.
– Какой пещеры? – не понял гоблин.
– А ведь ты убил Некромант, – произнес волшебник с недоверием в голосе. – Ты что, на самом деле решил, что под горой может поместиться настоящее небо? Вместе с облаками? Пролетев меньше десяти ярдов, ты ухитрился поверить в существование птиц, парящих на высоте сотен футов? Это иллюзия, сплошная иллюзия. Могущественное наваждение, но не более того. А значит, яма, через которую мы сюда попали, по-прежнему на месте. Вам должно хватить ума найти ее. А если не хватит… – Он воткнул конец посоха в землю.
Пока Джиг набирался храбрости для новых вопросов, Рислинд ушел в чащу. Гоблин протер глаза, мечтая о паре эльфийских линз, упомянутых Рианой. Ему казалось, будто ноги чародея проходят прямо сквозь корни. Те самые, что раз за разом хватали Джига за сапоги. Смог бы Звездотень сотворить для него такое же колдовство?
– Мы должны его остановить. – Эльфийка, зажав в руке кинжал, недобро смотрела в ту сторону, куда удалился волшебник.
– Зачем? – Джигу мысль о возвращении домой казалась замечательной. Он уже представил знаменитое Голакино пряное жаркое из гномятины. Он найдет себе уголок, где сможет покормить Кляксу, и единственными обидчиками опять станут гоблины, а не маги, не принцы, не гномы… он почти чувствовал запах кухонного очага. – По-моему, нам надо поискать выход.
Риана закатила глаза.
– Ну, выберемся мы в тронный зал. Дальше что?
Джиг собрался ответить, но захлопнул рот. Только Рислинд был способен провести их мимо рыбоящеров… и не догадываться об этом чародей не мог.
– Ладно, согласен, он по-прежнему с нами играет, – медленно произнес Джиг. – Как ты планируешь его остановить?
Настала очередь Рианы впасть в задумчивость.
– Мы могли бы подкрасться к нему, – предложила она. – Как Дарнак говорил: успеть воспользоваться оружием, прежде чем он успеет воспользоваться магией.
– Но это же Рислинд.
– Почему ты его так боишься? Все рано или поздно умирают. Если ударить его в сердце, он умрет, как любой другой.
– Не все умирают, – пробормотал Джиг. – Некоторые превращаются в ходячих мертвецов.
– Прекрати трусить. Вспомни Некромант, ты же ее убил, верно?
– Повезло.
Девушка схватила его за плечи и притиснула к дереву.
– Повезло или нет, а ты это сделал. Нас двое. Если мы не убьем его, кто знает, что он натворит. Он же всего лишь человек, не так?
– Не так, – вздохнул Джиг. Он вывернулся и сел на землю. – Ты разве не слышишь, как он говорит? Чем бы он ни был, у людей не бывает такого голоса.
Он рассказал эльфийке, как в покоях владыки мертвых Рислинд окончательно утратил власть над собой.
– Даже Бариус его испугался.
Риана стиснула зубы. Сделав несколько шагов в ту сторону, куда удалился волшебник, она остановилась. Ее нож вонзился в дерево, а с губ слетело крепкое ругательство.
– Ненавижу этих высокородных хамов! И его, и братца. Ни секунды не сомневаются в своем праве распоряжаться тобой, а попробуешь их не слушать, начинают угрожать.
Джиг пожал плечами. Все его знакомые гоблинские вожаки вели себя точно как принцы. А чего она ожидала? Рислинд для нее слишком могущественный.
Кстати, он вполне мог обернуться невидимкой и выждать, когда они попытаются его преследовать.