Страница:
Тем не менее, каждый экзегет должен стремиться в своей работе к максимальной степени объективности, насколько это возможно. При изучении любого отрывка он должен сознательно стремиться к тому, чтобы все в большей степени осознавать природу своих собственных установок и предпосылок, с максимальной строгостью контролировать свои пристрастия. Желая достичь истинного знания, он должен подавить, насколько это ему удастся, свою собственную субъективность. Данные требования имеют положительное значение в том случае, если учитывается, что экзегет должен подавлять свои личные желания, сообразуясь с результатом толкования.
Экзегет должен помнить, что всякое сознательное усилие оставаться нейтральным или даже стремление обрести гармонию с Писанием не будет способствовать возрастанию понимания Писания. Понимание Библии возрастает благодаря преобразованию нашего ума и сердца, а также переосмыслению всего мировоззрения, приходящему к нам вместе с истинами, которые мы слышим от Бога, говорящего с нами в самом Писании. Бог Сам через Библию и Святой Дух создает в экзегете необходимые предпосылки и существенные перспективы для понимания Писания. В Библии мы обретаем понимание Бога, самих себя, наших собратьев и окружающего нас неповторимого мира, который не может быть познан ни из какого другого источника. В силу абсолютной уникальности Библии ее откровение должно сообщать нам не только себя самое, но в то же время наделять нас возможностью собственного восприятия и постижения. Если в качестве основы для понимания библейской вести мы стремимся использовать какое-либо знание, полученное из других источников, мы непременно придем к превратному пониманию этой вести [80]. Для толкования Библии необходимо постоянное просвещение Святым Духом.
Если же мы будем стремиться использовать какие-либо определенные направления в философии (будь то философия Аристотеля, гегельянство, идеализм, экзистенциализм, философия процесса и так далее) как необходимое условие в деле толкования Библии, мы тем самым будем навязывать Писанию внешние категории, приобретшие почему-то статус высшего авторитета, и подчинять этому авторитету само Писание. В этом случае предварительные представления человека о самом себе, приобретенные на основе его философской подготовки к толкованию Писания, как бы становятся критерием для обсуждения библейской истины. Понимание человеком самого себя, полученное на основании философии, становится конечным авторитетом. Такой подход к толкованию Библии должен быть разоблачен, ибо он приносит авторитет Писания в жертву авторитету человека [81].
С другой стороны, мы можем преодолеть субъективный настрой человека, если прислушаемся к Богу, говорящему в текстах и через тексты Писания. Слушая их сердцем и умом, экзегет вступит в такую связь с Богом, при которой он узнает истину; эта связь предполагает всецелую открытость его жизни спасающему действию Бога, совершающемуся через Иисуса Христа и озаряющую силу Святого Духа.
Цель толкования Библии
Глава четвертая
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ
Писцовые ошибки
Рукописи
Рукописи Мертвого моря и Книга пророка Даниила
Образцы текста
Экзегет должен помнить, что всякое сознательное усилие оставаться нейтральным или даже стремление обрести гармонию с Писанием не будет способствовать возрастанию понимания Писания. Понимание Библии возрастает благодаря преобразованию нашего ума и сердца, а также переосмыслению всего мировоззрения, приходящему к нам вместе с истинами, которые мы слышим от Бога, говорящего с нами в самом Писании. Бог Сам через Библию и Святой Дух создает в экзегете необходимые предпосылки и существенные перспективы для понимания Писания. В Библии мы обретаем понимание Бога, самих себя, наших собратьев и окружающего нас неповторимого мира, который не может быть познан ни из какого другого источника. В силу абсолютной уникальности Библии ее откровение должно сообщать нам не только себя самое, но в то же время наделять нас возможностью собственного восприятия и постижения. Если в качестве основы для понимания библейской вести мы стремимся использовать какое-либо знание, полученное из других источников, мы непременно придем к превратному пониманию этой вести [80]. Для толкования Библии необходимо постоянное просвещение Святым Духом.
Если же мы будем стремиться использовать какие-либо определенные направления в философии (будь то философия Аристотеля, гегельянство, идеализм, экзистенциализм, философия процесса и так далее) как необходимое условие в деле толкования Библии, мы тем самым будем навязывать Писанию внешние категории, приобретшие почему-то статус высшего авторитета, и подчинять этому авторитету само Писание. В этом случае предварительные представления человека о самом себе, приобретенные на основе его философской подготовки к толкованию Писания, как бы становятся критерием для обсуждения библейской истины. Понимание человеком самого себя, полученное на основании философии, становится конечным авторитетом. Такой подход к толкованию Библии должен быть разоблачен, ибо он приносит авторитет Писания в жертву авторитету человека [81].
С другой стороны, мы можем преодолеть субъективный настрой человека, если прислушаемся к Богу, говорящему в текстах и через тексты Писания. Слушая их сердцем и умом, экзегет вступит в такую связь с Богом, при которой он узнает истину; эта связь предполагает всецелую открытость его жизни спасающему действию Бога, совершающемуся через Иисуса Христа и озаряющую силу Святого Духа.
Цель толкования Библии
Основываясь на перечисленных выше главных принципах, касающихся толкования Библии (на природе Библии, ее уникальности, авторитете и единстве, а также присовокупляя сюда герменевтические положения, выраженные в идее «только Библия» и «Писание само себе толкователь»), мы можем заново сформулировать цель толкования Библии. Итак, правильное и адекватное толкование Библии имеет цели:
1) определить, что именно богодухновенный автор (как избранное Богом орудие) понимал под сказанным и что он намеревался сообщить слушателям и (или) читателям своей эпохи;
2) постичь и истолковать более глубокое значение и более полный смысл, подразумеваемый или выраженный имплицитно в словах пророка независимо от того, сознавал ли он его сам [82];
3) довести форму и содержание Библии до людей нашей эпохи.
1) определить, что именно богодухновенный автор (как избранное Богом орудие) понимал под сказанным и что он намеревался сообщить слушателям и (или) читателям своей эпохи;
2) постичь и истолковать более глубокое значение и более полный смысл, подразумеваемый или выраженный имплицитно в словах пророка независимо от того, сознавал ли он его сам [82];
3) довести форму и содержание Библии до людей нашей эпохи.
Глава четвертая
БИБЛЕЙСКИЕ ТЕКСТЫ И ПЕРЕВОДЫ
Непосвященный читатель Библии, как правило, не подозревает о волнующих и вместе с тем тонких проблемах, связанных с оригинальными библейскими текстами. Оригинальные документы (они называются автографами) богодухновенных библейских писателей до нас не дошли, ибо до сих пор ни один из них не был найден. Однако сохранились тысячи рукописных копий Ветхого и Нового Заветов и их частей.
На протяжении многих поколений библейские книги переписывались от руки на недолговечных шкурах животных (пергаменте. — Прим. ред.) или на папирусе, изготовленном из египетского тростника. Такая практика продолжалась до тех пор, пока в ХV в. не изобрели печатный станок.
Сначала мы рассмотрим библейский текст Ветхого, затем Нового Заветов, коснемся их переводов, того, как они переписывались, и наконец, обсудим, каким образом полученная информация связана с пониманием Библии.
Задача восстановления оригинального текста Ветхого и Нового Заветов обычно называется текстовым или низшим критицизмом. Поскольку автографами мы не располагаем, в нашем распоряжении остаются два важных источника, способствующих восстановлению библейского текста: это еврейские и греческие рукописи, восходящие к оригинальным автографам. Близко к ним по значимостистоят древние переводы, называемые версиями, которые испытали непосредственное влияние еврейских и греческих манускриптов. Большую ценность в изучении Нового Завета представляют цитаты из Писания, сохранившиеся в сочинениях ранних отцов Церкви.
На протяжении многих поколений библейские книги переписывались от руки на недолговечных шкурах животных (пергаменте. — Прим. ред.) или на папирусе, изготовленном из египетского тростника. Такая практика продолжалась до тех пор, пока в ХV в. не изобрели печатный станок.
Сначала мы рассмотрим библейский текст Ветхого, затем Нового Заветов, коснемся их переводов, того, как они переписывались, и наконец, обсудим, каким образом полученная информация связана с пониманием Библии.
Задача восстановления оригинального текста Ветхого и Нового Заветов обычно называется текстовым или низшим критицизмом. Поскольку автографами мы не располагаем, в нашем распоряжении остаются два важных источника, способствующих восстановлению библейского текста: это еврейские и греческие рукописи, восходящие к оригинальным автографам. Близко к ним по значимостистоят древние переводы, называемые версиями, которые испытали непосредственное влияние еврейских и греческих манускриптов. Большую ценность в изучении Нового Завета представляют цитаты из Писания, сохранившиеся в сочинениях ранних отцов Церкви.
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ
Среди рукописей или фрагментов Ветхого Завета нет таких, которые можно датировать ранее 400 г. до Р. Х.
[1]Это значит, что невозможно с абсолютной достоверностью выйти на оригинальный текст, написанный богодухновенными авторами. Однако многочисленные свидетельства указывают, что даже до этого времени, т. е. до 400 г. до Р. Х., текст сохранялся адекватным образом. Библия сама говорит о необходимости тщательно хранить Богодухновенное Слово
(Втор. 31:9 — 12; И. Нав. 24:25—26; 1 Цар. 10:25), и во всем древнем Ближнем Востоке писцовая практика отражает консервативную позицию.
Выдающийся востоковед нашего века В. Ф. Олбрайт утверждал, что «длительное и глубокое изучение бесчисленного множества соответствующих документов по древнему Ближнему Востоку доказывает, что как священные, так и светские документы переписывались с большей тщательностью, нежели это имело место в писцовой практике греко-римской эпохи» [2].
Материалы, взятые из текстов египетских пирамид, погребальных текстов и «Книг Мертвых», а также их копии свидетельствуют, что это было именно так, даже если предполагалось, что обычные люди никогда не увидят упомянутых религиозных текстов. Другие широко распространенные имеющиеся свидетельства подтверждают наличие существовавших некогда определенных писцовых норм при копировании рукописей, а также тот факт, что древние ближневосточные писцы строго их придерживались. Закончив переписку погребального текста, египетский писец, живший в 1400 г. до Р. Х. (то есть в эпоху Моисея), отмечал в своем колофоне: «(Книга) исполнена от начала и до конца: переписана, пересмотрена, сверена и сличена побуквенно» [3].
Эта тщательность, сохраняемая в процессе переписки, очень важна, однако это не значит, что писцы никогда не пересматривали рукопись и ее орфографию согласно литературным нормам своей эпохи. Такое свидетельство верно в отношении египетских текстов; некоторые из них были пересмотрены с целью согласования с позднейшими синтаксическими и грамматическими формами [4]. Однако ввиду отсутствия рукописей нельзя с точностью установить, сколь широко подобная практика имела место в Ветхом Завете.
Выдающийся востоковед нашего века В. Ф. Олбрайт утверждал, что «длительное и глубокое изучение бесчисленного множества соответствующих документов по древнему Ближнему Востоку доказывает, что как священные, так и светские документы переписывались с большей тщательностью, нежели это имело место в писцовой практике греко-римской эпохи» [2].
Материалы, взятые из текстов египетских пирамид, погребальных текстов и «Книг Мертвых», а также их копии свидетельствуют, что это было именно так, даже если предполагалось, что обычные люди никогда не увидят упомянутых религиозных текстов. Другие широко распространенные имеющиеся свидетельства подтверждают наличие существовавших некогда определенных писцовых норм при копировании рукописей, а также тот факт, что древние ближневосточные писцы строго их придерживались. Закончив переписку погребального текста, египетский писец, живший в 1400 г. до Р. Х. (то есть в эпоху Моисея), отмечал в своем колофоне: «(Книга) исполнена от начала и до конца: переписана, пересмотрена, сверена и сличена побуквенно» [3].
Эта тщательность, сохраняемая в процессе переписки, очень важна, однако это не значит, что писцы никогда не пересматривали рукопись и ее орфографию согласно литературным нормам своей эпохи. Такое свидетельство верно в отношении египетских текстов; некоторые из них были пересмотрены с целью согласования с позднейшими синтаксическими и грамматическими формами [4]. Однако ввиду отсутствия рукописей нельзя с точностью установить, сколь широко подобная практика имела место в Ветхом Завете.
Писцовые ошибки
Несмотря на чрезвычайную осторожность, проявляемую писцами в процессе переписывания ветхозаветных манускриптов, некоторые писцовые ошибки все же имели место. К таковым, например, относится неумышленное повторение какой-либо буквы или слога — диттография
(ditography). Могло случиться и обратное, когда какая-либо буква или слог опускались — хаплография (
haplography). Опущение в начале строки (вызванное сходством начальных близстоящих слов) называлось
homeoarchy, а в конце ее —
homoeoteleuton. К другим распространенным писцовым ошибкам относится смешение букв, неправильное деление слова или же перестановка букв — метатеза
(metathesis)
[5].
Перечисленные типы текстуальных ошибок известны нам из сохранившихся манускриптов, и они, по-видимому, имели место с древнейших времен, однако эти текстуальные ошибки никоим образом не меняли представленное в Библии вероучение. При переводе обычно на них даже не обращали внимания.
Перечисленные типы текстуальных ошибок известны нам из сохранившихся манускриптов, и они, по-видимому, имели место с древнейших времен, однако эти текстуальные ошибки никоим образом не меняли представленное в Библии вероучение. При переводе обычно на них даже не обращали внимания.
Рукописи
За период со времени окончательного оформления канона ветхозаветных книг (ок 400 г. до Р. Х.)
[6]и приблизительно до 100 г. по Р. Х., (когда ветхозаветный текст был нормализован) мы имеем убедительные свидетельства, которые доказывают, что стремление сохранить этот текст в его изначально обретенной форме было весьма сильным. До 1947 г. ученые-библеисты Ветхого Завета располагали еврейскими ветхозаветными рукописями, датированными не ранее 900 г. по Р. Х.. Однако это положение радикально изменилось, когда в 1947 г. в местечке Кумран (на берегу Мертвого моря) произошло феноменальное открытие так называемых свитков Мертвого моря, содержащих ветхозаветные книги, которые по датировке оказались на тысячу лет древнее известных в ту пору манускриптов
[7]. В одиннадцати пещерах Иудейской пустыни, расположенной близ Мертвого моря, было обнаружено множество рукописей и тысячи фрагментов рукописей всех ветхозаветных книг за исключением Книги Есфири. Сенсацией явилось то, что эти свитки оказались «более чем на тысячу лет древнее самых древних масоретских сводов»
[8]. Являясь одним из признанных авторитетов в области ветхозаветной библейской текстологии, Фрэнк Кросс пишет, что «эти новые рукописи из глубины веков свидетельствуют о типе текстуальной традиции, которая в настоящее время сохранилась в форме традиционной Еврейской Библии»
[9]. Профессор Б. К. Волтке следующим образом говорит о выдающемся значении этих свитков: «Наличие среди рукописей Мертвого моря (приблизительная датировка которых охватывает период от 200 года до Р. Х. и до 100 г. по Р. Х.) определенных типов текста, идентичных образцам, сохраненным масоретами (среди которых самая ранняя из сохранившихся рукописей восходит примерно к 900 г. по Р. Х.), свидетельствует о невероятных достижениях некоторых писцов в деле точного сохранения текста. Нет сомнения в том, что этот текст существовал до времени кумранских рукописей, и наличие в нем множества архаичных форм (в отличие от других образцов текста) дает серьезное основание считать, что он переписывался в кругу писцов, стремившихся сохранить оригинальный текст»
[10]. Итак, феноменальные открытия в Кумране убедительно подтверждают точную передачу еврейского ветхозаветного текста.
Мы не можем здесь подробно описать все разностороннее значение открытия, сделанного в Кумране. Для того чтобы показать, сколь важны эти находки и каким образом упомянутые рукописи способствовали рождению большинства сенсационных сообщений нашего столетия, ограничимся кратким анализом ситуации, связанной с Книгой пророка Даниила. Среди рукописей Мертвого моря содержится не менее восьми разных копий этой Книги [11]. В так называемом Флорилегии (документе, содержащем мессианские пророческие тексты, с присовокуплением комментариев) упоминается имя «Даниила-пророка» и наряду с цитатами из Исаии и Иезекииля подобным же образом приводятся цитаты из Книги пророка Даниила. Итак, какой же свет эти источники проливают на канонический статус данной Книги, ее текст и время написания?
Мы не можем здесь подробно описать все разностороннее значение открытия, сделанного в Кумране. Для того чтобы показать, сколь важны эти находки и каким образом упомянутые рукописи способствовали рождению большинства сенсационных сообщений нашего столетия, ограничимся кратким анализом ситуации, связанной с Книгой пророка Даниила. Среди рукописей Мертвого моря содержится не менее восьми разных копий этой Книги [11]. В так называемом Флорилегии (документе, содержащем мессианские пророческие тексты, с присовокуплением комментариев) упоминается имя «Даниила-пророка» и наряду с цитатами из Исаии и Иезекииля подобным же образом приводятся цитаты из Книги пророка Даниила. Итак, какой же свет эти источники проливают на канонический статус данной Книги, ее текст и время написания?
Рукописи Мертвого моря и Книга пророка Даниила
Наряду со знаменитыми рукописями из Книги пророка Исаии (1Qlsaa, Qlsab) и другими сообщениями, в первой из одиннадцати кумранских пещер хранились фрагменты двух рукописей Книги пророка Даниила. Одна охватывает 10 — 17-й стихи 1-й главы и 2 — 6-й стихи 2-й главы (1Q Dana)
[12], а вторая 22 — 30-й стихи 3-й главы (1Q Danb)
[13]. Примечательно, что в первом из упомянутых фрагментов имеется переход с еврейского языка на арамейский (
Дан. 2:4б; 11 Q Dana), совпадающий с аналогичным переходом в традиционном (масоретском) тексте.
В настоящее время нам приходится довольствоваться публикациями фрагментов Книги пророка Даниила только из 1-й и 6-й пещер. В отличие от фрагментов из 1-й пещеры, написанных обычным квадратным шрифтом на пергаменте, фрагменты из 6-й пещеры написаны скорописью на папирусе. В них содержатся следующие отрывки: Дан. 8:16, 17(?); 20, 21(?); 10:8 — 16; 11:33 — 36, 38 [14]. Кроме того, сообщают, что отрывки не менее четырех рукописей, содержащих Книгу пророка Даниила, обнаружены в 4-й пещере, однако они, к сожалению, все еще не опубликованы [15]. Впрочем, некоторые из них были бегло просмотрены, на основании чего стало ясно, что один фрагмент содержит 19 — 35-й стихи 2-й главы (4Q Dana), а в других имеется переход с арамейского языка на еврейский (Дан. 7:28 — 8:1) [16].
Этот переход подтверждает, что схема «еврейский — арамейский — еврейский», которая следует древнему литературному образцу А — В — А, сохранена там же, где она имеет место и в современном масоретском тексте [17].
Открытия в Кумране указывают на то, что, судя по количеству сохранившихся копий, Книга пророка Даниила была одной из самых популярных библейских книг для кумранитов. Известны четырнадцать копий Второзакония, двенадцать копий Книги пророка Исайи, десять — Книги псалмов [18]и восемь — Книги пророка Даниила. Сюда же необходимо добавить так называемый Флорилегий из 4-й пещеры, содержащий цитаты из Библии, начинающиеся словами «как написано в книге Исайи-пророка», «как написано в книге Иезекииля-пророка» и «как написано в книге Даниила-пророка» [19]. Таким образом, здесь мы находим не только указание на «Даниила-пророка» точно такое же, какое Иисус в Евангелии от Матфея (Матф. 24:15)употребляет применительно к автору данной Книги, но и короткие цитаты из этой Книги ( Дан. 12:10и Дан. 11:32). Попутно отметим тот факт, что упомянутый Флорилегий (4Q Flor) принадлежит к эпохе, предшествующей новозаветной. Частое появление рукописей Книги пророка Даниила, приходящееся на период от второго века до Р. Х. и до новозаветной эры, а также тот факт, что апокрифические добавления к этой Книге (Сусанна и двое старейшин, история Ваала и дракона, молитва Азарии и песнь трех отроков) не содержались в кумранских рукописях, — все это свидетельствует о том, что данная Книга рассматривалась как каноническая [20].
Кумранские рукописи дают нам удивительные факты, касающиеся датировки, текстового сходства и канонического статуса Книги пророка Даниила. Различные фрагменты Книги, которые уже были описаны, обычно датировались первым веком до Р. Х. Для ученых, которые придерживаются поздней датировки составления книги, (считая, например, временем Маккавейского периода приблизительно 167 — 164 гг. до Р. Х.), возникает необычайно трудная проблема. Отстаивая позднюю датировку всех кумранских рукописей вообще, известный английский ученый сэр Г. Р. Драйвэр подчеркивал, что общепринятая датировка этих рукописей (с III века до Р. Х. по 67 г. по Р. Х.) заставляет датировать Книгу пророка Даниила более ранним периодом, нежели Маккавейский [21]. Проблема усложняется для ученых-критиков в результате недавних исследований, которые указывают, что завершение ветхозаветного канона произошло в маккавейский период, а не в конце первого века по Р. Х., как нередко утверждалось ранее [22]. В этой связи уместно будет напомнить о высказывании профессора Гарвардского университета Франка Кросса, признанного авторитета в области исследования кумранских материалов. «Одна копия Книги Даниила от 4 Кумран [4Q], — пишет он, — внесена в рукопись, относящуюся к концу II в. до Р. Х.» [23]. И далее он делает примечательный комментарий: «В некоторых отношениях ее древнее происхождение более впечатляет, нежели возраст древнейших рукописей Кумрана» [24], которые датируются «последней четвертью III в. до Р. Х.» [25]. Нет ничего удивительного в том, что ученые либерально-критического толка испытывают серьезные затруднения, отстаивая позднюю датировку Книги пророка Даниила.
Для некоторых текст Книги пророка Даниила сопрягался с определенными трудностями, поскольку его греческий перевод, представленный в Септуагинте, показывает, по сути дела, парафрастичное (расширенное) и неточное изложение. Текст Септуагинты засвидетельствован только в двух манускриптах, а именно в Codex Chisianusобозначаемом также как «Кодекс-88» и относящимся к ХI в. по Р. Х., и в неполностью сохранившихся честерских папирусах «Кодекса-967» [26], относящегося к III в. ( Chester Beatty papyrus 967). Сирийско-гексапларический перевод ( Syro-hexaplariс) XIII в. по Р. Х. также воспроизводит вариант Септуагинты. Несмотря на то, что часто встречающиеся переводы Книги пророка Даниила в Септуагинту не включены, ее (Септуагинты) характерными особенностями являются пересказ и расширительные привнесения, которые свидетельствуют, скорее, о широкомасштабном толковании, нежели о точном переводе [27]. Древний ученый-исследователь Иероним отмечал, что версия Септуагинты «сильно отклоняется от истины», то есть от еврейского текста, и далее он сообщил, что церковь «не читает пророка Даниила по семидесяти толковникам (т. е. по переводу Септуагинты), предпочитая использовать издание Феодотиона» [28]. Феодотион известен как переводчик Ветхого Завета на греческий язык, осуществившийший это около 180 г. по Р. Х. Его перевод Книги пророка Даниила гораздо точнее соответствует еврейскому и арамейскому текстам. Теперь на основании обстоятельно проведенных исследований (частично на основании материалов кумранских свитков) выяснено, что феодотионовская версия Книги в действительности представляет собой работу более раннего переводчика, жившего в доновозаветное время [29]. Таким образом, так называемый феодотионовский вариант Книги пророка Даниила не только может соперничать с Септуагинтой древностью происхождения, но и приобретает особую важность как наиболее верное свидетельство для текста этой Книги.
Исторический фон греческих переводов Книги пророка Даниила играет важную роль также в деле определения еврейского и арамейского текстов. Сегодня мы с уверенностью можем ответить на вечный вопрос: являются ли арамейские и еврейские тексты Книги пророка Даниила в том виде, в каком они были сохранены масоретами, а также их отражение в феодотионовской версии, точным воспроизведением древнего оригинала. Опубликованные фрагменты трех различных кумранских свитков (1Dana, 1Q Danb, 6Q Dan), содержащих отрывки этой Книги ( Дан. 1:10 — 17; 2:2 — 6; 3:22 — 30; 8:16, 17, 20, 21; 10:8 — 16; 11:33 — 36, 38) как на еврейском, так и на арамейском, показывают, что различия, имеющиеся во всех трех вариантах, касаются только различного написания одной буквы, нелогичных дополнений и типичных писцовых ошибок [30]. Эти различия столь несущественны, что в современных переводах они не находят отражения. Таким образом, традиционный еврейский и арамейский текст Книги пророка Даниила обрел весомое подтверждение [31]. В свете кумранских еврейско-арамейских фрагментов и на основании феодотионовского варианта мы можем сказать, что текст Книги пророка Даниила, имеющийся в наличии сегодня, является действительно тем же самым, что был во времена Христа и ранее. Таким образом, сегодня мы имеем основания доверять традиционному масоретскому тексту этой Книги в гораздо большей степени, нежели это было возможно на протяжении всей минувшей истории христианства.
Учитывая нижеперечисленные причины, вряд ли можно переоценить значение рукописей Мертвого моря для Книги пророка Даниила.
1. Опубликованные фрагменты трех различных свитков, содержащих отрывки из Книги пророка Даниила и датируемых дохристианской эпохой, содержат в основном тот же самый текст, что и традиционный, сохраненный масоретами, с которого сделаны все наши переводы Библии. Мы можем в значительной мере доверять принципиальной точности сохраненного масоретского текста (как еврейского, так и арамейского) канонической Книги пророка Даниила.
2. Феодотионовский вариант Книги пророка Даниила точно соответствует еврейско-арамейскому тексту Книги. Он соперничает с неточным, расширительным и парафрастичным переводом Септуагинты по древности происхождения и является основным источником для текстовых изысканий, более древним, чем любой другой известный нам греческий перевод Книги Даниила.
3. Ранний, дохристианский канонический статус Книги пророка Даниила подтверждается тем, что Флорилегий приводит из нее цитаты как из Писания (вместе с цитатами из Книги пророка Исайи и Книги пророка Иезекииля). Таким образом, есть основания серьезно пересмотреть утвержденную датировку Книги, относящую ее ко II в. до Р. Х. [32].
4. Предположительно ранняя датировка еще не опубликованных частей свитка, найденного в 4-й пещере, еще более дискредитирует позднюю датировку Книги, относимую ко II в. до Р. Х. Ранняя, домаккавейская датировка была бы более адекватным объяснением архаичного характера рассматриваемой рукописи.
5. Восемь отдельных кумранских свитков Книги пророка Даниила дают основание считать, что датировка этой Книги должна быть более ранней, нежели ее датировка, относимая к маккавейскому периоду.
6. Несмотря на то, что ветхозаветный канон отнес Книгу пророка Даниила к третьему разделу Ветхого Завета (Св. Писания), члены кумранской общины, а позднее и Иисус (см. Матф. 24:15) говорили о Данииле как о «пророке», написавшем эту Книгу.
7. В кумранских свитках отсутствуют апокрифические дополнения, что указывает на то, что они являются позднейшими привнесениями, сформировавшимися на основании определенных аспектов канонического оригинала Книги Даниила.
8. Переход с еврейского на арамейский и обратно, имеющий место в стихе 4-м 2-й главы и после 28-го стиха 7-й главы, сохранен и в кумранских фрагментах, и этот факт указывает на то, что в такой манере Книга и была составлена.
В настоящее время нам приходится довольствоваться публикациями фрагментов Книги пророка Даниила только из 1-й и 6-й пещер. В отличие от фрагментов из 1-й пещеры, написанных обычным квадратным шрифтом на пергаменте, фрагменты из 6-й пещеры написаны скорописью на папирусе. В них содержатся следующие отрывки: Дан. 8:16, 17(?); 20, 21(?); 10:8 — 16; 11:33 — 36, 38 [14]. Кроме того, сообщают, что отрывки не менее четырех рукописей, содержащих Книгу пророка Даниила, обнаружены в 4-й пещере, однако они, к сожалению, все еще не опубликованы [15]. Впрочем, некоторые из них были бегло просмотрены, на основании чего стало ясно, что один фрагмент содержит 19 — 35-й стихи 2-й главы (4Q Dana), а в других имеется переход с арамейского языка на еврейский (Дан. 7:28 — 8:1) [16].
Этот переход подтверждает, что схема «еврейский — арамейский — еврейский», которая следует древнему литературному образцу А — В — А, сохранена там же, где она имеет место и в современном масоретском тексте [17].
Открытия в Кумране указывают на то, что, судя по количеству сохранившихся копий, Книга пророка Даниила была одной из самых популярных библейских книг для кумранитов. Известны четырнадцать копий Второзакония, двенадцать копий Книги пророка Исайи, десять — Книги псалмов [18]и восемь — Книги пророка Даниила. Сюда же необходимо добавить так называемый Флорилегий из 4-й пещеры, содержащий цитаты из Библии, начинающиеся словами «как написано в книге Исайи-пророка», «как написано в книге Иезекииля-пророка» и «как написано в книге Даниила-пророка» [19]. Таким образом, здесь мы находим не только указание на «Даниила-пророка» точно такое же, какое Иисус в Евангелии от Матфея (Матф. 24:15)употребляет применительно к автору данной Книги, но и короткие цитаты из этой Книги ( Дан. 12:10и Дан. 11:32). Попутно отметим тот факт, что упомянутый Флорилегий (4Q Flor) принадлежит к эпохе, предшествующей новозаветной. Частое появление рукописей Книги пророка Даниила, приходящееся на период от второго века до Р. Х. и до новозаветной эры, а также тот факт, что апокрифические добавления к этой Книге (Сусанна и двое старейшин, история Ваала и дракона, молитва Азарии и песнь трех отроков) не содержались в кумранских рукописях, — все это свидетельствует о том, что данная Книга рассматривалась как каноническая [20].
Кумранские рукописи дают нам удивительные факты, касающиеся датировки, текстового сходства и канонического статуса Книги пророка Даниила. Различные фрагменты Книги, которые уже были описаны, обычно датировались первым веком до Р. Х. Для ученых, которые придерживаются поздней датировки составления книги, (считая, например, временем Маккавейского периода приблизительно 167 — 164 гг. до Р. Х.), возникает необычайно трудная проблема. Отстаивая позднюю датировку всех кумранских рукописей вообще, известный английский ученый сэр Г. Р. Драйвэр подчеркивал, что общепринятая датировка этих рукописей (с III века до Р. Х. по 67 г. по Р. Х.) заставляет датировать Книгу пророка Даниила более ранним периодом, нежели Маккавейский [21]. Проблема усложняется для ученых-критиков в результате недавних исследований, которые указывают, что завершение ветхозаветного канона произошло в маккавейский период, а не в конце первого века по Р. Х., как нередко утверждалось ранее [22]. В этой связи уместно будет напомнить о высказывании профессора Гарвардского университета Франка Кросса, признанного авторитета в области исследования кумранских материалов. «Одна копия Книги Даниила от 4 Кумран [4Q], — пишет он, — внесена в рукопись, относящуюся к концу II в. до Р. Х.» [23]. И далее он делает примечательный комментарий: «В некоторых отношениях ее древнее происхождение более впечатляет, нежели возраст древнейших рукописей Кумрана» [24], которые датируются «последней четвертью III в. до Р. Х.» [25]. Нет ничего удивительного в том, что ученые либерально-критического толка испытывают серьезные затруднения, отстаивая позднюю датировку Книги пророка Даниила.
Для некоторых текст Книги пророка Даниила сопрягался с определенными трудностями, поскольку его греческий перевод, представленный в Септуагинте, показывает, по сути дела, парафрастичное (расширенное) и неточное изложение. Текст Септуагинты засвидетельствован только в двух манускриптах, а именно в Codex Chisianusобозначаемом также как «Кодекс-88» и относящимся к ХI в. по Р. Х., и в неполностью сохранившихся честерских папирусах «Кодекса-967» [26], относящегося к III в. ( Chester Beatty papyrus 967). Сирийско-гексапларический перевод ( Syro-hexaplariс) XIII в. по Р. Х. также воспроизводит вариант Септуагинты. Несмотря на то, что часто встречающиеся переводы Книги пророка Даниила в Септуагинту не включены, ее (Септуагинты) характерными особенностями являются пересказ и расширительные привнесения, которые свидетельствуют, скорее, о широкомасштабном толковании, нежели о точном переводе [27]. Древний ученый-исследователь Иероним отмечал, что версия Септуагинты «сильно отклоняется от истины», то есть от еврейского текста, и далее он сообщил, что церковь «не читает пророка Даниила по семидесяти толковникам (т. е. по переводу Септуагинты), предпочитая использовать издание Феодотиона» [28]. Феодотион известен как переводчик Ветхого Завета на греческий язык, осуществившийший это около 180 г. по Р. Х. Его перевод Книги пророка Даниила гораздо точнее соответствует еврейскому и арамейскому текстам. Теперь на основании обстоятельно проведенных исследований (частично на основании материалов кумранских свитков) выяснено, что феодотионовская версия Книги в действительности представляет собой работу более раннего переводчика, жившего в доновозаветное время [29]. Таким образом, так называемый феодотионовский вариант Книги пророка Даниила не только может соперничать с Септуагинтой древностью происхождения, но и приобретает особую важность как наиболее верное свидетельство для текста этой Книги.
Исторический фон греческих переводов Книги пророка Даниила играет важную роль также в деле определения еврейского и арамейского текстов. Сегодня мы с уверенностью можем ответить на вечный вопрос: являются ли арамейские и еврейские тексты Книги пророка Даниила в том виде, в каком они были сохранены масоретами, а также их отражение в феодотионовской версии, точным воспроизведением древнего оригинала. Опубликованные фрагменты трех различных кумранских свитков (1Dana, 1Q Danb, 6Q Dan), содержащих отрывки этой Книги ( Дан. 1:10 — 17; 2:2 — 6; 3:22 — 30; 8:16, 17, 20, 21; 10:8 — 16; 11:33 — 36, 38) как на еврейском, так и на арамейском, показывают, что различия, имеющиеся во всех трех вариантах, касаются только различного написания одной буквы, нелогичных дополнений и типичных писцовых ошибок [30]. Эти различия столь несущественны, что в современных переводах они не находят отражения. Таким образом, традиционный еврейский и арамейский текст Книги пророка Даниила обрел весомое подтверждение [31]. В свете кумранских еврейско-арамейских фрагментов и на основании феодотионовского варианта мы можем сказать, что текст Книги пророка Даниила, имеющийся в наличии сегодня, является действительно тем же самым, что был во времена Христа и ранее. Таким образом, сегодня мы имеем основания доверять традиционному масоретскому тексту этой Книги в гораздо большей степени, нежели это было возможно на протяжении всей минувшей истории христианства.
Учитывая нижеперечисленные причины, вряд ли можно переоценить значение рукописей Мертвого моря для Книги пророка Даниила.
1. Опубликованные фрагменты трех различных свитков, содержащих отрывки из Книги пророка Даниила и датируемых дохристианской эпохой, содержат в основном тот же самый текст, что и традиционный, сохраненный масоретами, с которого сделаны все наши переводы Библии. Мы можем в значительной мере доверять принципиальной точности сохраненного масоретского текста (как еврейского, так и арамейского) канонической Книги пророка Даниила.
2. Феодотионовский вариант Книги пророка Даниила точно соответствует еврейско-арамейскому тексту Книги. Он соперничает с неточным, расширительным и парафрастичным переводом Септуагинты по древности происхождения и является основным источником для текстовых изысканий, более древним, чем любой другой известный нам греческий перевод Книги Даниила.
3. Ранний, дохристианский канонический статус Книги пророка Даниила подтверждается тем, что Флорилегий приводит из нее цитаты как из Писания (вместе с цитатами из Книги пророка Исайи и Книги пророка Иезекииля). Таким образом, есть основания серьезно пересмотреть утвержденную датировку Книги, относящую ее ко II в. до Р. Х. [32].
4. Предположительно ранняя датировка еще не опубликованных частей свитка, найденного в 4-й пещере, еще более дискредитирует позднюю датировку Книги, относимую ко II в. до Р. Х. Ранняя, домаккавейская датировка была бы более адекватным объяснением архаичного характера рассматриваемой рукописи.
5. Восемь отдельных кумранских свитков Книги пророка Даниила дают основание считать, что датировка этой Книги должна быть более ранней, нежели ее датировка, относимая к маккавейскому периоду.
6. Несмотря на то, что ветхозаветный канон отнес Книгу пророка Даниила к третьему разделу Ветхого Завета (Св. Писания), члены кумранской общины, а позднее и Иисус (см. Матф. 24:15) говорили о Данииле как о «пророке», написавшем эту Книгу.
7. В кумранских свитках отсутствуют апокрифические дополнения, что указывает на то, что они являются позднейшими привнесениями, сформировавшимися на основании определенных аспектов канонического оригинала Книги Даниила.
8. Переход с еврейского на арамейский и обратно, имеющий место в стихе 4-м 2-й главы и после 28-го стиха 7-й главы, сохранен и в кумранских фрагментах, и этот факт указывает на то, что в такой манере Книга и была составлена.
Образцы текста
На примере Книги пророка Даниила мы попытались показать, каким образом феноменальные открытия рукописей в районе Мертвого моря способствуют лучшему пониманию библейского текста. Мы также показали, с каким старанием писцы пытались сохранить еврейский текст Ветхого Завета, которым мы сегодня располагаем. Однако имеются свидетельства о тенденции некоторых либерально настроенных переписчиков пересмотреть этот текст. Основываясь на филологических и богословских причинах, они вносили определенные изменения в текст своих рукописей. Они модернизировали его за счет использования более поздних лингвистических явлений, вставляли добавления, дополняли текст комментариями, одни слова и фразы заменяли другими.
Стремление к пересмотру текста, наблюдавшееся у либерально настроенных писцов, завершилось оформлением трех различных образцов текста: Септуагинты (приблизительные годы перевода 250 — 150 до Р. Х.), Самаритянского Пятикнижия (приблизительное время возникновения — 110 г. до Р. Х.) [33]и текста, сохраненного масоретами, то есть канонического текста, аутентичность которого подтверждается рукописными материалами Кумрана. Свитки Кумрана дают новые материалы относительно упомянутых трех образцов текста, и все это вместе взятое способствует возникновению теории трех локальных редакций Ветхого Завета, в которых текстуальные разночтения обусловлены географическими границами: первый образец текста ограничивается Палестиной, второй Вавилоном и третий Египтом [34]. Однако некоторые ученые, используя веские аргументы, решительно отвергают эту теорию [35]. Для наших целей нам нет необходимости вдаваться в дальнейшие детали этого технического аспекта, однако можно показать, что в I в. по Р. Х. отношение писцов к тексту меняется и появляется стремление к сохранению и нормализации ветхозаветного текста сообразно хорошему архаичному образцу.
Стремление к пересмотру текста, наблюдавшееся у либерально настроенных писцов, завершилось оформлением трех различных образцов текста: Септуагинты (приблизительные годы перевода 250 — 150 до Р. Х.), Самаритянского Пятикнижия (приблизительное время возникновения — 110 г. до Р. Х.) [33]и текста, сохраненного масоретами, то есть канонического текста, аутентичность которого подтверждается рукописными материалами Кумрана. Свитки Кумрана дают новые материалы относительно упомянутых трех образцов текста, и все это вместе взятое способствует возникновению теории трех локальных редакций Ветхого Завета, в которых текстуальные разночтения обусловлены географическими границами: первый образец текста ограничивается Палестиной, второй Вавилоном и третий Египтом [34]. Однако некоторые ученые, используя веские аргументы, решительно отвергают эту теорию [35]. Для наших целей нам нет необходимости вдаваться в дальнейшие детали этого технического аспекта, однако можно показать, что в I в. по Р. Х. отношение писцов к тексту меняется и появляется стремление к сохранению и нормализации ветхозаветного текста сообразно хорошему архаичному образцу.